Текст книги "Бесстрашная жертва (ЛП)"

Автор книги: Джоди Хедланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Лорд Уэссекс пытался поймать грабителя, которого все называют

Бандитом в плаще, – начала Айрин.

Я фыркнул, ожидая, что Айрин улыбнется и скажет, что она просто

шутит. Но ее бледное лицо оставалось серьезным. Она поджала губы, недовольная моим шутливым настроением. Айрин гордо сидела на своей

кобыле, высокая и прямая, ее светлые волосы и зеленые глаза были похожи

на мои. Но сходство на том и заканчивалось, по крайней мере, насколько я

мог судить. Я не знал свою сестру по-настоящему, так как жил с герцогом

Ривенширским, который готовил меня стать рыцарем. Но, заново знакомясь с

ней в течение последнего месяца, я понял, что мы были такими же разными, как лето и зима. И она слишком напоминала мне нашего отца.

– Прошу прощения, сестра, – сказал я со всей искренностью, на какую

был способен. – Я не знал, что ты так серьезно относишься к этому... к этому

Бандиту в плаще.

– Ну, конечно же. – Она вздернула подбородок. – Он доставил лорду

Уэссексу столько хлопот в прошлом году, что теперь за его голову назначена

награда.

Я познакомился с Джорджем Уэссексом и его сыном на одном из

праздников Айрин. Там же я узнал, что, во время моей службы у герцога, Джордж отобрал поместье у своего сводного брата Чарльза, утверждая, что

их отец оставил поместье ему. Никто из соседних лордов окрестных земель, включая моего отца, не защитил Чарльза, опасаясь последствий мести

сильного отряда верных рыцарей и воинов Джорджа. Джордж без зазрения

совести изгнал брата и захватил Уэссекс. Чарльз умер, хотя мне до сих пор

было неизвестно при каких обстоятельствах. На меня не произвел особого

впечатления ни новый наследник Уэссекса, ни его сын. Но было очевидно, что они восхищались Айрин.

– И в чем же заключается преступление этого таинственного бандита?

– Грабеж конечно, – ответила Айрин.

– Думаю, все гораздо серьезнее, если лорд Уэссекс назначил награду за

голову этого человека.

– Его никак не могут поймать, – вмешался один из дворян.

– Ну, тут можно понять Бандита в плаще.

Я снова взглянул на лес и мягкие тени колышущихся деревьев.

– Если бы лорд Уэссекс был более умелым…

– Бандит в плаще собрал группу последователей, – продолжала Айрин.

– И они живут в лесах Уэссекса.

Во мне в очередной раз вспыхнуло удивление:

– Что такого сделал лорд Уэссекс, если его так не любят?

– Я слышала, что они жалуются на высокие налоги, – рассказала

Айрин. – Но это не оправдание для воровства. Грех есть грех. И мы не можем

закрывать глаза на преступления, иначе и другие крестьяне сочтут такое

поведение приемлемым.

– А лорд Уэссекс не думал о снижении налогов?

Айрин натянуто улыбнулась, почти покровительственно:

– Брат, ты никогда не отличался деловой хваткой. Да и после стольких

лет отсутствия ты не можешь разбираться в управлении огромным

поместьем.

Я молча кивнул. У меня не было ни капли беспокойства по поводу

управления нашим состоянием. И никогда не было. На самом деле, до тех

пор, пока я мог распоряжаться своими деньгами по своему усмотрению, мне

было все равно, что Уильям, мой управляющий, делал с поместьем, и как он

это делал. Я доверил нашему старому слуге заботиться обо всем, как он

всегда это делал.

– Нам нужно сообщить шерифу, – сказала Айрин, пришпоривая лошадь

в обратном направлении. – Мы должны найти этих воров и наказать их.

Дворяне последовали за ней. Я еще какое-то время смотрел на лес, мечтая поскорее покинуть охотничью группу и последовать за молодыми

воришками. При свете дня мне было бы легче найти их. Но покров темноты

придаст элемент неожиданности. Очень не хотелось, чтобы грабители

сбежали прежде, чем я смогу узнать о них все, что мне нужно.

– Я заставлю нашего шерифа сформировать поисковую группу, –

сказала Айрин.

– В этом нет необходимости, – сказал я, пуская лошадь рысцой вслед за

ней.

