Текст книги "Интриги королевского двора"

Автор книги: Джоанна Мэйкпис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава десятая

Покинув покои королевы, сэр Адам Уэстлейк повел Энн за собой, жестом велев ей молчать. Отойдя от двери, он заговорил:

– Мистрис Энн, я буду ждать леди Филиппу в доме перевозчика ниже по течению, в полумиле от дворца. Этому человеку можно доверять. Пусть леди Филиппа возьмет с собой самое необходимое: крытую повозку мы сможем раздобыть только в городе. И вы тоже постарайтесь не брать с собой лишних вещей. А сейчас идите в конюшню, разыщите своих людей и отправьте их в Тауэр за Ричардом.

– Я поеду с ними, – сказала Энн.

– Будет лучше, если вы отправитесь в Блэкхит вместе с нами.

– Нет, я должна быть рядом с Ричардом, – прошептала она, боясь, что кто-нибудь подслушает их. Сэр Адам вздохнул.

– Будь по-вашему, только оденьтесь потеплее и приготовьтесь ко всему. Свою служанку отправьте к перевозчику вместе с леди Филиппой. С двумя слугами вам ничто не угрожает – им доверяет ваш отец, иначе не отпустил бы вас с ними. А служанка поможет нам добраться до Блэкхита.

– Мэри предана мне, на нее можно положиться.

– До дома перевозчика Мэри и леди Филиппу проводит один из конюхов – мой человек.

Энн давно не терпелось броситься к себе и начать укладывать вещи. Она уже поняла, что ей понадобится ящичек с целебными травами и чистая ткань для повязок.

– Только дождитесь, когда я покину дворец, – попросил сэр Адам. – Если нас увидят вместе, мы попадем под подозрение.

Энн снова кивнула, ее собеседник выскользнул за дверь. Выжидая время, она нетерпеливо постукивала носком туфельки по полу. Боже мой, как ужасна жизнь сэра Адама! Ведь его каждую минуту могут схватить! И при этом он опасается не только за себя, но и за репутацию королевы…

Энн вспомнила слова королевы: «Передайте миледи Маргарите, что спасти их невозможно». Речь шла о графе и Уорбеке. А как жаль, должно быть, королеве расставаться с двумя фрейлинами! Выглянув в коридор, Энн убедилась, что вокруг никого нет, и заторопилась к себе, стараясь ничем не привлекать внимания. Мэри уже помогала Филиппе уложить в седельную сумку смену одежды и белья. Лицо Филиппы было бледным и замкнутым. Но, судя по всему, она давно привыкла к таким неожиданностям. Леди Хартли, передав Филиппе распоряжение королевы, куда-то поспешила – очевидно, по следующему тайному поручению.

– Энн, что случилось? – тихо спросила Филиппа. – Королева в беде?

– Не она, а Ричард. Я все объясню, когда мы встретимся в Блэкхите. Ричард в Тауэре, но королеве удалось добиться его освобождения. Возможно, он… пострадал. – И она отвела глаза. На лице Филиппы отразился ужас. – Королева боится, что, оставшись здесь, ты станешь заложницей. Тебя отвезет домой сэр Адам Уэстлейк. Ты с ним знакома?

– Да, он близкий друг моего отца.

– Мэри, нам понадобятся лекарственные снадобья, – напомнила Энн, – особенно маковый сок, разыщи его. – И она снова обратилась к Филиппе: – Возле конюшни тебя ждет человек, который проводит вас обеих к сэру Адаму. Он отвезет тебя в город в лодке.

– А как же вы? – с тревогой спросила Мэри.

– Я еду с Уотом и Симпкином в Тауэр. Ни слова больше, Мэри, времени нет! Я нужна Ричарду. Скоро мы снова встретимся. Позаботься о леди Филиппе.

Застегнув седельные сумки, Мэри протянула их Энн, которая уже успела переодеться в простое шерстяное платье и самый теплый из своих плащей. Все одобрительно кивнули: в поездке важно не только не замерзнуть, но и прикрыть лицо капюшоном. Они направились по коридорам, к одному из боковых выходов. Как и другие фрейлины королевы, Энн и Филиппа часто навещали в конюшне своих любимых лошадей, поэтому их появление там обычно никого не удивляло, но, поскольку было уже поздно, Энн опасалась, что кто-нибудь насторожится, заметив их во дворе или возле конюшни. К счастью, им не встретился никто из придворных. Разыскав Уота, Энн коротко объяснила ему, что случилось.

