Текст книги "Очи бога"

Автор книги: Джон Марко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 49 страниц)

Лукьен изумленно разглядывал великана.

– Все кости? Не могу поверить! Он же двигается лучше, чем кто бы то ни было.

– Акари, Лукьен. Я говорила вам – они помогают нам преодолевать наши несовершенства. Подобно тому, как они поддерживали жизнь Кассандры, так и у Грейгора они скрепляют кости. Именно Акари наделили его грацией, которая так поразила ваше воображение. Вы не встречали столь искусного воина, как Грейгор, Лукьен. И это, разумеется, тоже дар Акари. Сейчас он молчалив, как ветер, и проворен, как кобра.

– И что же, он никогда не разговаривает?

– Грейгор занят здесь делом и никогда не подает голос, если только ничто не вынуждает его. – Миникин вдруг опечалилась. – Вероятно, он боится слишком понравиться нам.

Но вот ворота достигли верхней точки. Адский скрежет прекратился, но здесь их ждали другие звуки: гул многочисленных голосов и шарканье ног. Лукьен пытался всматриваться в сумерки Гримхольда. При свете факела то и дело показывались различные фигуры. И вновь сверкнуло пламя, как будто лежащее на чьей-то открытой ладони, едва освещающее хмурое лицо владельца ладони. Гримхольд, казалось, тянулся далеко-далеко вперед, уходя в самое сердце гор. Лукьеном овладел непонятный страх, когда он понял, что впереди виднеются внимательные глаза многих, столпившихся вокруг, людей.

– О Небо, – прошептал он, – кто они?

– Все они мои дети, – гордо произнесла Миникин. – Мои Нечеловеки.

Ступив на почву Гримхольда, его хозяйка поманила за собой Лукьена и Гилвина. Рыцарь положил руку на плечо юноши, и они двинулись вперед. После слепящего солнечного света пустыни здесь царил полумрак, сквозь который постепенно проступали черты замка. Открывающийся, подобно книге, огромнейший замок с балконами и лесенками появлялся из мрака, и своды его поддерживали многочисленные деревянные балки. Все вокруг освещалось оранжевым пламенем факелов, укрепленных на стенах. Не было ни окон, откуда мог падать солнечный свет, ни статуй, ни зелени, ни гобеленов. Стены Гримхольда отличались гладкостью и отсутствием архитектурных украшений.

Но самыми поразительными оказались люди, стоящие вокруг; некоторые же из них смотрели вниз с высоких балконов. Все они являли собой полнейшее многообразие встречающихся в природе человеческих типов. Были здесь и малютки, такие, как Миникин, и жуткие великаны – вроде Трога. Были альбиносы с молочно-белой кожей и карлики с головами, намного превышающими размер тела. Ребятишки с искалеченными ногами, как у Гилвина, вовсю улыбались гостям, как будто распознав, что среди них есть подобный им. Даже однорукие, как барон Гласс, стояли в толпе: кто-то потерял руку на войне, кто-то, напротив, родился с увечьем. И среди них находился некто в монашеском плаще с капюшоном, на чьей ладони танцевал огонек пламени. Лицо существа скрывал толстый слой ткани. Лукьен предположил, что это прокаженный. От столь разнообразного общества у него даже голова закружилась. Пусть странные и непохожие друг на друга, все же эти люди ничем не напоминали чудовищ, о которых упоминали тексты. Не обращая внимания на телесные недостатки, они улыбались Миникин и приведенным ею незнакомцам. Лукьен физически ощущал исходящее от них тепло: оно грело сильнее, чем солнце в пустыне.

«Гримхольд населен чудовищами».

Слова старой легенды вновь проснулись в сознании Лукьена. Но он прогнал их прочь.

– Все не так, – прошептал он.

Гилвин же казался слишком пораженным, чтобы разговаривать. Взгляд паренька перебегал с одного жителя Гримхольда на другого. Здесь были десятки Нечеловеков; по меньшей мере, сотни две из них явились поприветствовать их. Лукьен почувствовал, как Гилвин дрожит. Он крепче сжал плечо паренька.

– Не стоит бояться, – сказала им Миникин. – Вы здесь желанные гости, мои дети не обидят вас.

Она повернулась, посылая ослепительную улыбку всем и каждому – до самых высоких балконов. Те, кто мог хлопать, захлопали. Те, кто мог говорить, подали голос. Молчала лишь закутанная фигура.

