Текст книги "Интриги королевского двора"

Автор книги: Джоанна Мэйкпис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава восьмая

В ту ночь Энн почти не спала, а, пробудившись после короткого беспокойного сна, почувствовала, что ее голова раскалывается от боли. Филиппа сразу поняла, что ее подруге нездоровится, и, когда Мэри ушла за водой и свежими полотенцами, принялась расспрашивать Энн:

– Энн, милая, в чем дело? Тебе опять нездоровится или что-то случилось? Может, ты поссорилась с Диконом?

Энн уже собиралась поделиться с подругой своими тревогами, но передумала, решив не втягивать Филиппу в сомнительные дела. Не то чтобы она не доверяла ей – просто сочла, что Филиппе лучше не знать о планах Ричарда. Энн уже не сомневалась – соглядатаи короля следят за каждым ее шагом.

– У меня болит голова, – честно объяснила Энн, – а еще… вчера мы с Ричардом и вправду поссорились. Я, Пиппа, хочу, чтобы он покинул Вестминстер. Мистер Хильярд стал слишком часто расспрашивать меня о нем. А со мной останутся Уот и Симпкин. Под покровительством королевы нам нечего опасаться.

– Но Дикон отказался?

– Он не желает оставлять меня одну, – кивнула Энн.

– Почему бы тебе не уехать с ним вместе? – задумчиво спросила Филиппа. – Если ты попросишь разрешения у королевы, да еще объяснишь, что выходишь замуж, она не откажет тебе.

– Это невозможно! Я совсем недавно прибыла ко двору, и к тому же, – Энн порывисто обняла Филиппу, – я не хочу оставлять тебя здесь совсем одну.

– Да, без тебя мне будет одиноко, – в глазах Филиппы блеснули слезы признательности, – но я ни за что не соглашусь быть помехой твоему счастью!

Энн решительно покачала головой.

– Королева просила меня стать твоей подругой, и я твердо пообещала ей. Так что не будем об этом. И потом, Ричард все равно решил остаться в Лондоне. – Она отвернулась от проницательной подруги.

– Если тебе нездоровится, я попрошу королеву разрешить тебе отдохнуть.

– Это было бы замечательно! – вздохнула Энн.

Прошлой ночью она мысленно перебирала подробности вчерашнего разговора с Ричардом. Если он не согласится на ее условия, ей придется отправиться с ним в город. Энн знала, что, оставшись в Вестминстере, она изведется от беспокойства. Мэри, вернувшаяся с туалетными принадлежностями, подозрительно посмотрела на хозяйку, и Энн решила не брать ее с собой. Рядом с будущим мужем ей ничто не грозит. Но как убедить Ричарда? Энн попросила Мэри приготовить ей целебный чай, надела плащ, удобную обувь, поспешила к конюшне и, к счастью, застала Ричарда седлающим лошадь.

– Вы уже уезжаете? – удивленно спросила она. – А я думала, вы еще у сэра Оуэна.

– Я зашел к нему пораньше, рассчитывая застать его в одиночестве. Письмо начальнику арсенала уже у меня. И если вы решили еще раз попытаться переубедить меня…

– Нет, – перебила Энн. – Я знаю, это бесполезно. Я поеду с вами.

– Ни в коем случае! – отрезал Ричард.

– Ричард, выслушайте меня, – взмолилась она, придвинувшись ближе. – Я понимаю, для вас эта поездка – дело чести, и я восхищаюсь вами. – На ее темных ресницах заблестели слезы. – Я думала всю ночь и поняла, что для вас всего важнее попытаться спасти графа Уорвика. А у меня нет никого дороже вас. Так не заставляйте меня мучиться, сидя во дворце, пока вы рискуете жизнью! Я понимаю, в Тауэр меня не пустят, но вы можете оставить меня у мистера Гарнета в «Золотом петушке». По крайней мере, так я быстрее узнаю, удался ваш план или нет. А еще вы сможете покинуть дворец, якобы сопровождая меня в город, как и подобает слуге. При этом ваше отсутствие никому не покажется подозрительным.

