Текст книги "Дело о непрерывных самоубийствах"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

7

Алистер Данкен и Уолтер Чепмен все еще продолжали свой спор.

– Уважаемый сэр, – сказал высокий сутулый адвокат и взмахнул пенсне так, будто дирижировал оркестром, – сейчас уже и для вас, наверное, очевидно, что мы имеем дело с убийством.

– Нет.

– Но чемодан, сэр! Чемодан или собачий ящик, который нашли под кроватью после убийства.

– После смерти.

– Может быть, ради точности мы все же будем говорить «убийство»?

– Согласен, но не беря на себя никаких обязательств. Я бы хотел знать, мистер Данкен, чего вы добиваетесь, говоря об этом ящике? Его нашли пустым, собаки в нем не было. Полиция осматривала все с микроскопом и показала, что в ящике ничего не было. Что вы хотите с его помощью доказать?

При появлении Алана и Колина они умолкли. Круглая комната наверху башни была просторной, но казалась низковатой. Замок единственной двери, выходившей на маленькую лестничную площадку, был сорван так же, как и ржавый засов. Единственное окно напротив двери вызвало у Алана неприятное ощущение. Оно оказалось больше, чем виделось снизу. Двустворчатое, со вделанными в рамы четырехугольными листами стекла, оно на французский манер открывалось наружу, словно маленькие двери: Очевидно, оно было результатом позднейшей переделки, когда расширили первоначальные окна. «Расположено опасно низко», – подумал Алан. За исключением электрической лампочки над столом да стоявшей у стены электроплитки, окно было единственной в комнате современной вещью. На огромной дубовой кровати лежали две перины и ватное одеяло. Шкаф, тоже из дуба, почти доставал до потолка. Видимо, когда-то комнату пытались сделать чуть веселее и для этого поштукатурили стены, а потом оклеили их обоями с изображением синих капустных кочанов.

На стене висели картинки, в основном старые семейные фотографии. Каменный пол был покрыт циновкой. Рядом с письменным столом стояли сделанный из скрепленных булавками листков экран и покрытый мраморной плитой туалетный столик под тусклым зеркалом. Вдоль стен свалены кипы журналов, между которыми с трудом умещались кресла-качалки. Хотя комната была завалена специальными журналами, книг, за исключением Библии и альбома открыток, заметно не было.

Это была комната старика. Разношенные, на кнопках ботинки Энгуса еще стояли под кроватью. Воспоминание словно ударило Колина.

– Добрый вечер, – сказал он голосом, в котором нова чувствовалось раздражение. – Это Алан Кемпбелл из Лондона. Где прокурор?

Алистер Данкен надел пенсне.

– К сожалению, ушел, – ответил он. – Подозреваю, то он избегает тетю Элспет. Наш молодой друг, – он с бледной улыбкой потрепал Чепмена по плечу, – тоже обходит ее, словно прокаженную, и ни за какие деньги не приблизится к ней.

– Никогда не знаешь, что она выкинет. Я ей глубоко сочувствую и все такое прочее, но какого черта!

Адвокат распрямил согнутые плечи и угрюмо посмотрел на Алана.

– Не встречались ли мы раньше, сэр?

– Конечно. И совсем недавно.

– О! И… разговаривали?

– Да. Вы сказали: «Как поживаете?» и еще «до свидания».

– Если бы только, – сказал стряпчий, покачивая головой, – если бы только все наши деловые контакты были такими простыми! Как поживаете? – Когда они здоровались, рукопожатие костлявой ладони адвоката показалось Алану очень слабым.

– Конечно, – продолжал адвокат. – Теперь я вспомнил. Я писал вам. Вы очень хорошо сделали, что приехали.

– Можно спросить у вас, мистер Данкен, зачем вы мне писали?

– Что вы хотите сказать?

– Я очень рад, что здесь, я знаю, что мне давно уже следовало познакомиться с этой ветвью нашей семьи, но мне кажется, что ни Кетрин Кемпбелл, ни я не можем ничем помочь в этом деле. Что вы, собственно говоря, понимаете под «семейным совещанием»?

– Расскажу позже, – быстро и почти весело, как показалось Алану, оборвал его Данкен. – Сначала разрешите представить вам мистера Чепмена из страхового общества «Геркулес». Очень упрямый человек.

– Мистер Данкен и сам достаточно упрям, – улыбнулся Чепмен.