– Конечно, есть, – возразила она. – Мы же не хотим, чтобы наши люди

думали, что воровство допустимо на наших землях. Мы должны сурово и

немедленно наказать их и показать пример нетерпимости, иначе мы можем

столкнуться с теми же неконтролируемыми проблемами, что и лорд Уэссекс.

– Нет. Мы отпустим мальчиков, – сказал я твердо.

В конце концов, теперь я был хозяином здесь. Моя сестра, возможно, и

была здесь хозяйкой с тех пор, как умер наш отец, но это время закончилось.

Она бросила на меня косой взгляд, открыла рот, чтобы заговорить, но тут же

сжала губы.

– Если им понадобилось украсть мои безделушки, – сказал я, – значит, они нуждаются в них больше, чем я.

– Безделушки?

– У меня еще много колец, цепей и туник.

Мы обладали несметным богатством. У меня было больше, чем нужно

одному человеку.

Айрин немного помолчала, потом напряженным низким голосом

проговорила:

– Наш отец на протяжении многих лет усердно работал, чтобы

улучшить положение и состояние нашей семьи. Ты не можешь вернуться

домой и спустить все это.

Я почувствовал угрозу в ее словах. Но мне было все равно.

– Отпусти их, Айрин, – ответил я. – Теперь это мое состояние. И я могу

делать с ним все, что захочу.

Айрин покорно склонила голову, как и подобает младшей сестре. Но

что-то в ее лице подсказывало, что ей не понравился мой ответ. Совсем не

понравился.

Глава 3

– Папа сварит вас заживо, когда узнает о вашей выходке, – прошептал

Тэтч сквозь стучащие зубы.

В темном лесу, при тусклом свете луны, Тэтч был практически

невидимым. Но я чувствовала, как его худое тело дрожит.

– Бульдог будет рад, когда я покажу ему нашу добычу, – прошептала я

в ответ, подавляя проснувшееся чувство вины.

Я действительно раскаивалась, после того как посмотрела со стороны

на вылазку против Коллина Гудрича. К тому же последствия отразились на

Тэтче. Я не осмелилась разжечь огонь, потому что боялась, что новый лорд

Гудрич может отправить погоню за нами. Я ждала поздней ночи, когда

опасность станет менее вероятной. И теперь Тэтч дрожал от быстро

падающей температуры осенней ночи. Урчание в его животе напомнило мне, что мы к тому же не ели весь день. И муки совести усилились. Мы могли бы

спрятаться на земле Гудрича довольно легко – стоило только залечь на дно –

а это было именно то, что Бульдог приказал мне сделать. И Тэтч был прав: его отец будет вне себя из-за того, что мы подвергли себя большой

опасности. Но я не могла сдержаться, особенно когда увидела Коллина

Гудрича, так спокойно прогуливающего поодаль от остальной части

охотничьего отряда. Нельзя было упускать такую возможность. Это казалось

так легко, весело и просто идеально.

Тэтч передернулся от холода, его костлявое плечо коснулось моей

руки. Я отодвинулась от корявого ствола дуба и стянула с себя плащ.

– Вот. Завернись. – Я накинула на него плащ.

– Нет! – В негодовании он сбросил его. – Я не слабак.

– Ты замерз. И в этом виновата я.

– Мне не очень холодно.

Но даже когда он говорил, слова спотыкались о его стучащие зубы.

Я натянула на него теплую шерстяную накидку:

– Не заставляй меня связывать тебя.

– Вы не посмеете.

– Хочешь проверить?

Его тонкое тело напряглось. Перед моим взглядом встало его

веснушчатое лицо с пробегающими волнами эмоций, когда он размышлял, достаточно ли я серьезна настроена и выполню ли угрозу. Я улыбнулась, радуясь темноте, которая скрывала мою улыбку.

– Хорошо, – наконец сказал он, тяжело вздохнув.

Он знал меня достаточно хорошо – я не давала пустых угроз.

Движением плеч он поправил на себе плащ.

Ветер пронесся сквозь толстые ветви над головой, потряс сухие листья

и скользнул вокруг меня, подлезая под тунику и вызывая мурашки. Я обняла

себя руками, чтобы хоть немного согреться. Если кто-то и должен был

пострадать, то только я. Тэтч не виноват. Ему вообще не за что мучиться.

