355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Уиндем » Затерянные во времени (сборник) » Текст книги (страница 51)
Затерянные во времени (сборник)
  • Текст добавлен: 3 марта 2018, 08:30

Текст книги "Затерянные во времени (сборник)"


Автор книги: Джон Уиндем



сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 67 страниц)

Глава 5
Двенадцать гробов

Было решено, что мы отправимся на Землю. Моральное состояние команды «Искры» стало слишком тяжелым, чтобы позволить нам во время этого путешествия предпринять еще и исследование обратной стороны Луны. Так как рассчеты для возвращения домой требовались незначительные, если вообще требовались, Тофт ждал только того момента, когда починят двигатели, и, как только все было готово, направил корабль прямо к огромному бледно-голубому диску нашей родной планеты.

Поверхность Луны уходила все дальше вниз, мы в последний раз взглянули на Море Безмятежности, получившее столь неверное название. В земном свете теперь виднелось только несколько неподвижно лежащих коричневых фигур; они казались печальным символом хрупкости и недолговечности того, что мы называем жизнью. Кинув на них последний взгляд, те из нас, кому предстояло нести ближайшую вахту, повернулись и отправились по каютам, чтобы как следует отдохнуть.

Я проспал долго. Часов двенадцать прошло, прежде чем я снова вышел из каюты. Длинный коридор наконец привел меня к двери каюты главного инженера. Я заколебался, не зная, стоит ли позвать его завтракать или лучше дать ему как следует выспаться. Рука моя уже была на ручке двери, когда эта дверь вдруг отворилась, и в дверях появилась женщина – лунная женщина!

Я застыл, потрясенно уставившись на нее. Она тоже вылупилась на меня, поблескивая зубами и темными глазами. Потом протянула ко мне правую руку, и я увидел зажатый в ней нож с окровавленным лезвием.

Я рванулся вперед, надеясь выхватить у нее оружие, но у нее оказалась слишком быстрая реакция. Ловко увернувшись, она с криком проскользнула мимо меня и помчалась по коридору. Я хотел было броситься за ней, но потом все же передумал, решив заглянуть в каюту главного инженера. Одного взгляда на него было достаточно: эта лунная дьяволица, должно быть, наносила ему удар за ударом...

С минуту я стоял в нерешительности. Судьба инженера могла бы стать и моей – и я еще не в безопасности. Я побежал по коридору: надо было предупредить остальных.

На пороге кают-компании я в ужасе остановился. Пять неподвижных тел лежали на полу, все страшно изуродованные. Я отпрянул и помчался к куполу управления.

Мои страхи были не напрасны. У самого входа я споткнулся о тела двух офицеров. Над третьей фигурой наклонилась лунная женщина. Когда я вошел, она выпрямилась и кошачьим шагом двинулись ко мне; тогда я увидел, что у ее ног лежал Тофт, живой, но связанный и беспомощный.

Она уставилась на меня, точно ужасающая Медуза, в каждой руке у нее было по ножу. Я отступил и схватился за стул, намереваясь воспользоваться им как оружием – я и забыл, что вся мебель на корабле привинчена к полу. И тут она закричала, совершенно нечеловеческим леденящим кровь криком. Внезапно дверь на дальнем конце купола отворилась, и показалась целая группа селенитов, мужчин и женщин.

Это было больше, чем я мог вынести: я выбежал, заперев за собой дверь на засов.

Следующие двенадцать часов я провел взаперти у себя в каюте. У меня была масса времени, чтобы обдумать нашу глупость. Как же мы могли, при всем том возбуждении, в котором пребывали, забыть о тех двенадцати гробах, которые взяли на борт? И ведь мы не только взяли их на корабль, мы их даже открыли, желая удостовериться, что все впорядке. Конечно же, кто-то из нас должен был предвидеть возможную опасность! Робсон или я обязаны были привязать крышки, а еще лучше – вообще выбросить гробы за борт еще на Луне!

