Текст книги "Дело о непрерывных самоубийствах"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

9

Алан Кемпбелл приоткрыл глаза. Его душа откуда-то издалека, по каким-то подземным ходам с муками возвращалась в тело. Потом началась какофония звуков молота и вспышек света. Алан проснулся.

Открыть даже один глаз было достаточно мучительно, но, когда он открыл второй, его захлестнула такая боль, что он поспешил закрыть оба.

Алан успел отметить, что лежит в постели в незнакомой комнате, на нем пижама и в комнате совсем светло. Ему казалось, что голова медленно спиралью вытягивается к потолку, в животе ад, горло пересохло так, что из него вырывалось лишь карканье, а каждый волосок на теле был как будто из проволоки. Алан Кемпбелл, проснувшийся в двенадцать часов утра, лежал и страдал. Он попытался вылезти из кровати, но голова закружилась, и он снова лег, лихорадочно пытаясь припомнить вчерашнее.

Вспомнить ничего не удавалось, и от этого он наконец пришел в себя. Несомненно, он совершил целый ряд ужасных глупостей, тысячи глупостей, но вспомнить их не мог. Он знал, или, по крайней мере, предполагал, что все еще находится в Шайра и что Колин подвел его, уговорив пить «Рок Кемпбеллов» наперегонки, но это было все, что вернула ему память.

Открылась дверь, и вошла Кетрин.

Она принесла черный кофе и какую-то отвратительную бурду в стаканчике. Кетрин была аккуратно одета, Но ее бледность и потухший взгляд слегка обеспокоили Алана.

Кетрин подошла к кровати и поставила поднос на столик.

– Ну, доктор Кемпбелл, – сказала она зловеще, – вам не стыдно?

Алан вложил всю силу своих чувств в один-единственный глубокий, горестный вздох.

– Впрочем, не мне упрекать вас, – сказала Кетрин и сжала голову руками. – Я была почти такой же ужасной, как и вы. Господи, до чего отвратительно я себя чувствую! – простонала она. – Еле держусь на ногах. Но я, по крайней мере, не…

– Что не? – прокряхтел Алан.

– Вы не помните?

– Сейчас… нет. Ничего не помню.

Кетрин показала на поднос.

– Выпейте сырое яйцо. Станет легче.

– Нет. Сначала скажите, что я наделал. Я вел себя очень страшно?

Кетрин смерила его мрачным взглядом.

– Ну, не так, как Колин. Когда я попыталась покинуть общество, вы и Колин как раз фехтовали.

– Что мы делали?

– Фехтовали, настоящими шпагами. По всей столовой, а потом в зале и на лестнице. Вы накинули на плечи скатерть, словно клетчатый плед своих предков. Колин говорил по-гельски, а вы, доктор Кемпбелл, декламировали отрывки из «Мармиона» и «Девы озера». Я только не могла понять, кто вы: Родерик Дью или Дуглас Фербенкс.

Алан закрыл глаза, шепча про себя молитву.

– Подождите немножко! – сказал он, прижимая руку ко лбу. – У меня не было конфликтов с Элспет? Я ее не обидел? Мне как будто мерещится, что…

Он снова закрыл глаза.

– Это единственное приятное последствие вечера, дорогой Алан. Вы стали любимцем тети Элспет. Она убеждена, что после покойного Энгуса вы – самый выдающийся член семьи.

– Что?

– Вы действительно не помните, что по крайней мере полчаса читали ей лекцию об оборонительных союзах шотландских пресвитерианцев, что-то из истории шотландской церкви? Вы совсем обворожили тетю Элспет. Она сказала, что человек, способный так высмеивать папистов, не может быть безбожником. Потом вы, доктор Кемпбелл, настаивали, чтобы и Элспет выпила полбокала этого ужасного пойла, а затем тетя, как леди Макбет, удалилась спать. Может, вы не помните и того, что вытворял Колин с этим несчастным Сваном?

– Сваном? Мак-Пуффером Сваном? Он-то что здесь делал?

