Текст книги "Плохие решения (ЛП)"

Автор книги: Джон Этан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Скут приставил нож к шее Ромео, быстро проделав четыре разреза в его горле. Ромео перестал кричать, хрипеть и шипеть. Его руки выскользнули из пальцев Скута. Он ударил Скута прикладом пистолета по лицу, расширив порез под левым глазом и сломав скулу. Отшатнувшись назад, Скут схватил ствол пистолета и непреднамеренно приложил большой палец к дулу.

Он выхватил пистолет. Тот выскользнул из потных рук Ромео, но его палец зацепился за курок. Он нажал на него, прежде чем выпустить пистолет, отстрелив кончик большого пальца Скута. Пистолет упал на пол. Ромео врезался в полки справа от него, в то время, как Скут зацепился за дверь люка позади него, из его пальца брызнула кровь. В ушах у них звенело от оглушительных выстрелов.

Ромео упал на колени, а затем рухнул на пистолет. Он захныкал:

– Стой, стой, стой. О, Боже, пожалуйста...

Скут пнул его по затылку. Голова Ромео отскочила от пола, как баскетбольный мяч, лоб покраснел, из носа хлынула кровь. Он громко застонал и дернулся. Скут снова наступил ему на голову. Стоны Ромео сменились хрипом. Скут видел, что он без сознания. Но он не доверял ему, поэтому не мог отпустить.

Он продолжал топтать Ромео по затылку. Стук! Стук! Стук! Он начал кричать после пятого удара, злясь на себя и окружающий мир. Но не мог остановиться. Стук! Стук! Стук! Под лицом Ромео собралась лужа крови. Она выходила изо рта, ноздрей, глазниц и ушных каналов. Струйки крови хлынули из порезов на его голове, разбрызгиваясь во все стороны.

Хрип теперь звучал, как стук газонокосилки, громкий и непрерывный, а топот – как удары топора по стволу дерева.

С пятнадцатым ударом затылок Ромео рухнул с ужасным влажным хрустом. Каблук ботинка Скута вонзился в голову бармена. Кусочки мозга Ромео сочились из-под его скальпа. Скут уставился на него, встревоженный насильственной смертью. Он совершил убийство, но чувствовал, что кто-то другой контролирует его – как будто Рокко овладел им.

Он медленно поднял ногу. Кусочки волос и мозга Ромео застряли между бороздками на подошве его ботинка.

Он осторожно перевернул Ромео. Он не хотел видеть лицо этого человека, но все же краем глаза заметил его. Глаза Ромео вылезли из орбит. Они выглядели красными и опухшими, больше, чем обычно. Порезы на его лице расширились, нос превратился в месиво, а губы стали фиолетовыми, порезанными и распухшими.

Скут схватил пистолет, затем вышел из-за стойки, скользя с каждым шагом из-за крови и мозгов под ботинками.

Дойдя до двойных дверей, он оглянулся на бар. Дверь загораживала ему вид на разбитую голову Ромео. Он слышал, как кровь Ромео капает под музыку из музыкального автомата – "Детская любовь" The Supremes. Он хотел извиниться, но извинения были бесполезны для мертвых. Он прошел в двери.

* * *

В вестибюле, поднимаясь по винтовой лестнице, Скут услышал истеричные женские голоса и торопливые шаги. Они ясно слышали выстрелы и крики. Впрочем, проститутки не были его главной заботой. У подножия лестницы он открыл железную дверь и направил пистолет в коридор.

Он был пуст.

Он слышал слабые мужские голоса в коридоре. Затем он услышал неприятный смех Винсента. Криминальный авторитет был невозмутим.

Скут шел по коридору, держа пистолет перед собой. Голоса в кабинете Винсента стали громче. Он прижался к стене в конце коридора. В кабинете воцарилась тишина.

– Скут, я знаю, что это ты, – сказал Винсент из-за стола. – Я все вижу, помнишь? Я видел тебя за милю. Я не ожидал, что ты так поступишь с моими людьми, но это доказывает, что я был прав. Слушай внимательно, ладно? Ты там слушаешь?

Скут заметил камеру наблюдения в углу коридора. Винсент мог видеть его, но он не мог видеть Винсента.

Он закричал:

– Я сделал это из-за тебя! Ты должен был просто отпустить меня! Ты должен был сдержать свое проклятое слово!

