Текст книги "Гниль и руины"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

45

Стоны мертвецов заполнили весь лес.

Бенни и Никс стояли спина к спине. Сами того не осознавая, они уже миновали несколько десятков зомов, пока следовали за Лайлой в рощу, и, оборачиваясь назад, могли видеть их, стоящих там с устремленными к ним глазами.

Лайла положила руку на середину большой груди зома.

Потерянная Девушка все еще смеялась. Огромный монстр пытался схватить ее, стараясь укусить. Но не мог ничего сделать.

– Что?.. – тихо прошептал Бенни. Его мозг отчаянно пытался понять происходящее.

И потом он увидел.

Мертвец был привязан к дереву. Отрезки крепкой веревки были обмотаны вокруг талии, а более короткие полоски связывали руки. Так он мог двигать ими не далее, чем на несколько сантиметров.

Бенни обернулся и увидел, что зомби около ближайшего дерева был также обвязан. И следующий.

– Они все… связаны. – Пробормотала Никс, медленно поворачиваясь по кругу.

Это было правдой.

Лес оказался наполнен сотнями и сотнями зомби, каждый из которых был обездвижен у дерева. В некоторых местах к огромным стволам дубов их было привязано по трое или даже четверо.

– Я… не понимаю, – сказала Никс, но Бенни все понял. Внезапно он вспомнил, как Том что-то рассказывал ему о том, что Чарли сгоняет зомов и привязывает их к деревьям, так ему легче найти их, чтобы получить гонорар.

Он знал, где они находились.

Голодный лес.

Никс повернулась к Лайле.

– Тебе это кажется смешным?

В глазах Лайлы бегали огоньки.

– Да. Очень смешно. Ваши лица! – Она залилась смехом, и этот звук повлек за собой новую череду длинных стонов.

– Что это за место? – требовала ответа Никс.

Бенни объяснил ей. Лайла слушала и кивала, а та пришла в полный ужас. Потерянная Девушка указала на несколько деревьев, где путы были разрезаны, а зомы уведены.

– Господи… – ужасалась Никс. – Чарли собирает их, как урожай.

– Иногда, – ответила Лайла, – я прихожу сюда. Освобождаю некоторых. Позволяю им идти.

– Зачем?

– Я так делаю, когда думаю, что Чарли идет.

– Западня. Мило, – с улыбкой отозвался Бенни. – Жутко и безумно… но мило. Ох, и… прости, что назвал тебя дрянью.

Она повела плечом.

– Называли и похуже. Не волнуйся сильно.

Никс не могла отвести взгляда от полчища живых мертвецов.

– Сколько их тут?

Лайла задумалась и пожала плечами.

– Три тысячи. Больше.

– Это чудовищно.

Она снова пожала плечами и повернулась к Бенни.

– Ты думаешь, это ужасно?

– Я не уверен в своем мнении, – отозвался он.

Обратившись к Никс, Лайла сказала:

– Дважды я приходила сюда и отпускала их. Обрубая все веревки.

– Но зачем?

– Чтобы освободить. Они шли за мной к полю. До воды.

– Боже, – сказал Бенни, – это были те зомы, от которых мы бежали через Студеный ручей. Ты позволила им уйти?

Она кивнула.

– Иногда… видя их. Связанных. Заставляет меня грустить. Я развязываю и увожу их прочь.

– Ты ведешь их? Как тебе удается это делать, и при этом не быть съеденной?

Она посмотрела на него так, как если бы тот был дурачком.

– Они медленные. А я нет. – Затем она сжала кожу на своем предплечье. – Они преследуют плоть.

Бенни с трудом сглотнул, пытаясь вообразить орду монстров, еле волочащих ноги за этой прекрасной и сумасшедшей Потерянной девушкой.

Лайла взглянула вверх, сквозь маленький просвет в кроне деревьев, оценивая положение солнца.

– Время идти.

