Текст книги "Сексуальные типы: поиск идеального любовника"

Автор книги: Джон Береж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Гнев заставляет большинство людей выплескивать эмоции наружу, выражать их непосредственно, но у Джерри этот процесс протекал в обратном направлении. Если другие взрывались наружу, то он столь же яростно «взрывался» внутрь себя. Этот направленный внутрь взрыв был его непроизвольной реакцией на любые интенсивно испытываемые эмоции, но в первую очередь – на гнев. Этот рефлекс, усвоенный им в раннем детстве, теперь охватывал весь его эмоциональный спектр.

Он вспоминал, как любил засыпать мальчишкой, тесно прижавшись к стенке. Лежа в постели и вновь переживая приносящие боль и стыд впечатления от прожитого дня, он находил некое утешение, когда втискивал изуродованную стопу между матрасом и стеной и погружал голову в углубление между стеной и подушкой.

По неизвестной причине эта стесненная поза приносила ему спокойствие, которое невозможно было получить никаким другим образом. Это было побегом из жестокого мира в себя, ярко иллюстрировавшим расхожую фразу: «Лучше бы мне сквозь землю провалиться!» Прижимаясь лицом к стене, он успокаивался от тепла собственного дыхания. Влажное, теплое и размеренное, оно убаюкивало его. Иногда он искусственно усиливал ожидаемый эффект, осторожно покачивая головой и постукивая ею по стене. Временами он лизал стену, поэтому не удивился, услышав в старших классах, что у некоторых детей обнаружилось повышенное содержание свинца в организме в результате поедания краски со стен. Когда его пораженные одноклассники спрашивали друг друга: «Как человеку может прийти в голову есть краску?», Джерри молчал, но прекрасно знал ответ на этот вопрос.

Маленькие дети, успокаивая себя в стрессовых ситуациях или ложась спать, пользуются предметами, которые психоаналитики называют «переходными», – это могут быть, например, любимые одеяла, куклы или плюшевые мишки. Таким «переходным предметом» для Джерри – его собственным огромным плюшевым медведем – была стена, к которой он прижимался. Если бы вам удалось проскользнуть в его погруженную во тьму спальню и увидеть, как плотно прижимается он к стене, вы бы сразу вспомнили скалолазов, совершающих показательные восхождения на искусственные скалы в городских парках. Джерри прижимался к своей «стене безопасности», как большинство детей прижимаются к любимым одеялам или куклам. Всем нам необходимо к чему-то прижиматься – каждый из нас нуждается в уюте и спокойствии.

По мере взросления Джерри окружавший его мир становился все сложнее, а удовлетворение, получаемое им от привычных ночных действий, соответственно, сокращалось. Теперь для того, чтобы скрыться внутри себя, ему приходилось прибегать к патентованным изобретениям. Теплоту отражавшегося от стены дыхания ему постепенно заменило тепло пары порций горячительного, принимаемого на ночь и скатывавшегося по горлу и пищеводу, подобно вялому приливу, облизывающему прибрежный песок. Приближаясь к зрелому возрасту, Джерри пил все больше и больше и, как следствие, нравился себе все меньше и меньше.

Джерри не был моим пациентом. Мы познакомились на Гавайях, где, по счастливой случайности, оба принимали участие в работе недельного семинара, посвященного проблемам стыда. Во время долгого полета домой, за обедом (с выпивкой для Джерри), он познакомил меня с глубинными источниками своего стыда и косвенными способами, к которым он прибегал, чтобы совладать с эмоциями.

Тем, что он отважился поделиться со мной своими обычно глубоко скрываемыми личностными особенностями, я обязан отнюдь не какому-то выдающемуся таланту слушателя, а анонимности окружавшей нас атмосферы и многочисленным коктейлям. Хотя мы и договорились «поддерживать связь», каждый из нас прекрасно знал, что мы не станем этого делать. Наше невысказанное соглашение больше не встречаться было гарантией его откровенности. Несмотря на то, что Джерри сам был профессиональным целителем, это не делало его менее уязвимым. Чтобы чувствовать себя в безопасности, он нуждался в кресле небольшого самолета, высоте полета и анонимности.

Временами, летя сквозь ночную тьму над пушистыми, белыми от лунного света облаками на высоте 35 тысяч футов, я задумываюсь, сколько детей далеко внизу подо мной прижимаются к одеялам или стенам спален в попытках справиться со своими тревогами или отогнать стыд. Я задумываюсь о том, сколько их, для кого темнота ассоциируется с ужасами сексуальных и физических надругательств вместо ласки родительских поцелуев перед сном и тихой песенки на ночь. И я вспоминаю Джерри.

