Текст книги "Сад Дьявола (ЛП)"

Автор книги: Джон Шеттлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 3

Немцы начали атаку через считанные минуты. Артиллерия не давала подняться, и несколько снарядов тяжело ударили по позициям морпехов. Трояк сам оказался сбит с ног ударной волной у северного края склада. Он присел, инстинктивно подобрав автомат и протер глаза от гари, понимая, что, вероятно, потерял кого-то. Он окрикнул санитара, и вскоре тот появился, лично отвел одного раненого на перевязку к минометам и вынес одного убитого взрывом.

Последние 105-мм снаряды просвистели над их головами и с грохотом взорвались. Затем артиллерия прекратила огонь, и он снова услышал свистки. Немецкая пехота начала выдвигаться из-под прикрытия деревьев у нефтебазы, одновременно другие отделения бросились по железнодорожным путям к зданию вокзала. Атака выглядела достаточно жалко, подумал он. Нет. Они атакуют со стороны нефтебазы на севере, и, вероятно, там же будут и два оставшихся у них танка. У него там были два отделения и гранатометчики с РПГ-7, но целью немцев было здание, обороняемое одним отделением. Если они захватят его, то получат опорный пункт в продвижении в тыл его позиций. Оттуда они смогут попасть на узкий пляж, где располагался «639-й», их спасательный круг.

Трояк услышал первые выстрелы и понял, что им нужно было подкрепление, иначе немцы в конечном итоге подойдут на дистанцию броска гранаты. Он взял пять человек и направился на север, на позицию, находящуюся в одном из углов треугольника оборонительного периметра. Одним из них были гранатометчики, прикрывавшие станцию и выведшие из строя немецкие броневики, другой опорный пункт прикрывал прибрежную дорогу и открытый участок местности у берега силами стрелкового отделения. Он не мог потерять эту жизненно важную позицию.

– Первый взвод, переместить минометный расчет на побережье севернее и блокировать дорогу! – Сказал он в микрофон в воротнике. – Второму взводу отойти на пятьдесят метров вправо и прикрыть станцию! Раненых и убитых доставить на катера!

Морпехи действовали слаженно. Отделения по пять человек перемещались бегом, ведя огонь. К тому моменту, как немцы добрались до станции, морпехи уже успели занять позиции и открыть плотный огонь. Взводы «В» и «С» Велльмана снова были вынуждены залечь, но немцы накапливали силы на севере. Трояк решил ответить им за артиллерийский обстрел.

– Минометам – плотный огонь по нефтебазе! – Два 82-мм миномета быстро ответили на приказ, выпустив пару снарядов для пристрелки, а затем открыли огонь на подавление. Вскоре немецкие силы оказались изрядно побиты. Падающие мины били по ржавым цистернам, вызывая возгорание остатков нефти и засыпая все вокруг перекрученными осколками металла. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить два взвода разведывательной роту Велльмана и вынудить немцев отступить. Трояк понимал, что они будут ждать подхода бронетехники.

– У них есть еще два танка! Всем готовность!

Русские отбили все, что бросили на них немцы. Бой у железнодорожной станции был жарким и яростным. В это же время два танка ПТ-76 вели обстрел приближающихся бронетранспортеров и новых танков T-III, отправленных Вестхоффеном вперед прежде, чем русские встретили их залпом противотанковых гранатометов. Превосходство в дальности стрельбы не позволяло T-III вести эффективный огонь по ПТ-76, но Вестхоффен уже это понял и знал, что ему нужно делать. Немцы уже подтянули две 88-мм зенитки и искали хорошие позиции для них.

* * *

Комиссару Молле было очень тяжело ответить на вопрос, как долго он сможет продолжать дышать, если Орлов схватит его за горло обеими руками. Особенно трудно это было сделать задыхаясь и слушая последние издевки Орлова.

