Текст книги "Интриги королевского двора"
Автор книги: Джоанна Мэйкпис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава пятая
Энн опасалась, что от волнения она не сумеет заснуть, но сон мгновенно сморил ее, а утром ее разбудила Мэри. Было еще рано, но Энн знала, что к королеве ее могут вызвать в любую минуту, потому вскочила, умылась и торопливо оделась. Паж принес завтрак: холодное мясо, белый хлеб с маслом и медом. Взволнованной Энн не хотелось есть, но Мэри напомнила, что ей понадобятся силы, поэтому она заставила себя проглотить всю еду до крошки. После завтрака Энн уселась и настроилась на долгое ожидание. За дверью болтали пажи, слышался стук игральных костей в стакане.
Мэри тоже молча сидела рядом с хозяйкой. Она уже успела разобрать сундуки и сумки, развесить одежду в тесном шкафу и разложить белье, пересыпав его сушеной лавандой. При мимолетной мысли о Джоне Хильярде на губах Энн заиграла улыбка. Вряд ли он вспомнит ее, увидев вновь, – похоже, при дворе он важная птица. Однако Хильярд был так добр и любезен с ней, что она решила быть к нему снисходительной, несмотря на все предостережения Олларда. В эту минуту один из пажей доложил о приходе мистера Олсопа. Войдя, Ричард закрыл дверь и прислонился к ней, не сводя глаз с просиявшей Энн.
– Насколько я понимаю, к королеве вас еще не вызывали. Беспокоиться не о чем. Некоторые придворные ждут аудиенции по нескольку дней. Научитесь терпению, мистрис.
– Вам хорошо спалось? – осведомилась Энн. – Как вы устроились на новом месте?
– Пока неплохо. Старший конюх позволил мне переночевать в конюшне. Если я верно понял, сегодня мои услуги вам не понадобятся?
– А вы собираетесь в город? – встревожилась Энн, не зная, чем удержать его во дворце.
– Нет, сегодня побуду во дворце. А то я уже успел забыть его.
– Будьте осторожны, Дикон, – попросила Энн.
Не решившись появляться в большой столовой, Энн попросила Мэри принести еду в комнату. Служанке помог один из пажей. Не успела Энн отдохнуть после обеда, как второй паж постучал в дверь и доложил, что Энн немедленно вызывают в королевские покои. С бьющимся сердцем Энн последовала за ним, стараясь запомнить дорогу, чтобы не заблудиться на обратном пути. Возле двери в королевские покои стояло двое вооруженных стражников, безмолвно пропустивших Энн.
Она очутилась в теплой и просторной комнате с огромным окном, откуда открывался вид на реку. Внимание Энн сразу привлекло мягкое кресло возле большого камина. В кресле сидела женщина, а вторая, рослая, с угловатым лицом, стояла за ее спиной. Паж удалился, Энн присела в глубоком реверансе. Приятным низким голосом королева разрешила ей встать.
– Добро пожаловать ко двору, мистрис Джарвис. Подойди-ка ближе к свету, дай посмотреть на тебя.
Энн оказалась под прицелом голубых глаз, поблекших, но добрых. Королева была одета в синее бархатное платье, отделанное по подолу и манжетам белым горностаевым мехом. Ее голову венчал высокий остроконечный убор с длинными голубыми лентами, обшитыми золотой тесьмой. Для женщины королева была довольно высока ростом и внешне очень походила на короля Эдуарда IV, который славился красотой, за что и был прозван «руанской розой». У нее был довольно свежий цвет лица и безукоризненно правильные черты, золотистые волосы скрывал головной убор. Мать рассказывала Энн, что у матери королевы, Элизабет Вудвил, были светлые, почти серебристые локоны. Елизавета Йоркская унаследовала также величественные манеры своего отца и не утратила миловидности, но после рождения нескольких детей ее юная красота поблекла, а блеск в глазах сменился отсветом мудрости и терпеливости. Оглядев Энн, королева приветливо улыбнулась.
