Текст книги "Тьма между нами"

Автор книги: Джон Маррс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Мэгги

Стою у окна и в последний раз смотрю на нашу улицу.

Все, что мне нравилось когда-то в этом простеньком закоулке и в этом обычном городке, я теперь всей душой ненавижу. Дело не в них, а во мне. И в Нине. Будь у меня второй шанс, я бы все сделала иначе: нашла бы помощь для Нины и спасла бы внука. Из всех наших историй его – самая трагичная. Вдали от нас он жил именно той жизнью, которую я для него всегда хотела. Но он нашел дорогу домой, и круг замкнулся.

Медленно спускаюсь по лестнице на площадку второго этажа. По не известным мне причинам Нина так и не удосужилась заделать дыру, которую я проковыряла в гипсокартоне. Возможно, она просто не видит в этом смысла, потому что больше никто и никогда в дом не войдет.

Отрываю куски картона, проталкиваю их через отверстие и достаю из кармана коробок спичек. Нина так упивалась своей изуверской идеей с тортиком на годовщину заключения, что даже не заметила, как я стащила спички.

Зажигаю их по одной и проталкиваю в дырку. Потом прижимаю ухо к стене и с наслаждением слушаю, как потрескивает огонь. Ковры у нас старые, не огнестойкие. Ими застелены все лестницы вплоть до гостиной, кухни и подвала. Пройдет совсем немного времени, и займутся деревянные двери. Беру памятную шкатулку Нины, разрываю ее содержимое на куски и рассыпаю по лестнице. Зажигаю еще одну спичку и с восторгом наблюдаю, как ее прошлое медленно превращается в пепел. Теперь у нее не останется даже тех первых тринадцати лет невинности, за которые можно было цепляться.

Ухожу в свою комнату и оставляю дверь открытой. Ложусь на кровать и закрываю глаза. Меня немного успокаивает, что умереть придется от дыма, не от пламени. Несколько мгновений легкие будут гореть от угарного газа, пока я кашляю и задыхаюсь, но все быстро кончится.

Больше я ничего не могу для себя сделать. И для Нины. Она считала, что ей в жизни не хватает только ребенка, и если он появится, все встанет на свои места. Увы. На самом деле ей не хватало собственного «я». Но, даже убивая Дилана, она не смогла это признать.

Впрочем, ошибалась и я. И осознание этого дало мне наконец столь желанную свободу, пусть хотя бы душевную. Внутренне я всегда была свободной, в отличие от Нины. Скрывая от нее правду и заталкивая во тьму воспоминания, я держала дочь взаперти в ее собственной голове. Я сама создала и вырастила этого монстра – и теперь хочу вырваться из его хватки.

Впервые в жизни ставлю свои интересы выше Нининых. Беру будущее в свои руки и уничтожаю его здесь и сейчас. Делаю это для себя. В память о внуке. Глубоко вдыхаю и улыбаюсь – мне осталось совсем немного.

Нина

На въезде в наш тупик такси останавливает офицер полиции. Я бросаю двадцать фунтов водителю, открываю дверь и бегу к обгоревшему дому. Меня останавливают еще двое полицейских у желтой оградительной ленты, натянутой через улицу между двумя фонарными столбами.

– Это мой дом! – кричу я, показывая на пожарище. – Внутри мои сын и мать. Где они?

– Подождите, я узнаю, – спокойно отвечает один из полисменов. – Пока пожарные не дадут разрешение, вам придется ждать здесь.

Когда он уходит, другой офицер что-то говорит мне, но я не слушаю. Все мое внимание приковано к двум машинам «Скорой помощи», стоящим за пожарными установками. Четыре фельдшера болтают, ожидая дальнейших указаний. Задние двери машин широко распахнуты, и я не вижу в них ни Дилана, ни мамы. Может, им оказывают помощь в доме?

Оборачиваюсь – и не могу не вздрогнуть при виде того, во что превратился наш дом. Вместо уютного гнездышка, где я любила отца, потеряла и вновь обрела сына, призвала к ответу мать, остался черный обугленный остов, по которому снуют пожарные в желтых защитных робах и касках. Огня уже нет, но видно, что бушевал он беспощадно. Воняет горелым деревом и едким пластиком. Разбитое стекло и черепица валяются на лужайке и тротуаре. В сточную решетку лениво убегает вода, которой заливали пожар.

«Пожалуйста, Господи, пусть с ними все будет хорошо», – повторяю я вслух как молитву в надежде, что Бог хоть раз в жизни проявит ко мне милосердие. «Кроме них у меня никого нет», – шепчу я. И вдруг замечаю, что за мной наблюдают.

Соседи, высыпавшие на улицу, стоят кучкой и смотрят на меня со смесью жалости и облегчения, что не с ними случилась беда. Во взгляде Барбары читается сочувствие, а вот ее злобная мать Элси даже в такой трагический момент не скрывает своего презрения, словно я получила по заслугам.

Девочка, которую, по заверениям Мэгги, бьет мать, тоже здесь. Смотрит ввалившимися глазами. На правой руке виднеется череда синяков, уходящая под футболку. Мать, стоящая тут же, кладет ладонь ей на плечо, и, приглядевшись, я замечаю, что она не обнимает дочь, а впивается ногтями ей в руку так, что даже суставы пальцев побелели. Теперь я понимаю, что надо было послушать Мэгги. Хочу подойти к девчушке и сказать ей что-то приободряющее, но ко мне приближается пожарный.

– Вы домовладелица?

– Да… то есть нет, это дом моей мамы. Мы живем здесь с ней вместе. Где она? Где мой сын? – набрасываюсь я на него с вопросами, до тошноты боясь услышать ответ.

Он проводит меня на огороженную территорию к машинам «Скорой помощи», туда, где нас не услышат соседи.

– Могу я узнать ваше имя?

– Нина, Нина Симмондс, – заикаюсь я. – Почему мне никто не говорит, что случилось? Где моя семья?

– Миссис Симмондс, – мягко произносит он, – команда обнаружила в доме два тела.

Не чувствуя ног, оседаю на землю. Он что-то кричит в сторону, и к нам подбегает фельдшер. Вдвоем они поднимают меня, помогают добраться до машины «Скорой помощи» и усаживают. Слезы текут по щекам, я хватаю ртом воздух. Мне велят сделать глубокий вдох, но дым и, возможно, пепел сгоревших тел застревают в горле. Меня дважды тошнит в пакет. Представляю, как, должно быть, испугался Дилан, когда понял, что происходит.

– Они… Они сильно мучились? – всхлипываю я.

– Скорее всего, задохнулись, – отвечает пожарный, и это немного меня успокаивает. – Без вскрытия сложно сказать наверняка.

Я вздрагиваю при одной мысли о том, что они будут кромсать моего маленького чудесного мальчика.

– Почему дом загорелся?

– Будет проведено всестороннее расследование. Пока предварительная версия – поджог.

– Что? Это невозможно.

Помедлив, пожарный говорит:

– Похоже, огонь разожгли намеренно внутри здания.

– Внутри? Где именно?

– Скорее всего, в районе перегородки между первым этажом и лестницей, ведущей на чердак.

– Там наверху спальня мамы, но у нее не было доступа к горючим веществам.

– Она курила? Пользовалась зажигалкой или спичками?

– Нет, никогда…

И тут я вспоминаю. Вчера слишком увлеклась ее тортиком и забыла убрать коробок в карман. Мама, должно быть, стащила спички, когда я отвернулась. Она подожгла дом, чтобы сбежать от меня. Только, не зная того, прихватила с собой внука. Даже после смерти умудрилась снова лишить меня самого дорогого.

Я сгибаюсь от жуткой боли. Дилан был моим сердцем, а мать снова вырвала его у меня и растоптала… Это невыносимо.

– Мисс Симмондс, – выдергивает меня из транса новый голос.

Поднимаю глаза и вижу перед собой молодого человека в белой рубашке и галстуке. Он показывает полицейское удостоверение. Но я замечаю лишь его глаза. Они разного цвета, и это меня пугает.

– Инспектор Ли Далглиш, – представляется он. – Можно вас на пару слов?

Молча киваю.

– Коллеги сообщили, что вы жили здесь с… – он сверяется с записной книжкой, – с матерью и сыном?

Снова киваю.

– Однако соседи утверждают, что не видели вашу мать с тех пор, как она несколько лет назад уехала. И что, насколько им известно, вы живете здесь одна.

Продолжаю молчать.

– В доме обнаружены два тела: одно в подвале, другое на чердаке. Почему умершие находились именно там?

– Зачем вы задаете мне эти ужасные вопросы? – рыдаю я.

– Их тела были прикованы цепями.

Чувствую, как меня покидают последние силы. Я не в состоянии ответить.

– Вы знали об этом, миссис Симмондс? Почему их держали на цепи?

– Они живут со мной, – шепчу. – Я забочусь о них. Они – моя семья.

Становится зябко, по спине пробегает дрожь.

– Мне холодно, – говорю я и поднимаю глаза.

Наши взгляды встречаются. Один глаз у инспектора карий, другой – пронзительно-серый, как у Дилана и Джона. Он видит меня насквозь, читает как открытую книгу. Я чувствую это. И вдруг цвета начинают блекнуть, радужки темнеют; я наклоняю голову, пытаясь рассмотреть их внимательнее и понять, что происходит. Кто-то накидывает мне на плечи одеяло.

Последнее, что я слышу, – звяканье металла, тот самый звук, который издают наручники Дилана. Не понимаю, почему инспектора передо мной словно окутала черная пелена, а все вокруг, включая дома и небо, окрасилось кроваво-красным. Я вижу, как он открывает рот, но слов ни расслышать, ни разобрать не могу. Все мое внимание приковывает расползающееся черно-красное марево.

Кто-то берет меня за запястья, однако я не чувствую прикосновений – кожа онемела. Я словно ускользаю из собственного тела; пытаюсь остановиться – и не могу. Я двигаюсь вперед, но при этом меня засасывает назад, в туннель. Все вокруг уменьшается и темнеет, пока не остается ничего, кроме меня.

Мир закрывает черная пелена. Непроглядная тьма.

Благодарности

Должен признаться, что сюжет этой книги родился у меня в довольно необычных обстоятельствах. Образ двух людей, ненавидящих друг друга, но живущих вместе, давно занимал меня, однако окончательно кристаллизовался лишь во время нашей поездки с другом по Калифорнии. Оказавшись в национальном парке Йосемити, вдалеке от цивилизации, мы много обсуждали эту тему во время долгих пеших и велосипедных прогулок. Концовку я придумал позже, когда ухаживал за своей матерью Памелой после того, как ей удалили раковую опухоль. Так что первыми я бы хотел поблагодарить моего партнера и соратника Джона Рассела – за объективную критику – и маму – за ту силу, которую она проявила в борьбе с болезнью. А также хочу сказать спасибо всему персоналу больницы в Нортхэмптоне за спасение ее жизни.

Однако мало написать книгу, ее надо еще и опубликовать, а это требует немалых усилий. Я выражаю искреннюю благодарность моему редактору Джеку Батлеру за то, что он сразу поверил в это произведение и помог сделать его лучше, а также Дэвиду Даунингу и проницательной Сэди Мэйн за помощь в написании окончательного варианта. Естественно, благодарю издательство «Томас и Мерсер» вместо со всеми его невоспетыми героями, в числе которых Хэтти Стайлз и Николь Вагнер.

Если сравнивать с тем временем, когда я только начинал, сейчас у меня огромная читательская аудитория, и все благодаря книжным клубам (в интернете и офлайн). Я хотел бы поблагодарить Трейси Фентон из THE Book Club, а также участников и организаторов клубов Lost in a Good Book, The Fiction Cafe Book Club и The Rick O’Shea Book Club. Спасибо вам за поддержку.

Как всегда, отдельная благодарность моим товарищам-писателям, которые помогали мне отвлечься и вдохновляли меня – в основном посредством «Твиттера». Луиза Бич, Даррен О’Салливан, Клэр Аллан, Кара Хантер – вы талантливые авторы и прекрасные собеседники.

Я благодарен Дэну Симпсону Лику и Джеймсу Уинтерботтому за консультации по вопросам усыновления, Энн Голди – за советы по акушерству, Сью Ламсден – за экскурсию по кабинету доктора и Кэт Миддлтон – за то, что снова не дала мне сесть в лужу.

Спасибо моим первым читателям Кэрол Уотсон, Марку Фирну, Розмари Уоллес, Мэнди Браун, и моим «фанаткам» (как они сами себя называют) – Алексе Айвсон, Деборе Добрин, Фрэн Стентифорд, Хелен Бойс, Джанетт Хейл, Дженис Кельвин Лейбовиц, Джоанне Крейг, Лоре Понтин, Луизе Гиллеспи, Мишель Гокман, Рут Дэйви и Элейн Байндер.

И, наконец, вечная благодарность Бекки Баусфилд. Ты дала нам с Джоном все и ни о чем не попросила взамен. Спасибо от всего сердца.