Я думаю, не наладилась ли его жизнь. Не стал ли он меньше пить и не научился ли более непосредственно выражать свой гнев.

«Косвенно-сердитый» или «пассивно агрессивный тип». В первые несколько минут общения с человеком, принадлежащим к этому личностному типу, вы можете заметить на его лице самые разные выражения. От угрюмой раздражительности до пристыженной застенчивости. Иногда такие люди могут уклоняться от контакта, но часто они проявляют и радушие, слишком активное, чтобы быть искренним. Поскольку «косвенный» тип часто служит прикрытием агрессивных эмоций, разнообразным ситуациям, в которых он проявляется, присущи общие признаки.

Отец возбужденно вышагивает из кухни в спальню и обратно, периодически покрикивая: «Быстрее! Из-за тебя я опоздаю на работу!»

Затем он торопливо усаживается на водительское сиденье семейного фургона, одновременно, со скоростью стреляющего очередями автоматчика, запускает двигатель, включает радио, передвигает рычаг переключения передач и закуривает сигарету. Только после этого на тротуаре появляется его сын, медленно бредет к машине и, открывая дверцу, едва ли не с гордостью заявляет:

«Я спешил, как только мог, но волосы никак не хотели укладываться на место».

Другой пример подобной ситуации – подросток, подстригая газон, «случайно» пропускает несколько пучков травы у ограды и в углах в остальном безупречного дворика.

Косвенное выражение эмоций типично для студентов или слушателей лекции, задающих «вопросы» с целью продемонстрировать, насколько они образованны:

«Профессор Харрис, я совершенно согласна с вашей точкой зрения, однако Сильвертон и Брах в своем учебнике 1991 года рассматривают этот вопрос под несколько другим углом. Как вы считаете, их исследования заслуживают внимания, или все обстоит именно таким образом, как вы это описали?»

Если бы эта студентка была чуть более враждебна по отношению к профессору и хотела поставить его в неловкое положение, а не «показать» себя, она упомянула бы о работе Сильвертона и Браха в конце лекции, сказав:

«Разве это не противоречит в корне тому, что вы объясняли нам сегодня?»

«Косвенно-сердитые» любовники первое время производят впечатление спокойных, приятных и понимающих партнеров. Однако уже через несколько дней или недель их подавляемая раздражительность начинает проявляться разнообразными косвенными, но заметными путями. Делая что-то «спустя рукава», «забывая» о поручениях или какими-нибудь другими способами осложняя жизнь своим партнерам, они мгновенно извиняются, предлагают самые разнообразные объяснения и оправдания своих «промахов», которые могут показаться убедительными, случись они единственный раз. Но та частота, с которой эти «промахи» повторяются, заставляет скептически относиться к их оправданиям даже доверчивых «ведомых».

Регулярность, с которой у «косвенно-сердитых» личностей случаются «провалы памяти», заканчивается бензин, ломаются будильники, не заводятся автомобили или выходят из строя компьютеры, вынуждает с подозрительностью относиться к ним даже самых преданных партнеров.

Подобно другим людям, не чувствующим себя в безопасности – «застенчивым», «ведущим» или «ведомым», – люди «косвенного» типа ведут двойную жизнь. В то время как их публичная «приятная» личность соглашается с мнениями и пожеланиями окружающих, индивидуальная реальная личность кипит от ярости или бурлит от негодования, но выражают они эти эмоции лишь косвенными путями, «забывая» о поручениях или не приходя на назначенные встречи.

Озлобленные из-за множества возлагаемых на них поручений и обязанностей, которые они вынуждены выполнять для тех, кто не оценивает их труды по достоинству и принимает их как должное, они, тем не менее, рассчитываются с обидчиками, но собственными, более утонченными способами. «Косвенно-сердитые» личности любят предаваться фантазиям, богатым местью и ситуациями, в которых они без труда «ставят всех на место». Но прямо выражать свои эмоции они способны только в фантазиях – в реальной жизни они медлят, «забывают» или совершают «ошибки».

