355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Кейт (Кит) Лаумер » Избранное » Текст книги (страница 4)
Избранное
  • Текст добавлен: 20 марта 2017, 19:00

Текст книги "Избранное"


Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Я несколько раз моргнул, и тогда смог рассмотреть коротышку через распахнутый люк. Съежившись, он стоял на том же самом месте, где я последний раз видел его, и со страхом ждал вспышки из темного отверстия люка, которая прикончит его. Все козыри были у него на руках, но он, бедняга, не знал об этом. Он понятия не имел о том, как тяжело я был ранен – настолько тяжело, что он мог бы попросту войти в отсек и завершить задуманное, не встретив никакого сопротивления… А он-то думал, что сильный и умный Вэйрд Улрик остался дел и невредим и сейчас держит его на мушке, хладнокровный и смертоносный, как всегда, и, как всегда, полностью владеющий ситуацией.

О’кей. Постараюсь и дальше держать его в неведении. Пусть со мной покончено, но и с ним тоже, если бы мне только удалось заставить его улететь. Когда ребята с Мониторной Станции прибудут сюда и обнаружат мой труп и записку, которую я постараюсь написать до того, как окончательно стемнеет, с Иллини и К0 будет покончено. Им никогда больше не удастся участвовать в бизнесе с похищением планет, и остаток своих дней они проведут на каторге. Причем, все это произойдет так быстро, что никто и глазом моргнуть не успеет. Я поискал собственный голос, немного подул на него и крикнул:

– Ладно, Иллини, этот выстрел не в счет. Забирай своего парня и убирайся с планеты. Я буду следить за тобой. И локаторы Мониторной Станции – тоже. Если ты вновь попытаешься приземлиться, тебе придется им кое-что объяснить.

– Я все сделаю, как ты сказал, Улрик. Ты в своем праве. Мне… мне придется привязать что-нибудь в Подиаку, чтобы тащить его до яхты.

На это я ничего не ответил. Не мог. Это обеспокоило Иллини.

– Улрик! Я доложу, что обнаружил все в полном порядке. Только, пожалуйста, не делай глупостей. Помни о миллионе кредитов, ожидающих тебя.

– Топай, топай, – выдавил я.

Я смотрел, как он отошел на несколько шагов, повернулся и стал карабкаться по склону. Огни у меня перед глазами то вспыхивали, то гасли.

Вдруг Иллини снова оказался здесь, таща в какой-то упряжи бесчувственное тело своего протеже, безвольно волочившееся по снегу. Когда я снова поднял глаза, их уже не было видно. И только тогда я отпустил то, на чем висел, и провалился навсегда в бездонную пропасть.

Когда я вновь пришел в себя, возле меня сидел Джонни Гром.

Он дал мне воды. Я выпил ее и сказал:

– Ты, здоровенный идиот! Что ты здесь делаешь? – мне показалось, что я произнес эти слова вслух, но изо рта у меня вырвалось только легкое шипение, как из проколотого мяча. Я лежал, прислоненный головой к стене, как он положил меня, и смотрел в его широкое, изможденное лицо, на потрескавшиеся и кровоточащие губы, спутанные волосы, перемешавшиеся со снегом. Взгляд его ярких голубых глаз встретился с моим.

– Я пришел в себя и увидел, что тебя нет, Карл Паттон, – голос его совершенно потерял звучность. Он говорил, как древний старик. – Вула привела меня сюда.

Я попытался обдумать ситуацию… и вдруг понял, что вытекает из всего этого. Я чуть не заулыбался. Конечно, записка, написанная кровью, может пробить дыру в планах Иллини, но ведь живой великан утопит их окончательно.

Я сделал еще одну попытку и ухитрился на сей раз издать довольно разборчивый шепот;

– Слушай меня, Джонни. Слушай внимательно, потому что второй раз объяснять все это у меня не хватит сил. Вся эта история – подделка, уловка, которая должна была погубить тебя. Потому что пока ты жив, они не могут заграбастать твой мир. Понимаешь меня? Люди, которые находятся здесь, – в полной безопасности. По крайней мере так должно быть. Но в первоначальный план внесли изменения. Конечно, только после того как позаботились бы о тебе. А раз ты жив… – я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.