Этот бугай дернулся так быстро, что комиссар даже не успел нажать на спуск. В одно мгновение Орлов отбросил пистолет в сторону ударом руки и обрушил вторую на шею комиссара, повалив его на стол, а затем схватил за горло обеими руками. Побледневшие щеки Моллы быстро покраснели от напряжения.

– Нравится собирать девок, да? Особенно блондинок? Дерьмо собачье! Посмотрим, что у тебя выйдет с чертями в аду!

Молла изо все сил пытался освободиться, но Орлов был просто слишком велик, наваливаясь всем своим весом на намного меньшего комиссара, выдавливая из него жизнь. Наконец, ледяной свет в темных глазах дрогнул и потух. Орлов еще несколько секунд держал его, а затем отпрянул, плюнув в безжизненное лицо.

– Svoloch! Я прошел тысячи километров, чтобы сделать это! Гори в аду!

Он тяжело дышал, но пребывал в восторге от того, что, наконец, нашел и убил этого человека. Он сделал свое дело. Что теперь? Он слышал стрельбу и звуки боя, разрывы снарядов. Затем он услышал крики и топот сапог в коридоре. Ему нужно было действовать!

Он потянулся к своей куртке, висевшей на крючке, но внезапно остановился. Если я возьму ее, они смогут отследить и найти меня. Он отчетливо слышал звуки выстрелов из АК-74 и понимал, что это должны были быть морпехи с «Кирова». Однако кто-то за окном кричал о немцах.

В этот самый момент ему нужно было принять решение – взять куртку и всю силу и богатство, которое мог дать ему компьютер, или оставить ее и обрести обычную жизнь обычного человека этого мира, раз и навсегда. Он бросился к окну, дабы посмотреть наружу и оценить шансы на побег.

Морпехи! Морпехи с «Кирова» пришли за ним. Намеревались ли он спасти его или арестовать за дезертирство? Или просто убить? Затем он понял, что никто не может знать, как он убил пилота вертолета. Все, что ему было нужно, это рассказать о пожаре на вертолете, о выходе из строя рации… О том, что управление отказало и вертолет потерял управление. А затем появились ракеты…

Так что же ему делать? Вернуться своим старым товарищам на корабле и присоединиться к борьбе против немцев, снова вернуться к старой жизни? Или стать волком среди овец давно ушедшей эпохи? Он будет знать все, что случится, но не в деталях и без дат, не имея куртки. Он станет обреченным пророком, знающим, что будет завтра, но которому никто не будет верить, пока не случиться что-то серьезное. Тогда, возможно, он сможет применить свой ум и заработать приличные деньги. Но с курткой он будет богом. Он будет знать все. «Светлана» будет нашептывать ему на ухо, рассказывать обо всем, словно темный ангел на плече. И он станет самым могущественным человеком в мире…

Он принял решение.

* * *

Вельман снова вышел на связь, требуя от Керстена продолжать обстрел.

– Они рвут нас на части своими проклятыми минометами! Где артиллерия? Продолжайте обстрел!

Он направился на север вместе с радистом Шмидтом вдоль железнодорожных путей, а затем бросился через открытую местность, укрываясь за горящими танками Беккера. К тому времени, как он достиг длинного тонкого острова, через который шла дорога, прибыла большая часть его 2-го батальона. Он приказал немедленно возобновить атаку.

– Два танка Беккера еще на нефтебазе. Отправьте людей и займите здания за этими деревьями! Bewegen sie sich! – Пошевеливайтесь!

Кёрстен ответил на это, возобновив огонь из 105-мм орудий, принявших поправку на пятьдесят метров. Теперь снаряды падали на открытую местность за основным депо. Российские минометы находились там слишком открыто, и один из снарядов ударил прямо по первому минометному расчету, убив всех в небольшой яме, где он располагался.

Вельман понял только то, что огонь проклятых 82-мм минометов ослабел, и его люди снова предприняли попытку прорыва через нефтебазу и рощу к треугольнику зданий вокруг железнодорожной станции. Им удалось расположить пулеметы MG-42 и открыть прикрывающий огонь, позволив пехоте продвигаться.