– Спасибо, друзья, – Миникин простерла руки над головой, здороваясь со всеми. – Мне очень приятно. И нашим гостям – тоже. Но нам предстоит тяжелый труд. Опасность не за горами.

Нечеловеки закивали и вмиг посерьезнели. Улыбка Миникин стала едва заметной.

– Близятся темные времена. Но вот этот человек поможет нам, – она указала на Лукьена. – Они и его друзья знают, как одолеть наших врагов. Вместе мы их одолеем.

– Да! – раздался общий крик, сопровождаемый пением и звуками барабанов. Лукьен всматривался в лица стоящих вокруг Нечеловеков. Все они чем-то напоминали детей, наивно верящих, что Миникин спасет их. Лукьену вдруг захотелось заговорить, рассказать, что армия Акилы намного страшнее, чем они в состоянии себе представить. Возможно, через неделю все они будут уже мертвы. Но – не смог. Лучше постараться им помочь.

– Впереди нас ждет работа, дети мои, – воскликнула Миникин. – Нам всем нужно постараться. Гримхольд – наш родной дом. И нам защищать его!

Присоединились еще барабаны, еще больше согласных криков. Однорукий человек затопал ногами по изразцовому полу, а стоящий за ним горбун с усилием захлопал своими наполовину парализованными руками. В этот момент из полумрака выступила стройная красивая девушка в белом платье. Ее янтарного цвета кожа, как у некоторых джадори, делала ее еще краше. По ее спине струился водопад черных, словно вороново крыло, волос. Она улыбнулась Миникин; сверкнули белоснежные зубы. И тут Лукьен увидел, в чем ее увечье: глаза девушки были белыми, безжизненными. Она двигалась медленно, но уверенно. Подойдя к Миникин, она взяла ее руку и поцеловала.

– Добро пожаловать домой, Миникин, – мелодичным голосом произнесла девушка. Она была много выше ростом, чем хозяйка Гримхольда, поэтому ей пришлось наклониться, чтобы обнять ее. – Я скучала по тебе.

– Я тоже, дитя мое.

– Как Отец?

Ее вопрос заставил сердце Лукьена тревожно забиться. Он вдруг понял, что перед ним дочь Кадара.

– Твой отец в порядке, – отвечала Миникин. – Он выслал нас вперед, чтобы мы подготовились. – Она жестом подозвала Лукьена поближе. – И еще прислал вот его, чтобы защищать тебя.

Девушка повернула безжизненные глаза к Лукьену. Будучи абсолютно слепой, она все равно смотрела на него:

– Привет.

– Это Лукьен, Бронзовый Рыцарь Лиирии, – представила его Миникин. – Тот, что убил твою мать, Белоглазка.

Девушка замерла, но лишь на мгновение. Она позволила Миникин вложить свою руку в руку Лукьена, а потом – улыбнулась ему.

– Добро пожаловать, сэр Лукьен, – произнесла она.

Лукьен едва мог говорить.

– Спасибо, – выдавил он. – Счастлив познакомиться с тобой. – Он изучал лицо девушки и незрячие глаза. Непонятно, как она могла его видеть, но отчего-то вдруг хихикнула.

– Не такая уж я слепая, как вы думаете, сэр.

Озадаченный, Лукьен прокашлялся:

– Извини. Просто… Миникин назвала тебя Белоглазкой…

– Так меня теперь называют, – согласилась девушка. – Мне подходит это имя, правда?

– Ммм, что ж, пожалуй. Ты дочь Кадара?

– Да.

– Значит, я здесь ради тебя. – И, на глазах у всех Нечеловеков, Лукьен опустился на одно колено перед девушкой, продолжая держать ее за руку, посмотрел на ее милое личико. – Я несправедливо обошелся с тобой и твоим отцом. Я убил твою мать. В искупление прежних грехов я отныне посвящаю свою жизнь твоей защите, о Белоглазка. Пока я жив, я буду твоим телохранителем.

В огромном зале наступила тишина. Весь облик девушки говорил о Прощении.

– Встаньте же и будьте моим защитником, сэр Лукьен.

Лукьен поднялся с колена, и сейчас же к ним подбежал Гилвин.

– Можно мне познакомиться с тобой? – спросил он. Голос его звучал чуть нервно. Когда Лукьен увидел лицо юноши, то сразу понял, почему. Оно озарилось мгновенной вспышкой любви – именно такое лицо было у Акилы, когда он впервые увидел Кассандру. Ничуть не удивившись, Белоглазка тут же повернулась к Гилвину, отчего сердце парня учащенно забилось.