– В общем, все это чепуха, – продолжал я. – Ты перехитрил их. Перехитрил всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя задача и дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь есть отопление и аварийные запасы пищи – всего этого тебе вполне хватит до прибытия спасательного отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что поврежден соленоид, понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да? И поправил его. Ты спас людей. Ты будешь героем. После этого они не осмелятся тебя и пальцем тронуть.

– Ты тяжело ранен, Карл Паттон.

– Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут Улрик! Я наемный убийца, понимаешь? И явился сюда я, чтобы прикончить тебя…

– Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь медикаменты?

Я быстро развеял все его надежды на мое спасение:

– По крайней мере ничего такого, что могло бы спасти меня, здесь нет. Мне прямо в бедро угодили из электрического разрядника. Моя левая нога теперь – просто месиво из кусочков кости и окорока. Скафандр немного помог мне, но не очень. Можешь забыть об этом. Важно то, что они знают, что ты жив! Если они попытаются сесть сюда еще раз, на всякий случай, и обнаружат тебя до того, как прибудет спасательный отряд, – они выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть, понимаешь? Я им не позволю!

– В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора. После Болезни. Она сможет вылечить тебя.

– Конечно! А в Медицинском Центре я бы начал танцевать самали уже через тридцать шесть часов. А если бы я не совался в это дело, я вообще не попал бы в такую переделку. Забудь об этом и постарайся сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых…

После этого я, должно быть, отключился, потому что следующим моим ощущением было то, что мне в бок кто-то втыкает тупые ножи. Я приподнял веки и увидел, что мой скафандр расстегнут, и еще увидел много-много крови. Большой Джонни что-то делал с моей ногой. Я велел ему оставить меня в покое, но он продолжал пилить меня раскаленной добела пилой и лить мне на раны кипящую кислоту.

А потом, через некоторое время, я как будто поднялся откуда-то из глубин и снова увидел свою ногу, забинтованную до бедра бинтом из аптечки первой помощи.

– В тебе еще много сил, Улрик, – сказал Джонни. – Ты боролся со мной, как морозный демон.

Я хотел сказать ему, чтобы он бросил это бесполезное занятие и дал мне возможность спокойно умереть, но не смог издать ни звука. Великан поднялся на ноги, завернутый в пурпурно-зеленый мех. Он нагнулся, поднял меня и направился к люку. Я снова попытался закричать, объяснить ему, что спасать ему нужно только самого себя, ради того чтобы взять реванш. Что он уже сыграл свою роль сенбернара, спасающего терпящих бедствие в горах, и что еще одна бессмысленная прогулка в снегах будет означать победу Домбека и Иллини, что все мои труды пошли насмарку. Но это было бесполезно. Я почувствовал, как он покачнулся, оказавшись во власти ветра, как щелкнул выключившийся термостат в моем скафандре. И затем меня с головой накрыло огромное одеяло.

* * *

Об обратном пути у меня почти не осталось воспоминаний. Прибор, контролировавший процессы метаболизма, постоянно держал меня под наркозом – это и естественные механизмы защиты боролись с ощущениями, сопровождавшими путешествие на плече великана через ледяную пустыню, да еще когда осколки костей стараются выйти наружу через размозженные ткани бедра. Один раз я заглянул в огромное обмороженное лицо и встретил взгляд замутненных огромных глаз.

– Оставь меня здесь, – произнес я. – Я не нуждаюсь в помощи. Ни от тебя, ни от кого другого. Я выигрываю или проигрываю только самостоятельно.

Он покачал головой.

– Но почему? – спросил я. – Зачем тебе это?

– Человек… – сказал он. – Человек всегда… должен… доводить свои дела до конца.

И он продолжал идти вперед. Он был трупом, но никак не хотел лечь и умереть.

Я инстинктивно пил и ел из трубок, подведенных ко рту. Если бы я находился в сознании, то, наверное, постарался бы уморить себя голодом, чтобы не продлевать агонию. Иногда я приходил в себя, но не больше, чем на полчаса. И тогда я понимал, каково приходится куску мяса на крюке мясника.