– Садись, детка. Я рада видеть тебя здесь.
Вскоре прибудет леди Филиппа, и рядом со мной окажутся дочери моих давних друзей. Как поживает твоя мать? Ты похожа не только на нее, но и на своего отца. Леди Хартли, – обратилась королева к даме, стоящей за спинкой ее кресла, – две мои новые фрейлины поступают в ваше распоряжение. Объясните, каковы их обязанности. – И она снова перевела взгляд на Энн: – Ты умеешь читать, детка? – (Энн кивнула.) – Вот и хорошо. Значит, ты сможешь читать мне романы – мои глаза в последнее время быстро устают. А вышивать ты умеешь?
– Да, ваше величество, меня научила мать. Но боюсь, я оказалась не слишком способной ученицей – меня часто заставляли переделывать работу.
Королева улыбнулась и продолжила расспросы:
– А музыку ты любишь?
– Я умею играть на лютне, ваше величество, и отец уверяет, что у меня приятный голос. По вечерам я пела, аккомпанируя себе, чтобы развлечь родителей и брата.
– А, я и забыла расспросить про него. Кажется, он моложе тебя? Как его зовут?
– Неду тринадцать лет, ваше величество. Помолчав, королева задумчиво произнесла:
– Стало быть, его назвали в честь моего отца… – И, словно очнувшись, она продолжала: – Судя по всему, ты наделена недюжинными способностями, детка. Твои обязанности будут несложными – ты должна просто развлекать меня, а я позабочусь, чтобы вы с леди Филиппой подружились. Она еще так молода, поначалу ее будет томить тоска по дому, поэтому будь добра к ней. Не знаю, насколько хорошо она говорит по-английски…
Энн ожидала, что королева упомянет о своей дружбе с матерью Филиппы, но дверь вдруг распахнулась, и в комнату бесцеремонно вошел рослый, сутуловатый мужчина в черной мантии. Королева мгновенно поднялась и вместе с леди Хартли опустилась в глубоком реверансе. Сообразив, что перед ней сам король, Энн последовала примеру женщин и при этом густо покраснела. Король нетерпеливым жестом разрешил им подняться и направился к креслу жены, размахивая пергаментом.
– Я изучал эти счета целый час и пришел к выводу, что расходы на одежду для слуг слишком велики. Надо что-то делать, казначей не может… – Он вдруг оборвал себя и с любопытством уставился на Энн. – Что это за прелестное дитя?
– Мистрис Энн Джарвис, ваше величество, – вы сами согласились призвать ее ко двору. Леди Джоан скоро выходит замуж, и я…
– Ах, да! – перебил жену король. – Что-то припоминаю. Джарвис? Твой отец родом из Мидлендса?
– Наше поместье находится в Нортгемптоншире, ваше величество, – ответила Энн и опять присела.
Только теперь она заметила, что в свои сорок лет король выглядит гораздо моложе, чем ей представлялось. Его лицо было длинным и худым, подбородок – заостренным, черты – резкими, но в светлых глазах отражались ум и проницательность. Под черную бархатную шляпу с брошью в виде уэльского дракона, усыпанной рубинами, были подобраны редкие сальные волосы.
– Вот как! – Он кивнул и снова обратился к жене: – Елизавета, нам надо обсудить…
Леди Хартли поспешно направилась к двери, поманив за собой Энн. Король не обратил на их поклон ни малейшего внимания, но крикнул тонким, почти женским голосом:
– Джон, позаботься о том, чтобы новую фрейлину проводили обратно в ее комнату.
Дверь закрылась, а Энн очутилась лицом к лицу с Джоном Хильярдом. Он учтиво поклонился леди Хартли, та холодно кивнула и зашагала прочь по коридору в сопровождении пажа. Энн растерянно уставилась ей вслед.
– Она не сказала даже, когда понадобятся мои услуги… – пробормотала она.
– Не беспокойтесь, за вами пришлют пажа. Позвольте проводить вас в комнату. Вы знаете, куда идти?
