Текст книги "Когда дьявол пляшет"

Автор книги: Джон Ринго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

6

Рочестер, Нью-Йорк, Соединенные Штаты, Сол III

13 сентября 2009 г., 08:17 восточного поясного времени

Штаб-сержант Томас («Маленький Томми») Санди осознал, что вся эта фигня ему чертовски нравится.

Он сошел с платформы сбоку тенара, выстрелил в голову послина и улыбнулся. Нормал кромсал один из разбитых боевых скафандров, украшавших вершину гряды. Удлинитель гравиоружия разнесло взрывом, и Санди не мог сказать, пытался ли боец ББС сражаться вне укрытия или же был убит одним из послинов с близкой дистанции. Как бы там ни было, позиция выглядела вполне подходящей, чтобы залечь и немного поубивать самому.

Он повернулся к тенару, взял в одну руку стокилограммовый боевой ящик и пошел вверх по холму, другой рукой стреляя из десятикилограммового рэйлгана в любого послина, который высовывал голову над гребнем.

Томас Санди-младший поступил на службу в Наземные Силы Соединенных Штатов в свой семнадцатый день рождения. За прошедшие годы он превратился в точную копию своего отца, профессионального полузащитника в свое время, и «Маленький Томми» теперь вымахал ростом шесть футов восемь дюймов [13]13
  203 см


[Закрыть] и весил почти сто сорок килограммов. Впрочем, он не был таким большим, когда пошел в армию. Свой семнадцатый день рождения он отметил спустя четыре месяца после падения его родного города Фредериксберга, Вирджиния.

Во время первого приземления Фредериксберг был окружен и отрезан от любой помощи примерно четырьмя миллионами послинов. Скудные силы местного подразделения Национальной Гвардии, батальона инженерных войск и местной милиции почти двенадцать часов сдерживали продвижение сил послинов, пока готовилось специальное убежище для женщин и детей. В конце той длинной ночи защитники взорвали мощнейшую топливно-воздушную бомбу для маскировки спрятанных гражданских лиц, и чтобы лишить послинов всякой возможности использовать тела защитников в качестве продовольствия, «треша», как его называли послины.

Послины покинули Фредериксберг с большим уважением к замку с башнями-близнецами, который был символом Инженеров. Томас Санди покинул его с подругой и воспоминаниями.

Из людей, с которыми он вырос, в живых осталось только четверо. Из защитников Фредериксберга, людей с оружием в руках, он был одним из всего лишь пяти, еще остававшихся в живых, включая его подругу.

Ни одного члена милиции из его группы. Ни одного друга, только несколько знакомых. Его мать и сестра спаслись в убежище и сейчас находились в подгороде в сельской местности штата Кентукки. Все остальные погибли.

Все погибли, были стерты с лица Земли, как будто никогда не существовали.

Послины ушли с уважением по отношению к инженерам, а также и ко всем людям. Маленький Томми ушел с воспоминаниями. И жгучим желанием убивать послинов.

Что он теперь и делал, припав к земле и прижимаясь к Разбитому Боевому Скафандру для лучшего укрытия, и выставив голову над линией гряды, чтобы оценить положение.

– Черт, я просто должен добиться перевода, – пробормотал он.

Склон ниже от его позиции был покрыт просто ковром мертвых послинов. Конечно, убить все еще предстояло миллионы, но на долю самих ББС приходился, должно быть, почти миллион, и в данный момент оставшиеся ряды поднимались вверх по холму, с трудом преодолевая эти груды тел. Ни единого клочка земли не было видно по крайней мере на клик [14]14
  километр


[Закрыть] от самой линии гряды и до долины. Тела покрывали каждый квадратный дюйм, почти всюду в два, три, даже четыре слоя. И для Санди было очевидно, что это не работа артиллерии: побитые артиллерией послины бывали разодраны куда сильнее.

Он установил рэйлган на треногу и настроил его на автоматическую стрельбу, потом открыл боевой ящик. Там находились четыре коробки боеприпасов и дюжина батарей, а также второй рэйлган, который он поставил рядом с первым. Затем он сложил коробки боеприпасов вместе, по два на каждое оружие, и состыковал батареи. Проделав все это, он снял свое личное оружие – Усовершенствованное Оружие Пехоты калибра семь шестьдесят две, которому первоначальный ствол заменили с целью «соответствия» – со спины и отрегулировал свои стрелковые очки.