С этими словами она повернулась и пошла вглубь Голодного леса. Каждый зомби, которого она проходила, вытягивал шею и пытался укусить ее, но та, казалось, ничего не замечала. Или не беспокоилась.

Бенни и Никс помедлили пару секунд, захваченные многообразием ошибочного существования этого места. И не важно, были ли зомы привязаны к деревьям, или пойманы для наград, или отпущены бродить на свободу, ужас от всего этого был сокрушительным.

Мертвецы тянулись к ним, без умолку стеная и кусая воздух, словно страстно желали насытиться одним запахом живой плоти.

– Твоя подружка чокнутая, – сказала Никс.

– Она не моя подружка, спасибо тебе большое. И догадываюсь, Том сказал бы «тронутая рукой Божьей».

– Все верно, тронутая. Пошли, это место хуже всего на свете. Давай убираться отсюда, Бенни, – сказала Никс. – Прямо сейчас.

– В этом я с тобой согласен, – ответил он, и они заспешили по тропе, наверстывая упущенное расстояние, но Бенни продолжал оборачиваться, заставляя свой разум запомнить этот образ. Было в этом нечто такое, что давало импульс мыслям и идеям в его голове. Странным и неприятным идеям.

Никс заметила выражение его лица.

– Что такое?

– Ничего, – солгал Бенни. Мысли, мелькавшие в его голове, не были предназначены для того, чтобы ими делиться. Не сейчас.

46

Они вышли на скрытую под утесом поляну, через которую за миллион лет эрозии прорезался водопад, кормивший все потоки, бежавшие вниз к Студеному ручью. Это было странное место. Рощи заполонила лоза и виргинская сосна, земля покрылась толстым ковром из сосновых иголок. У основания утеса был пруд беспокойной воды, кристально чистой, как стекло. Однако повсюду вокруг поляны валялись мертвые животные на разной стадии разложения. Зловоние стояло просто чудовищное, и воздух кишел мухами.

Никс зажала нос, а Бенни откопал в кармане мятный гель, показывая, куда нанести его под носом, чтобы убить вонь. Сделав это, он удивился сдержанности, с которой Никс ухитрилась смириться с его запахом прошлой ночью. Он осознал, что от его одежды, вероятно, все еще исходит тошнотворный запах кадаверина.

Лайла остановилась в месте, где тропинка переходила в поляну.

– Здесь, – сказала она, указывая на водопад.

– Что, прямо туда? – переспросил Бенни.

Они кивнула, затем указала на открытое место прямо перед ним.

– Ступай прямо по моим следам.

Бенни не сразу понял, что она имела в виду, и когда она двинулась через поляну странным зигзагообразным узором, он направился прямиком к холодной воде. Лайла резко развернулась.

– Стой!

И поспешила назад, следуя тем же извилистым маршрутом.

– Глупый? – грубо спросив, она встала на колени перед ним и, погрузив пальцы под сосновое покрытие, подняла слой земли, который, как выяснилось, был очень тонким, затем разровняла покров из иголок и другого мусора, ловко перемешивая. Под этим покрывалом была яма со смертоносными кольями с остро заточенными верхушками.

– О господи! – воскликнул Бенни.

Никс обвела взглядом поляну.

– Вся поляна такая?

– Да, – ответила Лайла своим загробным шепотом. – Поэтому смотреть на мои ноги. Только куда иду я. Да?

– Точно так, – еле слышно согласился Бенни.

Единой шеренгой они следовали за Лайлой вокруг поляны к стене утеса. Ни у кого не было ни единого шанса отыскать безопасную тропу, если только он не знал заранее, куда точно ступать. Бенни был впечатлен.