Остальное время я спал и мне снилось, что я уже сдал вступительные экзамены в Ад. Несколько раз я чувствовал, что падаю и лежу на снегу, потом огромные руки, причиняя мне боль, поднимали меня с ворчанием, и я вновь ощущал себя возле огромного измученного тела, продолжающего брести куда-то.

А потом было еще одно падение, но только какое-то более окончательное, что ли, чем все остальные. Долгое время я лежал на месте, дожидаясь смерти. И только немного спустя мне пришло в голову, что скафандр не позволит мне так легко умереть. Питание и лекарства, которые помогли бы здоровому человеку продержаться с год, заставят помучиться умирающего ненамного меньше. Так что я остаюсь по эту сторону подземной реки, нравится мне это или нет.

Я открыл глаза, чтобы сказать об этом великану, и увидел его дом, возвышающийся под сенью огромных деревьев в сотне ярдов от меня. Чтобы добраться до него, мне понадобилось никак не меньше дня. Я проползал за раз по сотне миль, усыпанных битыми бутылками. Дверь некоторое время сопротивлялась, но в конце концов я навалился на нее всем телом, тогда она отворилась и я ввалился внутрь, на дощатый пол. После этого мне потребовалась еще одна вечность, чтобы добраться до огромного медицинского кабинета, открыть его и вползти туда.

Я успел услышать, как включился диагностический прибор, и ощутить, как сенсоры задвигались по моему телу. Потом я долго, очень долго не чувствовал ничего.

* * *

На этот раз я очнулся с ясной головой, не испытывая боли, с шиной на ноге, которая позволила мне ходить. Я огляделся в поисках хозяина, но оказалось, что я один в доме. В очаге не было огня, но, несмотря на это, в доме было тепло. Видимо, когда-то какие-то доброхоты установили здесь автоматическое отопление на тот случай, если очаг потухнет и великану станет холодно. На полках я нашел кое-какую снедь и впервые за много дней опробовал свои челюсти. Жевать было еще больно, но вполне терпимо.

Я включил коммуникатор и уже собирался поведать Вселенной свою историю. Но потом вспомнил, что нужно выяснить еще кое-какие подробности. Я подошел к двери, смутно надеясь увидеть Джонни, разминающегося колкой дров.

Но все, что я увидел, это раскачивающиеся под ветром деревья и серое небо, низко нависшее над землей, подобно мокрому холсту. А потом я увидел и еще кое-что: продолговатый сугроб на полпути между домом и опушкой леса.

Хруст снега у меня под ногами почти оглушал в полуденной тишине. Я шел к продолговатому сугробу. Да, он был там. Он лежал на спине, глаза его были открыты и смотрели в небо сквозь припорашивающий их снег. Руки его были согнуты в локтях, а ладони открыты так, как будто он держал на руках ребенка.

Снег, как одеяло, покрыл его, будто для того, чтобы согреть во сне. Собака лежала подле него, замерзнув на своем последнем посту.

Я долго, очень долго смотрел на него, и слова так и кипели во мне. Я очень многое хотел бы сказать ему, но для этого требовался голос, который перенес бы их через пропасть, разделявшую нас.

Поэтому все, что я сказал, было только:

– Ты победил, Джонни. Мы считали себя умниками, но именно ты оказался человеком, который довел свое дело до конца.

* * *

Я нажал на кнопку «ПЕРЕДАЧА», готовый дать залп, который потопит Домбека и его команду, как консервную банку, потом тихий и мудрый голос благоразумия начал нашептывать мне в ухо. Прищучить их для меня будет равносильно самоубийству, причем и после смерти на моем замерзшем лице будет торжествующая улыбка, а нос будет воинственно выглядывать из могилы. Может быть, еще имело смысл поднимать их на воздух для того, чтобы сохранить для Джонни Грома его замерзший рай, особенно если учесть, что они собирались провести меня.

Но я-то был жив, а Джонни был мертв. А тот миллион по-прежнему дожидался меня. Там, в грузовом отсеке, не осталось ничего такого, чего нельзя было бы объяснить огромным нехорошим скорпионом, который слегка пожевал мою ногу.