– Мы явно имеем дело с несчастным случаем или убийством, – продолжал адвокат. – Вы уже слышали подробности трагической смерти Энгуса Кемпбелла?

– Лишь кое-что, – ответил Алан. – Но…

Он подошел к окну. Створки были приоткрыты. Поперечины между ними не было, так что если распахнуть окно, образуется проем по крайней мере в три фута высотой и четыре шириной. Отсюда открывался величественный вид на озеро и лилово-коричневые холмы, но Алан даже не взглянул на них.

– Можно задать вопрос? – сказал он.

Колин воздел глаза к небу, словно говоря: «Опять начинается!», но Чепмен вежливо кивнул.

– Пожалуйста.

Рядом с окном на полу стояла светомаскировка – сделанная точно по форме окна легкая деревянная рама, обитая клеенкой.

– Может быть, – Алан показал на нее, – Энгус упал случайно, снимая маскировку? Если чересчур прислониться к этому окну, легко можно выпасть. Там нет поперечины.

К его величайшему удивлению, Данкен, похоже, разозлился, а Чепмен только улыбнулся.

– Взгляните на эту стену, – сказал страховой агент. – В ней три фута толщины – старая, добрая феодальная стена. Нет, это невероятно, разве что он был мертвецки пьян или одурманен наркотиком. Однако вскрытие показало, с чем согласен и мистер Данкен…

Он бросил вопросительный взгляд на адвоката, но тот лишь что-то поворчал.

– …что этого не было. У Энгуса Кемпбелла было хорошее зрение, он крепко держался на ногах и находился в здравом уме.

Чепмен немного помолчал.

– Ну, господа, раз уж мы все здесь, я хотел бы разъяснить, почему, по моему мнению, не может быть и речи о чем-либо, кроме самоубийства. Прежде всего я желал бы задать вопрос мистеру Колину Кемпбеллу.

– Ну? – недружелюбно фыркнул Колин.

– Правда ли, что мистер Энгус Кемпбелл был в своих привычках человеком старомодным? Я имею в виду, что он всегда спал при закрытом окне.

– Да, это правда, – признал Колин.

– Никогда не мог этого понять, – сказал страховой агент. – У меня в таких случаях по утрам голова трещит, как бочка, но мой дедушка тоже спал так, не допуская даже дуновения ночного воздуха.

– Так поступал и Энгус. Он только снимал вечером светомаскировку, чтобы было видно, когда рассветет.

– Господа, сейчас я спрошу у вас одну вещь! Когда мистер Кемпбелл ложился спать в ту ночь, окно было закрыто, а его ручка, как всегда, повернута. Свидетели тому мисс Кемпбелл и Кристи Мак-Тейвиш. Позже полиция нашла на ручке отпечатки пальцев мистера Кемпбелла и только мистера Кемпбелла. Мы довольно точно знаем, как все было: чуть позже десяти он разделся, надел ночную сорочку, снял светомаскировку и, как обычно, лег спать. – Чепмен показал на кровать. – Сейчас эта постель застлана, но тогда она была смята. Алистер Данкен засопел.

– Это работа Элспет, – сказал он. – Она заявила, что приличия требуют привести комнату в порядок.

Чепмен жестом попросил молчания.

– Где-то между десятью и полуночью он встал, подошел к окну, открыл его и бросился вниз. Господа! Моя фирма обязана действовать по правилам. Этого хочу и я сам. Как я уже говорил мистеру Данкену, я знал мистера Кемпбелла лично – он был в нашей конторе, когда заключал последнюю страховку. И, наконец, вы знаете, что речь идет не о моих личных деньгах, не мне платить по полису. Буду только рад, если смогу сообщить фирме, что все в порядке, но скажите сами по чести, чем это можно доказать?

Наступило молчание.

Чепмен закончил речь, как заправский оратор, взял с письменного стола свою папку и цилиндр.

– Собачий ящик… – начал было Данкен.

Лицо Чепмена налилось кровью.

– Да к черту этот собачий ящик! – сказал он с не свойственной его профессии резкостью. – Можете вы сказать наконец, какую роль мог играть в деле этот ящик?

Колин Кемпбелл вне себя подскочил к кровати, запустил руку под нее, вытащил упомянутый предмет и посмотрел на него так, будто хотел лягнуть.