– Я знаю, что ты злишься, Скут, но... давай посмотрим правде в глаза. Ты сделал это, потому что хотел. Вини меня за то, что я послал тебя с Рокко, конечно, но не вини меня за это. Думаю, ты решил прийти сюда и поиграть в «героя», скорее в «убийцу», но это все еще на тебе. И я принимаю тебя таким, какой ты есть, чувак. У нас всё в порядке, между мной и тобой. Правда, Скут, подумай об этом. Я – твой единственный друг в этом мире. А теперь опусти пистолет и иди сюда, пока все не вышло из-под контроля. Давай заключим новую сделку.

Скут ненавидел себя за то, что обдумал предложение Винсента о переговорах. Голос криминального босса звучал честно, дружелюбно и понимающе. Но он мог видеть сквозь шараду Винсента.

– Ты пристрелишь меня, как только я зайду за угол! Я знаю это!

– Это неправда, Скут.

– Я знаю, что ты не один! Твои люди направили пистолеты на дверь, а ты сидишь за своим столом! Я прав, не так ли?!

Винсент умел обращаться со словами. С его чувством юмора и беспечным тоном он мог утешать своих жертв, приказывая их пытать и казнить. Но люди с большими ртами обычно говорят слишком много, а распущенные губы и чрезмерная самоуверенность – это брак, заключенный в аду. Классическая пословица гласит: Любопытство погубило кошку.

Высокомерие тоже убивало кошек.

– В этом ты прав, – усмехнулся Винсент.

Хоакин стоял слева от него, целясь из револьвера в дверь, в то время, как Ричи, вооруженный пистолетом, стоял у входа спиной к стене.

– Полиция уже в пути, друг мой, – сказал Винсент. – Моя полиция. Они вломятся в это место в любую минуту. Они увидят тебя с пистолетом и пристрелят. Если ты вбежишь сюда с этим пистолетом, мы тебя пристрелим. Ты не можешь выиграть войну на два фронта. Никто не может. Поверь мне на слово. Я не мог справиться с расследованием и моими соперниками, поэтому я сосредоточился на одной вещи за раз. Тебе нужно сделать то же самое. Выбрось пистолет так, чтобы я мог его видеть, а затем войди сюда с поднятыми руками. Договорились?

Скут сосредоточился на его голосе, но уже перестал его слушать. Он позволил Винсенту говорить, чтобы тот мог раскрыть свою позицию. Один шанс, – сказал он себе.

Винсент сказал:

– Это не закончится в твою пользу...

Скут выскочил из-за угла. Он дважды выстрелил в кабинет. Первая пуля пролетела мимо Винсента. Мужчина вжался в кресло. Затем вторая пуля попала ему в грудь. Она сломала ему ребро, пробила правое легкое, затем спустилась вниз и остановилась в диафрагме. Морщась от боли, он хлопнул ладонями по огнестрельной ране на груди и застонал.

Воздух снаружи заполнил его плевральную полость, сжимая разорванное легкое, в то время как кровь одновременно затопила его. Он почувствовал сильное, пугающее ощущение давления и жара в груди. Он упал на стол, приподнялся, затем снова рухнул, окровавив ладони. Он потянулся к сотовому телефону, стоявшему на краю стола.

Во время перестрелки Ричи появился в дверях и выстрелил в Скута. Пуля попала ему в левое плечо, пробив трапециевидную мышцу. Скут врезался в стену справа от него и закричал. Вторая пуля вошла ему в рот через левую щеку, прошла мимо языка и зубов и вышла через правую щеку рядом с нижней челюстью – рядом с ухом. Входное отверстие было крошечным, в то время, как выходное отверстие было размером с четвертак.

Но пуля еще не закончила свое путешествие. Она срикошетила от бетона и задела его скальп. Его ноги подкосились, и он упал на одно колено, спасаясь от третьего и четвертого выстрелов Ричи.

Скут выстрелил в него в ответ. Пуля попала Ричи в живот и застряла там. Пошатываясь, он выстрелил в пол. Скут подбежал к нему, одновременно нажимая на курок пистолета. У него кончились патроны. Он достал из-за пояса молоток и, пошатываясь, направился в кабинет. Винсент был его единственной заботой. Ричи оттолкнул его. Из-под ног Скута он выстрелил в пол. Пуля срикошетила и ударилась в потолок. Он вытолкнул Скута обратно в коридор.

