Текст книги "Плохие решения (ЛП)"

Автор книги: Джон Этан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Скут почесал щетину на подбородке.

– Следующий поворот налево. Увидишь нашу остановку в конце квартала.

Машина остановилась на красный свет.

Скут уставился в зеркало заднего вида.

– Что?

– Эй, парень, не играй со мной. У меня была плохая гребаная неделя, и я не в настроении для этих гребаных игр. Ты понял? Ты сказал... Ты... Ты сказал, что твой босс посылает тебя в разные места и просит что-то делать... Ты сказал, что делаешь это сейчас... Кто-то нанял тебя, чтобы ты сел в мое такси? Это все?

– Скоро ты все узнаешь.

Скут бросился к зеркалу заднего вида и рявкнул:

– Я сказал, прекрати играть со мной, ублюдок!

Загорелся зеленый свет.

Рокко сказал:

– Езжай налево.

– К черту это дерьмо. Вылезай из моей машины.

– Поезжай.

– Я не проеду ни дюйма. Убирайся из моей чертовой машины.

Скут услышал громкий щелчок на заднем сиденье. Цвет его кожи поблек, темная щетина контрастировала с мертвенной бледностью лица. Он сидел на месте, застыв, как манекен. Он почувствовал, как его сердце замедлилось. Он мог отсчитать каждый удар сердца, не проверяя пульс. Затем он ускорился, ударив его в грудь. Ему был знаком звук на заднем сиденье – звук взведенного курка револьвера.

Рокко сказал:

– У меня револьвер модели 610, направленный на твоё сиденье, полностью заряженный шестью патронами в барабане. Позволь мне рассказать тебе, что произойдет, если ты сделаешь неправильное движение и попытаешься убежать. Я выстрелю пять раз через это сиденье, ты откроешь дверь и выпадешь из машины, а затем – даже если ты будешь мертв – я выстрелю тебе в голову. Если ты потянешься за рацией, мобильным телефоном или дверной ручкой, если ты поедешь в любую другую сторону, кроме левой, если ты даже посмотришь на меня не так, я пристрелю тебя. Tебе все ясно?

– Ты... ты совершаешь ошибку, – заикаясь, пробормотал Скут. – Я... я полицейский, понимаешь? Я не на дежурстве, но я все еще чертов полицейский. Если ты выстрелишь в меня, то умрешь. Они объявят "три девятки"^[9] и выследят тебя, как собаку. Подумай дважды о том, что ты делаешь, хорошо? Нет, подумай об этом три раза.

Рокко не сказал ни слова. Свет снова стал красным. Скут спросил:

– Чего ты хочешь? А? Тебе нужны деньги? Возьми мой бумажник. Черт возьми, возьми машину. Бери все, что хочешь. Просто не надо... Просто... Послушай, парень, у меня есть семья. У меня жена и двое детей.

– Я знаю, – ответил Рокко. – Я здесь не просто так, Скут. Я знаю о твоей семье. Я знаю, что ты был копом, пока тебя не поймали на обмене бесплатных карточек на дерьмовый минет и грязную "киску". Я знаю, что пресса раскрутила твоё дело и пропустила тебя вместе с семьёй через мясорубку, и вы скрылись от радаров, поэтому вы переехали из большого города в какой-то дом в лесу. Я знаю, что ты делал прошлой ночью. Поверни налево, и все начнет обретать для тебя смысл. Понял?

Скут подумал, не позвать ли на помощь, но вокруг никого не было. Люди спали в соседних многоквартирных домах, и они не могли просто проснуться и каким-то образом телепортироваться к нему, чтобы спасти его жизнь. Даже если бы он позвал на помощь, не было никакой гарантии, что кто-нибудь придет ему на помощь. Добрый самаритянин был вымирающей породой.

Затем он снова услышал голос Рокко в своей голове: Я знаю, что ты делал прошлой ночью.

Его взгляд метнулся влево. Он увидел свет, исходящий из кирпичного здания дальше по улице. Теперь все это имело для него смысл. Наконец он узнал местность.

– Нет, – прошептал он.

Свет сменился на зеленый.

– Послушай, – сказал Рокко, – мой босс хочет поговорить с тобой. Он не будет возражать и против разговора с тобой с пулей в животе. Начинай ехать, пока нас никто не заметил.