Он по-прежнему хмурился, похлопывая перчаткой по бедру, и наконец пожал плечами, нехотя уступая ей.

– Ладно, пожалуй, вы правы. Не хватало еще, чтобы мой отъезд из Вестминстера вызвал пересуды! – Он подозвал молодого конюха, который стоял у дверей конюшни, жуя соломинку. – Парень, расседлай моего коня. Моя госпожа передумала ехать в город верхом Мы поплывем по реке – так будет удобнее.

И он бесцеремонно потащил Энн к причалу и подозвал лодочника. В лодке Энн сидела молча, Ричард устроился поодаль и тоже затих, погруженный в свои мысли. Время от времени Энн украдкой поглядывала на него. Похоже, Ричард даже не заметил отсутствия Мэри Скроггинс, а может, решил, что чем меньше людей знают о его поездке, тем лучше.

Когда лодка поравнялась с Тауэрским мостом, Энн невольно поежилась, глядя на серую громаду Тауэра, и принялась лихорадочно молиться о том, чтобы голова ее любимого не очутилась рядом с другими на острие копья. Пройдя мимо собора Святого Павла, они свернули на узкую безлюдную улочку, и Энн остановилась, с вызовом вскинув подбородок.

– Ричард, пока мы одни, скажите мне честно, почему вы беспокоитесь за графа. Ведь он давным-давно уже стал пленником короля.

Ричард тяжело вздохнул.

– До вас уже дошли слухи, что король задумал стратегический союз с испанским королем и королевой? Для этого он решил поженить их дочь и своего сына Артура. И вы думаете, Фердинанд и Изабелла согласятся отпустить свою дочь, инфанту Катарину, в страну, где положение короля на престоле никак нельзя назвать прочным?

– Но королю Генриху удалось успешно подавить все восстания. Последнего претендента на престол, Перкина Уорбека, он взял под стражу и заточил в Тауэр, – возразила Энн. – Уорбек сам признался, что не принадлежит к роду Плантагенетов. Чем же он может повредить графу Уорвику?

– Его признание еще ничего не значит. Будь я пленником короля, я признался бы в чем угодно.

– Значит, вы верите, что Уорбек и вправду брат королевы? – Энн удивленно приоткрыла рот.

– Истина заключается в том, что молодой Уорвик Плантагенет, и король не в силах это отрицать.

– Вы хотите сказать, что… король казнит его? – выговорила Энн в ужасе. – Но говорят, он так простодушен… Ричард, это было бы жестоко… В разговоре с сэром Оуэном вы намекали, что графа могут подбить на попытку к бегству. И этого было бы достаточно, чтобы обвинить графа в измене?

– Да. Уорбека держат рядом с графом, в башне Мартина. Граф мой ровесник, но он и вправду слишком доверчив. Он не замечает опасности, мечтает только о свободе и друзьях. Поэтому герцогиня Бургундская, его тетя, решила предостеречь его. Даже будь обстоятельства иными, я не стал бы подстрекать графа к мятежу или побегу. Правитель из него получился бы никудышный. Сейчас самое важное – спасти его жизнь. Надеюсь, он выслушает меня. – И Ричард оглянулся, услышав шаги. – Пойдемте скорее. Мне предстоит еще выполнить поручение сэра Оуэна.

В «Золотом петушке» их радушно встретила Бесс и сразу провела в комнату, где возле пылающего камина сидел Джейк Гарнет. Старик вскочил и поклонился Энн.

– Мистрис, как приятно снова видеть вас здесь! Наверное, на реке вы совсем продрогли. Садитесь к огню. Бесс, неси скорее лучшую еду и вино для наших гостей.

– Джейк, я хочу попросить вас еще раз присмотреть за мистрис Джарвис, – произнес Ричард.

– Разумеется! Джоша вы найдете в условленном месте в назначенное время.

– Отлично, но в Тауэр я намерен проникнуть сам. У меня есть письмо к начальнику арсенала. Джейк, мистрис Джарвис должна побыть здесь, а не в зале – не хватало еще, чтобы ее снова кто-нибудь застал в «Золотом петушке», – предупредил Ричард, и Джейк понимающе закивал, а потом извинился и ушел, чтобы дать Ричарду и Энн возможность попрощаться. Ричард обнял девушку. – Не тревожьтесь, Энн. Джейк позаботится о вас.