– Найди Симпкина. Соберите все, что понадобится вам для долгой поездки, и раздобудьте крытую повозку для меня. Я подожду здесь, в конюшне.

Уот чуть ли не бегом бросился исполнять приказ хозяйки. Тем временем Мэри успела переговорить с рыжим конюхом, человеком сэра Адама. Вскоре Мэри и Филиппа покинули дворец. Прощаясь с Энн, Мэри не сумела скрыть страх и недовольство.

Ожидание показалось Энн невыносимым. Она успела попрощаться с любимой кобылой. Застав ее в слезах, Симпкин ободряюще произнес:

– Не беспокойтесь, мистрис. Уверен, королева вернет вашу лошадь в Раштон.

– Конечно. Вы нашли повозку?

– Да, но в такой поздний час за нее запросили бешеные деньги. А если бы мы наняли возницу, он стал бы обо всем допытываться, – объяснил слуга. – Боюсь, теперь денег у нас в обрез.

Взяв у Энн седельные сумки, он быстро повел ее мимо аббатства, туда, где уже ждала запряженная лошадью повозка. На козлах сидел Уот. Симпкин подсадил хозяйку в повозку, помог устроиться на деревянной скамье, положил сумки к ее ногам, занял место рядом с Уотом, и они двинулись к городу.

Энн била дрожь, она поплотнее запахнулась в плащ. Драгоценный приказ об освобождении Ричарда она спрятала на груди, за лифом платья. Колеса повозки грохотали по булыжным мостовым, по обе стороны от которых пылали факелы. Энн было по-прежнему страшно. А если комендант Тауэра не поверит ей или кто-нибудь уже успел сообщить ему, что королевский приказ отменен?

Она изнывала от желания увидеть Ричарда, обнять его, убедиться, что он жив и почти не пострадал за время краткого пребывания в страшных застенках. Повозка катилась так медленно, что Энн хотелось прикрикнуть на лошадь, попросить возницу подхлестнуть ее. Но она знала: Уот и без того торопится и при этом опасается не только колдобин мостовой, но и грабителей, которыми кишели улицы города, несмотря на обходы стражников. Наконец повозка остановилась, и Энн выбралась из нее быстрее, чем Симпкин успел прийти ей на помощь. Властным жестом он велел ей вернуться на свое место.

– Мы у Тауэра?

– Да, мистрис, у главных ворот. Дайте мне приказ.

– Я пойду сама.

– Это неразумно, мистрис. Мистер Ричард не позволил бы вам.

Энн умоляюще заглянула ему в глаза. Лицо Симпкина казалось бледным в мечущемся свете факела, укрепленного на стене возле ворот.

– А если вам откажут?

– На приказе печать короля, мистрис. Кто осмелится противиться его воле? Ждите здесь, я скоро приведу мистера Олларда. Клянусь вам, – мягко добавил он, и Энн отпустила его руку. Симпкин взял драгоценную бумагу и велел Уоту присмотреть за Энн. Подойдя к воротам, Симпкин заговорил с йоменом, стоящим на страже.

Энн забралась в повозку и съежилась, радуясь тому, что крыша оберегает ее от яростных порывов ветра. Уот хлестнул лошадь, отъехал от ворот, свернул в тихий переулок и остановился там. Заглянув в повозку, он спросил, не замерзла ли Энн.

– Нет, Уот, не беспокойся. Мне просто не терпится увидеть мистера Олларда.

– Мне тоже, мистрис. – Уот переминался с ноги на ногу. – Как вы думаете, его отпустят?

– Будем молиться, Уот, чтобы отпустили.

Энн то и дело поглядывала в сторону ворот тюрьмы. Господи, сколько же узников погибло за этими неприступными стенами! И как только граф, ровесник Ричарда, сохранил рассудок, проведя здесь почти всю жизнь?

Ей было искренне жаль незнакомого человека, который, по мнению королевы, уже обречен. Вскоре тьма скрыла из виду все вокруг, кроме неровной каменной стены и двух йоменов с алебардами, охраняющих ворота.

