Текст книги "Тень убийцы"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Я не слышала…

– Прошлой ночью. Интересно, с какой организацией мы столкнулись? Если она вообще есть, эта организация.

– С религиозной, – тут же ответила монахиня.

– С религиозной?

– Мало что в мире может стать цементом для заговора, целью которого является убийство. Самой по себе ненависти недостаточно, потому что она слишком не сфокусирована, в ней нет расчета. Непременно должна быть какая-то позитивная идея. Обычно именно религия рождает такие формы. Трудно быть разумным и одновременно совершать убийства, если для этого нет какой-то сложной причины.

– А как насчет групп, которые формируются в тюрьме? – спросила Лили. – Например, несколько человек объединяются и объявляют войну…

– И собирают деньги на правое дело, обычно имеющее антирелигиозную подоплеку. Спасем белую расу от загрязнения кровью черных. Арабов, евреев, кого угодно. То же самое вы слышите от представителей левых радикальных организаций, а также групп или пар убийц-психопатов, которых вы время от времени арестовываете. Ими всегда движет общее чувство угнетения, а их идеи имеют под собой религиозное основание. Обычно среди них есть некий мессия, говорящий, что убивать можно. И даже необходимо.

– Один из моих людей в индейской резервации сказал, что Блуберд…

– Это тот, кого убили в Миннеаполисе? – перебила его Элла.

– Да, тот. Он сказал, что Блуберд находился в поисках религии.

– Я бы сказала, что он ее нашел, – проговорила монахиня.

Она оставила вишенку напоследок и теперь отправила ее в рот, наслаждаясь сладким вкусом.

– Знаешь, как делают мараскиновые вишенки? – спросил Лукас, прикрыв глаза рукой, когда вишенка исчезла.

– И слышать не хочу, – ответила Элла и наставила длинную ложку на нос Лукаса. – Если убийства организовала группа, в ней, возможно, не больше двенадцати человек. Но скорее всего, пять или шесть.

– Шесть? Боже праведный, – выпалила Лили. – Прошу меня простить. Но шесть человек?

– А каковы шансы, что их всего трое? – спросил Дэвенпорт. – Блуберд, парень в Нью-Йорке и тот, что убил судью в Оклахоме?

Элла откинула назад голову и принялась задумчиво изучать потолок.

– Нет. Я так не думаю. С другой стороны, кто знает? Впрочем, мне кажется… Убийцам из Нью-Йорка и Оклахомы пришлось проделать немалый путь, чтобы добраться отсюда туда и совершить там задуманное. Если они были знакомы с Блубердом. Мне кажется, их туда отправили… что-то вроде миссии. Блуберд явно был готов умереть. Это более типично для тех, кто видит себя частью процесса, а не последним шансом для нанесения ответного удара.

– Значит, будут еще убийства?

– Да, будут. Но их количество имеет пределы. На самом деле не существует такого понятия, как грандиозный преступный заговор. По крайней мере, он не может быть тайным. Полагаю, что Рудольф Гитлер и его палачи являлись участниками грандиозного преступного заговора, но им потребовалось сотрудничество всей нации, чтобы претворить его в жизнь.

– Значит, похоже, есть по крайней мере еще двое или трое, а может быть, шесть или восемь человек, которых объединяет какая-то религиозная идея, – сказал Дэвенпорт.

– Совершенно верно, – подтвердила Элла. – Если вы хотите их остановить, ищите проповедника.

В машине, когда они возвращались в офис, Лили принялась рассматривать Лукаса.

– Терпеть не могу, когда меня разглядывают, – заявил он.

– У вас интересные друзья, – заметила женщина.

– Я коп, – пожав плечами, ответил он.

– Вы сочиняете игры и играете в них с монахинями?

– Знаете, я очень непростой парень, – сказал Лукас, взглянул на нее поверх солнечных очков, подмигнул и снова стал смотреть на дорогу.

– О, мистер Крутой, – проговорила она. – Меня прямо всю жаром окатило.

«Меня тоже», – подумал Лукас и бросил на нее мимолетный взгляд. Лили отвернулась, но он заметил, что она покраснела. Она знала, какие мысли его посещали и что он чувствовал, когда они сидели рядом в кабинке кафе.