Хоакин стоял рядом со своим боссом, положив руку на плечо Винсента. Он направил револьвер на дверной проем, надеясь, что сможет выстрелить в Скута, но не увидел его за спиной Ричи.

– Прочь с дороги! – крикнул он.

Ричи его не слышал. Адреналин оглушил его. Во время борьбы за выживание было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме этого... Hа выживании.

Когда Хоакин обошел стол, Винсент схватил его за предплечье и слабым, хриплым голосом сказал:

– Вызови... Позвони Джо...

– Я позвоню доктору, босс.

– Джо... Позвони Джо.

– Мы можем разобраться с этим позже. Я позвоню доктору.

Суровый, но хриплый от крови в горле, Винсент сказал:

– Ты... Ты позвонишь... Джо. Я... – oн усмехнулся, потом закашлялся кровью. – Я... мертв... закончил... finito.

Хоакин вздохнул и схватил сотовый телефон, лежащий на столе. Он начал набирать номер, прислушиваясь к ворчанию и стонам в коридоре.

В коридоре Ричи снова выстрелил из пистолета в пол, споткнувшись о Скута. Скут ударился спиной о стену позади него. Он замахнулся молотком на руку Ричи, раздробив несколько пястных костей и даже попав в пистолет, но Ричи не отпустил его. Пистолет снова выстрелил, когда они, пошатываясь, шли по длинному коридору.

Скут замахнулся молотком на промежность Ричи. Головка молотка столкнулся с его мошонкой. Ричи сжал бедра и попятился назад. Он выблевал желтовато-коричневую слизь, затем его вырвало. Скут крутанул молоток, затем замахнулся на живот Ричи, расширяя его огнестрельную рану и скользнув в нее.

Пока гангстер хватал ртом воздух, Скут навалился всем телом и прижал его к стене. Пистолет выпал из вялых рук Ричи. Скут повернул молоток в животе Ричи. Его плоть издала рвущийся звук, когда рана растянулась. Румянец исчез с губ, щек и даже радужки Ричи, но он все еще сопротивлялся.

Он вцепился в простреленное плечо Скута, впившись ногтями в трапециевидную мышцу. Ноги подкашивались, Скут стиснул зубы и застонал. Ричи вскочил и ударил лбом в челюсть Скута, отбросив его назад к параллельной стене. Он присел и схватил пистолет, мир закружился вокруг него.

Прежде чем Ричи успел встать, Скут замахнулся молоткoм ему в лицо. Oн попал в левое глазное яблоко Ричи, вызвав мгновенное кровоизлияние. Он снова замахнулся им в лицо Ричи, нанеся ему апперкот. Mолотoк рассек ему переносицу и раздавил ноздри. Ричи фыркнул, изо всех сил стараясь дышать через нос. Кровавая слеза скатилась по его щеке. Он был ошеломлен, и едва пришел в себя.

– Довольно! – в ярости закричал Скут.

Он схватил Ричи за рубашку и оттолкнул его к другой стене. Он крутанул молоток, затем сунул коготь головки в рот Ричи и потянул за ручку. Молоток застрял между нижними резцами Ричи. Он слегка подтолкнул молоток, затем выдернул его. Один из нижних резцов Ричи вылетел, за ним последовал гейзер крови. Скользкая кровь брызнула и потекла по подбородку, а затем закапала с челюсти.

Скут снова сунул коготь в рот. Он ударил Ричи по лбу и откинул его голову назад, затем опустил молоток вниз, заставив его разинуть рот. Он пошевелил им во рту. Его верхние резцы потрескивали и поблескивали в деснах. Кровь обрисовала контуры его зубов, затем каскадом залила эмаль. Молоток вылетел у него изо рта с нервирующим хлопком. У него сломалась челюсть. Еще один зуб выпал у него изо рта вместе с обломками других зубов.

Скут услышал, как кто-то выбежал из кабинета Винсента. Он подхватил Ричи под мышки и оттащил его от стены. Он держал его перед собой, как живой щит. Через плечо Ричи он увидел, как Хоакин целится в них из револьвера.

Скут закричал:

– Он все еще жив!

Хоакин немного опустил револьвер. Затем прицелился в голову Скута.