Сильная боль и гнев стеснили мою грудь, как и всякий раз, когда я

думала о несправедливости жизни по отношению к нему и многим другим, которые были изгнаны из своих домов из-за высоких налогов и

несправедливых законов лорда Уэссекса.

Мои пальцы нащупали мешок из-под зерна, и я на ощупь стала

исследовать предметы внутри. Вот он – маленький обруч, к которому я

мысленно возвращалась снова и снова. Кольцо Коллина Гудрича. Он отдал

мне свое кольцо. Отдал.

С момента ограбления я постоянно думала о нем. Выбившиеся из-под

шапки пряди, лежащие на лбу непослушными волнами – они были такими же

светлыми, как в детстве, когда я последний раз видела его. Его глаза были

такими же ярко-зелеными, как и тогда, когда смотрели на меня, на

маленькую девочку, ехавшую рядом с отцом. Но теперь он не мальчик.

Совсем не мальчик. Он лишь напоминал того мальчика, которого я помнила: все так же высокомерно красив, но теперь сильнее и увереннее. Коллин

выглядел очень внушительно. Его мышцы рук и ног перекатывались под

плотно облегающей одеждой. Я даже начала сомневаться, стоит ли

запрыгивать на его лошадь. Но когда он начал беззаботно свистеть, я не

смогла устоять. Беззаботность трели, его жизнерадостность и вальяжность

позы в противовес напомнили мне, почему я жила в лесу, как животное.

Именно из-за таких богатых дворян, как он, семьи крестьян прятались, жили

в грязных хижинах и пытались добыть еду. Он заслуживал это нападение. Ни

один предмет, который я отобрала, не вернется к нему. В городе или морском

порту Бульдог найдет знакомых, которые с радостью обменяют эти

драгоценности на предметы первой необходимости: на более теплую одежду

и одеяла для моих друзей. Надеюсь, их будет достаточно, чтобы не мерзнуть

в наступающие зимние дни. Я ничего не сделала, за что мне было стыдно.

Почему же мои пальцы продолжали держать его кольцо? И почему

вдруг проснулся этот давно забытый призрак совести и теперь насмехается

надо мной? Почему внутренний голос нашептывал мне найти другой способ

обеспечивать людей, которые зависели от меня? Я считала, что похоронила

свою совесть в тот же день, когда похоронила куски тела замученного отца, собранные после того, как его выпотрошили и четвертовали.

Кроме уханья совы и болтовни Тэтча тишину ночи ничего не

нарушало. Я оглядела тени леса, оценивая опасность, поскольку все еще не

избавилась от ощущения, что сделала что-то не так. Да, воровать нельзя. Я

знала это. Но какой у нас был выбор? Я с Бульдогом искала другие способы

бесчисленное количество раз. И правда оказалась в том, что, если мы

надеялись сохранить всем жизнь, нам придется нарушить закон. «Мы только

забираем у лорда Уэссекса то, что он у нас взял. – Говорили мы. – Мы бы не

пошли на воровство, если бы он первым не украл у нас».

Мои пальцы обвели кольцо Коллина. Тогда почему я обокрала

Коллина? Он ничего не забирал у меня.

– О, Отец Небесный, – прошептала я и уткнулась лицом в ладони.

Что со мной происходит? Я утратила чувство добра и зла? Оправдание

своих грехов заставляет меня все глубже и глубже увязать в порочности? В

итоге я могу стать не лучше лорда Уэссекса. Именно этого боялся мой отец?

Поэтому он оставался таким благородным до самой смерти?

До меня дотронулся Тэтч:

– Все будет хорошо.

Я сунула руку в мешок и погладила холодный серебряный металл, ощутив все выгравированные линии вокруг креста, инкрустированного

алмазами. Затем я надела кольцо на свой палец. Оно было слишком большим, и это волей-неволей заставило меня представить ладонь Коллина, вспомнить

его большие и сильные руки. Я надела кольцо на большой палец.

Может вернуть ему вещи? Может быть, на рассвете я смогла бы

подкрасться к сторожке его замка и бросить сумку одному из его

охранников? И все же…

Я откинула голову назад и уставилась на ветви над головой, ветви, которые скоро станут голыми и покроются инеем. Что-то внутри меня

упорно сопротивлялось этой идее. Губы сложились в твердую линию, и я

отбросила все мысли о раскаянии.