– Да, и мне бы не хотелось доставлять вам лишние хлопоты… – смущенно отозвалась Энн. Все случилось слишком быстро и ошеломило ее.
– Все мы обязаны исполнять приказы короля, – наставительно произнес Джон. – Впрочем, я и без королевского приказа не прочь побыть лишнюю минуту в обществе такой прелестной дамы.
– Сэр, я лишь вчера прибыла ко двору, но это еще не значит, что я не умею распознавать грубую лесть! – выпалила Энн.
– Стало быть, в ваших покоях нет зеркала, мистрис Энн, – засмеялся Хильярд.
Не удержавшись, Энн улыбнулась. Они зашагали по сумрачным коридорам. Энн держалась настороженно и успокоилась, только когда завидела впереди знакомую дверь. Пажи бросили игру в кости, но, заметив, что паре не до них, снова уселись на пол. Энн уже собиралась отпереть комнату, когда Хильярд остановил ее.
– Вы удобно устроились здесь? Надеюсь, у вас есть достойная компаньонка?
– Да, это моя горничная Мэри Скроггинс.
– Которая стережет вас подобно дракону.
– И ей, и мистеру Олсопу всецело доверяет мой отец.
– Сэр Гай Джарвис? Не он ли был любимцем покойного короля?
– Мой отец служил покойному королю Ричарду еще в те времена, когда тот был герцогом Глостерским… – осторожно объяснила Энн.
– И преданно сражался бок о бок с ним при Редмуре?
– Да. – Она прикусила губу. – Смею вас уверить, он заплатил все пени и принес присягу нынешнему монарху. Отец был рад узнать, что мне предстоит служить ее величеству королеве.
– Поверьте, мистрис Энн, я желаю вам только добра и потому хочу предупредить: фрейлины, которым известно, кто ваши родители, будут относиться к вам враждебно. При дворе процветает зависть, и, если вы получите особые привилегии, вас попытаются опорочить в глазах королевы. Постарайтесь достойно отражать язвительные реплики, но не забывайте о тактичности.
Переведя дыхание, Энн улыбнулась ему.
– Благодарю вас за заботу и предупреждение, сэр. Обо всем этом я подумала еще до отъезда из Нортгемптоншира.
– Доверьтесь мне, мистрис, и я приду к вам на помощь, если понадобится. – Склонившись, Хильярд поцеловал ее ладонь. Энн вздрогнула, отдернула руку, кивнула и исчезла за дверью. Из коридора до нее донесся низкий мужской смешок. Вспыхнув, Энн повернулась и увидела перед собой хрупкую, худенькую девочку, совсем ребенка. Незнакомка тоже смеялась, запрокинув голову, – очевидно, словам Ричарда Олларда, который стоял перед ней, задорно подбоченившись. Заметив Энн, он улыбнулся.
Энн во все глаза уставилась на незнакомку, догадавшись, что это и есть леди Филиппа Телфорд. Она оказалась такой прелестной, что Энн ощутила минутный укол зависти. От смеха роскошные каштановые волосы Филиппы рассыпались по плечам, свисая до пояса из-под простого льняного чепца. Она производила впечатление неземного существа, эльфа из волшебной сказки, в ее волосах вспыхивали почти красные пряди, придавая им удивительную красоту. Отсмеявшись, леди Филиппа повернула к Энн маленькое личико в форме сердечка, с тонким носом и пухлыми, чувственно изогнутыми губами. Ее глаза под светлыми бровями, полуприкрытые тяжелыми веками, вдруг широко открылись, и оказалось, что они имеют необычный голубовато-зеленый, почти аквамариновый оттенок. Энн вспомнила рассказы матери об удивительной красоте леди Телфорд и поняла, что дочь унаследовала ее. Филиппа широко развела руки в стороны, приоткрыла рот, и ее личико стало совсем детским.
– Ты и есть Энн Джарвис? О, как мне не терпелось увидеться с тобой! Отец так много рассказывал о дружбе с твоим отцом… Энн, мы ведь подружимся, правда? – И она порывисто бросилась к Энн и обняла ее.