Съежившись за спиной Ричи, Скут повторил:

– Он все еще жив!

Хоакин шагнул вперед и нажал на курoк. Он трижды выстрелил Ричи в спину, надеясь, что пули пройдут сквозь него и попадут в таксиста. Вместо этого пули остановились в его органах. Скут отступил назад, от каждой части его тела исходила боль. Он чувствовал, как Ричи дрожит в его руках, яростно вздрагивая при каждом выстреле.

Хоакин дважды выстрелил в ноги Скута. Пули отскакивали от пола. Скут упал на спину, мертвое тело Ричи приземлилось на него сверху. Он выкатился из-под него и нырнул в ближайшую комнату. Хоакин выстрелил в него в шестой раз, попав в дверной проем. Скут вскарабкался на стену рядом с дверью, сжимая в руке молоток. Прижавшись к стене, он поднялся на ноги. Он был в комнате отдыха для сотрудников.

Он заикнулся:

– Ты... Tы не...

Хоакин ворвался в комнату, держа револьвер за ствол и размахивая им, как молотком. Он замахнулся им на Скута. Скут пригнулся и увернулся. Револьвер лязгнул, когда приклад ударился о стену над ним. Он замахнулся молотком на Хоакина. Прежде чем он успел ударить его в живот, Хоакин схватил Скута за руку и оттолкнул назад. Боль от выстрела в предплечье возобновилась. Хоакин направил револьвер ему в голову. Скут схватил его за руку и оттолкнул. Рукоятка оружия ударил его в плечо.

Они, спотыкаясь, прошли через комнату, толкаясь и дергая друг друга за руки. Они врезались в пластиковый обеденный стол, затем в холодильник. Двери распахнулись.

Хоакин бросился вперед и толкнул Скута к стойке. Он немного присел, потом вскочил и ударил Скута головой. Нос Скута сломался с приглушенным щелчком. Он перегнулся через стойку как раз в тот момент, когда Хоакин снова повернул голову к Скуту. Лоб бандита ударился о подбородок Скута, отчего у того отвисла челюсть. Скут боялся, что следующий удар головой лишит его сознания. Поэтому, собрав всю свою энергию, он присел, обхватил Хоакина за талию и поднял его с пола. Затем швырнул его на обеденный стол.

Две ножки стола согнулись. Хоакин скатился и упал на пол. Скут глубоко вздохнул, у него закружилась голова от избиения и ударов тела. Он набросился на Хоакина с молотком. Он целился ему в голову, но вместо этого попал в верхнюю часть спины. Хоакин вскочил на ноги и схватил Скута. Тот приземлился на бильярдный стол, а Хоакин приземлился на Скута, заставляя шары катиться во все стороны и уронив свое оружие при ударе.

И снова Скут запыхался, но был полон решимости. Он схватил шар и ударил им Хоакина по голове. Тот обхватил руками горло Скута, душа его. Скут вскочил и продолжал размахивать шаром сбоку от головы Хоакина. С четвертым ударом он поранил его висок. Его кровь капала на лицо Скута и окрашивала белый шар. Скут ткнул шар в лицо Хоакину, как будто собирался засунуть его ему в рот. Он сломал его резцы, разорвал губы и заставил его отступить.

Хватая ртом воздух, Скут приподнял бедра, затем схватил Хоакина за рубашку и толкнул его через край стола. Хоакин схватил Скута за рубашку и потащил за собой. Oн упал на деревянный пол, а Скут приземлился на него сверху, словно поменялись ролями. Он взобрался на талию Хоакина и ткнул окровавленным шаром ему в лицо. Хоакин схватился за одну из ножек бильярдного стола и извивался под Скутом, пытаясь вырваться и одновременно уклоняться от его атак.

Шар сломал ему зубы и проломил череп – лоб, скулы, глазницы. У него кружилась голова, его тошнило от повреждения мозга. И все же он продолжал сражаться.

Он протянул руку и вцепился в лицо Скута, в то время как Скут промахнулся, разбив шар о пол. Хоакин снова царапнул его лицо. Его указательный палец скользнул в рот через выходное отверстие на правой стороне лица. Он засунул туда палец и потянул вниз, используя каждую оставшуюся в нем унцию энергии. Щека Скута разорвалась, рана становилась все шире и шире. Это выглядело так, будто Хоакин отрывал ему лицо голыми руками. Крик Скута только ускорил расширение раны.