Вдоль стены росла густая завеса кустовых сосен. И только когда они добрались до них, то смогли разглядеть узкую тропинку позади, ведущую в углубление за водопадом. Вода стекала по стене и бежала прочь, там находился вход в пещеру полтора метра высотой и два шириной. Вход был занавешен многослойным пластом из производственной пластмассы, который Лайла где-то подобрала. Она протиснулась через него, и они полезли следом, оказавшись в низкой, влажной камере. Через три метра висел еще один пласт, а позади него – толстый слой тяжелых занавесок. Бенни был просто поражен тем, как умно все продумано. Пластик не пропускал воду внутрь, а занавес не выпускал свет, и вместе они приглушали грохот водопада. Лайла вошла первой, потом Бенни, следом Никс, придерживающая занавес открытым, тем самым позволяя свету проникать внутрь. Но Потерянная Девушка, очевидно, не нуждалась в нем, поскольку пошла прямиком вглубь пещеры, откуда вскоре послышалось чирканье спички и запахло серой. Она зажгла керосиновую лампу, и уютное желтое свечение разгорелось, наполнив собой всю огромную внутреннюю камеру.

Бенни и Никс потеряли дар речи. Пещера была бесценной находкой. Внутри стояли удобное кресло и маленький стол, решетка с посудой, баночки, наполненные консервированной едой, старые игрушки и книги. Тысячи и тысячи книг. Технические справочники и романы, альманахи коротких рассказов и сборники поэзии, биографии великих мыслителей и юмористические издания, журналы и комиксы. Кипы книг были повсюду, нагроможденные вдоль стен. Даже в городской библиотеке Бенни никогда не видел так много книг. Никс выглядела ошеломленной, открыв рот в беззвучном «ох».

Лайла перевела взгляд с них на книги и обратно.

– Я читаю, – просто сказала она.

Затем Бенни заметил, что она коллекционировала кое-что еще. Над стопками тяжелых энциклопедий тянулись доски, образовывающие стол, который прогибался под тяжестью оружия. Пистолеты и ящики с пулями, ножи и дубинки, копья и топоры. Достаточно оружия, чтобы начать – и выиграть – целую войну. Бенни осознал, что именно это она и делает – сражается на войне. Он приблизился к столу, понимая, что Лайла наблюдает за ним, и увидел учебник практического руководства по созданию пуль перезарядки, открытый и выглядевший зачитанным. Там были жестяные кофейные банки со свинцовыми гирями и порохом, заливные формы для пуль, распределенные по различным калибрам. Несколько мужчин в городе имели такие же наборы.

– Это изумительно, – выдохнул он.

Она пожала плечами. Для нее это являлось обычными вещами, составляющими ее повседневную жизнь.

Лайла сложила несколько одеял и постелила их на пол, указав, что они могут присесть там, пока она разводит огонь в маленькой каменной яме для приготовления пищи. Бенни заметил, что дым поднимается вверх вместо того, чтобы заполонять пещеру и, наклонившись вперед, увидел отверстие в потолке. Дневной свет не проникал оттуда, поэтому он пришел к выводу, что дым не идет прямо вверх, а выходит наружу через многообразие щелей в скале. И подумал, что Том бы одобрил подобное решение.

Бенни наблюдал за Лайлой, за тем, как та занимается делами, из которых, вероятно, и состояла ее обыденность. Для нее первостепенной задачей была секретность, и она проверила занавес из штор, чтобы свет ни в коем случае не проник наружу. Даже огонек величиной с острие булавки будет виден за километры в абсолютной ночной тьме этих гор. Затем Лайла натянула две линии поперек входа. Первая была отрезком бечевки, на котором висели пустые консервные банки и металлические детали. Эта веревка заняла свое привычное место под занавесками. Если бы кто-то отодвинул полотно, металлические детали начали бы биться друг об друга, издавая резкий пронзительный звон, достаточно громкий для того, чтобы разбудить спящего. Вторая линия была отрезком серебряной проволоки, проходящим чуть ниже уровня колен. Она была практически неразличима во мраке, но если бы кто-то отодвинул шторы, он бы точно споткнулся о нее. При наличии звуковой и предупреждающей линии, кто бы ни вломился внутрь, уже не сможет незаметно подобраться к спящей девочке, а растянется на земле, пока искусный убийца наносит ему удар в темноте.