– Да, конечно, вам пора познакомиться, – сказал Лукьен. – Белоглазка, это Гилвин Томз. Прибыл со мной из Лиирии.

Гилвин протянул ей здоровую руку.

– Я был там учеником библиотекаря, – быстро добавил он. Он был так очарован девушкой, что совершенно забыл про Теку, сидящую у него на плече. Обезьянка заверещала в знак протеста, и тогда Гилвин представил свою лохматую подружку: – Да, а это вот Теку. Мой друг.

Белоглазка заметила обезьяну спустя пару секунд. В ее действиях постоянно наблюдалась небольшая заминка.

– Ах ты, милочка, – заворковала она, почесывая Теку за ушком. – Ну и красавица же ты! Она ведь ганджийская, верно?

– Верно, – ответил Гилвин. – Но уже давно жила в Лиирии.

Они беседовали так, будто, кроме них, вокруг не было ни души. Лукьен украдкой подмигнул Миникин, и она ответила тем же.

– Вы устроили нам отличный прием, детки, – объявила хозяйка Гримхольда. – Но сейчас мы должны отдохнуть. А потом примемся за работу. Так что пойдемте; разговоры будут позже.

Нечеловеки начали расходиться, как послушные солдаты, осталась одна Белоглазка. Миникин дождалась, пока все уйдут, а затем обернулась к Лукьену.

– Я знаю, вы устали, сэр Лукьен, но здесь есть кое-кто, с кем вам стоит повидаться, пока не отправитесь на отдых.

– Правда? И кто же это?

Миникин обратилась к Белоглазке:

– Дитя мое, почему бы тебе не забрать Гилвина Томза и не показать ему Гримхольд? Я уверена, ему это придется по душе.

– Конечно, – быстро ответил Гилвин. Он с обожанием посмотрел на девушку. – Еще как.

Белоглазка кивнула.

– А ты куда, Миникин?

– Повидаться с Прорицательницей. – Маленькая дама улыбнулась молодежи. – Надеюсь, вам двоим можно доверять.

Белоглазка засмеялась, Гилвин же густо покраснел.

– Пойдемте, сэр Лукьен, – позвала Миникин. Лукьен направился за ней следом. Трог тоже пошел с ними.

– Куда мы идем? – спрашивал рыцарь. – И кто такая Прорицательница?

– Увидите, – она устремилась к одному из помещений, выходящих из главного зала. Подобно остальным, оно оказалось темным, освещаемым отдаленными факелами. Лукьен решил не терять времени даром:

– Так Белоглазка слепа? – спросил он.

– Разумеется.

– И видит с помощью Акари?

– Совершенно верно.

– Так почему она не могла остаться с отцом в Джадоре? Кадар сказал, что я пойму это, когда увижу ее, а я так и не понял.

– Из-за глаз, – объяснила Миникин. – Они слишком чувствительны к яркому солнечному свету Джадора. Он причиняет ей боль. Вот почему она живет здесь, в горах.

Ее ответ лишь усилил ощущение Лукьеном собственной вины.

– Ох. – Он огляделся и заметил, что они уже прошли через залы, мимо странных существ. Трог держался в паре шагов от них. Замок продолжал изумлять рыцаря. Чем дальше они углублялись, тем меньше все это напоминало скальные пещеры. Стены становились более гладкими, и помещения напоминали подобные же в любом другом замке. Каждый зал плавно перетекал в другой, и повсюду то и дело возникали вырезанные в скале лестницы. Лукьен мог только поражаться мастерству инженеров-Акари. Гримхольд, безусловно, хорошо защищен и является надежным оплотом против Акилы и его армии. Но кто станет его защищать? Нечеловеки? Увечный люд Гримхольда вряд ли сойдет за бойцов.

Они шли и шли, пока перед ними не открылось множество дверей. Здесь, похоже, располагались спальни. Тишина подсказала ему, что большинство из них – пусты. Но в конце коридора они увидели полуоткрытую дверь, освещенную свечой. Миникин замедлила ход. Затем осторожно заглянула внутрь.

– Она здесь, – мягко произнесла маленькая леди. – Входите.

