Текст книги "Сад Дьявола (ЛП)"

Автор книги: Джон Шеттлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 27

Это был небыстрый процесс. Сигнал постепенно исчезал и затем был потерян, но они смогли принять сообщение. Николин смог извлечь координатную метку.

– Это в Каспийской море, товарищ капитан. В непосредственной близости от Каспийска.

– Господи. Они, должно быть, запустили процедуру с этим чертовым стержнем № 25, и попали сюда же, как и мы. Но почему 1908? Наше перемещение было вызвано взрывом. Как они могли переместиться в тот же год и даже в те же числа? Бред какой-то.

– Принимаю голосовой сигнал. Они используют частоту выше 12МГц для улучшения четкости. Есть сигнал!

– … на этой частоте. Повторяю, говорит Антон Федоров с «Анатолия Александрова» в Каспийском море. «Киров», прием, как слышите меня?

Карпов кивнул, давая Николину сигнал ответить.

– Слышу вас ясно и четко, «Александров», это «Киров». Лейтенант Николин слушает.

– Принял, Николин! Рад тебя слышать. Где вы сейчас, прием.

Карпов потянулся за гарнитурой.

– Федоров? Что вы здесь делаете? Вы в курсе, какой сейчас год?

– Рад вас слышать, товарищ капитан. Мы действительно не знаем, как оказались здесь. Добрынин запустил свою процедуру, и вышло то, что вышло. Но я только что установил дату. Как поняли?

– И что, господи, вы собираетесь теперь делать?

– Хороший вопрос, капитан. Мы нашли Орлова! Но когда пытались переместиться домой, мы оказались здесь. Теперь мы должны решить, что делать. «Орлан» с вами?

– Нет.

На какое-то время воцарилась тишина. Затем голос Федорова вернулся, и в нем звучала неопределенность.

– «Орлан» не переместился с вами? А «Адмирал Головко»?

– Ни один из них не переместился с нами. Мы одни, и я понятия не имею, что случилось с «Орланом».

– Мог ли он остаться в 1945?

На этот раз заколебался Карпов.

– Это возможно, но, учитывая обстоятельства, с которыми мы столкнулись, я сомневаюсь, что он смог уцелеть.

Последовала еще одна пауза, показавшаяся ему бесконечно долгой. Карпов понимал, что Федоров умел читать между строк и понимал, что он на самом деле сказал. Он не был глуп. Скоро он поймет, что имел место какой-то бой, и что капитан не желал вдаваться в подробности. Однако следующий вопрос Федорова был очень опасен, и затронул саму суть дела.

– Капитан… Как вы смогли переместиться во времени? Стержень № 25 находится у нас.

– Не вижу смысла это обсуждать. Суть в том, что мы здесь, и никогда не сможем вернуться. По крайней мере, я так думал, пока не услышал твой голос.

– Я понял… Капитан, я не должен напоминать вас о том, насколько важно не делать ничего, способного изменить историю этого периода. Мы должны встретиться и передать вам стержень управления. Как поняли?

Карпов проигнорировал первую половину сказанного Федоровым.

– И как вы предполагаете сделать это? Вы предлагаете провести корабль в Черное море так, чтобы этого никто не заметил?

– У нас есть Ми-26 с запасом топлива и еще два стержня, которые могут обладать теми же свойствами, что и 25-й. Мы намеревались отправить их вас на Тихий океан.

– По воздуху? Это огромное расстояние. Даже для Ми-26.

– У нас есть достаточно топлива… Но было бы желательно, чтобы вы вышли в район поближе. Где вы сейчас находитесь?

– На данный момент в Японском море. – Карпов казался нетерпеливым, словно возмущенным этим внезапным развитием событий. Это, разумеется, означало, что спланированная им операция внезапно прерывалась, и им снова предстояло ввести этот адский стержень в ядерное месиво реактора «Кирова». И кто знал, что будет дальше? Они оказались в решающий момент истории, имея силу навязать свою волю времени. А теперь появился Федоров с еще одним диким планом спасения.