Он смеялся надо мной. В очередной раз.

Воспоминания о его смехе сегодня и тогда заставили меня вздернуть

подбородок. Конечно, тогда на его смех пятилетняя девочка и отреагировала

по-детски, и заслужила упрек отца. Когда я, уезжая с отцом, сквозь жгучие

слезы посмотрела на Коллина, он также широко улыбался мне, как и сегодня.

Это был последний раз, когда я видела его. Позже я узнала, что он уехал

жить к герцогу Ривенширскому. По крайней мере, сегодня я выглядела

достойнее. Я сдержала свой гнев, хотя искушение сбить улыбку с его лица

было сильным.

– Что это за человек, который охотно дарит грабителям свои

драгоценности? – Пробормотала я.

– Может очень богатый? – Спросил Тэтч, натягивая плащ на мою руку

и пододвигаясь.

– А что за человек, который дает разрешение ограбить его снова?

– Очень, очень богатый человек?

– Он дерзкий и гордый и считает, что осчастливил этот мир собой.

Услышав едва уловимый хруст позади, я застыла, замолчав. Я сняла

кольцо Коллина и сунула его в карман. Пальцы скользнули к ножнам на

поясе. Но вместо того, чтобы обхватить резную ручку ножа, они схватили

воздух.

– Мой нож, – прошептала я, хлопая по земле, ощупывая листья и ветки.

– Где он?

Потеряла? Но я отбросила эту мысль. Мое оружие слишком плотно

входило в ножны, чтобы я могла не заметить этого.

– Ты взял мой нож?

Я начала подниматься, но прежде чем успела среагировать, рука в

перчатке обернулась вокруг моего лица и плотно легла на рот, лишая

малейшей возможности крикнуть.

– Да, это я взял твой нож, – раздался низкий голос возле моего уха.

Я дернулась к руке, пытаясь освободиться, но хватка была железная.

Мой похититель уже оттаскивал меня от Тэтча.

– У меня тоже нет ножа, – сказал Тэтч.

Я могла слышать, как он шарит в сухих листьях, ползая в поиске.

– И мой лук и стрелы тоже исчезли.

Я пнула по голени моего похитителя и попыталась ударить его. Но он

завернул мне за спину сначала одну руку, а затем другую. Мой разум кричал, чтобы я сделала что-нибудь, что угодно, чтобы освободиться. За все то

время, что я была Бандитом в плаще, я всегда сбегала. Конечно, меня ловили, как вчера, но мне всегда удавалось найти способ освободиться. Иногда с

помощью Бульдога.

Даже когда я начала отчаянно пинаться и дергаться, мой похититель

тащил меня все дальше и дальше от Тэтча, как-то сумев проскользнуть

сквозь густые заросли, как будто там была проложена тропинка для него.

Тревожный голос Тэтча становился все слабее. Я молилась о том, чтобы в

темноте без оружия мальчик не стал меня искать, чтобы он остался с

лошадью и ждал первых лучей утреннего солнца, чтобы начать поиски. Если

только мне не удастся самой освободиться раньше.

Я попыталась повернуть голову, чтобы взглянуть на похитителя, но

рука лежала так плотно, что моя голова оставалась неподвижной. Это был

явно очень сильный человек. И мои попытки одолеть его не принесли ничего, кроме того, что я выбилась из сил.

Может попробовать другую тактику? Если не сопротивляться, я могла

бы заставить его расслабиться. Тогда, в нужный момент, я смогла бы

вырваться на свободу и исчезнуть в лесу. Я прекратила борьбу, и мое тело

обмякло, хотя каждый нерв побуждал меня продолжать бороться. В конце

концов, я была одна в темном лесу с похитителем. Я не знала, на кого он

работает и куда меня повезет. Благодаря назначенной награде за мою голову, многие люди могли искать меня, надеясь привести к лорду Уэссексу и

получить кошелек серебра.

Но даже после того, как я расслабилась и не сопротивлялась, мой

похититель продолжал зажимать мне рот и держать руки в железной хватке.

