Текст книги "Когда дьявол пляшет"
Автор книги: Джон Ринго
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)
* * *
Когда вся группа вошла в гостиную, Кэлли начала потихоньку отступать назад, стараясь не выделяться на окружающем фоне. Прошло так много времени с тех пор, как их навещали незнакомые посетители, что все ее инстинкты кричали об опасности, которой не существовало. В конце концов она остановилась у дивана и улыбнулась в качестве приветствия, левая рука висела вдоль туловища, а правая уперлась в бедро. Откуда удобнее доставать «Х&К». Все будет хорошо. А если нет, то будет просто очень много крови.
* * *
Папа О’Нил бросил взгляд на Кэлли и увидел, что она натянута, как струна. Он понял, что необходимо как можно скорее разрядить обстановку.
– Сержант-майор, ты знаком с моей внучкой Кэлли. Но я не думаю, что она знает остальных.
Мосович улыбнулся и представил взрослых.
– Но я должен признаться, что не знаю имен всех детей.
– Билли, Келли, Сюзи, Шакила, Эмбер, Натан, Ирен и Шэнон, – произнесла Шари, указывая на каждого ребенка. – Спасибо, что приняли нас. Мы не задержимся надолго.
– Ерунда, – возразил Папа О’Нил, пожимая ей руку. – Дикие послины активнее бродят по темноте, и, честно говоря, при том, как вы набились в эту крысоловку, обороняться будет не просто. Если только не сбить одного машиной, что тоже можно назвать способом защиты.
Он осознал, что все еще держит ее руку, и быстро ее выпустил.
– Нет-нет, лучше всего будет остаться на ночь. Я настаиваю. У нас достаточно комнат.
– У-у… – произнесла Шари и повернулась к Уэнди.
Уэнди пожала плечами.
– У нас нет при себе даже зубной щетки. С другой стороны, для осени мы одеты не слишком подходяще, а этот «Хаммер» довольно неуютен.
– Серьезно, – сказал Папа О’Нил. – Оставайтесь на ночь. У нас хватает не только кроватей, но и вдоволь запасной одежды; у меня пунктик обустраивать все в расчете на… ну, на достаточное количество народа. И… – он почти умоляюще посмотрел на Уэнди и Шари, – …вы окажете мне большую услугу. В личном плане.
Шари недоуменно посмотрела на него, затем пожала плечами.
– Что ж, о’кей… если мы вам не помешаем.
– Вовсе нет, – энергично возразил Папа О’Нил. – Ни-ка-пель-ки. Прошу, останьтесь. Хотя бы на эту ночь, и на часть завтрашнего дня.
– О’кей, – сказала Уэнди. Она ощупала укрытую плащом винтовку. – При одном условии: водится ли у вас какой-нибудь набор для чистки оружия?
* * *
Кэлли склонила голову набок и смотрела, как Уэнди растирает по стволу густую морскую смазку.
– А ты очень симпатичная.
– Спасибо, – сказала Уэнди, поднимая голову. – О тебе и говорить нечего.
Они пытались устранить ущерб, причиненный винтовке Уэнди, в оружейной комнате О’Нилов. Комната размещалась в подвале в тыльной части дома, но имела хорошую вентиляцию. Да и как иначе: воздух густо пропитывали пары оружейного масла, растворителей и горючего.
Вдоль западной стены шел длинный верстак с набором станков, включавшим токарный, сверлильный и разнообразные наждаки. Также там находились большие тиски, несколько ведер с мыльной водой и замысловатый прибор для набивки патронов. Под верстаком лежали куски металла и несколько бочонков, промаркированных «Взрывоопасно. Не курить».
У восточный стены стояли три большие синие бочки, каждая явно заполнена растворителем. Уэнди почти уже решила окунуть оружие в ту, на которой было написано: «Осторожно. Высокомолярная кислота». Но не решилась, поскольку не знала, для чего О’Нилы ее использовали.
Северную стену украшали несколько оружейных стеллажей и большая стальная дверь с цифровой панелью в центре и клинкетной ручкой. Она походила на дверку сейфа.
В центре в окружении шести табуретов стоял большой стол, а под ним – разнообразные чистящие средства. Именно вокруг него и собрались Элгарс, Уэнди, Кэлли, Келли и Шакила. Билли тоже было пошел с ними, но затем решил пошататься по окрестностям.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Кэлли.