Она открыла дверь пошире и вошла сама. Лукьен с осторожностью ступил на порог, оставив Трога в дверях. Внутри находились две фигуры, обе женские, причем, одна много старше другой. Младшая сидела в простом деревянном кресле за столь же скромным столом. Когда Лукьен и Миникин вошли, старшая женщина приветливо им улыбнулась. Она выглядела совершенно нормальной, без видимых дефектов. Печально, но этого нельзя было сказать о девушке, глядящей в стену невидящим взором, к тому же едва дыша.

– Миникин, ты вернулась, – заметила старшая.

Та подошла к женщине, встала на цыпочки и поцеловала ее в щеку.

– Только что прибыла, – сообщила она. – И привела с собой кое-кого. Лукьен, это Алена, мать Прорицательницы.

Женщина кивнула Лукьену.

– Мы ждали вас. Добро пожаловать.

– Ждали меня? Что вы имеете в виду?

– Прорицательница сказала нам, – отвечала Алена. Она опустила ложку в миску с кашей и вытерла дочери рот. Лукьен вопросительно глянул на Миникин.

– Девушка Прорицательница попала к нам три года назад, сэр Лукьен. У нее заболевание мозга, поэтому с ней невозможно вступить в контакт. Она не говорит и не способна заботиться о себе. Но слышать она может. Поверьте мне: она слышит каждое наше слово.

– И ее зовут Прорицательница? – спросил Лукьен. Он присел на корточки перед девушкой, заглядывая в ее карие глаза. – Она видит будущее?

– Разумеется, при помощи Акари.

– Прорицательница – не ее настоящее имя, – добавила Алена. – Ее так прозвали здесь.

– При рождении она получила имя Дженна, – сказала Миникин. – Я нашла ее в Коте, неподалеку от Лайонкипа. Муж Алены оставил их. Они бродили по улицам. И я забрала их с собой.

– Так, значит, не все в Гримхольде… ну, вы понимаете…

– Алена одна из полностью здоровых здешних людей, Лукьен. Я не могла забрать у нее Прорицательницу, кроме того, она и сама желала попасть сюда.

– Нам больше некуда было идти, – пояснила Алена. – Миникин спасла нас.

Дитя по имени Прорицательница вперила взор в Лукьена, но в глазах ее еле теплился огонек жизни. Вид ее вызывал сильную жалость, и Лукьену захотелось отвести взгляд. Но он знал, что Миникин привела его не просто так, поэтому рыцарь попытался улыбнуться девушке.

– Прорицательница, если ты меня слышишь – мое имя Лукьен.

– Она знает, кто вы, – заметила Алена. – Я же говорила, она предсказала ваш приход.

Лукьен посмотрел на Миникин.

– Это правда?

– Уверена, что это так, – ответила та. – Видите, Акари Прорицательницы позволяет ей общаться с внешним миром, а еще – видеть будущее, точнее, его проблески.

– На самом деле? Неужели это возможно?

– Все духи Акари обладают таким «видением», но не в такой степени, как Лакарон, дух Прорицательницы. При жизни он был могущественным магом и ясновидящим.

– Лакарон, – Лукьен изучал девушку. – Так Лакарон поговорит с нами?

– При помощи Прорицательницы, – заверила его Миникин. – Вот зачем я привела вас сюда – дабы мы могли выяснить, что нас ждет.

Лукьен кивнул и сделал глубокий вдох. Он никогда прежде не бывал ни на каких спиритических сеансах; правда, и излишним скептицизмом тоже не страдал. Ознакомившись со способностями Миникин, он уверовал. Миникин подошла к Прорицательнице и положила ладонь ей на голову, с любовью откинув пряди волос со лба.

– Прорицательница, это я, Миникин, – маленькая женщина говорила тихо-тихо, словно звенел малюсенький колокольчик. – Я вернулась. Мы вместе.

Безучастный вид девушки никак не изменился.

– Прорицательница, можешь ли ты сказать, что видит Лакарон? На Гримхольд надвигается беда. Армия северян. Ты видишь их?

В комнате повисла тишина. И вдруг раздался удивительный звук, одно короткое слово:

– Да.

Звук заставил Лукьена вздрогнуть. В нем слышался голос девушки, но словно издалека. И в него как будто вплелся другой, сильный, мужской.

– Хорошо, – пропела Миникин. – Продолжай смотреть, дитя. Смотри на армию. Что показывает тебе Лакарон?

– Привет, Мама, – сказал голос.