Любовники, выражающие гнев косвенно, часто склонны к такому же косвенному проявлению и позитивных эмоций. Не удивительно, что косвенные выражения чувственности или симпатии редко приводят к успеху. Косвенно посылаемые сигналы могут быть неверно интерпретированы объектом, на который они направлены, в отличие от прямо и недвусмысленно выражаемых намерений. Но даже в тех случаях, когда объект воспринимает и правильно истолковывает такие сообщения, косвенное выражение их сигнализирует о чувстве беспокойства или небезопасности посылающей их личности.

Косвенные выражения эмоций не только не приводят к ожидаемому результату, но иногда и препятствуют человеку в получении необходимой ему помощи. Множество специалистов, работающих в области душевного здоровья, отмечают, что напористая самоуверенность часто отпугивает именно тех людей, которые более всех остальных в ней нуждаются.

Людям застенчивым и тем, кто привык проявлять свои чувства косвенно, необходимо знать, что они могут выразить эмоции прямо и не показаться при этом вызывающи ми или навязчивыми. Даже в романтичных любовных играх можно быть прямым, не портя при этом их лирического настроя. Выражения любви могут быть полны выдумки, утонченности и нюансов и оставаться при этом прямыми. Можно послать возлюбленной цветы с запиской, в которой будет указано прямо: «Дорогая, красота этих цветов напоминает мне о тебе и о том, как я люблю тебя», а не сообщать то же самое косвенно: «Эти цветы символизируют мои чувства к тебе».

Понимание «косвенного» сексуального типа

Тем, кто боится обидеть своих любимых излишней прямотой, необходимо помнить, что можно быть одновременно чувственным и прямым, ласковым и откровенным, нежным и честным. Они должны понимать, что обычай выражать свое мнение «завуалированно» канул в лету, поскольку в наше время слишком многие накапливают в себе негативные эмоции до такой степени, что в итоге они взрываются и выражаются, в конечном счете, прямо. Если вы сможете почувствовать себя психологически и эмоционально в безопасности в присутствии своего партнера, то сможете позволить себе риск быть искренними. Быть искренним и значит выражать свои эмоции прямо.

Вопросник для самоанализа

1. Высказывая свое мнение, начинаю ли я обычно со слов:

«Не считаете ли вы, что…?» (тем самым заранее предлагая собеседнику согласиться со мной)?

2. Чувствую ли я себя как ребенок (неловко, нервно, может быть, у меня потеют ладони, или я дрожу от страха) в присутствии людей, располагающих властью, таких, как преподаватели, родители, начальники, полицейские?

3. Часто ли я не говорю, что в действительности чувствую, если полагаю, что это может кого-то обидеть?

4. Испытывая сильные эмоции, загоняю ли я чувства внутрь себя и захлопываю за ними дверцу, т. е. закрываюсь ли я вместо того, чтобы раскрываться»?

5. Даже если мои эмоции не слишком сильны, стараюсь ли я не выражать их, предпочитая оставлять при себе?

6. Считаю ли я, что заслуживаю то, что имею, даже (или особенно) когда дела идут не слишком хорошо?

7. Общаюсь ли я обычно с окружающими в режиме «стерео», по «личному» и «общему» каналам, которые при этом работают одновременно, воспроизводя каждый свою «музыку»?

8. Не чувствую ли я обычно себя «социальным карликом»?

9. Не пользуюсь ли я обычно словами-паразитами «слышишь?», «представляешь?», «понимаешь?» (которые в действительности означают: «Ты со мной согласен?»), тем самым убеждая себя, что слушатели придерживаются моего мнения на всем протяжении рассказа?

10. Не ловлю ли я себя на мысли, что собираюсь «забыть» о встрече, на которую мне не хотелось бы приходить, или намереваюсь «опоздать» на собрание, которое хотел бы пропустить?

11. Сложно ли мне выполнять работу, зная, что ее нужно закончить к определенному сроку? Случалось ли, что меня увольняли за то, что я не успевал выполнить работу вовремя?

12. Обижаюсь ли я, если мой начальник или коллеги предлагают способы повышения моей производительности?

13. Бывает ли, что я критически или пренебрежительно отношусь к представителям власти?

14. Затягиваю ли я намеренно выполнение работы, которая мне не нравится?

Если вы или ваш партнер ответили утвердительно на большинство предложенных вопросов, то это, возможно, свидетельствует о наличии существенных признаков «косвенности» в ваших отношениях.