– Если бы вы смогли выйти в Аравийское море или даже Бенгальский залив, это обеспечило бы нам гораздо больший запас надежности по топливу. Я считаю, что тогда мы бы легко доставили вам стержень, как поняли?

Карпов поджал губы. Внутреннее сопротивление этому плану отчетливо отражалось на его лице. Он выпрямился, заметив, что Роденко внимательно наблюдает за ним. Он будет утверждать, что мы должны подумать об экипаже, подумал Карпов. Он снова захочет, чтобы мы все дружно собрались вместе на корабле, включая Орлова, да? Почему-то мысль о встрече с Орловым не казалась ему особенно привлекательной. Нужно было время, чтобы все обдумать, и решить, что делать. Он снова поднял трубку.

– Я должен обсудить это с офицерами и принять решение. Я свяжусь с вами на этой же частоте через сорок восемь часов, в 18.00.

Снова долгая пауза.

– Два дня? Зачем столько?

– Это долгий морской поход, Федоров. Нужно все обдумать и составить план.

– Хорошо, капитан. Если у вас будет альтернативный план, сообщите мне, и мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь. Если же вы направитесь на запад, вам придется беспокоиться только о Сингапурском проливе. Проходите его ночью, и тогда большую часть пути вы сможете пройти в целом незамеченными. И постарайтесь привлекать к себе так мало внимания, как это возможно, прием.

– Я понял, Федоров. Мы обсудим это. Коне связи. – Он убрал гарнитуру, сильно сжав ее в руке.

Федоров! Неустрашимый Федоров. Он проделал весь путь через Сибирь, чтобы найти Орлова. Теперь он намеревался спасти «Киров» и благополучно вернуть их домой, но как? Они даже не могли вернуться сами. То, что «Анатолий Александров» переместился в 1908 год, само по себе оставалось загадкой, не имеющий ответа.

Да, я мог бы пройти половину мира ради этой встречи, но что дальше, подумал Карпов. Сработают ли другие стержни? А если да, то где окажется корабль? Вернемся ли мы в наше будущее и окажемся в эпицентре великой войны, одиноким кораблем, которому придется противостоять любому противнику, с которым он столкнется? Наши двадцать ракет не будут иметь особого значения. Здесь же они представляют собой огромную силу. Решающую мощь, способную бросить успешный вызов самой судьбе!

Он встал, будучи глубоко встревожен. Затем вспомнил и о противнике, с которым они только что столкнулись, и повернулся к Роденко, который продолжал следить за обстановкой на тактическом планшете.

– Роденко, доклад.

– Дистанция 48 000 и увеличивается. Их мачты имеют высоту несколько десятков метров, как и наша собственная надстройка, но через несколько минут мы должны уйти из пределов их видимости.

– Хорошо. Курс на юг. Поддерживать ход 30 узлов в течение десяти минут, а затем сбавить до двух третей. Не нужно перенапрягать пластырь. – Корабль все еще был ранен – усиленный пластырь закрывал пробоину, полученную после атаки немецкой подлодки на Средиземном море.

Карпов покачал головой, вспомнив об этом инциденте. Капитан подлодки был очень хитер, подумал он. Он затаился в неглубоком проливе, и даже когда его засекли, Федоров не дал приказа уничтожить лодку[58]58
  Здесь происходит смешение двух разных эпизодов из «Огненного котла», когда Федоров сорвал атаку немецкой подлодки, но не стал ее уничтожать, и «Тихоокеанского шторма», когда «Киров» получил попадание неуправляемой торпедой с японской подлодки, в чем, кстати говоря, виноват как раз Карпов – отдав приказ поставить заслон из РБУ в момент обнаружения атаки, из-за чего к моменту входа торпед в зону досягаемости бомбомета глубинные бомбы уже утонули. Да, это поднимает важный вопрос, офицер он, или жаба парагвайская


[Закрыть]. Он не хотел править свои книги по истории. Федоров, он так беспокоился о порядке и всегда пытался поставить разбитые тарелки на их место в шкафе. Он не видел общую картину, хотя, несомненно, хорошо знал историю. Он думал только о том, как организовать их встречу как можно скорее.

– Роденко, принимайте вахту.