– Ну… ты просто красавица. Я удивлена, что вокруг тебя не увивается штук пятнадцать бойфрендов. Мне в твоем возрасте проходу не давали, а я вовсе не выглядела так замечательно.
Элгарс положила разобранный спусковой механизм на стол и взяла заржавленную пружину.
– А что такое бойфренд?
Кэлли засмеялась.
– Хороший вопрос. В Ущелье не осталось других семей; все они переехали, потому что послины сидят прямо за грядой. Так что в окрестностях нет мальчиков на роль бойфрендов. И… ну, учитывая, кто мои папа с дедушкой, кондиции и подготовка солдат меня не впечатляют. Да и они все слишком стары для меня. И на уме у них лишь одно.
– Да уж, об этом я могу написать целую книгу, – рассмеялась Уэнди. – По счастью, у меня есть для них одно волшебное заклинание. Все, что мне нужно сделать, это показать им фото моего бойфренда. После этого меня оставляют в покое. И я могу управиться со слишком настырными.
– О, теперь они уже не столь настырны, — пожала плечами Кэлли. – С тех пор, как я подстрелила главного сержанта Сто третьей дивизии.
– Шутишь, – закашлялась Уэнди, стараясь подавить смех.
– Вовсе нет, – ухмыльнулась девчонка тринадцати лет. – Тогда я и сменила «Вальтер» на «Х&К». Мы были в городе, и этот старый жирный служака волочился за мной повсюду, пока не зажал в угол в хозяйственном магазине. Он не принимал «нет» в качестве ответа, поэтому я вынула «Вальтер» и прострелила ему колено. Это отвлекло его внимание.
Сначала меня пытались представить малолетним преступником и обвинить в покушении на убийство. Затем я убедила жюри сходить со мной на стрельбище. Они сняли с меня обвинение – председатель заметил, что если бы я собиралась его убить, сержант-майор уже бы… как это он выразился?.. «удобрял огород» – и вместо этого предъявили ему обвинение в попытке изнасилования. Я так понимаю, он все еще хромает по тюрьме. С тех пор, и поскольку Паппи перестал пускать сюда людей, больше проблем не возникало.
– Почему ты сменила? – спросила Элгарс. – Оружие, я имею в виду.
– А, «Вальтер» изъяли в качестве вещдока, – пожала плечами Кэлли. – И мои руки наконец-то выросли достаточно для «Х&К». Кроме того, эта мелочь калибра семь шестьдесят два проделала в его колене лишь маленькую дырочку. Если бы у меня был «Х&К», говнюку разнесло бы всю коленную чашку. Я на самом деле жалела об этом на суде, все пытались изобразить дело так, будто мне было интересно посмотреть, как осколки костей разлетятся по полу. Я поклялась больше никогда не пользоваться чертовой мелкашкой, чтобы кого-нибудь застрелить.
Элгарс усмехнулась, затем покачала головой, когда пружина сломалась у нее в руках.
– Не думаю, что нам удастся его починить, Уэнди.
– Думаю, ты права, – вздохнула Уэнди и отложила ствол. – Это меня сильно расстраивает; мне его подарил мой парень.
– Что ж, я не могу починить твой подарок, – пожала плечами Кэлли, подняла казенник снятого гранатомета и повертела его так и сяк. – Во всяком случае, не быстро. Думаю, я смогла бы прогнать на станке все механические детали, даже гранатомета, который погань несусветная. Но электроника сдохла, и у меня большие сомнения насчет этого казенника. За несколько дней я бы, наверное, смогла изготовить такой же, но, если честно, Уэнди, я думаю, его следует разобрать на запчасти. Что бы ни получилось в результате, скорее всего оно не будет ни безопасным, ни надежным. Однако, я думаю, мы сможем подыскать приличную замену. – Она подошла к задней стене, набрала код на сейфе и открыла его. – У нас тут есть небольшой выбор.
– Бог мой, – рассмеялась Уэнди, оглядывая ряды тускло блестевших в полумраке винтовок. В действительности «сейф» представлял собой большую комнату, по-видимому, уходящую в склон холма. Она прошла к двери, когда Кэлли перешагнула порог и щелкнула выключателем.