Ящик был похож на большой чемодан из темно-коричневой кожи, только немного пошире, с ручкой и двумя замками. На каждом торце был затянутый проволочной сеткой прямоугольник, чтобы находящееся в ящике существо, каково бы оно ни было, могло дышать.

Каково бы оно ни было…

Чудовищная мысль пришла в голову Алана.

– Вы не предполагаете, – услышал Алан свой собственный голос, – что, может быть, он от страха?..

Все трое повернули к нему головы.

– От страха? – повторил адвокат. Алан взглянул на кожаный ящик.

– Я не знаю этого Алека Форбса, – продолжал он, – но, похоже, это довольно неприятный субъект. И что же? Предположим, Алек Форбс принес этот ящик с собой, как обычный чемодан. Может быть, Форбс только притворился, что пришел «свести счеты» с Энгусом, а на самом деле хотел оставить здесь ящик. Он отвлек внимание Энгуса и затолкнул ящик под кровать. После ссоры Энгус не вспомнил о ящике, но ночью что-то выползло оттуда…

Судя по лицу Алистера Данкена, ему стало немного не по себе.

Чепмен, с большим вниманием слушавший Алана, иронически улыбнулся:

– Что вы, собственно, имеете в виду?

Алан неуверенно ответил:

– Я не хотел бы показаться смешным, но, правду говоря, я думал о… ну, о большом пауке или какой-нибудь ядовитой змее. Не забывайте, что в ту ночь было как раз полнолуние.

Снова наступило долгое молчание. Стемнело уже так, что едва можно было различать лица.

– По-моему, это заслуживает внимания, – сухо сказал адвокат. – Одну минутку.

Порывшись во внутреннем кармане пиджака, он вытащил потертый блокнот в кожаном переплете, подошел к окну, надел пенсне и, покачивая головой, начал листать его.

– «Выдержка из показаний Кристи Мак-Тейвиш, горничной», – прочел он, откашлявшись. – Послушайте: «Мистер Кемпбелл сказал мисс Кемпбелл и мне: «Ложитесь спать, кончайте эту ерунду. От этого хулигана я уже избавился. Видели, какой у него был чемодан?» Мы ответили, что не видели, потому что пришли уже после того, как мистер Кемпбелл выкинул Форбса из дома. И тогда мистер Кемпбелл говорит: «Держу пари, он хочет удрать за границу, чтобы спастись от кредиторов. Но куда он дел свой чемодан? Уходя, он отбивался обеими руками».

Данкен взглянул на слушателей поверх пенсне:

– У вас есть какие-либо замечания, господа?

– Вы забыли, что уже обращали на это мое внимание? – заявил страховой агент. – Когда мисс Кемпбелл и горничная осматривали комнату непосредственно перед тем, как мистер Кемпбелл лег спать, они не видели под кроватью никакого чемодана.

Данкен потер подбородок.

– Это так, – согласился он. – Тем не менее… Он покачал головой.

– Змеи! – фыркнул страховой агент. – Пауки! Слушайте, кто-нибудь из вас может показать мне такую змею или паука, который, выбравшись из ящика, аккуратно закрыл бы за собой замок? На следующее утро оба замка этой штуковины нашли запертыми. И куда этот гад делся потом?

– Не очень-то приятно, – ухмыльнулся Колин, – если он все еще прячется где-то в комнате.

Мистер Чепмен поспешно надел цилиндр.

– Мне надо уходить, – сказал он. – К сожалению, господа, уже очень поздно, а я, еще должен вернуться в Данун. Не можете ли вы уступить мне свою машину, мистер Данкен?

– Глупости! – рявкнул Колин. – Вы останетесь на чай! Оба!

– Чай? Господи помилуй, когда же вы ужинаете? – удивился Чепмен.

– Ужина, сынок, не будет, зато чай у нас поплотнее любого ужина. Есть немного по-настоящему крепкого виски, и я давно уже горю желанием попробовать его с кем-нибудь, а лучше всего – с англичанином. Ну, что скажете?

– Большое спасибо, но, к сожалению, я должен уйти, – с огорчением сказал Чепмен, хлопнув Колина по плечу. – Что же касается змей, пауков или каких-то там сверхъестественных сил…

Если потомок Мак-Пуфферов не мог в присутствии Элспет Кемпбелл найти более неудачного слова, чем «шутка», то Чепмен не мог выбрать выражения более неподходящего, чем «сверхъестественные силы».