И в самый разгар этих печальных размышлений мне пришло в голову, что это еще не конец. Они, конечно, захватили весь корабль, пользуясь внезапностью нападения, и убили всех, кого обнаружили, кроме Тофта: ведь им нужно будет заставить его показать им, как управлять кораблем, или вынудить его самого довести «Искру» до Земли. Тысячи лет тому назад лунные жители составили этот план, позволявший им выжить, и он еще не потерпел неудачу. Десятки селенитов собираются высадиться на Землю.

Я был безоружен: все оружие хранилось в шкафу кают-компании. Мне придется пробраться туда, чтобы отомстить за товарищей и покончить с селенитами.

Я подкрался к двери и прислушался. Приоткрыв дверь, я бросил поспешный взгляд налево и направо, убедился, что коридор пуст, и крадучись начал пробираться к носу корабля.

Мне удалось добраться до кают-компании незамеченным, и я проскользнул внутрь. Тщательно отводя глаза от следов бойни на полу, я пробрался к шкафу с оружием. Стальная дверь была на запоре...

За противоположной дверью послышались шаги. В мгновение ока я метнулся к выходу и бегом проделал весь обратный путь – безоружный и, вероятно, единственный оставшийся в живых человек. Что я мог сделать? Я не в состоянии был ни о чем думать, кроме того, что я должен выжить и донести до людей предостережение. А для того чтобы выжить, мне нужна пища.

Окольными путями я пробрался к кладовой и набил пустой чемодан необходимыми для жизни припасами. Я уже наполовину подтащил его к своей каюте, когда меня постигло несчастье. Завернув за угол, я лицом к лицу столкнулся с селенитом.

Он удивился еще больше меня: я уже двинулся с места, а он все еще продолжал глазеть на меня. Он помчался за мной, издавая полукрик, полустон. Звук был негромким, однако, видимо, встревожил его собратьев. Послышался топот многочисленных преследователей. Бросив чемодан с продуктами, я отпрянул от потянувшегося было ко мне лунатика и побежал.

Я то бежал, то катился по металлическому полу и так добрался до единственного известного мне безопасного места – до собственной каюты. Шаги преследователей были все ближе становились все громче. На последнем витке коридора я обнаружил, что путь мне преграждают несколько селенитов.

Но я уже совсем отчаялся, и на меня вдруг снизошло что-то вроде боевого безумия моих предков-викингов. Я нагнул голову, точно бык, и кинулся на поджидающие меня четыре коричневые фигуры. Последовал короткий жуткой бой, я пинался и отчаянно молотил кулаками, и, в конце концов, каким-то образом вырвался из образовавшейся кучи малы и добрался до своей каюты. Последним усилием я захлопнул дверь перед самым носом у преследователей.

Грудь и лицо у меня были изодраны, я истекал кровью. Я помню, как вытащил селенитский кинжал, который застрял в левом плече, а потом – темнота...

От сна – или комы – меня пробудил резкий толчок. Сделав отчаянное усилие, я Приподнялся, чтобы выглянуть в крошечный иллюминатор.

Снаружи до горизонта простирались белые пески, а дальше на солнце блестела линия пенящихся бурунов. Видимо, селениты каким-то образом все же привели «Искру» к Земле.

Я ужасно себя чувствовал, и на то, чтобы подняться с койки, у меня ушла уйма времени. Когда мне наконец удалось, шатаясь, пройти по коридору, я увидел что входной люк широко открыт, а корабль совершенно безлюден. Где-то в зеленом лесу, тянущемся вдоль берега, охотятся и добывают себе пищу селениты.

С трудом добрался я до запасов горючего и возле самого большого бака поджег запал: по крайней мере, «Искра» не станет безопасной базой для пришельцев. Затем двинулся вдоль берега – так быстро, как только мог.

Через несколько дней я нашел пустое длинное каноэ, кое-как починил его и отправился в море...

Президент Лунного Археологического Общества нахмурился. Он задумчиво потер мочку уха и медленно покачал головой. Перевернул лежащую перед ним стопку листков, и, все еще хмурясь, снова начал читать.