– Так точно, товарищ капитан.

– Капитан покинул рубку!

* * *

Он направился к Золкину, хотя и сам не знал, зачем. Он понимал, что начмед скажет ему, что он не имеет права начинать собственную войну с Японией.

– На что вы надеетесь, капитан? Вам точно придется убивать, чтобы сделать это. Сколько еще людей должно умереть, чтобы удовлетворить вашу жажду власти?

– Вы можете думать, что я делаю это только для себя, Золкин, но это не так. Я делаю это ради России. Вы же знаете историю. Революция уже нарывает в этот самый момент, пока мы говорим. Троцкий, Ленин, Сталин, все они действуют. Даже человек, в честь которого назван этот корабль[59]59
  Строго говоря, корабль назван не в честь Сергея Кирова, а в честь крейсера «Киров» 1938 постройки (иначе он должен был бы назваться «Сергей Киров»)


[Закрыть], где-то здесь. Им потребуется еще какое-то время, но гроза уже начинается.

– И что вы можете с этим сделать? Я считаю, что царь уже обречен. Первая Мировая война тоже приближается. Николай второй ее не переживет. Она обескровит страну и положит конец его царствованию. Как вы намереваетесь это предотвратить? И даже если бы, вы бы предпочли Романовых Сталину?

– Да, вы правы. Я не могу контролировать это. Но что я могу, так это сделать Россию тихоокеанской державой и отбиться от всех, кто с этим не согласен. Во Владивостоке произошло восстание сразу после этого катастрофического поражения от японцев. Они хотели отделиться и строить свою судьбу, не зависимо от европейской части России. Это то, что мы могли бы сделать.

– Что? И построить собственную уютненькую империю? И вы ожидаете, что я поверю в то, что вы делаете это ради Родины? Вы только что сказали, что умоете руки и бросите царя на произвол судьбы, когда придет Революция. И, позвольте напомнить, революция пришла и сюда. Большевики победили Деникина, и, наконец, адмирала Колчака, последнего из Белых[60]60
  А точно не Врангеля последним?


[Закрыть].

– Да, но это было только в 1920 году. До этого мы сможем сделать многое. Большевики контролировали очень мало территорий в Сибири до конца Гражданской войны.

– И что же вы предлагаете сделать, капитан? Я слышал, вы объявили себя Наместником Дальнего Востока. Колчак тоже гнул эту линию. Разве не он объявил себя «Верховным правителем России»? И все что получил – это встречу с расстрельной командой.

– Колчак не был готов действовать на суше. Он был адмиралом, мало подготовленным к сухопутным сражениям.

– А вы даже не адмирал – вы капитан! Я уверен, что вы сможете взять под контроль море, Карпов, но Сибирь – это очень большая территория. Никто не увидит, как «Киров» отважно берет под контроль тайгу, став проводником вашей воли. Деникин и все остальные очень скоро поймут, что они бессильны повлиять на ситуацию в стране. Да, я полагаю, вы сможете взять под контроль Владивосток и, вероятно, удержать западные державы от интервенции. Но вы должны понимать собственные пределы. Вы хотите установить исторический путь для России? Что же, у России могут быть собственное мнение относительно того, чего она хочет. И что вы будете делать, если Деникин, Корнилов и другие белые пошлют вас к черту? Ваша мечта о Дальневосточной Республике исчезнет, как исчезла таковая мечта Колчака. И когда они, как вам хорошо известно, проиграют Красным, что вы будете делать?

– Прекрасная речь, доктор. Деникин был слишком занят евреями на Кавказе, и мне не нужно иметь с ним никаких дел. Но если я захочу, я смогу разбить Красную Армию, и обеспечить Белым победу.

– Как? Наши крылатые ракеты имеют слишком малую дальность для этого. Последние крупные сражения шли далеко в глубине страны в районе Орла и Самары.

Доктор сделал верное замечание. Дальность «Москитов-2» составляла всего 220 километров, а MOS-III всего 170. Карпов пожал плечами. Он не стал упоминать о ядерных боеголовках, но доктор, очевидно, сам помнил о них.