Колин втянул голову в плечи.

– А кто говорит о сверхъестественном? – спросил он ледяным тоном.

Чепмен засмеялся.

– Разумеется, не я. Это вне компетенции моей фирмы. Но, кажется, в здешних местах серьезно верят, что в замке водится привидение или уж во всяком случае – что-то не в порядке.

– Да?

– Надеюсь, я вас не обижу, – подмигнул Колину страховой агент, – если скажу, что они здесь не очень хорошего мнения о Кемпбеллах. Говорят, что вы – «люди с дурным глазом» или что-то в этом роде.

– Значит, у нас дурной глаз. Раны Христовы! – воскликнул доктор-безбожник с некоторой гордостью. – Ну, этого я не стыжусь! Но чтобы в замке водилось привидение? Это уж… послушайте, вы-то сами, к слову сказать, верите, что Алек Форбс приволок в ящике какое-то пугало?

– Откровенно говоря, – ответил Чепмен, – я не думаю, что кто-нибудь приносил что-то в этом ящике. – На его лице вновь появилось озабоченное выражение. – Все же я почувствую себя лучше, если смогу обменяться парой слов с мистером Форбсом.

– А в самом деле! Где он? – спросил Алан.

Стряпчий, закрывший свой блокнот и до сих пор молча, с сухой улыбкой слушавший их, сейчас вмешался:

– Тут очень странная история. Мистеру Чепмену не вредно будет знать, что есть нечто несколько подозрительное в поведении Алека Форбса. Короче говоря, чтоб вы знали, Алека Форбса не могут найти.

– Значит, по вашему мнению, – спросил Алан, – Форбс все же удрал, чтобы избавиться от кредиторов?

Данкен взмахнул пенсне.

– Этого я не говорю. Нет, нет, я лишь придерживаюсь фактов. Возможно, он где-то пьянствует, легко могу себе представить. Во всяком случае, все очень странно. Не правда ли, дорогой Чепмен? Странно.

Страховой агент глубоко вздохнул.

– Господа, – сказал он, – мне кажется, сейчас нет смысла продолжать спор. Я ухожу, прежде чем так стемнеет, что я сверну себе шею на этой лестнице. Завтра буду говорить с прокурором. Он, конечно, уже принял решение: имело ли, с его точки зрения, место убийство, несчастный случай или самоубийство. Наши дальнейшие действия будут зависеть от того, что решит он. Я думаю, что не мог выразиться яснее.

– Спасибо. Это вполне нам подходит. Мы просим всего лишь немного времени.

– Но если вы так уверены, что речь идет об убийстве, – вмешался Алан, – почему прокурор не предпринимает никаких шагов? Почему бы, например, не обратиться в Скотленд Ярд?

Данкен посмотрел на него с укоризной:

– Скотленд Ярд в Шотландии? Дорогой сэр! Здесь действует шотландское право!

– И еще как! – сказал Чепмен, хлопая себя папкой по ноге. – Я здесь всего несколько месяцев, но успел это заметить.

– Что же вы предполагаете делать?

– Пока вы тут ковыряетесь и занимаетесь болтовней, – важно сказал Колин, – другие не бездельничают. Не буду говорить о том, что собираюсь предпринять. Скажу о том, что уже сделал. Я пригласил Гидеона Фелла.

Данкен задумчиво прищелкнул языком.

– Это тот, который…

– Тот самый. И мой хороший друг.

– А вы подумали о… э-э-э… расходах?

– Раны Христовы! Вы можете на пять минут забыть о деньгах? Хотя бы на пять минут? Вам ведь не придется ни гроша потратить. Он приедет ко мне погостить, вот и все. Попробуйте только предложить ему деньги и увидите, что будет!

Адвокат быстро перебил его.

– Дорогой Колин, все мы знаем, что свойственное вам пренебрежительное отношение к денежным делам уже не раз ставило вас в затруднительное положение. – Он многозначительно посмотрел на Колина. – Именно поэтому необходимо согласиться, чтобы счет фунтам, шиллингам и пенсам вел я. Только что этот джентльмен, – Данкен кивнул на Алана, – спросил, зачем я пригласил его на «семейное совещание». Сейчас отвечу. Если страховые общества откажутся платить, придется возбудить процесс, а это довольно дорогое удовольствие.