Все это, конечно, абсурдно, но ведь Стивен Доукотт действительно существовал, и он в самом деле входил в экипаж «Искры»...

Исчезнувший робот

– Отец, отец, иди скорее сюда! – раздался из коридора крик Джоан.

Услышав испуганный голос дочери, профессор Фолкнер замер, не дописав строки.

– Отец!

– Иду, иду! Что случилось? – Профессор поспешно поднялся с кресла. – Пожалуйста, со мной в лабораторию, – сказал он, обращаясь к двум своим коллегам.

Джоан стояла в дверях лаборатории.

– Он исчез, – сказала она.

– Кто исчез? – промолвил профессор, протискиваясь мимо нее в лабораторию. – Ты хочешь сказать, он убежал?

– Нет. – Джоан так энергично тряхнула головой, что черные локоны упали ей на лицо. – Посмотри вон туда, – указала она пальцем.

Профессор посмотрел в дальний угол лаборатории, где на полу медленно растекалось большое темное пятно. Посередине его еще возвышался небольшой холмик удлиненной формы. Ошеломленный профессор смотрел, как он буквально тает на глазах, растворяясь в луже темноватой жидкости. Вот он растаял совсем, и на полу теперь поблескивало нечто вроде ртутного озерца.

Профессор буквально окаменел, лишившись на мгновение дара речи.

– Это… это был он? – наконец странно охрипшим голосом промолвил он.

Джоан утвердительно кивнула головой.

– Когда я вошла, его еще можно было узнать. Он еще не совсем… растаял…

– Как это случилось? – вдруг разъярился профессор. – Кто это сделал?

– Не знаю, отец, – обиженно сказала Джоан. – Когда я вернулась домой, то первым делом заглянула сюда, проверить, все ли в порядке. Его не было на обычном месте в углу, и я стала его искать. А потом увидела… это… Он таял на глазах. Я сразу же позвала тебя.

– Следовательно, это и есть та машина, которую вы хотели нам показать, коллега? – спросил один из гостей профессора, носком ботинка указывая на колышущуюся, как желе, лужу в углу лаборатории. Он не скрывал своей иронии.

– Да, – удрученно произнес профессор, – это и есть, вернее… была та самая машина…

– И теперь вы ничем не можете подтвердить все то, что вы только что нам рассказывали?

– У нас есть магнитофонные записи, – робко пролепетала Джоан. – Там столько интересного…

– Разумеется, разумеется, – бесцеремонно прервал девушку второй из гостей. – Я не раз видел киноленты, показывающие Нью-Йорк через сто лет. Но едва ли кому придет в голову предположить, что съемки делались с натуры, не так ли, милая девушка? С помощью техники можно добиться чего угодно, и все будет выглядеть вполне правдоподобным.

Джоан вспыхнула, но сдержала себя. А профессор, казалось, не слышал язвительных замечаний своих коллег. Гнев его погас, и он лишь горестно и растерянно смотрел на то, что осталось от его "машины".

– Кто, кто посмел сделать это? – продолжал повторять он.

– Может быть, это несчастный случай, отец? – робко заметила Джоан.

– Может быть, может быть, – рассеянно пробормотал профессор.

– Я не то хотела сказать, отец, – поправилась Джоан. – Видишь ли, мне кажется, он последнее время… тосковал… – Она произнесла эти слова почти скороговоркой, но в голосе ее прозвучал вызов.

Воцарилось молчание.

– Вы что-нибудь понимаете в этой чертовщине? – вдруг произнес один из гостей, обращаясь к другому. – Робот тосковал! Представляете? Не собираетесь ли вы утверждать, мисс, что машина покончила жизнь самоубийством? Что ж, я ничуть не удивлюсь после всего того, что нам изволил рассказать ваш отец. – Круто повернувшись, он бросил через плечо своему спутнику: – Думаю, нам здесь больше нечего делать. И если завтра газеты объявят, что в этом доме живет сумасшедший, для меня это не будет неожиданностью. Лучше вовремя уйти.