Дома Ларри Харт носил ковбойские сапоги, голубые джинсы и классические рубашки с галстуками-шнурками. Их всегда украшал кусочек бирюзы в серебряном зажиме. Он мог бы одеваться так на работу, прибавив к своему наряду пиджак, но никогда этого не делал. Для работы предназначались коричневые костюмы с галстуками коричневых и золотистых тонов, а также коричневые ботинки с острыми носами. Даже в середине лета, когда температура воздуха поднималась до тридцати двух градусов, Харт потел в коричневых костюмах, посещая, подолгу службы социального работника, крошечные квартирки своих клиентов.

Однажды Дэвенпорт спросил его, почему он так поступает, Харт пожал плечами и сказал: «Потому что мне нравится». На самом деле он имел в виду: «Мне приходится».

Ларри пытался втиснуть себя в стандартный образ муниципального служащего, но у него ничего не получалось, как бы он ни старался. Коричневый костюм не мог скрыть его происхождения. Он был широкоплечим и крепким, с черными глазами и волосами с проседью. Он принадлежал к племени сиу. Харт имел больше всех подопечных в отделе социального обеспечения, потому что некоторые из его клиентов категорически отказывались разговаривать с кем-то другим.

– Лукас, дружище, что происходит? – спросил Харт.

Дэвенпорт, положив ноги на край корзины для мусора, устроился в своем офисном кресле, а Лили раскачивалась взад-вперед – несколько дюймов туда, потом несколько дюймов обратно – в кресле на колесиках. Харт вошел в крошечный кабинетик и присел на край стола Лукаса.

– Ларри Харт, Лили Ротенберг, полицейский департамент Нью-Йорка, – представил их друг другу Лукас.

– Приятно познакомиться, – сказала Лили, разглядывая индейца. – Вы делали обход?

– Да. На Франклинизация…

Харт обошел индейское поселение, показывая снимки. Двоих из тех, кто был на них изображен, он знал сам.

– Медведь и Бродячий Олень живут в Роузбаде, – сказал он. – Крутые парни, но не сумасшедшие. Не могу себе представить, чтобы они ввязались во что-нибудь подобное.

– А больше никого с фотографий вы не знаете? – спросила Лили.

– По именам нет, но кое-какие лица мне знакомы. Нескольких я видел в Индейском центре. Вы спрашивали Андерграунд про одного из них. В прошлом году я играл с ним в баскетбол.

– А можно получить списки команд?

– Как правило, люди подбираются случайным образом, – ответил Харт, – но если я немного поспрашиваю тут и там, возможно, мне удастся установить его имя. Еще несколько человек я видел на церемониальных собраниях в Верхнем Риу и Фландрия, Скелетоне, Роузбаде, иными словами, везде.

– Они все сиу? – спросил Лукас.

– Думаю, все, кроме одного. Дай-ка снимки, я хочу еще раз взглянуть…

Он начал перебирать фотографии, пока не нашел ту, которую искал.

– Это припева. Имени я не знаю, вроде бы Джек, может быть, Джек Бордо. Мне кажется, он из клана «Белая земля», но я не уверен.

– И как мы узнаем того, кто интересует Лили? – спросил Дэвенпорт.

– В Южной Дакоте есть парочка ребят, которые, возможно, его знают. Помощники шерифа. Я дал Даниэлю их имена, он им позвонил, и они сегодня вечером приедут в Рапид-Сити. Я лечу туда на шестичасовом самолете. Буду в Рапид-Сити к половине восьмого. Прихвачу с собой фотографии.

– Вы думаете, они знают всех этих людей? – спросила Лили.

– Большинство знают. Они стараются отслеживать тех, у кого есть оружие, – ответил Харт.

– А почему мы не можем просто отправить туда снимки?

– Ребята из технического отдела сказали, что качество получится плохим, и мы решили, что будет лучше во всех отношениях, если я туда слетаю и сам с ними поговорю.

– Звучит разумно, – сказала Лили.

– А как твое генеалогическое древо, которое ты выстраиваешь? – спросил Лукас. – Насколько я понял, у тебя там имеются сведения касательно всех семей сиу, живущих в Миннесоте. Что-нибудь удалось узнать про Блуберда и Желтую Руку?

– Я проверил Блуберда. Он практически последний представитель своей семьи. Многие Белиберды уехали на восток, женились на томагавках и тому подобное. Имеется еще несколько, но немного членов клана Желтой Руки в Кору-Крик и Ниобата. Они были миннесотскими индейцами, сейчас они вымирают. Я знаю Желтую Руку, с которым ты разговаривал, он почти не поддерживает отношения со своей родней. Типичный неудачник, пропащий парень.

– Больше ничего?

– Боюсь, что нет.

Харт посмотрел на часы.

– Мне пора на самолет.

– Когда вы будете знать? – спросила Лили. – Про фотографии?

– Примерно через пять минут после того, как сойду с самолета. Хотите, чтобы я позвонил вам сегодня?

– А ты сможешь? Я вернусь сюда и буду ждать твоего звонка, – сказал Лукас.

– И я тоже, – добавила женщина.

– Мы будем все знать примерно в половине восьмого, – заверил их индеец.

– И что теперь? – спросила Лили.

Они стояли на тротуаре, Харт уехал в аэропорт на полицейской машине.

Дэвенпорт взглянул на часы.

– Мне нужно съездить к дочери и что-нибудь поесть, – сказал он. – Давайте встретимся здесь в семь. Подождем звонка Ларри и решим, что будем делать завтра.

– Это зависит от того, что ему удастся узнать, – сказала Лили.

– Да, верно, – проговорил Лукас и принялся вертеть ключи на пальце. – Подвезти вас до отеля?

– Нет, спасибо, – улыбнувшись, ответила она. – Я с удовольствием прогуляюсь.

Сара ползала по ковру в гостиной, когда приехал Лукас. Он опустился на четвереньки, подметая галстуком пол, и принялся играть с ней. Сначала он отодвигался назад, и она, радостно хлопоча, ползла к нему; затем, широко раскрыв глаза, принималась пятиться, и он делал вид, что пытается ее поймать.

– Это все выглядело бы намного симпатичнее, если бы у тебя сзади не было этой большой штуки, – заметила Дженнифер из кухни.

Лукас вытащил из заднего кармана пистолет и положил на столик с лампой.

– Господи, только не здесь, – возмутилась Дженнифер. – Она может встать и схватить его.

– Она еще не умеет ходить, – возразил Дэвенпорт.

– Скоро научится. Так что это дурная привычка.

– Хорошо, – ответил Лукас, сунул пистолет в кобуру и подхватил на руки дочь, которая с восторгом ждала возможности полетать.

Он подбрасывал ее на руках, одновременно направляясь в сторону кухни, и остановился в дверях.

– Что-то не так?

Дженнифер резала салат.

– Нет. Если только у тебя нет никаких проблем, – повернув к нему голову, ответила она.

– Я только что приехал, и у меня все в полном порядке, – сказал Лукас. – Но мне кажется, что ты немного напряжена.

– Вовсе нет. Просто я не хочу, чтобы по всему дому валялись пистолеты.

– Ясно, – проговорил он. – Идем, Сара, пора спать. К тому же у твоей мамы плохое настроение.

Лукас терпеливо молчал во время обеда, наблюдая за лицом подруги. Он видел, что с ней что-то происходит.

– Удалось что-нибудь узнать про убийцу из Нью-Йорка? – спросила, наконец, она.

Слухи о встрече полиции с представителями «Стар трибьюн» ходили во всех средствах массовой информации. Даниэлю удалось отбиться от полудюжины репортеров, но утечка была неизбежна. Дженнифер, которой позвонил ее бывший коллега с «В-3», целый день разговаривала по телефону со своими сослуживцами и к тому моменту, когда Дэвенпорт приехал, знала почти все.

– Возможно. Я жду звонка в половине восьмого.

– Ты собираешься вернуться на работу?

– Да, к семи.

– Если тебе позвонит Венедикт с нашей станции, ты сообщишь ему что-нибудь для десятичасовых новостей?

– Ему придется сначала договориться с Даниэлем, – ответил Лукас.

– А он там будет сегодня вечером?

– Нет, не думаю.

– А дамочка из Нью-Йорка?

«Вот в чем дело», – подумал Дэвенпорт и сказал:

– Она придет.

– Я слышала, что она потрясающая красотка, – сказала Дженнифер, подняла глаза от тарелки и посмотрела прямо на него.

– Она достаточно симпатичная, – заметил Лукас. – Немножко полновата, возможно… А что, у нас теперь будут проблемы насчет того, с кем я работаю?

– Нет.

Дженнифер снова опустила глаза в тарелку.

– Видишь ли…

– Ладно, – сказал Лукас и положил вилку. – Выкладывай.

– Один парень с нашей станции предложил мне встретиться.

– Кто?

– Марк Питон.

– А что ты?

– Я ответила… что я ему перезвоню.

– Значит, хочешь пойти?

Дженнифер встала, взяла свою тарелку и отнесла в раковину.

– Думаю, да, – ответила она. – Кроме того, это ничего не значит. Марк хороший человек. И он хочет с кем-нибудь сходить на симфонический концерт.

– Так сходи, – пожав плечами, сказал Дэвенпорт.

Она искоса взглянула на него.

– Ты не против?

– Я против. Но я не стану тебе запрещать.

– Господи, это хуже, чем запрет, – сказала она и уперла кулак в бедро. – Ты пытаешься взывать к моей сознательности, Дэвенпорт.

– Послушай, если хочешь пойти, иди, – ответил Лукас. – Ты же знаешь, что я не поведу тебя на симфонический концерт. По крайней мере, не стану этого делать регулярно.

– Просто у тебя есть друзья и все, что ты делаешь: игры, рыбалка, полицейская работа… я и Сара. Ты встречаешься с разными людьми почти каждый день, я же никого не вижу, кроме своих коллег. И ты знаешь, как я люблю музыку…

– Так сходи на концерт, – повторил Лукас и ухмыльнулся. – Марка Питона я перенесу. Он меня не беспокоит, – сказал он и наставил на нее палец. – Но я больше не хочу выслушивать глупости о женщине из Нью-Йорка. Она действительно очень симпатичная, а еще она замужем за каким-то солидным профессором и счастлива с ним. Ширсон вчера попытался к ней клеиться, так вот теперь он носит свои яйца в коробке для ленча.

– Ты слишком подробно возражаешь, – заметила Дженнифер.

– Ничего подобного. А ты ищешь повод…

– Давай не будем ссориться.

– Мы еще спим вместе? – спросил Лукас.

– Возможно, тебе повезет, – ответила Дженнифер. – Но немного романтики не повредило бы.

Когда Лили вошла в кабинет Дэвенпорта, он заметил над ее верхней губой узкую белую полоску. Они были одни в крошечном кабинетике, дверь которого была распахнута в темный коридор.

– Выпили стакан молока?

Она склонила голову набок.

– Вы еще и экстрасенс? В дополнение к сочинению игр и деньгам?

Он ухмыльнулся, протянул руку и провел указательным пальцем по ее губе.

– Нет. Просто тут остался небольшой след. Как у моей дочери.

– Как ее зовут? Вашу дочь?

– Сара.

– У нас Марк и Сэм, – сказала Лили. – Марку пятнадцать. Господи, невозможно поверить. Он уже учится в средней школе и играет в футбол. Сэму тринадцать.

– Вашему сыну пятнадцать? – переспросил Лукас. – Сколько же вам лет?

– Тридцать девять.

– Я думал, не больше тридцати четырех.

– О, какая галантность, – Лили рассмеялась. – А вам сколько?

– Сорок один.

– Сорок один. Ваша дочь начнет встречаться со всякими придурками в средней школе, а вы будете слишком старым и немощным, чтобы ей помешать.

– Я с нетерпением жду времени, когда стану немощным, – парировал Лукас. – Буду сидеть в роскошном кожаном кресле и читать стихи. Отправлюсь в свой загородный дом, устроюсь на веранде и стану наблюдать за закатом…

– С незастегнутой молнией на штанах и выставленным наружу хозяйством, потому что вам не хватит мозгов правильно одеться…

– О, ваша лесть впечатляет, – ответил Дэвенпорт и невольно рассмеялся.

– Просто вы слишком размечтались о том, как будете наслаждаться жизнью на старости лет, – мрачно заявила Лили.

Харт позвонил без четверти восемь из аэропорта Рапид-Сити.

– Они его сразу узнали, – доложил он. – Его зовут Билл Худ. Риу из Робинзонада, но пару лет назад он женился на женщине припева. Живет в Миннесоте. Думаю, где-то в районе Красного озера.

– Что? – спросила Лили.

В кабинете не было параллельного аппарата, и она наблюдала за лицом Дэвенпорта.

Лукас кивнул ей и сказал в трубку:

– А как насчет остальных? Еще какие-нибудь имена удалось узнать?

– Да, они знают кое-кого. Во время той потасовки с байкерами они записали несколько фамилий. Я передам их Андерсону, пусть пропустит через компьютер.

– Что? – снова спросила Лили, когда Лукас повесил трубку.

– Вашего парня зовут Билл Худ. Предположительно он живет где-то около Красного озера.

– Где находится Красное озеро? – спросила она.

– Это резервация на севере.

– Вставайте. Нам нужно заехать в мой…

– Конечно. Предстоит еще много сделать. Сегодня мы начнем с наших контактов, попытаемся узнать наверняка, где он живет. Индейцы постоянно переезжают с места на место и оказываются то здесь, то в резервации. Мы ведь не знаем, может, он тут общался с Блубердом. А если нет, мы договоримся с ребятами на севере и только потом поедем туда. Если мы отправимся сегодня вечером, большую часть времени мы потратим на бессмысленные метания.

Лили встала, подбоченилась и наклонилась к нему.

– Почему здесь постоянно нужно ждать еще один день? Господи, в Нью-Йорке…

– Вы не в Нью-Йорке. Там, если вы хотите куда-то попасть, вы берете такси. Вам известно, на каком расстоянии отсюда находится Красное озеро?

– Нет.

– Примерно на таком же, как Вашингтон от Нью-Йорка. На такси туда не доберешься. Сегодня я сделаю несколько телефонных звонков, а завтра…

– Мы туда поедем.

Глава 08

– Вы слышали? – крикнула она.

Лили шла к нему по коридору, держа в одной руке листки бумаги. До сих пор она едва заметно красила губы бледно-розовой помадой. Сегодня утром они были кроваво-красными, цвета уличного насилия и грубого секса. Прическу она тоже поменяла; черные косы венчали лоб, и она смотрела из-под них на мир, точно злая королева из «Бело снежки».

– Что? – Лукас держал в руке бумажный стаканчик с кофе, приготовленным в микроволновке, под мышкой – экземпляр «Трибьюн».

– Мы нашли Худа. Здесь, в городе. Андерсон рано утром засел за компьютер, – сообщила она. Бумаги в ее руке были распечатками с пометками на полях, сделанными синими чернилами. – Худ жил в местечке под названием Бемит. Это не резервация, но находится совсем рядом.

– Да. Около Красного озера, – сказал Дэвенпорт, открыл металлическую дверь в кабинет и вошел первым.

– Но у нас проблема, – проговорила его напарница, устраиваясь на втором стуле, имевшемся в комнатке.

Лейтенант поставил кофе на стол, снял спортивный пиджак, повесил на крючок и сел.

– Вот что случилось…

Лукас потер лицо и нахмурился.

– Что такое?

– Лицо болит, – ответил он.

– У вас болит лицо?

– Моя кожа чувствительна к утреннему свету. Думаю, мой дед был вампиром.

Она мгновение смотрела на него, затем покачала головой.

– Боже праведный…

– Итак, какая у вас проблема? – спросил Дэвенпорт, пряча зевок.

Она вернулась к насущным делам.

– Худ ездит не на своей машине. У него полноприводной «форд темп» красного цвета, восемьдесят восьмого года выпуска. Он стоит около его дома в Бемит, где живут его жена и ребенок. У местных копов есть там свой источник – невестка кого-то из них. Так вот, красная машина подозреваемого все это время находилась там. Мы не знаем, на чем он уехал из того мотеля, но автомобиль был большим и старым. Что-то вроде «бьюика» или «олдсмобиля» семьдесят девятого года. Весь в ржавчине.

– Значит, мы не сможем поймать его на автостраде.

– К сожалению. Но… – Она пролистала распечатки. – Андерсон проверил по компьютеру и поговорил с представителями штата. У Худа права, выданные в Миннесоте, но вторая машина не зарегистрирована. Поэтому Андерсон просмотрел все, что имелось на него, и нашел. Он выступал в роли ответчика в мелком судебном разбирательстве. Купил в рассрочку телевизор и не смог внести очередной платеж.

– И его адрес имелся в заявлении.

– Нет. Андерсону пришлось позвонить в «Сирс». [13]13
  «Сирс» – американская международная торговая сеть.


[Закрыть]Они нашли адрес в базе данных своего компьютера. Это жилой дом на Линдейл-стрит.

– Линдейл-авеню, – поправил ее Лукас и наклонился вперед, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Неважно, как она называется. Дело в том, что квартиру снимает некто по имени Томас Пек. Слоун и двое ребят из отдела по борьбе с наркотиками отправились туда, чтобы разведать обстановку.

– Возможно, он переехал.

– Не исключено, но Пек снимает там квартиру уже два года. Так что, может быть, наш подозреваемый живет с ним вместе.

– Хм, – Дэвенпорт задумался над ее словами, а она сидела подавшись вперед и ждала его комментариев. – А вы уверены, что нашли того самого Билла Худа? Имя довольно распространенное.

– Да, уверены. В данных «Сирса» говорится о смене адреса.

– Тогда бьюсь об заклад, что он по-прежнему живет в той квартире, – сказал Лукас. – Стоит нам попасть в какую-нибудь базу данных или список, мы там остаемся навечно…

– …и это работает, – закончила Лили.

Лили не поехала по адресу подозреваемого, потому что Даниэль хотел сократить полицейское присутствие в том районе до минимума.

– Там полно агентов ФБР. Человек двенадцать, и они прочесывают все вокруг, – сказала она.

– А он не собирается попросить их, чтобы они идентифицировали Худа?

– Он уже поговорил с одним из них. – Она посмотрела на часы. – Через полчаса назначено совещание. Мы должны на нем присутствовать. К этому времени вернется Слоун. Ларри Харт прилетит примерно в это же время, сегодня утром, – сообщила Лили, которую переполняла энергия. – Проклятье, я боялась, что мне придется просидеть здесь целый месяц. Но если мы его возьмем, я смогу вернуться домой уже завтра.

– А Даниэль сказал, как зовут парня из ФБР? – спросил Лукас.

– Ну да, сказал. Его зовут… – Она посмотрела в свои записи. – Киффер.

– Охо-хо.

– Плохо?

Лили посмотрела на него, и он нахмурился, качая головой.

– Он меня не любит, а я не переношу его. Гарри Киффер самый правильный в мире человек. Исключительно правильный.

– Ну, в таком случае вам придется нацепить свою фальшивую улыбочку, потому что мы встречаемся с ним через двадцать семь минут.

Лили снова взглянула на часы, затем на его пустой стаканчик.

– Где можно добыть еще кофе и приличную булочку?

Они прошли по тоннелю из здания городского совета в правительственный центр округа Хэннепин, поднялись на уровень Скайвей и направились по нему до здания Пиллсбери. Стоя на эскалаторе на ступеньку выше Лукаса, Лили смогла заглянуть ему в глаза.

– Нелегкая ночь?

– Да не особенно, а почему вы спрашиваете? – поинтересовался он.

– Вы ужасно выглядите.

– Как правило, я встаю поздно. И могу нормально работать не раньше двенадцати. – Он зевнул в подтверждение своим словам.

– А ваша подруга? Она тоже сова?

– Да. Половину своей жизни она проработала репортером вечерних новостей и заканчивала после одиннадцати. Так мы с ней и познакомились. То и дело натыкались друг на друга в ресторанах, работающих ночью.

Проходя по Скайвей, Лили смотрела в окна на сверкающие городские небоскребы, памятники индустрии цветного стекла.

– Я никогда здесь не бывала, – сказала она. – Когда хипповала, пару раз путешествовала по стране, еще в колледже, но мы всегда отправлялись южнее. Через Айову или Миссури, а потом в Калифорнию.

– Да, Миннесота совсем не по дороге, – согласился с ней Дэвенпорт. – Озеро Мичиган вместе с Висконсином и Дакотой отрезают нас от остальных. Сюда нужно захотеть приехать. Думаю, вы не часто покидаете Центр вселенной.

– Время от времени выбираюсь, – мягко проговорила она, отказываясь проглотить наживку. – Но обычно во время отпуска – на Багамы, Киз или на Бермуды. Однажды мы слетали на Гавайи. Просто мы не бываем в центральной части страны.

– Знаете, тут у нас последнее убежище американской цивилизации – здешние места, расположенные между горами, – сказал Лукас, выглядывая в окно. – Большая часть населения грамотна, почти все доверяют своему правительству, и оно, в общем, вполне приличное. Горожане контролируют улицы. У нас есть нищета, но не катастрофическая. С наркотиками удается справляться. Здесь хорошо.

– Вы хотите сказать, как в Детройте?

– Есть, конечно, пара мест, которые представляют собой проблему…

– Южный Чикаго, Гэри и восточный Сент-Луис…

– …но по большей части, тут совсем неплохо. Складывается ощущение, что никто не знает, что творится в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, и на самом деле, это никого особенно не волнует. Политикам приходится врать и воровать, чтобы их избирали.

– Мне кажется, мой мозг высох бы, если бы я тут жила. Здесь так тихо и спокойно, просто не знаю, что я стала бы делать, – сказала Лили и посмотрела на машину, поливавшую улицу. – Я прилетела очень поздно, уже после полуночи, взяла в аэропорту такси и, поехав в центр, увидела женщин, которые шли совершенно одни или ждали автобусов. Повсюду. Господи. Это такое… странное зрелище.

– Хм, – протянул Дэвенпорт.

Они покинули Скайвей и на эскалаторе поднялись на основной этаж здания Пиллсбери.

– У вас на шее небольшой засос, – неожиданно сказала она. – Я подумала, что вы из-за этого выглядите таким усталым.

Они сидели в кафе при булочной, Лили ела пончик и пила молоко, Лукас, держа в руке чашку, смотрел в окно.

– Я бы хотела быть там, со Слоуном, – сказала она наконец.

– Зачем? Он прекрасно справится.

Мужчина сделал глоток обжигающего кофе.

– Просто хотела бы, и все. Я бывала в очень непростых ситуациях.

– Мы тоже. Тут, конечно, не Нью-Йорк, но и не совсем дыра, где царит каменный век, – проговорил Лукас.

– Да, конечно…

– Слоун отлично умеет разговаривать с людьми. Он добудет все, что нам нужно.

– Ладно, ладно, – неожиданно раздраженно сказала она. – Просто это дело имеет для меня огромное значение.

– Для нас тоже. Нам проходу не дают репортеры. Сегодня утром улица перед нашим офисом была похожа на парковку политического съезда.

– Нет, это не совсем то же самое, – настаивала она на своем. – Андретти был крупной фигурой…

– Мы работаем над этим делом, – резко ответил лейтенант.

– Вы не работаете. Боже мой, вы приехали сюда только в десять часов. Я прождала целых два часа.

– А я не просил меня ждать. Я говорил, что пишу по ночам.

– И вообще у меня нет ощущения, что вы все делаете как надо. Вы, ребята…

– А если в газетах пишут правду, ваши парни в Нью-Йорке провалили столько дел, что и не сосчитать, – перебил ее Лукас, перехватывая инициативу. – Если вы не пытаетесь засадить за решетку какого-нибудь черного паренька, то берете деньги у грязных торговцев наркотиками. Мы не только хорошие копы, мы еще и чистые…

– Я никогда в жизни ни у кого не взяла ни одного проклятого доллара, – заявила Лили сердито, наклонилась над столом и сжала челюсти.

– Я не сказал, что вы брали, я только…

– Слушай, да пошел ты, Дэвенпорт, я всего лишь хочу поймать сукина сына, который убил Андретти, а слышу разговоры про то, что полицейские в Нью-Йорке берут взятки…

Она швырнула на стол бумажную салфетку, схватила пончик и стаканчик с молоком и, гордо вскинув голову, ушла.

– Эй, Лили, – проговорил Лукас. – Вот проклятье!

Гарри Киффер не любил Дэвенпорта и даже не пытался это скрывать. Он сидел в кабинете Даниэля, когда пришла Лили, а за ней Лукас. Они молча кивнули друг другу.

– Где Даниэль? – спросила Лили.

– Куда-то ушел, – холодно ответил агент.

Он был в голубом деловом костюме, галстуке, завязанном виндзорским узлом, и сверкающих ботинках.

– Пойду посмотрю, – проворчал Дэвенпорт и вышел из кабинета, поглядывая на Лили.

Она бросила сумочку около стула, стоящего рядом с фэбээровцем, и села.

– Вы, судя по всему, офицер из Нью-Йорка, – проговорил мужчина, окинув ее оценивающим взглядом.

– Да. Лили Ротенберг. Лейтенант.

– Гарри Киффер.

Они обменялись рукопожатием, он преувеличенно мягко. Киффер носил большие очки, а его громадный красный нос украшали старые шрамы от прыщей. Он скрестил на животе руки.

– Что вы не поделили с Дэвенпортом? – спросила Лили. – Я почувствовала холодок…

Голубые глаза Киффера, искаженные толстыми линзами, казались влажными, точно ледяные кубики в стакане джина с тоником. Ему было около пятидесяти, на лице морщины от пережитых стрессов и плохой погоды. Он немного помолчал, а потом спросил:

– Вы с ним друзья?

– Нет, что вы. Я познакомилась с ним пару дней назад, – ответила Лили.

– Я не хочу обсуждать его за глаза, – сказал фэбээровец.

– Послушайте, мне с ним работать, – настаивала Лили.

– Он настоящий ковбой, – Киффер заговорил немного тише и огляделся по сторонам, будто проверял, нет ли тут записывающих устройств. – Это мое мнение. Он застрелил шесть человек. Убил. Не думаю, что в Миннесоте есть еще офицер, включая парней из спецназа, которые прикончили бы больше двух. В ФБР таких тоже нет. Возможно, во всей нашей стране. А знаете почему? Потому что в большинстве мест, если кто-то убивает двоих человек, его отправляют заниматься бумажной работой и больше не выпускают на улицы города. Начальство заботится о своей репутации. Но с Дэвенпортом не так. Он делает все, что пожелает. Иногда он хочет убивать людей.

– Но насколько я понимаю, в его области деятельности…

– Да-да, так все говорят. Включая газетчиков. Средства массовой информации и репортеры у него в кармане. Они твердят, будто он сражается с наркотиками и прочими пороками, собирает сведения про особо опасных преступников. У нас в Миннесоте нет смертной казни – если не считать Дэвенпорта, который приводит ее в исполнение. Он самый обычный убийца.

Лили задумалась над его словами. Убийца. Она успела увидеть в нем это. Значит, нужно соблюдать осторожность. Впрочем, подобные ему тоже могут быть полезными. Киффер, который погрузился в собственные размышления о Дэвенпорте, смотрел прямо перед собой, на фотографии на стене кабинета.

Вскоре вернулся Лукас, и следом за ним с чашкой кофе в руке шел Даниэль. В нескольких шагах позади него шагали Слоун и второй полицейский, небритый и одетый как служащий парковки. Все называли его Дел, но никто не представил Лили. Она решила, что это агент, работающий под прикрытием. Наркотики и сбор информации.

– Итак, что у нас есть? – спросил Даниэль, усаживаясь за стол.

Он заглянул в коробку для сигар и захлопнул ее.

– У нас есть карта. Давайте я объясню вам ситуацию, – сказал Слоун, подошел к столу Даниэля и развернул на нем план, который получил в офисе градостроительства.

Судя по всему, Билли Худ уехал из Бемит год назад, перебрался в Города-близнецы и поселился в квартире с двумя друзьями. Она была угловой, на первом этаже, справа от входа. Осторожные расспросы пожилой пары, следившей в доме за порядком, позволили выяснить, что соседи Билли продолжают здесь жить. Худа нет уже неделю, может быть, дней десять, но его одежда по-прежнему в квартире.

– Каковы шансы получить ордер на обыск? – спросил Лукас.

– Если у Лили есть веские подозрения в том, что Худ является убийцей Андретти, то проблем не будет, – ответил Даниэль.

– Дело в том, что вместе с ним живут два человека, – сказал Слоун. – У нас против них ничего нет, поэтому мы не можем выломать дверь и прижать их к стенке. А если мы будем вести себя прилично и разговаривать с ними ласково, что произойдет, если они тоже в этом замешаны? Возможно, Билли связывается с ними каждый вечер, чтобы выяснить обстановку. Они вполне могли договориться о кодовых словах, которые его предупредят…

– И что ты предлагаешь? – спросил Даниэль.