Гренадеры подобрались к краю рощи, достаточно близко, чтобы суметь бросить гранату в здание, занятое российский гранатометным взводом, уничтожившим немецкие броневики. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить российских морпехов отойти оттуда в соседнее здание с темной крышей и расположенным рядом высокий ржавым резервуаром для воды. Морские пехотинцы в здании на вершине «треугольника» также оказались вынуждены отойти – пули MG-42 слишком легко прошивали тонкие деревянные стены. К этому прибавилось ворчание двух немецкие танков, доносившееся с нефтебазы.

Велльман бросил свои силы вдоль железнодорожных путей во главе передовой роты 2-го батальона. Его солдаты подъезжали на мотоциклах, затем спешивались, хватая винтовки и другое снаряжение, а затем продвигались вперед по холодным рельсам. Он организовал атаку правильно, и теперь вопрос был в том, насколько у противника хватит сил. Он поднял бинокль и посмотрел на ряды нефтяных цистерн, видя, что его люди мужественно продвигаются вперед мимо взрывающихся одна за другой цистерн. Затем он увидел то, чего увидеть никак не ожидал – странно выглядящую бронированную боевую машину, двигающуюся по прибрежной дороге. А за ней он увидел нечто, чего не видел никогда в жизни. Он услышал вой огромных двигателей, глубокий рев, показавшийся ему ревом вылезшего на берег морского чудища.

* * *

Трояк понимал ту же самую холодную логику, следя за внешними зданиями, на которые пришлась основная атака немцев. Один из 82-мм минометов был поражен, уменьшив их огневую мощь, и позволив немцам нарастить силы, и снова бросится вперед. Местность между основным складом и теми зданиями была слишком открыта, чтобы отправить туда еще одно отделение, и даже если бы не так, этого было бы мало. Их атаковала полная рота, превосходившая их численно пять к одному. Все, что он мог сделать, это вывести своих людей и отходить к кораблю на воздушной подушке. От сжал микрофон в воротнике и с неохотой отдал приказ.

– Первый взвод, боевой отход! Отходите ко второму миномету. Ничего не оставлять!

Ему отчаянно была нужна огневая мощь, дабы замедлить продвижение немцев, однако оба БТР-а были втянуты в бой за внутреннюю дорогу, где сержант Силенко удерживал позиции с двумя танками ПТ-76, БТР-50 и еще 60 морскими пехотинцами. Поблизости находился только катер на воздушной подушке со спаркой 14,5-мм пулеметов. Затем он вспомнил о Федорове.

– Федоров! Где вы?

Ответ раздался очень быстро.

– Оглянитесь, старшина.

Трояк обернулся, и увидел ЗСУ-23, приближающуюся к изгибу дороги. То, что надо! Он услышал, как взвыли приводы башки, увидел, как четыре ствола опускаются в горизонтальное положение и быстро отдал приказ:

– Всем залечь!

ЗСУ открыла огонь, и шквал 23-мм снарядов разорвал здание, которое только что заняли немцы, выбивая двери и окна, проламывая стены и посылая во все стороны деревянные обломки и щепки. Немецкий танк, движущийся через нефтебазу, заметил российскую машину и начал поворачивать башню в ее сторону но орудия с радарным управлением нашли его первым. На танк обрушился ливень из 120 снарядов, оставивший на лобовой броне глубокие выбоины, хотя и не смог пробить усиленную до 70 мм броню.

Однако сотрясения и замешательства экипажа от 120 снарядов было достаточно, чтобы один из членов экипажа Федорова вскинул на плечо противотанковый гранатомет и выстрелил в танк. Кумулятивный снаряд пробил броню и вызвал взрыв, от которого башня взлетела в воздух, несколько раз перевернулась в воздухе и с грохотом упала возле одной из нефтяных цистерн.

«Шилку» это спасло, и Федоров заметил, как Трояк показал ему сжатый кулак, когда бежал к машине.