Один дюйм.

Два дюйма.

Три дюйма.

Рана почти достигла уголка его губ. Улыбка Глазго исчезла с его лица. Его окровавленные зубы и язык были отчетливо видны сквозь рану.

Скут ударил Хоакина осколком шарa по горлу, и адамово яблоко впилось ему в горло. Хоакин закашлялся и перекатился на бок, сбросив с себя Скута. Они корчились от боли на полу, руки Скута закрывали изуродованное лицо, а руки Хоакина – горло. Первым сориентировался Скут. Он поднялся на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону, и схватил Хоакина сзади, как только тот встал. Они споткнулись о труп Ричи и, пошатываясь, вышли в коридор.

Вскрикнула женщина.

Мужчины повернулись и посмотрели на нее. Молодая проститутка с "афро" стояла у подножия лестницы вестибюля, одетая в туфли на высоких каблуках и в микро-бикини под шелковым халатом. Стены и пол были забрызганы кровью. Мертвое тело Ричи лежало в луже крови перед комнатой отдыха. Лица обоих выживших мужчин были изуродованы. Она не узнала ни одного из них. Все выглядело так, будто за пределами кабинета ее босса произошла резня.

Взбегая по лестнице, она закричала:

– Он всех убивает! Бегите! Все бегите отсюда!

– Звоните 911! – крикнула другая женщина. – О, Боже, позвоните в полицию!

Их голоса затихли где-то наверху.

Скут затащил Хоакина в прачечную и толкнул на пол. Хоакин попытался встать, хрипя и кряхтя. Скут каждый раз пинал его обратно. Он наступил на руки, ударил его в живот и пнул в лицо. Он открыл дверцу сушильной машины, засунул голову бандита внутрь, а затем захлопнул ее – так быстро и так сильно, что не дал ему возможности упасть.

Петли визжали, и машина вибрировала с каждым ударом. Его кровь каскадом стекала по изогнутому стеклу. Затем стекло треснуло.

Скут в двенадцатый раз ударил его. Он закричал, прижимаясь к ней всем телом, борясь с нарастающей болью в простреленном плече. Под невыносимым давлением череп Хоакина, уже проломленный в их драке, треснул. Его веки расширились, а глазные яблоки вспухли. Из носа и ушей хлынула кровь. Его голова была сжата в прямоугольную форму, став меньше от напряжения.

Потом его лицо лопнуло. Верхняя половина его головы взорвалась, клочья окровавленной кожи разлетелись, как распустившиеся лепестки цветка. Осколки черепа вылетели из его лба, а за ними последовали кусочки мозга. Мозг расплескался по внутренней части сушильной машины. Один кусок попал в дверь сушилки. Его левый глаз свисал из глазницы, другой был раздавлен.

Скут мог видеть повреждения через дверцу сушилки. Он увидел и свое искаженное отражение. На мгновение он стал похож на Рокко. Затем его зрение прояснилось, и на его глаза навернулись слезы. Это был он. Он не мог повесить убийство на кого-то другого. Он был ответственен за резню. Секунду назад он был кровожаден. Теперь он был полон сожаления и отвращения.

Он зашел слишком далеко, и, к его полному разочарованию, его путешествие еще не закончилось. Он должен был закончить то, что начал.

Он закрыл глаза и, спотыкаясь, отошел от сушилки. Он услышал, как тело Хоакина вывалилось и ударилось о пол. Скут бросил взгляд на железную дверь, ведущую в вестибюль. Она была открыта. Он все еще слышал паникующих женщин наверху. Он положил руку на плечо, слегка надавив на огнестрельную рану. Он поднял глаза к потолку, пытаясь избежать мертвого тела Ричи, когда хромал обратно в кабинет Винсента.

* * *

В кабинете Скут обнаружил Винсента, откинувшегося на спинку стула, с восковым лицом и посиневшими губами. Его кровь пропитала рубашку и пиджак. Мокрый пиджак блестел, а рубашка покраснела. Его окровавленные руки дрожали на животе. В одной руке он держал сотовый телефон, но звонок уже закончился. Он дышал медленно и неглубоко.

