Текст книги "Тень убийцы"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Вот придурок, – тихо пробормотала она.

– И что бы это значило? – поинтересовался он.

– Что я согласна, – ответила Лили.

Лукас подбросил монетку и выиграл. Они сделали пять тренировочных выстрелов каждый, но не показали друг другу, что у них получилось.

– Готова? – спросил Дэвенпорт.

– Да.

Лейтенант стрелял первым, пять раз. Он использовал обе руки, поддерживая левой правую, чуть выставив вперед левое плечо. Лили понимала, что он попал в черную отметку, но не видела, насколько близко к десятке. Когда он закончил, она вышла на линию огня и заняла точно такую же позицию.

– Проклятье! – выругалась она после первого выстрела.

Затем спустила курок еще четыре раза.

– Какие-то проблемы? – спросил Дэвенпорт, когда она опустила пистолет, сделав последний выстрел.

– Думаю, первый ушел в сторону, – сказала она.

Дик вернул мишени, чтобы посмотреть на результат. Два из пяти выстрелов Лукаса попали в десятку. Третий и четвертый принесли ему по девять очков, пятый – восемь. Всего получилось сорок шесть.

Три выстрела Лили угодили в центр мишени, четвертый в девятку, пятый ушел в сторону и принес ей только четыре очка. Получилось сорок три.

– Если бы пуля не ушла в сторону, я бы победила, – сказала Лили, которая явно разозлилась на себя.

– А если бы у поросят были крылья, они бы умели летать, – ответил Лукас.

– Это мой худший результат за целый год.

– Но условия нельзя назвать идеальными – ты ведь стреляешь из пистолета, которым не пользуешься на соревнованиях. С вами, спортсменами, такое постоянно случается.

– Я не спортсменка, – сказала она, теперь разозлившись. – Давайте следующие мишени.

– Боже праведный, интересно, какие у вас ставки? Похоже, что-то серьезное? – спросил Дик, переводя взгляд с одного на другую.

– Да. Сотня и честь Дэвенпорта. Он в любом случае в проигрыше, – ответила Лили.

– Хм…

– Ладно, не важно.

Лукас ухмыльнулся, перезаряжая пистолет.

– Стерва, стерва, стерва, – едва слышно проговорил он.

– Не выступай, приятель, – процедила она сквозь зубы.

– Извини. Я не собирался тебя запугать, – сказал он, пытаясь сделать именно это. – Теперь ты стреляешь первой.

Лили выстрелила пять раз, и, похоже, все пять удачно. Она улыбнулась и сказала:

– Я только что выбила пятьдесят очков или около того. Подавись, придурок.

– О, мы сердимся…

Лукас сделал пять выстрелов, посмотрел на нее и сказал:

– Если мой результат будет не лучше твоего, я поцелую твою задницу в витрине «Сакса».

– Еще одно пари? – спросила она, прежде чем Дик выкатил мишени. – Я получу пятьдесят баксов, если я выиграла этот раунд. И ничего мне не говори.

– Отлично, – сказал он. – Пятьдесят.

Дик взглянул на мишени и присвистнул.

– Придется внимательно считать, – сказал он.

Все десять выстрелов угодили в черные отметки. Дик разложил листы на столе и принялся изучать их. Лили и Лукас заглядывали ему через плечо.

– Минутку, – начал Дэвенпорт, когда помощник шерифа записал ему восемь очков.

– Заткнись, – сказала женщина, наставив палец на нос Лукаса.

Дик сложил цифры, повернулся к мужчине и сказал:

– Ты должен леди пятьдесят баксов. У меня получилось сорок семь против сорока шести.

– Вот черт! Дай посмотреть…

У Дэвенпорта вышло сорок восемь на сорок семь. Он достал из бумажника две двадцатки и десятку и протянул сопернице.

– Я возмущен, – сердито проворчал он.

– Надеюсь, не настолько, что у тебя будут дрожать руки, – медоточивым голосом сказала она.

– Не будут, – пообещал он.