Рассмеявшись, коллеги профессора вышли из комнаты, оставив негодующих, расстроенных хозяев.

Наконец, немного придя в себя, Джоан оторвала взгляд от зловещего пятна на полу. И тут же ее внимание привлекла стопка бумаг на скамье. Она не помнила, чтобы отец оставлял здесь свои рукописи, да и она ничего здесь не оставляла. Джоан взяла в руки исписанные листки. Ее удивленное восклицание, последовавшее за этим, вывело профессора из оцепенения.

– Отец, посмотри! – В голосе девушки было неподдельное волнение.

– Что, что это у тебя? – Профессор испуганно смотрел на листки бумаги в руках дочери. Подойдя поближе, он увидел, что они испещрены странными знаками. – Что это?.. – снова спросил он, но нетерпеливая Джоан не дала ему закончить.

– О господи, как ты не понимаешь? – взволнованно воскликнула она. – Это он нам оставил! Это он написал…

Лицо профессора на мгновение прояснилось, но затем глубокая печаль снова окутала его.

– Как это ему удалось, бедняге?

– Он был не так уж глуп. Должно быть, он успел достаточно хорошо изучить наш язык и составить ключ к этим знакам. Бедняжка так и не научился писать по-английски. Посмотри, это, должно быть, и есть ключ.

Джоан понадобилось несколько недель, чтобы расшифровать странное послание. Но вот, наконец, она положила отцу на стол готовую рукопись. Профессор взял ее и уединился в своем кабинете. Он не выходил из него, пока не прочел всю рукопись до конца…


* * *

"…По мере того как мы медленно шли на снижение, Бануф нервничал все больше.

– Смотри, – наконец подозвал он меня. – Это и есть Третья планета.

Я пересек кабину и стал с ним рядом. Нашим глазам открылось, пожалуй, самое удивительное зрелище, которое доводилось видеть обитателям Четвертой планеты. Хотя мы находились еще довольно далеко, но то, что увидели, буквально ошеломило нас. Привыкшие к приглушенным красноватым тонам пейзажа нашей родины, столь бедной растительностью, мы были потрясены буйством ярких красок. Новая планета была изумрудно-зеленой, словно никогда не знала недостатка во влаге. На нашей планете, которую жители Земли именуют Марсом, растительность встречается лишь по краям каналов, а здесь зеленело все. Блеснула причудливо изогнутая лента воды – символ чужого загадочного мира. Мы приближались.

Вдруг внимание наше привлекли разбросанные среди зелени серые камни, а затем целые нагромождения камней. Над многими из них курился дымок.

– Должно быть, расплавленная сердцевина планеты находится совсем близко от поверхности, – заметил Бануф, с опаской глядя на дым. – Видишь, сколько здесь скважин, и из каждой идет дым. Не думаю, чтобы эту планету населяли разумные существа, – она слишком раскалена. Боюсь, нам не удастся выйти наружу, во всяком случае, мне.

Он произнес это с искренним сожалением. Мне стало даже жаль его. Человек состоит из изъянов и слабостей, неведомых нам, машинам. Я знал, как Бануф жаждет самолично исследовать незнакомую планету.

Мы еще довольно долго молча вглядывались в приближающийся странный зеленый мир. Наконец Бануф нарушил молчание.

– Я думаю, нам лучше всего сесть здесь, Зет, – и он указал на какую-то открытую площадку.

– А вдруг там поверхность жидкая? Очень уж подозрительно это – место слишком ровное, – сказал я.

– Нет, – успокоил меня Бануф. – Скорее всего, эта местность просто покрыта густой низкой растительностью.

Одного прикосновения к рычагу было достаточно, чтобы аппарат быстро пошел на снижение. Мы устремились к зеленому квадрату, облюбованному Бануфом. Он был так четко и аккуратно очерчен, словно создан каким-то разумным существом. В одном из углов его лежал серый камень весь в отверстиях, извергавших дым. С трех сторон квадрат обрамляла густая колышимая ветром растительность.

