Текст книги "Сексуальные типы: поиск идеального любовника"

Автор книги: Джон Береж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2. Любовники-«невротики»
Если она не может получить оргазм, зная, что в раковине осталась грязная посуда

Можно подумать, что в наше время все мы накрепко увязли в каком-то болоте диагнозов, где за каждой черточкой характера, за каждым признаком личности раз и навсегда закреплена соответствующая бирка с буквенным обозначением того или иного недуга. Быстро устаете? Это, вероятно, CFS. Часто чувствуете беспокойство? У вас, возможно, ADD. Ребенок не успевает по арифметике? Значит, у него LD. Отец регулярно выпивает несколько банок пива за ужином? Наверняка, это АСОА. Вы любите во всем порядок? У вас точно OCD! Возможно, с помощью этой буквенной абракадабры вы и можете отличить настоящего невротика от просто аккуратного человека. Но, прочитав эту главу, вы будете знать наверняка, что представляют собой возможно присущие вам признаки синдрома навязчивости – обычное желание несколько упорядочить свою интимную жизнь или начальную стадию зарождающегося невроза. Но в любом случае – даже если навязчивый невроз доминирует в вашей личности – у вас нет причин посыпать голову пеплом.

Первое впечатление, которое производят «невротики» на окружающих, заключается в полном отсутствии «всплесков» эмоциональности. Внешняя эффектность «актеров» и их энергичное стремление быть центром внимания любой компании абсолютно нехарактерны для «невротиков». Сравните Сюзетту с персонажами этой главы, и вы сами заметите разницу между ними. Сюзетта ищет успокоения через физический контакт – объятия, ласки, поглаживания, – тогда как Джеймс, Меган, Тед и другие «невротики» пытаются обеспечить безопасность своего существования посредством выполнения повторяющихся ритуалов и точно продуманного поведения.

Для «невротиков» характерно то, что они никогда не являются инициаторами ссор и скандалов. В крайних случаях они могут быть упрямыми и несносными, но обычно избегают вступать в пререкания с окружающими. Подверженные навязчивым идеям «невротики» часто испытывают приступы сомнений и опасений, пересматривают множество вариантов в поисках единственно верного решения, но почти никогда не оказываются в состоянии принять его. Они обычно напряжены, внимательны и серьезны. Для них крайне важно всегда сохранять контроль над ситуацией, и это стремление может проявляться даже в самых незначительных взаимодействиях «невротиков» с окружающими. Например, они любят появляться где-либо без предупреждения. В этом случае они знают, когда и где окажутся, а вы остаетесь застигнутыми врасплох и вынуждены справляться с удивлением.

Чем глубже вы проникнете в суть навязчивого невроза, тем увереннее сможете чувствовать себя в крайне сложном современном мире и тем легче вам будет найти взаимопонимание со своим партнером-«невротиком». Итак, расслабьтесь, ответьте на вопросы и – приступим.

Понимание невротических признаков в себе и других

Вопросник по определению невротического типа личности.

1. Люблю ли я обедать в китайских ресторанах в компании друзей, когда каждый заказывает свое любимое блюдо и вносит равную долю в оплату, избавляя меня от необходимости решать, что лучше заказать?

2. Устанавливаю ли я наручные часы, чтобы они сигналили каждый час?

3. Часто ли я посещаю управленческие семинары? Соглашаюсь ли я практически со всеми предложениями?

4. Прошло ли более трех лет с тех пор, как я брал по меньшей мере двухнедельный отпуск, не связанный с работой?

5. Всегда ли я бываю не до конца удовлетворен сделанной работой, потому что знаю, что ее можно было бы выполнить лучше?

6. Чувствую ли я досаду, когда приходится прерывать незаконченную работу? Например, если я успел подстричь три четверти лужайки и начался дождь, закончу ли я работу под дождем или отложу ее на следующий день?

7. Пугает ли меня чувство привязанности? Не кажется ли мне опасным быть зависимым от других?

8. Чищу ли я зубы три раза в день или больше?