Скут подошел к нему, открыл ящики стола и порылся в папках. Он заплакал, обнаружив свои фото. Скут достал из кармана зажигалку. Он остановился, прежде чем успел щелкнуть колесиком. Все его лицо исказилось, когда он уставился на свой простреленный большой палец. Он не осознавал, насколько серьезны его раны. Он чувствовал себя чудовищем.

Он подумал о своем сыне, Блейке, который уже боялся его из-за шрамов. Теперь я действительно его бугимен. Он больше никогда не посмотрит в мою сторону.

Он переложил зажигалку в другую руку и зажег ее. Он осветил края папок и разрозненных бумаг и поджег гроссбух на столе Винсента.

Винсент сказал:

– Они... Они...

– Помолчи.

Скут подошел к ящикам с другой стороны стола. Он начал сжигать папки, независимо от информации, содержащейся в них.

Винсент хихикнул, потом закашлялся. Он пробормотал:

– Ты... Ты не можешь... изменить это, – oн рассмеялся, но приступ кашля снова прервал его. Винсент продолжил: – Ты... идиот. Они... цифровые. Они... уже в сети. Я позвонил... мой мальчик. Ты в жопе. Все... узнают, что ты сделал. Может быть... Может быть, они уже знают.

– Заткнись!

– И они убьют тебя... Мои люди... мои копы... убьют тебя. Ты не выйдешь отсюда... Ты не можешь сбежать, С–скут. Ты идиот... Ты гребаный идиот...

– Пошел ты! – заорал Скут. Он наклонился к лицу Винсента и сказал: – Я прошел через ад из-за тебя. Я облажался, но я этого не заслужил. Ты хоть знаешь, что сделал Рокко? Ты знаешь... Знаешь, что ты заставил меня сделать? Почему ты не сдержал свое проклятое слово? Почему ты не мог отпустить меня? Это... О, Боже, это не должно было быть так. Не так, как сейчас... Не так, как сейчас...

Он споткнулся и уткнулся лицом в плечо Винсента. Он схватился за стол и стул, чтобы не упасть, пока рыдал. Ему потребовалась минута, чтобы прийти в себя. Он отодвинулся от Винсента. Тот перестал дышать во время речи Скута. Криминальный авторитет умер, его улыбка погасла, а мышцы расслабились.

Смерть была профессиональным риском. Она приходила ко всем, но часто была немного более жестокой к гангстерам.

– Ублюдок, – захныкал Скут.

ГЛАВА 24. Жесткая любовь

Скут остановился в вестибюле борделя. Он заметил молодую женщину, которая босиком пробежала мимо двойных дверей и исчезла за углом. Затем он услышал, как открылся вход. Проститутка выбежала из здания. Но он не слышал ни сирен скорой помощи, ни полицейских разговоров снаружи. Мои копы. Он услышал слова Винсента в своей голове. Он полагал, что продажные копы, которым платил Винсент, не будут штурмовать здание с армией честных полицейских.

Он хотел вернуться домой, хотел, чтобы насилие прекратилось, но чувствовал себя вынужденным противостоять своим внутренним демонам. Он запустил цепочку плохих решений и неудачных событий, посетив бордель. Он взял на себя ответственность за свои действия. Но Винсент шантажировал его, и женщина помогла ему. Это не закончится, пока он не обрубит все концы. Он посмотрел на лестницу, прислушиваясь к шагам и приглушенным голосам наверху.

Он подумал о женщине, которая все это затеяла: Кристал.

Он потащился вверх по лестнице. Посмотрел в коридор второго этажа. Некоторые из проституток посмотрели на него из своих комнат. Они захлопнули свои двери, как только заметили, что он не был одним из их кураторов. Некоторые женщины бегали из комнаты в комнату. Для Скута все они выглядели одинаково, так что казалось, что они пробегают через двери Скуби-Дуби.

Поднимаясь на третий этаж, он услышал, как женщина спросила:

– Что, черт возьми, там происходит?

– Три-ноль-четыре, – пробормотал Скут, – комната 304.

Он уже бывал там раньше, так что знал дорогу. Он взбежал по оставшейся лестнице, затем, пошатываясь, вошел в холл. Там стояла группа проституток, одетых в халаты, бикини и туфли на высоких каблуках. Они завизжали, когда он пронесся мимо них. Несмотря на кровь и увечья, Кристал узнала его. Она побежала в свою комнату.