– Вы же знаете, я беспокоюсь не за себя. – Она прижалась щекой к его кожаной куртке. – Дорогой мой, будьте осторожны! Я понимаю, вы не замышляете ничего дурного, но вас могут заподозрить в чем угодно. Если вас застанут у графа, то возьмут под стражу. А если он проговорится?

– К тому времени я буду уже далеко, любимая, на пути к Йоркширу. Граф не узнает моего настоящего имени, я назовусь Диконом Олсопом. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Помните, что я люблю вас.

Она робко улыбнулась, борясь с паникой, ответила на поцелуй и отстранилась, почувствовав, что на ее глаза наворачиваются слезы.

Ричард встретился с Джошем Олдредом в таверне возле главных ворот Тауэра.

– Джош, в Тауэр я проберусь сам. Медлить опасно, я должен сегодня же повидаться с графом. Как только ты покажешь мне дорогу к его камере, возвращайся в «Золотой петушок». Придумай какой-нибудь предлог, чтобы отпроситься, скажи, что ты болен. В этом случае тебя ни в чем не заподозрят.

– Я готов дождаться вас, – возразил Джош.

– Повторяю, тебе опасно оставаться в Тауэре. Ты нужен не только Бесс и Джейку, но и всем нам, сторонникам Йорков. И, кроме того, в «Золотом петушке» ждет мистрис Джарвис. – Заметив, как удивленно раскрылись глаза собеседника, Ричард пояснил: – Она вызвалась сопровождать меня. Я знаю, что Джейк сумеет защитить ее, но ты должен помнить, что она – моя единственная любовь, моя жизнь. Если я не вернусь, тебе придется доставить ее в Вестминстер. Поклянись, что выполнишь эту просьбу.

– Конечно. Можете положиться на меня.

– Знаю. – Ричард принужденно улыбнулся. – А еще знаю, что мистрис Энн упряма. Уговорить ее вернуться во дворец будет не так-то просто. – Джош закивал, понимая, как беспокоилась бы за него самого Бесс. – Ты сумел раздобыть то, что я просил?

– Да, все спрятано в надежном месте, в кладовой коменданта.

– Тогда встретимся после того, как я повидаюсь с начальником арсенала.

– И последнее, мистер Ричард. А если граф случайно проговорится, упомянет ваше имя? Вряд ли он поймет, как важно хранить молчание. Встреча с новым человеком станет для него настоящим событием, он не преминет похвастаться знакомством.

– Об этом мы тоже подумали. В беседе с графом я назовусь мистером Олсопом, как и в Вестминстере. Кому придет в голову, что какой-то Олсоп и Оллард, живущий в Йоркшире, – одно и то же лицо? Мистрис Энн будет молчать, а если во дворце кто-нибудь заведет расспросы, объяснит, что отпустила меня к своему отцу. Да, она останется при дворе. Я хотел бы увезти ее с собой, но она опасается оставлять свою подругу леди Филиппу одну. Надеюсь, скоро королева отпустит Энн, и мы поженимся. – Он прикусил губу. – До сих пор не могу понять, зачем обеих девушек вызвали во дворец.

Закончив разговор, Джош ушел первым, а Ричард заказал еще кружку эля, выжидая время.

Начальник Тауэрского арсенала поздоровался с ним, не выказывая удивления. Стражники в воротах пропустили Ричарда, едва взглянув на печать на письме. Покончив с поручением сэра Оуэна, Ричард покинул арсенал. На службе у покойного короля Ричарду не раз доводилось бывать в Тауэре, он хорошо знал расположение камер и других помещений. Как он и рассчитывал, в садике, примыкающем к строению, было безлюдно.