Скут свернул налево. Он ехал по улице со скоростью пятнадцать миль в час^[10], прижавшись грудью к рулю. Его глаза постепенно расширялись по мере того, как кирпичное здание росло в его поле зрения. Он припарковался на противоположной стороне улицы, и Рокко не нужно было говорить ему, чтобы он это сделал. Измученный и обеспокоенный, он не осознавал, что вез Рокко в «Бар и гостиницу Винни». Перед входом стоял тот же вышибала, что и прошлой ночью.

– Я собираюсь спрятать оружие в кобуру, – сказал Рокко. – Ты пойдешь туда со мной. Ты познакомишься с моим боссом и будешь уважать его. Если сделаешь какую-нибудь глупость, я пристрелю тебя. Если тебе каким-то образом удастся сбежать от меня, я пойду к тебе домой и пристрелю твоих детей. Я могу даже изнасиловать их – до и после того, как убью. Ты меня слушаешь, Скут?

– Да–да–да... – заикаясь, пробормотал Скут.

Изнасилование – он не мог произнести это слово. Он знал о порочности человечества, он видел это лично, как полицейский, и читал об этом каждый день в интернете, но он никогда в жизни не слышал такой садистской угрозы.

– Господи Иисусе, – выдохнул он.

– Скут, успокойся. Успокойся. Веди себя хорошо, и все будет хорошо.

– Ты только что сказал, что собираешься изнасиловать моих детей, ублюдок! Как я могу расслабиться?!

– Я сказал, что сделаю это, если ты сделаешь какую-нибудь глупость. Так что не делай глупостей. Я обещаю тебе: все не так плохо, как ты думаешь. Иди в дом и поболтай с моим боссом.

Скут неуверенно вздохнул. Он думал о побеге или сопротивлении, но не видел никаких жизнеспособных вариантов. В темных глазах Рокко он увидел хладнокровного убийцу. Он не мог выиграть у него бой. Он не мог убежать от пули, особенно в его нынешнем состоянии. Он понял, что Рокко и его босс знают о нем больше, чем он о них. С водительского места своего такси он ничего не мог сделать, чтобы спасти себя или свою семью.

Он сказал:

– Я... Я пойду с тобой. Я сделаю это.

– Спасибо, Скут. Я ценю твое сотрудничество. А теперь выйди из машины и встань передо мной. Мы войдем через парадную дверь. Ладно?

– Ладно...

ГЛАВА 10. Услуга за услугу

– Рад снова видеть вас, мистер МакДональд, – сказал Ромео из-за стойки, его тон был бодрым, а улыбка – искренней. – Не мог насытиться раем, да?

Скут шагнул вперед, уперев руки в плечи и широко расставив ноги. Револьвер Рокко был в кобуре, но он все еще чувствовал, что его держат под прицелом. Он посмотрел на бармена и пожал плечами. Ты что, издеваешься надо мной? – говорило его потрясенное лицо. Он вспомнил Ромео с прошлой ночи. Он предполагал, что тот был в курсе ситуации, поэтому его дружелюбное отношение было раздражающим.

Музыкальный автомат играл "Купидон" Сэма Кука^[11]. Бар был пуст. Замки входной двери щелкнули и лязгнули.

Идя позади таксиста, Рокко сказал:

– Можешь опустить руки, Скут. Я не собираюсь стрелять в тебя здесь. Я могу разбить бутылку о твою голову или заколоть тебя ледорубом, если сделаешь какую-нибудь глупость, но я не собираюсь в тебя стрелять. Просто продолжай идти.

– Куда идти? – спросил Скут, медленно опуская руки.

– Прямо через эти двери, приятель. Ты бывал здесь раньше, так что знаешь дорогу.

– Что я здесь делаю?

– Скоро ты все узнаешь.

– Господи Иисусе, что, черт возьми, происходит? – пробормотал Скут.

Ромео шел впереди них. Он отпер двойные двери за баром. Он придержал одну дверь открытой и поманил новых гостей. Скут хотел высказать ему все, но ему было стыдно и страшно. Он опустил голову и протащил себя через дверной проем. Рокко и Ромео кивнули друг другу – невербальное "привет".

Скут узнал вестибюль с винтовой лестницей. К сожалению, там не было девушек, чтобы утешить его.

– Подойди к двери у подножия лестницы, – указал Рокко. – Она не заперта.

Скут повернул ручку и толкнул железную дверь. Она вела в Г-образный коридор с деревянными дверями по бокам.