Филиппа говорила с едва заметным французским акцентом, ее голос был певучим и музыкальным, и Энн сразу поняла, что такую прелестную девушку ни за что не пропустят придворные ловеласы. Ее минутная зависть угасла так же быстро, как и возникла. Энн поспешно переглянулась с Ричардом, который добродушно усмехался, и крепко обняла Филиппу в ответ.
– Да, леди Филиппа, я Энн Джарвис, и я рада, что вы добрались до Лондона благополучно. Вижу, мой слуга Дикон Олсоп уже представился вам…
– Энн, зовите меня просто Пиппой, как мама с папой. Да, я уже познакомилась с Диконом – он был во дворе, когда мы прибыли. Какой огромный этот дворец! Его не сравнить с домом герцогини Бургундской в Малине, – защебетала девушка. – Я думала, нам ни за что не найти мою комнату. Но мистер Дикон пришел к нам на помощь и донес вещи.
– Моя служанка Мэри, похоже, ушла на кухню. А где ваша горничная?
– Увы, Луиза испугалась, едва увидела море. К тому же в пути она захворала, и мне пришлось оставить ее в монастыре в Брюгге. – Филиппа пожала плечами. – Впрочем, это даже к лучшему. От нее было бы больше хлопот, чем пользы, понимаешь?
Энн кивнула, чувствуя, что гостья неплохо разбирается в жизни и людях. Пожалуй, она без труда найдет себе мужа.
– Моя горничная Мэри Скроггинс будет только рада прислуживать и вам, – заверила она.
– Я могу сама одеваться и причесываться, трудно только зашнуровывать платья на спине. – В аквамариновых глазах блеснули искры. – В последнее время нам жилось нелегко, после Редмура папе пришлось отправиться в изгнание, да еще эта болезнь… мама так переживает за него! – Губы девочки задрожали. – Мне было жаль покидать Малин, но мама настояла.
Судя по всему, расставание с родными далось Филиппе нелегко. Дверь открылась, вошла Мэри Скроггинс и почти неприлично уставилась на гостью.
– Простите, мистрис Энн, я ходила на кухню. Там мне и сказали, что ваша аудиенция уже закончилась.
Улыбаясь, Филиппа спросила:
– Это и есть Мэри? Не согласитесь ли вы помогать мне? – Такая простота мгновенно покорила горничную, и та согласно закивала.
– Леди Филиппа только что приехала, – поспешила объяснить Энн. – Ее горничная заболела и осталась в Брюгге.
Мэри вежливо присела. Энн знаками объяснила Ричарду, что хочет поговорить с ним наедине. Выходя, она слышала, как Филиппа весело болтает с Мэри, начавшей разбирать ее вещи.
– Неужели она прибыла сюда совсем одна? – спросила Энн.
– Ее сопровождал только слуга из монастыря, – объяснил Ричард, и Энн нахмурилась. – Я слышал, отец Филиппы заболел воспалением легких. К тому же из-за стесненности в средствах отправить с дочерью он смог всего одного стражника, но в Брюгге тот сбежал. Дальнейший путь Филиппа проделала в обществе монахинь из Олдгейта. Увидев ее во дворе, я не мог не предложить ей помощь.
– Стало быть, здесь она совсем одна. – Энн вздохнула.
– Думаю, скоро у нее появятся друзья. Обаятельная девочка, не правда ли?
Энн недовольно поджала губы, и, заметив это, Ричард широко улыбнулся. Энн покраснела и снова вздохнула.
– Бедное дитя, должно быть, в дороге она совсем измучилась. Она наверняка тоскует по дому и близким и тревожится за отца.
– Ей не обойтись без вашей помощи, – кивнул Ричард.
– Вы говорили, что знакомы с ее родителями. Она вас не узнала?
– Пока нет, но если узнает, то может проговориться.
Энн кивнула, задумчиво сжав губы.