В третьем раунде Лукас стрелял первым. По его представлениям, все пять выстрелов получились удачными, и, повернувшись к Лили, он кивнул ей.

– Если ты меня побьешь, это будет заслуженная победа. На сей раз я получу полтинник.

– Посмотрим, – ответила она.

Она сделала пять выстрелов, и они отправились к мишеням вместе с Диком, который покачал головой.

– Ну вы, ребята, даете.

Ему потребовалось пять минут, чтобы сосчитать результат, затем он взглянул на Лили.

– Думаю, он вас обошел, лейтенант. На одно очко или два…

– Дайте посмотреть.

Лили приблизилась к мишеням, и Дэвенпорт заметил, как у нее шевелятся губы – она складывала цифры.

– Поверить не моту, – проворчала она. – Два худших результата в моей карьере, а ты опередил меня всего на одно очко!

– Расплата сегодня вечером, – ухмыляясь, заявил Лукас.

Она секунду смотрела на него, а затем сказала:

– В два раза больше или ничего. Один раунд, пять выстрелов.

Мужчина задумался над ее предложением.

– А я всем доволен.

– Может, и так. Но у меня возник вот какой вопрос: достаточно ли ты жаден, чтобы повысить ставку? И хватит ли у тебя на это духу?

– Я всем доволен, – повторил Лукас.

– А ты представь себе, как ты будешь рад, если победишь.

Дэвенпорт мгновение смотрел на нее, затем проговорил:

– Один выстрел. Всего один. Выигрыш удваивается или прогорает.

– Согласна, – сказала она. – Ты стреляешь первым.

Дик выставил новую мишень. Когда он отошел в сторону, Лукас занял стойку для стрельбы одной рукой, поднял Р-7, опустил его, почесал лоб, снова поднял оружие, выдохнул и выстрелил.

– Хороший выстрел, – сказал он напарнице.

– Мне казалось, ты предпочитаешь стрельбу по силуэтам.

– По большей части, – ответил он и с невинным видом добавил: – Но классическая стрельба по мишени у меня получается лучше.

Она заняла позицию, как и раньше, сжала пистолет обеими руками и спустила курок.

– Чуть левее.

– Значит, я победил.

– Давай проверим.

Они посмотрели на мишень. Выстрел Лукаса начисто вынес десятку. Его соперница выбила девять.

– Проклятье, – сказала она.

Когда они вышли из участка, уже начало темнеть. Они завернули за угол на парковку и на мгновение остались наедине.

– Ну? – проговорила женщина.

Лукас посмотрел в ее большие темные глаза, окинул взглядом полную грудь под твидовым пиджаком и покачал головой.

– Позже, – сказал он.

– Черт тебя подери, Дэвенпорт…

Но Лукас уже открывал дверцу машины. Они вернулись на наблюдательный пост через пятнадцать минут. Лили кипела от ярости.

– Что новенького? – спросил Лукас, когда они вошли в комнату.

Табуретка парня из ФБР пропала.

– Тихо, как в могиле, – ответил один из полицейских. Дел все еще спал. – Кто победил?

– Он, – мрачно проговорила Лили. – Два очка из ста пятидесяти.

– Отлично, – сказал тот из копов, что был крупнее, протянул руку, и его напарник вложил в нее доллар.

– Целый доллар? – присвистнув, сказал Дэвенпорт. – Впечатляет.

Улица была пустынной, временами казалось, что машины проезжают по ней раз в час. Зашел Слоун, часок посидел с ними и сказал:

– Слушайте, возьмите рацию и давайте пойдем в «Кингс плейс». Я там встречаюсь с женой. Это же в двух минутах отсюда.

– А это что такое? – спросила Лили.

– Бар для ковбоев и лесорубов, находится на Хэннепин. У них запрещено драться, играет оркестр, и они делают потрясающие тока, три штуки за доллар, – ответил детектив.

– Еда, – проговорила женщина.

Лили думала, что Лукас потребует, чтобы она рассчиталась с ним в машине, в темноте, и снова не угадала.

– Господи, какой же ты временами мерзкий, – сказала она.

– А ты такая нетерпеливая, – заметил он. – Почему ты не можешь расслабиться?

– Я хочу расплатиться и уже забыть об этом.

– У нас полно времени, – ответил он. – Вся ночь впереди.

– Ну как же, вся ночь! – хмыкнула она.

Стены бара, плотно заставленного столами со скамейками, были украшены головами оленей и щуками весом в тридцать фунтов; у входа стояло чучело черного медведя, посередине – деревянный кактус. Мексиканский оркестр из трех человек играл в углу, а кружка пива «Шмидт» стоила два доллара.

Слоун запустил процесс, заказав всем по кружке пива, что только Лили посчитала чрезмерным. Музыканты заиграли песню «Little deuce couple» в стиле южной границы.

– Давайте танцевать, – предложил Лукас и заставил напарницу оторваться от пива и тока. – Ну же, они играют рок-н-ролл.

Дэвенпорт танцевал с Лили, затем с женой местного ковбоя, который в это время перехватил Лили. Потом она танцевала со Слоуном, а Лукас – с высокой одинокой женщиной, чья прическа, похожая на улей, начала рассыпаться, жена Слоуна танцевала с ковбоем. Затем они снова поменялись партнерами. Когда Лили наконец вернулась к столу, она громко хихикала. Мужчина помахал официантке и показал на кружку напарницы.

– Всем еще по одной, – крикнул он.

– Ты пытаешься меня напоить, Дэвенпорт, – сказала Лили, ее голос прозвучал четко, но глаза слишком быстро двигались. – Может, у тебя даже получится.

Слоун громко рассмеялся и принялся за вторую кружку.

В полночь они связались с наблюдательным постом. Ничего. Оба соседа Худа были дома. В квартире горел свет. Через час они проверили снова. Никаких результатов.

– Ну, что будешь делать? – спросил Лукас, когда «Кингс» закрылся.

– Не знаю. Думаю, тебе следует отвезти меня в гостиницу. Сомневаюсь, что он останется за рулем в такое позднее время.

Дэвенпорт остановил «порше» на парковке отеля и выбрался наружу.

– Время платить по счетам? – спросила Лили.

– Точно.

На парковке находилось человек шесть, и еще столько же входили или выходили.

– Это не приглашение, и я не хочу, чтобы ты что-нибудь вкладывал в мои слова.

– Правда?

– Можешь подняться наверх ровно настолько, сколько потребуется, чтобы получить долг.

Они молча поднялись на лифте и прошли по коридору к ее номеру, при этом Лукасу становилось все больше и больше не по себе. Внутри, когда она закрыла дверь, оказалось темно. Дэвенпорт принялся искать выключатель, но она поймала его руку и сказала:

– Не нужно. Забирай, что тебе причитается, и уходи.

– Я неожиданно почувствовал себя полным идиотом, – смущенно признался Лукас.

– Давай уже покончим с этим, – сказала она немного заплетающимся языком.

Он нашел ее в темноте, притянул к себе и поцеловал. Она долю секунды безвольно висела у него в руках, затем ответила на поцелуй, сильно оттолкнув к двери, ее лицо и тело прижимались к его телу, руки вцепились в грудь. Они довольно долго так стояли, потом она оторвала губы, сильнее сжала его и застонала:

– О господи!

Мужчина подержал ее мгновение, а потом прошептал на ухо:

– Удваивается или ничего.

Он снова нашел ее губы. Не разжимая объятий, они сдвинулись с места, Лукас почувствовал кровать позади и опустился на нее, увлекая Лили за собой. Он ожидал, что она будет сопротивляться, и ошибся. Она откатилась в сторону, по-прежнему не отпуская его, снова поцеловала его в губы, затем в подбородок. Лукас оказался наполовину на ней и принялся сражаться с блузкой, пытаясь вытащить ее из брюк, провел руками по ее спине, нащупал бюстгальтер и, наконец справившись с ним, поймал одной рукой грудь…

– Боже, – прошептала женщина, прижимаясь к нему. – Господи, Дэвенпорт…

Он нашел ремень, расстегнул его, засунул руку под край трусиков и прикоснулся к горячему…

– Боже мой, – выдохнула она, отодвинулась от него, оттолкнула руку и скатилась с кровати на пол.

– Что? – В комнате царил непроглядный мрак, и у мужчины немного кружилась голова от их неожиданной борьбы. – Лили…

– Господи, Лукас, мы не можем… Извини меня. Я не хотела тебя дразнить. Мне так стыдно.

– Лили…

– Лукас, я сейчас разревусь, уходи…

– Боже праведный, только не это.

Дэвенпорт встал, заправил рубашку в брюки и тут обнаружил, что потерял где-то один ботинок. Мгновение он шарил в темноте в поисках выключателя. Лили сидела на полу у дальней части кровати и стягивала края блузки.

– Извини, – повторила она, и он увидел, что ее глаза потемнели от раскаяния. – Я просто не могу.

– Все нормально, – ответил Лукас, пытаясь отдышаться. – Проклятый ботинок куда-то задевался, – со смешком сказал он.

Лили, не поднимая головы, заглянула за край постели и сказала:

– Под занавеской. У тебя за спиной.

– Нашел.

– Извини.

– Послушай, Лили, все в порядке. Я пойду домой и выпущу себе мозги, чтобы ослабить напряжение, но тебе не стоит из-за этого беспокоиться.

Она робко улыбнулась.

– Ты хороший парень. Увидимся завтра.

– Конечно. Если я доживу до завтра.

Когда он ушел, Лили сбросила одежду и встала под душ, подставив под струи воды сначала грудь, а потом спину. Через несколько минут она начала снижать температуру, пока в конце концов ей не стало казаться, что она стоит в потоке жидкого льда.

Окончательно протрезвев, она отправилась в кровать. Но прежде чем уснуть, вспомнила свой последний выстрел. У нее дрогнула рука? Или она сознательно проиграла своему сопернику?

Лили Ротенберг, верная жена, заснула с похотливыми желаниями в своем сердце.

Глава 10

В самом начале одиннадцатого кто-то постучал в дверь. Сэм Ворон стоял с чашкой кофе около раковины на кухне. Он замер, услышав стук, и поднял голову. Аарон Ворон сидел за старой пишущей машинкой «Ройал», составляя пресс-релиз по оклахомскому убийству. Тень Любви был в ванной. Аарон подошел к двери и спросил:

– Кто там?

– Билли.

Билли. Аарон открыл замок и распахнул дверь. В коридоре стоял Худ в ковбойских сапогах и потрепанной, насквозь мокрой ковбойской шляпе на голове. Его квадратное лицо было бледным и усталым. Он сделал шаг вперед, Аарон обнял его и поднял в воздух.

– Проклятье, Билли, – сказал он, чувствуя у него на шее каменный нож.

– Я ужасно себя чувствую, приятель, – сказал Билли, когда Аарон его выпустил. – Переживал всю дорогу назад. Не отделаться от мыслей об этом.

– Потому что ты человек духа.

– Я не чувствую никакого присутствия духа. Я просто зарезал его, – сказал Билли и прошел в комнату.

Ворон окинул взглядом коридор и закрыл дверь.

– Белого человека, – сказал он.

– Человека, – проговорил Тень Любви из ванны. Он стоял в дверях, слегка расставив локти, точно стрелок. Щеки у него запали, белесые глаза напоминали глаза голодного волка. – Ты говоришь так, будто это ерунда.

– Я не считаю, что это ерунда, – возразил Аарон. – Просто я имел в виду, что это другое. Билли убил врага на войне.

– Человек это человек, – настаивал на своем Тень. – Какая разница?

– А индеец это индеец, и в этом разница – принадлежность к нашему народу, – возразил Сэм. – Одна из причин, по которой Аарон не хочет использовать тебя в нашем деле, заключается в том, что ты не понимаешь, чем убийство отличается от войны.

Оба Ворона ополчились на своего сына, и Худ решил вмешаться.

– Меня все ищут, – сказал он. Билли выглядел напуганным, точно кролик, которого загнали в угол. – Меня и Лео. Господи, я слышал про Лео и судью. Лео его убил. Вы от него что-нибудь слышали?

– Нет, и мы уже начали волноваться. Он на свободе, но от него нет никаких известий.

– Если только его не взяли, но молчат об этом, чтобы выжать из него все, – заявил Тень Любви.

– Я так не думаю. Слишком серьезное дело, чтобы им удалось что-то скрыть, – сказал Сэм Ворон.

Билли снял шляпу, швырнул на стул и пригладил рукой волосы.

– Про нас говорят по радио каждый час. Статьи во всех газетах от Нью-Йорка и до наших мест. В каждом городке, куда я заезжал.

– Они не знают ваших имен, – сказал Сэм.

– Они связали нас с Тони Блубердом. И значит, будут искать здесь.

– Это им не поможет, если они не выяснят, кто ты, Билли, – проговорил Аарон, пытаясь его успокоить. – В городах-близнецах двадцать тысяч индейцев. Как они поймут, кто им нужен? Кроме того, мы понимали, что они свяжут тебя с Тони, и это входило в наши планы.

– Они узнают ваши имена, – сказал Тень Любви, и его голос прозвучал хрипло, холодно. Он посмотрел на Воронов. – Пора лечь на дно, покинуть этот дом, если вы хотите остаться в живых.

– Еще рано, – возразил Сэм. – Когда мы почувствуем давление, мы отправимся в надежное убежище. Но не сейчас. Если мы исчезнем слишком рано и ничего не произойдет, мы расслабимся. Начнем выходить, и кто-нибудь нас увидит.

– А кроме того, у них нет личных данных, ничего, чтобы идентифицировать Билли и Лео, – повторил Аарон.

Тень Любви шагнул в комнату и положил руку на плечо Худа, не обращая внимания на своих отцов.

– Вот что я тебе скажу: они узнают имена. Твое и Лео. Рано или поздно они доберутся до всех нас. Они получили пленку с камеры слежения, установленной в здании, где ты убил Андретти, значит, у них есть твой портрет. Копы распечатают снимки и будут повсюду и на всех давить, пока кто-нибудь им не скажет. Кроме того, есть свидетель, видевший Лео. Они прямо сейчас показывают ей фотографии.

– Ты что, у нас большой специалист? – язвительно поинтересовался Аарон. – Во всем разбираешься?

– Я знаю достаточно, – ответил Тень Любви, его глаза были белыми и тусклыми, словно куски мрамора с могильного камня. – Я с семи лет на улице, мне известно, как работают копы. Они вяжутся к людям, разговаривают с ними и не отстают, пока не получат, что им нужно. Они выяснят имена.

– Ты не можешь быть в этом уверен…

– Не веди себя как старуха, отец, – рявкнул Тень Любви. – Это опасно. – Он мгновение смотрел Ворону в глаза, а затем снова повернулся к Билли. – Кто-нибудь обязательно расскажет. Кто-нибудь на нас всех донесет рано или поздно. Я встречался с одним из полицейских, ведущих расследование. Он охотник, это сразу видно. Он за нами придет, и он не какой-нибудь кузен большой шишки из Южной Дакоты, не сопляк, называющий себя копом. Он крепкий парень. Даже если он нас не схватит, это сделает кто-то другой. Рано или поздно. Все в этой комнате живые мертвецы.

Худ заглянул в глаза Тени Любви, затем кивнул и, казалось, вдруг стал выше.

– Ты прав, – неожиданно спокойным голосом проговорил он. – Я должен ликвидировать еще одного, пока могу. До того, как они меня арестуют.

Сэм хлопнул его по плечу.

– Отлично. У нас есть цель.

– А где Джон? Уехал?

– Да. Он в Брукингсе.

– О господи, он отправился за Линстадом?

– Точно.

– Это серьезно, – сказал Билли и провел рукой по волосам. – Мне нужно домой, хочу поспать немного. Знаете, может, я съезжу на север, погляжу на Джинни и дочку? Завтра или послезавтра.

– Поедем с нами к реке, – предложил Сэм. – Мы хотим посидеть в парной. Ты почувствуешь себя на сто процентов лучше. У нас есть спальные мешки и пара палаток. Сможешь отдохнуть на острове.

– Ладно, – кивнув, проговорил Худ. – Я так устал…

– Кроме того, нужно поговорить об одном человеке из Милуоки, – добавил Ворон. – О том самом, кто пытается придумать, как перехитрить закон о правах на землю на севере. Он умный парень.

– Не знаю, смогу ли я снова использовать нож. Когда я прикончил Андретти, кровь хлестала из его шеи, как из шланга.

У Билли снова задрожал голос, и Сэм остановил его, махнув рукой.

– Нож хорош тем, что он имеет значение для нашего народа и для средств массовой информации, – сказал он. – Но это не главное. В Милуоки возьми пистолет. Или винтовку. Важно убить того типа.

Аарон кивнул.

– Надень кинжал на шею. Если тебя арестуют, этого будет достаточно.

– Меня не схватят, – сказал Билли, его голос дрожал и прозвучал совсем тихо, но он заставил себя говорить спокойно. – Если мне не удастся уйти, я поступлю как Блуберд.

Они поговорили еще пятнадцать минут, пока Аарон собирал сушеную кору красной ивы и шалфей для парной. Сэм не мог спать без подушки, поэтому он взял одну с кровати. Они уже направлялись к двери, когда зазвонил телефон.

Аарон взял трубку, поздоровался, послушал секунду, улыбнулся и сказал:

– Лео, будь ты проклят. Мы беспокоились.

Лео Кларк звонил из Уичито. Он сказал, что Оклахома-Сити превратился в зону боевых действий. ФБР и полиция прочесывают резервацию. Он уехал оттуда сразу после убийства, спрятался в доме друга, на следующий день подстригся, а затем отправился в Уичито.

– Что у вас? – спросил Лео.

– Ничего серьезного. Но здесь повсюду агенты ФБР, так что это вопрос времени.

– Хотелось бы услышать…

– Средства массовой информации кричат о войне, так что все по плану.

– Нужно продолжать…

– Да. Вспомни, что сказал судья перед тем, как ты его прикончил, – попросил Аарон. Внимательно выслушал Лео и наконец ответил: – Отлично. Я внесу кое-что из этого в пресс-релиз, чтобы они знали, что мы не шутим. И процитирую тебя, как мы договаривались.

Они еще немного поговорили, затем Аарон повесил трубку.

– Лео на пути сюда, – сказал Ворон. – Он подстригся. Кос больше нет.

– Жаль, – заметил Сэм. – У него были прекрасные волосы.

– Теперь у него короткая стрижка и бакенбарды, – фыркнув, сообщил Аарон Ворон. – Он говорит, что стал похож на военного моряка.

Парная находилась на острове, ниже Форт-Снеллинг, там, где соединялись Миннесота и Миссисипи, на земле, в которой лежали кости сиу, погибших в лагере смерти. Аарон Ворон их чувствовал, слышал крики и плач, и это не давало ему покоя. Сэм боялся, что другая часть его существа умрет от разрыва сердца. Билли Худ помолился и сходил в парную, снова помолился и вернулся в парную – и так до тех пор, пока страх и боль, которые он испытал, убив Андретти, не утекли в землю. Тень Любви наслаждался жаром и наблюдал за остальными. Он тоже ощущал кости в земле, но не произнес ни одного слова молитвы.

Далеко за полночь они сидели на берегу реки и наблюдали, как медленно течет мимо вода. Билли прикурил от зажигалки «зиппо» и глубоко затянулся.

– Убить человека гораздо труднее, чем я думал. Тяжело становится потом, но сделать это – не проблема. Все равно что отрубить курице голову топором. Раз – и все. А вот когда я стал об этом вспоминать, у меня внутри начало все сжиматься.

– Ты слишком много думаешь, – заявил Тень Любви. – Я убил троих. И не испытываю никаких неприятных чувств, на самом деле мне даже нравится. Ты одерживаешь победу. И отправляешь еще одного урода прямо в ад.

– Ты убил троих человек? – резко спросил Аарон. – Я знаю про двоих. Одного в Южной Дакоте и второго в Лос-Анджелесе: наркодилера и фашиста.

– Теперь к ним прибавился еще один, – сказал Тень Любви. – Я бросил его тело в реку чуть ниже моста Шейк-стрит. – Он махнул рукой в сторону реки. – Может, он сейчас, когда мы тут курим, проплывает мимо нас.

Вороны переглянулись, и по щеке Аарона скатилась слеза. Сэм потянулся к нему и стер ее пальцем.

– Почему? – спросил Аарон у сына.

– Он был предателем.

– Ты хочешь сказать, что он был из нашего народа? – Голос индейца прозвучал громче, его наполнили страх и боль.

– Он был предателем, – повторил Тень Любви. – Он вывел полицию на Блуберда.

Аарон вскочил на ноги, обхватив руками голову и сжимая ее.

– Нет, нет, нет, нет…

– Его звали Желтая Рука, из Форт-Томпсона, – сказал парень.

– Я слышу голоса, – застонал Аарон. – Предки Желтой Руки были свободными воинами. Они умирали за нас, а теперь мы убили одного из их потомков. Они кричат…

Тень Любви встал и плюнул в реку.

– Человек – это всего лишь человек, и ничего больше, – заявил он. – Кусок гнилого мяса. Я пытаюсь сохранить вам свободу, а вы даже этого мне не позволяете.

Билли Худ никогда не мог спать в чужом спальном мешке. После тяжелой ночи он проснулся задолго до восхода, чувствуя, как отчаянно болит шея. Вороны и Тень Любви спали, а он выбрался из палатки, зажег фонарь, стараясь не шуметь, отправился в лес, вырыл ямку и облегчился. Закончив, он забросал ямку землей и начал собирать хворост.

Вдоль линии воды выстроились настоящие заросли мертвых деревьев. Худ собрал с десяток поленьев, длинных и толстых, как предплечье мужчины, и принес в лагерь. При помощи веток и тоненьких палочек он развел костер в форме вигвама высотой в фут, раздул огонь, дождался, когда он разгорится, и бросил более толстые поленья, а сверху поставил стальную решетку. Вороны держали в своем грузовике голубой эмалированный кофейник, внутри которого находилась банка растворимого кофе. Он достал его, наполнил водой из кувшина, положил кофе и поставил на решетку.

– Проклятье, – Аарон Ворон зашевелился. – Ничто так не пахнет, как кофе, приготовленный на свежем воздухе.

– У меня тут пара кварт, – сказал Билли.

Аарон выбрался из палатки. Он был в футболке с горлышком в форме буквы «V» и зеленых шортах.

– Чашки в холодильнике, в кузове грузовика, – сказал он.

Билли кивнул и пошел за посудой. Аарон посмотрел на восток, но солнца еще не было видно. Он принюхался. Утренний воздух пах росой, и речным илом, и горячим кофе. Когда Худ вернулся, Сэм и Тень Любви начали просыпаться в своих мешках.

– Джон уже должен быть в Брукингсе, – сказал Билли.

– Да. – Аарон снял прихваткой кофейник с огня и налил две чашки. – И что ты собираешься делать?

– Поеду домой, помоюсь, может быть, немного посплю, затем съезжу в Бемит, повидаю Джинни и дочку. Я тебе позвоню, – ответил Билли.

– Ты подумал насчет Милуоки? – спросил Аарон.

– Всю ночь, – Билли сделал глоток обжигающего кофе и посмотрел на Аарона поверх чашки. – Я смогу это сделать. Парная помогла.

Аарон оглянулся на парную.

– Пар всегда приносит облегчение. Он бы и рак лечил, если бы в это поверили.

Билли кивнул, а через пару мгновений сказал:

– Похоже, Тени он ничего не приносит. Не обижайся, Аарон, но мальчишка безумен.