Алена печально улыбнулась.

– Привет, моя дорогая.

– Привет, Миникин.

– Привет, дитя, – Миникин продолжала гладить ее по голове. – Ты сегодня в силе?

– Я… достаточно сильна.

– Лакарон показывает тебе армию?

– Я вижу армию.

Лукьен затаил дыхание, глядя на Прорицательницу.

– Расскажи, что ты видишь, – мягко произнесла Миникин. – Что показывает тебе Лакарон?

– Армию и реку, – проговорил странный голос. По мере беседы лицо девушки начало слегка оживать. – Большая. Серебряная. Их много.

Миникин взглянула на Лукьена. Тот кивнул.

– Должно быть, это они, – шепнул он. – Переходят Крисс на юге.

– Где они сейчас, Прорицательница? Можешь сказать?

– Они сражались, – отвечала девушка. – В маленькой стране. Они убивали, – она на секунду замолчала. – Тот, что в поиске – очень сердит.

«Это Акила», – подумал Лукьен.

– Продолжай, – велела Миникин.

Девушка опять замолчала. Когда заговорила вновь, голос звучал глубже, медленнее.

– Они скоро перейдут пустыню. Теперь уже очень близко. Их очень много.

Миникин выждала минуту, и амулет на ее груди запульсировал.

– Лакарон, смотри в будущее. Скажи нам, что ты видишь.

– Я вижу смерть.

Голос казался древним. У Лукьена мороз прошел по коже.

– Продолжай, – сказала Миникин.

– Я вижу Гримхольд.

– И…

– Я вижу руины.

Миникин открыла глаза и посмотрела прямо на Прорицательницу.

– Ты видишь Гримхольд в руинах?

Та помолчала, затем, после паузы, ответила:

– Да.

– Когда? – задал вопрос Лукьен. – Когда они придут?

– Подожди, Лукьен, – остановила его Миникин. – Лакарон, они скоро придут?

– Скоро. Очень сильные. Очень много.

Лукьен попятился, качая головой.

– О, Небо…

Казалось бы, о чем тут еще говорить. Даже Миникин выглядела потрясенной.

– Лакарон, можешь ли ты сказать что-нибудь еще? Что-нибудь полезное? – наконец, выдавила она.

И снова пауза, а затем дух заговорил. Лукьен понял: он размышлял.

– Тот, кто ведет их, борется сам с собой. Его разум потерян. Он словно малое дитя. Слишком много злобы. Он разрушен.

– Он говорит про Акилу, – подсказал Лукьен.

– Еще что-нибудь, Лакарон? – спросила Миникин. – Полезное для нас?

– Пустыня. Кровь. Битва. И однорукий человек с каганом.

– Барон Гласс.

Миникин приложила палец к губам. Голос продолжал:

– Один из них умрет.

Сердце Лукьена упало.

– О, нет. Не говори так.

Внезапно голова девушки упала на грудь, словно она погрузилась в сон. Алена быстро подошла и поддержала ее. Миникин испустила вздох.

– Ну, все, – сказала она. – Лакарон ушел. – Она на прощание погладила девушку по голове. – Пусть теперь отдохнет. Алена, не волнуйся, я встречусь с тобой позже.

Миникин направилась к дверям. Потрясенный, Лукьен не отставал.

– И это все? – спросил он. – Она ничего больше нам не скажет?

– Да, это все, – Миникин увидела Трога у дверей и улыбнулась ему. – Ты, должно быть, голоден. Пойдем, поедим.

– Подожди же, Миникин, – пытался задержать ее Лукьен. Он забежал перед ней, не пуская ее. – Ты разве не слышала, что она сказала? Гримхольд будет разрушен!

Миникин пожала хрупкими плечиками.

– Может быть. А может – нет.

– Но Прорицательница видела это! А что там насчет Кадара и барона Гласса? Один из них умрет?

– Лукьен, это не обязательно сбудется, – успокоила его Миникин. – То, что видит Лакарон – только лишь вероятное будущее. Мы можем многое сделать, чтобы изменить его.

– Вероятное будущее? Но это очень похоже на правду, разве нет?

– Да, – согласилась Миникин. – Возможно, наша судьба – погибнуть здесь. Я не знаю. Но сейчас вы с нами. И можете помочь нам все изменить. Мы сможем защищать Гримхольд и сражаться с вашим безумным королем.

– Нет, Миникин, не сможем, – возразил Лукьен. – Гримхольд укреплен, но здесь лишь горстка людей, способных взяться за оружие.

На лице Миникин возникла знакомая усмешка.

– Не стоит недооценивать Нечеловеков, Лукьен. Мы способны на такое, что может вас удивить.

Лукьен махнул рукой в направлении залов.

– Не поведем же мы этих калек в бой, Миникин. Против Акилы и Трагера им не выстоять. Их всех уничтожат.

– Если некоторым придется погибнуть, чтобы спасти остальных – что ж, так тому и быть.

– Нет! Такого нельзя допускать! Я не желаю быть причиной этого!

Маленькая женщина положила ручку поверх крупной руки Лукьена.

– Ярость Акилы пала на Гримхольд из-за вас – вернее, из-за того, как вы с ним обошлись. И этого вам не изменить. Но еще не поздно изменить будущее, Лукьен. Все в ваших руках. Пока в ваших. Вы можете помочь, защищая Белоглазку и всех, кто здесь живет. А если нам суждено умереть, то умрем мы не просто так!

Легкая улыбка растаяла у нее на устах. Женщина отпустила руку Лукьена и вместе с Трогом направилась прочь. Лукьен молча стоял на месте, не сводя с нее глаз. В его сознании снова и снова звучали слова Прорицательницы, рисующей страшные картины: Гримхольд в руинах. И всему виной – он сам, его любовь к Кассандре. Рыцарь огляделся вокруг: никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким одиноким.

47

Акила сидел совсем один в маленькой комнатке, глядя в окно на Ганджор, потягивая местную разновидность крепкого алкоголя. Он проклинал невыносимую жару. Большое окно стояло открытым, но сквозь него не просачивалось ни малейшего ветерка: лишь тяжелые запахи перенаселенного города. Улицы были запружены стадами домашнего скота и темнокожими жителями. В воздухе стоял неисчезающий гул голосов, шум, мычание и прочие звуки. Недавно миновал полдень, был разгар торговли на рынке, поэтому шум достиг предела. Здесь, на задворках Ганджора, Акила мог видеть свою армию, расположившуюся среди песков, ожидая его возвращения. Они прибыли два дня назад и радовались возможности передохнуть. Акила, Трагер и отряд телохранителей вошли в город, чтобы сделать необходимые приготовления для броска через Пустыню Слез и подыскать ночлег для Акилы. Похоже, в Ганджоре подходящим жильем считался любой сарай, лишь бы над ним имелась крыша. Исключений не делалось даже для королей. И пришлось Акиле остановиться в весьма скромном помещении на верхнем этаже полуразвалившегося дома. Здесь он вволю угощался местными спиртными напитками, пока Трагер подыскивал проводника, а владелец жилья пытался хоть как-то скрасить неприглядность апартаментов. Удивительно, но они не встретили ни малейшего сопротивления со стороны правителя Ганджора – слабого захудалого короля по имени Баралозус. Акила ожидал, что какие-то известия от него не заставят себя ждать: их пригласят в королевскую резиденцию. Но на самом деле короля Лиирии все это ничуть не волновало. Он надеялся как можно скорее покинуть Ганджор. Трагер старался получше подготовиться к походу и, надо сказать, удачливому генералу несказанно повезло. Он обнаружил настоящий бриллиант: предводителя караванов по имени Грак, только что возвратившегося из Джадора. Оказалось, Грак сопровождал туда небольшую группу северян.

Акила вытер пот со лба и опрокинул еще один стаканчик крепкого зелья. Легкость в голове подсказывала ему, что он уже здорово пьян, но все прошедшие дни оказались богаты сюрпризами, поэтому король не собирался обуздывать себя. Со дня смерти Кассандры он проводил все свое время между небом и землей, будучи ни пьяным, ни трезвым. Он оглядел комнату, изучая чужеземную обстановку. Посреди комнаты лежал богатый ковер с алыми полосами по краям. По нему разбросаны шелковые подушки. Маленький столик и резные деревянные кресла, на стенах масляные лампы, источающие тонкий аромат. На столике перед Акилой стояло большое серебряное блюдо с непривычной едой: завернутые в листья финики с рубленым мясом и фруктами, пропитанными маслом. Акила не притронулся к ним. Аппетит так и не вернулся к нему, и король продолжал терять в весе. Он снова повернулся к окну и стал рассматривать рыночную площадь. Где-то вдали лаяла собака. На улице играли ребятишки, казавшиеся все на одно лицо благодаря темной коже и черным волосам. Все-таки это красивый народ, решил Акила. И держались они с ним весьма любезно. Интересно, джадори похожи на них? Если так, неприятно было бы причинять им вред.

Его размышления прервал стук в дверь. Акила резко подскочил в кресле.

– Войдите, – заплетающимся языком произнес он.

Дверь открылась и показался Уилл Трагер. На лице генерала играла победная улыбка. Он вошел в комнату в сопровождении двоих рыцарей-телохранителей, которые вели еще одного человека, из местных, испуганного ганджиса средних лет. Они довольно грубо втащили его в помещение. Трагер пинком захлопнул дверь.

– Вот и он, милорд, – провозгласил он. – Это Грак.

Акила бесстрастно улыбнулся.

– Грак. Ты говоришь по-нашему, Грак?

– Да, да, милорд, – нервно пробормотал тот.

Акила махнул рукой телохранителям, и те немедленно отпустили мужчину.

– Не бойся, – сказал он Граку. – Мы не причиним тебе вреда. Нам просто нужна информация, а ты наверняка можешь помочь.

– Помочь, милорд?

– Что ты рассказал ему? – спросил Акила у Трагера.

– Что вы желаете видеть его.

– И он вчера прибыл в город? – Акила оглянулся на Грака. – Это так?

– Да, именно так, милорд, – Грак нервно стиснул руки и озирался на притащивших его солдат. – У меня восемь детей, милорд. И жена на моей шее.

– Я уже сказал, мы не собираемся навредить тебе. Лично обещаю тебе это, – Акила решил угостить человека выпивкой. – Хочешь вина?

Грак помотал головой:

– Нет, милорд.

Акила отставил стакан.

– Ну хорошо, тогда – к делу. Мой человек, Трагер, сказал мне, что ты водишь караваны и переправляешь людей через Пустыню Слез.

– Верно, милорд, – Грак облизнул губы. – Это мой бизнес. Я торгую с джадори.

– И ты только что из Джадора. Правильно?

Грак кивнул.

– На этот раз тебе пришлось перевозить северян, правда? Похожих на нас?

Грак бросил беглый взгляд на Трагера и его солдат, и лишь затем кивнул.

– Так оно и было, милорд.

– Опиши их.

– Их было трое. Худощавые, как и вы, милорд. У одного из них светлые волосы и повязка на глазу.

– Повязка? – удивился Акила. – И он был высокого роста, верно ведь? А паренек был с ними?

– Был. И еще однорукий человек.

Трагер скривился.

– Барон Гласс.

– Да, кажется, так его и звали, – Грак виновато посмотрел на Акилу. – Милорд, я не желал причинить зла. Если эти люди вне закона – мне просто это было неизвестно. И я не знал, что у них есть амулет.

– Амулет? – Акила рывком соскочил с кресла. – Ты видел его?

– Да, – Грак выглядел сконфуженным. – Так вы его и ищете?

– Нет, – быстро ответил Акила. – Все в порядке, – он улыбнулся Граку, ибо новости его порадовали. – Вообще-то, мы прибыли за амулетом и за людьми, укравшими его у нас. Они сейчас в Джадоре?

– Их принял у себя Кадар, каган Джадора, – отвечал Грак. – Немного погодя люди Кадара пришли за их вещами. Не знаю, что приключилось с ними после, милорд, я клянусь вам.

– Право же, ты уже многое нам поведал, дружище, – Акила снова плюхнулся в кресло с широкой улыбкой. – Большое спасибо. А теперь можешь сослужить нам добрую службу.

Грак выглядел озадаченным.

– Службу, милорд?

– Видел мою армию там, снаружи?

Грак кивнул.

– Ее трудно не увидеть, милорд. Еще вчера заметил, когда вернулся.

– Мне нужно провести их через пустыню. Всех. Со всеми лошадьми и снаряжением. И мне нужен кто-то вроде тебя для помощи в переходе.

– Меня, милорд? – Грак просто-напросто остолбенел.

– Ты знаешь пустыню и не раз совершал такие переходы. К тому же, ты помог моим врагам, так что теперь кое-что мне должен.

– Но вести такую армию – это займет много времени и средств, милорд.

– Если нужно золото, так его у меня достаточно, – подсказал Акила.

– Золото и тяжкий труд, милорд, – Грак нахмурился, размышляя над невероятным предложением. – Расстояние колоссально, лошади не смогут идти быстро. Почва слишком сыпучая.

– Но лошади могут идти через пустыню, – вмешался Трагер.

– Да, но чего им это стоит, – возразил Грак. – Им нужно много воды, много пищи. Они весьма отличаются от дровасов.

– Если в городе достаточно воды, то мы сможем взять ее с собой, – заявил Акила. – Повезем ее на дровасах.

Грак вежливо улыбнулся.

– Милорд не понимает. Покупка такого количества дровасов выльется в гигантскую сумму.

– Знаю, – процедил сквозь зубы Акила. – Каждый шаг моей прославленной армии стоит мне целого состояния. Иного я и не ожидал. Но в конце мою армию ждет золото, и нам хватит его, чтобы возместить все расходы, в том числе, и твои, Грак. Если ты согласен, я начну подготовку к выступлению.

– А если не согласен? – задал вопрос Грак.

Трагер выступил вперед и осклабился.

– А если не согласен…

– Если не согласен, то мы наймем кого-нибудь еще, – вмешался Акила. Он вздохнул. – Но это было бы для меня невосполнимой потерей, Грак. Я щедро оплачу твои услуги.

Предводитель каравана немного подумал, взвешивая свои возможности. Акила решил было, что он все еще опасается, и не желал, чтобы Трагер спугнул проводника. Грак, безусловно, прав: предприятие страшно разорительное и вообще – не из легких. Лучше уж иметь преданного человека рядом.

– Я помогу вам, – внезапно решил Грак. – Но понадобится время.

– Я хочу выехать послезавтра, – сообщил Акила.

Брови Грака поползли вверх.

– Это чересчур скоро.

– Время и так на исходе. Мне нельзя упустить своих врагов.

– Да, но…

– Послезавтра, и точка, – отрезал Акила. Он снова поднял бокал с вином и покачал его в ладонях. – Генерал Трагер расскажет тебе, в чем мы нуждаемся, и ответит на все твои вопросы. А я пошлю гонца к своей армии, чтобы тебе доставили вознаграждение и золото, необходимое для закупки дровасов и всего прочего, – он сделал большой глоток вина, вполне удовлетворенный своими действиями. Трагер указал Граку на дверь. Но не успели они выйти, как новая идея посетила Акилу: – Постой-ка, – велел он Граку. – Мне нужно еще кое-что сказать тебе.

– Да, милорд?

Акила немного подумал.

– Уилл, я хотел бы поговорить с Граком наедине. Забери своих людей и подождите его снаружи.

– Наедине? – глаза Трагера недоверчиво сузились. – Зачем?

– Потому что я так хочу, – сварливо бросил Акила. – А теперь – иди.

Не скрывая обиды, Трагер тяжело засопел и покинул комнату в сопровождении своих телохранителей. Когда за ними закрылась дверь, Акила послушал еще с минуту, потом указал ганджису на кресло.

– Садись, Грак, – сказал король.

Тот нервно произнес:

– Я лучше постою, милорд.

– Не будь идиотом, садись, – приказал Акила.

Грак неловко уселся напротив Акилы. Акила налил вина в чистый бокал и протянул его Граку. Тот неловко принял бокал.

– Я чувствую себя не в своей тарелке, король Акила, – признался Грак. Он не отпил из бокала и даже не посмотрел на него. – Почему я здесь?

– Потому что я хочу поговорить с тобой о человеке, у которого был амулет, – его голова внезапно отяжелела. Алкоголь все-таки навалился на него. – Ты говоришь, у него была повязка на глазу?

– Была, – кивнул Грак.

– А его звали Лукьеном?

– Точно, милорд.

Самый звук ненавистного имени вызвал у короля гримасу.

– Так, значит, он глаз потерял, – машинально произнес Акила. Непонятно, отчего, эта новость опечалила его. – Но в остальном он в порядке?

Грак пожал плечами.

– Надеюсь, что так, милорд. Вернее, не могу сказать, – он неловко улыбнулся. – А почему вы беспокоитесь об этом человеке, милорд? Разве он не враг вам?

Акила начал было отвечать, но запутался в словах. Поэтому он просто кивнул. Он знал, что выпивка забирает у него силы, но перед глазами у него стояло красивое лицо Лукьена и он сожалел, что теперь это лицо изуродовано.