Он тащил меня медленно, но верно. Внезапно одна мысль пришла мне в

голову, и я не могла отделаться от нее: он запрет меня в темнице, и Тэтч не

сможет меня найти. И даже если мой друг выследит меня, то не сможет

освободить. И на этот раз Бульдог не сможет помочь. Поэтому, чтобы

сбежать, я должна полагаться только на свою изобретательность.

Да. Сомнений быть не могло. Впервые с тех пор, как умер мой отец, я

чувствовала себя совершенно одинокой. И мне не понравилось это чувство.

Глава 4

Хотя я и не был в этом лесу несколько лет, я помнил все тропинки и

каждое дерево. Это заставляло ощущать себя семилетним мальчиком, который бродил по лесу, а не двадцатилетним юношей.

Даже ночь не помешала мне в поисках. Я вышел еще засветло и легко

обнаружил все, что мне нужно было.

– Жаль, что ты был таким беспечным и даже не замел следы, –

проговорил я в ухо моему пленнику.

Она, наконец, прекратила борьбу, но я решил, что это было сделано

только для того, чтобы усыпить мою бдительность и заставить меня ослабить

хватку, чтобы у нее была возможность сбежать. А я не планировал ее

отпускать, пока не узнаю, кто она и что она делает на моей земле. Без

сомнения, девушка – настоящий воин, но она должна усвоить, что не сможет

противостоять мне.

Моя спина наткнулась на круп лошади, оставленной в узком ущелье.

– Я разожму тебе рот, – сказал я. – Но, если ты закричишь или издашь

громкие звуки, мне придётся принять решительные меры, чтобы ты

замолчал.

Она еле заметно кивнула. Медленно, я ослабил хватку и замер в

ожидании ее реакции. Она молчала, вероятно, понимая, что крики не

принесут ей никакой пользы, тем более, что ее спутник был безоружен и с

трудом мог следовать за нами в темноте. Не отпуская, я развернул ее лицом к

себе. Прежде чем она смогла что-либо сделать, я быстро и легко с помощью

одной руки сжал ее тонкие запястья. Поток лунного света прорвался через

ветки и осветил ее лицо – это действительно был тот самый молодой

грабитель, который напал на меня днем. Плетеная шляпа, скрывающая

волосы, и грязь на лице не скрывали ее женственные черты, поэтому я легко

разглядел их.

Она подняла взгляд. Узнав меня, ее глаза расширились от удивления, и

мое имя выскользнуло из ее уст:

– Коллин.

– Лорд Коллин, – поправил я, не в силах устоять перед желанием

поддеть ее. – Я думал, что мой титул мы выяснили еще сегодня утром.

– О, простите, Ваша Светлость.

Я ухмыльнулся, оценивая изящный изгиб ее губ.

– Ты прощена, дорогая.

Её глаза округлялись ещё больше: она была не готова к тому, что ее

маскировку так быстро раскроют.

– И зачем вы меня похитили, Ваше Светлость? – Сказала она, быстро

восстанавливая самообладание. – Хотите подарить мне еще одно кольцо?

Я тихо рассмеялся, оценив остроумную шутку.

– Или, может, на этот раз вы собираетесь подарить мне настоящее

сокровище – мешочек золота, например, или что-то, что может быть

действительно полезным?

– И кому будут полезны мои подарки?

Лунный луч скользнул по ее лицу.

– Люди, которые нуждаются в этом гораздо больше, чем вы.

Ее голос звенел, глаза внезапно заблестели, напоминая мне, что она

все-таки преступник. Если та утренняя вылазка была демонстрацией ее

мастерства, то она действительно была хороша в своем деле. Конечно, ей не

хватило умения ускользнуть от меня, но, все равно, это было превосходно. Я

своей ногой прижал ее ногу, предупреждая возможный удар.

– Люди на моей земле не страдают, – сказал я.

– А когда вы в последний раз посещали их дома и общались с ними?

Ее вопрос застал меня врасплох. Когда в последний раз я разговаривал

с торговцами, которые жили в приграничном с моим замком городе, или с

одним из многочисленных крестьян-фермеров, которые работали на моей

земле?

– Именно об этом я и говорю, – сказала она с самодовольной улыбкой.

– Ты права.

Ее улыбка дрогнула. А я не смог сдержать ухмылку. Впервые с тех пор, как я вернулся домой, я почувствовал себя живым. Может быть, все, что мне

было нужно, это вызов, избавляющий меня от скуки и беспокойства, которые

осаждали меня в последнее время. Найти эту девушку и ее сообщника было, без сомнения, непростой задачей, решать которую мне очень понравилось.