Джонни будет героем, и ему поставят памятник замечательнейший памятник где-нибудь в таком месте, куда не дотянутся козни землеройных машин. Я сам прослежу за этим.

И в конце концов я поступил умно и очень умно. Я сообщил им то, что они хотели бы услышать от меня: что люди живы и что великан погиб геройски, как и подобает великану. После этого я стал ждать прибытия спасательной шлюпки.

* * *

Я получил свои деньги. С тех пор я наполовину ушел в отставку. Я решил больше никогда не браться ни за какие поручения. До самого последнего времени я проводил жизнь путешествуя, любуясь видами, отдыхая на роскошных курортах, тратя часть дохода, причитающегося мне с той кучи денег, которая мне досталась.

Я ел и пил, путался с девками и испробовал, кажется, все на свете, начиная с воздушных лыж и кончая пешими прогулками по дну морскому. Но у меня такое ощущение, что то, что я так тщательно пытаюсь найти, я никогда не найду, как и все остальные бездельники и любители острых ощущений.

Вселенная ведь бесконечна и равнодушна, а маленький человечек все же не оставляет попыток совершить подвиг, который позволит ему сравняться со звездами.

Но в мире, где когда-то жил-был великан, все мы навсегда останемся пигмеями.



Дьявол, которого вы не знали

1

Карлин Димплеби была в ванной, когда зазвонил звонок входной двери.

– Проклятье! – выругалась Карлин.

Она еще раз медленно повернулась под душем, запрокинув лицо навстречу струям воды, потом закрутила большие хромированные рукоятки кранов и вышла на белый нейлоновый ковер, занимавший всю площадь ванной и положенный ровно неделю назад. Слегка запотевшее зеркало, высотой в рост человека, отразило мягкие, округлые линии ее стройного молодого тела. Она вытерла полотенцем спину, пересекла ванную, набросила на себя банный халат и, босая, прошла через облицованный изразцами холл. Звонок зазвонил снова, и она открыла дверь.

Перед ней стоял высокий, стройный молодой человек, одетый в безупречно сшитый белый фланелевый костюм и голубую спортивную фланелевую куртку с отделкой и несколько захватанными манжетами. Молодой человек оторвал палец от кнопки звонка и улыбнулся ослепительно белозубой улыбкой.

– Я извиняюсь, мэм, – сказал он.

У него был настолько низкий и глубокий голос, что Карлин показалось, будто звук пронзил все ее тело до самых пяток.

– Я подумал, что, может быть, вы не слышали звонка…

Он замолк, покраснев от смущения.

– Почему же, – сказала Карлин. – Не волнуйтесь. Я имею в виду, что все в порядке.

– Я пришел снять показания электросчетчиков.

– Ей-богу, я даже не знаю, где они у нас.

Она сделала шаг назад и, поскольку он выжидал, сказала:

– Войдите. Они, кажется, на щитке в подвале.

Высокий молодой человек бочком протиснулся в комнату.

– Профессор Димплеби живет здесь? – с сомнением спросил он.

– Он еще на занятиях, но не ждите от него большой помощи. Джонни недостаточно разбирается в простых вещах, но он великолепно знает квантовую физику.

Карлин взглянула на его пустые руки.

– Может быть, мне лучше зайти попозже? – спросил он.

– Я заметила, – укоризненно сказала Карлин, – что у вас нет с собой никаких инструментов.

– О, вы опять вгоняете меня в краску. Ну, я думаю…

– У вас ложные претензии, – мягко сказала она. – Вот так-то! У такого приятного молодого человека, как вы, наверное, полно девушек.

– Ну, я…

– Садитесь, – приветливо сказала Карлин. – Хотите кофе?

– Спасибо… Я никогда… Я лучше пойду!

– Вы курите?

Она выдвинула ящик письменного стола.

Он поднял руки вверх и с испуганным выражением осмотрел себя. Карлин засмеялась.

– О, садитесь, пожалуйста, и все мне расскажите.

Молодой человек сглотнул.

– Вы не студент, мистер? – настойчиво спросила девушка.