– Наверное, сможем, – добавила Уэнди с еще одним смешком.
В помещении находились четыре оружейных стеллажа с количеством оружия, достаточным для вооружения стрелкового взвода. Причем очень эклектичного взвода.
По левую руку стояло «тяжелое» оружие, включавшее минимум три станковых пулемета, снайперские винтовки «Барретт» и пару других подобных крупнокалиберных винтовок. Двойной стеллаж по центру был посвящен винтовкам, как военным, так и охотничьим, а правый был отдан в основном пистолетам-пулеметам.
Заднюю стену увешивали пистолеты – Уэнди не сомневалась, что их там не менее сотни – и огромная коллекция ножей.
С обеих сторон – и на полу, и под стеллажами, и в каждом углу от пола до потолка – стояли друг на друге ящики с патронами.
– Бог мой, – повторила Уэнди. – Да это…
– Типа слишком? – ухмыльнулась Кэлли. – Даже мне не удалось пострелять из большинства из них. Я все еще не знаю, что некоторые собой представляют. И вам совсем не стоит спрашивать про боеприпасы. Я думаю, в этой куче есть такое, о чем федералы даже не подозревают, что оно проникло в страну. Мне надо будет узнать у Деды, но большинство из этих, – продолжила она, обводя рукой центральный и правый стеллажи, – вполне стандартное оружие. Можешь выбрать, что понравится.
– И его опять изгадят, – угрюмо заметила Уэнди. – Мне придется оставить его на посту охраны по возвращении.
– Мы можем оставить его у Дэйва, – указала Элгарс. – Я могу пронести его к нему, а он положит у себя. Так ты сможешь и тренироваться с ним, и содержать в порядке.
– Ну если ты не против, – произнесла Уэнди и вытянула одну винтовку конструкции «буллпап» из середины стеллажа. – Кажется, у вас два таких.
– «Штайр», – сказала Кэлли. – Хороший выбор. Он был моим фактически, и я могу отдать его тебе с одним условием.
– Каким? – спросила Уэнди.
Кэлли оглянулась посмотреть, не слышит ли их кто, затем пожала плечами.
– У меня есть пара… девичьих вопросов.
– А, – скорчила гримасу Уэнди. – Ну, мужчины и женщины устроены так, чтобы сексуально дополнять друг друга… – забубнила она лекторским тоном.
– Не этого рода вопросы, – рассмеялась Кэлли. – Стоит только пару раз послушать Папу О’Нила, когда он напьется и начинает предаваться воспоминаниям про ОиВ в Бангкоке, и сразу уяснишь все, что надо знать про это. Нет, это… кое-что другое.
– Что? – с сомнением спросила Уэнди.
– Ну… – Кэлли снова огляделась, словно пытаясь почерпнуть уверенности у оружия на стенах. – Ну… как ты наносишь тени на глаза? – жалобно спросила она.
* * *
– Да вы шутите, – засмеялась Шари. С головы до ног в кукурузных волокнах, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья; она уж и забыла, когда в последний раз держала в руках свежую кукурузу, а эта была с собственного поля О’Нилов, нежный гибрид, просто сочившийся сахаром.
– Я серьезен, как сердечный приступ, – возразил Папа О’Нил, нарезая стейками кусок говядины. – Она не испытывает на себе никакого женского влияния. Никаких подружек, да что там, вообще никаких друзей ее возраста. По разным причинам для общения у нее есть только я, да иногда я пускаю сюда какого-нибудь чудика, типа этой козявки.
– Ага, раз я не похож на гориллу, он обзывает меня козявкой, – сказал мывший картошку Мосович. Перед лицом внезапно свалившегося на него табора Папа О’Нил решил остановиться на простых проверенных блюдах. Но, принимая во внимание стандартный полевой рацион, не говоря уже про подгород, еда будет почти амброзией.
– Он вовсе не похож на гориллу, – походя произнесла Шари. – Так вы хотите, чтобы я, мы, поговорили с Кэлли о «своем, о девичьем», пока мы здесь?