– Надо полагать, здесь большая плотность атмосферы, раз возможны такие колебания, – заметил Бануф.

– Камень подозрительно правильной формы, да и отверстия расположены на одинаковом расстоянии друг от друга. Не кажется ли вам… – Мягкий толчок от посадки помешал мне закончить фразу.

– Приготовься, Зет, – отдал команду Бануф.

Но я давно уже был готов. Открыв люк, я вышел в шлюзовую камеру. Бануф останется в ракете, пока я не удостоверюсь, что атмосфера новой планеты не опасна для него. Хотя люди куда более сложны и оригинальны по своей конструкции, чем мы, машины, и приспосабливаются к новой обстановке быстрее любых других живых существ, возможности их, увы, очень ограниченны. В тех условиях, когда Бануфу не обойтись без сложной и громоздкой аппаратуры, мне, машине, не нужно ничего.

Так было и здесь. Плотность атмосферы разве чуть-чуть замедляла движения. Что касается различий в температуре, то их я вообще не ощущал.

– Притяжение здесь намного сильнее, – предупредил меня Бануф. – Не забывай, что эта планета значительно больше нашей.

Что ж, мне для этого надо просто выпустить лишнюю пару конечностей, вот и все.

Выйдя из шлюзовой камеры наружу, я только обрадовался, что они у меня есть, – незнакомая планета притягивала как магнит.

Мне понадобилось не более минуты на акклиматизацию, а затем я обошел корабль и приблизился к иллюминатору, из которого глядел на меня Бануф. Я дал ему возможность проверить показания приборов – атмосферное давление, силу притяжения, содержание газов и прочее. Наконец Бануф грустно покачал головой. Возможно, со временем он акклиматизируется, но о том, чтобы выйти сейчас, не могло быть и речи.

У нас заранее было договорено, что в этом случае все исследования и сбор данных произведу я, а он будет вести наблюдения из кабины корабля.

Он дал мне знак начинать, и я быстро зашагал в сторону той густой растительности, что окружала место нашей посадки. Оглянувшись назад, я увидел, как наш серебристый корабль медленно отрывается от поверхности и поднимается в воздух.

Вдруг воздух потряс взрыв такой оглушительной силы, что тугая воздушная волна чуть не разнесла вдребезги диафрагмы моего слухового аппарата. Причина катастрофы навсегда останется для меня тайной. Знаю только одно: когда я снова посмотрел вверх, нашего корабля уже не было; с неба на меня дождем сыпались обломки.

Со стороны странного нагромождения камней послышались возбужденные крики, и откуда-то снизу из щелей выкатились маленькие фигурки людей. Они устремились к рухнувшему телу корабля. Но я опередил их. Не успели они пробежать и полпути, как я уже был там. Я заметил, как они в страхе остановились, когда я пронесся мимо.

– Господи, ты видел? Что это? – испуганно воскликнул один из них.

– Что это еще за чертовщина такая? – спросил другой.

– Какой-то гроб на ножках, – заметил третий. – Но бегает-то как!


Бегство

Бануф лежал среди обломков. Выпростав передние рычаги, я осторожно приподнял его. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что помочь ему уже невозможно: совершенно изуродованный, он попытался улыбнуться мне, но тут же потерял сознание. Мне искренне было его жаль. Хотя Бануф и не робот, все же существо из одного со мною мира, и за время нашего длительного путешествия я успел хорошо его узнать и привязаться к нему. Жаль, что люди столь несовершенны. Стоит сломаться какой-нибудь детали, и они полностью выходят из строя. Если бы он был таким, как я, мне ничего не стоило бы заменить сломанные части – стал бы как новенький. А сейчас я ничем не мог ему помочь.

Размышляя над всем этим, я вдруг обнаружил, что окружен жителями незнакомой планеты. Здесь были мужчины и женщины, и тут я впервые остро ощутил свою неспособность общаться с ними.

Я читал их мысли, ибо мои улавливающие устройства были настроены на соответствующую волну, но они меня не понимали. Помочь им я не мог. Их воспринимающие устройства были, очевидно, столь несовершенны, что они не улавливали импульсов, которые я им посылал.

Чем теснее смыкалось их кольцо, тем с большим удивлением я убеждался, что они все меня боятся.

Человек боится машины! Это невероятно! Почему они меня боятся? Ведь человек и машина призваны помогать друг другу. На мгновение мне показалось, что я ошибся и просто неправильно прочел их мысли. Возможно, на этой планете все не так и мои приборы просто шалят? Но вскоре я понял, что ошибки нет: они действительно меня боялись.

Это могло произойти только по двум причинам: они никогда прежде не видели робота, или же роботы на Третьей планете были совсем иных конструкций и не похожи на меня.

Я повернулся к ним, протягивая им неподвижное тело Бануфа, а потом неуверенно шагнул навстречу настороженной толпе. Я положил перед ними Бануфа, а сам отступил немного назад, по опыту зная, что люди предпочитают сами оказывать помощь себе подобным. Кто-то вышел вперед и стал внимательно разглядывать Бануфа, но большинство не двинулось с места. Они все продолжали глядеть на меня.

Даже темный цвет кожи Бануфа ничуть не удивил их, хотя их собственная кожа была бледной, очевидно, из-за недостатка ультрафиолетовых лучей.

– Мертв? – спросил кто-то.

– Как пить дать, – ответил другой. – Странный вид у этого парня. Не могу понять, какой он расы или национальности. Посмотрите на его череп. Какие огромные уши! Да и вся голова чересчур велика.

– Да что на него время тратить, – заметил еще кто-то. – Никуда он не денется. Меня больше интересует вот эта штуковина, – и он указал прямо на меня. – Что это за сооружение, черт побери?

И все они снова уставились на меня. А я стоял не двигаясь, давая им возможность получше меня разглядеть.

"Метра два в длину, – прочел я мысли одного из них, – полметра в ширину, полметра в высоту, металл белый, должно быть… – Остальное ничего мне не говорило. – Четыре ноги, расположены по краям квадратного корпуса, чуть повыше нижнего края, сочленения, как у краба, спереди какое-то подобие рук, тоже из белого металла. Интересно, какие это приборы у него спереди и что это за линзы… Впрочем, какой бы энергией они ни питались, она, должно быть, уже иссякла"…

Человек сделал нерешительный шаг вперед.

Чтобы поощрить его, я произнес несколько слов. Все настороженно замерли.

– Вы слышали? – раздался испуганный шепот. – Оно что-то сказало.

– Громкоговоритель, – успокоил тот, кто интересовался моим устройством. Вдруг лицо его прояснилось. – Понял! – вскричал он. – Дистанционное управление, телефонная и телевизионная связь…

Итак, эти люди ничего не понимали в роботах. Догадки этого человека никуда не годились, но мне почему-то стало легче, и я сделал еще шаг вперед.

Вдруг раздался грохот, и что-то, задев меня, со свистом пронеслось мимо. Я увидел, как кто-то из толпы направил на меня кусок непонятной трубы, и понял что сейчас снова последует взрыв. Если первый не причинил мне вреда, то кто знает, что наделает второй. Он может, например, повредить глазные линзы. Я повернулся и побежал в сторону зеленых зарослей. Посланные вдогонку два или три выстрела, к счастью, не причинили мне вреда. Оружие было весьма несовершенным и, должно быть, чаще всего било мимо цели.


Разочарование

Весь день и всю ночь я прятался в густых зарослях.

Я впервые был предоставлен самому себе и не подчинялся приказам человека. Мне казалось, что теперь мое существование лишено всякого смысла. Человеком движет непонятная сила, которую он называет стремлением к цели. Она движет всеми людьми и через них передается нам. Сами по себе мы лишены этих импульсов. Возможно, со временем они появятся и у нас. Ведь то, что заставило меня убежать от толпы и человека с оружием, уже было похоже на инстинкт самосохранения. Это же чувство заставляет меня теперь прятаться в чужой и опасной местности. И тем не менее собственной цели у меня нет. Я могу двигаться и действовать только по воле человека.