– Тебе когда-нибудь пригождалась эта сбивающая с ног проволока? – спросил Бенни. Они с Никс и друзьями выучили все о незатейливых ловушках в лагере скаутов. Подобные отлично подходили для сдерживания атак зомби.

Лайла проверила натяжение проволоки, щипнув ее, словно гитарную струну, и та загудела.

– Однажды, – ответила она. – Это сработало.

– Это был зом или человек? – поинтересовалась Никс.

Лайла пожала плечами.

– Какая разница?

Когда вход был оснащен, она расстегнула свой пояс, на котором висел пистолет, и положила его рядом с соломенным тюфяком, служившим ей кроватью. Поставила копье в старую подставку для зонтов, в которой хранились различные дубинки, бейсбольные биты, хоккейные клюшки и топор с длинной ручкой.

– Лайла, – обратилась к ней Никс. – Это место – все эти вещи – просто невероятно. Ты сама принесла сюда все это?

Та налила воду в котелок и начала бросать туда куски мяса и овощи.

– Все сама. Кто еще?

– Что из этого ты прочитала?

– Все. – Произнеся это, она улыбнулась впервые с тех пор, как они отправились в путь. Она наклонилась над котлом и начала помешивать ингредиенты. – Я… читаю, эм, лучше, чем говорю. Прости.

– Прости? – восторженно воскликнул Бенни. – Лайла, ты потрясающая! Разве она не потрясающая, Никс?

Воодушевленный происходящим, он повернулся к Никс, но выражение ее лица было в сотню раз холоднее, чем его. Трезвым решением Бенни было гигантскими шагами вернуться назад для экстренной переоценки всего, что случилось за последние несколько секунд. Лайла, освещенная мягким светом кухонного огня, изгибалась и улыбалась. Несоразмерные телу лохмотья ее рубашки не выполняли и половины своей задачи. Бенни, который, надо отдать ему должное, не обращал на все это внимания, внезапно очень заинтересовался – и заинтересовался потому, что Никс наблюдала за ними двумя. Здравый смысл щелкнул его по лбу, и Бенни взмолился о землетрясении или оперативном нашествии полчища зомов. Бенни попытался спасти ситуацию, дополнив последний вопрос:

– …из-за того, что прочитала так много книг?

И если неубедительные попытки обычно едва движутся к своей цели, эта и вовсе хромала на обе ноги.

Улыбка, которую он адресовал Никс, должна была показать всю его искренность, прилежность и полное игнорирование декольте, демонстрируемого Лайлой. Ответная улыбка оказалась настолько ледяной, что ею можно было убить тепличные растения.

А Чонг еще наезжает на Морги, считая его тугодумом, подумал Бенни, чувствуя, как уголки рта начинают опускаться.

Никс обратилась к Лайле:

– Джордж научил тебя читать?

Та, будучи достаточно неопытной в общении с людьми, чтобы правильно истолковать этот момент, кивнула и откинулась назад.

– Да. Мы должны были читать. Все время. Знание – это сила, – она продекламировала эти слова, явно стараясь изобразить голос Джорджа.

Они кивнули, и Бенни воспользовался возможностью задать ей пару вопросов.

– Лайла, все это время ты была одна? Я имею в виду… после Геймленда?

Она кивнула.

– Одна.

– Как ты выжила? – спросила Никс.

Лайла перевела на нее холодный взгляд.

– Что вижу, – ответила она, – убиваю.

– Боже, – охнула Никс.

Бенни снова спросил:

– А как же монахи на заправках? Они хоть немного помогают тебе?

– Монахи… Мы не общаемся. У них свои, эм, дела. У меня свои.

– Том говорил, что видел тебя дважды.