– Ну, я не хочу показаться навязчивым, – сказал Папа О’Нил. – Но… единственное, что мне известно про макияж, это по каким признакам определить, что накладывать его учили в КГБ. И я достал ей книгу про… ну… всю эту женскую «гигиену». Мне… это, нужен кто-то, кто мог бы сказать, что она все делает правильно.
– У нее уже начались месячные? – спокойно спросила Шари. Она понюхала початок и сняла с него червяка. Они попадались в кукурузе, но она подозревала, что это естественно для всего только что с грядки.
– Да, – стесненно произнес Папа О’Нил. – Я… сделал кое-какие запасы. К счастью.
– Ей нужно было сходить к доктору по поводу «женских проблем»? – с улыбкой спросила Шари.
– Нет.
– Тогда она все делала правильно, – сказала Шари. – Почему бы вам не сводить ее обсудить это с ее гинекологом?
– Э-э, у нее его нет, – признался О’Нил. – Самый ближайший во Франклине, и к нему очередь на несколько месяцев. А местный доктор беседовал с ней на… эту тему. Но…
– Это «он»? – скривилась Шари.
– Ну да.
– Я поговорю с ней, – сказал она.
– И у нее некоторые… проблемы с выдержкой, – осторожно продолжал Папа О’Нил.
– У нее период полового созревания, – засмеялась Шари. – У кого их нет?
– А вы не выйдете за меня замуж? – заунывно вопросил Папа О’Нил. – Нет, не обращайте внимания. Я погорячился.
– Я понимаю, – улыбнулась Шари. – Должно быть, вам пришлось несладко. Думаю, у меня похожие проблемы с Билли, но они не так бросаются в глаза. Или их маскируют другие проблемы.
– Это… тот мальчишка? – спросил Мосович. – Который все время молчит?
– Да, – сказала Шари, раскладывая очищенную кукурузу. – Он такой после Фредериксберга. Он все слышит, он учится. Он не тупой и иногда даже общается посредством жестов. Но никогда ничего не говорит.
Она вздохнула.
– Я не знаю, что с этим делать.
– Отдайте его в монахи, – с мрачной усмешкой произнес Папа О’Нил. – Есть одна группа, давшая обет молчания. Там он будет среди своих.
– Мне кажется, что это только один выбор из многих, – съязвила Шари.
– Простите, – сказал О’Нил, укладывая стейки. – Это все мой большой рот. Но если захотите пойти по этому пути, я знаю кое-кого из них. Они хорошие люди.
Он нахмурился и посмотрел на гору мяса.
– Как вы думаете, сколько съедят дети? Я сделал по стейку для всех взрослых, Кэлли и Билли. По стейку для остальных, как считаете?
– Вполне, – сказала Шари. – Где вы берете все эти продукты?
– Это же ферма, – расплылся О’Нил от уха до уха. – Вы же не думаете, что мы сдаем все ? Кроме того, сейчас сезон сбора урожая. Мы только что забили несколько коров, завтра черед свиней. Я, видимо, зарежу утром одну на жаркое, положу на гриль и буду жарить целый день. Это если вы все захотите остаться еще на одну ночь.
– Посмотрим, – ухмыльнулась Шари. – Спросите меня утром.
17
Военный городок Ньюрай, Пенсильвания, Соединенные Штаты, Сол III
24 сентября 2009 г., четверг, 19:28 восточного поясного времени
– Настоящий военный городок, – произнес ганни Паппас, смотря из окна переоборудованного автобуса.
Переброска ББС с самого начала являлась головной болью. Запаковать скафандры и отправить их отдельно означало, в сущности, их разоружить; большинство бойцов ББС ни на что не годились вне скафандра. А перевозка скафандров с людьми внутри являлась сущим кошмаром: даже с «отключенной» псевдомускулатурой скафандры тяготели к разрушению всего, с чем сталкивались.
В конце концов для перевозки подразделений приспособили стандартные сорокапятиместные школьные автобусы. Сиденья, по сути, стальной прокат, сваренный в виде скамей, были жутко неудобными для любого человека без скафандра. Но к их положительным качествам относилась способность выдержать даже долгое путешествие с грузом бронированной пехоты.
Единственной уступкой комфорту в автобусах были регулируемые подголовники. У бойцов ББС вошло в привычку после боя первым делом снимать шлем, и это учли в конструкции. Настроение было вполне понятно; ББС иногда неделями находились в контакте с послинами; после столь длительного пребывания в искусственной среде потребность глотнуть свежего воздуха и ощутить ветер на лице становилась непреодолимой.