– Сила может заключаться в иных средствах, – сказал он.

– То есть, вы намерены снова начать взрывать?

– Я знаю, как вы этого боитесь, доктор, но этого может даже не понадобиться. Простой демонстрации может оказаться более чем достаточно.

– Как с американцами? От этого они вцепились в нас еще сильнее.

– Это не американцы 1945 года. Люди этой эпохи имеют намного меньше реальной силы. Их корабли – не более чем устаревшие ржавые ведра в сравнении с «Кировом».

– Капров, подумайте! Чтобы добиться чего-то такого, что вы, как я полагаю, задумали, вам потребуется тесно сотрудничать с этими людьми. К примеру, вам будет нужен кто-то вроде Колчака и белой армии, чтобы выступить против большевиков. В противном случае, те возьму верх, и в конечном счете из пожара гражданской войны появится Сталин. Что тогда? Вы готовы встретиться со Сталиным?

– А вы не понимаете, Золкин? Знание – это тоже сила. Я знаю все, что должно случиться. Сталин? На днях я считал кое-то. Вы знаете, где он сейчас? В тюрьме в Баку! Да я мог бы направить корабль в Черное море, отправить туда вертолет и покончить со Сталиным прежде, чем он сыграет какую-либо роли в истории России!

– Господи, да вы себя послушайте! Иногда мне действительно интересно, серьезно ли вы говорите… Хорошо. Допустим, товарищ капитан. У вас есть сила, это очевидно. Хотите убить Сталина? Полагаю, вас никто не остановит. Но сделайте это, и из темных углов истории восстанет кто-то другой, кто займет его место. И ваше знание будущего рассыпется в тот самый момент. Федоров говорил об этом. Все, что вы делаете, будет иметь самые драматические последствия. И знания, которые, по вашему, вы можете использовать, скоро станут бесполезны, потому что все изменится. Кто-то другой станет на место Сталина, и вы не будете знать, кто это и что с ним делать. История может оказаться гораздо более устойчивой, нежели вы полагаете.

Карпов пожал плечами.

– Это все пустопорожние дискуссии, – сказал он. – Вопрос в том, что нам делать с Федоровым.

– Федоровым? Да, он намерен нас спасти. Он хороший человек, капитан. Вы знаете это, как и я. Он хочет сделать все возможное, чтобы все шло своим чередом. Мир скоро скатиться в котел Первой Мировой войны, а он намерен вернуть нас домой, на Последнюю. Все скоро решиться без нас, с обе эпохи.

– И вы считаете, что это сработает? Я хочу сказать… В общем, как получилось, что он появился здесь, в 1908? А если эти стержни отбросят нас еще дальше назад? Федоров смело строит свои планы и схемы, но у него на самом деле нет никакого контроля над происходящим.

– Верно. В конечном счете, все мы находимся во власти времени и событий. Называйте это судьбой, волей Бога, но это нечто большее, чем вы, я или Федоров. Мы словно слепые в темном шкафу, ищем нужное пальто. Но что бы вы не решили, подумайте о людях на этом корабле. Они могут не разделять ваши мечты о завоевании. Вы даже не потрудились узнать, чего хотят они. Ну так вот, положите в свою коварную голову такую мысль. Предположим, что дедушка и бабушка кого-то на корабле не выживут в мире, который мы намерены построить. Что будет тогда? Неужели они все уже мертвы и никогда не рождались, как люди в том списке, который вы передали Волкову, который не нашел никаких свидетельств того, что они когда-либо существовали? А если погибнет ваш собственный дед? Что тогда?

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ ЛИНДИСФАРН

«Шумел неугомонный вал.

Он в час отлива отступал:

Пройти на остров странник мог,

Не замочив обутых ног,

И волны дважды в день смывали

С песка глубокий след сандалий»

– Сэр Вальтер Скотт

ГЛАВА 28

Небо уже посерело, когда они прибыли к длинной дамбе, ведущей через Сауз-Лоу, уходя в море. Во время отлива в этом месте примерно на милю или более вокруг стояла сплошная равнина из мокрой грязи до самого Святого острова. Во время прилива дно полностью скрывалось под водой, отделяя остров от Англии на западе. Ранее именно приливы и отливы определяли возможность прохода на остров, и теперь вода изящно отступала перед его светлостью сэром Роджером Эймсом, герцогом Элвингтоном, быстро следовавшим по узкой дороге в автомобиле.