Пересмотр собственных ожиданий

Предположим, вы убеждены, что ваш партнер большую часть времени проявляет «косвенную» раздражительность. Можете ли вы в этом случае что-то изменить в лучшую сторону? Да. Попытайтесь воспользоваться предлагаемыми ниже советами. Добавьте к ним собственный опыт. Главное: определите закономерности в поведении своего партнера в течение продолжительного отрезка времени и не слишком доверяйте его возмущенным заявлениям о том, что он и не думает сердиться.

1. Попытайтесь «выложить карты на стол». Это не всегда просто, имея дело с «косвенно-раздражительным» партнером, но если вы четко представляете себе, что происходит, то сможете настоять на обсуждении тем, обычно вызывающих у вашего партнера раздражение. Для этого от вас потребуется умение сохранять зыбкое равновесие между настойчивостью в обсуждении интересующих вас вопросов и тем, чтобы не показаться партнеру слишком требовательным или категоричным.

Ваша излишняя настойчивость приведет к тому, что партнер не станет отвечать вам прямо, потому что вы просто воссоздадите те самые условия, которые пугают его или ее в первую очередь. Поэтому вы должны аккуратно, исподволь пригласить партнера поделиться с вами тем, что в действительности его беспокоит. Не принимайте надуманные ответы, но и не настаивайте на скрупулезном анализе души вашего партнера.

2. Предположим, ваш партнер настаивает на своем: «Я просто забыл. Не понимаю, почему ты пытаешься сделать из мухи слона!» Или с раздражением заявляет: «Я совершенно не злился! Меня злит только то, что ты стараешься раздуть этот пустяк до небес! Я опоздал, ну и что?!»

Не вступайте с ним в пререкания, пытаясь «играть в психоаналитика»; вместо этого лучше скажите: «Дорогой, мне просто показалось, что если ты забываешь о чем-то, то каждый раз именно о том, что тебе не хочется делать. Ты не находишь, что в этом проявляется какая-то закономерность? Не хочешь поговорить об этом?»

Другой способ, который может оказаться продуктивным, заключается в том, чтобы расспросить партнера, как в детстве ему удавалось уклоняться от работы, если ее не хотелось выполнять: «А как ты поступал в детстве, когда мама просила тебя сделать что-то, а тебе не хотелось делать этого?»

В этом случае вы можете обнаружить, что он придерживался похожей схемы, то есть откладывал выполнение поручения до последней минуты или делал то, что просили, на следующий день, считая, что таким образом выполняет задание на собственных условиях.

Это открытие даст вам право провести параллели между его поведением в детстве и теперь и обратить на них внимание партнера: «Нечто подобное происходит и сейчас, когда я прошу тебя подстричь газон, не правда ли?»

3. Возможно, однако, что даже после подобных обсуждений в вашем партнере будут превалировать глубоко укоренившиеся черты «косвенного» типа. Тогда вам необходимо будет использовать все свое понимание – не помогать ему измениться, не вынуждать его признать, что он действительно раздражается, а попытаться самим приспособиться к его индивидуальной манере поведения.

4. Вы можете попробовать пересмотреть собственные ожидания и «перевести» косвенные выражения недовольства своего партнера (его «забывчивость», медлительность, небрежность в работе и т. д.) в прямую конфронтацию:

«Дорогой, я заметила, что каждый раз, когда я прошу тебя освободить посудомоечную машину, в ней что-нибудь ломается. Это заставляет меня думать, что мои просьбы оскорбляют тебя. Признайся, я права? Тебе кажется несправедливым, что я прошу тебя помогать мне по хозяйству, раз мы оба работаем? Может быть, вместо разгрузки посудомоечной машины ты бы предпочел делать что-нибудь другое?» и т. д.

5. Замечали, что дети обычно забывают дома учебники по математике, но ни в коем случае не роликовые коньки или скейтборды? Не любопытно ли, что Сюзанна часто опаздывает в воскресную школу, однако в кинотеатр приходит задолго до начала сеанса?

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что дети «забывают» записать домашнее задание только лишь для того, чтобы избежать необходимости выполнять его вечером. Слишком часто мы считаем истинными слова, высказываемые взрослыми вслух, тогда как на самом деле иногда нужно игнорировать их и обращать внимание на закономерности поведения. Если ваш партнер постоянно что-то забывает, регулярно опаздывает или каким-то образом всегда умудряется уклоняться от выполнения определенных поручений, вам придется перестать принимать его слова на веру и признать, что вы имеете дело с выражаемыми «косвенным» образом обидами, раздражением или негодованием.