– Том, – сказала она и покачала головой.

– Он похож на меня. Но старше. Волосы и кожа темнее. Носил при себе меч.

Потерянная Девушка просияла и улыбнулась, и Бенни решил, что такая улыбка не просто указывает на то, что она знает Тома, но и выдает нечто большее, чем обычное узнавание.

– Мужчина с мечом, – ответила Лайла. – Очень, эээ, хорошенький. – Она взглянула на Никс в поисках одобрения. – Хорошенький?

– Красавец, – ответила Никс. – Жгучий.

Лайле явно понравилось это слово.

– Жгучий. – Она повернулась к Бенни. – Но… мертвый?

Он кивнул.

– Молот застрелил его, и он упал в толпу зомов.

Ее улыбка испарилась.

– Тогда он зомби.

Бенни не мог вынести эту мысль и сменил тему.

– Лайла, Том говорил, что ты могла бы сообщить людям, где находится новый Геймленд.

– Каким людям?

– Людям в нашем городе. В Маунтинсайде.

Она повела плечом.

– Зачем?

– Думаю, он надеялся арестовать Чарли. Ты понимаешь, что это значит? Быть арестованным?

– Читала об этом. Старое значение. Не из нашего мира.

– Нет, – с горечью произнесла Никс. Она коснулась руки Лайлы. – Все же, расскажи нам. Что происходило после того, как тебя и Энни забрали у Джорджа?

– Джордж, – повторила она тихим, печальным голосом, прозвучавшим эхом голоса того ребенка, которым она когда-то была и которым уже никогда не станет снова. Она разбиралась в борьбе эмоций и спутанных мыслей. – Они ударили Джорджа. Убили его, я думала. Но… нет?

– Нет, – ответил Бенни. – Он был ранен, но все-таки выжил. Как только он очнулся, бросился на поиски тебя и твоей сестры. А потом повстречал Тома, и они продолжили искать вместе. Им не удалось найти тебя. Я полагаю, Джордж не знал, где искать. Как далеко Геймленд отсюда?

– Далеко. Три дня быстрого шага. Две горы отсюда, – сказала Лайла. – Нужно знать, как, эм… найти. Сложно.

– Джордж так и не нашел. Все, что он слышал, это слухи о творившихся там вещах. Они терзали его.

Лайле потребовалась пара секунд, чтобы понять последнее замечание, и потом она кивнула.

– Джордж любил нас. Любили его. Он… умер?

– Думаю, да. Монах рассказал Тому, что Джордж якобы повесился.

Лайла издала резкий лающий смешок и затрясла головой.

– Нет, – решительно произнесла она.

– Том тоже не поверил.

С минуту они сидели в тишине.

– Он был убит, – сказала, наконец, Никс. – Думаешь, это Чарли?

– Или один из его подонков, – добавил Бенни. Губы Лайлы скривились, но она ничего не сказала.

– Лайла… расскажи нам про Энни.

– Энни. – Ее глаза стали жесткими, как сталь ножа, но одновременно с этим заблестели. – Они забрали нас. Очень много девочек в Геймленде. Мальчики тоже. И… заставляли нас драться. – Она произнесла последнее слово с такой дозой яда, которая способна была убить сотню человек.

– Они и тебя заставили? – спросила Никс, и Бенни содрогнулся, не желая слышать ответ.

Но Лайла отрицательно покачала головой.

– Пытались. Много раз они пытались. Наоборот дрались с ними. Кусали. Пинали. Давили на глаза. Джордж научил меня. Научил Энни. – Она так крепко сжала кулаки, что суставы пальцев заскрипели, а блеск глаз стал одновременно и опасным, и немного безумным. – Будь крепкой, говорил он. Будь жесткой и живой. Джордж всегда так повторял.

– И был прав, – согласился Бенни. – Мне бы хотелось повстречаться с ним. По описанию, он действительно крутой парень.

Лайла смерила Бенни медленным взглядом с головы до ног, возможно заново оценивая его. Или, возможно, видя его в первый раз и осознавая, кто он. Затем кивнула, хотя Бенни не мог точно сказать, был ли это знак согласия с тем, что он сказал или подтверждение неких личных невысказанных мыслей.

– Так вы боролись? – спросила Никс, возможно, немного более резко, чем это было необходимо.

Глаза Лайлы задержались на Бенни, когда она ответила:

– Да.

– Что они сделали? – продолжила Никс, и на этот раз в ее голосе было больше сопереживания.

– Они били меня. – Лайла пожала плечами, словно в этом не было ничего особенного, как будто по сравнению со всем остальным, что ей пришлось вынести, это являлось сущей мелочью. Никс побледнела, а Бенни вздрогнул. – Постоянно били. Без еды.

Никс прокляла все на свете.

Лайла снова пожала плечами.

– Сделали меня крепче. Сделали сумасшедшей. Достаточно безумной.

– А Энни?

– Она… убежала.

Они взглянули на нее и увидели слезу в уголке светло-карего глаза, покатившуюся вниз по загорелой щеке. Она сверкала, как бриллиант, в свете лампы.

– Убежала?

– Билась и сбежала. Буря ночью, очень сильный дождь. Энни бежала, ужасный мужчина гнался за ней. Молот. Он гнался. Энни упала. Поскользнулась в грязи. Упала. Неудачно. Ударилась головой о камень.

– Нет…

– Я не могла сделать… ничего. – Лайла встряхнула головой, отгоняя воспоминания. – Они бросили ее там. Как мусор, под дождем. Словно она была ничем. Я уже выбралась оттуда, сбежала за два дня до этого, но вернулась. Тайно, тихо. Забрать Энни. Но… когда нашла ее, она умерла. Уже умерла. А потом она… восстала.

– Ох, боже мой, нет…

– Пыталась укусить.

Слезы потоком хлынули из ее глаз. Это все, что Лайла смогла рассказать. Никс спрашивала, что та сделала со своей сестрой, но она только трясла головой. Бенни сопоставил это с тем, что говорил ему Том о мужчине, которого она пытается убить снова и снова. Молот Автограда. Все эти долгие, тщетные годы, она, Потерянная Девушка, убивала образ Молота в надежде, что в один день столкнется с ним без слепой ярости и отомстит за все, что тот сделал с ней и ее маленькой сестренкой.

– Мне очень жаль, – сказала Никс.

Лайла повернулась к ней, в ее глазах застыл холод, в голосе слышался лед.

– Жаль? Разве это вернет Энни назад?

– Ну, нет, но…

– Оставь слова, как «жаль». Оставь для мертвых. Живым они не нужны.

Она схватила ложку и начала яростно мешать рагу, расплескивая его в огонь. Бенни потянулся и взял Никс за руку.

– Как может мир быть таким жестоким? – тихо спросила она.

Бенни ни за что не смог бы ответить на этот вопрос, но было нечто особенное в этой теплой руке и том, что он держит ее. Это давало ему повод надеяться, что жестокость не была единственной силой, движущей мир.

Никс снова обратилась к Лайле:

– Ты вернешься с нами в город?

Она подняла глаза.

– Зачем?

– Там ты будешь в безопасности, – ответила Никс.

– Сейчас безопасно.

– В городе надежнее, – убеждала Никс, но та лишь рассмеялась.

– Чарли и Молот убили твою маму в вашем городе. – Она указала не Бенни. – Убили его брата снаружи. Нигде не безопасно. – Прежде, чем они смогли что-то ответить, она добавила: – Снаружи – убиваю я. Зомби, плохих людей. Убиваю и живу. Здесь я в безопасности.

Это утверждение положило конец их разговору, они молчали, пока не сварилось рагу. Она разложила еду, и Бенни пришлось приложить серьезные усилия, чтобы сохранить серьезное выражение лица, поскольку тем, что эта дикая девушка не умела делать, оказалась готовка. На вкус блюдо напоминало горячие помои. Он отметил, что Никс притворяется, что ей нравится, едва прикасаясь к пище.

– Лайла, – начал Бенни, – лагерь Чарли Кровавого Глаза расположен здесь вверху, так ведь? По другую сторону горы?

Она подтвердила.

– Никс, ты слышала, что он говорил, – продолжил тот. – Он держит там детей, правильно?

– Да, – ответила она с содроганием. – Они доставляют их в Геймленд. Куда собирались отправить и меня.

– Геймленд, – повторила Лайла, оскалившись, как охотящийся кот. Она продолжала сжимать вилку, пока сухожилия на руке не стали тугими, как натянутая струна. – Энни.

– Геймленд, – повторила Никс печальным и безжизненным голосом.

– Чарли и Молот разрушили наши семьи. Они отвратительнее любого зомби в «Руинах». Хуже, чем весь мир, наполненный ими. В конце концов, зомы неосознанно творят зло и вредят людям. А Чарли с Молотом все понимают. Они зло.

– Зло, – эхом отозвались девушки.

– К чему ты клонишь, Бенни? – спросила Никс.

Он отодвинул свое блюдо и уперся локтями в колени.

– Слушайте, – начал он. – Я, конечно, совсем не идеал героя, но не думаю, что хочу немедленно вернуться в город. Честно говоря, не думаю, что вообще смогу вернуться туда, осознавая, что все эти дети находятся там, наверху.

– Что ты предлагаешь? – спросила Никс. – Мы что, просто торжественно войдем в их лагерь и попросим освободить детей?

– Не знаю, но мы обязаны предпринять что-нибудь, – ответил Бенни. От возбуждения он вскочил на ноги и начал ходить взад и вперед, пока говорил. – Я просто не смогу спокойно жить дальше, зная, что они свободно расхаживают снаружи и собираются продолжать разрушать жизни и семьи других людей, а никто даже не попытается остановить это. Том рассказывал, что до Первой ночи люди не предпринимали ничего. Они позволяли целым семьям жить на улицах и голодать. Я не могу так. Не в таком мире мне хотелось бы жить.

– Но лагерь, – возразила Лайла. – Очень много людей.

– Сколько?

Она задумалась над этим.

– Может, двенадцать. Может, двадцать.

– Их слишком много, а… – начала Никс.

– А нас недостаточно, – продолжила Лайла, заканчивая мысль.

Бенни внезапно выпрямился.

– Постойте, постойте… Дайте подумать секунду. Лайла, как ты там сказала. Нас недостаточно. Ну, правильно… то-о-очно… – Он замер и уставился в каменный потолок, словно мог видеть через него и сквозь горы весь путь до самого лагеря. У него в голове назревал план. Но был безрассудным и глупым. Совершенно абсурдным и невыполнимым.

– Что такое? – спросила Никс.

– Ммм? – отстраненно произнес он.

– Почему ты улыбаешься?

Он даже не заметил, и уж точно не имел на это причин. План, который начал складываться у него в голове, не был смешным. Это было настоящее самоубийство.

– Хорошо, – произнес он, его глаза горели ярче света лампы. – У меня есть одна мысль, но она вам не понравится.

– Говори, – сказала Потерянная Девушка.

– Чтобы это сработало, – сказал Бенни, – нам надо будет произвести отвлекающий маневр и вывести оттуда детей.

– Какого рода отвлекающий маневр? Эти парни привыкли находиться снаружи. Они всегда начеку. Что бы мы ни сделали, они предвидят это.

Бенни Имура улыбнулся девушкам очень загадочной и очень мрачной улыбкой.

– Нет, – ответил тот, – могу гарантировать, они не заметят, как приближается это.

И выложил им свой план.