Текст книги "Вирус"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Глава 121

Голь и Амира. Бункер

Голю пришлось проползти через два строительных тоннеля и спуститься по четырем холодным железным лестницам, чтобы добраться до сердцевины сооружения, расположенного глубоко под землей. Он стремился к рычагам управления, встроенным в бункер на самый крайний случай. Он следил за тем, чтобы не производить ни звука, если вдруг Амира или кто-нибудь из ее тварей – живых или мертвых – преследует его. Здесь, внизу, царил полумрак, дежурные лампы попадались по одной на каждую сотню футов, поэтому приходилось пробираться на ощупь. И еще здесь было чертовски жарко.

Длинная шахта, просверленная под бункером, уходила в лавовый поток. Он лежал под толщей песков пустыни. Геотермальная энергия питала бункер, а блок из шести вентиляционных отдушин – каждая представляла собой крепкую трубу в полмили длиной – предохранял теплоконверторы от накопления ее чрезмерного количества. Станции не грозила критическая перегрузка, даже если половина из них вышла бы из строя. Однако существовало место, в котором все трубы соединялись: гигантский вертикальный колодец, упиравшийся в купол лавы.

Перегретые газы поднимались вверх, а затем распределялись по шести вентиляционным трубам. Тепло заставляло моторы вращаться, однако жар выходил только в том случае, если ничто ему не мешало. Стоит заблокировать вентиляционные отверстия – все сразу, – и горячий воздух окажется запертым под генераторами. При такой степени нагрева через несколько минут они либо расплавятся и потекут, либо взорвутся. И тогда аварийная аппаратура запустит программу, внедренную непосредственно в структуру станции. Даже намеренная попытка ее отключить заставит сработать систему. Она передаст электрический сигнал автоматическим засовам, которые намертво перекроют все двери, а затем расплавятся, заваривая их. После чего покрытые асбестом вентиляторы из особых сплавов подхватят перегретые газы и заполнят ими все без исключения помещения в бункере. Голь создал свое детище таким, чтобы при любых обстоятельствах оставалась возможность предотвратить выход патогенов на поверхность. Он действительно не собирался уничтожать мир. Все, что он хотел, – стать самым богатым человеком планеты.

Себастьян крался по тоннелю, истекая потом, дюйм за дюймом приближаясь к месту, которое можно было обнаружить только на ощупь: отметины, похожие на шрифт Брайля, Голь сам выдавил на стальной пластине. Под ней размещалось шесть гидравлических рычагов. При сдвиге каждого тонна скальной породы перекроет соответствующее вентиляционное отверстие. Просто, как апельсин.

Осталось сорок футов.

Тридцать. Двадцать. А потом он услышал голос, шепчущий в темноте где-то у него за спиной.

– Себастьян, – позвала Амира. Тихо, сладостно и страшно.

Глава 122

Центр Колокола Свободы.

Суббота, 4 июля, 12.19

Я попятился от эль-Муджахида, когда он сделал шаг вперед из темного кабинета.

– Матерь Божия, – услышал я шепот Старшего.

Грим сполз с лица Воина, отчего оно выглядело как кусок расплавленного, а потом застывшего металла. Страшный шрам наискось пересекал все лицо, будто его полоснули саблей. Я впервые оказался так близко к знаменитому террористу. Наверное, в нем было не менее шести футов росту, а весил он фунтов двести пятьдесят. Эль-Муджахид стянул пиджак, который составлял часть шпионского маскарада, ослабил узел галстука и, сняв его, бросил на пол. Белая рубашка пропиталась кровью. Воин дотронулся до пулевых отверстий. Я стрелял на поражение, должно быть, пули пронзили ему сердце. Он улыбнулся.

– Получилось, – произнес он с изумлением. – Моя принцесса нашла способ…

Скип сказал:

– Он тот, кто тебе нужен, босс. Мои наниматели, может, и не собирались уничтожить мир… но как насчет этого типа? Блин, да он просто один из всадников Апокалипсиса! Стоит ему выбраться отсюда, и игра окончена.

Эль-Муджахид рыкнул на болтуна, и краем глаза я увидел, что тот взирает на великана-террориста со смесью восхищения и омерзения. Тут я заметил, как Старший сверлит меня взглядом, его темные глаза смотрели пристально и не моргая. Руки у меня были опущены вниз.