Преобразование ваших интимных отношений

Важно, чтобы вы пытались строить отношения с партнером на основе взаимности. «Косвенно-раздражительные» партнеры часто чувствуют и ведут себя как дети в присутствии авторитетных учителей, родителей или других наделенных властными полномочиями личностей. Боясь обидеть или оскорбить вас, они никогда не будут с вами откровенными. Однако, как мы видели на приведенных выше примерах, такие отношения не могут продолжаться вечно. Соответственно, от вас требуется перевести ваши отношения из разряда «родитель-ребенок» в разряд «взрослый-взрослый».

Некоторые пары вполне благополучно уживаются при отношениях «родитель-ребенок», если один партнер склонен к проявлению роли родителя, а другой жаждет зависимости. Однако в случае с «косвенно-раздражительными» партнерами эта схема часто не работает, поскольку повторяет ту ситуацию (властный родитель – слабый ребенок), которая в первую очередь и способствует формированию «косвенного» типа личности.

Соответственно, если взаимность желательна для нормальных интимных отношений большинства пар, то в том случае, когда один из партнеров принадлежит к «косвенно-раздражительному» типу, взаимность в отношениях жизненно необходима. Вы должны всеми силами стараться не быть «родителем» такому партнеру.

Этот тезис касается всех аспектов ваших интимных отношений: кто является инициатором секса, кто решает, чем вы займетесь на этот раз, каким образом вы достигаете оргазма и в какой очередности.

Преобразуя ваши интимные отношения, особое внимание обращайте на соизмеримость в них ваших действий и действий партнера. Выдерживаются ли они на уровне 50x50 %? В равной ли степени обычно вы оба являетесь инициаторами полового акта, определяете, кто какое положение займет, и предлагаете друг другу множество всевозможных «починов», из которых и складываются интимные отношения?

Конечно, вы не должны стремиться к тому, чтобы поддерживать это равновесие на строгой отметке 50 процентов (если, разумеется, вы не принадлежите к «невротическому» типу), однако если баланс в ваших отношениях равняется 70x30 или 80x20, если один из вас постоянно возлагает на себя функции «родителя», пытается заботиться о другом, определяет сроки и продолжительность половых актов, то вам необходимо сделать отношения более уравновешенными.

Вынос мусора

Миф № 1. Все женщины любят анальный секс, и моя партнерша отказывается от него лишь по той причине, что изображает из себя скромницу.

Истина. Многим женщинам отнюдь не нравится анальный секс, и потому вовсе не из ложной скромности они отказываются делать то, что им неприятно. Если мужчина настаивает на анальном сексе как на главном доказательстве того, что партнерша любит его – несмотря на ее категорические возражения, – это может быть признаком его косвенной озлобленности или враждебности по отношению или к этой конкретной партнерше, или ко всем женщинам в целом.

Некоторые радикальные феминистски утверждают, что половой акт всегда является «чистым, стерильным, формальным выражением мужского презрения к женщинам». Например, в своей вызвавшей весьма оживленную полемику книге «Половой акт», вышедшей в 1987 г., Андрэ Дворкин настаивает, что мужчины используют половую связь для «оккупации», «осквернения», «захвата» и «колонизации» тела женщины. Из этого Дворкин заключает, что, так как в этом мире правят мужчины, ненавидящие женщин, последние не имеют возможности открыто выразить свой протест против любых форм половых отношений.

Я категорически не согласен со столь мрачной точкой зрения на половой акт и хотел бы возразить, что, если иногда в процессе полового акта мужчина и «колонизирует» тело женщины, то это более точно было бы назвать изнасилованием, а не интимными отношениями. В рамках нашего исследования я бы высказал мнение, что если один из партнеров настаивает, на вовлечении другого в сексуальные действия, которые тому неприятны – будь то оральный секс, анальный секс, разного рода унижения и т. д., – то это может быть признаком его косвенной озлобленности.

Миф № 2. Если я предлагаю заняться сексом, но моя инициатива не вызывает у партнерши интереса, это означает, что я не привлекаю ее в качестве любовника.

Истина. То, что в данный момент ваша партнерша не проявляет интереса к занятиям сексом, может быть следствием самых разных причин. Она действительно может чувствовать себя усталой. Она может быть озабочена проблемами на работе. Ее мысли могут быть полностью заняты тем, что ваш ребенок отстает в школе по нескольким предметам. Ее могут тревожить отношения с начальством.