Рокко сказал:

– Иди в конец коридора, а потом направо. Не думаю, что заблудишься.

Скут глубоко вздохнул и неохотно пошел по коридору. Некоторые двери были открыты, поэтому он заглянул в комнаты. Он увидел прачечную с десятками стиральных машин, кабинет с несколькими столами, комнату отдыха, кладовку и ванную комнату. В конце коридора он повернул направо. Другой короткий коридор вел к тяжелой железной двери.

Скут оглянулся на Рокко и сказал:

– Ты не можешь просто ожидать, что я войду туда. Ты мог бы... Я мог бы быть... Господи, чувак, ты, возможно, планируешь пытать меня там.

Рокко ухмыльнулся и спросил:

– И зачем нам это делать?

– Я не знаю. Я ничего о вас не знаю. Итак, расскажи мне кое-что. Просто дай мне что-нибудь, чувак. Я... я сделал что-то не так?

– Это бессмысленный разговор, Скут, и ты это знаешь. Я ничего не могу сказать, чтобы тебе стало лучше, потому что ты все равно мне не поверишь. Просто тащи свою задницу туда и покончи с этим, ладно?

Скут повернулся и снова посмотрел на дверь, ощутив еще одну вспышку боли от ануса к узловатому животу. Он наклонился вперед и застонал. Он захромал к двери. Коридор, казалось, растягивался с каждым шагом, дверь волшебным образом отодвигалась и ускользала от него. Стук шагов Рокко походил на цокот копыт чёрта. Монстрa – демонa, – преследующего беглеца.

Он закрыл глаза и втянул воздух. Его пальцы коснулись чего-то холодного. Он открыл глаза и увидел, что касается ручки двери. Он повернул ее и толкнул дверь.

B другом конце комнаты, скрестив ноги, за столом сидел мужчина, положив одну руку на колено, а другую – на сотовый телефон. Он был старше Скута – по крайней мере лет пятидесяти пяти – но выглядел здоровым и жизнерадостным. Его серебристые волосы были коротко и аккуратно подстрижены, зачесаны вправо. У него было несколько морщин, но он заботился о своей коже. Он был из тех мужчин, которые балуют себя в лучших спа-салонах города. На нем был черный костюм ручной работы и дорогие мокасины.

Скут больше походил на преступника, чем он.

– Ах ты, собака! – сказал мужчина, прежде чем разразиться хохотом.

Он хлопнул себя по колену и покачал головой. Он говорил громко, но не кричал. Он сказал:

– Ты грязный, грязный, грязный пес! Джимми, послушай... Джимми, Джимми, Джимми, послушай меня, мой мальчик. В следующий раз, когда я буду тебя предупреждать, тебе лучше прислушаться. Эта девушка дала тебе мягкую порцию шоколадa и гороховый суп! Суп из зеленого горошка, мать твою! Я никогда раньше не слышал о шлюхе, которая одновременно гадит и блюет на клиента!

Он снова хихикнул. Человек на другом конце провода рассмеялся, пытаясь объясниться. Это звучало как неуместный, но приятный разговор. Скут не слышал всего разговора, но мог разобрать. Проститутку, по-видимому, вырвало, и она испражнилась на клиента. Он оглядел комнату с любопытством, но настороженно.

В комнате было еще двое мужчин – крепкие молодые парни в костюмах. Они напоминали более молодые версии Рокко.

Громилы, – подумал Скут.

Перед столом стояли два пустых стула. За столом стояли винный шкаф и книжный шкаф. Книжный шкаф был заполнен настоящими криминальными романами. Слева от Скута была стена с мониторами. Верхний ряд мониторов оставался неподвижным, изображая улицы и переулки вокруг "Бара и гостиницы Винни". Другие мониторы менялись каждые пятнадцать и тридцать секунд, показывая номера внутри здания, включая гостиничные номера.

Ужасающая мысль ошеломила Скута, как боксерский удар: Mеня записали.

Человек за столом сказал:

– В следующий раз... Эй, в следующий раз приходи к одной из моих девочек. Они не будут гадить на тебя, пока ты их об этом не попросишь. А теперь – эй, послушай меня, хорошо? – я хочу, чтобы ты прошел обследование. Эй... Эй, я серьезно, Джимми... Почему?! Ты только что спросил меня "почему?" Боже мой, сынок, какой же ты грязный! – oн посмотрел на мужчину слева от себя и рассмеялся. – Ты веришь этому ублюдку?! Я же говорил тебе, что он грязный пес, не так ли? Я же тебе говорил!