Однако я отметил, что способен делать кое-какие самостоятельные наблюдения. Местность, по которой я осторожно продвигался, время от времени пересекали полосы с твердым покрытием. Их назначение я пока не мог определить. Мое недоумение также вызывали бесконечные линии тонких проводов, натянутых над землей, уходящие вдаль. Сначала я решил, что таким образом здесь огораживают поля, но потом понял, что это слишком ненадежная защита.

Вскоре я также убедился, что постоянно встречающиеся нагромождения камней созданы самим человеком и, видимо, служат ему жилищем. Дым, валивший оттуда, был свидетельством того неэкономного способа, которым эти жилища обогревались. На нашей Четвертой планете давно от него отказались. Открытый огонь у нас вообще можно видеть только во время пожаров, да и те давно канули в прошлое.

Лишь на второй день странствий мне повстречалась первая машина. Она стояла у края той самой твердой полосы, которая в первый же день привлекла мое внимание. Мои линзы внезапно уловили блеск полированной поверхности машины, и я тут же поднялся из зарослей. Трудно передать, как я обрадовался. Наконец-то мне встретился тот, кто сможет меня понять. Волнение мое было столь велико, что, не удержавшись, я издал приветственный крик.

За машиной кто-то зашевелился, и я увидел человека, удивленно уставившегося на меня. Я сразу понял, что это женщина, несмотря на неуклюжие одеяния, которые носят жители Третьей планеты. Женщина глядела на меня, и в ее мыслях удивление постепенно сменялось откровенным страхом. Гаечный ключ с грохотом вывалился у нее из рук, и в одно мгновение женщина очутилась в машине. Дверца захлопнулась, раздался треск и урчание мотора, когда она нажала на какой-то рычаг. Однако машина не тронулась с места. Чем ближе я подходил, тем большая паника охватывала женщину. Мне же совсем не хотелось ее пугать. Было бы лучше, если бы ее нервные импульсы не бомбардировали бы столь беспорядочно мои воспринимающие устройства. Ведь меня интересовала не она, а машина. Я выбрался из кустов и наконец смог как следует разглядеть машину. Какое горькое разочарование! Передо мною была самая примитивная машина – на колесах! Просто невероятно, но она способна была передвигаться по специально сделанным для этих колес дорогам. Позднее я убедился, что большинство механизмов на Третьей планете передвигалось именно так. Моя первая встреча с машиной обернулась тяжелым разочарованием. Этот варварски сработанный механизм огорчил меня больше, чем все последующие неприятности.

Разочарованный и опечаленный, я попробовал заговорить с машиной. Она молчала. Она неподвижно стояла на своих нелепых колесах на твердой полосе, словно намертво приросла к ней и стала ее частью.

Подойдя совсем близко, я брезгливо осмотрел ее примитивно собранные внутренности и снова с горестью ощутил свое полное одиночество. До этой встречи меня не покидала надежда все же встретить здесь родственный мне механизм. Но теперь я понимал, что это едва ли возможно, раз здесь все еще в ходу такие допотопные монстры.

Своей механической рукой я неловко царапнул поверхность машины и услышал испуганный вскрик. Лицо женщины было прижато к стеклу, она с ужасом глядела на меня, но в ее мыслях царил такой хаос, что мне не удавалось прочесть их. Чего она хочет? Чтобы я ушел? Нет, ей хочется поскорее привести в действие свою машину. Она гадает, что я за диковинное животное, да и существую ли я в действительности или просто ей померещился. Последняя мысль, кажется, напугала ее больше всего. Наконец я понял, что видимо, в машине что-то разладилось, и занялся поисками поломки.

Копаясь в примитивных машинных внутренностях, я понемногу начал понимать, почему внушаю такой ужас жителям этой планеты. Имея столь грубые и несовершенные механизмы, они не могут им доверять, опасаются их. Разве можно положиться на машину, которая в случае поломки не в состоянии сама себя починить? Мне казалось, что теперь я нашел разгадку странного поведения обитателей Третьей планеты.