– Отлично, товарищ полковник! Но мы долго не продержимся, если они начнут ломиться.

– Старшина, готовимся к отходу. Мне нужен Зыков.

Он скользнул внутрь ЗСУ и вышел на связь.

– Зыков – Федорову, прием. Как обстановка?

Последовал треск помех, за которым раздался голос Зыкова.

– Мы нашли комиссара, – сказал он. – Убит, и при нем куртка Орлова.

– Куртка?

– Так точно. Ее запихнули комиссару в рот. Шея сломана. Ясно, что Орлов был здесь, но пока мы его не нашли. Мы продолжаем обыскивать здание, но без сигнала куртки…

– Продолжайте поиск. У нас кончается время. Добрынин поднял Ми-26 и видит, что немцы обходят с левого фланга, где НКВД пытается удерживать высоту. Если они прорвутся там, то выйдут на дорогу в Баку. Докладывайте, как только найдете его.

Ситуация развивалась от плохого к худшему. Немцы накатывались на их позиции, словно волна, становившаяся все выше на мелководье. Они дорого заплатили за скромное продвижение, которого достигли, но по докладу Добрынина, на город двигался как минимум полк. Пока что скорострельность АК-74 обеспечивала им реальное преимущество в обороне, а ракеты позволили остановить немецкие самолеты и танки. Однако противник подтягивал тяжелое вооружение, и один из ПТ-76 уже был поражен из 88-мм орудия. Он отдал приказ подорвать машину, как они и планировали на случай, если какая-либо единица бронетехники будет обездвижена. Он сгорит до неузнаваемости и не даст никакой полезной информации.

Время уходило. Его небольшая армия храбро защищала город, но их главная задача не была выполнена. Черт! Где ты, Орлов? Ты же должен был понять, что мы здесь за тобой? Что ты, черт тебя бери, делаешь?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ОРЕЛ

Гордость сердца твоего обольстила тебя; ты живешь в расселинах скал, на возвышенном месте, и говоришь в сердце твоем: «кто низринет меня на землю?»

Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь.

– Книга Пророка Авдия, 3-4

ГЛАВА 4

50 миль к юго-востоку от острова Хоккайдо, 1945

Капитан Ельцин стоял на мостике «Орлана», пораженный видом растущего грибовидного облака. Он бы не поверил в это, если бы не видел собственными глазами. Он, и все, кто находился на мостике, видели такое впервые. Они знали, что такое оружие имелось на их собственном корабле, но никогда не думали, что им придется реально применить его. Каждый вглядывался в горизонт, ощущая трепет.

Его эсминец «Орлан» – «Морской орел» – остался один на набирающих силу волнах рока. Он был первым эсминцем проект 21956, созданным с применением технологий снижения заметности и вошел в строй непосредственно перед началом военных действий. Ельцин с гордостью вывел его из гавани Владивостока, однако теперь «Киров» бесследно исчез, и лишь черный остов американского линкора «Айова» качался вдали на волнах, словно убитый кит.

В эти времена корабли строили серьезно, подумал он. Ни один корабль нашей эпохи не пережил бы такой взрыв. Он вспомнил, что американцы испытали пару атомных бомб на кораблях на острове Бикини, чтобы изучить последствиях. Многие корабли пережили сам взрыв, затонув лишь через какое-то время от многочисленных трещин в корпусе. Этот линкор, несомненно, тоже затонет. Сейчас он представлял собой не более чем плавучий кусок искореженной стали, и Бог примет тех, кто погиб сегодня.

Но когда все закончилось, он был поражен, увидев, что вторая волна самолетов все еще приближается с того же направление, обходя высокий «гриб», затмевающий собой солнце. И дальше на западе виднелось еще одно крупное соединение. Карпов приказал ему прекратить огонь, чтобы П-900 со специальной боевой частью безопасно достигла цели. Что он планировал делать дальше? Собирался ли он смести эти самолеты с неба еще одним ядерным взрывом или же они должны были продолжить стрельбу? Вопрос был спорным, учитывая, что командир корабельной ударной группы бесследно исчез.

