Текст книги "Сад Дьявола (ЛП)"

Автор книги: Джон Шеттлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 21

Карпов расположился во флагманской рубке с картами и несколькими книгами из старой библиотеки Федорова. Он нашел их наиболее полезными для исследования, которое проводил сейчас, изучая потенциального противника. Корабль все еще находился на блокирующей позиции в Санграском проливе. После потопления «Тацу-Мару» он проследил с расстояния за тем, как второй пароход попытался спасти экипаж затонувшего корабля, а затем с удовлетворением отметил, что тот направился к берегам Японии.

Роденко появился прямо во время этих событий, вернувшись в рубке вскоре после того, как он отдал Самсонову приказ открыть огонь.

– Бежали на звук стрельбы, Роденко?

– Так точно, товарищ капитан. Я слышал стрельбу носовой артиллерийской установки, но боевой тревоги объявлено не было.

– Не было необходимости. Мы просто перехватили пару японских судов, следовавших в Далянь, около Порт-Артура. Этот маршрут для них закрыт. Мы не позволим японцам снабжать свои войска в Корее или Маньчжурии.

Это удивило Роденко.

– Но, товарищ капитан, как мы сможем обеспечить блокаду? У нас всего один корабль. В этой гавани может быть десять или двадцать кораблей, и еще больше на юге, в основных японских портах. Мы не сможем перехватить их все.

– Я понимаю это Однако мы можем показать пример того, что будет с любым кораблем, не подчинившимся нашему приказу. Как только мы потопим несколько, остальные дважды подумают перед выходом в море. Мы сможем оказать серьезный эффект, даже не имея возможности быть везде одновременно.

– Неподчинении? Что за приказ, товарищ капитан? Мы связывались с японцами?

– Пока нет, но это будет.

– Тогда какой реакции вы от них ожидаете? Простая атака на невооруженные корабли равносильна пиратству!

– Пиратству? Не юродствуйте, Роденко. Вы говорите так, будто мы связаны законами, которые эти людишки придумали, чтобы регулировать свои дела. Наоборот! То, что вы должны понять, это то, что теперь мы являемся единственной настоящей силой. Как вы думаете, что сделает капитан этого корабля, когда я пущу его корабль на дно? Побежит жаловаться правительству. Именно этого я и добиваюсь. И следующие корабли, с которыми мы столкнемся, будут военными, и тогда мы сможем довести нашу позицию до всеобщего сведения. Капитан этого парохода сам по себе не станет моим послом в Токио, но если стукнуть посильнее, то военные отреагируют быстро.

Роденко это очевидно смутило. Именно это он и подозревал. Капитан собирался повторить то же, что и в 1945. Пока что картина была неопределенной, но он мог представить, что вскоре весь японский флот соберется против угрозы, являемой «Кировом».

– Вы действительно стремитесь к этому, товарищ капитан? Вы снова ищете войны?

– А что, Роденко? Вы же не ждете, что это будет морской круиз? Мы вышли в море как военный корабль на службе нашей Родины. Мы уже дважды приняли брошенный нам вызов. И не справились только потому, что оказались здесь.

– При всем уважении… Разрешите говорить начистоту?

– Разумеется. Мне нужно знать, что вы хотите сказать.

– Вы точно уверены, что мы служим здесь нашей Родине?

Карпов пристально посмотрел на старпома, словно пытаясь понять, о чем тот на самом деле думает.

– Я понял, Роденко. Я так понимаю, вы не одобряете мои действия. Позвольте узнать ваше мнение. – Он сложил руки на столе рядом с книгами Федорова, с ожиданием, нетерпением и очевидной открытостью.

– Товарищ капитан… Если это действительно 1908 год, у нас нет никаких полномочий действовать здесь. Все наши действия могут иметь драматические последствия для всей будущей истории, и я полагаю, что они должны быть предельно осторожны. Вы заявили о себе во Владивостоке, и вскоре из Петербурга ответят, что ничего не знают о нас. Я полагаю, это было неразумно, и, более того, несколько претенциозно. Затем вы атаковали невооруженные торговые суда, что, несомненно, приведет к большим проблемам.