Повернув голову к эль-Муджахиду, я загнул большой палец и мизинец. Затем – безымянный и средний. Потом указательный, надеясь, что Симс правильно поймет мои знаки.

Внезапно я бросился на эль-Муджахида, рубанув его по горлу жестким, как лезвие ножа, ребром ладони, как частенько поступал с противниками в человеческом обличье. В тот же миг начал действовать Старший, которого подгоняли адреналин, страх и чрезвычайная важность происходящего. Одной рукой он схватил Скипа за запястье, а локтем другой двинул парня в живот. Палец Тайлера дернулся от боли, и выпущенная пуля опалила висок Старшего. Тот заревел от боли, но распрямился и ринулся на Скипа, после чего они вместе проехали по полу несколько ярдов и ударились о стол. Пистолет отлетел в угол.

Скип отпихнул Симса, осыпая проклятиями, тряхнул рукавом, и в его ладонь выпал нож. Он раскрыл рот, чтобы сказать Старшему какую-то колкость, но сержант молнией набросился на него. Они прокатились по столу, перевалились на другую сторону и скрылись из виду.

Я не мог прийти на помощь. Мне самому хватало проблем.

Прием, который я применил к эль-Муджахиду, должен был его убить. По меньшей мере покалечить. Такого удара не выдержал бы ни один человек.

Однако Воин больше не был человеком. Он закашлялся, а потом как ни в чем не бывало расправил грудь, и сломанные куски подъязычной кости щелкнули, соединяясь. Более жуткого звука мне не доводилось слышать.

Осиплым голосом он проворчал:

– Моя принцесса сделала меня бессмертным. Слава Аллаху!

Его мутный и недоумевающий взгляд становился все более сосредоточенным. Этого я не понимал. Если он бродяга, как же он может говорить? Или думать?

Он сделал по направлению ко мне шаг – и пошатнулся, словно не знал толком, как управлять своим телом. Однако следующий шаг был тверже. Секунда – и его движения стали четкими и сбалансированными.

Черт!

На его лице появилось выражение, в котором торжествующая злоба сочеталась с неприкрытой жаждой убийства, в глазах вспыхивал фанатичный огонь.

– Нет Бога, кроме Аллаха, и я Его гнев на Земле! Я – Как скажешь, – отозвался я, отклонился в сторону и двинул его по бедру стальным носком ботинка. Подобный пинок изувечил бы кого угодно. Но с ним снова ничего не случилось.

– Как странно, – произнес он на фарси, – но мне даже не больно. О Амира… как я тебя люблю.

Я кинулся к своему упавшему пистолету, но в этот миг эль-Муджахид ринулся в атаку. Всякая неуверенность, какую он, вероятно, испытывал, возвращаясь к жизни, прошла. При своих огромных размерах двигался он с быстротой кошки, отрезал мне путь к оружию и пинком загнал пистолет под стол. Я развернулся вокруг своей оси и встал в боевую стойку. «Ладно, – подумал я, – давай уже, Джо, ты же это делал. Сверни шею этому гаду».

Поэтому я подпрыгнул и попытался схватить его за подбородок и волосы. Большинство людей видели подобный прием только в кино. При нападении врага, владеющего техникой убийства без оружия, обычный человек не успевает даже понять, что происходит, а к тому времени, когда он мог бы это сообразить, его тело уже начинает остывать.

К несчастью для меня, эль-Муджахид новичком не являлся. Он парировал мою атаку и саданул мне по ребрам. От короткого рубящего апперкота я полностью оторвался от земли, после чего этот сверхзомби приложил меня справа и сверху так, что моя голова чуть не отлетела. Я успел вовремя подставить плечо, но эль-Муджахид был мощным, как танк, и опрокинул меня. Приземлился я жестко, но сейчас же откатился в сторону, едва избежав контакта с его ногой. Опоздай я на мгновение, великан размозжил бы мне череп.

Первая леди все кричала и кричала, и я уже опасался, не сошла ли она с ума.