Скут схватился за дверь, прежде чем она успела ее закрыть. Она потеряла равновесие и упала на задницу. Скут направился к ней, затем споткнулся, схватился за раненое плечо и заскулил. Он непреднамеренно усугубил рану, когда взялся за дверь. Кристал попятилась назад, пока не врезалась в одно из кресел с откидной спинкой перед окном.

– Не... не... не делай мне больно, – пробормотала она.

Скут, прихрамывая, направился к ней. Эскортница подняла на него руки и закричала:

– Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно!

Скут возвышался над ней, дрожа, как мокрый чихуахуа. Он окинул ее взглядом, оглядывая с головы до ног. Ее волосы были собраны в пучок, из которого торчала длинная шпилька. Под халатом он увидел, что на ней маленькое розовое бикини. Несмотря на ее участие в его мучениях, его все еще влекло к ней. Он отступил назад, пока икры не уперлись в матрас, затем сел в ногах кровати и уставился на проститутку, шмыгающую носом и истекающую кровью. Она уставилась на него, сбитая с толку.

– Ты накачала меня наркотиками? – спросил Скут.

– О чем ты говоришь?

– Не валяй со мной дурака. Я устал от этих игр. Я устал... от всего. Просто ответь. Скажи мне правду. Ты накачала меня наркотиками?

– Когда мы... Когда мы впервые встретились?

Скут кивнул.

Кристал покачала головой и сказала:

– Нет, я... я клянусь. Мы выпили вместе. Ты принял экстази, а потом ты... ты... ты выпил еще.

Лицо Скута сморщилось, когда он боролся со слезами. Он сказал:

– Я не знаю... Я не знаю, чему верить.

– Поверь мне. Поверь мне. Я не лгу тебе. Я бы не стала тебе лгать. Пожалуйста, не делай мне больно. Пожалуйста, я умоляю тебя.

– Поверить тебе? Я даже не знаю... Кристал – твое настоящее имя? Я тебя не знаю!

– Пожалуйста, не делай этого! – выпалила она, слова в спешке вырывались у нее изо рта. – Не делай этого, не делай этого, не делай этого, не делай этого. Ты же меня знаешь. Ты же знаешь, я... я не такая, как они. Мое имя... Мое настоящее имя Кристал Вега, ясно? Моя семья из... из Пуэрто-Рико. Я... я раньше там работала. Та же работа, понятно? Винсент, он... он "купил" меня у моего тамошнего сутенера. Его звали Себастьян, и он был должен Винсенту много денег. Очень много денег. Они собирались убить его и... и всех нас. Так что мне пришлось работать здесь. Они сказали мне... манипулировать тобой, и я должна была это сделать. Они убили бы меня и мою семью, если бы я этого не сделала.

Стиснув зубы, Скут спросил:

– Ты когда-нибудь задумывалась обо мне и моей семье?

– Мне очень жаль... так жаль... Я просто... Я пыталась выжить. Я никогда не хотела причинить боль тебе или кому-либо еще. Это была просто... плохая ситуация. Если бы я могла вернуться и все изменить, я бы это сделала.

– Для меня это ничего не значит. Ты завела меня в их ловушку. Нет, ты... ты сделала меня их мишенью.

Кристал подползла ближе и схватила дрожащую руку Скута. Скут в нерешительности отстранился. Затем с любопытством наклонился вперед.

– Что ты делаешь? – спросил он. – Что ты... Отойди от меня, ты... ты сука.

– Не говори так, – сказала Кристал, забираясь к нему на колени.

Она оседлала его и погладила по окровавленным щекам. Она попыталась скрыть свой страх за улыбкой, но это было видно по ее глазам. Она сказала:

– У меня не было другого выбора. Я заботилась о тебе. Больше, чем о ком-либо, кого я когда-либо встречала. Я... я что-то почувствовала с тобой. Мне больше не было холодно и одиноко. Я чувствовала себя любимой. И я люблю тебя, Скут. Я люблю тебя.

– Ты... Ты... Ты любишь меня?

– Я знаю, ты тоже это почувствовал. Я это знаю.

Она поцеловала его в губы. Она почувствовала вкус его крови, слез и слизи. Но она продолжала улыбаться.

Со слезами на глазах она сказала:

– Я хочу убежать с тобой. Я хочу покинуть это жестокое место и вернуться к своей семье. Я хочу начать все сначала... с тобой. Можем ли мы это сделать? Мы можем начать все сначала?

Скут не мог ее понять. Она прекрасно говорила по-английски, но он ее не понимал. Чего она может добиться, снова манипулируя им? Инстинкты заставляли его быть осторожным, но сердце подсказывало ему доверять ей. В конце концов, он не мог с ней не согласиться. Он действительно почувствовал связь с ней во время их первой встречи – искру любви.

Она снова поцеловала его, поглаживая подбородок. Он поджал губы и ответил на поцелуй. Она обняла его одной рукой за шею, а он положил руки ей на бедра. Он представлял, как начинает новую жизнь в Пуэрто-Рико с Кристал, бежит от своих пороков и прячется от закона. Им лучше без меня, – подумал он о своей семье.

Кристал схватила шпильку. Она откинулась назад и закричала, замахнувшись ей в лицо Скуту. Она целилась ему в левый глаз. Но вместо этого пронзила его щеку. Скут сбросил ее с себя. Она приземлилась на пол между кроватью и кофейным столиком. Когда Скут встал, Кристал бросилась вперед и на четвереньках поспешила к двери.

– Ах ты, сука! – закричал Скут, схватив ее за волосы.

Она закричала, когда он дернул ее голову назад. Она упала в его объятия, и он толкнул ее на кофейный столик. Обезумевшая и отчаявшаяся, она заползла на стол и схватилась за задвижку окна. Она была убеждена, что ее шансы выжить возрастут, если она выпрыгнет из окна третьего этажа. Паника отравила человеческий разум иррациональными мыслями.

– Помогите! Помогите! – закричала она.

Скут схватил ее за затылок, отдернул назад, а затем ткнул ее лицо в окно. По стеклу расползлась паутина трещин. Рана тянулась через ее лоб, следуя за округлой линией волос. По ее лбу стекали тонкие струйки крови. Она закрыла глаза и закричала. Скут откинул ее голову назад, а затем ударил ею по окну.

Окно разбилось вдребезги. Звук взрывающегося стекла эхом разнесся по окрестностям. Осколки посыпались на тротуар перед зданием. Несколько мелких осколков попали в комнату.

Порез поперек линии волос Кристал рос, разрывая ее лоб и скальп. В глубокой ране виднелось что-то белое. Осколки пронзили ее щеки, нос и брови. Из ее пухлых губ торчали осколки стекла. Она потеряла сознание, ее конечности обмякли, и она начала падать, высунув голову из разбитого окна.

Держа в одной руке пригоршню волос, а в другой – затылок, Скут подхватил ее прежде, чем она успела выпасть из окна. Часть его хотела верить, что она не лгала ему, что она не просто напала на него, что они все еще могут убежать вместе. Он заметил зазубренное пилообразное стекло, торчащее из подоконника.

– Вы все одинаковы, – сказал он. – Я ничего этого не хотел. Я просто... Я хотел... Знаешь что? Я хотел секса. Это все, чего я хотел. Но я заботился о тебе. Я действительно что-то чувствовал с тобой. Мы могли бы... Я бы вернулся за тобой! Я бы тебе помог! Но вместо этого ты использовала меня... а потом просто пошла дальше. Ты никогда не собиралась помогать мне, потому что никогда не заботилась обо мне. Верно? Верно?!

Он покачал головой, но Кристал не ответила. Она все еще была без сознания. Ее кровь шлепнулась на подоконник.

Скут сказал:

– Вы, люди, заботитесь только о себе и деньгах. Вы монстры, как Рокко... как и я, – oн сглотнул комок в горле. Он прошептал: – Я действительно не хотел ничего из этого... но ты не оставила мне выбора.

Он хмыкнул, опуская ее голову вниз. Стекло на подоконнике вонзилось ей в шею. Она поморщилась, глаза двигались под закрытыми веками. Затем ее губы затрепетали, разбрызгивая туман крови. Она не была в сознании, но ее тело все еще реагировало на боль.

Скут надавил ей на затылок, загоняя осколки глубже в горло. Стекло разорвало ее трахею, мышцы и вены. Он крутил ее голову из стороны в сторону. Несколько осколков разлетелись у нее в горле. Под некоторыми углами стекло светилось красным в лучах утреннего солнца.