9. Мучаюсь ли я над принятием решений, взвешиваю ли все «за» и «против», бесконечно обдумывая одно и то же в поисках золотой середины и выбора единственно верного варианта?

10. Часто ли я сожалею о только что сделанной покупке?

11. Люблю ли я составлять списки? Кроме списков необходимых покупок, составляю ли я списки дел, которые нужно сделать, книг, которые нужно прочесть, дней рождений родственников и знакомых, мероприятий по самосовершенствованию, фильмов, которые нужно посмотреть, и списки еще не составленных списков?

12. Чищу ли я зубы зубной нитью чаще двух раз в день?

13. Выполняю ли я все мероприятия по обслуживанию автомобиля в соответствии с инструкцией производителя?

14. Любил ли я в детстве собирать модели самолетов, автомобилей, кораблей и т. д.?

15. Коллекционирую ли я что-нибудь – марки, открытки, древнее оружие, ложки, колокольчики или какие-нибудь безделушки?

16. Храню ли я свои клюшки для гольфа в чехлах?

17. Надеваю ли я чехол на свою машину?

18. Пользуюсь ли я при подстрижке лужайки машиной для обрезания кромок листьев?

19. Есть ли у меня семейные фотографии, где все одеты в одном стиле?

20. Принято ли в моей семье называть всех детей именами, начинающимися с одной буквы, например, Ким, Кевин, Келли и Керк?

21. Тяжело ли мне выбрасывать старые и ненужные вещи, вследствие чего моя квартира превратилась в склад не имеющих никакой ценности корешков от билетов в кино, флаконов из-под шампуня, прошлогодних газет, баночек из-под майонеза и сломанных велосипедов?

22. Если мой сосед, наведя порядок в гараже, выставил на тротуар мешки с ненужным ему старьем и хламом, не чувствую ли я потребности проверить их в поисках чего-нибудь полезного?

23. Застилаю ли я постель, останавливаясь в мотеле?

24. Считаю ли я в глубине души, что есть только два способа действий – мой и неправильный?

25. Часто ли я возвращаюсь с полпути домой, чтобы лишний раз проверить, запер ли дверь, выключил ли плиту и телевизор?

26. Люблю ли я заправлять машину до самой кромки бензобака? Проверяю ли я, насколько полон бак, после того, как автоматика отключит поступление бензина?

27. Останавливаю ли я машину, отъехав от заправки на несколько миль, чтобы убедиться, закрутил ли я крышку на горловине бензобака?

28. Во время творческого процесса на кухне всегда ли я точно следую рецептам и старательно отмеряю количество каждого ингредиента?

29. Люблю ли я во время отдыха пользоваться высокотехнологичными изобретениями – видеокамерой, музыкальным центром, компьютером, электроникой?

30. Расстраиваюсь ли я, если арахисовое масло, варенье или майонез, когда я намазываю ими бутерброд, покрывают его неравномерным слоем?

31. Внимательно ли я прочитываю главные газетные статьи? Собираю ли я вырезки журнальных публикаций?

32. Правда ли, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не воспользуюсь зубной щеткой любимого человека? Иными словами, если мы остановимся на ночь в мотеле, пойду ли я искать зубную щетку по магазинам, чтобы только не чистить зубы щеткой любимого (любимой)?

33. Обратил ли я внимание, что этот вопросник содержит тридцать три вопроса, а не семнадцать, как в предыдущей главе? Имеет ли это для меня значение?

Если вы или ваш партнер ответили утвердительно на большую часть вопросов, это означает, что у вас присутствуют определенные признаки невроза навязчивости. И эта глава как раз для вас, потому что жить с «невротиками» далеко не просто. Они похожи на компьютеры – никогда не ошибающиеся, раздражающе методичные и иногда кажущиеся бездушными. Вы можете почувствовать себя замужем за капитаном Споком, выполняющим очередную миссию в телесериале «Звездный путь». Они стремятся создать идеальный мир, устранив из него все, вносящее беспорядок и хаос. Упорные труженики, они выбирают профессии, требующие высокой точности действий, и сторонятся «творческих» занятий. Поэтому «невротиков» скорее можно встретить среди ученых, бухгалтеров, инженеров, стоматологов и финансистов, тогда как «актеры» более привержены таким «свободным» областям деятельности, как искусство, музыка, общественная работа и все то, что обычно принято называть сферой обслуживания.