Его встретили голые базальтовые скалы острова. Это был твердый и прочный камень, веками хранившими секреты от мира. Они проследовали через Снук в узкой части Святого острова по узкой дороге, идущей вдоль побережья через деревню и мимо отвесных скал к замку Линдисфарн, стоящему на скале Беблоу. Мощенная дорога закончилась у лодочной станции, где виднелись три лодки, разрезанные пополам и положенные вверх дном на зеленой земле. Проход был перегорожен забором с дверью. Как странно, подумал он.

Он поблагодарил водителя и направился по длинной пологой лестнице к нижней батарее замка. Если мистер Томас был пунктуален, он должен будет ждать его там с багажом. Водитель поспешил убраться до прилива, так что он и Томас будут единственными людьми в замке накануне их великого приключения.

Они отправились на обед в зал с длинным деревянным овальным столом, располагавшимся рядом с огромным очагом в широкой арке из кирпича, поднимающейся к сводчатому потолку. Когда-то это была и старая хлебная печь, но теперь она лишь работала на обогрев помещения. Герцогу пришло в голову зайти в «корабельный зал», где под сводчатым каменным потолком висела деревянная модель старого парусного фрегата, словно совершавшего плавание среди люстр семнадцатого века. Затем им предстояло провести несколько часов в верхней галерее. Это время он мог провести за старинными книгами и прекрасной виолончелью, звуки которой эхом разлетались по пустым залам замка.

Иэн Томас вышел из «корабельного зала» молча.

– Господи, этот корабль словно призрак, будто плавает по комнате.

– Согласен, мистер Томас. Разве вам никогда не хотелось прокатиться на таком корабле?

– В принципе да, сэр.

– Что же, это можно будет устроить. – Герцог позволил словам повиснуть в воздухе, дав тонкий намек на предстоящее дело, очень интересовавшее Томаса. Но пока тот знал достаточно, чтобы не пытаться разнюхивать. Он уже понял, что если герцог решит, что ему что-то следует знать, то он ему скажет в свое время. Так что вместо этого он решил обратиться к более близким планам. После роскошного ужина они устроились со стаканами бренди в верхней галерее. Затем герцог встал, глядя на карманные часы.

– Мы покинем замок до наступления ночи, ваша светлость? Мне вызвать машину?

– В каком-то смысле да… Но машина нам не понадобится. Я хотел бы некоторое время прогуляться по берегу и посмотреть на то, как Святой Кутберт нанизывает свои бусины[61]61
  Бусины св. Кутберта – окаменелые раковины каменноугольного периода, из которых в описываемом регионе в средневековье делались ожерелья.


[Закрыть]. Вы будете так любезны отнести багаж в спальню на длинной галерее? Вы найдете ее прямо на площадке в верхней части узкой лестницы рядом с галареей на верхней батарее.

– Так точно, сэр. – Видимо, они собирались остаться на ночь.

Герцог прохаживался в огороженном саду, когда-то представлявшем собой огород для гарнизона замка в сгущающихся сумерках, наслаждаясь холодным морским воздухом в эту последнюю ночь. Он закончил прогулку, когда уже наступила темнота, вслушиваясь в рокот прибоя и воркование носившихся над волнами глупышей. В какой-то момент ему показалось, что он слышит вдали лай собаки. Он обернулся и будто заметил у замка белую овчарку, однако затем пес словно растворился в тумане.

Старый монастырь был построен на острове в VII веке, задолго до постройки замка многие века спустя в XVI. Преподобные святые Адиан и Кутберт, проповедовавшие Евангелие с этой изолированной островной базы, полагали, что это место представляет собой способ выйти из мира и пообщаться с морем и Богом. Адиан здесь и умер, его останки были погребены под руинами старого аббатства. Рассказывали, что в ту ночь у святого Кутберта было видение того, как Адиана забрали на небеса ангелы.