Вскоре у Энн затекли и озябли ноги; наверное, прошло не меньше часа с тех пор, как Симпкин вошел в ворота Тауэра. Уот снова пустил лошадь шагом, опасаясь, что та замерзнет на пронзительном ночном ветру. От этого животного зависело, сумеют ли они добраться до Блэкхита.

Внезапно Энн вздрогнула, вспомнив еще кое-что: скоро городские ворота закроют на ночь. Выпустят ли их из города? Они должны поскорее покинуть Лондон, ни о чем другом она не мечтала. Надо опередить тех, кто бросится в погоню за Ричардом, если король вдруг пожалеет о милосердии, проявленном в минуту слабости в присутствии королевы.

Уот снова подъехал к воротам, Энн напрягла слух, надеясь различить шаги. И вправду, вскоре послышался глухой стук подошв, шарканье по булыжникам. Энн напряглась: ослушаться Симпкина и покинуть повозку она не могла, но ожидание уже измучило ее. Кто это? Симпкин с Ричардом? Неужели неуверенные, шаркающие шаги – это походка ее любимого?

Уот пробормотал что-то неразборчивое, спрыгнул с козел и бросился к воротам. В ту же минуту Энн, наконец, разглядела в тусклом свете факелов два мужских силуэта.

До нее донеслись спокойные, даже оживленные голоса – она не поняла, вопросы или советы, – затем шаги ускорились, и она увидела, как Уот и Симпкин под руки ведут Ричарда к повозке.

– Садитесь в повозку, мистер Ричард, – прозвучал невозмутимый голос Симпкина, ничем не выдающий его тревоги. – Заберетесь сами? Мистрис Энн ждет вас. Мы сразу двинемся в путь.

Сквозь пелену слез Энн увидела Ричарда и протянула к нему руки.

– Ричард, милый, что они с тобой сделали?

Он приглушенно рассмеялся, неуклюже усаживаясь рядом с ней на скамью.

– К счастью, почти ничего, дорогая. Спасибо, Симпкин, все хорошо.

Энн не могла разглядеть его лицо, но голос звучал твердо. Протянув руки, она коснулась грубой одежды тюремщика.

– Тебя пытали? О господи! – Из ее глаз брызнули слезы.

Ричард на ощупь нашел ее руку.

– Полно, милая, не надо плакать. Я только немного прихрамываю. – И в темноте снова прозвучал его невеселый, иронический смешок. – Оттого, что успел повисеть на дыбе, но, к счастью, недолго. Господи, а я уж не надеялся выбраться из Тауэра живым! Расскажи, как тебе это удалось, – только не сейчас, мне надо отдышаться.

Энн притянула его к себе, Ричард вскрикнул от резкой боли, и она испуганно разжала руки. Значит, пострадала не только его нога. Когда же они доберутся до надежного убежища, где она сможет осмотреть его и облегчить его страдания? Какая досада, что в повозке темно! Но все-таки Ричард жив, он рядом, и за это Энн была всем сердцем благодарна Богу. Теперь она мечтала лишь о том, чтобы избавить любимого от боли.

Забираясь на козлы, Симпкин вполголоса объяснил ей:

– Не тревожьтесь, мистрис, я получил пропуск на выезд из города через восточные ворота. Мы проедем по Тауэрскому мосту и вскоре окажемся на дороге, ведущей к Блэкхиту.

Стараясь не причинять боли Ричарду, Энн придвинулась ближе и взяла его за руку, словно боясь, что он растает, как мираж.

– До сих пор не могу поверить, что ты рядом, дорогая, – срывающимся голосом пробормотал он.

– Ричард, любимый, мне страшно дотронуться до тебя… причинить тебе боль…

– Не бойся, – перебил он. – Хорошо уже то, что ты рядом. Я слышу твой запах. А я уже боялся, что никогда больше не почувствую его. Дорогая, от меня не слишком несет? Можно подумать, я провел в этой вонючей дыре целый месяц, а не несколько часов.

– Нет, нет, милый, – поспешила отозваться Энн. – Я хочу быть рядом, слышать твой голос, запах, знать, что ты в безопасности. У меня был приказ о твоем освобождении, но я все-таки боялась, что тебя не выпустят!