Шутить с ней посреди леса было, без сомнения, веселее, чем сидеть на

очередном бесконечном празднике или танцевать с еще одной незнакомой

мне гостьей, которая не волновала меня.

На ее лбу под слоем грязи собралась складка, и я понял, что она не

получала удовольствие от нашей встречи.

– Если вы не собираетесь щедро делиться со мной своими подарками, то для чего похитили меня?

– Я не похищал тебя, – слабо запротестовал я.

Правда я обезоружил ее, заставил молчать и увел от друга. А это не

совсем то, чему учил меня Благороднейший рыцарь.

Она удивленно подняла одну бровь, из-за чего высохшая грязь на лбу

треснула.

– Я поймал тебя, – спешно объяснил, – только чтобы понять, почему ты

грабишь на моей земле.

– И я ответила вам. Я помогаю людям.

Ее мышцы напряглись под моей рукой. Она сейчас попытается

сбежать.

Я усилил хватку. Ее запястья были нежными, и мои большие, крупные

пальцы легко обхватывали обе ее руки.

– Теперь, когда вы знаете мои мотивы, – сказала она, – можете

отпустить меня.

– О, можно, да?

По ее манере говорить было что-то такое, что не вязалось с образом

крестьянки. Это не крестьянка. Но кто она?

– Хорошо, дорогая, – мягко сказал я. – Я отпущу тебя.

Ее губы напряглись, вероятно, удивляясь моему легкому безропотному

согласию.

– Но сначала, – продолжал я, – я хочу сделать это.

Быстрым движением я стянул с нее шляпу. Волны непослушных

кудрявых волос обрушились на ее лицо. Она дрогнула и стала вырывать

руки, пытаясь освободиться, развернулась и начала отступать.

Я сказал:

– Успокойся. Еще утром через несколько секунд после твоего

нападения я догадался, что ты девушка.

Она перестала вырываться:

– Правда?

– Конечно. – Я задержался взглядом на ее строптивых кудрях, ниспадающих на плечи и ниже на спину. – Ты слишком красива, чтобы быть

мальчиком.

Она уставилась на меня с открытым ртом, широко раскрыв темно-карие и без того огромные глаза.

Ветер качал ветки над головой, и лунный свет попадал ей на лицо, на

котором я угадал... румянец? Я уставился на кудряшки, и ни о чем не мог

думать. Кто эта девушка? Я снова стал изучать ее лицо. У меня было

ощущение, что я знал ее откуда-то, но никак не мог вспомнить.

Она подняла брови, как будто ждала, пока я вспомню, кто она такая.

Весть о моем возвращении распространилась далеко по всей моей земле и за

ее пределами. Конечно, она знает меня. Но я не знал ее. Или знал?

– Мы встречались раньше? – Спросил я.

Она начала было кивать, но потом быстро покачала головой.

– Это не имеет значения. – Она снова стала вырываться из моих рук. –

Теперь отпусти меня.

Лунный свет упал ей на макушку, осветив рыжие волосы, точнее, светло-красный оттенок созревшей клубники.

Клубника.

Вдруг вспыхнуло яркое воспоминание: маленькая девочка в

белоснежном платье верхом на чисто белом пони. Красные кудряшки падали

на ее хорошенькое личико.

Оказывается, я не в первый раз вижу эту девушку. Мой отец

разыскивал лорда Уэссекса и его рыжеволосую дочь. Но в последний раз, когда я видел ее на белом пони, она была другой, и все эти годы оставалась в

моей памяти именно такой.

Мы охотились с отцом, когда случайно встретились с нашими

соседями. Отец остановился что-то обсудить с лордом. Но меня интересовал

в тот момент только красивый белый пони. Больше всего на свете я хотел

прокатиться на нем. Мне было наплевать на девочку, которая сидела верхом, и на то, что попросить покататься противоречило всем правилам этикета. Я

подошел и попросил. Какое же было мое разочарование, когда она отказала.