Для ослабления полового влечения существует масса причин, поэтому не стоит сразу же принимать его на свой счет, убеждая себя, что именно в вас кроются корни ваших проблем. Обычно это не так.

Однако если ваш партнер склонен к косвенным проявлениям раздражительности, возможно, что отсутствие у него интереса к сексу как раз и является таким косвенным выражением раздражения. В его распоряжении не слишком много других способов «поквитаться» с вами или «наказать» вас – столь же эффективных, как отказ от интимной связи, когда вы этого хотите.

Но даже в этих унизительных обстоятельствах (вы хотите его, а он вас не хочет) не воспринимайте его равнодушие как доказательство вашей непривлекательности. Это его безразличие скорее вызвано косвенным раздражением, недостатком полового влечения или искреннего взаимопонимания, а не негативным отношением к вам как к партнерше.

Представьте себе такую ситуацию. Вам удалось пораньше уйти с работы, и вы решили сделать сюрприз своему любимому, приготовив роскошный ужин. По дороге домой вы купили свежих овощей, изумительную свиную вырезку и задумали превратить этот ужин в нечто особенное – серебро, фарфор, свечи, вино и все, что требуется в подобных ситуациях. Он же тем временем, ничего не зная о запланированном вами сюрпризе, немного задержался на работе и, решив, что вы уже поужинали без него, заехал в закусочную. Он был очень голоден, поэтому купил два громадных бутерброда с мясом и съел их в машине по пути домой.

Вероятно, вы будете расстроены, раздражены, может быть, даже разозлитесь на него, но разве вы почувствуете себя менее привлекательной»? Разве вы подумаете, что он специально сделал это, чтобы досадить вам? Станете ли вы обвинять его в том, что ему не нравится, как вы готовите? Скорее всего, нет.

Однако та же ситуация в сфере интимных отношений сразу приобретает иной оттенок, поскольку так легко персонализировать отсутствие полового влечения. Так легко почувствовать обиду из-за того, что либидо вашего партнера резко снизилось по причинам, не имеющим к вам никакого отношения.

Я хотел бы завершить эту главу случаем из собственной практики, наглядно иллюстрирующим, что «косвенно-раздражительный» тип может доминировать в человеке долгий период времени.

«Папа настаивал, чтобы я окончил Гарвард»

Дон редко улыбался. Поводов для веселья у него было немного. На последнем курсе после второго семестра он бросил университет. Брак его разваливался. В его зеленых глазах, когда-то светившихся юношеским задором, теперь не было и признака былого энтузиазма. Слегка веснушчатое лицо теперь редко бороздили порождаемые улыбкой морщинки. Говорил он в основном короткими напряженными фразами, большей частью о том, что жены его Дженни никогда не бывает дома.

– Она или работает допоздна, – жаловался он, – или играет в софтбол и теннис, или занимается аэробикой!

Их брак, продолжавшийся почти пять лет, принес ему больше разочарований, чем радости, по крайней мере, так считал он сам. Он полагал, что виновата в этом в первую очередь Дженни, потому что ее «никогда не бывает дома», но признавал, что, возможно, именно его обидчивость заставляет ее поступать так.

Момент истины наступил несколько сеансов спустя, когда Дон делился со мной своими воспоминаниями об учебе.

– Больше всего я ненавидел Гарвард, – признался он. – У меня такое впечатление, что с самого младенчества я только и слышал от отца о том, как прекрасен Гарвард. Считалось само собой разумеющимся, что в один прекрасный день я окончу Гарвард, как его окончил отец и как в свое время его окончил его отец. В старших классах школы, когда другие ребята пытались определиться, где продолжать образование, у нас в доме этот вопрос даже не поднимался. Всем давно было известно, что я поступаю в Гарвард.

Судя по выражению лица Дона и его жестикуляции, он испытывал скорее раздражение, нежели гордость. Как будто его приговорили к четырехлетнему тюремному заключению.

– Все годы учебы в старших классах я слышал одно и то же: «Подтяни успеваемость, иначе ты никогда не попадешь в Гарвард!» По-моему, ни о чем другом мы с отцом даже и не разговаривали. Он вообще был не слишком разговорчивым, но, рассматривая каждый год оценки в аттестате, обычно говорил: «Молодец, Дон, все эти «пятерки» – твой билет в Гарвард».