Повозка катилась по мосту. Энн осторожно уложила голову Ричарда к себе на колени и постаралась устроиться поудобнее, чтобы его не трясло. Поморщившись от боли, он благодарно прильнул к ней.

– Где еще тебе больно? – спросила она, уткнувшись подбородком в его растрепанные волосы.

Ричард пожал плечами.

– Меня избили стражники. Бок болит. А еще меня бросили в подземелье, но при этом я почти не пострадал. Не пугайся, когда увидишь меня при свете, – зрелище не из приятных. Один глаз почти заплыл, на лбу шишка, губу рассек этот мерзавец Хильярд – он ударил меня кулаком и поранил острым краем кольца.

Энн опять расплакалась и крепче прижала его к себе.

– Ты говоришь, моего освобождения добилась королева?

– Да, она вступилась за тебя перед королем. Мне… пришлось рассказать ей все.

– Правда? – Ричард хрипло рассмеялся. – Вот уж не думал, что она имеет такое влияние на Генриха!

– Она напомнила ему, что ты спас его сына.

В ответ послышался невеселый смешок.

– Вот видишь! Я знал, что когда-нибудь это мне пригодится.

Повозка остановилась возле городских ворот. Пришлось подождать, пока стражники рассмотрят пропуск и распахнут ворота. Наконец путники выехали на Кентерберийскую дорогу, направляясь к Блэкхиту.

Было уже совсем темно, Симпкину и Уоту пришлось зажечь два фонаря, чтобы освещать путь. Энн видела впереди только несколько освещенных футов дороги, по которой черепашьим шагом тащилась лошадь.

Убаюканный колыханием повозки, измученный усталостью и болью, Ричард уснул.

Небо сменило цвет с черного на темно-серый, когда Уот, наконец, обернулся и сообщил Энн, что они почти на месте. И указал на каменный столб у обочины. Энн вдруг вспомнила, что не знает, где искать друзей.

– Я не спросила сэра Адама, в каком доме они живут! – встревожено воскликнула она.

– Мне он знаком, мистрис, – успокоил ее Симпкин, – как и мистеру Ричарду. Он стоит особняком, у самого луга. Там мы будем в безопасности.

Симпкин подъехал к стоящему на отшибе дому и остановил повозку. Энн с беспокойством огляделась, но в тусклом утреннем свете сумела увидеть только каменные стены и крытую соломой крышу. Дверь дома распахнулась, на пороге появился крепкий мужчина с фонарем в руке.

Симпкин спрыгнул с козел и направился к нему.

– Я Симпкин Купер, мистер Гарнет. Вы помните меня? Я бывал здесь с сэром Гаем Джарвисом, моим хозяином. А в повозке мистрис Энн Джарвис и мистер Ричард Оллард.

– Слава богу! – выдохнул Джейк Гарнет.

– Мистеру Ричарду пришлось несладко. Его надо перенести в дом.

Ричард неловко пошевелился, пытаясь сесть, но Энн удержала его.

– Лежи тихо! Мы возле дома Гарнета в Блэкхите. Сейчас Симпкин и Уот помогут тебе.

– Черт бы побрал эту слабость, – пробормотал Ричард, приподнимаясь и вскрикивая от острой боли в ноге.

В повозку заглянул сэр Адам Уэстлейк. При виде Ричарда он нахмурился.

– О господи, я повидал всякое, но в дрожь меня бросило впервые. Давай-ка я помогу тебе выбраться отсюда.

Уот заботливо помог Энн спуститься на землю, и только теперь она поняла, что от неудобной позы у нее затекли ноги. Всю ночь она просидела, прижимая к груди голову Ричарда. Симпкин и сэр Адам уже несли Ричарда в дом, и Энн последовала за ними, опираясь на руку Уота.

Уже вставшая Бесс принялась зажигать в доме все фонари и свечи. Увидев Ричарда, она ахнула и велела мужчинам нести его в дальнюю комнату, где стояла мягкая кровать.

– Кладите его осторожнее! Помните про ногу!

Послышались легкие шаги, и по лестнице спустились Филиппа и Мэри в ночных рубашках и халатах.