– Нет, не совсем.

Он робко присел на край датского стула.

– Конечно, я учусь всегда…

– Я имею в виду, думали ли вы о том, чтобы стать учащимся? И есть ли у вас девушка, которую вы просили о свидании?

– Ну, не совсем так…

– Она, вероятно, подыскивает себе хорошую партию, а вы слишком робки, мистер…

– Ну, я полагаю, что мне лучше уйти, мэм. И в конце концов…

– Мы живем в эпоху сумасшедшей, развивающейся культуры. Она оказывает на людей ужасное влияние. И все это так ненужно. Я имею в виду, что может быть естественней…

– А когда должен прийти профессор Димплеби? – прервал ее молодой человек. Он покраснел от чистого белого воротника до корней волос.

– О, я боюсь разочаровать вас, – мягко произнесла она. – Я лучше пойду принесу вам кофе. Джонни может вернуться, когда угодно.

Кофеварка была включена и теперь пела свою песню. Карлин, подпевая ей с закрытым ртом, протерла две чашки, поставила их на маленький серебряный поднос вместе со сливочником и сахарницей. Когда она вошла, юноша поднялся.

– Садитесь, – она поставила поднос на кофейный столик высотой до ее колен. – Сливки и сахар? – спросила она, подавая ёму чашечку кофе.

– Да, и с земляникой, – промурлыкал юноша в ответ. – Или, быть может, с бутонами роз ярко-розового цвета?

– Они приятны на вид, не правда ли? – раздался у входа в холл громкий мужской голос.

Высокий мужчина с взъерошенными седыми волосами и румяным лицом снимал шарф.

– Джонни, ты уже дома!

Карлин улыбнулась мужу.

– Халат, Карлин, – сказал профессор. Он улыбнулся юноше извиняющейся улыбкой.

– Карлин выросла на Самоа. Ее родители – тамошние миссионеры, как вам, наверное, известно. Они никогда не придерживались мнения, что женские груди должны быть скрыты от мужчины.

Карлин застегнула платье-халат до самой шеи, сказав:

– Ей-богу, извините. Я предложила мистеру…

– Не стоит извиняться, – сказал юноша. Он поднялся и слегка кивнул хозяину. – Профессор Димплеби, мое имя – Люцифер.

Димплеби протянул руку.

– Люцифер, в самом деле? Все правильно. Оно означает «носитель света», или «светоносный». Не часто можно встретить такое имя. Чтобы щеголять пренебрежением к старым предрассудкам, требуется смелость и практическая сметка.

– Мистер Люцифер пришел проверить свет, – сказала Карлин.

– Не совсем так, – быстро сказал юноша. – В действительности, я пришел за вашей помощью, профессор.

– О, в самом деле?

Димплеби уселся, бросил кусок сахара в чашку Карлин и сделал шумный глоток.

– Ну, и чем я могу быть вам полезен?

– Прежде чем я изложу свое дело, мне хотелось бы быть уверенным, что вы меня поняли – я действительно тот самый Люцифер. Я говорю это к тому, чтобы потом ко мне не было претензий.

Он с тревогой взглянул на Карлин.

– Я уже говорил вам, что я не электрик, миссис…

– Зовите меня просто Карлин. Так лучше.

– Если вы говорите, что ваше имя Люцифер, почему я должен сомневаться в этом? – спросил профессор Димплеби.

– Но я тот самый Люцифер. Вызнаете – дьявол.

Димплеби поднял брови. Карлин издала подавленный звук восхищения.

– Конечно, более поздние времена отразили все виды негативных характеристик.

Люцифер заспешил.

– Но я вас уверяю, что большая часть того, что вы обо мне слышали, сильно преувеличена. То есть я не так плох, как обо мне говорят. Существуют различные виды зла. Есть реальное зло, и есть грех. Я ассоциируюсь с грехом.

– Это различие кажется мне очень тонким, почти неуловимым, мистер Люцифер.

– Это не так, профессор. Мы все инстинктивно чувствуем, что такое реальное зло. Грех же – зло только с точки зрения закона или обычая. Вещи, которые рассматриваются как предосудительные только потому, что они не укладываются в жесткие рамки правил. Подобно тому как отвергается курение сигарет, питье ликеров и посещение кино по воскресеньям или пользование губной помадой и ношение шелковых чулок, или употребление свинины, или что-нибудь иное в этом роде – в зависимости от того, какого набора правил вы придерживаетесь. Существует набор ритуальных добродетелей, таких как зажигание свеч и вращение молитвенных колес, перебирание четок или ношение старомодной одежды.

Димплеби откинулся назад и сцепил пальцы пирамидкой.

– Гм… Принимая во внимание настоящее зло…

– Убийство, изнасилование, лживость, плутовство, мошенничество, воровство, – перечислил Люцифер. – В то время как грех включает в себя элементы, которые могут быть восприняты как шутка.

– Давайте разберемся в этом. Я никогда не слышала никаких доводов в пользу шутки со стороны безгрешных людей, – задумчиво сказала Карлин.

– Так же как и со стороны духовных лиц со светлыми головами, способными воспринимать шутки, – добавил Димплеби.

– Я боюсь, что все это происходит из-за человеческой лености, – печально сказал Люцифер. – Кажется, им так намного легче и удобнее наблюдать за несколькими ритуальными запретами, чем заниматься нормальной деловой практикой.

– Эй, – сказала Карлин, – давайте не превращать разговор в одну из академических дискуссий. Лучше расскажите нам, как вы живете.

Она улыбнулась:

– Дьявол!

– Это не совсем так.

– Докажите это, – быстро сказала Карлин.

– Что? Я хочу сказать, каким образом? – спросил Люцифер.

– Сделайте что-нибудь. Вы знаете, исполните что-нибудь, что полагается исполнять демону: превратите булыжник в драгоценный камень, или исполните три моих желания, или…

– Черт возьми, миссис Димплеби…

– Карлин.

– Ну, Карлин. У вас несколько ошибочное представление, довольно предвзятое…

– Когда с самого начала так робеют, я всегда знаю, что ни на что не решатся, – ласково сказала Карлин.

Люцифер сглотнул.

– Мне н-не нравится эта идея, – сказал он. – Предположим, что сюда кто-то сейчас войдет…

– Никто не войдет.

– Опять, Карлин, ты смущаешь нашего гостя, – мягко сказал Димплеби.

– Нет, все правильно, профессор, – озабоченно сказал Люцифер. – Она совершенно права. В конце концов, я представляю собой нечто неопределенное, мифическую личность. Почему же она должна верить мне на слово, без доказательств?

– Особенно когда вы так легко краснеете, – добавила Карлин.

– Ну…

Люцифер оглянулся и осмотрел комнату. Его взгляд упал на большой аквариум, занимавший несколько квадратных футов над книжной полкой. На дне аквариума что-то замерцало. Карлин вскочила и подошла ближе, Люцифер последовал за ней.

– Золотоносная россыпь, – сказала она.

Она задыхалась от волнения.

– Но это должно было бы выглядеть иначе. Алмаз, рубин, изумруд и макароны, – сказал Люцифер. – Извините меня за макароны – я долго не практиковался.

– Сделайте что-нибудь еще.

Карлин улыбнулась, полная страстного, нетерпеливого ожидания.

Люцифер нахмурился, концентрируя свою волю. Он щелкнул пальцами. Раздался звук, нечто вроде мягкого «блоп!», и небольшая темно-пурпурная, луковицеобразная фигурка с морщинистой кожей появилась в центре ковра, устилавшего пол комнаты.

Высотой существо было дюймов сорок. Оно было совершенно нагим и представляло собой экстравагантного мужчину с большими ступнями.

– Эй, вы кричали так громко, не предупредив меня, что я уже собирался залезть в эту лоханку с водой.

Красный глаз небольшого существа посмотрел на Люцифера. Тот захохотал, показав полумесяц больших, ослепительно белых зубов.

– О, это вы, Ник! Воющий мальчик! Давно я вас не видел. Чем могу быть полезен?

– Оспс[1]1
  так в тексте – прим. верстальщика.


[Закрыть]
, извини, Фредди.