Да, это место всегда было порталом между мирами, подумал герцог. Ангелы приходили и уходили, святые покоились здесь, а монахи выводили их славные жития. Ему всегда нравилось Евангелие из Линдисфарна, и он даже пытался в какой-то момент выкупить его. Я могу сделать это, подумал он про себя, но не здесь… И не сейчас.

Монахи бежали с острова, когда сюда пришли викинги, и говорили, что они бродили несколько столетий, нося с собой тело святого Кутберта. Викинги, разорив побережье, почти уничтожили это место, и Линдисфарн был необитаем почти два столетия, пока сюда не пришли бесстрашные бенедиктианцы.

Солнце зашло очень поздно, около восьми часов, а Луна еще не взошла, и ночь сразу после наступления темноты была очень густой. Герцог в одиночестве прохаживался по тихому берегу, думая о том, чего добился за последние годы, о своем медленном, но неуклонном восхождении к богатству и славе, признанию пэром Соединенного Королевства, что было особенно необычно для того, кто не был членом Королевской семьи. Да, подумал он. Мне будет трудно чего-то добиться за оставшиеся мне годы, но острых ощущений, по крайней мере, будет хоть отбавляй. Я закис, поднявшись на самый верх. Пора начинать жить снова.

Вдыхая прохладный морской воздух, он тихо прощался с жизнью, из которой пришел сюда, со всем миром за пределом этого изолированного святого острова. Затем он направился по длинной широкой лестнице к замку, прошел мимо кладовой на нижней батарее, затем через кухню к лестнице на второй этаж. Замок, каким он был в эти дни, был любовно восстановлен сэром Эдвином Лютьенсом в 1902 году, перестроившим также верхний этаж в дом в эдвардианском стиле. Еще несколько часов они провели в гостевых спальнях, а затем вышли в предрассветную темноту. Низкий полумесяц висел над грязным берегом, идущим к Фулварк-Берн и Бактон. Последняя луна, подумал он. Луна девятого дня.

Мистер Томас отнес свой багаж в небольшую спальню, как ему и было сказано. Перед уходом они выпили по чашке горячего чая на кухне. Затем герцог направился к комнате в задней части узкой галереи, оказавшаяся небольшим чуланом.

– Я на минуту, – тихо сказал он, в одиночестве зайдя внутрь, держа руку в кармане пальто. Вскоре он появился обратно с кривой улыбкой на лице и блеском в глазах.

– Что же, мистер Томас, вы готовы?

– Разумеется, сэр. Я возьму сумки. Машина придет за нами утром?

– Нет, дорогой мой. Нести багаж придется вам. Туда.

К удивлению Иэна, герцог указал на открытую дверь чулана. Сперва он подумал, что его светлость намеревались оставить там сумки, чтобы они могли провести день за осмотром острова. Тем не менее, войдя внутрь, он внезапно ощутил холод сильного потока воздуха. Герцог вошел следом.

– Я возьму эту сумку, – сказал он, поднимая маленький фонарик и освещая темный проход в дальнем конце чулана. – Там будет трудно идти вдвоем. Просто слишком тесно. Просто подождите, пока я запру дверь. И смотрите под ноги, мистер Томас. Лестница длинная, и, возможно, с сюрпризами.

Томас слышал о тайных проходах в старых замках – каждый мальчишка в свое время мечтал по ним полазить. Ну что же, сбылась мечта, так сказать. Он предположил, что эта потайная черная лестница ведет к северной части замка. Зачем герцогу взбрело в голову идти по темной черной лестнице, он понятия не имел. Шагнув вперед на площадку, он поднял фонарик, и увидел несколько высоких и узких каменных ступеней. Все вокруг было затянуто паутиной, как и полагалось любому уважающему себя дому с привидениями. Герцог протянул ему сложенный зонт.

– Вот, возьмите от паутины. Если вы будете так любезны пойти вперед, я буду освещать вам дорогу.