Стюарт оторвал голову от подголовника и глянул на приближающиеся ворота.
– Что ж, если повезет, нам не придется через него прорываться.
– Давно это было, – вздохнул Паппас. Сержант-майор привел взвод новобранцев к их бывшей базе в Форт-Индианатаун-Гэп, когда он еще был комендор-сержантом Паппасом. В ту пору Наземные Силы пребывали в состоянии лишь отчасти контролируемой анархии, и взводу пришлось где хитростью, где силой прокладывать путь к своим казармам. Добравшись туда, они обнаружили, что первый сержант погряз в махинациях на «черном рынке», а возможно, виновен и в убийствах. С помощью офицера, исполнявшего обязанности командира роты, они исправили устроенный этим идиотом бардак и смогли поддерживать в роте видимость порядка, пока почти одновременно не прибыли О’Нил и новый командир батальона.
– Роанок? – спросил Паппас.
– Харрисберг, – поправил Стюарт. – Я был старшиной второго взвода.
– Харрисберг, – секунду спустя согласился Паппас. Он хорошо помнил разбитую броню лейтенанта Арнольда, но хотя его воспоминания о сражениях частенько были излишне отчетливыми, несущественные детали, типа где они происходили, начинали ускользать. – ГСР.
– Угу, – согласился Стюарт.
– Кончайте нагонять друг на друга тоску, – сказал сидевший в следующем ряду Дункан. Он подался вперед и показал на здание казармы и опрятный плац. – Гарнизонная служба. Время напиться и потрахаться, и не обязательно именно в таком порядке.
– Если все тип-топ, сэр, – заметил Паппас. – Я поверю в это, когда увижу. Я хочу сказать, они гарнизонные солдаты из Наземных Сил. Насколько они будут хороши? Да на полу казармы наверняка слой грязи толщиной с фут.
* * *
Оклик военного полицейского у ворот донесся до Майка, как будто откуда-то издалека, а ответ водителя прозвучал словно со дна глубокого колодца. Но он развернул поле зрения вбок понаблюдать за процедурой.
Полицейский не мог знать, что за ним наблюдает командир батальона; скафандр не шевелился, шлем продолжал смотреть вперед. Но он все равно продолжал педантично следовать правилам, проверил у водителя бумаги и получил подтверждение от ПИРа Майка. Убедившись, что все в порядке, он отступил назад и отдал честь, вне всякого сомнения, дожидаясь, когда транспорт тронется, чтобы опустить руку.
Майк коснулся руки водителя, чтобы он погодил трогаться, и внимательно осмотрел внешний вид полицейского. Большинство его снаряжения было разработано, чтобы красиво выглядеть, и таким и выглядело. Кобура табельного пистолета была из лакированной кожи, а нарукавная повязка, как и подогнанная по фигуре полевая камуфляжная форма покроя, все еще называемого «Мар-Кам», отутюжены.
Помимо этого, он был также гладко выбрит, аккуратно подстрижен и находился в хорошей физической форме. Что они приедут, было хорошо известно, но Майк до сегодняшнего дня не знал точной даты прибытия. Так что солдат либо скоренько прихорошился, либо постоянно следил за собой, даже когда «кошка отлучилась». Поразмыслив, Майк решил, что более вероятно последнее. Спустя несколько секунд, во время которых он, должно быть, напоминал статую, он козырнул в ответ и махнул ехать водителю своего «Хаммера».
Военный полицейский явно сделал предупреждающий звонок, потому что когда колонна добралась до расположения батальона, на передней лужайке собралась небольшая группа офицеров и сержантов.
Майк осторожно вылез из машины, подошел к собравшимся и небрежно козырнул в ответ на приветствие чуть полноватого капитана, видимо, старшего.
– Здравствуйте, майор О’Нил, – кивнул капитан. – Я капитан Грей, ваш помощник; мы раньше не встречались, но обменивались электронной почтой.
– Здравствуйте, капитан, – отозвался О’Нил, снял шлем и огляделся. Рядом с капитаном стоял единственный второй лейтенант. Больше офицеров не было. А несколько старших сержантов, похоже, омолаживание не проходили. Впрочем, форма у всех выглядела опрятно, опять же «Мар-Кам», а не шелк, поскольку они все же были из вспомогательных частей Флота, а младший персонал находился в хорошей физической форме. В целом, эта группа РЭМФов [42]42
От Rear Echelon Mother Fucker – примерно переводится как «тыловая крыса»
[Закрыть] выглядела вполне пристойно. – Какая роль в этой маленькой церемонии отведена мне?
– Совсем не церемония, сэр, – сказал капитан. – Но я подумал, что, может, вы будете не прочь познакомиться с некоторыми лицами из своего окружения.
Он показал на сержанта первого класса в первом ряду.
– Сержант МакКоннелл является ответственным сержантом Ш-4 батальона. Фактически он ответственный сержант полкового Ш-4…
– Но поскольку полка нет… – продолжил Майк. – Добрый день, сержант. А босс у вас есть?
– Думаю, это вы, сэр, – сказал сержант. Он был невысок и также полноват, но производил впечатление гуттаперчевого лепрекона [43]43
Эльф в ирландском фольклоре
[Закрыть]: прочного, своенравного и очень эластичного. Его блестящие глаза настороженно посматривали на О’Нила.
– На данный момент у нас нет Ш-4, сэр, – сказал капитан Грей. – Пару раз нам обещали прислать, но…
– Но есть места, где они нужнее, – закончил О’Нил. Он оглядел группу и прочистил горло. – Я уверен, мы хорошо узнаем друг друга за пару предстоящих недель. Пока же продолжайте заниматься своим делом Вопрос расквартирования обсудите с главным сержантом батальона и первыми сержантами рот. Бойцам необходим комплект формы, – продолжил он, глядя на сержанта Ш-4. – Мы прибыли сюда, по сути, в одних скафандрах.
– Я позволил себе взять размеры каждого бойца, сэр, – ответил сержант МакКоннелл. – И всем определены комната и шкафчик. В каждом шкафчике висит полный комплект формы. Разумеется, им надо за нее расписаться…
– Мы приготовили команду для выяснения, чего не хватает, – сказал капитан Грей, упреждая вопрос О’Нила. – Надеюсь, ваши командиры найдут казармы приемлемыми; на прошлой неделе я отрядил целое подразделение заняться казармами «Браво» и «Чарли»; инспекция показала, что их состояние вполне хорошее. Они совершенно новые, но до некоторых мелочей у нас не дошли руки, вроде полосок краски по краям стекол и прочего в том же духе. Но я думаю, в остальном вы будете довольны.
– Хм-м, – промычал Майк, не зная, что сказать. – Очень хорошо. Как я уже сказал, обсудите детали с сержант-майором.
Он остановился и подумал мгновение.
– А для офицеров есть форма?
– Офицерам, разумеется, форму придется покупать [44]44
В ВС США офицеры покупают форму за свой счет
[Закрыть], – сказал сержант Мак-Коннелл. – Но на квартирах есть временный комплект, они могут выбрать, что им надо, и купить через свои ПИРы. В вашем шкафчике в «Морге» также есть форма наготове.
Майк снова огляделся, нахмурился и покачал головой.
– Ну скажите мне, что все не настолько хорошо, как кажется. Я хочу сказать…
– Вы имеете в виду: «с какого бодуна этим РЭМФам хоть что-то удалось сделать правильно», сэр? – с проказливой улыбкой спросил сержант МакКоннелл.
– Я бы выразился более вежливо, – заметил О’Нил. В этот момент к ним подошел Паппас.
– Я торчу в РЭМФах с тех самых пор, как уволился из отряда «Дельта», сэр, – ответил сержант. – В котором я был… не РЭМФом. Меня мобилизовали по последней военной должности, которой оказалось снабжение. И я решил, с учетом всех обстоятельств, тут и остаться. На мой век мне наград хватило. И пусть это прозвучит нескромно, но я чертовски хороший сержант-снабженец.
– Все о’кей, сэр? – прогромыхал Паппас.
– Единственное, что кажется неправильным, это что все правильно, Старшой, – ответил О’Нил, качая головой.
– У нас было достаточно времени подготовиться, сэр, – указал капитан Грей.
– И вы так и сделали, – согласился О’Нил. – Что само по себе редкость.
– Также прибыло пополнение, сэр, – сказал капитан Грей. – Они разместились в казармах, получили базовое снаряжение и подогнали его. Лейтенант, что за старшего, проводил с ними занятия в скафандрах.
– И кого нам прислали, сэр? – спросил ганни Паппас, снимая шлем.
Глаза Грея приклеились к струйке чего-то, похожего на полуразумную воду, или, может быть, серебристого слизняка, что насобиралась сбоку на голове сержанта, затем прокатилась вниз по броне и нырнула в шлем.
– А-а-а… прибыли четыре сержанта и офицер из Десяти Тысяч и группа рядовых из подразделений Наземных Сил. У всех есть боевой опыт.
– Звучит неплохо, – сказал Майк. – Сержант-майор, эти джентльмены уже всех расквартировали. Почему бы вам не присоединиться к ним и отвести бойцов…
Он сделал паузу и огляделся.
– А где «Морг»? – спросил он.
– В подвале казармы, сэр, – сказал капитан Грей, показывая на увеличенные боковые входы.
– Классно, – заметил О’Нил. – Командирам рот и штабу собраться в штабе батальона, как только облачатся в шелк. Бойцам отправляться в казармы и заняться формой.
Он посмотрел на солнце, чихнул и потряс головой.
– Черт. Шелли, который час?
– Только что пробило четырнадцать ноль-ноль, сэр, – отозвался ПИР из шлема.
– В семнадцать ноль-ноль общее построение, – продолжил Майк. – Я хочу, чтобы к этому часу все были в шелке и при параде. Если командиры рот пожелают, могут распустить ребят в пределах части, но без права покидать территорию гарнизона.
– Ясно, – сказал Паппас. – Вы знаете, что, если мы слишком затянем, это только повысит напряг?
– Знаю, – с легкой улыбкой отозвался Майк. – Я всегда недовольно бурчал в такие моменты, смадж. В пятницу вечером. По распорядку дня выдачи жалованья. К тому времени я уже повстречаюсь с местными властями, чтобы им удалось хоть как-то подготовиться. А потом – пусть разносят ворота.
* * *
– Да-а, – сказал Мюллер, отодвигаясь от стола. – Если бы солдаты корпуса знали, что вы так едите, они бы разнесли ворота.
– Пусть бы попробовали, – засмеялась Кэлли. – Думаю, мы бы смогли их повернуть назад уже первой линией клэйморов.
Папа О’Нил посмотрел на лишь наполовину съеденный стейк на тарелке Шари и нахмурился.
– Вы в порядке?
– Все хорошо, – с бледной улыбкой ответила Шари. – Просто насколько я могу припомнить, столько мяса я не съедаю и за месяц.
– Ну, вам следует приезжать почаще, – с улыбкой произнес О’Нил, пихая ее в руку. – Вы тощая, как палка. Мы просто обязаны вас подкормить.
– Мне это известно, – сказала Уэнди, выскребая остатки печеной картошки. – В подгороде мы едим одинаково, и мне стоит больших трудов похудеть. Шари вес никогда не набирает.
– О, я привыкла к диетам, – сказала Шари, промокнула рот и положила салфетку рядом со своей наполовину полной тарелкой. – Но еда в подгороде не…
– …слишком подходящая для набора веса, – закончила Элгарс, сгребая остатки мясной подливки. – Она также паршивая для наращивания мускулатуры; в ней недостаточно протеинов. У меня все время проблемы с ней; я постоянно чувствую себя так, словно умираю с голоду.
– Это одна из причин, почему я перестала упражняться, – сказала Шари, усаживая себе на колени насытившуюся Келли. Двое самых младших уже лежали в постели, большинство остальных гуляли на улице в потемках, одетые в позаимствованные у О’Нилов теплые вещи. Дети просто упивались свободой носиться и играть, что представляло большую редкость в подгороде. – Я просто чувствовала себя измотанной. Забота о детях, да плюс к этому еще и паршивая еда. И некуда их отослать, где бы было так же безопасно, как здесь. Поэтому они всегда при мне.
Она обняла Келли и потерлась щекой о макушку сонной девочки.
– Не то чтобы я возражала, сладенькая. Но так приятно получить передышку.