– Да, именно так и будет, товарищ капитан-лейтенант, – обращение к Роденко по званию вместо имени было явным намеком на то, что Карпов не проникся этими аргументами. – Я намерен именно привлечь внимание наших противников и показать им, с чем они имеют дело. Только после этого мы сможем предъявлять требования, к которым они станут прислушиваться.

– Но с какой целью, товарищ капитан? Зачем нам начинать новую войну, которой не должно было случиться? Разве мы уже сделали не достаточно?

– Потому что та война, которая велась в той истории, закончилась для России очень плохо. Вы согласны? Если бы Орлов был здесь, он сказал бы прямо. Мы получили пинок под зад и скатились до третьеразрядного государства. Возможно, наше попадание сюда было чистой случайностью после ядерного взрыва, но, честно говоря, я не вижу другого способа вернуться обратно, кроме как произвести еще один взрыв. Этого я делать не стану. Таким образом, мы обладаем силой предотвратить более века трудностей для нашей страны. Я намерен использовать эту силу, и это только начало. Реальная партия еще не начиналась. Скоро они начнут расставлять пешки и другие мелкие фигуры. Однако мы теперь – мощный черный ферзь, и можем победить их всех. Вы не согласны?

– Конечно, мы можем победить любой корабль, товарищ капитан, но весь флот? Не случится ли повторение того, что случилось в 1945?

– Разумеется, нет. Теперь их корабли не представляют для нас угрозы. По сравнению с «Кировом», это просто игрушки. Чем раньше японцы выучат, что их флот бесполезен как инструмент внешней политики, пока мы действуем в этих водах, тем лучше. Занятия начинаются сегодня.

– Но что насчет японской армии? Мы совершенно бессильны повлиять на события на суше, товарищ капитан. Если японское руководство не подчиниться, что мы намерены делать? Разумеется, мы не сможем высадить войска на японскую территорию. С нашими нынешними силами морской пехоты мы даже не сможем взять под контроль Порт-Артур.

– Это еще предстоит выяснить. Я надеюсь, что японцы не захотят жертвовать своим драгоценным флотом и откатиться в феодальную раздробленность. Я читал книги Федорова. Именно Императорский флот имеет решающее значение для способности Японии проецировать свою силу на Тихом океане. И мы можем сломать эту силу и предотвратить ее дальнейшее развитие. Если не поможет, могут быть приняты другие меры, но я надеюсь, что до этого не дойдет. Это не Япония 1940-х, Роденко! Да, они победили Россию, мы все учили историю в училище, но теперь у нас есть возможность отыграть это! У нас есть сила помешать Японии утвердиться на Тихом океане в качестве главной силы. Разве вы не понимаете этого? Мы можем предотвратить Войну на Тихом океане. Мы можем не дать милитаристской Японии взойти тенью над мировой ареной – прямо здесь, прямо сейчас!

Лицо Роденко осталось угрюмым и обеспокоенным.

– Это очень серьезные планы на двадцать одну ракету и четыре тысячи артиллерийских снарядов, товарищ капитан.

– Значение имеет не сила сама по себе, – быстро парировал Карпов, – а наша возможность применить ее там, где это необходимо, причем не подвергая корабль риску. Вы понимаете? И не забывайте, что мы можем рассчитывать на поддержку наших соотечественников. Вы видели, как нас встретили во Владивостоке?

– И ради этого была эта нелепость насчет наместника Дальнего Востока, товарищ капитан?

– Это была просто показуха, – отмахнулся Карпов. – Как еще мне было назваться перед этими людьми? Я использовал термин, который они могли понять.

– Итак, вы намерены спровоцировать противника? Топить все больше кораблей, ища крупного сражения?

– Это необходимо для достижения моих целей, Роденко. И я не побрезгую это сделать. – Он указал пальцем на старпома в некотором раздражении. – Я назначил вас старшим помощником, потому что вы старший офицер мостика, более зрелый и обладающий большим опытом, чем любой другой. Но теперь вы начинаете говорить, как доктор Золкин! Это война. Вы знаете старую поговорку, что война суть продолжение политики другими методами. Если у вас не окажется необходимых качеств, я могу найти другого офицера на этот пост. Поэтому я ожидаю, что ваш голос станет вторым моим в этом вопросе, особенно в бою. В бою не должно быть двусмысленности. Вы должны выполнять свои обязанности или отойти в сторону.

Роденко понимал, что для переговоров с капитаном больше не было места. Казалось, что он перешел какой-то внутренний Рубикон, и видел предстоящие дни как решающие для всего этого дела. С одной стороны, он понимал, к чему стремиться Карпов. Они могли остановить Японию, предотвратить войну на Тихом океане и усилить положение России, что представлялось благородной целью. Но что-то подсказывало ему, что за сиянием этой цели в сознании Карпова нарастала тьма. Он видел это ранее, и боялся, что теперь она появиться снова, гуще, чем когда бы то ни было.

На этом они разошлись. Роденко покинул рубку, направившись вниз для отдыха. Однако вскоре радиотехническая часть доложила об обнаружении надводной группой цели в Сангарском проливе, следующей на запад курсом на корабль, и на этот раз это были не грузовые суда.

* * *

На прошлой неделе 9-я минная дивизия находилась на маневрах в заливе Амори, после чего должна была направиться в Сасебо на соединение с основными силами флота. В ее состав входили четыре миноносца, предшественники класса кораблей, которые в будущем назовут эсминцами. Командир дивизии капитан второго ранга Кавасэ держал флаг на «Аотака», первом корабле своего типа[45]45
  Миноносец «Аотака» относился к типа «Хаябуса» и не мог быть первым кораблем своего типа


[Закрыть], ведшем за собой еще три – «Кари», «Цубамэ» и «Хато». Это были небольшие корабли, водоизмещением не более 152 тонн, но развивавшие скорость до 29 узлов. Имея в длину не более 45 метров, рядом с «Кировом» они казались карликами, и были вооружены лишь 57-мм орудиями. Их настоящая задача заключалась в том, чтобы сблизиться с крупным вражеским кораблем и выпустить в него три 356-мм торпеды[46]46
  Миноносцы этого типа несли три 457-мм (18 дюймов) торпеды, а также одно 57-мм и два 47-мм орудия


[Закрыть]. В этом деле они достигли значительных успехов в русско-японской войне.

Капитан Кавасэ принял сигнал бедствия от «Тацу-Мару» и решил расследовать случившееся. Он уведомил командование о том, что реагирует на сигнал бедствия и сообщение о крупном российском корабле в проливах. Но он оказался не готов к тому, что увидел на горизонте.

Крошечные двухтрубные миноносцы шли на двадцати узлах, когда заметили вдали корабль, который рос с каждой минутой по мере того, как они сокращали дистанцию. Вместе с ним росла и тревога Кавасэ. Это определенно был военный корабль, но его форштевень был совершенно иным, длинным и гладким, совершенно непохожим на изогнутые к ватерлинии форштевни всех военных кораблей, которые он видел. Он не заметил на длинной палубе крупных орудий, только несколько малых башен. Тем не менее, он знал, что на корабле такого размера орудия могут стоять по бортам, будучи не видны на фоне надстройки, и могут нанести его крошечным миноносцам смертельный урон.

И это определенно был российский корабль! Он видел Андреевский флаг на фок-мачте, увенчанной какой-то странной установкой, вращающейся в лучах угасающего солнца. Вид корабля напоминал ему Осакский замок, древнюю высокую крепость к югу, об которую обломали зубы так много армий. Инстинкты звали его подойти ближе и узнать больше, но что-то словно шептало ему на ухо, словно голос далекого предка, предупреждавшего об опасности… Будь осторожен. Он принял решение, которое спасло и его и всех, кто находился под его командованием.

Это был военный корабль и это, разумеется, означало многое, и его четыре миноносца не намеревались развязать новую войну по его команде. В любом случае, они не смогут справиться с таким монстром, так что он решил, что правильным в его случае будет наблюдать и докладывать. Он подошел достаточно близко.

Он повернулся к лейтенанту и спокойно отдал приказ доложить в Амори о том, что они подтверждали сообщение «Тацу-Мару». То же подтвердил и экипаж «Канто-Мару», влетевшего в порт Хакодате с рассказом об огромном корабле в проливах.

– Доложить, – сказал он. – Наблюдаю крупный вражеский военной корабль под Андреевским флагом. Сообщить наши координаты. Мы остаемся на месте, встаем в круг. Запросите указаний.

Сообщение было отправлено, и он начал ждать, пока старшие офицеры решат его судьбу. К счастью, в Амори нашлись умные головы, и вскоре ему было приказано вернуться на базу. Он был рад этому, несмотря на то, что был готов к опасности и даже смерти ради защиты своей родины. Но не следовало сражаться с драконом при помощи ножа, подумал он. Потребуется не менее, чем броненосный крейсер, чтобы противостоять кораблю, который он видел в бинокль. Нет… И этого будет мало. Нужен будет броненосец… Много броненосцев. Это был самый грозный корабль, который он когда-либо видел в своей жизни.

* * *

– Они отворачивают, капитан, – Роденко знал, что Карпов это видел, но хотел убедиться, что капитан понимает, что корабли больше не приближались к ним. – Не думаю, что они намереваются атаковать.

– Верно, Роденко, вы правы. Они просто хотел посмотреть на нас, и то, что они увидели, произвело должное впечатление. Без сомнения, они вернутся и расскажут о морском чудище, и это именно то, что нам нужно на данный момент. Страх – мощное орудие и инфекционное заболевание. Я повернулся к ним бортом, чтобы они увидели наш профиль, именно по этой причине.

– Похоже, это небольшие миноносцы, капитан.

– Согласен. Что же, они не будут представлять для нас угрозы, если не приблизятся. И на данный момент, у них, похоже, не хватает духу попытаться. Отлично. Теперь мы идем на юг.

– На юг, капитан? Я полагал, мы направимся к Токио.

– На севере нет японских баз, стоящих упоминания. Основные базы их флота находятся на юге, в Куре и Сасебо. Я намеревался посетить Йокогаму и Токио, но думаю, что нужно решить вопрос с японским флотом прежде, чем я прибуду к императору. Пока они считают, что у них есть флот, способный противостоять нам, они не прислушаются к тем требованиям, которые я намерен огласить в Йокогаме. Сначала мы направимся на юг и покажем наш профиль этим людишкам, а дальше посмотрим, что они решат с этим делать.

– Я понял, товарищ капитан. Рулевой, курс 185, – он понял намерения Карпова, но испытывал нехорошее предчувствие и глубокое сожаление.

Капитан мыслил правильно, подумал Роденко. Но относительно японцев он ошибался. Они больше, как люди, чем он мог себе представить.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ ТОГО

«Услышьте судьбу свою, о жители Спарты широких просторов…

Ибо силу его не сдержит ни сила ни львов, ни быков.

Сила против силы, и он силу Зевса имеет,

И потому он не будет испытан…»

– Видение Оракула, согласно описанию Геродота

ГЛАВА 22

Когда-то этот крепкий самурайский род из южной провинции Сацума именовали «спартанцами Японии». Упадок, приходящий с властью и привилегиями, не затронул их, так как Сацума никогда не была богатым регионом, и самураям приходилось работать в поле, как простым крестьянам, чтобы вырастить урожай риса, необходимый для выживания. Крепкие и дисциплинированные, эти люди были словно высечены из камня, постоянно поддерживая себя в форме в военном отношении, подобно грозным спартанцам Древней Греции.

В каждой деревне провинции имелась своя Гоцу, самурайская организация, набиравшая всех молодых людей в возрасте 15 лет. Там им прививались добродетели храбрости и необходимости стойко переносить тяготы, а также сила воли как путь достижения и того и другого. Старшие постоянно проверяли их, вынуждая противостоять своим страхам и преодолевать трудности.

Протяженная и опасно неприкрытая береговая линия также вынуждала род заниматься развитием морского дела. Когда иностранные дьяволы впервые прибыли в Японию на удасных уродливых железных кораблях, Сагумо приняли к сведению силу, которую давали эти машины. В частности, были сделаны некоторые очень важные выводы, когда вражеский флот показался на горизонте у побережья Сацумы.

Он родился в 1847 году, получив имя Тугоро до совершеннолетия, наступившего весной 1860, когда он получил взрослое имя Хейтатиро Того. Он вступил в свою Гоцу, тренируясь и учась каждый день, подобно тому, как спартанские юноши подвергались испытаниям, дабы превратиться к закаленных воинов. Он участвовал в патриотических фестивалях своей Гоцу, выступая на мероприятиях, посвященных трагической гибели «сорока ронинов» и другим трагическим историям, подобно тому, как древние греки отмечали истории «Иллиады» и «Одиссеи».

Будучи прилежным и успевающим молодым человеком, он заслужил уважение в глазах сверстников, проявив естественное лидерство, притом не показное и не самодовольное. Эти добродетели характера – решительность, усердность в учебе, спокойная уверенность – наделяли его спокойствием в бою, которое хорошо служило ему на протяжении всей его жизни. Вместе со своим лучшим другом Куроки они сыграли важную роль в великой европейской державы в лице Российской Империи. Учителя Гоцу в то время не знали этого, но тем не менее, готовили юношей, которым суждено было стать мужчинами, которые выведут Японию в современную эпоху и на мировую арену путем нескольких самых поразительных и решительных военных побед, когда-либо записанных в истории.

Спустя два года произошел инцидент, определивших ход жизни молодого Хейтатиро Того. В 1962 знатный аристократ, родственник правящего рода провинции Сацума, направлялся домой через деревню Намамуги, когда его процессия натолкнулась на четырех британцев. Полагая себя равными или даже превосходящими любого человека в Японии, иностранцы грубо пересекли путь движения процессии, не спешившись и не выказав никакого уважения.

Охрана аристократа пришла в ярость от преднамеренно дурных манер британцев. В результате стычки один из иностранцев был убит, обезглавленный одним ударом самурайского меча, а два других получили тяжелые ранения. Однако Великобритания не была намерена терпеть злоупотребления против своих подданных, вне зависимости от обстоятельств, и выразила решительный протест бакуфу, центральному правительству Японии, которое вскоре предложило выплатить компенсацию в размере 100 000 фунтов. Это была огромная сумма, равная почти пятой части серебряного запаса Японии, но британцев это не удовлетворило. Они хотели крови за кровь, однако гордые самураи провинции Сацума отказались приносить извинения или казнить охранников, ответственных за случившееся.

Результатом стала кратковременная малоизвестная «Англо-Сацумская война». Корабли британского Королевского флота вошли в залив Кагосима, дабы выразить недовольство Короны. Японский эмиссар из Сацумы прибыл на борт британского флагмана «Эвриал», под командованием подполковника Нила. Японцам была вручена нота с требование компенсации, но японцы просто отказались вести любые переговоры.

В ответ британцы, по истечении 24-часового ультиматума, захватили несколько пароходов, принадлежавших роду Сацума, стоявших на якорях в гавани, что быстро побудило японцев открыть огонь из береговой пушки. Затем они дождались наступления бушующего тайфуна, рассчитывая на то, что вражеский флот будет уничтожен «божественным ветром» подобно флоту Чингисхана в прошлых столетиях[47]47
  Монголы вторгались в Японию при Хубилае в 1274 и 1281 годах, спустя 50 лет после смерти Чингисхана


[Закрыть].

Британцы не ожидали сопротивления, полагая, что простого вида их флота будет достаточно, чтобы запугать японцев, но не поняли в полной мере «спартанцев Японии». Они пошли на эскалацию конфликта, разграбили и сожгли захваченные пароходы, а затем выстроили свои корабли в боевую линию и открыли огонь по городу. Были сожжены пять торговых складов, и погибло столько же крестьян, так как японцы приняли мудрое решение эвакуировать город до начала бомбардировки.

Одним из эвакуированных был молодой самурай Того, которого направили в соседний замок на берегу для защиты его от возможного британского десанта. Он расположился за пушкой на зубчатой стене, глядя на ведущие огонь британские корабли вместе со своим другом Куроки.

– Посмотри, как они выстроились, Куроки! Это значит, что они могут пройти мимо нас, и один корабль за другим будут обстреливать то, что они пожелают. Страшная сила!

– Будем надеяться, что наши стены выдержат. Как наша собственная пушка?

– Она, похоже, будет слабым ответом, – Того указал на залив, где дым от огня британских орудия затмевал паруса их кораблей.

– И с такими кораблями англичане могут идти, куда угодно. Они могут возникать у наших берегов, словно морские драконы, способные дышать огнем на наши города и порты по своей прихоти!

– Да, но пусть только они посмеют ступить на нашу священную землю! Наши самураи соберут десятки тысяч. Мы разорвем их на части и скормим их внутренности птицам!

– Надеюсь, Куроки. Но помни, что они тоже вооружены. Их ружья способны убить наших лучших фехтовальщиков.

– Но у нас есть лучники[48]48
  Собственно, огнестрельное оружие у японцев тоже было, хотя и устаревшее. И относились к нему далеко не так презрительно, как в фильмах Куросавы


[Закрыть].

– А у них есть пушки, которые они могут вывести на берег. Еще мортиры и осадные орудия. Мой отец видел их.

– Наша доблесть и наше превосходство в численности возьмут верх, и боги возлюбят нас. Разве это не священная земля, Того? Не дай страху овладеть тобой.

– О нет, Куроки, я их не боюсь. Но я уважаю их за то, что у них есть, то, что намного превосходит то, что есть у нас. Нет. Я стремлюсь понять нечто другое.

– И что же?

– Только одно, мой друг… Врага, пришедшего с моря, следует встречать в море и останавливать там, прежде, чем они смогут направить пушки на нашу священную землю.

– Это верно, но но не думаю, что это возможно на данный момент. У нас нет кораблей, способных остановить их в море. Только эти форты и орудия смогут сказать свое слово!

– На данный момент, – решительно ответил Того. – Но однажды у нас будут такие корабли. Япония – островная страна, окруженная со всех сторон морем, как и Англия. Что сделали британцы? Мы должны сделать то же самое. У Японии должен быть великий флот, самый большой на Тихом океане, если не в мире. Только тогда мы сможем занять подобающее нам положение. Без флота мы сможем лишь сидеть в этих фортах и полировать наши мечи, потому что англичанам даже не нужно будет приходить сюда, чтобы усмирить нас. Их корабли просто задушат нашу торговлю, если мы это допустим. И этого не должно быть. В следующий раз, когда враг придет с моря, мы должны быть готовы встретить его там и победить!

Этот инцидент стал одним из многих после того, как более ранний указ императора в том же году «изгнал всех варваров» с японской земли. И после этого враг пришел с моря со всех сторон. Корабли Франции, Нидерландов, даже Соединенных Штатов вскоре оказались вовлечены в конфликты с японцами, ответившими боевым кличем «Почтим Императора и изгоним варваров!». Но изгнать варваров было нелегко. Реалии современного мира, в которые вступила Япония, не могли быть отменены.

С того момента Того посвятил себя изучению военно-морского дела, поскольку понимал, что судьба Японии будет зависеть от ее способности защитить свои берега сильным флотом, точно так же, как у Великобритании. После практики на «Касуге», приобретенном в Великобритании колесном пароходе водоизмещением 1 290 тонн, он поступил в качестве гардемарина на военный корабль «Рюдзе», также построенный в Великобритании. Там он проходил практику под руководством сублейтенанта Королевской морской пехоты, приглашенного в качестве военного советника после того, как настроения по отношению к иностранцам утихли.

Вскоре Того выиграл стипендию на поездку в Великобританию для обучения искусству ведения войны на море у тех, кто был ее бесспорным мастером на протяжении веков – Британского Королевского флота. Он прибыл в Саутгемптон в июле 1871, и внимательно изучил этот город, в котором стоял знаменитый флагман Нельсона HMS «Победа». Он часто посещал этот корабль, пытаясь обратиться к Нельсону как к своего рода духовному наставнику, полубогу открытого моря и, своего рода предшественнику. За годы, проведенные в Англии, Того изучал английский язык и вел журнал на английском, в котором однажды написал, что был убежден в том, что является реинкарнацией знаменитого адмирала[49]49
  Ну да, ну да… В плане блестящих побед над клиническими идиотами так точно…


[Закрыть].

Он много изучал западную культуру, которая в его глазах имела как сырость, так и изысканность. Несмотря на то, что он так никогда и не привык к местной еще, архитектуре и огромным человеческим муравейникам таких городов, как Лондон, он пришел к пониманию британского характера, военного искусства и мастерства, которое они проявляли в войне. У них была привычка называть свое военные корабли «людьми войны», и они действительно воплощали это в каждом своем действии на мировой арене. В его глазах Британия была действительно великой, и заслуживала своего почетного наименования. Япония должна была стать такой же.

Англичане прозвали его «Джонни-китаец» на почве собственного незнания Азии и неспособности с какой-либо уверенностью отличать китайцев от японцев. Того это возмущало. Он имел более чем одну стычку со своими одногрупниками в Англии с целью им это разъяснить.

Японские стажеры в Англии также ожидали завершения строительства нескольких заказанных броненосцев. В 1878 году Того был назначен на один из них при переходе домой. Его корабль именовался «Хиэй», вместе с ним шли «Фусо» и «Конго». Это были далеко не корабли с теми же названиями, что участвовали в сражениях Второй Мировой войны, однако они были первыми настоящими броненосцами Японского Императорского флота. Хотя на самом деле, это были не более чем броненосные корветы, имевшие паруса в дополнение к паровой машине, развивавшие скорость в размеренные 14 узлов и с водоизмещением 3 700 тонн. К 1908 году они были выведены из эксплуатации и списаны.

К тому времени, как Того направился домой, Китай заказал еще большие корабли, и вскоре началась гонка вооружений, в ходе которой японцы воспользовались помощью Франции для создания флота броненосных крейсеров, и помощью англичан для создания новых кораблей – вооруженных торпедами, которые станут предшественниками будущих эсминцев. Это «Котака» или «Соколы» моря сыграли большую роль в победах Японии в Японо-Китайской войне 1894-95 годов и над Россией в Русско-японской войне 1904-05 годов. Развивавшие почти тридцать узлов 150-тонные корабли с 356-мм торпедами стали проклятием российского флота.

Однако именно англичане дали Того ощущение того, что мир действительно принадлежит Японии, даже позволив совершить кругосветное плавание на борту учебного корабля «Хэмпшир» в 1875 году. В этом плавании он заразился болезнью и почти ослеп, что грозил закончить его карьеру, однако смог восстановит зрение после многих трудностей. И Того нашел своим глазам достойное применение, многому научившись и у британцев и у французов во время сражений с китайцами на Формозе.

Будучи во время войны с Китаем в 1894 году молодым капитаном крейсера «Нанива», он продемонстрировал сверхъестественную способность ориентироваться в предательских водах международных отношений, когда потопил британский корабль, зафрахтованный китайцами для перевозки военных грузов. Этот инцидент грозил вовлечь Великобританию в войну на стороне Китая, но юристы смогли установить, что потопление корабля произошло в полном соответствии с международным правом и законами войны. Китайские военнослужащие, находившиеся на пароходе, захватили его, когда корабль Того приблизился к нему, и потому корабль стал законной добычей.

Вскоре звезда Того взошла, и он получил звание контр-адмирала и был назначен начальником японского военно-морского училища. Когда война с Россией снова призвала его в бой в 1904 году, у Японии был гораздо более серьезный флот, чтобы ответить на вызов. Министр флота лично просил назначить его командующим Объединенного флота, и это было самое мудрое назначение, сделанное Императором.

Хорошая судьба, удача и выдающееся мастерство позволили Того добиться ошеломляющей и решительной победы над Россией. Он легко разбил Первую Тихоокеанскую эскадру, захватил Порт-Артур, разбил врага в Желтом море и запер их броненосные крейсера во Владивостоке. Когда русские отправили на Тихий океан весь Балтийский флот, чтобы восстановить положение, Того благополучно победил их в знаменитом Цусимском сражении. В 1908 году он был легендой. Его имя было практически именем Японского Императорского флота, которому он столь умело служил.

Победа Того при Цусиме вызвала настоящий шок в мире и ускорила кончину последнего российского царя. В то время, как Россия погрузилась в хаос революции, Япония укрепила свои позиции восходящей державы на Тихом океане. История, начавшаяся в этой единственной битве, в конечном итоге приведет Японию к конфронтации с Китаем, а затем и с Соединенными Штатами Америки во Второй Мировой войне. Она навсегда низвела Россию до статуса третьеразрядной силы на Тихом океане, мало способной влиять на ситуацию за пределами холодных берегов Курильских островов и Сахалина. Японцы даже заняли южную половину острова в обмен на мир.

Американский президент Теодор Рузвельт помог заключить этот мир в Портсмуте, положивший конец Русско-Японской войне, но вскоре понял, что Япония является силой, с которой ему придется считаться на Тихом океане и в Азии. Дабы продемонстрировать способность Америки перебросить корабли из одного океана в другой, он выбил средства на отправку всего линейного флота США в кругосветное плавание, в ходе которого все броненосцы американского флота были выкрашены снежно-белой краской.

В тот самый день, когда с «Тацу-мару» впервые заметили грозный силуэт «Кирова», «Великий Белый флот» США в составе 16 броненосцев и ряда других кораблей приближался к Гавайям, чтобы сделать кратковременную остановку и продолжить свой путь через Тихий океан с запланированными заходами на Филиппины, Новую Зеландию, в Австралию, и, в конечном счете, в Японию.

Рузвельт стремился продемонстрировать Японии всю мощь ВМФ США и, возможно, наладить путь к улучшению взаимоотношений в будущие дни. Это было явное применение одной из его любимых максим – «говори мягко, но держи в руках большую дубину». Но «великий белый флот» ожидало нечто большее, чем долгий и трудный морской поход. Он направлялся на запад, в то же самое время, как адмирал Того понял, что пожар войны с Россией все еще не полностью погашен.

Новый враг пришел в Японию с моря, враг, способный бросить тяжелейший вызов, враг, отличающийся от любого корабля в мире. Выстрел по курсу «Тацу-Мару» действительно стал началом нового витка войны, войны, которая на века изменит судьбу всех государств, имеющих интересны на Тихом океане.