– Хорошо, сэр. – Иэн поднял сумку, которую должен был нести, и все еще думал о том, что это было очень странный маршрут. Герцог двинулся следом с остатками багажа. В звуке закрывшейся за ними двери ощущался какой-то приговор, хотя он и не мог понять, почему.

Спустя тридцать шагов вниз они вышли к еще одной каменной лестнице и второй двери. Герцог поставил сумку, и со странным щелчком, напомнившим почему-то звук срабатывания какого-то электронного устройства, быстро вставил в замок небольшой металлический ключ.

– Еще один пролет, – тихо сказал он, когда дверь открылась со скрипом не смазанных петель.

Звук разлетелся по каменному коридору за ними. Иэн мог видеть, что дальше пролет уходил влево. Что же, по крайней мере, спустимся прямо на мостовую, подумал он. Дверь за ними закрылась с металлическим щелчком. Они спустились на еще тридцать очень крутых ступеней. Почему-то становилось все холоднее.

– Вот и уровень земли, – сказал герцог с улыбкой, открывая еще одну дверь, за которой виднелся еще один лестничный пролет, еще более темный и зловещий, чем те, по которым они уже прошли. Странно все как-то, подумал он.

– И вот мы подходим к сути дела, – сказал герцог, опуская сумку. – Мистер Томас… Вы уверены, что хотите сопровождать меня в путешествии, которое нам предстоит? Оно начнется здесь и закончиться еще очень не скоро.

– Сэр, я в полном вашем распоряжении.

– Обстоятельства могут стать тяжелы для нас обоих.

– Я понимаю, сэр. Можете на меня положиться.

Герцог долго смотрел на него, а затем процитировал, словно характеризуя предстоящее им путешествие:

 
  «А в самом деле вихрь небесный
  Меня куда-нибудь унес
  В мир новой жизни неизвестной!
  О, если б плащ волшебный взяв,
  Я б улетал куда угодно! —
  Мне б царских мантий и держав
  Милей был этот плащ походный»
 

Томас бросил на него ошеломленный взгляд.

– Это из «Фауста», Иоганна Вольфганга фон Гёте, мистер Томас. Мы намеревается продать душу дьяволу, дорогой мой человек. Что же, продолжим. Он указал на лестницу, освещая ее маленьким светодиодным фонариком.

Они спускались все ниже, в плотный, затхлый холод, который пробирал до костей, просачиваясь через пальто и жилеты. Иэн ощутил краткий приступ головокружения, ощущая некоторое подобие клаустрофобии от замкнутого пространства.

Да что со мной такое, подумал он? Я многие дни копался в узком туннеле, чтобы добыть прах Черчилля, и ни разу не ощущал ничего подобного. Но что-то здесь было, в этом глубоком, темном, тихом, холодном коридоре. Они вышли в длинный каменный зал, и на этот раз герцог обогнал его. Они снова свернули налево, и проход будто бы начал подниматься. Иэн уже утратил чувство направления, но по его прикидкам они все еще должны были находиться под замком. Путь преградила еще одна дверь, и герцог быстро открыл ее своим странным ключом.

– Настоящий лабиринт, ваша светлость. Я понятия не имел, что эти проходы под замком настолько обширны.

– И это правильно, мистер Томас, потому что никто не знает о них – по крайней мере, об одном их свойстве. Вот, последняя дверь. Позвольте мне достать ключ из кармана, и можем начинать…

* * *

В тот же самый момент двое других мужчин также спускались по узкой лестнице за тысячи миль и десятки лет от них. Капитан Волков толкнул англичанина на главную лестницу, быстро осмотрелся, а затем направился вместе с ним по темной черной лестнице. Куда пропал хозяин, подумал он? И где мои люди? Вся ситуация представлялась ему запутанной и просто нелепой. Что это были за придурки, наряженные в НКВД-шников? Кто бы это ни были, они заплатили сполна за свою реконструкцию, что бы это ни означало. Теперь он собирался найти свою группу и разобраться в этом бардаке. Значит, будет отчет. Придется вызывать представителей местных властей и судмедэксперта. Тем не менее, он был уверен, что его положение избавит его от проблем. Эти люди напали на офицера военно-морского флота и держали его под прицелом. Они получили то же самое в ответ. Это была самооборона.

Столовая, в которой они оказались, была очевидно той же, что и раньше, это Волков мог понять по расположению окон, но непонятно было то, что стекла были выбиты, а за окнами стояло янтарное зарево. Что такое? И где тела тех идиотов?

Волков напряженно насторожился, и Бирн ощутил, как его рука болезненно сжала его плечо. Они подошли к стойке регистрации, и Волков внимательно ее осмотрел. На столе лежал открытый журнал регистрации, рядом перо, словно ее так оставили минуту назад. Где администраторша, спрятавшаяся было под столом? Очевидно, сбежала, когда стало слишком опасно. Выстрелы сделали свое дело, подумал он – в фойе больше вообще никого не было. Он прищурился к записям в журнале и отметил имена: Ханс Кёппен, Эрнст Маас и Ханс Кнап. И дата была очень странной – 30.06.08. Рядом он увидел фамилию Бирн[62]62
  До 1918 года в России действовал юлианский календарь, и это должно было быть 17 июня. Кроме того, на дореволюционную орфографию (Гансъ Кеппенъ, Эрнстъ Маасъ, Гансъ Кнапъ и Бирнъ) тоже внимания не обратил?


[Закрыть]. Англичанин говорил правду.

– Кёппен, – сказал он вслух. – Тридцатое июня? И год неправильный? 2008 что ли?

– Это один из участников, – сказал Бирн, бросив взгляд в журнал, словно стремясь подкрепить свою историю этому странному и опасному человеку с оружием.

– Участников?

– «Большой автомобильной гонки», сэр. Я должен был написать о ней.

– Да что ты несешь? Ничего подобного здесь нет и не было… – Он ничего не знал об известной исторической гонке по изнурительному маршруту из Нью-Йорка в Париж, не через Атлантику, а через Соединенные Штаты, Тихий океан, сибирскую часть России, а затем через Европу. Последние три машины завязли в сибирской грязи, а немецкая команда занимала второе место, пытаясь догнать американцев на их скоростном автомобиле «Летающий Томас».

Чем больше Волков осматривался, тем более странным ему все представлялось. На стойке регистрации больше не было компьютера, а мебель, кресла и лампы выглядели антиквариатом, хотя и в отличном состоянии. Все было по-другому, а еще этот календарь… Очевидно, просто для интерьера. Они сделали здесь все под старую гостиницу из предыдущих веков.

– И где хоть кто-нибудь?

– Вероятно, рядом с машинами, где и мне следовало быть, сэр. «Протос» отбывает этим утром. Это машина немецкой команды. Я просто побежал наверх, чтобы забрать свою записную книжку, но обнаружил, что зверь на верхнюю площадку заперта и начал стучать. Потом появились вы с тем пожилым человеком и… И я очень смутился, сэр. Вы с Мироновым?

– Что? Каким Мироновым? Я из разведки российского флота, и с меня уже хватит этого бреда. Что за Миронов?

Бирн пытался понять, что говорил Волков, несмотря на то, что плохо понимал по-русски. Но он понял достаточно, чтобы понять, что этот человек был офицером разведки, и предупреждение Миронова о царской тайной полиции – Охранке – теперь пришло ему в голову.

– Он просто был здесь, – сказал он, не зная, что ответить. – Я завтракал с ним. Я подумал, что вы его знаете.

Он видел, как Миронов поднялся по лестнице вслед за тем странным человеком, который назвался Федоровым. Затем Миронов спустился обратно с явно изумленным выражением лица. Он ничего не сказал, просто пересек столовую и вышел через главный вход.

Волков теперь смотрел на улицу.

– Вперед, – сказал он, грубо подталкивая Бирна к двери. Снаружи они увидели, что небо на северо-востоке все еще заливало странное зарево, словно от колоссального взрыва, охватившего пожаром тайгу. До них все еще долетали раскаты грома, словно от какой-то канонады или новых взрывов.

– Господи, – сказал Волков, уставившись на небо. Он мог принять это только за ядерный взрыв. – Они все-таки сделали это, – выдохнул он. – Началось.