– Вы хотите сказать, – крикнул Колин, – что этих детей пригласили из Лондона в надежде, что они подадут нам что-нибудь на бедность? Раны Христовы, вы хотите, чтобы я вам голову оторвал?

Данкен побледнел.

– Колин Кемпбелл, я не привык, чтобы со мной так разговаривали.

– А я сейчас говорю с вами именно так, Алистер Данкен. Ну, что вы скажете?

– Колин Кемпбелл, я сорок, лет вел дела вашей семьи…

– Ха-ха-ха!

– Ну, пожалуйста! – пытался угомонить их Чепмен, смущенно переступая с ноги на ногу.

Алан шагнул вперед и положил руку на дрожащее плечо Колина. Он опасался, что в следующее мгновение кто-нибудь вновь будет выкинут из дома.

– Прошу прощения, – сказал Алан, – но я унаследовал от отца приличную годовую ренту и, если могу хоть чем-нибудь помочь…

– Да? Унаследовал от отца? – разъярился Колин. – И вы об этом отлично знали, Алистер Данкен?

Адвокат начал что-то бормотать скороговоркой. Насколько Алан мог понять, тот собирался сказать: «Вам бы хотелось, чтобы я умыл руки в этом деле?». Однако вместо этого получилось: «Вам бы умыться, чтобы я хотел свои руки в этом деле?» Впрочем, и он, и Колин Настолько вышли из себя, что не обратили на это внимания.

– Да, – сказал Колин. – Да, именно этого я и хотел бы. Пойдемте?

В неловкой тишине, спотыкаясь, они на ощупь спускались по лестнице. Чепмен попытался спасти положение, спросив у Данкена, сможет ли уехать на предложенной ему ранее машине, потом сделал несколько замечаний о погоде, но так и не получил на них ответа.

Колин и стряпчий холодно пожелали друг другу спокойной ночи, и машина отъехала.

– Элспет и маленькая Кет уже, наверно, пьют чай, – с кислым видом сказал Колин. – Ну, пошли.

Столовая понравилась Алану. В камине трещал огонь, а тетя Элспет и Кетрин сидели под низко висящей лампой за столом, уставленным колбасой, яйцами, вареным картофелем, чаем и огромным количеством поджаренного хлеба с маслом.

– Элспет, – сказал Колин, угрюмо придвигая себе стул, – Алистер Данкен снова сказал, что уходит.

Элспет протянула руку за маслом.

– Не беда, – ответила она с философским спокойствием, – это не в первый и не в последний раз. Неделю назад он и мне так говорил.

Напряжение, которое чувствовал Алан, медленно спадало.

– Надо понимать, – спросил он, – все это не было так уж серьезно?

– Да нет. Назавтра он обо всем забудет, – успокоил его Колин и, смущенно ерзая, окинул взглядом накрытый стол. – Знаешь, Элспет, характер у меня дурацкий, как у француза. Если б я только умел владеть собой.

Тетя Элспет накинулась на него: она не потерпит подобных речей в этом доме, и особенно перед детьми – надо полагать, она имела в виду Кетрин. Досталось и остальным за опоздание к чаю.

Алан слушал вполуха. Он уже понял, что выпады тети Элспет не всегда следует принимать всерьез. Запивая виски крепким темным чаем, Алан почувствовал, что настроение его улучшается.

– Ах! – расслабленно вздохнул Колин, отодвинул стул, потянулся и хлопнул себя по животу. Между бородой и косматыми волосами огнем горело лицо. – Вот теперь я чувствую себя лучше. Черт возьми, мне почти хочется вернуть старого лиса и извиниться перед ним!

– Ну, как, вы пришли к чему-нибудь там наверху, в башне? – нерешительно спросила Кетрин. – Решили что-нибудь?

Колин почесал бороду зубочисткой.

– Нет, Кетти, ничего мы не решили.

– Пожалуйста, не зовите меня Кетти! Вы все обращаетесь со мной, как с ребенком!

– Ты и есть ребенок! – твердо сказала Элспет.

– Ничего мы не решили, – продолжал Колин, хлопнув себя по ноге, – но в этом и нет необходимости. Завтра приезжает Гидеон Фелл, а уж если он будет здесь…

– Гидеон Фелл? – переспросила Кетрин. – Доктор Фелл?

– Ну, конечно, он.

– Тот ужасный человек, который иногда пишет в газеты? Вы его знаете, Алан!

– Доктор Фелл – известный ученый, Кетти, – сказал Колин, – и ты можешь снять перед ним шляпку. Однако своей известностью он больше всего обязан раскрытию преступлений.

– Во всей этой истории я не вполне понимаю одну вещь, – задумчиво проговорил Алан. – Дневник.

– Дневник? – переспросил Колин. – Скорее всего, его кто-нибудь стащил.

– Но что это за дневник?

– Дневник Энгуса, черт возьми! Он каждый год аккуратно вел дневник, а в конце года сжигал его, чтобы кто-нибудь не нашел и не узнал его истинных мыслей.

– Мудрая и осмотрительная привычка.

– Это так. Каждый вечер перед тем, как лечь спать, он делал записи в дневнике, не пропуская ни одного дня. Утром дневник должен был лежать на столе, но его там не было, по крайней мере, мне так сказали. Верно, Элспет?

– Пей чай и не болтай глупостей.

Колин выпрямился.

– То есть как не болтать глупостей? Дневника ведь не было, верно?

Элспет осторожно, грациозно и аристократично – было видно, что ей не чужды светские манеры, – налила чай в блюдечко, подула на него и выпила.

– Беда в том, – продолжал Колин, – что пропажу дневника заметили только через несколько часов, за это время его мог забрать кто угодно. Иначе говоря, нет никаких доказательств, что дневник унес таинственный убийца. Это мог сделать любой. Правильно, Элспет?

Тетя Элспет мгновение смотрела на пустое блюдце, а потом вздохнула.

– Я думаю, – сказала она с видом самоотречения, – сейчас вы не прочь выпить немного виски, а?

Лицо Колина просияло.

– Скажи, сынок, – обернулся он к Алану, – хотел бы ты отведать «горной росы», от которой у тебя волосы дыбом встанут? Ну, что скажешь?

– Желал бы я хоть раз увидеть такое виски, от которого у меня встанут дыбом волосы.

– Что ты говоришь?

– Я провел три года в Соединенных Штатах во времена сухого закона. Кто это пережил, того уже не испугаешь никакой выпивкой.

– Ты думаешь? – таинственно сказал Колин. – Ты думаешь? Элспет, это требует экстренных мер. Принеси нам «Рок Кемпбеллов».

Элспет без возражений встала.

– Капелька не повредит и мне – ночи теперь прохладные, – произнесла она и вышла. Вскоре она вернулась с бутылкой, наполненной коричневой жидкостью, отсвечивающей золотом. Колин нежно поставил ее на стол и налил Элспет и Кетрин на полпальца, а себе и Алану примерно по четверти стакана.

– Как будешь пить, сынок?

– По-американски. Чистое, а потом стакан воды.

– Вот это разговор! Ну, поехали! Пей до дна!

Все, во всяком случае Колин и Элспет, с живым интересом наблюдали за Аланом. Кетрин с явным подозрением понюхала налитую в стакан жидкость, но, очевидно, запах ей понравился. В лице Колина проступило жадное нетерпение, в широко раскрытых глазах горели хитрые искорки.

– За ваше здоровье! – сказал Алан.

Он поднял стакан, залпом осушил его и буквально завертелся.

Напиток был таким крепким, что сбил бы с курса и боевой корабль. Он чувствовал, что вены вздулись на висках, в глазах потемнело, казалось, его душат. Когда через какое-то время, показавшееся невероятно долгим, он открыл глаза, на них выступили слезы. Колин с гордостью глядел на него.

А потом все изменилось.

После того как ощущение взрыва бомбы прошло и Алан вновь начал дышать и видеть, по его жилам потекла какая-то веселящая бодрость. Начавшийся было в голове шум сменился кристальной ясностью, такой, какую, очевидно, чувствовали Ньютон или Эйнштейн, принимаясь за решение запутанной математической задачи.

Прошла первая минута.

– Ну? – спросил Колин.

– А-ах-ах! – ответил его гость.

– За ваше здоровье! – прогремел Колин и тоже выпил свой стакан залпом. Эффект и здесь был хорошо заметен, хотя Колин пришел в себя чуть-чуть раньше.

– Понравилось? – крикнул Алану Колин.

– Понравилось.

– Не слишком крепко?

– Нет.

– Еще по одной?

– Спасибо. Не откажусь.

– Ай-я-яй, – сокрушенно заметила Элспет.