– Ну, это выглядело примерно так, хотя я вспоминаю все, как в тумане. После того как вы профехтовали по всему дому, Колин решил дать выход своим чувствам. Он сказал: «Алан, этой ночью нас ждет грязная работа. Пойдем и найдем Стюартов». Вы сочли это достойной задачей и вышли через черный ход на улицу. Первый, кто вам встретился, был мистер Сван, слонявшийся по двору и при ярком свете луны разглядывавший дом. С какой целью, это уж я не знаю. Колин крикнул: «Вот жалкий Стюарт!» и бросился на него со шпагой. Мистер Сван, взглянув на Колина, кинулся бежать, да так, как я еще в жизни не видывала. Колин мчался за ним, а вы за Колином. Я уже к тому времени дошла до такого состояния, что могла только хихикать. Колин не сумел догнать мистера Свана, но ему удалось несколько раз ткнуть его в… в…

– Да, да.

– Потом Колин упал, и мистеру Свану удалось спастись, а вы с песнями вернулись домой.

По лицу Кетрин было видно, что ей хочется что-то добавить. Она не отрывала взгляда от пола.

– По-моему, – вымолвила она, – вы не помните и того, что я провела ночь здесь.

– Провели ночь здесь?

– Да. Колин и слышать не хотел о том, чтобы я осталась где-нибудь в другом месте. Он просто запер за нами дверь.

– Но мы не… то есть?..

– Что не?

– Вы понимаете, что я имею в виду.

Судя по цвету лица Кетрин, она, надо полагать, понимала.

– Ну… нет. Впрочем, к тому времени мы оба уже чересчур много выпили. Я была в таком дурмане и так слаба, что даже не протестовала. Вы продекламировали что-то вроде: «И пусть со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед», потом вежливо пробормотали «извините», растянулись на полу и сразу уснули.

Тут Алан обратил внимание на свою пижаму.

– А это откуда взялось?

– Понятия не имею. Похоже, что ночью кто-то заходил сюда. Я проснулась в шесть часов с таким ощущением, что меня избили. Мне удалось вытолкнуть ключ на лист бумаги и втащить его сюда. Я сразу же ушла в свою комнату, так что не думаю, чтобы Элспет что-нибудь узнала. Но когда я открыла глаза и увидела, что нахожусь здесь…

Кетрин чуть не расплакалась.

– Алан Кемпбелл, ради господа Бога, что с нами происходит? Вы не думаете, что самым разумным было бы срочно покинуть Шотландию, пока мы не успели совсем развратиться?

Алан выпил сырое яйцо. Как ему удалось его проглотить, он так и не понял, но он его проглотил и действительно почувствовал себя лучше. Помог и черный кофе.

– Да поможет мне Бог, – поклялся он, – больше я никогда ни капли не выпью! Ну, а Колин? Очевидно, он испытывает адские муки. Надеюсь, что сегодня…

– Сегодня? Он свеж, как роза! Говорит, что от хорошего виски голова никогда не болит. Между прочим, приехал этот ужасный доктор Фелл. Вы сможете выйти к завтраку?

Алан заскрипел зубами.

– Попробую, – сказал он, – если вы будете достаточно воспитаны, чтобы выйти, пока я оденусь.

Спустя полчаса, побрившись и приняв ванну, он вышел в зал, чувствуя себя уже намного лучше.

Через полуоткрытые двери гостиной слышались два громких голоса: Колина и доктора Фелла. От шума у Алана вновь начала раскалываться голова. За завтраком ему удалось проглотить только ломтик поджаренного хлеба. Потом они с Кетрин виновато прошли в гостиную.

Доктор Фелл сидел на кушетке, положив руку на рукоять трости. Крупные седые брови прикрывали глаза, а двойной подбородок трясся от смеха.

– Доброе утро! – прогудел доктор Фелл.

– Доброе утро! – пробасил Колин.

– Доброе утро… – простонал Алан. – А это обязательно так кричать?

– Ерунда. Вовсе мы не кричали, – махнул рукой Колин. – Как ты себя чувствуешь?

– Мерзко.

Колин посмотрел на него.

– Голова болит?

– Еще как!

– Ерунда, – фыркнул Колин. – От хорошего виски еще ни у кого голова не болела.

Алан и не пытался вступать в спор по этому поводу. Доктор Фелл с большим трудом приподнялся и произвел нечто вроде поклона.