– Вот теперь можно повеселиться по-настоящему, — усмехнулся он.

Пригнувшись, он пробежал несколько метров вниз от вершины гряды, проверяя, как солдаты его секции установили свое оружие. Каждый из них был вооружен рэйлганом, и каждая команда из трех человек вручную установила боевой ящик на место. Затем, пока двое прикрывали третьего, «укладчик» установил последний рэйлган в режим «авто».

В целом сержант Санди установил почти столько же огневой мощи, сколько половина его команды.

Теперь он нашел удобное место, где расположиться, и выглянул из-за разбитого обломка скалы. Пости снова начинали собирать дерьмо в кучу, и как раз этого им нельзя было позволить.

Насвистывая первые аккорды «Дикси», Томас Санди-младший навел бусину прицела на бого-короля и мягко нажал на спуск. Точь-в-точь, как на сиську.

– Кстати о ней, – сказал он самому себе, когда первый бого-король свалился со своего тенара. – На днях мне просто необходимо съездить в Северную Каролину.

* * *

Первое, что заметила Уэнди, была светокраска. Она была настроена на самую невыразительную, ярчайше белую интенсивность. Комната имела почти болезненно-опрятный вид. Отчасти это вызывалось намеренным минимализмом; здесь вообще было мало чего личного характера. Стены из голого галпласа. Стандартный строительный материал галактических строителей подгорода можно было настроить на отражение света фактически любого тона или оттенка, так что, естественно, некий бюрократ издал декрет, что использоваться могут только четыре: уставной зеленый, уставной белый, уставной синий и уставной оранжево-розовый. Эти были уставного белого и выглядели так, словно их только что отштамповали. Так как это была внешняя часть сектора F, это могло бы быть правдой. Комбинация света, безличный характер помещения и отсутствие украшений порождали неприятное, клиническое ощущение от жилища.

Вторым она заметила шкафчик. Уныло серый, немаркированный многоугольник забился в дальний угол подобно какому-то механическому троллю. Материал напоминал стандартный галплас, но явно был сталепластом; контейнер предохранял от кражи гораздо лучше стального сейфа. Любой обитатель подгорода легко узнавал изделие индоев – все особо охраняемые секции изолировались этим материалом – и только плазма высокой энергии или молекулярная дробилка могли пробиться сквозь него. В комнате также имелся шкаф стандартного образца, так что сталепластовый сейф находился тут, вероятно, в целях безопасности.

За этими исключениями в остальном комната была обычной для подгорода. У двери из обладающего «памятью» пластика стоял типовой шкафчик для чрезвычайных ситуаций, в котором самое необычное заключалось в том, что его не раскурочили. Судя по пломбе и инвентарной описи снаружи, если бы она его открыла, то обнаружила бы четыре респиратора, ограниченный набор для оказания первой помощи и пару перчаток из «номекса». Если бы это было так, то он оказался бы первым полным комплектом, который Уэнди увидела за четыре года. Одну стену украшал плоский телевизор с диагональю двадцать семь дюймов, ковер был из типового полилона. В общем, стандартное жилое помещение, какими они были, когда Уэнди впервые спустилась в этот подземный ад.

Сидевшая на единственной кровати девушка была одета только в шорты для бега и короткий топ. Что не выглядело чересчур неуместным, потому что она была очень хорошенькой. Ее кожа отличалась подростковой чистотой недавнего омоложения, а явно ничем не поддерживаемые груди были высокими и упругими. Рыжевато-светлые волосы спадали на сложенные на груди руки и белое покрывало золотисто-каштановым водопадом, а острые зеленые глаза разглядывали посетителей с настороженной смышленостью.

– Энни, – сказала врач, – это Уэнди Каммингс. Она будет помогать вам идти на поправку. – Физиолог бодро улыбнулась. – Мы думаем, это поможет вам добиться немного большего на этой стадии вашего восстановления.