Мужчина слегка улыбнулся и кивнул, затем снова посмотрел на Скута. Он был озабочен только тем, чтобы обезопасить комнату.

Человек за столом переключил свое внимание на телефон и продолжил:

– Все знают, что ты грязный пес, Джимми, а грязные собаки нуждаются в обследовании. Сделаешь это – и сможешь вернуться сюда. Если этого не сделаешь, эй, сможешь вернуться к Мисс Говнюк.

Он хлопнул себя по колену и рассмеялся собственной шутке. Придя в себя, он договорил:

– Хорошо, хорошо, хорошо. Мне пора, Джимми. Передай своему папе "привет", а маме – "чао". Да... Нет, нет, нет, мне нужно кое-что сделать, малыш. Позаботьтесь о себе. Да, скоро поговорим.

Он сбросил вызов и улыбнулся в телефон, водя большим пальцем по экрану и говоря вполголоса. Затем он встал и протянул руку для рукопожатия через стол.

– Что? – спросил он. – Ты не собираешься пожать мне руку?

Скут медленно покачал головой.

– Почему? – спросил мужчина, склонившись над столом.

– Я тебя не знаю.

– Вот именно. Итак, мы пожимаем друг другу руки и представляемся. Это детский сад, дружище. Нет, нет, это не детский сад. Ты ведь ходил в школу, не так ли? Конечно, ходил. А теперь иди сюда и пожми мне руку. Мы не можем начать, пока не начнем наши маленькие отношения, верно? Чем скорее ты пожмешь мне руку, тем скорее это испытание закончится. Это, наверно, то, чего ты хочешь, не так ли? A?

В голове Скута зазвенела тревога. Мужчина выглядел дружелюбно, но он знал, что это всего лишь маскировка. Он не мог доверять человеку, который вызвал его в офис силой. Он оглянулся через плечо и подумал, не сбежать ли ему. Рокко прислонился спиной к закрытой двери, блокируя единственный выход. В комнате не было окон. Он едва мог стоять на ногах, так что у него не было шансов сразиться с четырьмя мужчинами. Он похромал вперед и пожал мужчине руку.

Мужчина сказал:

– Хорошая хватка, мой друг.

– Кто ты такой? Что я здесь делаю?

– Меня зовут Винсент Лучано. Это мое заведение, но не называй меня Винни. Мы используем его исключительно для бизнеса. Звучит дружелюбно, не так ли? Товарный вид, верно? Но Винни – это детское имя, а я не ребенок. Итак, как тебя зовут?

– Ты уже знаешь мое имя.

Винсент причмокнул губами, затем сказал:

– Давай, парень, подыграй.

Скут фыркнул, потом ответил:

– Меня зовут Скут МакДональд.

– Приятно познакомиться, Скут.

Винсент сел, затем подвинул свое кресло вперед и положил локти на стол. Он указал на стул, жестом показывая, чтобы Скут сел. Скут поморщился, садясь. Пачка туалетной бумаги в нижнем белье была горячей из-за его крови. Винсент и мужчины захихикали. Однако Рокко молчал. Они подождали, пока Скут устроится поудобнее.

– Позволь мне кое-что прояснить, – сказал Винсент. – Я слышал, как люди называют меня "мафиози", а некоторые говорят, что я "капо" для мафии. На это я отвечаю: какая мафия? Все гангстеры занимаются политикой, не так ли? В наши дни не увидишь, чтобы гангстеры расстреливали людей и места из автоматов, не так ли? Я – законный бизнесмен. Что я могу сказать? Я владею многими предприятиями и предлагаю множество услуг. Некоторые из них немного... в тени, но кто в наши дни не в тени? Я никому не причиняю вреда. На самом деле, я предоставляю финансовую помощь, невообразимое удовольствие и надежную защиту своему сообществу.

Скут понял правду, скрывающуюся за ловкими словами Винсента. Он был ростовщиком, сутенером и рэкетиром. Он попал в преступный мир, запертый в комнате с жестокими людьми.

– Чего ты хочешь от меня? – cпросил он.

– Ты честный и прямолинейный. Бам! Мне это нравится. Так что позволь мне прямолинейнo ответить. Ты, Скут, будешь сопровождать моего друга Рокко в ночь... назовем это "взыскания долгов". Видишь ли, я был под следствием в течение нескольких лет. Это не ограничивало мой законный бизнес, я все еще мог зарабатывать деньги тут и там, но это ограничивало мои... "возможности", так сказать. Мои друзья и враги начали думать, что я обмяк. Они перестали платить то, что были должны. Некоторые воспользовались этой возможностью и начали нападать на мой бизнес. Я не люблю править железным кулаком, но иногда нужно подавать пример. Вот, что вы двое сделаете для меня сегодня вечером.

Скут запрокинул голову, потом фыркнул и рассмеялся. Остальные мужчины молчали. Скут перестал смеяться, как только понял, что Винсент не шутит.

Он спросил:

– Зачем мне это делать? Я не гангстер.

– Я, кажется, сказал тебе: я тоже не гангстер. А наш друг Рокко... Это совсем другая история. Он сертифицированный ломатель ног. Он возьмет на себя всю грязную работу за тебя. Все, что тебе нужно сделать, это сесть за руль.

Скут ответил:

– Но почему я? Я... – понизив голос, но не шепотом, он сказал:

– Я заплатил вам вчера. Или, я имею в виду, я заплатил Ромео. Я заплатил твоим людям. Я тебе ничего не должен. Кроме того, я... я – полицейский.

– Да, да, да. Посмотрите на меня все, я – полицейский. Ты, наверно, пробовал эту фразу и на Рокко, не так ли? Послушай, мы знаем все о твоем прошлом. Оно грязное, мерзкое. Адвокат назвал бы его "отвратительным". Ну, они так и сделали, тебе просто сошло это с рук из-за сделки о признании вины. Итак, ты не полицейский, и не связан с полицией, но тебя учили иметь дело с преступниками, и ты хорошо управляешься с машиной, а мне отчаянно нужны дополнительные люди. Похоже, ты – идеальный кандидат, не так ли?

Скут сказал:

– Нет. Что бы вы ни говорили, я не такой, как вы. Мое прошлое... Я смирился с этим, – он указал на мониторы и сказал: – И если ты думаешь, что это должно меня напугать, то это не так. Ты не можешь шантажировать меня каким-то зернистым видео. Моя жена, она... Она уже меня раскусила. Она знает. Я имею в виду, она знает. Ей будет наплевать, если она узнает, что я развлекался на стороне.

– Развлекался? – повторил Винсент, посмеиваясь. – Ты думаешь... О нет, ты думаешь, что просто "развлекался"? Боже мой, это что-то с чем-то.

Смех Винсента был самым громким, хотя его охранники смеялись вместе с ним. Рокко молчал. Он посмотрел на свои наручные часы, затем поджал губы и оглядел комнату. Скут пожал плечами и заикнулся, но не смог закончить ни слова. Он блефовал. Он боялся правды и был готов на все, чтобы скрыть ее от Джины.

Он кашлянул, потом сказал:

– Я... я знаю, что произошло. Я не пользовался презервативом. Ну и что? А? Как я уже сказал, моей жене все равно. Она не любит меня, ясно?

– У-тю-тю, – сказал один из охранников, хитро улыбаясь.

– Винсент, – вмешался Рокко. – Время.

– Хорошо, мой друг, хорошо, – сказал Винсент, успокаиваясь.

Он испустил долгий вздох и достал из ящика стола папку из плотной бумаги. Он сказал:

– Вот почему ты будешь работать на меня сегодня вечером, Скут. Позволь мне показать тебе стимул А.

– Я же сказал, ты не можешь...

Скут остановился, когда Винсент положил на стол четыре фотографии. На снимках он трахал Кристал в миссионерской позе, его незащищенный пенис был у нее во влагалище. На втором снимке у Скута была большая, глуповатая ухмылка на лице. Его член был всего в нескольких дюймах от "киски" Кристал, которая была наполнена его спермой. На третьей фотографии он снова трахал ее без презерватива, со старой спермой на ее половых губах. А на четвертом снимке обнаружилась вторая сперма в заднице.

Винсент сказал:

– Ты сделал гораздо больше, чем трахался без резины, Скут. Ты трахнул ее и кончил в нее. Дважды.

– Я был, э-э-э... Это не так... Это было не так...

– Позволь показать стимул Б.

– Нет, послушай, у тебя не та...