В силу своей неопытности я не знал, что ей ответить. И сейчас то чувство

обиды живо всплыло в памяти. «Подумаешь, – подумал я, – что ее волосы

цвета клубники». Она восприняла мою просьбу как оскорбление, ударила по

щеке, назвав тюком сена. Я медленно раздвинул губы в улыбке, наслаждаясь

ее гневом, и этим разозлил ее еще сильнее. Она ударила меня в голень своим

лаковым ботинком и заслужила строгую отповедь от своего отца.

Ее отец – покойный лорд Уэссекса.

Теперь я изо всех сил пытался вспомнить ее имя. И вернувшись назад к

прошлому, наконец, вспомнил – Джулиана.

Это была Джулиана Уэссекс.

Теперь все встало на свои места. Я разгадал тайну, которая мучила

меня с тех пор, как я встретил ее сегодняшним утром.

Я выпустил ее руки и потянулся пальцами к запутанным кудрям:

– Я люблю клубнику.

Она вздохнула.

Я обвел по спирали ее локон, спускаясь к плечу:

– Клубника – моя любимая ягода.

Наши взгляды скрестились, и я затаил дыхание. По неподвижности ее

груди я понял, что и она перестала дышать.

– Итак, леди Джулиана из Уэссекса, ваш симпатичный белый пони все

еще при вас?

Я убрал ее локон со щеки, невольно дотронувшись до кожи. Она

выдохнула, опалив своим жаром мое запястье. Мне захотелось снова

погладить ее по щеке, но я удержался, сжимая локон пальцами. Она

прикусила нижнюю губу и отвела взгляд:

– Вы ошибаетесь. Я не леди Джулиана.

Айрин обмолвилась, что у лорда Чарльза Уэссекса погиб единственный

ребенок. Тогда я не задумался над этим, тем более, что все эти события

происходили в мое отсутствие, и я ничем не мог помочь.

В темноте я пригляделся к девушке, стоявшей передо мной.

Когда я видел ее в последний раз, мне было восемь лет. Мы тогда

простились с лордом Уэссексом и его дочерью, мой отец отругал меня, попеняв, что хороший сын не упустил бы шанс подружиться с этой девочкой.

Он всегда завидовал обширности соседних земель и часто думал о

возможности получить их с помощью брака детей. Через неделю меня

отправили к герцогу Ривенширскому, наказав таким образом. Сначала я

обвинял Джулиану. Но вскоре осознал, насколько мне повезло жить в доме

герцога. Ссора с Джулианой, фактически, превратилась в лучшее, что

случилось со мной. Я должен был поблагодарить ее.

Несмотря на то, что передо мной стояла уже не маленькая девочка и

сейчас ее лицо скрывала темнота, я не сомневался, что утренний воришка и

Джулиана Уэссекс – это один и тот же человек. Но она, очевидно, не хотела, чтобы я знал это.

– Что случилось с леди Джулианой? – Спросил я.

– Она умерла во время крестьянского восстания. – Ответ получился

поспешным, с оттенком чувства горечи.

– Ты так и не ответила, что случилось с ее симпатичным белым пони.

Джулиана уставилась в темный лес, избегая встречаться со мной

взглядом:

– Его пронзили таким количеством стрел, что он стал багровым, и

истек кровью.

– Благословенная Мария!

Тяжелая боль в ее голосе проникла в меня и сжала мое сердце. В глазах

заблестели слезы, и она снова прикусила нижнюю губу. Я положил руку ей

на плечо:

– Извини, Джулиана. – Она кивнула, и медленно опустила голову, а я

стоял и смотрел на ее непокрытую голову.

Я накрутил на палец другой локон. Было понятно, что настоящая

история смерти Чарльза Уэссекса совсем не так проста, и за краткими

рассказами Джулианы и Айрин стояло нечто большее. Но, в конце концов, я

выясню все до последней мелочи.

Отбросив осторожность, я отпустил запястья Джулианы и притянул ее

к себе, так что она стояла теперь в нескольких дюймах от меня. Мы были

практически чужими людьми, если не считать того мимолетного знакомства

в детстве, но в ней чувствовалось нечто уязвимое, что вызывало желание

защитить ее и загладить те ужасы, которые она пережила.

Я отогнал мысли о том, что она вор, ограбивший меня сегодняшним

утром, и сжал ее плечи, надеясь, что она прочтет в этом жесте понимание и

дружбу. Она на мгновение застыла в напряжении, и вдруг обмякла, как будто

тяжесть всей ее скорби и страдания обрушилась на нее в этот момент.