– Что ж, здесь вам нет никакой паршивой еды, – решительно произнес Папа О’Нил. – И вам определенно нужен отдых. Я хочу, чтобы вы остались и на завтрашнюю ночь. Вот тогда мы поедим по-настоящему.
– Ну, не знаю, – откинулась на спинку стула Шари. – Так много дел…
– Ничего суперважного, – сказала Уэнди. – Ясли – это мы. Да нам вовсе можно не возвращаться.
– Не совсем так, – сказала Шари. – Дети на нашем попечении, но мы не их опекуны. Это можно рассматривать как похищение.
– О’кей, – сказала Уэнди, признавая аргумент. – Но нам не обязательно возвращаться утром. Мы можем остаться.
– А как насчет сержант-майора? – спросила Шари. – Ему ведь надо вернуться, так?
– Не так, – ответил Мосович. – Если понадобится, нас вызовут; отсюда я могу добраться до штаба корпуса за то же время, что и из казармы. Мы в любом случае на службе; приказ оставляет все на мое усмотрение. А еда здесь лучше, и пейзаж красивее, – закончил он и подмигнул Уэнди.
– Ну вот, – сказала Уэнди и показала ему язык. – И я думаю, что Энни здесь лучше, чем в подгороде.
– Я тоже так думаю, – сказала Элгарс. – Не знаю, воздух ли это, еда или что. Но первый раз я чувствую себя по-настоящему… живой. Цельной.
– Ну, если только мы не в тягость, – в последний раз произнесла Шари.
– Если бы вы были в тягость, я бы не настаивал, – широко улыбнулся Папа О’Нил. – Мне так и хочется вас подкормить, – продолжал он, пихая ее в ребра. – Вы чересчур тощая. Тощая, тощая, тощая.
– Честно говоря, это звучит здорово, – почти захихикала Шари, шлепая его по руке, пока он не перестал. Закончила она тем, что зажала его пальцы, потом отпустила. Но не слишком поспешно.
– Все это приятно, – с улыбкой произнесла Уэнди, откинулась назад и потянулась. – Но день был утомительный. Думаю, всем пора в постель…
Мюллер внезапно сильно закашлялся.
– Ой, простите, – пропыхтел он и быстро отвел взгляд. Уэнди замерла, не закончив потягивание, и посмотрела на него, прищурившись.
– Я лишь хотела сказать: «и отдохнуть до завтра». Мастер-сержант Мюллер, я вам не показывала фотографию моего бойфренда?
* * *
– Ого, – пробормотала капитан Слайт. – Полагаю, он просто не мог не быть самым большим в классе.
Первый сержант Богданович не стала фыркать. Богданович, «Грозила» лишь для некоторых избранных ветеранов батальона, была невысокой мускулистой блондинкой со светлой кожей, почти просвечивающей, как бумага, после проведенных в скафандре лет. Она пришла в батальон задолго до первых сражений и считала, что видела уже все. Но и Грозиле пришлось согласиться, что первый лейтенант, явившийся к командиру роты с докладом о прибытии, был крупноват . Казалось, он явно испытывал проблемы, протискиваясь в дверь. Она надеялась, что под него можно будет подогнать какой-нибудь скафандр. С другой стороны, он выглядел так, словно сможет перенести прямое попадание ГСР в грудь и без скафандра.
– Серж… Лейтенант Томас Санди-младший. Разрешите доложить о прибытии, – произнес Санди, отдавая честь.
Санди спрашивал себя, правильно ли выбрано время для доклада; большинство солдат роты было распущено, и до него доносился шум расселения по казармам. Но офицеры и сержанты явно не расслаблялись. Он отметил про себя, что такова была и обычная практика в Десяти Тысячах, в отличие от его первого подразделения из Наземных Сил, и он пока не разобрался, какой из этого следует вывод.
– Вольно, лейтенант, – сказала Слайт. – Это первый сержант Богданович. Позже она познакомит вас с вашим взводным сержантом.
Слайт помолчала, потом деликатно продолжила:
– Похоже, что вас недавно повысили в звании…
– Так точно, мэм, – признался Санди. – Мне присвоили чин первого лейтенанта за пять минут до того, как я покинул Десять Тысяч.