– Значит, лучше, если она будет считать вас моим слугой. Кажется, она слишком болтлива, – с сомнением заметила Энн.
– Когда я видел ее, она еще сидела на материнских коленях. Сомневаюсь, что она меня вспомнит. Дети редко обращают внимание на гостей.
– Как вы думаете… – Энн огляделась, убедилась, что пажей нет поблизости, и тихо продолжила: – Ей известно, что ее отец состоит в переписке с врагами короля?
Ричард задумчиво потер подбородок.
– Трудно сказать. Но при дворе герцогини она наверняка повидала всякое. Малин кишит интригами. Генрих Тюдор тоже обожает плести их.
– Странно… зачем же все-таки королева послала за нами? – Карие глаза Энн затуманились.
– Все мы должны быть настороже, – подытожил Ричард. – Меня беспокоит не столько странное желание королевы, сколько согласие короля. – И, заметив поспешно приближающегося к ним пажа, Ричард поклонился и ушел.
Энн отправила пажа к королеве, доложить о прибытии леди Филиппы Телфорд. Было уже поздно, на личике новой подруги Энн отражалась усталость. Наскоро перекусив, девушки решили пораньше лечь спать. Энн уже давно не приходилось ни с кем делить постель, но теперь мирное посапывание Филиппы вызывало у нее не раздражение, а прилив нежности. Улыбнувшись, она задула свечу и спокойно уснула.
На следующее утро обеих девушек вызвали к королеве, и, судя по всему, Филиппа сумела очаровать Елизавету. Даже строгое лицо леди Хартли слегка смягчилось при виде этого милого ребенка. Королева побеседовала с обеими и вскоре отпустила их устраиваться на новом месте.
– К своим обязанностям ты сможешь приступить и завтра, – решила она. – Леди Хартли тебе все объяснит. А я позабочусь, чтобы вашим родителям сообщили, что вы обе добрались до столицы благополучно и что я очень довольна вами.
В коридоре девушки встретились с королем, которого сопровождали Джон Хильярд и еще несколько придворных. Энн и Филиппа низко присели, и Энн не могла не заметить, что прелестная леди Телфорд произвела неизгладимое впечатление на щеголя Джона. Едва оставшись наедине с новой подругой, Филиппа весело спросила:
– Боже, кто это был, Энн?
– Король, глупышка!
– Его я узнала, – со смехом объяснила девушка. – Я спрашиваю о том красавце придворном.
– Это был мистер Джон Хильярд, – коротко отозвалась Энн, но ее сухость не смутила Филиппу.
– Милая, он смотрел на тебя во все глаза!
– Вздор, – перебила ее Энн. – Он просто слишком любопытен.
Вернувшись в свою комнату, обе принялись приводить в порядок платья. Энн сразу заметила, что гардероб Филиппы небогат – видимо, ее матери пришлось пожертвовать частью своих нарядов, чтобы дочь прилично выглядела при дворе. Другие придворные дамы ни за что не упустят случая посмеяться над поношенными платьями Филиппы, завидуя ее красоте. Выслушав это предостережение, Филиппа объяснила:
– К сожалению, это все, что у меня есть. При дворе герцогини было не принято щеголять роскошными нарядами.
Энн великодушно предложила новой подруге несколько своих платьев, но миниатюрная Филиппа чуть не утонула в первом же из них и рассмеялась. Поблескивая глазами, она объяснила:
– Когда мама последовала за отцом в изгнание, ей удалось увезти с собой драгоценности. Но их было слишком мало, мы едва сводили концы с концами.
– Мой отец тоже сражался на стороне короля Ричарда, – призналась Энн. – После той роковой битвы он чуть не лишился поместья. Ему пришлось заплатить уйму денег, чтобы добиться помилования.
– Но как прекрасно шьет твоя мама, милая Энн! – сменила тему Филиппа, восхищенно глядя на ее розовое платье.
– Да, она искусная рукодельница. Почти все мои платья раньше принадлежали маме – она носила их, когда жила при дворе.
Мэри, которая уже успела вычистить и отгладить плащ леди Филиппы, предложила подругам:
– Мы могли бы подновить ваши наряды – надо лишь купить золотой тесьмы и меха.
Филиппа порывисто вскочила и обняла покрасневшую служанку, Энн рассмеялась:
– Прекрасная мысль, Мэри! Королева разрешила нам сегодня отдохнуть. Отправь пажа за Диконом Олсопом, он проводит нас в город.
Ричард прибыл незамедлительно, выслушал предложение Энн, довольно усмехнулся и заявил, что прогулка получится приятной.
– Только наденьте теплые плащи, – посоветовал он. – На реке холодно.
Филиппа привыкла к путешествиям по воде, еще когда жила с родителями в Брюгге. А Энн, хотя ей случалось плыть в лодке до Кройленда, даже не предполагала, что путешествие по Темзе от Вестминстера до Тауэрского моста окажется таким волнующим событием. Она пристально следила за взмахами весел и, как зачарованная, слушала рассказы Ричарда о зданиях, мимо которых они проплывали. Порой навстречу попадались большие суда и длинные роскошные барки знати. От возбуждения Энн не замечала ни холода, ни сырости и была разочарована, когда лодочник умело подвел судно к пристани за мостом. Поблизости располагался квартал лавок – знаменитый Чип. При виде отрубленных голов на пиках близ моста Энн чуть не лишилась чувств, а шум и суета вблизи собора Святого Павла напугали ее. Слова Ричарда о том, что собор стал пристанищем торговцев книгами и другим товаром, ошеломили ее.
– Не отставайте, дамы, – то и дело повторял Ричард. – Здесь полным-полно воров и нищих. Покрепче держитесь за свои кошельки, а еще лучше – отдайте их на хранение мне.
Пока Энн решала, как поступить, Филиппа доверчиво протянула Ричарду свой полупустой кошелек. Ричард шагал впереди, прокладывая для спутниц дорогу. С ними он держался почтительно, но его серые глаза порой лукаво и весело поблескивали, особенно когда он смотрел на Энн. Поймав на себе очередной взгляд Ричарда, Энн вспыхнула и оглянулась на Филиппу, гадая, что подумает о ней новая подруга. По-видимому, Филиппа даже не сомневалась в том, что Ричард Оллард – слуга Энн, но держалась с ним дружелюбно и приветливо, как со всеми знакомыми. Энн с улыбкой вспомнила, как еще недавно боялась, что Филиппа окажется капризной и заносчивой девицей.
Вскоре выяснилось, что помимо всего прочего Ричард умеет и торговаться, чему обрадовались обе девушки. Если бы не Ричард, покупка золотой тесьмы, лент и кружев могла бы окончательно разорить их. К тому же обе растерялись от суеты, многолюдья и криков бойких торговцев, нахваливающих свой товар. Покончив с покупками, Ричард повел усталых спутниц к постоялому двору «Золотой петушок». У Энн уже давно ныли ноги, но она не жаловалась. В зале постоялого двора она с любопытством осмотрелась: здесь было чисто, сладковато пахло тимьяном и розмарином.
Полногрудая, уже немолодая, но еще привлекательная женщина в чистой домотканой юбке, блузке и белом переднике подняла голову на скрип двери, и ее круглое лицо расплылось в открытой улыбке.
– Мистер Дикон! – воскликнула она и заторопилась навстречу посетителям. – Какая встреча! Как будет рад отец! Вы остановитесь у нас? Для вас найдется отдельная комната – правда, небольшая, но…
– Спасибо, Бесс, но я остановился в Вестминстере с моей молодой госпожой.
– Но, мистер…
– Олсоп, – торопливо подсказал Ричард, и на миг глаза Бесс удивленно расширились. Очевидно, она была хорошо знакома с Ричардом и знала его настоящую фамилию. Так вот где он собирался остановиться! – Мы не прочь перекусить, – сказал он.
Бесс провела гостей к столику у камина, в котором жарко пылал огонь. Филиппа смотрела по сторонам: усталость не лишила ее любопытства.
– Принеси нам поесть, Бесс, и мальвазии, – с улыбкой попросил Ричард. – Моя госпожа и ее подруга пробудут здесь часа два.
– Сию минуту, мистер Олсоп! – весело откликнулась Бесс. Энн поняла, что она давно привыкла к странностям этого посетителя. – Отец в гостиной. Он будет рад повидаться с вами. Вы зайдете к нему?
– Ну конечно, Бесс, но попозже.
Он перевел взгляд на Энн, словно прося у нее позволения сесть за стол вместе со всеми. Энн холодно кивнула. Филиппа сбросила капюшон, ее каштановые волосы разметались по плечам, выбившись из-под чепчика. Зал был пуст – если не считать еще одного посетителя, который с разинутым ртом уставился на красавицу, но тут же застыдился и отвернулся.
– Садись и ты, Мэри, – позвала Энн служанку. – Ты устала не меньше, чем мы, – ты же на ногах с раннего утра.
– Как видите, здесь меня хорошо знают, – объяснил Ричард, – поэтому нам окажут радушный прием. Джейку Гарнету, хозяину постоялого двора, уже под семьдесят. Я с ним давно знаком. Поскольку он уже немолод, ему теперь помогают Бесс Олдред и ее муж Джошуа.
Энн охватила неясная тревога: и вправду, Ричарда встретили здесь так радостно, а он держался так уверенно! Наверное, он часто бывает в Лондоне – но зачем? Ее размышления прервала подошедшая к столу опрятно одетая служанка. Она принесла мальвазию и блюдо, напоминающее густой суп из чечевицы или бобов, и пообещала, что мясо и хлеб скоро будут готовы. Еда аппетитно пахла, Энн и Филиппа принялись уплетать ее за обе щеки. Ричард выпил эля, съел суп и поднялся.
– Прошу простить меня, но я должен выполнить в городе одно поручение отца. Не согласитесь ли вы подождать меня? Здесь вам ничто не угрожает.
Энн изумилась, но не посмела остановить Ричарда и только молча кивнула. Филиппу просьба Ричарда ничуть не удивила. Проходя мимо Бесс Олдред, Ричард перекинулся с ней парой слов, спросил о здоровье мужа и направился куда-то в глубь постоялого двора – очевидно, к отцу Бесс, старому Джейку.
Вскоре в зале появился сам Джейк. Вопреки ожиданиям Энн он оказался не дряхлым стариком, а еще крепким, рослым мужчиной с окладистой рыжеватой бородой, круглым, как у Бесс, лицом и приветливой улыбкой. Добродушно кивая, он направился прямиком к Энн.
– Дикон сказал, что мне выпала честь принимать мистрис Энн, дочь сэра Гая Джарвиса, и леди Филиппу Телфорд. – Он поклонился обеим девушкам. – Ваш отец, леди Телфорд, когда-то был моим покровителем.
Услышав это, Филиппа просияла. Энн торопливо предложила:
– Присядьте к столу, мистер Гарнет. Дикон говорил, что ваш постоялый двор славится чистотой и вкусной едой.
– Так оно и есть. Приближенные покойного короля, да будет земля ему пухом… – старик почтительно перекрестился, и девушки последовали его примеру, – часто бывали здесь, и я старался, как следует услужить им. А теперь почти все заботы легли на плечи моей дочери Бесс. Мне осталось лишь присматривать за порядком. Да, с работой мы справляемся, но… – он тяжело вздохнул, – все меняется, такова жизнь.
Энн мысленно посочувствовала старику. Бесс принесла отцу кружку эля и заговорщицки подмигнула ей. Потягивая эль, Джейк подробно отвечал на расспросы Филиппы о том, как ее отец бывал в «Золотом петушке», рассказывал о давних временах, когда на постоялый двор часто заезжали сквайры и рыцари Ричарда Глостерского, после того как тот прибыл в Вестминстер, к своему брату королю Эдуарду. Старик увлекся, и Энн отчетливо представился ее отец в молодости: рослый, красивый, предмет мечтаний всех городских дам. Знала ли об этом ее мать?
В зал вошел молодой джентльмен в сопровождении двух стражников, и молодая служанка чуть ли не бегом бросилась навстречу ему. Он хотел, было что-то сказать, как вдруг его внимание привлекла компания, сидящая у камина.
– Мистрис Энн, леди Филиппа, что вы делаете здесь, в Чипе?
Энн обернулась, по голосу узнав Джона Хильярда. Как всегда, он был одет изысканно и роскошно: в бобровую шапку с длинным крашеным пером и теплый плащ. Судя по тону, молодой придворный был удивлен, обнаружив девушек на постоялом дворе без сопровождения.
– Мистер Хильярд, и вы здесь – какое совпадение! Мистер Гарнет рассказывал нам о наших отцах, которые бывали здесь в молодости, – воскликнула Энн и тут же прикусила язычок, не зная, как отнесется Джон к ее словам.
– Напрасно вы отправились в город без стражи, мистрис Энн. Где ваша охрана?
– Мы здесь не одни, – поспешила объяснить Энн, – а вместе с моим слугой Олсопом. – Но ее голос дрогнул, и Джон Хильярд вопросительно нахмурился. – Только сейчас он… ушел в город, по поручению моего отца, а нас оставил здесь, на попечение мистера Гарнета…
– Верно, – подтвердил Джейк Гарнет. – В «Золотом петушке» дамы могут чувствовать себя так же спокойно, как у себя дома или в Вестминстерском дворце!
– Не знаю, не знаю, – хмыкнул Хильярд. – Ваш слуга не имел права бросать вас здесь. Он заслуживает наказания. Его долг – неотлучно быть при вас!
– Если бы он не был уверен, что здесь нам ничто не угрожает… – попыталась возразить Энн.
– Это уже неважно, – перебил ее Джон Хильярд. – Его величество поручил мне кое-что купить, через полчаса я возвращаюсь в Вестминстер в королевской барке. Король вряд ли откажется отвезти вас во дворец. Позвольте проводить вас до пристани. Я сам все объясню королю.
Филиппа явно встревожилась, Энн тщетно пыталась найти повод, чтобы остаться на постоялом дворе до возвращения Ричарда. Ничего, не придумав, она поднялась и подала Джону руку. Настаивая на своем и стараясь выгородить Ричарда, она неизбежно возбудит подозрения.
– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Хильярд, – невозмутимо произнесла она. – Надеюсь, его величество не станет возражать.
Она позволила Джону Хильярду помочь им надеть плащи и повернулась к Джейку Гарнету, который обеспокоено наблюдал за происходящим. Зная о том, кто такой Ричард на самом деле, зная о цели его приезда в город, Джейк не рискнул вмешаться, чтобы не навлечь на себя и на Ричарда гнев молодого придворного. Две девушки и Мэри зашагали по улицам под охраной двух мрачных стражников, которым, вопреки их надеждам, так и не удалось выпить пива на постоялом дворе.
На воде у пристани покачивалась величавая королевская барка, украшенная флагом и снабженная тентом для защиты знатных пассажиров от буйства стихий. Девушкам помогли занять места на корме, где они молча затихли, дожидаясь прибытия короля. Вскоре он появился в сопровождении четырех стражников и расположился под тентом. Выслушав почтительные объяснения Джона о том, как в барке появились две юные фрейлины, король холодно кивнул. Энн неловко заерзала под пристальным взглядом его глаз. Барка отошла от пристани, мощными взмахами весел гребцы вывели ее на середину реки.
Филиппа опустила руку за борт. Она выглядела озабоченной и не решалась обменяться с Энн хотя бы словом. Энн размышляла о том, как воспримет Ричард их исчезновение. Но самое худшее, подумала она, больно прикусив губу, если Джон Хильярд заподозрит неладное и начнет выспрашивать, по какому делу Ричард Оллард отправился в город.