Психологи считают, что человек подвержен навязчивому неврозу, если его стремление добиваться совершенства непоколебимо и всеохватывающе. В этой главе мы встретимся с личностями, отвечающими следующим характеристикам:

1) озабоченность деталями, организационными моментами, порядком, правилами, списками или расписаниями до такой степени, что основная цель деятельности отходит на второй план;

2) трудность в выражении эмоций;

3) откладывание или избежание принятия решения, когда человек бесконечно взвешивает все плюсы и минусы возможного выбора в поисках «идеального» варианта;

4) стремление к совершенству, препятствующее завершению какого-либо дела ввиду отсутствия для него жестких стандартов и требований;

5) трудность в отказе от старых или ненужных вещей и предметов, даже если они не связаны с приятными воспоминаниями;

6) упрямство и настойчивость в стремлении убедить всех поступать именно и только так, как человеку кажется правильным;

7) чрезвычайная поглощенность работой и стремление повысить производительность труда часто в ущерб отдыху и друзьям, даже когда это не продиктовано материальной необходимостью;

8) чрезмерная щепетильность и строгость в вопросах этики, морали и нравственности (превышающая требования религиозных или культурных норм). Поскольку в реальном мире не существует людей, на сто процентов отвечающих характеристикам того или иного типа личности, и в каждом человеке присутствуют черты нескольких разных типов, вам будут встречаться люди, одновременно сочетающие в себе глубину чувств «актеров» с работой мысли «невротиков». Хотя ваш стоматолог наверняка предпочитает быть предельно точным и аккуратным, высверливая вам зуб и устанавливая на нем мост, он, кроме того, обязан уметь найти общий язык со своим пациентом. Он должен успокоить вас и избавить от страха перед своими инструментами и предстоящей процедурой. Точно так же и профессиональный музыкант может с завидной целеустремленностью отрабатывать гаммы по несколько часов в день, но в конце концов, чтобы достичь высот своего искусства, он должен «прочувствовать» исполняемую музыку. Ключевой вопрос заключается не в том, «актер» вы или «невротик», а в том, умеете ли вы сохранять необходимый баланс между мыслями и чувствами.

Однако довольно теории! Я хочу познакомить вас с Джеймсом. Он представляет собой более экстремальный образец «невротика», нежели те, с кем вы встречаетесь на работе, в оздоровительном клубе или в тренировочном зале, и на его примере мы проиллюстрируем одну из характерных для этого типа личности черт.

Озабоченность деталями

Джеймс

Выглядит он неординарно. Одет с претензией на классический стиль. Мятый костюм, неглаженая белая рубашка, слишком узкий галстук и нечищеные туфли создают впечатление неуклюжего стремления следовать моде. Но это лишь начало многочисленных несоответствий и нелепостей, которыми полна его маленькая темная квартирка.

Беспокойный седовласый мужчина, он напряженно сидит на самом краешке удобного кресла с откидной спинкой. Его глаза внимательно исследуют мое лицо, а покрасневшие от частого мытья пальцы обеих рук непрестанно сжимаются и переплетаются, выдавая его внутреннее смятение. Это больше, чем просто нервозность. Джеймс весь соткан из противоречий. Его внешний вид, несмотря на все попытки придать ему величественность, вызывает жалость. Он возбужден и вместе с тем закрепощен, взволнован и насторожен.

На обеденном столе громоздятся стопки карточек для заметок размером четыре на шесть дюймов, перехваченные широкими красными резинками, и маленькие металлические горки скрепок. Разделочный стол рядом с раковиной не заставлен посудой или столовыми приборами, как того можно было бы ожидать, а завален папками для бумаг, шариковыми ручками, стаплерами и прочими канцелярскими принадлежностями. Однако, несмотря на титанические усилия, предпринятые, вероятно, чтобы придать помещению организованность и аккуратность, явственные признаки беспорядка громогласно заявляют о себе буквально отовсюду. Вот почему, желая получить первое впечатление о будущих пациентах, я иногда наношу им домашние визиты – там вся необходимая информация в прямом смысле слова сыплется на меня со стен.

– Как вы хотите, чтобы я к вам обращался? Джим? – спрашиваю я, пытаясь установить контакт.

– Джим – подходящая кличка для блохастой дворняги.

Его брови едва заметно приподнимаются, и я замечаю, как вздрагивают его руки, только что безжизненно лежавшие на коленях. Он явно оскорблен моим предложением, но по-прежнему контролирует себя и продолжает монотонным голосом:

– Мое имя – Джеймс Александр Маршалл, и я хочу, чтобы вы называли меня Джеймсом. Когда мама сердилась на меня, то обращалась ко мне «Джеймс Александр», но никто (и тут впервые он повышает голос) никогда не называл меня «мистером Маршаллом», поэтому я предпочитаю оставаться Джеймсом.

Я поворачиваюсь к обеденному столу.

– Джеймс, не могли бы вы рассказать мне об этих карточках? Что на них записано?

– Это мои заметки. Я всегда все тщательна фиксирую.

– Не возражаете, если я взгляну?

– Пожалуйста.

Я снимаю резиновое кольцо со стопки карточек, беру одну из них в руки и пытаюсь расшифровать аккуратные карандашные записи, мелкими завитушками покрывающие обе стороны карточки. Хотя он и разрешил мне осмотреть их, я чувствую, что он заметно нервничает, глядя, как я бесцеремонно перелистываю его картонные колоды. Его старательно скрываемое беспокойство напоминает мне о том, как я чувствую себя в собственном кабинете во время беседы с чрезмерно активным ребенком, который, ни на секунду не останавливаясь, успевает раскрутить мой глобус, нажать на все кнопки интеркома, подергать шторы и засунуть обе руки в аквариум, прежде чем мне удается убедить его посидеть несколько минут спокойно. После таких: происшествий мои тропические рыбки несколько дней отказываются от корма. Джеймс кажется мне столь же недовольным моим беззастенчивым обращением с его карточками, поэтому я аккуратно складываю их в стопку, выравниваю края, снова перехватываю резинкой и, убедившись в безупречности их вида, осторожно возвращаю на то место, где они лежали. Для меня очевидно, что я нарушил хрупкий порядок его мира, и я чувствую, что Джеймс доволен моими попытками вернуть ему первозданную аккуратность.

– Я не против того, чтобы вы их посмотрели.

Ему удается выдавить из себя эти слова, но они звучат напряженно и сдавленно, как признание в любви на первом свидании.

– Спасибо, – отвечаю я и вновь возвращаюсь к священным для него записям. На карточках, как я обнаруживаю, содержится едва ли не посекундная хронология всех событий, происшедших с Джеймсом за день. Подобно судебной стенографистке, стремительными движениями пальцев фиксирующей на бумаге каждое произнесенное слово, Джеймс тщательно записывает буквально все. Самые ничтожные детали не проходят мимо его внимания. Он «регистрирует» не только свадебные торжества или официальные мероприятия, но и скрупулезно документирует все, что другие справедливо посчитали бы обыденным и незначительным. Такие «события», как выемка корреспонденции из почтового ящика, прогулка с собакой, разговор по телефону или обед, в равной степени удостаиваются его самого пристального внимания. Они не подразделяются на более или менее важные, ни одному из событий не отдается предпочтений и приоритетов – каждое фиксируется одинаково подробно и тщательно.

Для повышения «эффективности» сортировки почты Джеймс пользуется изготовленным по его специальному заказу резиновым штампом со следующим текстом:

«Я, Джеймс Александр Маршалл, вынул это послание из своего почтового ящика _________________.

Я прочел это послание в находясь в _____________»

Принеся почту домой, он первым делом проштамповывает все конверты и рекламные проспекты и записывает дату и время их получения. Позже, прочитывая корреспонденцию, он там же отмечает время и место ознакомления с содержанием каждого конверта. Для Джеймса не существует понятия «почтовой макулатуры». Каждый доставленный по почте листок бумаги исследуется с одинаковой тщательностью и с равным уважением. На глаза мне попадается конверт с обратным адресом энергетической компании, я переворачиваю его и читаю следующее:

«Я, Джеймс Александр Маршалл, вынул это послание из своего почтового ящика 18.08.85 н. э. в 1:22:34 пополудни восточного поясного времени. Я прочел это послание в 4:17:21 пополудни восточного поясного времени, находясь в кресле гостиной приблизительно в 2,25 футах к западу от стены, расположенной в северо-южном направлении, и в 5,75 футах к северу от двери в стене, расположенной в западно-восточном направлении».

Подобным образом Джеймс регистрирует абсолютно все, оказавшееся в его почтовом ящике, с завидной скрупулезностью отмечая, когда, где и при каких обстоятельствах состоялось его ознакомление с полученной корреспонденцией. Этой процедурой, возведенной в ранг священного ритуала, он превращает обычные почтовые сообщения в важные и значительные «документы». С каждым листком почтовой макулатуры он обращается, как с заказным письмом, а каждой рекламной брошюрой гордится, как дипломом об окончании университета. Такая самозабвенная регистрация всего, что попадается под руку, позволяет ему полностью отдаться мелочам, вытесняя из сознания все тревоги и волнения, и наполняет значимостью серые дни его существования. Он утверждает, что на «обработку» почты затрачивает ежедневно около полутора часов.

Если Джеймс столько внимания уделяет такому пустяку, как обработка почты, то вы сами можете себе представить, какое значение для него имеют прогулки с собаками знакомых или посещение свадебной церемонии. Кэрол, одна из его знакомых, как-то уезжала из города на несколько дней и попросила его присмотреть за ее собаками. Отчет о выполнении поручения был тщательно задокументирован на обеих сторонах карточки, озаглавленной «Прогулки с собаками».

К своему удивлению я обнаружил, что в выходные Джеймс присутствовал на церемонии бракосочетания. Волнения, неизбежно вызванные этим мероприятием, ему удалось усмирить, заняв себя составлением подробного конспекта происходящего и использовав для этого пять карточек, исписанных с обеих сторон мелким почерком:

«Бракосочетание Джойс Аллан и Дэниела Больцмана. Четвертая лютеранская церковь Денвера. 14.09.85 н. э. Начинается приблизительно в 3:18:27 с органной музыки. (Опорные сваи арок отделаны натуральным деревом.) Прибл. в 3:20:44 подружки невесты (5) и шаферы (5) идут вперед по центральному проходу. В 3:25:16−3:26:49 Джойс А. идет по центральному проходу и подходит к кафедре. В 3:27:39 священник читает молитву. В 3:29:15 священник произносит речь. В 3:40:37 священник читает молитву. В 3:42:16 Ч.К.Ж. (чернокожая женщина, как объяснил мне Джеймс), прибл. 20 лет, рост прибл. 5 футов 4 дюйма, вес прибл. 120 фунтов, поет «Да не оставь меня» и «Божественная любовь». В 3:48:37 пение заканчивается. В 3:49:38 Джойс А. произносит клятву супружеской верности Дэниелу Б. В 3:50:27 Дэниел Б. говорит: «Согласен». В 3:51:53 священник объявляет их мужем и женой. В 3:52:17–3:54:36 Б.К.М. (белокожий мужчина), прибл. 40 лет, рост прибл. 5 футов 11 дюймов, вес прибл. 180 фунтов, молится за них, пока они стоят перед ним на коленях. В 3:56:10 он объявляет их мистером и миссис Больцман».

Остальные четыре карточки содержат описание свадебных торжеств в мельчайших подробностях, заставляющих думать об этом радостном событии как о тяжком и мучительном испытании. Молодожены и гости под грузом шифровок и кодов превращаются из живых и веселых людей в музейные экспонаты, занесенные в заплесневелые каталоги. Вместо «Конни за столом сидела напротив меня, смеялась и с удовольствием чокалась с другими гостями», он пишет: «Она Б.К.Ж., прибл. 30 лет, рост прибл. 5 футов 4 дюйма, вес прибл. 130 фунтов».

К этому времени в обществе Джеймса я провел уже почти три часа и чувствую, что он начал тяготиться моим присутствием. Поблагодарив его за сотрудничество и заверив, что теперь у меня есть вся необходимая информация, я выхожу из его дома и медленно направляюсь к машине. Приехав в клинику, чувствую себя выбившимся из сил. Выжившим в неравной схватке. Едва не утонувшим в водовороте деталей и подробностей. Но в то же время я полон энергии. Кто бы мог предположить, какие секреты хранятся в этой маленькой темной квартирке? Вот почему я люблю наносить домашние визиты. У меня договоренность со службой трудоустройства, в соответствии с которой мне сообщают имена и адреса людей, заявляющих о своей непригодности к работе. Обычно они приходят на прием ко мне, но иногда – если физические или умственные проблемы не позволяют им передвигаться вне пределов их жилища – я сам прихожу к ним. Теперь вам понятна причина этого.

Многие из ваших знакомых, сотрудников, друзей или родственников обладают заметными признаками навязчивого невроза. Не секрет, что немало таких людей, которые относятся к сексу как к своего рода навязчивой необходимости; возможно, для них она не настолько всепоглощающа и непреодолима, как сортировка и регистрация почты для Джеймса, но такое отношение к интимной жизни, несомненно, лишает ее спонтанности и радости. Они способны «делать это» – совершать механические движения, – но могут получить лишь минимум удовольствия от занятия, которое должно приносить счастье обоим партнерам.

Джеймс в постели – не Казанова. Более того, он до сих пор девственник. И это не удивительно, не правда ли? Разве можно представить себе, что такой человек, как Джеймс, будет чувствовать себя в безопасности, раздеваясь перед посторонними? В этом вопросе у него наблюдается явная дисфункция, а в его пятьдесят семь лет шансов на изменения к лучшему уже практически не остается. Так зачем же я потратил столько времени на то, чтобы познакомить вас с Джеймсом? Ведь он никак не претендует на роль вашего сексуального наставника! Я представил вам Джеймса только для того, чтобы вы поверили в себя. Только то, что вы приветствуете аккуратность и во всем любите порядок, еще не делает вас «невротиком». Пример Джеймса иллюстрирует то, как озабоченность деталями может привести к половой дисфункции.

Такие обычные занятия, как мытье рук, чтение почты или посещение общественных мероприятий, превратились для Джеймса в занимающие все время, но успокаивающие его волнения ритуалы. Его навязчивое пристрастие к исполнению ритуалов возникло еще в раннем детстве. Родители часто и жестоко ссорились по поводу отсутствия денег и пристрастия отца к выпивке и посторонним женщинам. Хотя у Джеймса и не осталось собственных воспоминаний о том периоде его жизни, мать позже рассказывала ему, что он был «очень напуган» разводом родителей и постоянно спрашивал: «Когда вернется папа?» К сожалению, его отец перебрался в другой штат и никогда больше не виделся со своими детьми. Джеймс очень смутно помнит свое детство, кроме того, что «Братья и сестры никогда не хотели играть со мной… Я всегда был один».

Несомненно, что яростные стычки родителей и последовавшая за ними потеря отца являются предпосылками для возникновения постоянного состояния тревоги, особенно если мать оказывается не в состоянии успокоить и утешить ребенка. Рассказывая о матери, Джеймс говорил, что она «не была расположена к проявлению чувств… она никогда не целовала меня».

«Ну-ну-ну, сейчас все пройдет!»

Родительское утешение необходимо детям, потому что оно учит их заботиться о себе. Когда родители естественно и искренне успокаивают своего ребенка, они тем самым подают ему пример поведения в аналогичных ситуациях.

Прошлым летом, глядя в окно, я случайно стал свидетелем сцены, когда трехлетняя девочка, катавшаяся на велосипеде по тротуару, не справилась с управлением и кубарем полетела со своего транспортного средства. Почти мгновенно из дома выскочила ее мать, схватила на руки кричащего ребенка, крепко прижала дочь к себе, поцеловала ободранную коленку и стала ласково приговаривать: «Ну-ну-ну, бедная детка, как тебе, наверное, больно!.. Ну-ну-ну, милая, сейчас все пройдет. Давай мама поцелует ножку!»

Несколько минут спустя Бетани уже снова радостно каталась на велосипеде – позабыв о раненой коленке и пополнив свой словарный запас новой, «болеутоляющей» лексикой. Прошло несколько недель, и она опять упала с велосипеда у меня на глазах. Однако на этот раз она не стала кричать, а села, скрестив ноги, поцеловала свою коленку и тихо сообщила сама себе: «Ну-ну-ну, сейчас все пройдет!» А затем без дальнейших церемоний вскочила на велосипед и закрутила педалями.

Джеймс никогда не слышал таких успокаивающих слов от своих родителей и потому оказался не готов противостоять опасностям и стрессам взрослой жизни. Он стал пытаться спрятаться от тревог и волнений, занимая себя ведением записей и исполнением ритуалов. Он оказался неспособным к сексуальному общению, потому что ключевой элемент интимных отношений – элемент игры – полностью отсутствовал в его жизни. Вряд ли стоит ожидать, что человек, мрачный и хмурый в гостиной, станет вдруг в спальне веселым и игривым любовником.

Теперь, когда вы достаточно хорошо знаете Джеймса, едва ли не самого яркого представителя «невротиков» из всех, с которыми мне приходилось иметь дело, позвольте познакомить вас с Деб. У нее навязчивый невроз выражен не столь откровенно, ее с полным правом можно отнести к «нормальным». В противном случае я просто не стал бы жениться на ней!

Дебора

Дебора выглядит великолепно, лежа на диване и купаясь в теплых лучах предвечернего солнца, переливающихся в ее светлых волосах. Сейчас взгляд ее широко расставленных голубых глаз сосредоточен на книге, а одна нога соблазнительно перекинута через подлокотник дивана. Я сказал «соблазнительно», выразив тем самым свое личное мнение. Она даже не подозревает, что в этот момент я вожделенно подглядываю за ней. Она учится на третьем курсе юридического факультета и сейчас старательно подчеркивает что-то в одном из неподъемных манускриптов, посвященном определению права собственности и заключениям контрактов. Скука смертная. Лучше бы мы занялись любовью, но на следующей неделе у нее экзамен, и я получил «от ворот поворот».

Я хочу обратить ваше внимание на ее манеру заниматься – на то, как она подчеркивает текст в книге. Для этого ей необходимо пять разных фломастеров. Желтый – для самого текста, оранжевый – для заголовков, синий – для определений, розовый – для законодательных актов и зеленый – для приводимых в качестве примеров дел. Она говорит, что это помогает ей легко найти необходимый материал, когда она готовится к экзаменам. Все в комнате находится в идеальном порядке. Даже Уголек, ее серый кот, уютно устроился в самом центре шали с античным рисунком, которая, в свою очередь, так же безукоризненно расположена в самой середине сиденья кресла-качалки.

У Деб это не навязчивость – просто она любит порядок. Она не может спокойно заниматься, если в комнате не убрано. Я получаю массу удовольствия, дразня ее тем, что якобы «забыл» поставить на место качалку после того, как посмотрел, развалившись в ней, по телевизору футбольный матч. Не менее весело играть с ней в слова, потому что она терпеть не может мою манеру выкладывать деревянные буквы ломаной линией. Но Дебора понимает, что мое безобидное подтрунивание над ее озабоченностью порядком является на самом деле доказательством того, что я ее понимаю и принимаю такой, какая она есть. Моя жена знает, как сильно я люблю ее – несмотря на то, что замечает иногда отпечатки моих пальцев на тостере и пятна на потолке, когда мы занимаемся любовью. Кроме страсти к порядку, у нее очень много достоинств, поэтому большинство наших знакомых даже и не подозревают о присущих ей признаках навязчивого невроза.

Синдром навязчивости распространен необычайно широко. Мы уже видели, что первые корни он пускает в раннем детстве, когда ребенок пытается справиться со своими тревогами. Человеческие детеныши рождаются совершенно беспомощными. Хотя с обретением физической и психологической зрелости эта ситуация несколько меняется в лучшую сторону, человек тем не менее никогда не в состоянии полностью контролировать окружающие его внешние силы. Для создания чувства защищенности дети иногда прибегают к магическим ритуалам. К ним, например, относится правило не наступать на трещины в асфальте или не прикасаться к определенным предметам. Другим проявлением таких ритуалов является желание ребенка каждый вечер слушать перед сном одну и ту же сказку.

Пожалуй, каждый из нас подчиняется какому-то заверенному порядку, чтобы упростить жизнь, и верит в действенность определенных ритуалов. Например, все мы по утрам выполняем некоторый привычный набор действий, когда умываемся, бреемся, одеваемся, завтракаем и т. д., не внося в них серьезных изменений и не задумываясь над тем, что и как делаем. Я никогда и не подозревал, что последовательность действий моего утреннего ритуала «неправильная», пока Дебора однажды не сообщила мне, что нужно надевать сначала носки, а только после них – брюки. Я всю жизнь надевал носки после брюк, и эта очередность ни разу не стала причиной страшных катастроф, но она объяснила, что если мне не придется подтягивать штанины, надевая носки, то брюки меньше помнутся. Только и всего. Теперь я одеваюсь правильно! Для меня, честно говоря, нет никакой разницы, надену я брюки раньше носков или позже них, главное, что в конечном итоге я окажусь в брюках, но для Деб важно, чтобы я делал это в правильной последовательности.

Далее мы рассмотрим, почему эмоции – даже положительные – кажутся «невротикам» опасными. Их тревожит все, «выходящее из-под контроля», а поскольку эмоциям свойственно подобно пару подниматься из кипящего котла нашего внутреннего мира, контролировать их непросто. Это-то и внушает страх! Страшно – даже если эти эмоции самые положительные. Порхающие в животе бабочки вызывают большую тревогу, чем мысли в голове, потому что их труднее поймать.

Трудность в выражении эмоций

Меган

Вернемся в мой кабинет, и я познакомлю вас с Меган. Хотя она сама попросила о встрече, я не могу причислить ее к больным, страдающим неврозом навязчивости, подобно Джеймсу, в серьезной форме. Более того, вам наверняка известен не один человек, похожий на Меган, в кругу ваших друзей и знакомых. Сначала она кажется замкнутой, отчужденной и враждебной, но по мере того как вы постепенно узнаете ее, ваше впечатление о ней меняется и под холодным панцирем вы вдруг обнаруживаете личность чуткую и дружелюбную. Но она бдительно скрывает свое истинное лицо. Меган сидит в дальнем углу моей приемной, полностью поглощенная изучением журнала «Благоустройство дома и сада». Кажется, ей стоит больших трудов обратить на меня внимание, когда я здороваюсь с ней и приглашаю пройти в кабинет. Обычно пациенты, входя в кабинет, оставляют журналы, которые читали, в приемной, но только не Меган! Позже, в процессе терапии, этот журнал стал для меня «индикатором защищенности», безошибочно указывающим, насколько доверяет мне Меган в тот или иной день.