Винсент положил еще четыре фотографии поверх остальных. Скут поднял бровь, затем поморщился и покачал головой. Он открыл рот, чтобы заговорить, но шок лишил его голоса. Его глаза наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.

На фотографиях он занимался сексом с молодой блондинкой в четырех разных позах – миссионерская, наездница, по-собачьи, банановый сплит. Бледная девушка была тощей и хрупкой, плоскогрудой и недоразвитой.

Улыбаясь, Винсент сказал:

– Посмотритe на этот страх в твоих глазах. Боже мой, самые ужасные мысли приходят тебе в голову, не так ли? Сколько ей лет? На вид ей четырнадцать. Она могла бы быть моей дочерью. Верно?

Скут зарычал на него, скрипя зубами, тяжело дыша и сжимая кулаки. Однако Винсент был прав. Те же самые мысли пронеслись в его голове.

Винсент продолжил:

– Расслабься, Скут. Я не гангстер и не монстр. Уверяю, ей восемнадцать лет, через два месяца ей исполнится девятнадцать.

Плечи Скута расслабились, дыхание стало прерывистым, изо рта потекли капли слюны. Затем Винсент сказал:

– Но она не совсем здорова. Я действительно не знаю, как выразить это в "политкорректных" терминах, поэтому мне придется быть мудаком. Ее мать сказала мне – и это были ее слова – она сказала мне: девочка умственно отсталая. Серьезно, это были ее слова, а не мои.

Покачав головой, Скут откинулся на спинку сиденья, нахмурился и сказал:

– Tы, должно быть, лжешь. Тот... Это не я. Это не могу быть я.

– Это ты.

– Я был, э-э-э... Черт, я ничего не помню. Если я не могу этого вспомнить, то это значит... это значит... Я был накачан наркотиками, так что на самом деле это был не я. Ты накачал меня наркотиками и заставил это сделать, так что это не моя вина! Ты можешь сказать миру все, что захочешь, но это будет правдой! Потому что это правда! Я... я даже сдам чертов тест на наркотики! Ты сядешь за то, что развратил ее и накачал меня наркотиками!

Винсент спросил:

– Ну да, приятель, как ты думаешь, что они найдут в тесте на наркотики? Какой-нибудь волшебный наркотик для контроля над разумом? МК-Ультра^[12]? – oн рассмеялся вместе со своими охранниками, а затем сказал: – Вот правда: мы не накачивали тебя наркотиками.

– Ты лжешь.

– Вовсе нет. Ты напился до беспамятства. Бутылка за бутылкой шампанского. Ты принял немного "молли"^[13], но мы не подсыпали его тебе в напиток. Кристал спросила тебя, не хочешь ли ты взять его, и угадай, что ты сказал?

– Перестань мне врать, – сказал Скут, и слезы затопили его веки.

Винсент продолжал:

– Ты сказал "да". Ты сделал все это, потому что хотел. Ты не мог остановиться. Даже когда появились мои люди, чтобы начать записывать тебя, ты продолжал это делать. Ты сказал, что хочешь, чтобы люди наблюдали за тобой. У нас есть видеозапись этого. У нас есть видео всего. На самом деле, давай перейдем к стимулу В, – oн указал на мониторы и приказал: – Выключите их. Мне нужен только тот, что в углу.

– Нет, не надо. Я больше не хочу этого видеть. П–пожалуйста, остановись. Пожалуйста! Пожалуйста!

Теперь по щекам Скута текли слезы. Его голос был паническим, мягким и надтреснутым. Винсент проигнорировал его. Он использовал пульт дистанционного управления, чтобы изменить ввод на мониторе в левом нижнем углу набора, затем нажал кнопку ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ.

Скут хлопнул ладонью по разинутому рту. Его налитые кровью глаза выпучились, слезы хлынули ручьями. Кислород застрял в его легких, когда он невольно задержал дыхание. Из его горла вырвались приглушенные хриплые звуки. Рокко поджал губы и уставился в пол. Другие стражи порядка скривили губы в отвращении, пока смотрели запись. У Винсента было веселое выражение лица – большие, мерцающие глаза и широкая, плотно сжатая улыбка.

Кадры были отвратительными.

Из встроенных в потолок динамиков доносилось детское хихиканье и пьяное, бессвязное бормотание Скута. Затем они услышали ржание лошади.

– Нет! – закричал Скут, вскакивая на ноги.

Он пошатнулся из-за боли в прямой кишке и тазу.

– Да, – сказал Винсент. – Ты сделал это, потому что хотел. Это была твоя идея. Я могу показать тебе видео, на котором ты просишь лошадь, чтобы...

– Прекрати это! Прекрати это! О, Боже, нет! Выключи! Выключи на хрен!

– Ты просто больной, Скут.

Скут бросился на монитор, надеясь разбить его ударом. Охранник толкнул его и опустил обратно на сиденье. Скут дернулся и вздрогнул, когда жгучая боль в его заднице усилилась. Он попытался встать, но охранник положил руки ему на плечи и прижал его к стулу.

– Выключи его, – быстро сказал Скут. – Пожалуйста, выключи его. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты захочешь. Пожалуйста, просто выключи его уже! Пожалуйста!

Винсент уставился на него с невозмутимым выражением лица.

На видео, невнятно произнося слова, Скут сказал:

– Это... это очень... очень... Немного б–б–большой...

Не сводя глаз со Скута, Винсент направил пульт на монитор и нажал кнопку ПИТАНИЕ. Монитор выключился, и звук перестал воспроизводиться.

Пока Скут рыдал перед ним, Винсент сказал:

– Есть светлая сторона и не очень. С другой стороны, я выбрал тебя для этой задачи, потому что ты один из самых безрассудных и глупых клиентов, которые у меня когда-либо были. Ты совершил больше всего ошибок, самых... плохих решений, которые я когда-либо видел, чтобы кто-то принимал за одну ночь. С другой стороны, я выбрал тебя, потому что знаю, что ты талантлив. Мы многое узнали о тебе из нашей проверки. Ты – крутой ублюдок, и это хорошо. Мне нравятся крутые ублюдки. И теперь ты водишь такси. Ты знаешь город лучше, чем кто-либо другой. Так вот, что ты будешь делать, верно? Ты будешь крутым ублюдком, ты будешь возить Рокко, куда бы он тебе ни велел, и ты закончишь эту работу за меня. Верно?

Скут шмыгнул носом и что-то пробормотал себе под нос, лицо его исказилось неузнаваемым узлом. Он вытер слезы на щеках, затем слизь на губах, а затем свежие слезы на щеках.

Винсент бросил ему носовой платок и спросил:

– Я прав, Скут?

Скут сглотнул мокроту – раз, два, три. Он дышал через нос, пытаясь взять себя в руки. Вытер лицо носовым платком.

Слабым, нервным голосом он сказал:

– Я сделаю это. Я могу сделать это для тебя, если ты... если вы все удалите – если вы все сожжете.

– Даю слово, – сказал Винсент. – Пока ты не создашь никаких проблем Рокко, я избавлюсь от всего. Никто – ни одна душа – никогда не узнает, что произошло прошлой ночью.

Скут почувствовал некоторую искренность в голосе Винсента. Он не доверял им, но после просмотра фотографий и видеозаписи он понял, что не может доверять и себе. Чтобы спасти себя и защитить свою семью, он должен был следовать приказам Винсента.

И это было все.

Он спросил:

– Когда мы начнем?

Рокко схватил из угла жесткий черный кожаный портфель и позвал его:

– Пойдем, Скут.

– Ты слышал, что сказал этот человек, – сказал Винсент.

Скут кивнул и глубоко вздохнул, чтобы стряхнуть дрожь. Он поднялся на ноги, шипя и скуля от боли в заднице. Другие охранники смеялись над ним. Он прохромал мимо них. Позорная прогулка, – подумал он. Рокко придержал для него дверь.

Он похлопал Скута по плечу и подбодрил:

– Все закончится раньше, не успеешь оглянуться.

Когда дверь закрылась, Винсент сказал:

– Теперь вам двоим будет веселее. Но не слишком веселитесь! Проследите, чтобы они все запомнил мое имя!

ГЛАВА 11. Драйв

Положив руки на руль, Скут рассеянно уставился на красные задние фары пикапа перед ним. Он услышал слабый, искаженный голос на заднем сиденье, как будто слушал, как кто-то говорит из-под воды. Он взглянул в зеркало заднего вида и заметил Рокко, сидевшего позади него, губы его шевелились, пока он просматривал портфель, лежащий у него на коленях. Он также слышал щелканье и лязганье инструментов.

Скут оглянулся на дорогу. Задние фары пикапа засветились ярче, когда приближающийся светофор сменил зеленый на желтый. Он видел это как в замедленной съемке. Задние фары оставляли в воздухе светящиеся красные полосы. Он ударил по тормозам, такси затормозило позади грузовика. Скута и Рокко швырнуло вперед, их спасли ремни безопасности.

– Алло, блядь! – крикнул Рокко, постучав по перегородке между передним и задним сиденьями. – Тебе нужно успокоиться. Если хочешь выбраться из этого живым и свободным, тебе нужно действовать как профессионал.

– Я никогда не делал этого раньше, – сказал Скут, пристально глядя на задние фары грузовика.

– Это не значит, что ты не можешь быть профессионалом, Скут. Ты ведь умеешь водить машину, да? Ты водишь это такси уже много лет, не так ли? Делай то, что у тебя получается лучше всего. Доставь нас к месту назначения, не привлекая к нам внимания. Расслабься, приятель. Сделай глубокий вдох и успокойся. Не думай ни о чем другом, кроме сегодняшнего вечера. Все будет хорошо, если сегодняшний вечер пройдет хорошо. Понял?

Скут побарабанил пальцами по рулю, постучал левой ногой по коврику и кивнул. Он нервно рассмеялся, потом прикусил губу, вздохнул, закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. Он был опьянен коктейлем противоречивых эмоций. Оптимизм и пессимизм перекликались в его голове. С тобой все будет в порядке, если ты будешь следовать его приказам! Они не узнают правду!

– Зеленый, – сказал Рокко.

Скут открыл глаза и увидел отъезжающий от него пикап. Он проверил свой сотовый телефон на приборной панели. Его приложение с картой направило его к их первой остановке этого вечера.

Продолжая приводить в порядок свое оборудование, Рокко произнес:

– Мы собираемся посетить бордель. Я подчеркиваю это слово – «бордель» – потому что, на самом деле, это не такое профессиональное заведение, как наше. Это больше похоже на притон, кишащий наркоманками-нимфоманками. Они называют его чертовым «Международным Домом Шлюх» вместо борделя. Мы не владеем им, мы не потворствуем этому, но мы хотим того, что принадлежит нам. Видишь ли, это место действовало на нашей территории без нашего разрешения в течение последнего года или около того. Владелец, Деймон Йорк, работал у нас уличным сутенером. Он знает, что должен, и это то, что мы собираемся получить.

– И это все? – спросил Скут неуверенным голосом, как будто на самом деле не хотел знать ответ. – Мы просто заберем деньги и уедем?

– Нет, не совсем так. Ты ведь слышал Винсента, да? Мы собираемся подать пример. Деймон осмелел, потому что мы молчали во время расследования. Итак, мы собираемся использовать Деймона, чтобы сделать объявление: это все еще улицы Винсента, и никто не трахается на этих улицах, не заплатив нам в первую очередь.

– Я не хочу никому причинять боль.

– Ах, не беспокойся о вещах, которые тебя не касаются. Я не ожидаю, что ты причинишь кому-то вред в этом месте. Но я ожидаю, что ты будешь прикрывать мне спину. Я займусь грязной работой, а ты просто стой рядом и управляй толпой.

– Толпой? Какой толпой?

– Послушай, Скут, мы едем в грязное место с грязными людьми, а грязные люди дерутся грязно, не так ли? На меня нападали, били ножом в спину и стреляли, все потому, что мое подкрепление отвлеклось или я вошел один. Но мои дни "Рэмбо" закончились. Теперь я умнее. Я знаю, как защитить себя и своих друзей. Смотри в оба, будь уверен в себе, и у нас не будет никаких проблем. Большинство из этих людей – трусы. Они ничего не сделают, пока ты не повернешься к ним спиной. Так что, твоя работа будет такой же простой: если кто-то попытается помешать моей работе, смотри на них свысока и не поворачивайся к ним спиной. Понял?

– Черт возьми... О, черт... Нет, боже, к черту все это... – пробормотал Скут.

Он снова забеспокоился, дрожа, как алкоголик, борющийся с ломкой. На другом перекрестке он повернул направо. Их первая остановка была примерно в миле от "Бара и гостиницы Винни" – не более, чем в восьми минутах езды. Часы на приборной панели показывали 10:43 вечера. Беспокойные подростки и гангстеры бродили по окрестностям, ругались, курили и пили.