– Хорошо, что день выдался холодным, – заметил Ричард, дождавшись Джоша. – Все стражники греются у жаровен, а не торчат в саду. – Вдвоем мужчины спустились в кладовую и разыскали в укромном уголке сверток – в нем оказалась одежда тюремщика, сшитая из грубого домотканого полотна, какую носил и сам Джош. Ричард торопливо переоделся. – Когда все будет кончено, я сразу покину Тауэр, не переодеваясь. У тебя есть ключи от камеры графа в башне Мартина?

– Да, мои собственные. – Джош протянул ему ремень со связкой ключей. – Вашу одежду я отнесу в «Золотой петушок». Поднос с едой для графа уже готов. Мистер Ричард, может быть, я все-таки поговорю с ним сам? Решайте, пока еще не поздно.

– Он вряд ли станет слушать тебя, – покачал головой Ричард. – Не поверит, что тебя прислала герцогиня Бургундская. – И он вздохнул. – Сказать по правде, и я не надеюсь, что он примет мои слова всерьез, но попытаться стоит. – Уже собираясь выйти, он вдруг остановился: – Постой! Совсем забыл… тюремщику не пристало носить такое. – Он снял с пальца кольцо с гербом своей семьи и кольцо с печаткой, подарок короля, и с сардонической улыбкой вручил их Джошу. Джош удивленно поднял брови, но промолчал, засовывая оба кольца в кошелек на поясе.

Джош проводил Ричарда до входа в башню Мартина. Ричард нес поднос, накрытый салфеткой.

– Ты все помнишь? – еле слышно прошептал Ричард, завидев впереди еще двоих надзирателей. – Сейчас же уходи домой.

– А вы сами найдете дорогу к камере графа? – ветревоженно отозвался Джош. – Вы должны вести себя так, будто бываете в башне каждый день.

– Я справлюсь. Ну, ступай, дружище, и постарайся успокоить мистрис Джарвис.

Два проходящих мимо тюремщика дружески кивнули Джошу. Ричард с трудом отпирал дверь, удерживая на весу нагруженный поднос, и грустно улыбался, понимая, что с годами растерял все проворство и расторопность. А ведь когда-то ему, юному пажу, приходилось прислуживать за столом, держа одной рукой чашу с розовой водой, в которой придворные омывали пальцы после еды! От волнения у Ричарда задрожали руки. Сидящий у порога стражник лениво почесывался, равнодушно глядя на вошедшего. Ричард счел своим долгом объясниться:

– Я здесь впервые, заменяю Джоша Олдреда – тот отпросился. Мне приказали отнести обед графу Уорвику.

– По коридору, первая дверь направо. Да поживее, пока еда не остыла, – отозвался стражник, не переставая скрести ляжку.

Дойдя до указанной двери, Ричард постучал, и высокий, почти визгливый голос разрешил ему войти. Дверь была не заперта, Ричарду не пришлось вновь возиться с ключом. Помедлив на пороге, он огляделся, увидел посреди камеры стол и поставил на него поднос. На молодого графа Уорвика, брата самой королевы, он старался не смотреть. Помещение, в котором очутился Ричард, ничем не напоминало тюремную камеру, разве что высокие окна были забраны снаружи прочными решетками. Помимо дубового стола, двух стульев и кресла Ричард увидел в углу ширму, за которой, очевидно, находились кровать и шкаф. В кресле перед очагом сидел человек, ради которого Ричард рисковал жизнью.

Граф оглянулся с приветливой улыбкой. Ричард знал, что ему уже двадцать семь лет, но бледность кожи, открытая улыбка и по-детски ясные голубые глаза молодили его. Камзол графа и шерстяные чулки были поношенными, золотая тесьма обтрепалась, густые золотистые волосы падали на плечи.

– Ваш покорный слуга, милорд, – почтительно произнес Ричард, опустился на колено и увидел, как встрепенулся граф, очевидно давно отвыкший от подобного обращения. Наконец он жестом разрешил Ричарду встать. – Вот ваш обед, милорд. Ешьте, пока еда не остыла, а я объясню, зачем явился сюда.

Я… – Ричард помедлил, – друг мистера Олдреда, Дикон Олсоп, я не тюремщик.

Граф кивнул, достал из кармана тупой нож и с трудом принялся разрезать мясо, вопросительно поглядывая на Ричарда, но ничем не выдавая ни тревоги, ни чрезмерного любопытства.

– Значит, вас послал ко мне король?

– Нет, нет, милорд. Я пробрался сюда тайно. Умоляю, никому не рассказывайте обо мне и о том, что я вам скажу.

Графу понадобилось немало времени, чтобы понять смысл слов Ричарда. Неужели он и вправду туповат?

– Я умею хранить чужие секреты, – наконец серьезно объявил Эдвард Уорвик.

Ричард невольно улыбнулся: его собеседник медлил с ответом только затем, чтобы как следует обдумать его. После смерти родителей никто не занимался воспитанием графа, пока король Ричард не взял его под опеку. Но это продолжалось недолго, и вскоре тринадцатилетний граф вновь оказался узником Тауэра и короля Генриха. Неудивительно, что Уорвик сохранил наивность ребенка.

– Как я проник сюда – неважно, милорд, – продолжал Ричард, приблизившись к столу. – Достаточно сказать, что меня прислала ваша тетушка, вдовствующая герцогиня Бургундская, которая желает вам только добра.

– Тетя Маргарита? – переспросил граф и улыбнулся, но его улыбка тут же погасла. – Как бы я хотел увидеться с ней!

– Не сомневаюсь, милорд, – Ричард перевел дыхание, – но заклинаю вас, никому не проговоритесь о своем желании. Его могут истолковать, как стремление бежать.

– Бежать?

– Забудьте это слово, милорд. Не повторяйте его даже мысленно.

– Мистер Олсоп, что плохого в желании покинуть эту тесную комнату, вновь увидеть мир, подышать воздухом Йоркшира, почувствовать запах моря? – удивился граф. – Помню, как мы ездили в Скарборо, как бродили по берегу и бросали в воду плоские камушки – все мы… – Он осекся, не смея произнести имена давних друзей.

– Милорд, я понимаю, как вам не терпится оказаться на свободе, но мечтать о ней сейчас опаснее, чем когда бы то ни было. – Ричард склонился к графу: – Милорд, позвольте узнать, говорил ли кто-нибудь с вами о побеге? Пытался ли строить планы?

– Мы говорили о свободе, – раздраженно отозвался граф, будто не понимая, зачем Ричарду понадобилось задавать глупые вопросы.

– «Мы», милорд? Кого вы имеете в виду?

– Как это кого? Нас с Пьером Уорбеком. Он рассказывал мне, где побывал, что видел… – Граф вдруг осекся. Задвинутый Ричардом засов на двери загромыхал, послышался приятный голос с легким французским акцентом:

– Нед, это я, Пьер. Зачем ты заперся? Можно войти?

– Это мой друг и товарищ по несчастью Пьер, – объяснил граф Ричарду. – Если мы сразу не впустим его, придут стражники и разлучат нас. Откройте дверь, мистер… – В волнении он забыл фамилию Ричарда. Вполголоса чертыхнувшись, Ричард отпер дверь и впустил гостя.

Вошедший светловолосый мужчина был еще молод, высок ростом и строен. Впервые увидев рядом Эдварда Уорвика и Перкина Уорбека, Ричард поразился их внешнему сходству. Поначалу Уорбек называл себя Ричардом Йоркским, младшим из сыновей Эдуарда IV, которого в последний раз видели в лондонском Тауэре в 1483 году, когда на престол взошел его дядя, Ричард III. Восстание Уорбека было безжалостно подавлено, сам он сдался на милость короля Генриха и признал беспочвенность своих притязаний. Его объявили самозванцем и вот теперь заточили в Тауэр, по соседству с Уорвиком.

Уорбек запер за собой дверь и перевел взгляд с Уорвика на Ричарда, стоящего возле кресла графа.

– Раньше я тебя здесь не видел, – надменно произнес Уорбек. – Ты новый тюремщик?

– Я только что объяснил милорду, что я не тюремщик. Одежду мне одолжил мой друг. Я пришел, чтобы поговорить с графом о важном деле.

Уорбек зловеще нахмурился и уселся на стул рядом с графом.

– Нед, ты должен быть чрезвычайно осторожен, – сказал он. – Надеюсь, ты не сообщил этому человеку ничего такого, что могли бы истолковать как измену?

Граф испуганно ахнул и беспомощно уставился на Ричарда.

– Ничего подобного граф не говорил, сэр. Но я прибыл, чтобы предостеречь его, удержать от опасных поступков, и в особенности от попыток бежать.

– Вот как? – Уорбек выразительно поднял брови, снова поразив Ричарда своим сходством – на этот раз с королевой: резкими чертами лица, длинноватым носом Плантагенетов. Одежда Уорбека была поношенной, как у графа, но элегантной.

– Милорд, я служил вам, – с поклоном объяснил Ричард, – сражался на вашей стороне при Эксетере. Сюда меня прислала герцогиня Бургундская, которая всерьез обеспокоена не только судьбой графа, но и вашей участью. Будьте любезны выслушать все, что мне поручено передать графу.

– А, так вот в чем дело! – воскликнул Уорбек, и его лицо смягчилось. – Слава богу. Вы давно видели герцогиню?

– Несколько месяцев назад, сэр. Смею вас заверить, что герцогиня здорова, но – он сделал паузу, – ей не дают покоя мысли о вас обоих.

Ричард понимал, что рискует, но был почти уверен в том, что Уорбек – тот, за кого он себя выдает. Повернувшись к графу, Ричард продолжал.

– Если кому-нибудь из вас предложат бежать, умоляю вас отказаться. Герцогиня настоятельно советует вам избегать любых подобных предложений – напротив, вы должны демонстрировать преданность королю Генриху. Но, пытаясь совершить побег, вы тем самым дадите королю шанс разделаться с вами.

– Ничего не понимаю… – Уорбек нахмурился – Король был милостив ко мне. Он пощадил даже Ламберта Симнела, хотя тот и поднял восстание, называя себя Эдвардом… С какой стати королю понадобится сводить с нами счеты теперь, когда ему ничто не угрожает?

– Вы еще не знаете о намерении короля заключить союз с Испанией, женив сына Артура на испанской инфанте?

Уорбек покачал головой.

– Такие слухи до нас не доходят.

– Но при чем тут женитьба принца? – подал голос граф.

Зато Уорбек мгновенно понял, в чем дело, и встревожился.

– При том, Нед, – негромко объяснил он, – что теперь королю Генриху надо избавиться от потомков Плантагенетов – чтобы убедить короля Испании Фердинанда, что его дочери обеспечено прочное положение при английском дворе.

Несколько минут граф смотрел на друга, явно ничего не понимая, а потом в его голубых глазах отразился ужас.

– Значит, нас казнят? – хрипло выговорил он.

– Нет, милорд, если у короля не будет на то оснований. Король обязан быть милосердным даже по отношению к мятежникам, – возразил Ричард, – но лишь к тем, кто не представляет для него угрозы. Вот почему он сохранил жизнь Ламберту Симнелу, хотя и унизил его. И вы должны вести себя так, чтобы никто не смог заподозрить вас в измене. Сколько дней назад вам разрешили бывать у графа? – спросил он Уорбека.

– Совсем недавно, – отозвался Уорбек. – Один из тюремщиков сочувствует нам и не запирает двери. – Он пожал плечами. – Искушение слишком велико. Мы познакомились и стали друзьями. – Он перевел взгляд на Уорвика. – Неду необходимы друзья. Он не умеет даже толком читать. Ему нравятся мои рассказы, ведь сам он почти нигде не бывал. Но мы никогда не упоминаем о желании вырваться на свободу, королю не в чем упрекнуть нас, мы не называем даже имен своих бывших сторонников – кроме Джона Этуотера, которого содержат здесь же, в Тауэре. Впрочем, Нед и Этуотер, мой давний друг, ни разу не встречались.

Чуть не плача, граф воскликнул:

– Значит, больше нам нельзя видеться друг с другом? До Пьера у меня никогда не было настоящих товарищей…

Повинуясь выразительному взгляду Ричарда, Перкин Уорбек успокаивающе произнес:

– Прекращать встречи было бы неразумно, Нед. Мы будем видеться, но постараемся быть осторожнее в словах и не станем доверять тем, кто предложит помочь нам бежать отсюда.

Граф закивал, его губы мелко задрожали – он был до смерти перепуган. Во многом он вел себя как ребенок, но Ричард не сомневался, что он прекрасно сознает всю грозящую им опасность. Нет, Эдвард Уорвик вовсе не туп, ему просто недостает знаний. Перкин Уорбек направился к зарешеченному окну и прислушался.

– Там столпились тюремщики, кто-то прибыл в Тауэр со стороны речных ворот. Вам надо уходить отсюда, мистер Олсоп. Мы всем сердцем благодарны вам за предостережение, мы обещаем последовать вашему совету. Но прошу, уходите сейчас же! Если кто-нибудь заметит вас, всем нам не поздоровится.

Ричард поочередно поцеловал руки обоих собеседников, а когда поднял голову, то увидел в голубых глазах Уорбека слезы.

– Еще раз спасибо вам, мистер Олсоп, – хрипло выговорил Уорбек. – Передайте нижайший поклон моей покровительнице, герцогине, и скажите, что я молюсь за нее.

Ричард кивнул и хотел, было взять со стола поднос, как вдруг за дверью послышались тяжелые шаги. В дверь заколотили, грубый голос потребовал открыть немедленно. Ричард вздрогнул и переглянулся с обоими узниками. Уорбек жестом велел графу молчать. Не открывать дверь было бессмысленно: стражники могли без труда выломать ее. Дрожащими пальцами Уорбек взялся за засов. На лбу Ричарда проступил холодный пот, голубые глаза Уорвика широко раскрылись. Дверь бесцеремонно толкнули снаружи, и в камеру ввалился дюжий воин в сопровождении Джона Хильярда. Войдя, молодой придворный надменно подбоченился и огляделся. Даже теперь Хильярд был одет по последней моде – в длинный меховой плащ и щегольской короткий, расшитый гладью камзол. Выдержав паузу, он указал пальцем на Ричарда:

– Схватите его! Он без позволения вошел сюда, выдавая себя за тюремщика. Наверняка он в сговоре с пленниками короля. Отведите его в подземелье Уэйкфилдской башни – я сам допрошу его. – Переведя леденящий взгляд на лицо графа, он добавил: – Милорд, должен предупредить, что мне придется допросить и вас. А вам, сэр, – презрительно обратился он к Перкину Уорбеку, – хорошо известно, чем грозят связи с врагами короля. Лучше вернитесь к себе и ждите, когда король решит, как поступить с вами.

Двое стражников грубо взяли Ричарда за плечи. Он не сопротивлялся, понимая, что этим ничего не добьется, разве что его закуют в кандалы. Взглядом он напомнил Уорбеку о клятве молчать. Ричарда вытолкнули в коридор. За его спиной граф тонким, пронзительным голосом заявил, что не допустит, чтобы с его слугами обращались так грубо. Шагая по коридору, Ричард разминулся со стражником, который недавно объяснял ему, как пройти к камере графа. Стражник оцепенел от страха.

После полумрака, царившего в коридорах башни Мартина, тусклый зимний свет снаружи на миг ослепил Ричарда. Он даже пошатнулся и взмахнул руками, чтобы ненароком не толкнуть кого-нибудь из тюремщиков. А выпрямившись, обнаружил, что стоит лицом к лицу с ошеломленным Джошем Олдредом. Многозначительно взглянув на него, Ричард отвернулся, Джош и глазом не моргнул. Ричарда провели мимо тюремщиков, и те как ни в чем не бывало возобновили разговор. Ричард понял, что такие события для них дело привычное. У него мелькнула мысль, не Джош ли его предал, но он тут же отмахнулся от нее.

Коль скоро Джон Хильярд выследил его, значит, ему известно и то, что Энн ждет его в «Золотом петушке»? Спускаясь по узкой крутой лестнице в подземелье Уэйкфилдской башни, Ричард молился только о том, чтобы Джошу удалось благополучно доставить Энн обратно в Вестминстер.