О чем не сказала доктор Кристина Ричардс, так это о том, что персонал послеоперационного отделения просто столбенел от удивления. Последняя серия исследований показала, что, если не считать дефектов речи, Энн О. Элгарс полностью оправилась после многолетней комы и экспериментальной хирургии. В чем они не были уверены, так это в том, что она на самом деле была Энн Элгарс.

– Привет, Энн, – сказала Уэнди, протягивая руку с кривой улыбкой. – Полагают, что мы «совместимы» как друзья. Посмотрим. Иногда физиологи не могут отличить свою задницу от локтя.

Личность, которая могла быть, а могла и не быть Энн Элгарс, склонила голову набок, легкая ухмылка переросла в широкую улыбку.

– Дляя дру… ей й… йяа… Энни.

– Рада это слышать, – сказала Уэнди с ослепительной улыбкой в ответ. – Я думаю, нам будет о чем поговорить. Я так понимаю, ты была в Тридцать третьей дивизии в Ококване?

– Хорошо, – сказала доктор Ричардс. – Думаю, что я оставлю вас наедине, девочки. Энни, если не возражаешь, я хотела бы, чтобы ты помогала Уэнди в ее обязанностях. Теперь ты поправляешься, а нам любая пара рук не лишняя.

Выражение скатилось с лица рыжеволосой, словно капли дождя.

– Онннкей, дкрррр…

– Не волнуйтесь, – сказала Уэнди, бросив взгляд на физиолога. – У нас все будет в порядке.

Когда дверь за доктором закрылась, Уэнди зацепила ноготь большого пальца за верхние зубы и щелкнула им в направлении ушедшего специалиста.

– Терпеть не могу психологов, – сказала она, мявкнув от отвращения. – Хреновы аналитики.

Элгарс на мгновение поработала ртом, затем с расстроенным выражением подняла руки ладонями вверх.

– Женщина для допуска в боевые части на фронте должна успешно пройти оценку психического состояния, – сказала блондинка и в бессильной досаде принялась заново перевязывать свой «конский хвостик», садясь на кровать рядом с Элгарс. – И это – настоящая «Уловка-22». «Нестабильных» отбраковывают, а бойцовская индивидуальность рассматривается у женщины как погранично нестабильная.

Рот Элгарс снова поработал, и она издала смешок.

– Фо… фолочи!

На щеках Уэнди появились ямочки.

– Да. Все они сукины дети. Я согласна. Шли бы они куда подальше. Так у тебя амнезия? И проблемы с речью, очевидно?

– Угг… уггууу, – сказала Элгарс с еще одним выражением нетерпения.

– Не волнуйся об этом, – с улыбкой произнесла Уэнди. – У нас много времени для всех историй. Но можно мне задать вопрос?

– Уггг.

– Это шкаф для оружия? Поскольку если это так, то я сильно расстроюсь. У меня отобрали все железо, когда я попала в эту проклятую дыру. Я хожу в тир не реже раза в неделю, а мне не позволяют даже пройти отбор в силы безопасности.

– Угггу, – сказала Элгарс с комичным выражением. – Й… Йа наю.

Она остановилась, ее рот подвигался.

– Йа… нне… наю что…

– Ты не знаешь, что все это значит? – спросила Уэнди. – Ты знаешь слова, только не можете их выговорить, правильно?

– Ддааа.

– О’кей. – Уэнди вскочила с кровати и подошла к невыразительному многоугольнику. Он был приблизительно высотой два метра, с шестью «гранями» на каждой стороне, и не имел каких-либо видимых замков или дверок. – Как это открывается?

Элгарс соскользнула с кровати и подплыла к шкафчику. Ее речь, возможно, оставляла желать много лучшего, но движения у нее были уверены и грациозны.

Уэнди внимательно посмотрела на нее и улыбнулась.

– Ты тренировалась?

– Фи… зио… тер’пия, – ответила Элгарс и положила руку на поверхность многоугольника. – А ‘от и ‘верь.

Передняя часть цилиндра распахнулась в обе стороны, пахнуло оружейной смазкой, и челюсть Уэнди буквально стукнулась об пол. Там была не пара личных вещей, там располагался целый чертов арсенал.