Тем временем женщина немного успокоилась и наблюдала за моими действиями даже с интересом. Но я по-прежнему казался ей фантастическим видением.

"Должно быть, я брежу", – то и дело повторяла она, и каждый раз эта мысль повергала ее в ужас, хотя потом она все же брала себя в руки.

– Ничего не понимаю, – громко сказала она. Это как будто немного успокоило ее, и она решила ждать, что будет дальше.

Наконец я закончил починку мотора. Кое-как соскоблив с механических рук вязкое смазочное масло, я подал женщине знак, что все готово. Она нажала на стартер, и мотор ровно загудел. Несмотря на этот шум, мое воспринимающее устройство зафиксировало сигналы благодарности – моя новая знакомая, забыв о страхе, благодарила меня.

А затем машина тронулась. Я смотрел, как неуклюже катит она по твердой полосе. Потом она превратилась в маленькую точку и исчезла совсем.

Я решил вернуться в заросли и продолжить свой путь. С грустью вспоминал я родную далекую планету, теперь окончательно поняв, как одинок здесь.



Хищники

Они атаковали меня, когда я пересекал ровную зеленую площадку, которых здесь так много.

Мое думающее устройство было окончательно сбито с толку тем, что творилось во мне самом. На Четвертой планете все было ясно: меня что-то интересовало или же не интересовало совсем, я или настраивался на определенные действия или же нет. А здесь… Я вдруг обнаружил, что во мне зародился целый ряд эмоций, роботам несвойственных и присущих только человеку. Например, чувство одиночества: я тосковал по своим товарищам-роботам. Или очень странное чувство – тревоги, сменявшейся порой чем-то похожим на безразличие, апатию. Ничего себе: робот, страдающий апатией. Может, виноват этот проклятый инстинкт самосохранения? Или же чужая среда так действует на мои химические элементы?

Размышляя над этим, я чуть было не прозевал их приближение. Поначалу это был гул, толчками отозвавшийся в диафрагме моего слухового устройства, а затем – настоящий грохот, сотрясший землю. Обернувшись, я увидел, что они мчатся прямо на меня.

Это были чудовища, обросшие шерстью, с острыми пиками на голове. На моей планете они вымерли, как я знал, миллион лет назад. Четвероногие представители века варварства с каким-то непонятным остервенением топтали конечностями зеленую лужайку. Поскольку впереди меня вдруг некстати оказался канал, которых здесь тоже непонятное множество, мне ничего не оставалось, как убрать вовнутрь рычаги, защитить линзы и диафрагму слухового устройства и ждать, что будет дальше.

Увидев меня, чудовища замедлили бег и вскоре перешли на шаг. Ко мне они приблизились уже с опаской, подозрительно принюхиваясь. Наконец, осмелев, одно из них попыталось поддеть меня своей рогатой головой, другое же ударило твердым концом конечности. Я вытерпел все это, поняв, что опасность не так уж велика. Столь примитивные существа не способны долго проявлять интерес к чему-либо. Скоро я им наскучу и они оставят меня в покое.

Однако они не уходили и продолжали обнюхивать меня и бить конечностями. Я решил попробовать отогнать их и выпростал один из верхних рычагов. Но, увы, результат оказался иным, чем я ожидал. Вместо того чтобы разбежаться, они сбились в кучу и, издавая протяжные звуки, стали бить конечностями землю. Но на меня они, однако, не набросились, лишь несильно толкнули пару раз своими пиками и все продолжали обнюхивать.

Вдруг я услышал голос. Это был голос человека. Через прикрытое слуховое устройство я хоть и с трудом, но все же уловил слова:

– Что это стадо взбесилось, а, Билл?

– Кто его знает? – ответил другой голос. – Пойдем поглядим.

При приближении человека мои мучители наконец разбежались. Я слышал, как они удаляются, однако не рискнул открыть линзы.

– Что за дьявольщина! Откуда это взялось? Эй, Билл? – услышал я голос совсем рядом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю