Текст книги "Сад Дьявола (ЛП)"

Автор книги: Джон Шеттлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 23

Звук горна вдалеке он счел оповещением о срочном деле. Хейхатиро Того остановился и внимательно прислушался, одновременно подвязывая за ноги добытого фазана. Он увидел всадника, спешившего к нему по склону, словно за ним гнались демоны. Он явно искал меня, подумал адмирал. Что-то случилось. Но что?

Того был человеком, воплощавшим спокойную решимость, который поднялся на самый верх после долгих лет рутинной добросовестной службы в японском флоте. Глядя на всадника, он вдруг ощутил странную тревогу, но быстро успокоился, приведя мысли в порядок.

Его имя означало «мирный сын», а фамилия «Того» отсылала к народу востока. Таким образом, «мирный сын востока» был силой Инь в буре японской Янь, когда началась война. Однажды ему сказали, что «мир также приносит свои победы, и они даже более известны, чем военные». Его собственная биография, которая будет написана в 1909 году, будет озаглавлена «Доброжелательность и мир». Но когда приходило время участвовать в бою, его единственной мыслью становилась победа.

Будучи человеком простым, он наслаждался простыми радостями жизни, проводил время с семьей, на охоте с собаками или в работе в саду. Несмотря на всю доставшуюся ему славу, он избегал помпезности и церемоний, не искал наград и звуков фанфар, и делал свое дело с усердным вниманием, но не вмешиваясь в работу других. Некоторым казалось, что он делал свою работу без всяких усилий, но ни один человек на флоте не работал настолько усердно.

Он был человеком весьма уравновешенным, твердо стоявшим на земле и никогда не дававшим волю алкоголю. Только ясный ум мог позволить ему схватывать все подробности, необходимые ему по должности, а его ум был спокойным и холодным, словно горный пруд с талым весенним снегом. Он был спокоен, ничего не упускал, но и был великодушен к ошибкам. Скромность, честность и честь были его лозунгами в жизни, которые он воплощал во всех ее аспектах. Просто давать отчеты перед начальством в Военно-морском министерстве или Императорском дворце ему было мало, и поэтому он всегда старался лично проверить представляемую информацию. Мысль о спекуляциях никогда не приходила ему в голову, хотя каждый день он решал тысячи вопросом в рамках своих многочисленных обязанностей.

Будучи человеком вежливым, он прекрасно понимал концепцию «лица» и часто мог закрыть глаза на неподчинение, тихо и незаметно выражая недовольство наедине, давая виновнику возможность восстановить свое лицо и начать действовать правильно. А в других случаях ему было достаточно просто повернуть голову в нужную сторону, чтобы обратить внимание на какое-либо нарушение, чтобы ответственные со всей ответственностью взялись за исправление.

Когда в 1904 началась война с Россией, Того принял вызов с привычным достоинством и чувством цели. Он прекрасно понимал, что на него плечах лежит ответственность за весь японский флот, построенный за долгие годы напряженной работы, состоящий из многих кораблей, приобретенных за границей или захваченных во время войны с Китаем. Для него это был незаменимый меч, красивый и смертоносный, но который он мог легко сломать, сделав неправильный выпад, так как слишком хорошо понимал разрушительную силу современного оружия и войны вообще.

Занимаясь подготовкой экипажей своих кораблей, он старался наполнить учения как можно большим реализмом, отдавая предпочтение боевым стрельбам в различных условиях. Бои были короткими и жестокими, но подготовка к бою была бесконечной. Когда начинался бой, нужно было действовать смело и агрессивно, но в соответствии с заранее составленным расчетом, представленным длинными многостраничными боевыми приказами, определяющими положение, скорость и построение каждого подразделения его флота.

После объявления войны он был полон решимости быстро отнять господство на море у сильного европейского противника, которого многие считали непобедимым. Он не позволил врагу придти с моря. Он бросил ему вызов в море, и как только Япония победила российскую тихоокеанскую эскадру, они могли ждать подхода подкреплений с Балтики, что и случилось.

Того видел в захвате первого российского корабля в войну роковое предназначение, и часто размышлял о том, какую роли божественное провидение могло сыграть в этих событиях. Этот корабль именовался «Россия», и его экипаж радостно острил по этому поводу, что они «захватили «Россию».

Во время своего первого боя с российским флотом в районе Порт-Артура Того предпочел действовать с дистанции около 8 000 метров, что считалось значительной дальностью морского боя в то время. Превосходная артиллерия его кораблей сделала свое дело, и он получил очень небольшой урон, нанеся противнику гораздо более серьезные потери[50]50
  Первая атака японского линейного флота на Порт-Артур закончилась тем, что обе стороны получили по паре попаданий и разошлись без особого результата, так что странно говорить о «более тяжелых потерях». Гораздо больший эффект принесла ночная атака японских миноносцев, сумевших торпедировать броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан», а также крейсер «Паллада» – возможно, автор решил записать это на счет артиллерийского боя


[Закрыть]. Его драгоценный флот был хорошо защищен, и одновременно он использовал это для того, чтобы выиграть бой.

Позже, встретив российские подкрепления в Цусимском проливе, он выразил свое понимание важности этого сражения в приказе флоту: «Восход или падение Империи зависят от исхода боя. Пусть каждый сделает все возможное».

Когда начался бой, он остался на мостике под открытым небом, отказавшись уйти в боевую рубку, что поначалу вызвало ужас у младших офицером. Тем не менее, враг сконцентрировал огонь на его флагмане «Микаса» и рядом рушились снаряды, он не получил ни царапины, что наделило его аурой неуязвимости. Такие понятия были далеки от его скромного склада ума, но его подчиненным он вскоре показался полубогом, окруженным сияющим светом, и его начали почитать великим героем, которым он вскоре стал.

На карту в той войне была поставлена судьба нее только Японии, но и Российской Империи. Помимо того, эта битва открыла дверь японской экспансии на Тихом океане, которая не остановилась до тех пор, пока такие люди, как Честер Нимиц, «Бык» Холси, «Зигги» Спраг и множество других отважных и решительных офицеров и матросов не одержали решающую победу над Японией во Второй Мировой войне. Но в тот день в Цусимском проливе, эти события были еще бесконечно далеки. Это была грандиозная битва, и еще более грандиозная победа Японии, которую тихий адмирал привел к славе в тот день.

Историки избрали трех величайших адмиралов всех времен – Горацио Нельсона из Великобритании, Того, «Нельсона востока», и Честера Нимица, который глубоко уважал Того и усердно изучал его оперативное и тактическое искусство.

Таков был «маленький человек», как выразился Карпов, идущий на юг ему навстречу, человек, отличавшийся от его самого, как день от ночи. Стоя в ауре непобедимости на мостике «Микасы» в Цусимском сражении, он проявил храбрость, внутреннюю решимость и уверенность человека, которому было суждено преуспеть, человека действительно удачливого и одаренного богами.

Но теперь другой человек, также считавший себя непобедимым, надвигался на Японию, словно грозный шторм – Владимир Карпов. Свойственные Того тихая уверенность и чувство чести были для него совершенно не характерны. Их место заменяли высокомерие, гордыня и намеренная агрессия, не предполагавшие сомнений относительно жизни тех, кто осмеливался бросать ему вызов.

Он командовал единственным кораблем, но бросал вызов целым флотам, состоявшим из быстроходных и хорошо защищенных кораблей, поддерживаемых авианосцами и тысячами самолетов. Он отвечал каждому противнику безжалостной силой, и во многих случаях ему удавалось одержать верх.

Он сковал весь британский Королевский флот в Атлантике и мимоходом разбил несчастную американскую эскадру, шедшую ему навстречу, не подозревая об опасности. В Средиземном море он расстроил действия итальянцев, избив пару их лучших линкоров, а затем взял верх в бою против «Родни» и «Нельсона». В Тихом океане он столкнулся с превосходной авианосной дивизией адмирала Хары, оставил линкор «Кирисима» капитана Сандзи Ивабути разбитым остовом на коралловых рифах и вступил в бой с самым могучим кораблем, построенным в Японии под командованием ее самого прославленного адмирала Исокору Ямамото. Вернувшись в свою собственную эпоху, он прибег к хитрой и агрессивной тактике, чтобы атаковать первым и почти потопить авианосец «Вашингтон» капитана Таннера, отбиваясь в процессе от американского 5-го флота[51]51
  Вообще-то, седьмого


[Закрыть].

Его собственный экипаж также считал своего капитана непобедимым, даже перед лицом колоссального испытания, когда корабль оказался в 1945, столкнувшись с шестьюдесятью американскими кораблями и тысячей самолетов. Они видели Карпова боевым капитаном, способным сделать все необходимое для защиты корабля и победы над врагом. Исход сражений «Кирова» с американским флотом, как в 2021, так и в 1945 годах их не смущал. Они знали, что корабль уцелел, несмотря ни на что, и каждый раз боем командовал капитан Карпов. Теперь Того и Карпову предстояло столкнуться друг с другом, и победителю будет суждено определить ход истории.

Прошло немного времени прежде, чем известия об инциденте на севере дошли до адмирала Того. Они приближались к нему вместе с поднимавшимся по склону всадником, оповещавшим его о важном сообщении звуками горна.

Того проводил инспекцию новой японской военно-морской базу в Миадзуру, к северу от Осаки. Она была предназначена для того, чтобы следить за Владивостоком и обеспечить возможность быстро вывести корабли в Японское море, избегая необходимости плавания вокруг крупных островов или через узкие проливы Симоносеки. До войны Миадузу был захудалым прибрежными городом, имевшим слабую дорожную связь с крупными городами на юге. Однако теперь была проложена железная дорога, и грузы массово пошли в город.

В тот день он надел старый костюм и отправился на охоту, побродить по окрестным холмам с ружьем и парой верных собак. Возвращаясь вечером к порту, он услышал вдали звук горна, становившийся все громче. Вскоре он заметил всадника в форме, направившегося к нему. Собаки дружелюбно залаяли при его приближении.

Того велел им сидеть, спокойно погладив по шее и стал ждать. Всадник спешился, поприветствовал его и вежливо поклонился.

– Прошу прощения, адмирал, но для вас срочный пакет из Токио.

Того поднял бровь, но ничего не сказал. Вестовой поднял кожаный пакет и достал свиток, который с поклоном вручил адмиралу. Медленно разворачивая его, Того вдруг испытал такое чувство, будто внутри свитка он обнаружит нечто знаменательное и зловещее. Нахмурившись, он прочитал: «Российский военный корабль потопил пароход «Тацу-Мару» в проливе Цугару и направляется на юг. Пожалуйста, достигните любых договоренностей, необходимых для решения вопроса».

Сообщение было весьма расплывчатым относительно любых подробностей инцидента, но явно намекало на желание морского министерства добиться скорейшего разрешения. Того сразу понял, что Токио передавал решение вопроса ему и задумался, что это мог быть за корабль? Война оставила Россию почти беспомощной на Тихом океане. Во Владивостоке осталось несколько броненосных крейсеров, но их рейд на японские коммерческие суда в японских водах ему представлялся нелепым. В этом случае они встретили бы мгновенный отпор.

Теперь все убедятся в достоинствах базы в Миадзуру, подумал он. Корабли в Куре и Сасебо располагались на 400 миль южнее, однако он принял мудрое решение перебросить в Миадзуру эскадру адмирала Камимуры в составе шести броненосных крейсеров, усиленную двумя броненосцами, захваченными у русских. Бывший «Полтава» был переименован в «Танго», а бывший «Адмирал Сенявин» – в «Мисиму». Этих сил было более чем достаточно, чтобы противостоять всему, что русские могли выдвинуть из Владивостока.

Могли ли он перебросить подкрепления с Черноморского флота? Если так, то разведка должна была что-то знать. Флот не может пройти через Суэцкий канал, оставшись незамеченным. Американцы выдвинули большую часть своих военно-морских сил в составе Великого Белого флота, отправившегося в кругосветное плавание. Японские морское командование ощущало по этому поводу некоторый зуд, ходили даже предположения, что они планируют атаковать и уничтожить американский флот во время его подхода к Японии для запланированного захода в Йокогаму. Того считал такие планы неразумными и приложил свое влияние, чтобы они были отброшены. Но что задумали русские? Он отправит Камимуму проверить.

– Адмирал, – вежливо сказал вестовой. – Предлагаю вам мою лошадь, чтобы быстрее вернуться в гавань.

– Не нужно, лейтенант, – ответил Того. – Но вы можете поехать вперед и передать адмиралу Камимуре приказ немедленно подготовить всю эскадру к выходу в море. Включая оба броненосца. Я вскоре встречусь с ним лично. Прошу также подготовить мой экипаж. Что-то подсказывает мне, что до наступления темноты я должен буду ехать в Куре.

– Так точно! – Вестовой быстро вскочил на лошадь и понесся вниз по склону. Того проводил его взглядом, снова ощутив беспокойство от странной мысли о том, что отдал первый приказ в новой великой войне, которая решит все. Он не видел в происходящем смысла. Русские могли привести сюда весь оставшийся у них Черноморский флот, и это мало бы что им дало. Он победил бы их так же легко, как разбил Тихоокеанский и Балтийский флоты[52]52
  При всем уважении, но во время сражения в Желтом море японцы так «легко победили» 1-ю Тихоокеанскую эскадру, что Того уже думал выйти из боя («Асахи» получил опасную подводную пробоину, на «Микаса» была выбита вся артиллерия, кроме двух 152-мм орудий), но посчастливилось попасть по «Цесаревичу», убив Витгефта и почти весь флагманский офицерский состав. В том, что случилось дальше, заслуга не японского флота, а российского командования


[Закрыть]. Тем не менее, он научился прислушиваться к своему внутреннему голосу, внезапно возникавшему тенью в его сознании. Эта тень была особенно темной и зловещей.

Он свистнул собак и быстро пошел по склону. Что бы это не было, оно только начиналось, и каждый шаг все ближе приближал его к этому. Жизнь в лучах славы великой победы, которой он и его соратники добились три года назад, заканчивалась. Перед ним лежало новое испытание. Он прямо-таки ощущал нового врага, идущего на него с моря.

Что же, подумал он, если враг приходит из моря, наша задача найти и одолеть его там. И именно это мы и будем делать. У меня есть все основания полагать, что Камимура справиться без всяких проблем. Затем будут протестующие крики, переговоры, стенания и требования репараций. Многие говорили, что Япония должна была получить гораздо больше, чем полагалось ей по Портсмутскому договору, положившему конец войне с Россией. Многие считали, что следовало занять весь остров Сахалин, а не только южную его половину. Япония получила Порт-Артур, Маньчжурию и российские железные дороги, ведущие на север, но другие кричали, что вся Корея должна была перейти под контроля Японии, так же, как они заявляли, что вся Формоза должна была быть занята несколько лет назад, после победы над Китаем.

Теперь они захотят, чтобы я оккупировал Владивосток, мрачно подумал он. Посмотрим. Быть может, ничего не будет. После войны в этом портовом городе произошло восстание. Волнения в России и, особенно, в Сибири, возможно, возобновились. Возможно, все дело не более чем в восставшем крейсере, капитан которого решил отплатить за унижение, которое мы нанесли России в этой войне. Быть по сему. Один капитан, или несколько, мы готовы.

Но что за тень засела у меня в душе? Это прекрасный день, и я добыл несколько фазанов для ужина дома. Откуда это щемящее чувство страха?

ГЛАВА 24

– Это сообщение отправил Саито?

Того встретил вице-адмирала Камимуру в штабе в Майдзуру.

– Как это дошло до него так быстро?

– В проливе Цугару царит настоящий переполох. Выжившие с «Канто-Мару» рассказывают дикие истории. 9-я минная дивизия Кавасэ находилась поблизости на маневрах, и направилась для разбирательства. Теперь и они рассказывают дикие истории.

– Что за истории? Что вы имеете в виду?

– Только то, что корабль, атаковавший их, был очень большим. Определенно, это был броненосец. Рыбаки говорят, что он был похож на огромного морского дракона.

– Рыбаки говорят много того, чего никогда не бывает, – ответил Того. – Но что видел капитан Кавасэ? В его слова я смогу поверить.

– То же самое, адмирал. Огромный корабль. Кавасэ разумно принял решение не атаковать его, а запросить указаний. По-видимому, телеграф был направлен непосредственно Саито в Токио, и именно он передал нам это сообщение.

– Телеграмма не была подписана. Это весьма необычно.

– Но в ней намекается на его фамилию и должность, адмирал. Это был Саито.

– «Пожалуйста, достигните любых договоренностей, необходимых для решения вопроса», – прочитал Того телеграмму вслух. – Что означает возможность спокойно решить этот вопрос. Он просто передает его мне. Хорошо, мы его решим. Я достаточно умею читать между строк, чтобы понять, что Саито желает, чтобы вопрос был решен как можно меньшими силами, не провоцируя крупного международного инцидента. Его и так недавно допрашивали европейские журналисты относительно диспозиции наших сил ввиду приближения американского флота.

– Да, это представляется несколько тревожным. Лондонская «Таймс» распространяет слухи о наших планах атаковать Великий Белый флот. У Саито полно проблем. Вы читали его выступление для журналистов? Вот, в сегодняшней газете: «Вице-адмирал барон Саито, морской министр Японии, заявляет, что готов сделать заявление относительно диспозиции японского флота и намерениях правительства, если существует действительная потребность в смягчении общественного волнения, которое, по слухам, существует в Америке, однако предположение об агрессивных намерениях Японии настолько безосновательно, что вряд ли заслуживает внимания».

– Саито в своем репертуаре, – сказал Того. – Пять слов на одно дело, и положить ноги на змею. Ну что же… Прежде, чем заверять его в том, что вопрос можно будет уладить тихо, мы должны понять, с чем имеем дело. Сегодня вечером я должен покинуть Миадзуру с основными силами флота и направится в Куре. Я не считаю, что нам потребуются больше силы, чем есть в вашем распоряжении, Камимура, но мы будем рядом, если понадобимся.

– Уверен, что мы сможем справиться с одним русским кораблем, адмирал.

Однако у Того возникло странное предчувствие, перераставшее в необъяснимую тревогу. Он стоял, глядя в окно на растущие столбы дыма, вырывающиеся из труб кораблей, разводящих пары. Он повернулся к Камимуре, но глаза его смотрели куда-то вдаль.

– Следуйте на север до Вадзимы на полуострове Ното, – тихо сказал он. – Посмотрим, что вы там найдете.

– А если мы обнаружим этот корабль, адмирал?

– Идите на сближение. Хорошо его рассмотрите. Проверьте, как они поступят.

– А если он откроет огонь или попытается уйти?

– Ваши крейсера легко нагонят любой русский броненосец, если это действительно он. А ваших кораблей будет достаточно, чтобы справиться с ним.

– Им не понравится тот факт, что среди наших кораблей будут «Танго» и «Мисима». Это может осложнить ситуацию. Возможно, нам следует оставить их здесь. Кроме того, они нас замедлят.

– Нет. Броненосцы отправятся с вами. Они возглавят ваши крейсера, а если потребуется, их можно будет отделить. Я оставляю этот вопрос на ваше усмотрение. Разумеется, вид их бывших броненосцев под японским флагом из разозлит. Таково мое намерение. Если заявят что-либо про открытие огня, вы сможете приказать им или сдать корабль, или одним русским броненосцем в море станет меньше. Но не стреляйте первыми. Если дело дойдет до боевых действий, никто не должен сказать, что Япония начала первой.

– Разве «Тацу Мару» уже не было достаточно?

– Вы сможете спросить об этом у них. Увидите, что они ответят, и держите меня в курсе. Я должен прибыть в Куре, как раз когда вы выдвинитесь на север.

– Очень хорошо, – Камимура отдал честь и собирался отправиться к своему кораблю, броненосному крейсеру «Идзумо».

– И еще одно, – сказал Того.

– Да?

– Будьте осторожны, Камимура… Будьте осторожны.

* * *

– Надводная групповая цель, пеленг 195, скорость 18 узлов[53]53
  Очень интересно, как такую скорость могли развивать «Полтава»/«Танго» и «Адмирал Сенявин»/«Мисима», имевшие даже по проекту максимальную скорость 16 и 15 узлов соответственно


[Закрыть]. Восемь отметок.

– Восемь? – Роденко лично хотел убедиться. Разумеется, это была боевая линия из восьми надводных кораблей, идущих в один за другим, словно бусины на нитке. Он подошел к передним иллюминаторам, заметив на горизонте слабое пятно дыма.

– Задействовать «Ротан».

– Есть, – ответил Николин. – Вывожу на экран.

Изображение с камеры высокого разрешения было несколько нечетким, учитывая расстояние, но Роденко увидел достаточно, чтобы обеспокоится. Это были не коммерческие суда и не маленькие миноносцы вроде тех, что столкнулись с ними в Сангарском проливе. «Киров» развернулся на юг и обошел с севера полуостров Ното, выступавший в море, словно согнутый палец, указывающий на остров Садо у северо-западного побережья Японии.

Была середина дня. Корабль шел под ясным небом и ярким солнцем в пяти милях от относительно пустынного мыса Онга-саки. Мыс достигал в высоту 285 метров, прямо у основания полуострова. Камеры высокой четкости могли различить на головном корабле два значительных размеров орудия в круглой башне в носовой части. За ней виднелся надстройка с мостиком, тремя дымовыми трубами и двумя мачтами, похожими на мачты старых парусников. Роденко не сомневался, что на марсах этих мачт находились наблюдатели, и если они еще не заметили «Киров», то сделают это очень скоро.

– Еременко, всегда указывайте в докладе дистанцию до цели.

– Виноват, товарищ капитан-лейтенант. Дистанция 48 520 метров и сокращается. Взаимная скорость сближения 70 километров в час при нашей скорости 20 узлов.

Роденко хотелось, чтобы рядом был Федоров, который мог бы рассказать ему, что это за корабли. Они не выглядели такими грозными, как те, с которыми они столкнулись во Вторую Мировую, но все же эти орудия смотрелись достаточно внушительно, и он не был уверен в их дальности. Они решил направиться в открытое море и проверить, как отреагируют те корабли.

– Рулевой, десять вправо, курс 220.

– Есть десять вправо, курс 220.

Он некоторое время раздумывал прежде, чем отдать новый приказ, поскольку был уверен, что Карпов немедленно прибудет на мостик. «Киров» мог развить достаточную скорость, чтобы избежать контакта, и Роденко полагал это самым главным.

– Калиничев, они смогут перехватить нас при нашем курсе 230 и скорости 30?

Калиничев произвел несколько быстрых расчетов и отметил новый курс на тактическом планшете световым пером. Система быстро вывела расчеты.

– Товарищ капитан-лейтенант, перехват возможен в данной точке, но противник должен увеличить ход до двадцати узлов.

– Мы сможем уклониться?

– В этом случае требуется изменение курса на пятнадцать-двадцать градусов вправо, товарищ капитан-лейтенант, более 230. Если мы займем курс около 250, они пройдут не более чем в 5000 метрах. При курсе 255 они смогут приблизиться не более чем на 10 000. При курсе 260 – 15 000.

Роденко обдумал это, понимая, что противник приближается с каждой минутой. Корабли Второй Мировой, с которыми они сталкивались ранее, легко могли вести огонь на дистанцию 15 000 метров. Имели ли орудия этих кораблей аналогичную дальность? Капитан изучал книги Федорова, и Роденко подумал, что и ему следовало подготовится. Не было никаких оправданий не знать возможностей противника, однако отчасти это было обусловлено тем, что он не желал видеть эти корабли противником.

Он высказал свои соображения капитану, когда тот приказал открыть огонь без объявления боевой тревоги. Менее чем через тридцать минут они окажутся в зоне досягаемости этих кораблей. Как ему следовало поступить?

– Боевая тревога два, – тихо сказал он.

– Есть боевая тревога два.

– Рулевой, курс 270. Скорость тридцать.

– Есть скорость тридцать, есть курс 270.

Они ощутили мощный импульс силовой установки «Кирова», когда корабль перешел с крейсерской скорости 20 узлов к почти полному ходу и начал широкий разворот вправо. При данном курсе Роденко просчитал, что противник сможет подойти не более чем на 25 000 метров. Это было меньше дальности стрельбы 152-мм артиллерийских установок корабля, но для противника это будет стрельба на предельную дальность, если только это будут не линкоры. Времени размышлять об этом не было. Спустя пять минут на мостике появился Карпов.

– Доложите ситуацию, – он немедленно направился к Роденко и получил полный доклад. Затем посмотрел на экраны радаров и штурманский планшет и быстро оценил обстановку.

– Куда вы направили корабль, Роденко? Наша цель на юге, а не на западе.

– Товарищ капитан, я принял решение направиться в открытое море, дабы поддержать дистанцию до определения угрозы, – это был наиболее уставной способ сказать, что он пытался избежать столкновения с противником, и Карпов понимал это.

– Очень хорошо, – Карпов посмотрел на экран «Ротана». – Федоров бы пригодился здесь, – сказал он. – Но, на мой взгляд, это не броненосцы. Больше похожи на броненосные крейсера. – Он направился на флагманский мостик и сверился с книгами, которые изучал там. – Верно… 203-мм орудия. Техническая дальность стрельбы до 18 000 метров, но реальная ближе к 8 000. Приличная броня… Максимальная скорость двадцать узлов.

– При текущих курсе и скорости мы сможем поддерживать дистанцию 25 000 метров в течение пятнадцати минут, товарищ капитан, – сказал Роденко. – Затем мы сможем легко уйти от них.

– В пределах досягаемости наших АК-152. Отлично. Переднюю башню к стрельбе.

Самсонов провел быструю проверку и доложил о готовности установки к стрельбе. Как и ранее, капитан вызвал Чекова, чтобы помочь Николину составить сообщение на азбуке Морзе. Сообщение было простым и четким. Он прямо называл корабль «линейный крейсер «Киров» Российского императорского флота» и требовал от японских кораблей изменить курс и вернуться в порт. Японский ответ был не менее простым.

– Товарищ капитан, они требуют снизить ход и приготовится к досмотру. Они говорят, что ведут поиски корабля, ответственного за потопление парохода «Тацу-Мару».

– Да неужели! Предайте им, что это мы несем ответственность, и отказываемся подчиняться их приказам. Им самим приказано изменить курс и вернуться в порт.

Роденко сложил руки, молча качая головой. События развивались именно так, как он и ожидал. Капитан точно знал, как привести врага в бешенство и заставить атаковать первым. Он хотел сам атаковать эти корабли, и это было не более чем тонким намеком на приличия в отношении насилия, которое воцарится в самом ближайшем времени.

– Товарищ капитан, они не смогут перехватить нас при нынешнем курсе. Мы можем легко уйти от них, – предложил он.

– Мы здесь не для того, чтобы бежать от них, Роденко. Рулевой, пятнадцать влево, курс 255, скорость тридцать.

– Есть курс 255, есть скорость 30 узлов.

– Так-то лучше. Мы встречаем врага в лицо, товарищ капитан-лейтенант. Мы не убегаем от них. Мы здесь, чтобы научить их убегать от нас, пока они еще могут. Чеков, передайте им, что у них есть пять минут, чтобы изменить курс, или они будут считаться враждебными.

Они ждали недолго, и единственным ответом стало изменение соединением противника скорости с 18 до 20 узлов и небольшое изменение курса. Затем пришло сообщение, и Чеков перевел его:

– «Вы не подчинились нашим приказам и будете атакованы».

Карпов улыбнулся.

– Угрожают? Что же, быть может, дистанция слишком велика, чтобы они видели, что наш корабль вдвое больше самого большого броненосца в их флоте! Да не важно. Дистанция?

– 32 900 метров и сокращается.

– Самсонов, объясним им доходчивее. Цель головной корабль. Насколько мне известно, их командующие этой эпохи были рады вести корабли в бой лично. Так что объясним им все на примере этого корабля.

– Есть параметры стрельбы на головной корабль. – Карпов медленно подошел к командирскому креслу и сделал то, что редко делал в боевой обстановке – опустился в него. В девяти случаях из десяти он стоял перед передними иллюминаторами с биноклем. Однако в этот раз он едва ли не небрежно сел во вращающееся кресло, положив одну руку на подлокотник, а второй почесав подбородок.

– Носовой установке три залпа.

Роденко проследил за тем, как башня повернулась на нужный пеленг в автоматическом режиме, а орудия приняли угол возвышения, необходимый для стрельбы на дистанцию, точно определенную радаром системы управления огнем. Раздался резкий звук сирены, и следом три залпа разорвали тишину, отправив в противника шесть снарядов.

Несколькими мгновениями спустя два снаряда ударили по носовой части «Идзумо», пробив относительно тонкую 63-мм броню и взорвавшись под палубой[54]54
  То есть 152-мм снаряд, массой 50 кг, имеет бронепробиваемость всего в 2,5 раза меньше ракеты массой 4 500 кг? Интересно…


[Закрыть]. Одно 76-мм орудие на носу было выведено из строя, прислуга погибла почти мгновенно. Еще два снаряда ударили в большую башню с 203-мм орудиями, пробив тонкую бортовую броню, а последние два ударили по надстройке в районе мостика, вызвав серьезный взрыв и значительное задымление, но не смогли пробить толстую 356-мм броню рубки. Этого было достаточно, чтобы вызывать на корабле замешательство, словно от грубого удара в лицо в самом начале драки. Дым от попаданий двух снарядов вскоре поднялся высоко над палубой, добавляя темное пятно среди облака дыма, производимого трубами пытавшихся преследовать их кораблей.

Началось.