– Приветствую вас, сэр, – сказал доктор Фелл. Затем он повернулся к Кетрин. – И вас тоже, барышня. – Его глаза плутовски сверкнули. – Уверен, что вам уже удалось решить вопрос о цвете волос герцогини Кливлендской. Или сейчас вас больше занимает масть бешеной коровки?

– Смотрите-ка, неплохая мысль, – подхватил Колин.

– Нет! – взвыл Алан, и голова его вновь затрещала от боли. – Никогда я больше не выпью и глотка вашей отравы! Это я решил бесповоротно.

– Ты только так думаешь, – весело улыбнулся Колин. – Сегодня вечером мы и Феллу предложим глоточек.

– Нам непременно нужно обсуждать это? – с тоской спросила Кетрин.

Ко всеобщему удивлению, доктор Фелл отнесся к этому весьма серьезно.

– Как ни странно, по-моему, очень даже нужно. Вполне возможно, что данный вопрос каким-то образом связан…

Он немного замялся.

– С чем?

– С убийством Энгуса Кемпбелла.

Колин присвистнул, и все притихли.

– Самое лучшее будет, – продолжал Фелл, – объяснить мои слова. Я очень обрадовался приглашению моего друга Колина. Некоторые подробности его письма крайне заинтересовали меня. Я сунул в карман книжку и зубную щетку и сел в поезд. По дороге для развлечения я почитывал высказывания о Шотландии великого доктора Джонсона. Вы, конечно, знаете его ответ на вопрос, почему он так сурово относится к Шотландии, ведь и она – Божье творение: «Господа, всякая аналогия хромает, но ад – тоже Божье творение».

Колин нетерпеливо махнул рукой:

– Вернемся к делу!

– Вчера к вечеру я приехал в Данун, – продолжал Фелл. – Попытался нанять автомобиль, но мне сообщили, что единственная машина уже повезла какую-то компанию в Шайра. Я поинтересовался, когда вернется машина. Клерк ответил, что сегодня она уже не придет – как раз перед этим ему позвонил из Инверари шофер, некий Флеминг…

– Джок, – объяснил остальным Колин.

– … и сообщил, что один из пассажиров, какой-то мистер Сван, решил провести ночь в Инверари и задержал машину, чтобы на следующее утро можно было вернуться в Данун. О соответствующем вознаграждении они договорились.

– Чертова ищейка, – выкрикнул Колин.

– Одну минутку. Клерк сказал еще, что, если утром, сегодня утром, в половине десятого я подойду к конторе, машина уже будет там и отвезет меня в Шайра. Ночь я провел в гостинице, а утром явился в назначенное место. Тут я обратил внимание на несколько необычное зрелище: по главной улице приближалась легковая машина и сзади в ней стоял единственный пассажир – мужчина в серой шляпе и невероятно ярком галстуке.

Колин Кемпбелл сосредоточенно разглядывал пол. Доктор Фелл откашлялся.

– Меня очень заинтриговало, почему этот мужчина стоит, и стал расспрашивать. Мне коротко ответили, что на заднем сиденье больной. Немного потрудившись, я узнал всю историю. Гм-м-м…

Алан застонал.

Доктор Фелл посмотрел поверх очков сначала на Алана, а потом на Кетрин. Пыхтя, он с величайшим удовольствием разглядывал их.

– Можно узнать – вы уже обручились?

– Да что вы! – воскликнула Кетрин.

– Тогда, ради Бога, женитесь, – глубоким басом посоветовал Фелл, – и поскорее. Ведь то, что, по всей вероятности, можно будет прочесть о вас в сегодняшнем «Прожекторе», вряд ли произведет хорошее впечатление и в университете, и тем более, в Харпендской женской школе. Ужасно волнующий рассказ о гонке при лунном свете, когда за репортером охотятся двое вооруженных шпагами убийц, а женщина громко подбадривает их… Это уж, действительно, венец всего!

– Я их не подбадривала! – возмутилась Кетрин.

Доктор Фелл подмигнул ей.

– Вы так уверены?

– Ну…

– Извини, но ты-таки подбадривала нас, Кетти, – грустно сказал Колин. – Это я во всем виноват. Я…

Доктор Фелл махнул рукой.

– Неважно, – сказал он. – Я не об этом хотел сказать. Услышав о таком своеобразном возрождении древних обычаев горцев, я побеседовал с шофером, мистером Флемингом.

– Да?

– Сейчас мы подходим к сути дела. Никто из вас, случайно, не поднимался ночью в башню?

Все переглянулись.

– Нет, – ответила Кетрин.

– Нет, – твердо сказал Колин.

– Вы в этом вполне уверены?

– Абсолютно.

– Мистер Сван утверждает, – продолжал Фелл, – о мужчины были в каких-то маскарадных костюмах.

– Это все Алан! – вмешалась Кетрин. – Только маскарадных костюмов не было. Они набросили на плечи пестрые скатерти вместо клетчатых пледов, вот и все.

– Больше ничего?

– Ничего.

Выражение лица доктора Фелла оставалось серьезным. Никто не смел и пикнуть.

– Я вновь, – продолжал Фелл, – начал расспрашивать шофера. Слова приходилось вытаскивать из него клещами, но кое-что я узнал. Он сказал, что это темное место».

Колин нетерпеливо нахмурился, но Фелл жестом успокоил его.

– Поздно вечером, после того как они устроились в Инверари, Сван попросил шофера еще раз привезти его сюда. Свану хотелось снова попытаться уговорить тетю Элспет. Дорога из Инверари проходит позади замка, не так ли?

– Да.

– А главный вход глядит на озеро, как и мы сейчас. Сван попросил шофера пройти вперед и постучать в ворота, а он пока останется за домом. Шофер так и сделал. Как вы помните, ярко светила луна.

– Ну и что?

– В тот момент, когда шофер хотел постучать, он случайно взглянул вверх на окно башни. И в окне он кого-то или что-то увидел.

– Но это невозможно! – воскликнула Кетрин. – Мы все…

Доктор Фелл смотрел на свои руки, сложенные на рукояти трости. Потом поднял взгляд.

– Флеминг клянется, что видел кого-то, одетого в шотландский национальный костюм. У этого человека не было половины лица, и он глядел прямо на шофера.

10

Обычно человек мыслит трезво, даже если у него болит голова и нервы издерганы до предела. Сейчас, однако, все почувствовали дуновение суеверного страха.

– Вы помните, – спросила Кетрин, – что произошло после резни в Гленко? Когда призрак одной из жертв загонял до смерти Яна Кемпбелла, который…

Лицо Колина побагровело.

– Призраки! – вскричал он. – Духи! Послушайте. Прежде всего, такого предания никогда не существовало. Его втиснули в этот лживый путеводитель просто потому, что оно хорошо звучит. А во-вторых, в той комнате привидения не водятся. Энгус много лет спал там каждую ночь и ничего не видел. Доктор Фелл, вы-то хоть не верите в эту ерунду?

Фелл оставался спокойным.

– Я просто повторил, – мягко ответил он, – что услышал от шофера.

– Чушь. Джок просто решил пошутить.

Доктор Фелл покачал головой.

– Вряд ли он стал бы шутить такими вещами. Я по опыту знаю, что шотландцы способны шутить над чем угодно, кроме привидений.

На секунду наступило молчание.

– Когда все это произошло? – спросил Алан.

– Как раз перед тем, как двое убийц и наша дама вышли через верхний ход и погнались за Сваном. Флеминг так и не постучал в ворота. Услышав крики, он вернулся, завел машину и где-то по дороге подобрал Свана. Он говорит, что чувствовал себя скверно. После того как шофер увидел в окне это диво, он еще несколько минут стоял сам не свой.

– А как оно выглядело? – робко спросила Кетрин.

– Шапка, клетчатый плед на плечах, а вместо половины лица – просто дыра.

– На нем был тартан?

– Этого Флеминг заметить не мог. Он видел его только выше пояса. Говорит, что это было что-то вроде изъеденного молью, разложившегося трупа с одним глазом. – Доктор снова откашлялся. – Кто еще находился ночью в доме, кроме вас троих?

– Тетя Элспет и горничная Кристи, – ответила Кетрин. – Но к тому времени они уже спали.

– Я же говорил, что все – это чушь, – разозлился Колин.

– Если хотите, можете расспросить Джока. Он сейчас здесь, на кухне.

Колин как раз встал, чтобы пригласить Джока и положить конец этой бессмыслице, когда в дверях появились Кристи – девушка с тихим голосом и испуганными глазами, Алистер Данкен и Уолтер Чепмен.

Адвокат не забыл вчерашнюю стычку с Калином. Он остановился, неподвижный, как статуя, и начал:

– Колин Кемпбелл…

– Слушайте, – прервал Колин. Он сунул руки в карманы и втянул голову в плечи. – Я приношу вам свои извинения, черт побери. Извините. Вы были правы. Вот так.

Данкен громко перевел дыхание.

– Я рад, сэр, что вы достаточно честны, чтобы признать свою ошибку. Только старая дружба, связывающая меня с вашей семьей, делает для меня возможным закрыть глаза на ваше скандальное и в высшей степени неучтивое поведение…

– Эй! Подождите! Я не говорил, что…

– Не будем больше об этом, – сделав великодушный жест, подвел черту адвокат. – Я думаю, следует сообщить вам, – продолжал он, – что полиция, судя по всему, отыскала Алека Форбса.

– Да ну! Где?

– Его видели у фермерского дома возле Гленко.

– Нельзя ли нам убедиться в этом, – вмешался страховой агент. – Гленко, насколько я знаю, не так далеко отсюда. На машине мы можем попасть туда еще до полудня. Я с удовольствием предложу вам свою машину, мы съездим в Гленко и повидаем Форбса.

– Терпение, дорогой друг, – махнул рукой адвокат. – Терпение, терпение, терпение! Пусть прежде полиция выяснит, действительно ли этот человек – Алек. Такие сообщения уже были – из Эдинбурга и Эйра. Но я приехал не только из-за этого, признаюсь, меня привлекла ваша особа, доктор, – сказал Данкен, разглядывая Фелла через пенсне. – Я уже много слышал о вас. Разумеется, – улыбнулся он, – перед нами очевидное убийство, но пока что дело выглядит несколько запутанно. Вы, конечно…

Доктор Фелл ответил не сразу. Он нахмурил брови, вырисовывая концом трости какие-то узоры на ковре.

– Гм, – сказал он, и кованый конец трости стукнул по полу. – Искренне надеюсь, что это убийство. Если нет, тогда в данном деле для меня нет ничего интересного, разве что этот Алек Форбс!

– А что он?

– Ну, кто этот Алек Форбс? Чем занимается? Я бы не прочь узнать о нём побольше. Например, из-за чего он поссорился с мистером Кемпбеллом.

– Из-за мороженого, – ответил Колин.

– Чего?

– Мороженого. Они хотели делать его по новому способу – в больших количествах и притом в шотландскую клеточку. Не смейтесь, я говорю серьезно. Идеи Энгуса всегда были такого рода. Они построили лабораторию, сорили деньгами, используя безумно дорогой синтетический лед, и, разумеется, ссорились. Другой идеей Энгуса был трактор, который сам и сеет, и жнет, кроме того, он финансировал общество, разыскивающее спрятанное пиратами золото.

– А что за человек этот Форбс?

– Человек с некоторым образованием. Как и Энгус, не умеет обращаться с деньгами. Сухощавый, смуглый. Угрюмый, не прочь выпить. Хороший велосипедист.

– Гм, да, – доктор Фелл ткнул тростью в сторону камина. – Если я правильно угадал, там на каминной полке фотография Энгуса Кемпбелла?

– Да.

Фелл тяжело поднялся с кушетки и, шаркая ногами, подошел к камину. Поднеся к свету затянутую в креп фотографию, он надел очки и стал рассматривать портрет.

– Человек с таким лицом, – сказал он наконец, – вряд ли покончит с собой.

– Конечно, – улыбнулся адвокат.

– Да, но все же… – начал Чепмен.

– А вы, сэр, который из Кемпбеллов? – вежливо спросил Фелл.

Чепмен развел руками.

– Я не Кемпбелл, я – представитель страхового общества «Геркулес», мне нужно поскорее вернуться в свою контору в Глазго, чтобы окончательно не разорить нашу фирму. Прошу вас, доктор Фелл, выслушать и меня. Говорят, вы – человек беспристрастный. Я спрашиваю вас: как можно исходить из того, мог ли человек совершить нечто или не мог, если есть доказательства того, что он это действительно сделал?!

– Любые доказательства, – сказал Фелл, – можно истолковать двояко. Как два конца палки. В этом вся беда.

Фелл с рассеянным видом вернулся к камину и поставил фотографию на место, выглядел он довольно смущенно. Пошарив в кармане, он вытащил исписанный каракулями листок.

– Основываясь на изумительно ясном письме Колина, равно как и на тех фактах, о которых я услышал от него сегодня утром, – сказал доктор Фелл, – я попытался подытожить то, что мы знаем наверняка, и то, что мы предполагаем.

– Мы слушаем вас! – сказал адвокат.

– С вашего разрешения, я зачитываю по пунктам. Прошу поправить меня, если я в чем-то ошибусь.

Первое. Энгус Кемпбелл всегда ложился в девять часов.

Второе. У него была привычка запирать дверь изнутри на засов и ключ.

Третье. Он привык спать при закрытом окне.

Четвертое. У него был обычай каждый вечер перед сном делать записи в дневнике.

Доктор Фелл поднял взгляд:

– До сих пор все правильно?

– Вполне, – кивнул Колин.

– Тогда перейдем к обстоятельствам преступления.

Пятое. В девять часов вечера Алек Форбс посетил Энгуса Кемпбелла.

Шестое. Он ворвался в дом и поднялся в спальню Энгуса.

Седьмое. В это время ни одна из двух женщин его не видела.

Доктор Фелл потер подбородок.

– Любопытно, – заметил он, – как же тогда вошел Форбс? Надо полагать, дверь он не взламывал?

– Вы все поймете, если выйдете в эту дверь, – ответил Колин. – Она ведет на первый этаж башни, а оттуда другая дверь выходит во двор. Там бы следовало висеть замку, но она почти всегда открыта. Поэтому Форбс мог войти так, что его никто не увидел.

Фелл сделал какую-то пометку.

– Понятно. Тогда перейдем к менее ясным пунктам.

Восьмое. С Форбсом был предмет, напоминающий чемодан.

Девятое. Форбс поругался с Энгусом, и тот выкинул его из дома.

Десятое. Когда Форбс уходил, при нем ничего не было.

Одиннадцатое. Элспет Кемпбелл и Кристи Мак-Тейвиш появились как раз вовремя, чтобы быть свидетелями ухода Форбса.

Двенадцатое. Они опасались, что Форбс может вернуться.

Тринадцатое. Они осмотрели как комнату Энгуса, так и пустые комнаты.

Четырнадцатое. Под кроватью в спальне Энгуса тогда ничего не было. Это тоже соответствует действительности? – спросил Фелл.

– Нет! – раздался высокий, резкий и решительный голос, при звуке которого все вздрогнули.

Никто не заметил, как вошла тетя Элспет. Она стояла позади всех, серьезная, полная достоинства, со сложенными на груди руками.

Доктор Фелл взглянул на нее.

– А что же здесь не так?

– Неверно, что собачьего ящика не было под кроватью, когда мы с Кристи заглядывали туда. Он лежал там.

Все шестеро удивленно посмотрели на нее, потом разом заговорили, подняв такой гвалт, что лишь Данкену с его авторитетом удалось их утихомирить.

– Слушайте, Элспет Кемпбелл. Вы утверждали, что там ничего не было.

– Я говорила, что там не было чемодана. Ни о чем другом речь не шла.

– Вы хотите сказать, что собачий ящик уже находился под кроватью, когда Энгус запирал дверь?

– Да.

– Элспет, – сказал Колин, и в его глазах блеснула внезапная уверенность, – ты лжешь. Раны Христовы! Ты утверждала, что под кроватью ничего не было. Я слышал своими ушами.

– Я говорю святую правду, и Кристи скажет то же самое. – Она смерила их неприязненным взглядом. – Обед уже почти готов, а вы тут спорите!

Она вышла из комнаты с надменным видом, захлопнув за собой дверь.

Алан был согласен с Колином в том, что Элспет лжет. Только меняет ли это что-нибудь?

На этот раз утихомирил страсти доктор Фелл.

– Мы еще вернемся к этому, – успокоил он спорщиков. – А сейчас продолжим. Пятнадцатое. Энгус запер дверь изнутри на засов ключ.

Шестнадцатое. Труп был найден молочником в шесть утра на следующий день у подножия башни.

Семнадцатое. Смерть наступила вследствие повреждений, полученных при падении.

Восемнадцатое. Смерть наступила между десятью вечера и часом ночи.

Девятнадцатое. Энгус Кемпбелл не находился под действием наркотиков и не был отравлен.

Двадцатое. Утром дверь была по-прежнему заперта «а ключ и засов. Ржавый и плотно пригнанный засов ходит с трудом, и вряд ли кто-либо пытался открывать его.

Двадцать первое. По мнению эксперта, взобраться в окно невозможно.

Двадцать второе. В комнате никто не прятался.

Двадцать третье. Постель была смята.

Доктор Фелл нахмурился и постучал карандашом по своим заметкам.

– В связи с этим я должен задать еще один вопрос. Когда Энгуса Кемпбелла нашли, он был в халате и домашних туфлях?

– Нет, только в ночной рубашке.

Доктор Фелл отметил у себя и это и продолжал:

– Двадцать четвертое. Дневника на месте не оказалось, однако возможно, что он был взят кем-то позже.

Двадцать пятое. На оконной ручке обнаружены отпечатки пальцев Энгуса и только Энгуса.

Двадцать шестое. Под кроватью нашли ящик из тех, которые обычно служат для перевозки собак. Он не принадлежал никому из обитателей замка, возможно, его принес с собой Форбс, однако накануне ничего подобного там не было. Из всего этого мы должны сделать вывод…

Доктор Фелл замолчал.

– Продолжайте, – резко поторопил его Алистер Данкен. – Какой вывод должны мы сделать?

Доктор Фелл засопел.

– Господа, другого выхода нет – мы неизбежно приходим к выводу, что либо Энгус Кемпбелл покончил самоубийством, либо в этом ящике находилось нечто такое, спасаясь от чего, он выпрыгнул из окна и погиб.

Кетрин задрожала, но на Чепмена все это не произвело впечатления.

– Знаю, – сказал он. – Змеи. Пауки. Вчера вечером мы уже говорили об этом, только ни к чему не пришли.

– Вы ставите под сомнение мои факты? – спросил Фелл, похлопывая по своим записям.

– Нет. А вы мои? Змеи! Пауки!..

– А теперь еще и привидения, – ухмыльнулся Колин.

– Что?

– Один ненормальный – некий Джок Флеминг, – объяснил Колин, – утверждает, что ночью видел в окне кого-то в шотландском костюме и без лица.

Чепмен как будто слегка побледнел.

– Об этом я ничего не знаю, – сказал он, – и верю в привидения не больше, чем в пауков и змей, умеющих запирать за собой ящики. Я англичанин и мыслю трезво. Однако это странный край и странный дом, и скажу честно, я бы не хотел провести ночь в той комнате.

Колин вскочил с места.

– Хватит! – взревел он. – Это уже слишком!

Доктор Фелл посмотрел на него с легкой укоризной. Лицо Колина налилось кровью, на висках выступили вены.

– Послушайте, – сказал он, беря себя в руки. – С тех пор, как я сюда приехал, все только и делают, что пугают меня привидениями. Я сыт этим по горло. Скажу вам, что я собираюсь сделать: еще сегодня переберусь в башню и буду спать там. И если только какое-нибудь привидение высунет свою мерзкую морду, если оно попробует выбросить из окна меня…

Его взгляд остановился на семейной Библии. Безбожник Колин подбежал к ней и положил руку на книгу.

– Клянусь, тогда я целый год каждое воскресенье буду ходить в церковь. И на вечерние службы тоже!

Он подскочил к двери в зал и распахнул ее.

– Ты слышишь, Элспет! Каждое воскресенье и еще на вечерние службы по средам. Привидения! Пугала! Колдуны! Неужели люди лишились всякого здравого смысла?

Его голос, отдаваясь эхом, прозвучал на весь дом. Кетрин напрасно пыталась унять Колина, конец этой сцене положила Кристи Мак-Тейвиш – она просунула голову в дверь и взволнованно объявила:

– Этот репортер снова здесь!