Он взял себя в руки, отринул охвативший его ужас, и приказал радисту вызвать «Киров» и запросить указаний. Возможно, корабль мог выполнить маневр и потеряться в дымке. Но на радаре не было ничего, кроме проклятых американских самолетов. Ответа за запросы, не было, но радист продолжал повторять: «Киров» «Орлану», прием. Запрашиваю указаний, как поняли?… «Киров» «Орлану», прием. Запрашиваю указаний, как поняли?…

Ощущая подавленность и понимая, что вражеские самолеты находились всего в нескольких минутах от них, Ельцин вышел из бронированной цитадели на крыло мостика с биноклем. Они шли всего в двух километрах впереди атомного ракетного крейсера, но, взглянув в сторону кормы, он не увидел никаких следов корабля. «Киров» пропал. Что произошло?

Да, все они ощутили суровый порыв ветра от взрыва и волну, но даже его гораздо меньший корабль легко перенес их, и вражеских самолетов рядом тоже не было. Неужели «Киров» постигла та же участь, что и «Адмирал Головко», пораженный случайным снарядом американского линкора? Нет, по корме не было видно никаких признаков взрыва, а «Киров» был очень большим кораблем. Если бы с ним что-либо случилось, это было бы заметно. Но что за странное сияние озарило море? У него не было времени на подобные вопросы.

Напряженные секунды уходили, и он понимал, что «Орлан» остался один, и вскоре должен был подвергнуться массированному авиационному налету. Время уходило. Он бросился обратно на мостик.

– Воздушная тревога! Зенитному комплексу огонь! Системам самообороны готовность!

Взвыла сирена, и несколькими секундами спустя ракеты снова устремились из пусковых установок в носовой части палубы навстречу американским самолетам. Одна за другой ракеты с ревом уносились прочь на хвостах горячего белого дыма. А затем он услышал в отдалении низкий гул множества воздушных винтов и увидел в небе синие пятнышки, продолжавшие рваться вперед среди разрывов его смертоносных ракет.

Возможно, сотня самолетов, появившаяся над «Айовой» и была свергнута в небытие ядерным взрывом, но за ними наблюдались еще сто, обходя грибовидное облако слева и справа, и все еще смело идущих прямо на его корабль.

– Доложить остаток боезапаса, – крикнул он, перекрикивая гул приближающихся самолетов.

– Товарищ капитан, остаток 96 ракет.

Но по правому борту приближалась вторая группа самолетов с «Тикондероги» и остальных авианосцев группы Спрага, по меньшей мере, 160 или больше. Всего его атаковали почти 280 самолетов, по три на каждую ракету главного зенитного комплекса. Также у них имелось еще 56 ракет комплексов «Кортик» и 8 700 30-мм снарядов[9]9
  Кроме того, имеется артиллерийская установка (по проекту АК-130 или А-192), предназначенная в том числе для ведения зенитного огня, но автор об этом не знает


[Закрыть]. Если дойдет до них, будет очень плохо, подумал он. Очень плохо.

В эту эпоху в основе боевых действий лежала массовость и жестокая решимость. Вначале немцы захватывали слабых противников в удушающие кольца своей бронетехникой. Четыре года спустя союзники превратились в практически неостановимую стальную лавину, сметавшую все на своем пути сокрушительным напором стали и огня. Американцы разбили японцев, просто превзойдя их – построив сотни кораблей и тысячи самолетов. И когда японцы, наконец, вывели в бой своих последних стальных гладиаторов – «Ямато» и «Мусаси» – американцы просто забомбили их с воздуха, словно пчелы, атаковавшие льва. «Ямато» был поражен одиннадцатью торпедами и шестью бомбами, после чего взорвался боекомплект, выбросив грибовидное облако на шесть километров в высоту, которое было видно за девяносто километров. «Мусаси» перевернулся и затонул, только получив еще более серьезные повреждения – девятнадцать торпед и семнадцать бомб[10]10
  И, тем не менее, описанному здесь американскому боевому духу явно позавидовали бы и камиказде…


[Закрыть].