Я завершил серию переворотов, уперся в пол пальцами и попытался дотянуться до тридцать восьмого калибра на лодыжке, но эль-Муджахид с размаху налетел на меня, отчего мы оба покатились кубарем. Под конец мне удалось выставить между нами колено и упереть ему в грудь, когда он пытался сжать меня в медвежьем объятии. Руками он рвал мне спину. Я отодвинул плечи назад и сильным ударом ноги оттолкнул его. Террорист завалился на спину, а я снова потянулся за пистолетом, на этот раз сумел достать, но эль-Муджахид рванулся вперед, словно дельфин, выскакивающий из воды на край бассейна. Движение было непродуманным, импульсивным, однако оно сработало, и он выбил ствол из моей руки.

Я ударил противника носком ботинка в лицо и перекатился, вставая на ноги.

Моя спина была прижата к стене, а между мной и оружием находился враг. Он медленно поднялся: голова опущена, плечи ссутулены, руки выставлены вперед и в стороны. Этот сукин сын действительно умел драться. Не соблюдая никаких правил, только чтобы добраться до цели и уничтожить. Как и я.

У него за спиной я видел отдельные фрагменты действия, продолжавшегося за столом. Мелькание рук, ног. Оттуда доносились потоки проклятий. Я понятия не имел, кто побеждает в этой схватке.

Эль-Муджахид подступал ко мне, рубя воздух слева и справа, с намерением загнать меня в угол. Вообще-то это отличное местечко, чтобы держать оборону, оно предоставляет многочисленные возможности, когда выбираешься из общей свалки, однако в схватке с этаким верзилой угол превращается в смертельную ловушку.

Он устремился ко мне, щелкая зубами.

– Сейчас я попробую кусочек тебя, – сказал он, переходя на шутливый тон. Я не засмеялся.

До меня по-прежнему доносились звуки стрельбы и крики, звучавшие в Колокольном зале. Должно быть, там сейчас жарко. Уцелеет ли Грейс, или она уже погибла? Неужели она очнется одним из безумных бродяг или же превратится в новое, усовершенствованное, думающее чудовище, как то, которое стоит передо мной?

Что решат Черч и президент? Позволят всем в Центре Колокола Свободы перебить друг друга, а затем спалят все здание? Станет ли президент рисковать, предпринимая какие-либо иные меры, даже с учетом того, что здесь находится его жена?

Первая леди внезапно замолчала. Это заметил не только я, эль-Муджахид тоже обернулся. Храбрая женщина подняла мой сорок пятый и целилась в могучего террориста. Она выстрелила, но в панике дернула спусковой крючок, вместо того чтобы нажать, дуло задралось вверх, и выстрел оставил дыру в потолке.

Я бросился в ее сторону, мечтая добраться до проклятого пистолета, но эль-Муджахид ринулся наперерез, быстро протянув ко мне свою медвежью лапу. Я отбил ее, но это был обманный маневр, он вскинул другую руку и схватил меня за рукав пиджака.

Первая леди выстрелила еще раз, но пуля лишь вырвала клочок из бедра эль-Муджахида.

Он дернул меня вперед с такой силой, что я оторвался от пола, и резко ударил локтем, отчего в моей голове взорвалась черная бомба. Я повис у него на руках, и, когда он придвинулся ко мне, ощутил его горячее дыхание на своем обнаженном горле.

Глава 123

Голь и Амира. Бункер

Голь в панике рванулся вперед, нащупывая выпуклые значки, а зловещий голос Амиры плыл к нему из тьмы, становясь все громче и громче.

– Себастьян! – протяжно выговаривала она, обращая его имя в непристойную песню.

Его пальцы натолкнулись на шероховатое пятно на стене, и он замер, неловко шаря по нему. Есть! Он нашел верхний правый угол панели, а затем ударил по нему кулаком. Угол утонул в стене, и Голь вцепился в края и вытянул наружу всю панель. Маленькая красная лампочка мерцала внутри отсека, освещая прорезиненные рукоятки шести больших рычагов.

– Себастьян!

– Ведьма, – выдохнул он, схватился за первую рукоять и потянул.

Это оказалось сложнее, чем он предполагал, и держаться было неудобно. Ему пришлось откинуться назад и надавить всем своим весом, чтобы передвинуть рычаг. С первого рывка он сдвинулся всего на пять дюймов.

– Твою мать! – прохрипел он и предпринял еще одну попытку, постанывая от напряжения.

На этот раз рычаг качнулся вперед и зафиксировался на месте. Несколько секунд висела разочарованная тишина, а затем где-то вдалеке послышалось тяжкое ворчанье, которое Голь скорее ощутил, чем услышал.

Он схватился за второй рычаг, и ему снова потребовались две попытки, чтобы справиться с ним.

– Себастьян!

Ее голос приближался. Боже, думал он… Господи!

Как только раздалось клокотание второй заткнутой у вентиляционной трубы, он кинулся к третьему рычагу, и этот передвинулся сразу. Внизу загрохотало.

– Себастьян!

В голосе Амиры зазвучали иные интонации. Может быть, даже легкое сомнение. Он вцепился в четвертый рычаг и потянул. Он оказался таким жестким, таким неподатливым, что его пришлось сдвигать в пять приемов, но в итоге он щелкнул, и послышался гул.

– Себастьян!

Он слышал ее торопливые шаги, и теперь она говорила с тревогой.

Это придало ему сил, он решительно набросился на пятый рычаг и за два натужных рывка опустил его. Температура окружающего воздуха уже поднималась, перегретые газы начали выходить обратно из заваленных вентиляционных отдушин. Насыщенное алое свечение отражалось от стальных стен прохода, заливая его кровавым светом.

– Себастьян!

Он развернулся – она была уже здесь, в каких-то двадцати футах от него. В разорванном платье, вся в крови. Одному богу известно, чья это кровь. В неистовом свечении лавы Амира походила на монстра, поднявшегося из самого пекла. Кровь у нее на губах и руках почернела, глаза так потемнели, что казались провалами на черепе, а не очами женщины, от красоты которой у него некогда перехватывало дыхание.

– Послушай, меня, Себастьян, – произнесла она низким, тяжким контральто. – Прекрати… я могу дать двенадцатое поколение и тебе тоже. Если ты действительно примешь Коран и учение Пророка, ты сможешь стать одним из нас, я сделаю тебя бессмертным.

– Ты сумасшедшая, Амира. Ты превратила себя в чудовище. – Он взялся за шестой рычаг.

– Я Сейф аль-Дин, – пророкотала она, и ее темные глаза сверкнули. – Неужели ты не понимаешь? Я есть чума, я есть Меч Веры. Нам больше не нужны лаборатории и подопытные. Я дыхание Господа, которое разнесется по всему миру. Неверные умрут, а верные сделаются бессмертными. Как я. Как эль-Муджахид. – Она протянула к нему руку. – Как ты, Себастьян… если только ты согласишься.

Он помотал головой, и слезы покатились у него по щекам.

– Я алчный бессердечный негодяй, Амира… но не чудовище.

Амира раскинула руки и улыбнулась.

– Я так тебя пугаю, любовь моя? – произнесла она прежним голосом, пронзившим сердце Голя, словно острый клинок. Этот тембр казался неуместным в безумном монстре, в которого обратилась его любимая.

– Еще как! – Ответ прозвучал из темноты у нее за спиной.

Амира обернулась, чтобы посмотреть назад. Там стоял Тойз, в разорванной одежде, с окровавленным лицом, взгляд его плыл от боли. Он оперся изодранной рукой о стенку, нацеливая на Амиру пистолет. Дуло подрагивало.

Она зашипела на него, но Тойз в ответ выдавил зловещую улыбку. Он смотрел на Голя и рычаг, который тот сжимал руками. А потом судорожно вдохнул.

– Давай, – сказал он.

Амира шагнула к Голю.

– Нет!

– Господи, – произнес он тихо, когда скалы вокруг заворчали и жар опалил воздух. – Я любил тебя, Амира.

– Себастьян!.. – воскликнули оба, Амира и Тойз.

Голь крепче взялся за рычаг и напряг мышцы.

– Помоги мне, Боже, – пробормотал он, – Амира, я буду вечно тебя любить.

Она кинулась к нему в тот миг, когда Тойз выстрелил, а Голь всем телом откинулся назад, потянув за рычаг. Крики потонули в грохоте скальной породы, рухнувшей на последнюю трубу. В кишках земли, в топке ада, Сатана стиснул огненные пальцы в кулак и ударил снизу по бункеру.

Глава 124

Центр Колокола Свободы.

Суббота, 4 июля, 12.21

Его дыхание было жарким, точно ветер из преисподней, и я отпрянул, дергаясь в его руках, выворачивая бедра со всей быстротой и силой, на которые был способен. Я заехал коленом эль-Муджахиду в пах, ударив напряженными пальцами ему под челюсть, разрывая кожу и ломая хрящи над адамовым яблоком. Еще один смертельный прием, который, как я знал, его не убьет, но заставит отшатнуться. Голова бродяги дернулась назад, и я смог звездануть его в левый висок. Раз, другой, третий – его тело все сильнее раскачивалось. Я услышал, как заскрежетали кости его шеи, и неожиданно эль-Муджахид с силой отшвырнул меня. Должно быть, когда его позвоночник начал хрустеть, живой мертвец понял, что не так уж он неуязвим.

Я упал, хотел перекатиться назад и врезался в шкаф с папками, едва не встав на голову. Из шеи боль копьем стрельнула в плечо и спину, но я не поддался ей, уперся ладонями в пол и снова вскочил на ноги. На золотую медаль этот гимнастический этюд не тянул, зато позволил подняться и быстро развернуться, когда эль-Муджахид снова ринулся на меня.

Первая леди выстрелила еще раз и промахнулась. Защелка на пистолете откинулась.

Я понимал, что долго не продержусь. Усталость и боль давали о себе знать, а этот сукин сын был бессмертным бесчувственным чудовищем. Рано или поздно он меня вымотает, после чего примется грызть.

В противоположном конце комнаты кто-то взвыл от боли – Скип это или Старший? Посмотреть в ту сторону я не мог, ибо дорожил каждой секундой.

Я боком двинулся в обход, однако эль-Муджахид бросился наперерез. Отлично! Я отскочил, позволяя ему уйти влево. Он вскользь задел меня по уху. Хотя в голове зазвенело, я не остановился и, используя силу инерции от столкновения, выполнил кривоватый пируэт, в результате чего пролетел через полконторы к одному из рабочих столов. На дальнем его конце я увидел то, что мне было нужно, но мертвый Воин уже надвигался на меня, его лицо почернело от ярости, зубы щелкали.

Гнев в противнике чертовски полезная штука. Он заставляет умных людей делать глупости. Если вы отступаете от разозленного врага, то в конце концов упираетесь в стену, после чего он превращает вас в котлету или же, в данном случае, разрывает зубами на куски. Поэтому я не стал пятиться, а устремился эль-Муджахиду навстречу. И столкнулся с ним. Но не лоб в лоб, как бык сшибается с быком. Я нырнул вниз, сжался в пушечное ядро и со всего маху врезался ему в ноги, ударяя в левую лодыжку и блокируя правую. При его внушительном весе и двух сотнях фунтов моей массы, помноженной на ускорение, маневр привел к тому, что Воин протаранил лицом ряд металлических шкафчиков.

Я перекатился, развернулся вокруг своей оси и кинулся обратно, к оформительскому столу, вцепившись в тот предмет, который заметил раньше: большой резак для бумаги, привинченный к металлической столешнице. Я рывком поднял нож, взялся за рукоять обеими руками и резко переместился вправо. Винт, коим мое новое оружие крепилось к поверхности, сломался, и резак отвалился с громким треском. Я развернулся, а эль-Муджахид уже несся ко мне, смертоносный и бесстрашный.

Я встретил его достойно, не уклоняясь. Крутанул резаком, словно мечом, изогнутое лезвие просвистело по воздуху и глубоко вошло в шею Воина слева. Я попал куда надо. Эль-Муджахид дернулся и резко остановился, изумленно вытаращился на меня и даже разинул рот. Пальцы его потянулись, чтобы нащупать металл, засевший в тканях и сухожилиях. Нож не перерезал шею до конца, но острие, должно быть, попало в спинной мозг великана.

Половины дюйма было достаточно.

Невероятная сила немедленно начала вытекать из мощного тела. Мышцы чудовища перестали слушаться. Он упал на колени, словно униженно умоляющий проситель. Набрав в грудь воздуха, я пнул его посильнее и выдернул резак, выпустив фонтан крови.

– Тебе не остановить волю Бога… – произнес он ртом, наполненным кровью.

– Это никогда и не было волей Бога, ты, тупая скотина! – прорычал я, вскидывая свое оружие, и с воплем искренней радости ударил врага снова.

Сила инерции вырвала нож у меня из рук. Он вонзился концом в линолеумный пол и торчал из него, подрагивая.

Голова эль-Муджахида отскочила, покатилась, остановилась… Широко раскрытые глаза в бесконечном потрясении уставились вверх.

Я отступил назад и покачнулся.

Первая леди вскрикнула.

Затем я услышал еще один вопль и развернулся, все тело звенело от нервного напряжения, разум мутился. Скип Тайлер приближался ко мне с клинком в руке. Он посмотрел на меня, затем вниз, на террориста. Улыбнулся, показав окровавленные зубы.

– Н-да, – проговорил он сипло, – ну ты и чертов герой.

И рухнул лицом в пол.

У него из спины плотным частоколом торчало с полдюжины карандашей, глубоко воткнувшихся в область правой почки.

Дрожащая фигура поднялась из-за стола. Старший был весь в порезах и кровавых пятнах.

– Упорный сукин сын, – пробормотал он. Потом закашлялся и опустился на колени, хватаясь за край стола.

Мы с женой президента поспешили ему на помощь. Она опередила меня и помогла ему сесть на пол. Ее лицо пылало так же, как у него. Я, пошатываясь, добрел до них, после чего мои ноги отказали. Я едва не свалился. Старший отмахнулся от меня.

– Жить буду, кэп. Только… дай мне секунду отдышаться. – Он уронил голову на грудь, кровь капала на пол.

Первая леди гладила его по волосам, присев рядом. Похоже, она немного успокоилась, подумал я.

– Ты… его прикончил? – произнес чей-то голос, я обернулся и увидел, что Олли Браун всматривается в меня полуоткрытым глазом.

Я заковылял к нему и опустился рядом. Он был совсем плох. Я выразительно взглянул на Симса. Он нахмурился.

– Эй, парень, – сказал я, опуская ладонь на плечо Олли. – Давай-ка держись.

– Этот гад действовал исподтишка. О’Брайан… сукин сын… – начал он, выплюнув кровавый сгусток. – Я должен был… сразу понять. П-прости, что подвел вас.

Голос Брауна почти затих. Я взял его за руку, и Олли, как и умирающий Роджер, цеплялся за меня так, словно висел на краю бездны.

– Он всех нас одурачил. Это не твоя вина. Если кто-то и виноват, Олли, то только я сам.

Он покачал головой.

– Это был… Скип? Он оказался кротом?

– Да.

– Его вы тоже взяли, да?

– Старший его взял.

– У него было такое детское лицо. – Он слабо улыбнулся. – Наверное… я вызывал больше подозрений.

– Прости, что сомневался в тебе, Олли.

Он закашлялся.

– Всякое бывает, кэп. – Он попытался поднять голову. – Я не слышу… стрельбы… Неужели… все?..

Действительно, в Колокольном зале стояла тишина. Я нагнулся к Олли, чтобы утешить его, но для него все уже было кончено. Глаза его остались открытыми, но он смотрел в совершенно иной мир.

Я склонил голову, не выпуская его руки.

В коридоре раздался грохот. Топот бегущих ног. Голоса. Я с трудом поднял глаза и увидел, как семь человек врываются в комнату. Впереди несся Банни, весь в крови. Обеими руками он сжимал пистолет. Гас Дитрих вбежал сразу за ним. А потом появилась она.

Грейс.

Живая. Все они были живы.

– Джо! – закричала она, бросаясь ко мне, и я притянул ее к себе.

– Мы их остановили, босс, – проворчал Банни, присев возле Старшего и озабоченно разглядывая его.

Грейс обняла меня, а я все держал руку Олли – человека, которому я не верил и в котором ошибался, – и оплакивал всех нас.