– Разумеется, у отца был сезонный абонемент на все домашние матчи гарвардской команды, и за все мое детство мы с ним, пожалуй, не пропустили ни одной встречи!

Наверное, на лице у меня отразилось легкое сомнение в истинности этого заявления, потому что Дон тут же добавил:

– Серьезно, я ничуть не преувеличиваю! Мы не пропустили ни одной домашней игры Гарварда!

А затем произнес с горечью:

– Даже ела наша семья вместе только в тех случаях, когда мы застревали в пробках, в полном составе направляясь на домашние матчи Гарварда или возвращаясь с них!

Для меня стало вполне очевидным, что у Дона с отцом были очень натянутые отношения, они редко разговаривали и подозрительно относились друг к другу. Я не стану анализировать все детали и причины, приведшие к этому, а только отмечу, что Дон косвенно выразил свое неприятие отца в том, что не стал оканчивать Гарвард.

Враждебное отношение Дона к отцу было перенесено им на обожаемую родителем alma mater.

– Я возненавидел Гарвард с того самого дня, когда впервые приехал в Кембридж. Не знаю, почему. Мне там просто не понравилось.

Казалось, Дон действительно ясно не понимал причин, по которым ненавидел Гарвард. Хотя он и осознавал интенсивность своих эмоций, он не мог четко сформулировать предмет своей ненависти или предложить какое-либо логичное объяснение тому, что именно так не устраивало его в жизни в Кембридже. Как я ни пытался выведать у него больше подробностей или заставить его рассматривать свою проблему с конкретных позиций, он отделывался только общими отговорками:

– Не знаю, ну, ребята там были не очень общительными. Или:

– Зимой там слишком холодно. Я с большим удовольствием поехал бы в Калифорнийский университет или в Беркли.

Как это ни удивительно – поразительный пример того, как можно навредить себе, чтобы досадить другому, – но Дон бросил университет на последнем семестре выпускного курса. До этого самого момента все у него обстояло вполне благополучно. Он признался мне, угрюмо усмехнувшись, что к последнему курсу ему даже стало «нравиться» в Гарварде. Средний балл его успеваемости к началу второго семестра последнего курса равнялся 3,64. Отец гордился им! В том-то и была вся проблема!

В тот год во время рождественских каникул отец, как выразился Дон, «только и делал, что твердил об окончании Гарварда». Сидя у рождественской елки, после раздачи подарков он торжественно заявил: «Когда Дон получит диплом, я устрою по этому поводу такой праздник, какого этот городишко еще не видывал!»

Дон признался, что у него при этом «было обычное ощущение, будто все это делается для отца, а не для меня!»

– Он чуть ли не вслух об этом говорил, – вздохнул Дон. – Гордо расхаживал по комнате и, как с трибуны выступая, провозглашал: «Три поколения выпускников Гарварда! Разве это не повод для праздника?! Твой дедушка, твоя мама и я, а теперь еще и ты!

Однако, подобно большинству детей родителей-«нарциссов», Дон чувствовал, что его поступление в Гарвард, высокие оценки и окончание университета – все будет направлено на возвеличивание отца. Именно отец, а не Дон, станет центром внимания – даже на выпускном банкете своего сына.

– Это стало последней каплей, – сказал Дон. – Тогда моему терпению пришел конец. Я и сейчас помню все так ясно, как будто это произошло только вчера: отец марширует вокруг рождественской елки, хвастаясь тем, какой умный у него сын, какие замечательные мозги он унаследовал и как «великолепно» будет, что он тоже получит диплом Гарварда.

– Тогда-то я и решил, – сообщил Дон, – что никогда не окончу Гарвардский университет!

И сдержал данное себе обещание. Дон, считавшийся прежде гордостью курса, стал развлекаться с тем же усердием, с каким раньше занимался науками. Он пропускал лекции, проваливал экзамены и в конечном итоге вовсе бросил университет за несколько недель до выпуска.

После пары лет еженедельных психотерапевтических сеансов, на которых мы скрупулезно изучали его проблемные взаимоотношения с отцом, Дон научился более прямо выражать накопившуюся в душе горечь. Преодолев эмоциональное напряжение, возникшее из-за годами сдерживаемого гнева, он смог иначе взглянуть и на свой уже успевший дать серьезную трещину брак. Мрачный цинизм, через призму которого он рассматривал свою семейную жизнь, постепенно начал уступать место оптимизму и счастью.