Любой корабль можно было потопить, Ельцин это понимал. Что случилось с «Адмиралом Головко», когда американцы добились всего одного удачного попадания – не более чем случайно, так как, вероятно, даже не видели его, Они стреляли по гораздо большему силуэту «Кирова» и просто промахнулись – а снаряды попали в «Адмирал Головко» по чистой случайности. Нам хватит одного или двух попаданий.

Суровая логика была для него очевидна. Его корабль никогда не предназначался для противостояния подобному противнику. Он был создан для действий в составе надводной ударной группы в составе четырех-пяти аналогичных кораблей, под прикрытием истребителей с «Адмирала Кузнецова». «Орлан» должен был быть частью гордой стаи других орлов, без которых был обречен. Куда делся «Киров»?

– Доложить о целях по корме.

– Товарищ капитан, на радаре чисто.

– Акустик, сонар в активный режим. Докладывать обо всех целях в радиусе пяти километров.

– Есть сонар в активный режим… – После небольшой задержки сонар система начала давать импульсы, словно в такт связисту, продолжавшему запрашивать флагман. Радист продолжал повторять: «Киров» – «Орлану», прием. Запрашиваю указаний, как поняли?… «Киров» – «Орлану», прием. Запрашиваю указаний, как поняли?…

– Товарищ капитан, подводных целей в пределах пяти километров не наблюдаю. Продолжаю поиск.

Куда делся «Киров»?

Ему вдруг вспомнилось, что сказал ранее Карпов.

– И еще одно… Если дойдет до применения ядерного оружия, наш прошлый опыт заставляет меня полагать, что мы также можем оказаться затронуты эффектами взрыва…

– Что вы хотите сказать? Каким образом?

– Невозможно сказать наверняка. Нас забросил сюда масштабный выброс энергии. Ядерный взрыв на достаточно близкой дистанции мог бы отправить нас… Куда-то еще.

Ясно, Карпов, что он отправил куда-то еще тебя, но нас оставил здесь… Если только… Не вызовет ли еще один ядерный взрыв разлом во времени, через который «Орлан» сможет уйти в безопасное место? Его тогдашний ответ Карпову вселил в него некоторую надежду.

– Возможно, это могло бы отправить нас обратно в наше время.

– Это мысль приходило мне в голову, – сказал Карпов. – Мы могли бы убить двух медведей одним выстрелов. Нам нужно преподать американцам урок и изменить историю в нашу пользу. Если это отправит нас домой, тем лучше.

– А как же преждевременная гибель двух тысяч человек? – Всплыл в сознании голос доктора Золкина. – Что тогда, Карпов?

И что теперь?

Следовал ли последовать примеру Карпова и смести приближающуюся американскую ударную волну с неба? А что делать с быстроходными линкорами, способными развить до 33 узлов? У него имелось шестнадцать ракет, и он видел, как Карпов всадил шесть «Москитов-2» в американский линкор, и тот продолжал вести огонь, прежде, чем исход боя был решен одним последним ударом[11]11
  Автор полагает, что противокорабельные ракеты совершенно неэффективны против брони линкоров, рассчитанной на удары снарядов весом около тонны, тогда как боевая часть ракеты имеет вес 300–500 килограммов. Однако автор не учитывает вес самой ракеты, благодаря которому сила удара в несколько раз превосходит силу удара снаряда


[Закрыть]. У него имелось три специальные боевые части и он мог бы использовать их против целей на юго-западе. Затем бы он мог сосредоточиться на остатках авиационной группы Хэлси.

Тогда в истории останутся два безумца, мрачно подумал он. Он посмотрел на персонал мостика. Люди были напряжены, но продолжали выполнять свои обязанности, следуя навыкам, полученным в ходе подготовки. Его корабль отвечал на брошенный вызов, двигатели несли его вперед, оружие применялось с красотой и эффективностью – стартовала ракета за ракетой, и каждая из них убивала кого-то там, в небе – храбрых и смелых людей, которые, возможно, должны были прожить намного больше. И их бы ждала долгая и счастливая жизнь, если бы не это жуткое пятно на лице времени.