– Что бы ни случилось, Джулиана, я помогу вам, – прошептал я. –

Обещаю.

Но она напряглась и сделала шаг назад:

– Мне не нужна ваша помощь, Коллин.

– Но я хочу.

– У меня все хорошо. – Она гордо выпрямила спину.

– О, неужели? Несмотря на то, что вас похитили среди ночи?

Ее черты стали жестче, и все следы грусти рассеялись.

– Если сейчас дела хорошо, – сказал я, – тогда я боюсь предположить, как это, когда плохо.

– Вам не надо ничего предполагать. – Она посмотрела мне прямо в

глаза. – Я хорошо знаю свое дело. Я лучшая.

– Лучший грабитель?

– Да.

– Видимо, именно поэтому я вас поймал? Потому что вы так хороши? –

Я улыбнулся ее упрямству. Это было все, что я смог сказать в этой нелепой

ситуации.

– Я не нуждаюсь ни в вас, ни в ваших насмешках. – Она сделала еще

один шаг назад.

– Я не насмехался над вами. Просто вы такая смешная.

– Ну, может быть, вам не будет так смешно, если я сбегу.

И она побежала. Я усмехнулся и метнулся за ней. Мне нравилась ее

смелость. В темноте я слышал, как она пробирается сквозь ветви, издавая

столько же шума, сколько медведица, преследующая свою жертву. Я

побежал за ней, без особых усилий идя по следу. Каким-то образом ей

удавалось бежать на несколько шагов впереди, ее гибкое тело мчалось сквозь

заросли, как по открытому полю. Спустя несколько минут погони мои легкие

пылали. Она двигалась очень быстро, и меня удивило, что она так долго

может не сбавлять шаг. Но, если мои лёгкие горели, то, наверняка, и ее тоже.

Наконец, когда я уже потерял надежду, услышал, как она упала. Я

остановился. Какое-то время лес молчал. Я спрятался за стволом дерева и

попытался проникнуть сквозь темноту, отыскивая ее. Через несколько секунд

слабый лунный свет обрисовал ее контур на ветвях бука в нескольких шагах

от меня. Признаю – она не дурочка. Она знала, что делает.

В безмолвии леса стали возникать вопросы: почему единственный

ребенок и наследник Чарльза Уэссекса жил в лесу как вор? Моя сестра и

другие верили, что Джулиана умерла вместе с отцом. Сколько она уже

прячется? Джулиана, очевидно, не хотела, чтобы кто-то знал, что она на

самом деле жива. Но почему?

Часть меня говорила, что я должен поступить благородно и уйти. Если

она хочет быть неузнанной и продолжать такой образ жизни, почему я

должен мешать ей?

Но другая часть меня хотела помочь ей, даже если она утверждает, что

не нуждается в ней. В глубине души я знал, что ее поимка – это только

вопрос времени, и это не зависит от того, насколько ловко она умела

прятаться. И я даже боялся подумать, что может с ней случиться, если ее

поймают.

А если бы я оказался не таким благородным, а, например, похотливым

мужиком, не уважающий женщин, что бы она сделала в таком случае? Если я

смог легко узнать в ней девушку, то конечно, когда-нибудь кто-то другой

узнает об этом.

Я с трудом сглотнул, решительно отбросив все страхи. Нельзя ей

позволить сбежать, пока я не найду ответы на вопросы, которые бушевали во

мне. Бесшумность – умение, которое я развил во время многочисленных

сражений под руководством герцога, я забрался на ближайшее ко мне дерево.

Несколько его больших ветвей переплетались с ветвями бука, на нижней

ветке которого пряталась Джулиана. Я медленно проскользнул с одного

дерева на другое, и притаился чуть выше нее. Листва скрывала меня, и

мягкий шелест ветра в ветвях заглушал мои передвижения. Под укрытием

ветвей и трепещущих листьев она сидела наготове в любой момент сбежать.

Джулиана смотрела вниз, выискивая меня. Я опустился и расправил свою

стройную фигуру рядом с ней.

– Меня ищете? – Прошептал я.

Она вздрогнула, резко выпрямилась и, покачнувшись и взмахнув

руками, упала с ветки прежде, чем я успел схватить ее. Вскрик, удар и