Люцифер щелкнул пальцами, и существо исчезло с легким звуком «блоп!».

– Вот это действительно демон, – сказала Карлин. – Как его там? Фредди?

– Примите мои извинения, Карлин. Обычно он одевается безукоризненно, со вкусом. Фредди не годится для более длительного присутствия.

– Покажите еще!

– Э-э-э…

Он слегка ударил пальцем по запястью и указал на Карлин.

На ее месте появилась высокая ширококостная женщина с огромными глазами и угольно-черной кожей, одетая в платье из грубой ткани и с босыми ногами. Дешевые украшения свешивались с ее запястьев, драпировали ее объемистые груди, висели на ее ушах и пальцах.

Люцифер снова щелкнул пальцами – и перед ним возникла тонкая стройная девушка с оливковой кожей, иссиня-черными волосами и крючковатым носом, сменившая королеву публичных домов. На ней была юбка из старой газовой занавески, грудь ее была щедро усыпана цветными бусинами. Золотая змея обвивала ее лоб.

Люцифер сделал еще одно движение.

Египетская императрица растворилась в воздухе, и на ее месте возникло туманное облако газа пастельного цвета, в котором мерцала и клубилась звездная пыль под аккомпанемент массы голосов, тянущих ностальгический мотив среди аромата цветущих магнолий. Новый жест Люцифера – и перед ним снова стояла прежняя Карлин, выглядевшая несколько ошеломленной.

– Эй, что было напоследок? – спросила она.

– Извините, это была Скарлетт О’Хара. Я забыл, что она была плодом воображения. Они всегда несколько нематериальны.

– Замечательно, – сказал Димплеби. – Мне кажется, что вы или сотворили чудо, или достигли того же результата другими средствами.

– Скажите мне, – серьезно сказала Карлин, – мне всегда было интересно, что вам надо от человеческих душ?

– Честно говоря, мадам Карлин, я не испытываю интереса ни к одной живой душе.

– В самом деле?

– В самом деле, клянусь вам. Могу перекреститься. Это всего лишь молва и слухи.

– Вы уверены, что вы именно Дьявол, а не кто-нибудь иной с тем же именем?

Люцифер беспомощно развел руками.

– Вы видели Фредди и лапшу в аквариуме?

– Но у вас нет ни рогов, ни копыт, ни хвоста.

Люцифер вздохнул.

– Эта идея возникла у людей потому, что меня спутали с Паном, древнегреческим богом лесов и полей. Поскольку он был похотливым шутником, то и стал олицетворением греха.

– Я всегда удивлялась, – сказала Карлин, – что вы сделали такого, за что вас выслали с небес?

– Ну, – сказал Люцифер, – это, как бы сказать… Инцидент связан с тем временем, когда я был еще ангелом.

Он предупреждающе поднял руку, когда Карлин приоткрыла рот.

– Нет, у меня нет крыльев. Люди добавили их нам, увидев, как мы поднимаемся посредством левитации, потому что, по их представлениям, все, что летает, должно иметь крылья. Если бы мы явились в настоящее время, они приделали бы нам реактивные двигатели.

– Предположим, что вы именно тот, за кого вы себя выдаете, – сказал Димплеби. – Но в какой помощи вы нуждаетесь?

– Я скажу честно, – сказал Люцифер. – Я встретил нечто, с чем не могу справиться в одиночку.

– Я не представляю, чем могу помочь вам, если даже вы со своими необыкновенными способностями оказываетесь бессильны, – недоуменно сказал Димплеби.

– Это нечто совершенно беспрецедентное. Это угроза такого масштаба, который я едва ли могу описать.

– Ну, все же попытайтесь, – настаивала Карлин.

– Скажем просто, простейшими терминами, – начал Люцифер. – То место, с которым связано мое обычное пребывание.

– Вы имеете в виду ад? – уточнила Карлин.

– Ну, это одно из названий. На самом деле, знаете ли, это не такое уж плохое место.

– А что там с адом? – спросил Димплеби.

– Он под угрозой чужого вторжения, – торжественно ответил Люцифер. – Ему угрожают демоны из другого мира.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю