Текст книги "Избранное"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

16

Меллия ждала в палатке. Она переоделась в легкую ночную рубашку и стояла около полевой кровати, которую разложила на полную ширину. Устремленный поверх меня взгляд, совершенно бесстрастное и холодное лицо. Я подошел к ней и положил руки на талию, ощутив под тонкой тканью шелковистую гладкую кожу. Меллия чуть напряглась. Привлек ее к себе, какое-то время она противилась, но потом расслабилась и дала себя увлечь. Легкие как облако волосы коснулись моего лица. Я прижал ее так крепко, что было трудно вздохнуть.

Внезапно она вырвалась и отвернулась.

– Чего вы ждете? – спросила она срывающимся голосом.

– Может, лучше повременить? – отозвался я. – Скоро стемнеет…

– Ну и что? – отрывисто бросила она. – Так будет романтичнее?

– Не знаю. Возможно.

– Если вы забыли, мистер Рейвел, могу напомнить: у нас с вами не роман. Мы поступаем так в соответствии с практической целесообразностью.

– Не говорите за других, Меллия.

– Я знаю, что говорю!

Она повернулась ко мне, лицо порозовело, глаза сверкали.

– Черт возьми, не тяните время, – процедила она сквозь зубы.

– Расстегните рубашку, – тихо произнес я. Она уколола взглядом. – Делай, как я сказал, Меллия.

Какое-то мгновение она продолжала смотреть непонимающим взглядом, потом насмешливо скривила губы.

– Довольно! – взорвался я. – В конце концов, идея принадлежит вам, леди, а не мне. Я не принуждал вас к близости и сейчас не принуждаю. Но вам не мешало бы разобраться в сути происходящего, если вы не хотите принести вашу великую жертву втуне. Физическая близость не является магическим компонентом, главное – психологический контакт, взаимопонимание, единство двух индивидуальностей. Их полное слияние важно так же, как слияние тел. Причем сексуальный аспект – лишь средство. Если вы не откажетесь от мысли воспринимать происходящее как своего рода изнасилование, можете выкинуть из головы всякую надежду на благополучный исход.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и посмотрела на меня. Ресницы были влажными, очертания губ смягчились.

– Я… простите. Вы правы. Но…

– Не стоит, я понимаю. Вы представляли себе первую брачную ночь несколько иначе.

Я взял ее мягкую, горячую и послушную руку.

– Вы когда-нибудь любили, Меллия?

Она кивнула.

Лайза, Лайза…

– Сосредоточьтесь. Вспомните, как это было… Притворитесь… Я – это он.

Глаза ее закрылись. Чуть вздрагивали тонкие веки. На лепестково-нежной коже выделялся пастельный цвет вен. Я нежно провел рукой по ее шее, затем по плечам под ночной рубашкой. Кожа ее была гладкой и горячей. Мягким движением скинул бретельки, рубашка соскользнула с плеч и задержалась на изгибе грудей, мои руки убрали ткань и охватили груди. Она глубоко вздохнула, губы раскрылись.

Руки ее опустились, и ночная сорочка скользнула на пол. Она шагнула вперед и прижалась ко мне, и я успел разглядеть тонкую талию и плавный изгиб бедер.

Ее руки неуверенно потянулись к пуговицам моей рубашки, затем она расстегнула пояс и, опустившись на колени, сняла остатки одежды. Я подхватил ее на руки и понес к кровати. Ее тело, всю ее мне хотелось охватить единым страстным объятием. Она задрожала и потянулась ко мне. Рот приоткрылся, ресницы разомкнулись, и я увидел мерцающие томные глаза. Наши губы жадно встретились. Я подался вперед, и ее бедра прижались к моим. Мы двигались как одно целое.

Исчезло время, пространство. Она вошла в мои объятия, заполнила весь мир, стала мерой красоты, радости, наслаждения, которое нарастало, поднималось на высокий гребень невыносимого восторга, обрушивалось девятым валом, а затем плавно замедляло бег, замирало, падало и растворялось в тихом ночном океане жизни…

17

Долгое время никто из нас не говорил ни слова. Мы лежали, усталые, в полумраке палатки, вслушиваясь в мерный рокот прибоя и неясный шум ветра за брезентовым пологом.

Наконец она открыла глаза и бросила на меня безмятежный и удивленный взгляд. Затем глаза закрылись, и Меллия уснула. Я тихо поднялся, подобрал одежду и вышел. Было жарко, с дюн дул сухой ветер. Где-то в миле от нас по берегу брела пара маленьких рептилий. Я оделся, спустился к воде и побрел вдоль шумевшей линии прибоя, разглядывая крошечные существа, которые с отчаянной настойчивостью барахтались в лужицах на песке.

Когда я вернулся в палатку, солнце уже скрылось. Меллия хлопотала над ужином из консервов. Она надела ночную рубашку и ходила босиком и с распущенными волосами. Взгляд ее казался недоверчивым и озорным. До боли юная…

– Я никогда не пожалею. Даже если… – запнулся я.

Слабый отблеск тревоги скользнул по ее лицу.

– Даже если… что?

– Даже если теория ошибается…

Она уставилась на меня, глаза ее расширились.

– Да, я забыла… – произнесла она. – Я совсем забыла, что…

Я глупо улыбнулся.

– Я тоже – до сего момента.

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась. Я обнял ее и тоже рассмеялся. Вдруг она заплакала, руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне и рыдала, рыдала, а я гладил ее волосы и что-то бормотал в утешение.

18

– На этот раз я не забуду, – шепнула она мне на ухо в темноте маленького домика…

– Ты очень любил, любишь свою Лайзу?

– Очень.

– Как вы познакомились?

– В городской библиотеке. Оба искали одну и ту же книгу.

– И нашли друг друга.

– Это случай. Или чудо… Я прибыл на место всего несколько дней, надо было вжиться в роль и понять жизнь того отдаленного времени. Поскольку задание было долгосрочным, составители легенды позаботились о моем слиянии с окружающей средой. Личность Джима Келли, чертежника, заняла 99 процентов моего сознания. Оставшийся процент, на долю которого приходилось понимание функций агента Пекс-Центра, занимал самый скрытый уголок мозга и проявлялся лишь в неясном, но настойчивом напоминании о целях и задачах, не соизмеримых с обыденностью существования в древнем Буффало. То был лишь смутный намек на роль, которую я играл в великих делах.

Когда я повстречал Лайзу, то принялся ухаживать и завоевывать ее и вошел в ее жизнь как случайный спутник, не отдавая себе отчета. Когда я женился, то сделал это с искренним намерением прожить вместе в радости и горе, бедности или богатстве всю жизнь, пока смерть не разлучит нас.

Но разлучило нечто более неотвратимое, чем смерть. И по мере того, как приближалась развязка, необходимые сведения всплывали из небытия и появлялось понимание истинного положения. Конфронтация с каргом завершила процесс.

– Все-таки это действительно случай, – вставила Меллия.

– Даже если она – это я… находилась там по другой причине и не знала о вашей работе…

– Не защищай ее, Меллия. Она не виновата.

– Хотела бы я знать, что произошло дальше…

– Я бы вернулся и не застал ее дома. Она бы вернулась на базу, выполнив задание.

– Нет! Любовь не могла быть заданием…

– Она просто не ведала ни о чем, как и я, руководствовалась самыми благими намерениями. Белым воротничкам в Пекс-Центре виднее.

– Замолчи, – мягко прервала меня поцелуем Меллия. – Я ревную к ней, – шепнула она. – Она – это я.

– Ты мне нужна, Меллия. Каждая моя клеточка стремится к тебе. Я просто не могу не вспоминать.

Смех, похожий на рыдание, сорвался с ее губ.

– Ты обнимаешь меня и думаешь о ней. Ты изменяешь ей со мной…

Она умолкла и прикрыла ладошкой мой рот.

– Не надо, не пытайся объяснить, Рейвел. Ты не в силах ничего изменить и не можешь помочь. Ты любишь меня… Я знаю…

И на этот раз мы взлетели на вершину страсти, мир взорвался и швырнул обоих во мглу и безмолвие.

19

Нас обволакивал свет, чувствовалось мягкое дыхание системы циркуляции воздуха. Мы лежали нагишом прямо на полу в спортивном отсеке темпоральной станции.

– Какое все маленькое, – сказала Меллия. – Даже примитивное.

Она поднялась, неслышно ступая босыми ногами, подошла к пульту внутренней связи и щелкнула коллектором.

– Есть кто-нибудь? – эхом пронеслось по коридорам.

Никого не было. Мне не требовалось даже осматривать помещение, это чувствовалось по всему.

Меллия шагнула к контрольному щитку и набрала код аварийного сигнала. Индикатор мигнул и показал, что сигнал записан и уплотнен в микросекундный писк. Теперь с интервалом в час он будет автоматически транслироваться сквозь временной поток в миллион лет.

Меллия подошла к станционному журналу, включила сканнер и принялась рассматривать последние записи. В тусклом мерцании экрана виднелось ее напряженное лицо. Ее нагота и грациозность возбуждали меня. Я с усилием отбросил эти мысли и подошел к ней.

Бортовой журнал представлял собой обыкновенную заполненную от руки страницу с отметкой стационарного времени 09.07.66 г., с номерным шифром Берега Динозавров и личным кодом Нела Джарда в нижнем углу листа.

– Я вернулся с задания десятого, а надпись датирована днем раньше, – сказал я. – Думаю, ему просто не хватило времени записать. На станцию напали.

– По крайней мере, ему удалось вывести сотрудников, прежде…

Она не стала продолжать.

– Да. Всех, кроме себя, – согласился я.

– Но… Ты же не нашел его?.. Никаких следов… в станции… Ты же был здесь…

– Ты имеешь в виду труп? Нет. Возможно, возможно, воспользовался транспортной кабиной. Или шагнул через край…

– Рейвел!

Меллия с укоризной поглядела на меня.

– Ладно. Пойду-ка я надену что-нибудь. Но мне нравится играть с тобой в Адама и Еву, – добавил я. – Даже очень нравится.

В крыле жилых помещений нашлась уйма форменного обмундирования, аккуратно разложенного по ящикам. Я с наслаждением ощутил на себе прохладу гладкой ткани. Стоячие воротнички и колючая шерстяная ткань доставляли мне массу неудобств на задании в 1936 году. Знакомое ощущение вернуло в нужное русло…

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Лайза – Меллия стояла рядом, натягивая на себя облегающий цельнокроеный костюм. Увидев мой взгляд, она заколебалась на мгновение, застегнула молнию и улыбнулась. Я ответил тем же.

Затем мы продолжили осмотр. Я видел клубящийся туман и обрыв в десяти футах от входа. Жемчужно-серая взвесь поглощала звуки нашего голоса. Я швырнул камешек. Он упал в шести футах, застыл и поплыл в сторону, утратив всякий интерес к закону тяготения. Я пристально вглядывался, но ничего не мог разглядеть, кроме туманной мглы.

– Ну и пусть, – произнесла рядом Меллия.

– Это точно, – отозвался я. – Пошли назад. Нам нужно поспать. К тому времени, даст бог, распогодится.

Она не стала возражать.

Ночью Меллия спала на моем плече. А я чувствовал ее дыхание и мечтал о том, чтобы так было всегда.

20

Стук вилок о тарелки за завтраком казался необычайно громким. Еда была отменной. Казарменное довольствие Пекс-станции должно было восполнить отсутствие в жизни оперативных агентов всех человеческих ценностей. Мы, оперативники, считались избранными. Мы отказались от семейного очага, от жен и детей, свято верили в человеческую расу и ее достойную спасения судьбу. И не сомневались в разумности выбора.

Облик Лайзы витал пред глазами, заставлял забывать чрезвычайное положение, угрозу Чистке Времени. Меллия…

– Так что мы предпримем, Рейвел? – спросила Меллия.

Лицо ее выражало холодное спокойствие. Привычная официальная обстановка. Забавы кончились.

– Надо тщательным образом обсудить имеющуюся информацию, – объявил я и почувствовал себя надутым индюком.

– Отлично. Скупые данные хоть немного помогут нам в сложившейся ситуации.

Бодрый тон, точная формулировка, спокойный и уверенный взгляд. Вы отличный оперативник, мисс Гейл. Только где девушка, рыдающая на моем плече?

– Согласен, коллега, – сказал я. – Первое. По окончании обычного задания я вернулся в точку подбора, послал код вызова и благополучно совершил скачок. Пока все в норме, так?

Я выжидающе посмотрел на нее. Она кивнула.

– На следующий день станцию атаковали вооруженные силы Третьей Эры или другого противника, замаскированного под войска Третьей Эры. Если откинуть довольно невероятное предположение об упущениях службы безопасности, здесь не наблюдается отклонений. И тем не менее, ты находишь темпо-станцию «Берег Динозавров» в нетронутом состоянии по локальному времени одиннадцать столетий вперед.

– Верно. Добавлю, что нигде в стационарных архивах нет упоминания о нападении тысячу лет назад. Я ознакомилась с историей станции по прибытии.

– А тебе случайно не попадалось на глаза какое-нибудь свидетельство о без вести пропавшем оперативнике Рейвеле?

– Если и попадалось, то я не запомнила. Тогда это имя для меня ничего не значило.

Она отвела взгляд.

– Следовательно, речь идет об отклонении класса А. Прошлое кого-то из нас отторгло. Вопрос: чья реальность совпадает с подлинным временным стволом?

– Недостаточно информации.

– Что ж. Переходим к следующему пункту. Используя неизвестную мне систему аварийного спасения, Нел Джард извлек станцию из энтропического контакта и переместил в предполагаемую анахроническую вакуоль. Я не совсем точно понимаю это слово.

– Ты отталкиваешься от того, что перемещение – это акция Джарда, – вставила Меллия. – Но есть и другая возможность. Допустим, что налицо постороннее вмешательство с целью усложнить или свести на нет его действия. На чем основывается твоя уверенность в его намерениях?

Кивком головы она указала на безмолвное помещение и на призрачную пустоту снаружи.

– Он говорил что-то о нулевой фазе, но я не уверен. Тогда мне казалось, что речь идет о самом обычном разрушении – «дабы не досталось врагу».

– Так или иначе, станцию перебросили… сюда.

Я кивнул.

– И когда я воспользовался личным приводом аварийного темпорального скачка, то очутился именно здесь. Этого и следовало ожидать. Мой импульс настроен на частоту станции, а ее оборудование предназначено для возврата посылающего сигнал оперативника из любого пространственно-временного годографа.

– Ты застал станцию пустой, как и сейчас?

– Ага. Вот только… – я огляделся. – Не знаю только, когда, до или после нашего посещения.

– По крайней мере, не одновременно. Ты же не встретил себя.

– Пожалуй, это можно уточнить, – предложил я. – Локальный энтропийный поток в норме, и время движется.

Я встал и прошелся по комнате, разыскивая какое-нибудь свидетельство своего пребывания. Его не было. И вдруг…

– Подносы! – воскликнул я. – Здесь на столе.

Меллия взглянула на стол, потом на меня. Ее что-то испугало. Именно так и действуют хроноклазмы.

– На этом месте, – повторил я. – Не очень свежие остатки еды.

– Твоего появления можно ожидать в любое время?

– Несколько часов у нас есть. Еда в тарелке еще не засохла.

– Я ободряюще улыбнулся и добавил: – Мы можем подождать до встречи.

– Нет! – воскликнула она и повторила уже менее требовательно: – Нам только не хватает вероятностных аномалий.

– Но если удержать меня от вмешательства в предыдущее задание…

– Не болтай чепухи, Рейвел. Ты забыл направление усилий Чистки Времени. Латать заплаты нельзя. Ты прыгнул и вернулся благополучно. Что тебе еще нужно? Глупо рисковать, а чудо… – и удастся восстановить равновесие?

Наши взгляды встретились.

– Давай не будем запутывать и без того сложную ситуацию. Ты совершил скачок, и точка. Чем мы теперь будем руководствоваться в наших действиях?

Я сел.

– На чем мы остановились?

– Ты застал станцию пустой, но видел следы нашего визита.

– Мне пришло в голову воспользоваться станционной кабиной для возвращения на базу Пекс-Центра. Из этого ничего не вышло. Я сместился вдоль собственной временной линии на десять лет и оказался в собственном прошлом. Паранормалия класса А. Нарушено положение инструкций.

– Инструкция не рассматривает подобную ситуацию, – заметила Меллия. – Ты не мог контролировать события.

– А в результате сорвал успешно выполненную работу, отчет о которой уже десять лет закодирован в Центральной схеме. Любопытная деталь: карг, которого я должен был вывести из строя, тот же самый, уничтоженный в Буффало. Отсюда вывод: операция в Буффало последовала не за первой, а за второй версией.

– Или налицо альтернативный вариант. Трудно судить. Возможно, твое сдваивание в прошлом просто включили в пересмотренную схему в качестве жизнеспособного элемента.

– Если так, нам не препятствуют. Но если ты ошибаешься…

– Нам необходимо найти отправную точку. После своей смерти в прошлом ты прыгнул назад и встретил меня. Почему мы оба завершили скачок в один темпоральный годограф?

– Без комментариев.

– Мы дьявольски запутываем временные линии, Рейвел.

– Ничем не могу помочь. Ты считаешь, что следует поступить как камикадзе?

– Не болтай глупостей. Просто мы обязаны сделать все, что в наших силах. А это значит тщательно рассмотреть факты, логически поразмыслить и спланировать следующий шаг.

– Логически! Метко сказано, оперативник Гейл. Только когда же это логика имела хоть что-нибудь общее с программой Чистки Времени.

– Определенных успехов мы все же добились, – заметила она сдержанно, отказываясь от возможности сводить счеты язвительными аргументами. – Мы должны покинуть станцию, и чем скорее, тем лучше.

– Ладно, принимаю этот пункт. Есть на выбор два способа. Можно воспользоваться транспортной кабиной станции.

– И завершить прыжок в чьем-нибудь прошлом, усложняя ситуацию.

– Не исключено. Или подзарядить аварийные приводы и прыгнуть наугад.

– Без малейшего представления о том, куда приведет скачок.

Она поежилась и жестом отказалась от подобного предложения. Изящный подбородок невольно напомнил о другом времени, другом месте, другой девушке.

Нет, черт возьми, то была не другая!

– Впрочем, мы можем отправиться вместе, – сказала она, – как сделали это раньше.

– Какая разница? Все равно мы войдем во временной поток без цели. И вполне можем оказаться в тумане, вроде этого за дверью, если не хуже.

– По крайней мере… – начала Меллия и запнулась. – По крайней мере, мы будем вместе. – Я почти расслышал эти слова.

– По крайней мере, мы не будем сидеть сложа руки в то время, когда вселенная распадается вокруг нас на кусочки, – закончила она.

– Ну и что ты предлагаешь?

Последовало долгое молчание. Меллия не смотрела на меня.

– Кабина, – наконец решила она.

– Вместе или по одному?

– Мощности хватит на двоих?

– Думаю, да.

– Тогда вместе. Разве есть причина, по которой нам следует разделиться?

– Абсолютно никакой, Меллия.

– Значит, решено.

– Решено. Доедай завтрак. Неизвестно, когда нам еще удастся перекусить.

Последним пунктом в сборах был небольшой пистолет из оружейной комнаты. Я пристегнул его к запястью и спрятал под манжет. Мы прошли через экранированную шлюзную камеру к транспортировочной кабине. Показания приборов соответствовали норме. При обычных условиях пассажира безболезненно и мгновенно переместили бы из временного потока в экстратемпоральную среду, а затем вернули бы в нормальное пространство-время в главном приемном пункте базовой станции Пекс-Центра. Что случится на этот раз, было неизвестно. Возможно, мы вновь сдвинемся вдоль темпоральной линии и окажемся вдвоем на борту тонущего корабля. Или мы отправимся в прошлое Меллии Гейл и тем самым расширим размеры нагрянувшей катастрофы. Или застрянем где-нибудь посередине…

– Следующая остановка – база Пекс-Центра! – крикнул я и втолкнул Меллию внутрь. Затем втиснулся за ней.

– Готова?

Она кивнула.

Я нажал стартовую кнопку.

Взрыв разметал нас на составляющие атомы.

21

– Вроде прибыли, – услышал я чей-то хриплый голос. И тотчас понял, что говорю сам – обессиленно, но вполне членораздельно. – Кошмар, – продолжал я. – Голова раскалывается, как с перепоя.

– Послепрыжковый шок, есть такой термин, если я не ошибаюсь, – произнесла где-то рядом Лайза.

Глаза мои резко открылись.

Резко – не совсем точное слово. Ресницы расклеились, и я с трудом различил девушку. Округлое личико, большие темные глаза и самая милая улыбка на свете. Это была не Лайза.

– Ты в порядке? – спросила Меллия.

– Как тебе сказать? Месяц усиленного лечения в больнице приведет меня в норму, – сказал я, приподнялся на локте и осмотрелся.

Мы находились в просторном помещении, длинном и высоком, как банкетный зал, с гладким серым полом и бледно-серыми стенами с бесчисленными шкалами приборов. В центре стояло высокое кресло, перед которым расположились ряды кнопок, экраны дисплеев пульта управления. В дальнем конце сквозь стеклянную стену виднелось открытое небо.

– Где мы?

– Не знаю. Что-то вроде кабинета в научно-исследовательской лаборатории с техническим оборудованием. Ты не узнаешь приборы?

Я покачал головой. Если это из прошлого, то в памяти ничего не осталось.

– Долго я провалялся без сознания?

– Я сама очнулась только час назад.

Я потряс головой, но вместо просветления вызвал адскую боль, раскаленными иглами вонзающуюся в виски.

– Ну и прыжок, – пробормотал я и встал. Меня подташнивало, голова кружилась, как будто я объелся мороженым во время катания на карусели.

– Я тут осмотрела кое-что из оборудования, – сказала Меллия. – Это темпоральные преобразователи, но я никогда раньше таких не видела.

Голос ее звучал напряженно, словно она говорила о чем-то важном. Я сосредоточился.

– Ага.

– О назначении некоторых приборов я догадываюсь, – продолжала она, – но остальные просто ставят меня в тупик.

– Может быть, это оборудование Третьей Эры?

– Вряд ли. Я бы узнала.

– Ладно, пошли посмотрим.

Я направился к креслу у пульта, изображая вполне здорового человека. Что касается Меллии, действие прыжка на ней никак не отразилось.

Пульт управления усеивали кнопки, лаконично помеченные обозначениями вроде «А» и «В». В нишах располагались обычные экраны с матовым стеклом и противоореольным покрытием.

– Экраны представляют собой обычные считывающие устройства аналого-потенциального преобразователя, – сказала Меллия, – но на пульте есть два дополнительных канала контроля, а это предполагает по меньшей мере один добавочный. Уровень команд ввода-вывода байтов при нахождении экстремума функции в пространстве с целочисленными значениям ряда переменных.

– В самом деле?

– Вне всякого сомнения.

Изящно вытянув пальчик, она быстро набрала код на разноцветных клавишах. Дисплей замерцал и осветился.

– По идее, поле прибора должно быть в активной фазе, – сказала она. – Но не видно данных о базовом адресе программного модуля. А я боюсь играть с пультом темпоральных перебросок, в котором ничего не понимаю.

– Я что-то робею, – сказал я. – Такой аппаратуры в жизни не видел. А что тут еще есть?

– Там отсеки с оборудованием, – она указала в конец зала напротив стеклянной стены, – силовая установка, оперативный уровень…

– Смахивает на стандартную темпоральную станцию.

Она кивнула.

– Почти.

– Картина проясняется, – прокомментировал я. – Давай прогуляемся.

Мы прошли через помещения, уставленные аппаратурой столь же таинственной, как монтажная схема к Л-М Хотепу. Одно из устройств состояло из трех высоких зеркал, откуда на нас потерянно и жалко глядели наши отражения. Нигде не было видно ни людей, ни следов недавнего обитания. Мертвое, наполненное эхом наших шагов здание.

Мы пересекли просторный зал и отыскали проход, который вывел нас на широкую террасу со знакомым видом океана. Изгиб морского побережья остался таким же, только джунгли разрослись и плотно подступили к песчаному берегу.

– Добрый, старый Берег Динозавров, – вздохнул я. – Не сильно изменился, а?

– Время летит, – отозвалась Меллия. Пожалуй, прошел не один год.

– Я изучал проекты застройки, ничего похожего. Что скажешь?

– Я лучше помолчу.

– Я тебя понимаю, – посочувствовал я и пропустил ее вперед. – Кстати, должен сказать тебе, что никогда не слышал об аналого-потенциальных преобразователях. Это новый вид кофеварок?

– А-П-теория – основа всей программы Чистки Времени, – Меллия посмотрела на меня довольно выразительно. – Это следует знать каждому агенту Пекс-Центра.

– Возможно, – сказал я, – но лекции в институте были целиком и полностью о детерминистике: актуализированная динамика, уровни фиксации и так далее.

Она нахмурилась.

– Чепуха. Дискредитированная фаталистическая теория.

– Ну-ну, не надо нервничать, мисс Гейл. И не смотри на меня, как на террориста с бомбой в руках. Сегодня с утра я соображаю немного хуже, а тем более при таком обращении. Но я тот же парень из пруда, а не человек Пекс-Центра, как ты, и у меня есть маленькое грязное подозрение.

– Какое же?

– Наши Пекс-Центры не одно и то же.

– Не будь смешным. Вся деятельность Пекс-Центра строится на незыблемости его основной линии…

– Это верно. Такова концепция, которая обратится в прах перед лицом опыта.

Меллия слегка побледнела.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Понимаю, малыш, понимаю, мы с тобой заварили такую кашу, которую нам расхлебывать и расхлебывать. Мы стоим здесь рядом – представители двух взаимоисключающих базовых временных потоков, – и дела наши плохи. Настолько, что даже представить трудно.

Она не отводила от меня взгляда, в широко раскрытых глазах застыло смятение. Я неплохо «успокоил» ее.

– Но с нами еще не покончено, – добавил я ободряюще. – Мы по-прежнему полны сил и энергии. Мы оправдаем звание оперативных агентов.

– Да не в этом же дело!

– Вот как? А в чем?

– Перед нами стоит задача, как ты сам сказал, вновь включить себя в темпоральную мозаику путем уничтожения бездумно вызванных хроноаномалий.

– Согласен.

– Очень хорошо. Но по какой линии мы будем продвигаться, Рейвел? Твоей или моей? Что мы предполагаем восстановить: детерминированный или аналого-потенциальный континуум?

Я открыл рот, но бодрый ответ застрял у меня в горле.

– Может, выясним позже? – предложил я.

– Каким образом? С этой минуты каждый наш шаг должен быть тщательно выверен. Это оборудование, – она указала рукой, – по сложности превосходит виденное мною ранее. Мы должны воспользоваться им надлежащим образом.

– Конечно, Меллия, но первым делом давай выясним, зачем нужны эти миленькие кнопочки. Сосредоточимся на технической стороне. А по ходу дела разрешим и философский вопрос.

– Прежде нужно прийти к какому-то соглашению.

– Продолжай.

– Дай слово, что ты… ничего не предпримешь в отношении концепции А-П.

– Я ничего не буду делать, не проконсультировавшись предварительно с тобой. А прежде чем связывать себя обязательствами, давай изучим технику для восстановления вселенной.

Она долго смотрела на меня и наконец кивнула.

– Договорились.

– Очень хорошо, – сказал я. – Можешь начать объяснения.

Следующий час ушел на схематичное, четкое изложение основ аналого-потенциальной интерпретации. Я сосредоточенно слушал. Теория А-П была нова, но мне уже приходилось работать со сложными хроноприводами, и постепенно я получил некоторое представление об оборудовании.

– Такое чувство, что твой Пекс-Центр забрался гораздо дальше в дебри теории, – подвел я итог. – И обосновал выкладки весьма сложной электроникой.

– Наша аппаратура гораздо проще, – призналась Меллия.

– Большинство приборов – для меня загадка.

– Но ты уверена, что это преобразователи типа А-П?

– Нет ни малейшего сомнения. Только к этому могло привести развитие детерминистики.

– Согласен с последним замечанием. Это сооружение для моего Пекс-Центра как паровой свисток для парусника.

– Ты согласен продвигаться к А-П-матрице?

– Не спеши, девочка. Ты думаешь, пожали друг другу руки, и все вернется на свои места? Мы работаем вслепую. Где находимся, куда попали? Не будем валить все в кучу, а разберемся по порядку. Надо начать с концепции аналого-потенциалов. У меня предчувствие, что ее теоретический базис относится к математическим выкладкам второго поколения. Он был порожден своего рода умозрительной установкой, обусловленной коренной темпоральной перегруппировкой.

– Нельзя ли пояснить? – спросила она холодно.

Я махнул рукой.

– Твой Пекс-Центр находится не в главном временном потоке. Он как звезда с повышенным содержанием тяжелых элементов: она не может возникнуть из первичного пылевого облака, а образуется из останков звезд предыдущего поколения.

– Весьма надуманная аналогия. Это лучшее, на что ты способен?

– Учитывая краткость, да. Или лучше молчать и не дай бог ставить под сомнение твою А-П-вселенную?

– Это нечестно.

– Правда? Я тоже кровно заинтересован в установлении своего прошлого, мисс Гейл. Я не стремлюсь попасть в царство нереализованных возможностей.

– Я… я не совсем то имела в виду. Почему ты так думаешь? Нет никаких оснований считать, что…

– Забавно, но в твоем мире нет для меня места. Точнее, в первоначальной картине твоего мира. Явился не запылился – и изгадил сладкую безмятежность Берега Динозавров. Но по мне – контора могла бы работать по тому же адресу не менее тысячи лет.

Она попыталась возразить, но я не стал слушать.

– Однако этого не произошло. Я сорвал задание и с легким сердцем отправил станцию в царство грядущего или куда там еще…

– Не терзай себя. Ты выполнял инструкцию. И не твоя вина, что в результате… и после…

– Если какое-то мое действие вызвало случайную цепь событий, то ты не должна была появиться. Да. Но ты есть, Л… Меллия. Я встретил тебя под «легендой» Джима Келли, выполняя задание в 1936 году. В этой точке наши пути пересеклись. Или… – тут я запнулся, но она уже все поняла.

– Или твое задание в Буффало находится в исторгнутой петле. Не в основном потоке. Не жизнеспособное.

– Оно жизнеспособно, детка! Можешь мне поверить! – рявкнул я, как камнедробилка.

– Конечно, – рассуждала она. – Все дело в Лайзе, так? Она должна быть реальной. Любая альтернатива немыслима. И если это приведет к переустройству пространственно-временною континуума, распаду тысячелетней истории временного ствола, краху Чистки Времени – это еще маленькая цена за существование твоей возлюбленной.

– Заметь, это твои слова!

Она взглянула на меня, как несговорчивый архитектор на холм, на месте которого он собирается сделать гладкую площадку.

– Пора браться за дело, – бросила она без всяких эмоций.