Карпов сделал худшее, что можно было сделать, а затем бросил нас здесь. Что же нам делать? Я веду бой за то, чтобы спасти мой корабль и его экипаж любой ценой. Свет отражался от его высокого лба, с которого годы убрали большую часть волос. Он был ветераном флота, отслужив двадцать пять лет, и готовился получить еще одну полосу на манжеты и звезду контр-адмирала на погоны. Какое это имело значение сейчас? Он вел бой за Россию? Сможет ли его корабль оказать какое-то влияние, не будучи раздавленным весом будущих десятилетий? Что-то подсказывало ему, что он только усугубит судьбу своей страны, если усилит тяжкий вред, который уже нанес Карпов.

Он принял решение.

Ельцин медленно подошел к старшему помощнику и тихо приказал вызвать начальника инженерной части Еременко. Когда тот прибыл на мост, ракеты продолжали быстро и яростно вылетать из носа эсминца, устремляясь к американским самолетам. Одна ракета – одна цель. Баланс был простым и жестоким, но с каждой выпущенной ракетой в боезапасе корабля становилось на одну ракету меньше.

– Еременко, – тихо сказал Ельцин, так, чтобы его не мог слушать никто из членов экипажа. – Приготовиться к уничтожению корабля.

– Товарищ капитан?

– Да, Еременко. Бой идет великолепно, наши ракеты поражают цели, но боезапас ограничен. Противник быстро сокращает дистанцию. Если даже каждая ракета поразит цель, в следующие двадцать минут нас атакуют более ста самолетов. Зенитные пушки смогут сбить еще пять или десять, но я ожидаю, что мы будем уничтожены. Вы видели, что случилось с «Адмиралом Головко».

– Так точно… Но что «Киров»? Люди говорят, что не видят его.

– Мы не знаем. Мы не видим его на радарах, при том, что с «Фрегатом» все в порядке. «Киров» исчез после взрыва, но мы остались. Еременко… Американцы не должны получить технологии нашего корабля – компьютеры, системы вооружения, реакторы, боеголовки. Вы понимаете? – Он, наконец, перешел к сути дела.

Еременко посмотрел на капитана, понимая, о чем тот говорит. Капитан не верил, что они переживут эту атаку. Как могло быть так, чтобы такой корабль как «Орлан» мог быть уничтожен старыми самолетами, которыми управляли люди, ставшие древними стариками прежде, чем все они родились? Ельцин говорил ему что-то еще худшее. Им следовало уничтожить корабль. Американцы не должны были найти ничего, иначе они могли бы совершить рывок на десятилетия вперед одним махом. Но становился очевидным другой вопрос, и Ельцин понял это по глазам Еременко прежде, чем тот сам задал его.

– Но товарищ капитан… Что насчет людей?

Ельцин просто посмотрел на него, ничего не сказав, и Еременко понял, что они тоже не должны были попасть в руки американцев живыми.

– Мы могли бы использовать одну из специальных боевых частей? – Сказал Ельцин с беспокойным взглядом. – Это было бы просто, совершенно эффективно и почти безболезненно. Все будет кончено прежде, чем кто-либо поймет, что случилось – возможно, как и те американцы. Око за око…

Еременеко молча кивнул, мгновенно ощутив тяжесть ситуации.

– Сделаю все, товарищ капитан. Думаю, это возможно. Но разве нет другого выхода?

Ельцин не ответил. Выхода не было.

– Давайте, Еременко. У нас очень мало времени.

Потерянные в вечности, без надежды на спасение. Теперь нам еще и приходится ускорять собственную гибель! Ирония ситуации обрушилась на Ельцина. В звуке стартующих ракет ему теперь слышался резкий упрек.