Левая дверка была увешана парадной формой. Висевший сверху офицерский синий парадный мундир, со знаками различия капитана, фактически весь покрывали наградные значки и медали. В какое-то время, будучи уже экспертом по обращению с винтовкой, пистолетом и автоматом, Элгарс последовательно прошла армейскую Дополнительную Программу Меткой Стрельбы и окончила Школу Снайперов Корпуса Морской Пехоты, о которой практически никто не слыхал. Она была ветераном пехотных сражений, на что указывал ее Знак Боевого Пехотинца, и очевидно, в процессе всего этого заработала два «Пурпурных Сердца» и «Серебряную Звезду». Но кульминацией всего этого являлась простая эмблема на правой половине груди, золотые «600».

– Ох, блин! – прошептала Уэнди. Помимо мундиров – на правой дверке висели камуфляж и серая форма Ударных Сил Флота по каким-то причинам – в шкафу находилось около полудюжины образцов разного оружия. На самом почетном месте стояло то, что Уэнди видела только на картинке: снайперская винтовка «Барретт М-82А1» пятидесятого калибра. Она явно побывала в деле, но прежде чем положить на полку, ей провели фабричное техническое обслуживание и упаковали в пленку. Также там находились два автомата различной конструкции с висевшими на портупее заряженными магазинами, пара пистолетов, один бесшумный «Глок», а другой что-то необычное и увесистое с лазерным прицелом и глушителем, и штурмовой винтовкой типа «буллпап». Позади всего висела боевая сбруя с полной выкладкой снайпера команды.

– Как, черт возьми, тебе удалось это сюда притащить? – спросила Уэнди. – Подгорода – полностью закрытые для оружия зоны!

– Йаа… йя наа дст’вще… Дееествитьльной…

– Ты – на действительной службе? – со смехом произнесла Уэнди. – Прости, но…

– Йаа иззз Шшшшесссть…

– Шести Сотен, – сказала бывшая жительница Фредериксберга и серьезно кивнула. – И даже мертвые из Шести Сотен все еще числятся на действительной службе.

Элгарс улыбнулась и кивнула.

– Нооо… шшшто. – Она показала на шкаф.

– И ты не знаешь, что это такое, не так ли? – спросила Уэнди.

– Нееет.

Уэнди посмотрела прямо на нее, и зеленые глаза встретились с ее голубыми.

– О’кей, давай кое-что выясним. У тебя есть что-нибудь, что говорит о твоем праве иметь все это?

Элгарс жестом указала на форму, но Уэнди лишь отрицательно помотала головой.

– Нет, для мудаков-паникеров из Безопасности этого будет мало. Какие-нибудь документы, конкретно подтверждающие твои права? У тебя есть разрешение на оружие?

Элгарс потянулась внутрь и извлекла конверт. Внутри, на карточке размером с водительские права, был напечатан простой текст:

«Капитан Э. О. Элгарс состоит в настоящее время на действительной службе в Вооруженных Силах Соединенных Штатов и откомандирована за пределы своей части. Ее праву носить оружие независимо от типа или калибра в любой части Соединенных Штатов или их Территорий по любой причине, которую она сочтет разумной на ее собственное усмотрение, не должно чиниться препятствий. Любые вопросы относительно выполняемых ею приказов должны быть направлены в Военное Министерство».

Его скрепляли подписи Командующего Континентальной Армии и командира Десяти Тысяч. На обороте имелась ее фотография и личные данные.

Стандартное разрешение. В начале войны неоднократно подвергалось сомнению право федеральных военных проводить маневры вокруг и внутри свободных от оружия зон. Поднимался и вопрос, не следует ли ограничить доступ военнослужащих к собственному оружию, особенно внутри и вокруг городов, где имелись законы, ограничивающие владение оружием.

Большинство жалоб прекратилось после высадки во Фредериксберге, но когда отдельная пехотная бригада была застигнута врасплох и разгромлена в Сиэтле, с оружием все еще на складе подразделения, вопрос был решен раз и навсегда. От военнослужащих не требовалось постоянно носить форму. Но на «время текущего кризиса» военному персоналу вменялось в обязанность, в соответствии с Федеральным законом, постоянно быть при оружии вместе с «базовым боезапасом» для него. Приземления послинов происходили наугад, и в конце концов было решено, что случайный иррациональный акт уравновешивался готовностью к вооруженному отпору вторжению.

– Теперь важный вопрос, – сказала Уэнди с улыбкой. – Что надеть.

Элгарс улыбнулась в ответ и потянулась к полевому камуфляжу. Она с озадаченным видом ощупала лацкан.

– Ты узнаешь форму? – спросила Уэнди. – Это – полевая форма. Знаки различия показывают, что ты – капитан. Ты помнишь, что была капитаном?

Элгарс отрицательно покачала головой и пожала плечами.

– Сар… сер… серж’нт.

– Ты была сержантом? – спросила Уэнди. – Так почему у тебя «шпалы» капитана?

– Сержн’… ряд’вой. – Лицо Элгарс подвигалось, и она треснула себя по голове. – Поним… Нет… Аааа!

– Успокойся, – сказала Уэнди, сжав ей плечо. – Кем бы ты ни была раньше, теперь ты капитан.

Уэнди посмотрела на нее несколько мгновений и покачала головой.

– Они хоть как-то объяснили, почему ты здесь? Или хотя бы где это «здесь»?

Элгарс отрицательно покачала головой и жестом обвела комнату.

– Оф’с, к’ я вижу.

Уэнди вздохнула и подумала, с чего начать.

– О’кей. Ты знаешь, что ты под землей, так?

– Так, – кивнула Элгарс. – Поо-гор.

– Подгород, – согласилась Уэнди. – Тебе показали карту?

– Не’.

Уэнди взяла пульт управления плоским экраном и набрала код.

– Это – информационный канал. Тебе его показали?

– Не’.

– Господи, – сказала Уэнди. – О’кей, вот оно.

Она пролистала меню и вывела на экран схему куба.

– Добро пожаловать в подгород Франклин. Вот оно: «Познакомьтесь со Сто Первым».

Подгород – куб. Вершина куба лежит под землей на глубине сто футов, область над ней укреплена противоударной броней, сделанной по типу пчелиных сот. Куб разбит на восемь секторов, и каждый сектор делится на подсектора. Первичные сектора обозначены буквами от А до Н. Подсектора – номерами, и как только сообразишь, как все устроено, то когда я произнесу нечто вроде «Си Восемь-Восемь-Четыре», ты будешь точно знать, где находишься. Каждый подсектор в четыре этажа высотой и четыре блока в ширину и глубину. Они пронумерованы начиная от центра, номера идут изнутри наружу как от центра, так и от линии соединения со следующим сектором. Сектора имеют восемь подсекторов, или восемь блоков, в ширину и восемь в глубину, но они все еще строятся, и лишь некоторые тянутся дальше восьми подсекторов.

Прямо сейчас ты в секторе F, подсекторе Один-Один-Четыре. Это означает, что ты прямо в верхней части F, на границе с Е и четырьмя блоками из центра. Сектор А – охрана, службы чрезвычайных ситуаций, администрация и несколько жилых помещений, главным образом для администрации и охраны. Сектора от В до D являются жилыми. Хотя часть помещений С и D переданы службе жизнеобеспечения. Сектор F – больница и поддержка состояния окружающей среды, и от Е до Н в целом отданы службе жизнеобеспечения, включая термоядерный реактор в Н и обширную секцию гидропоники и переработки мусора в G.

Главный вход для персонала расположен выше сектора А и соединяется с А на стыке трех других жилых секторов. К входу примыкает большой гараж-стоянка, где припарковано большинство транспортных средств, используемых службой эвакуации. В юго-западном квадранте, смежном с сектором D, находится главный въезд для доставки снабжения. Припасы поступают туда и транспортируются подъемниками вниз к сектору Н.

Основные маршруты передвижения идут по стыкам основных секторов, – то есть где смыкаются четыре сектора – и по четырем точкам в пределах каждого сектора. В главных коридорах проложены бегущие дорожки, пешеходные дорожки и дорожки для каров. Второстепенные маршруты передвижения начинаются в каждом втором стыке между подсекторами. Вторичные коридоры не имеют бегущих дорожек, и следует остерегаться каров. Маленькими коридорами жилых кварталов также можно воспользоваться для передвижения; они упомянуты как третичные коридоры. За исключением особых случаев, кары в жилых коридорах запрещены.

– Если потеряешься, – продолжала она, нажимая кнопку, чтобы вывести ряд значков, и указав на изображение, напоминающее компьютер, – ищи этот символ. Это – терминал доступа к информации. Ты можешь спросить у него насчет своего местоположения и как куда добраться. Ты можешь также попросить «эльфа», который является микрайтом галактидов. Он размером с муху и светится. Он взлетит и покажет самый короткий основной маршрут к месту твоего назначения. Следуй за ним. Он остановится, если ты остановишься, и улетит, когда доберешься до места.

Она показала на остальные иконки:

– Есть другие символы, которые тебе следует знать. Есть символы для службы безопасности, туалетов, кафетериев и тому подобного. Большинство из них понятны сами по себе, но тебе нужно с ними ознакомиться.

– Тебе разрешено покидать подгород, но относятся к этому крайне неодобрительно. Никого постороннего в подгород не допускают, не допускают военнослужащих, кроме тех, у кого письменный приказ или кто здесь лежит в госпитале и к нему приписан… как ты.

– Для ко’о есь ты, – сказала Элгарс.

– Да, я читала эту лекцию несколько раз, – с мрачной улыбкой произнесла Уэнди. – Я торчу в этой хреновине с тех пор, когда она была всего лишь гигантской дырой с гулким эхом.

Она подумала об этом немного.

– Это все, что тебе действительно нужно пока знать. Есть кое-какая минимальная информация на случай чрезвычайных ситуаций, которую тебе необходимо знать, но ее можно найти на канале Сто сорок один. Я бы рекомендовала смотреть его с почти религиозным рвением пару недель; он полон подсказок по здешней жизни. Глобальные вопросы есть?

Элгарс отрицательно покачала головой и подошла к другому шкафу взять лифчик. Этот шкаф имел встроенный комод с ящиками, в нем висело несколько комплектов гражданской одежды, главным образом джинсы и платья. По правую руку располагалась стойка для обуви с парой кроссовок, двумя парами начищенных до блеска военных сапог и девятью парами туфель на высоких каблуках, в большинстве своем черного цвета. Следы носки имели только кроссовки.

– Блин, – выдохнула Уэнди. – У тебя достаточно одежды для пяти человек здесь внизу.

Элгарс издала вопросительный звук, и Уэнди пожала плечами.

– В нынешние времена не выпускают никакой одежды; все заводы работают на Армию. Поэтому что люди захватили с собой, а большинство принесло только чемодан или два, то им и приходится носить. – Уэнди показала на свое собственное облачение из рубашки из грубой ткани и слегка великоватых джинсов. – Кое-что производится, чтобы одеть и обуть людей, но ничего красивого или праздничного. У тебя больше платьев, чем я видела за три года.

Элгарс посмотрела на них, затем на Уэнди. Похоже, они были одного размера, и капитан сделала жест.

– Ттыы… хоошш?..

На лице блондинки появились милые ямочки, и она убрала волосы с правого уха.

– Не сейчас. Но если мне иногда можно будет что-нибудь надеть, это было бы замечательно.

Элгарс запустила руку в шкаф и достала одно из платьев. Оно было фиолетовым, свободного покроя и состояло из многих слоев кружев разнообразных оттенков. На мгновение она посмотрела на него с отвращением, затем резким движением протянула его Уэнди.

– Бери.

– Ты уверена? – переспросила Уэнди. Платье было красивым.

– Д-даа. – Лицо Элгарс на мгновение скривилось, как будто она собиралась сплюнуть. – Не люблюю пуурпур, – продолжила она с мягким южным акцентом. От шепелявости не осталось и следа.

* * *

Элгарс с интересом осмотрелась вокруг. Коридоры были широки – достаточно широки, чтобы можно было проехать по ним, пусть и с трудом, на легковом автомобиле, – и высоки. И казалось, они уходили в бесконечность. Каждые пятьдесят метров располагались лестницы и каждые сто метров эскалатор на пару с лифтом. На каждом таком пересечении находилось по одному чрезвычайному комплекту, но в отличие от такого же в ее комнате большинство этих шкафов висели открытыми и пустыми. Цвет пластиковых стен был разным, но исключительно спокойных пастельных тонов. Тем не менее тона были приятными и никоим образом не уставными. Иногда попадались стены, походившие на камень, но гладкие, как будто выдавленные из экструдера или оплавленные.

Над головой располагались стандартные разбрызгиватели воды и бесчисленные трубы с загадочными маркировками типа «PSLA81». Через регулярные интервалы от трубы, помеченной красно-синим узором, вниз шло ответвление, оканчивавшееся двойным патрубком. Так как его закрывал клапан и заглушка, Элгарс сообразила, что он, вероятно, предназначался для снабжения водой в чрезвычайной ситуации.

Главные коридоры были открыты, но по обе стороны располагались двери из пластика «с памятью», некоторые из них с надписями, другие нет. Большинство из них, похоже, вели в жилища, хотя несколько имели надписи типа «Комната Цинциннати». Через равные интервалы в главных коридорах стояли открытые двери с пультами с обеих сторон. Они были более тяжелыми и, казалось, были предназначены перекрыть коридор в случае критического положения.

У каждого лестничного пролета или эскалатора висела надпись: «Главный маршрут эвакуации» со стрелкой вверх, вниз или в коридор. Сбоку находилась другая: «Вторичный маршрут эвакуации», указывающая в другом направлении.

В дополнение к чрезвычайным надписям там имелись и некоторые изображения, которые показала Уэнди Элгарс была вполне уверена, что сможет вычислить обозначения туалета и кафетерия. Но что обозначает знак с тремя штуковинами, напоминавшими перья?

Как Уэнди отметила, стены были регулярно промаркированы буквой с тремя цифрами. В ходе своей прогулки они перешли из сектора F в В. Элгарс показалось, что они избрали очень окольный маршрут; похоже, они оставались в жилых коридорах персонала и в стороне от главных проходов.

Большинство жилых коридоров были узкими, не более двух человек шириной, и выказывали признаки износа. В одном квартале большая часть светокраски была повреждена, и длинные секции почти погрузились в полную темноту Уэнди не останавливалась, но Элгарс заметила, что она вроде бы стала гораздо осторожнее в своих движениях, замедляя шаг, когда приближалась к пересечениям, как будто прислушиваясь, не прозвучат ли другие шаги, и немногие попадавшиеся навстречу люди, казалось, избегали смотреть им в глаза.

– Это более старая секция, – негромко произнесла Уэнди, когда они шли второстепенным коридором. На его стенах виднелись следы копоти, как будто однажды здесь бушевал пожар, и повреждения так никогда полностью и не отремонтировали. – Я была здесь, когда этот коридор выглядел таким же новым и сверкающим, как твоя комната. Но теперь он находится около секции обслуживания, и… ну… это типа плохое соседство. С другой стороны, неженки из охраны не слишком его любят, так что, я думаю, нам можно о них не беспокоиться.

О чем им следовало побеспокоиться, стало очевидным ближе к перекрестку в жилом блоке. В лучших секциях коридоры слегка расширялись у пересечения, там имелся фонтанчик с питьевой водой и указатели дороги к основным пунктам обслуживания и обеспечения в округе. В двух из трех коридоров, ведущих к этому месту, светокраска была ободрана почти полностью, а фонтанчик сорван со стены и валялся в луже ржавой воды.

Когда Уэнди осторожно ступила в тень у одной стены, чиркнула спичка, и из темного коридора вышла группа людей.

– Ага, и что мы тут имеем? – спросила вожак, прикуривая сигарету. Девушка была ниже среднего роста и болезненно тощая. Лицо обезображивала татуировка, изображавшая, видимо, паука, а волосы торчали космами, окрашенными в разные цвета. Она была одета в тяжелые ботинки, короткие шорты и короткий топ. Элгарс рассмеялась бы над таким сочетанием, если бы не алюминиевая бейсбольная бита, которой та помахивала.

– Я думаю, у нас тут нарушители, – хихикнула другая. Она была выше среднего роста, крепкого сложения, с широкими бедрами и отвислыми грудями. Обе составили бы смешную пару, если бы не оружие в их руках.

– Что там у тебя в мешке, милашка? – спросила вожак, а три других начали расходиться по сторонам.

– Ничего такого, что бы ты хотела, – спокойно ответила Уэнди. – Вы просто идите своей дорогой, а мы пойдем своей.

– О, я так не думаю, – произнесла более крупная, вытягивая из-за спины цепь. – На самом деле так не думаю.

– Мы их убьем? – безукоризненно четко спросила Элгарс. Она стояла совершенно неподвижно, вес перенесен вперед на подушечки ног, руки висели по бокам. Вопрос был задан абсолютно невыразительным голосом.

– М-м, нет, – сказала Уэнди. – Служба безопасности поднимет жуткий хай.

– О’кей, – сказала Элгарс и двинулась. На взгляд Уэнди, в один момент она была абсолютно неподвижна, а в следующий она практически уперлась грудью в грудь вожака.

Капитан блокировала предплечьем круговой удар биты – она была глубоко внутри дуги – и выдрала кольцо из ноздри вожака.

– Это чтобы привлечь твое внимание, – произнесла она низким голосом, перед тем как швырнула вожака головой вперед в противоположную стену.

Рука Уэнди нырнула в сумку и появилась обратно с зажатым в ней «Глоком», что более или менее заставило замереть трех других.

– Ой, глядите, там было кое-что, что могло бы вам, ребята, пригодиться. И надо же, он с глушителем. А это значит, что, когда я размажу вас по стенам, охрана ничего даже не услышит. А теперь, почему бы вам просто не исчезнуть, пока моя подруга не разыгралась всерьез?

Они бросили один взгляд на пистолет и решили, что есть другие коридоры, которые нуждаются в их внимании. Прямо сейчас.

Уэнди содрогнулась, когда Элгарс пнула помощницу в место, вряд ли более чувствительное у женщин, чем у мужчин. Цепь исчезла где-то в коридоре, а нож валялся на полу, сломанный у рукоятки. Женщина водила рукой перед своим лицом, пытаясь выдавить хоть слово, затем нога Элгарс врезалась в ее голову сбоку.

– Не стоит браться за мяч, если не хочешь играть, – сказала капитан, покачиваясь на носках и держа руки на уровне плеч ладонями вперед, пальцы согнуты. И опять голос был определенно низким и отчетливым.

– Кажется, ты здесь закончила, Энни, – сказала Уэнди и подошла к вожаку проверить пульс. Он бился ровно и сильно, и это было хорошо, учитывая удар по голове. Уэнди включила фонарик и проверила зрачки. Правый зрачок реагировал немного вяло, но Уэнди посчитала ее шансы очнуться больше, чем пятьдесят на пятьдесят. Помощница отделалась легче и уже начинала стонать, приходя в сознание.

– Черт, вам повезло больше, чем вы того заслуживаете, – сказала Уэнди, выпрямляясь. – Впрочем, я рекомендовала бы вам сходить в лазарет.

Она пнула вожака в голень.

– У тебя там довольно хорошенькое сотрясение мозга. Ладно, я думаю, нам следует убраться отсюда подальше.

– ’Кей, – задвигала ртом Элгарс, опуская руки – П’ра с’мат’вася.

Несколько поворотов, короткий вторичный коридор, и они вернулись в коридоры, поддерживаемые в хорошем состоянии, как будто стычки и не было. Народу здесь было не очень много. Единственным исключением было открытое место, где по меньшей мере четыреста человек, главным образом пожилых, сидели на металлических стульях, играя в настольные игры, беседуя и потягивая напитки. Один конец пространства занимала затейливая детская площадка, с множеством приспособлений для лазания. Детвора со счастливыми криками носилась главным образом там.