– Слава богу, вы здесь, мистрис! – воскликнула Мэри при виде Энн. – Вы, должно быть, совсем измучились. Немедленно ложитесь в постель!

– Не раньше, чем уложат Ричарда, – отрезала Энн.

Мэри помогла ей снять плащ и усадила на табурет у огня, а Бесс тем временем осматривала Ричарда. Вместе с Мэри они быстро принесли горячую воду, чистую ткань и целебные мази.

– Суп уже почти готов, – сообщила Бесс. – Мы ждали вас.

– Все не так уж плохо, – с улыбкой заверил Энн сэр Адам. – Сейчас мы накормим и уложим Ричарда, и силы быстро вернутся к нему. Да, ему пришлось несладко, но такое случалось и раньше.

– Его и прежде пытали? – ахнула Энн.

– Нет, такого не припомню, но он не раз попадал в переделки, бывал ранен и всегда быстро поправлялся.

Бесс и Мэри осторожно сняли с Ричарда перепачканную кровью домотканую рубаху и увидели запекшуюся на груди кровь и ссадины на плечах и боку.

– Боже милостивый! – вскричала Энн, бросаясь к Ричарду. – Как они могли так поступить с тобой!

Ричард усмехнулся, с трудом приоткрыв заплывший глаз.

– Очень просто, милая. Мне еще повезло.

– Как это было, Дикон? – спросил сэр Адам.

– Будь я проклят, если что-нибудь помню, Адам, – откликнулся Ричард, подмигивая Бесс, которая смывала кровь с его груди. – Они едва успели начать. К счастью, я не сказал ни слова, хотя долго не продержался бы. И вдруг ворвался тюремщик и, к ярости Хильярда, заявил, что его ждет комендант Тауэра. Тот вышел, но уже через несколько минут вернулся окончательно взбешенный и коротко приказал палачам развязать меня и отвести обратно в подземелье. Там я застал нескольких до смерти перепуганных мужчин, которых бросили туда в мое отсутствие. Увидев меня, мои новые товарищи по несчастью совсем обезумели от страха. Пока тюремщики запирали дверь, один из моих соседей по подземелью пробормотал, что всем им обещано помилование. Но его резким ударом заставили замолчать.

Интересно, кто эти люди, задумался я, несмотря на боль, и что все это значит? Но расспросить их мне не удалось.

Энн умыла Ричарда, смазала ссадины целебной мазью и попыталась уговорить его помолчать, чувствуя, что силы его уже иссякают. Но он отрицательно покачал головой и приподнялся, чтобы лучше видеть лица внимательно слушающих его сэра Адама и Джейка.

– Мне вдруг пришло в голову, что ко мне подсадили этих людей умышленно, чтобы заставить меня разговориться. Помня об этом, я хранил молчание. Я ни словом не упомянул о том, что Джош помог мне проникнуть в Тауэр.

Джейк с облегчением вздохнул.

– Джош ушел распрягать лошадь, – объяснил он его отсутствие.

Когда раны Ричарда были перевязаны, его перенесли в маленькую опрятную спальню, а Бесс отправилась готовить горячее питье. Энн предложила добавить в него несколько капель макового сока. Мэри принесла чашку бульона, но Ричард сумел сделать лишь несколько глотков, виновато помотал головой и отказался от остального.

– Спасибо, больше мне не выпить, – пробормотал он, коснулся руки Энн и уверенно заявил: – Не тревожься, дорогая. Сон исцелит меня. Ты тоже должна отдохнуть. Адам, позаботься о ней.

Несмотря на все протесты Энн, ее отвели в другую комнату и накормили бульоном со свежим хлебом. Она спросила о своих слугах и узнала, что их уже тоже накормили и разместили в конюшне. Вскоре пришел и Джош – усталый, встревоженный; при виде Энн он вздохнул с облегчением.

– Значит, вы все-таки последовали моему совету, мистрис, – заключил он, переглянувшись с сэром Адамом, – и обратились к королеве.

– Да, это была удачная мысль, – отозвалась Энн. – А вы уверены, что здесь нам ничто не угрожает? Если королева знает про вас…

– Успокойтесь, мистрис Энн. Мы всего лишь частица целой армии сторонников Йорков. А королева не выдаст нас, хотя и знает, где мы находимся. Мы привыкли к осторожности. В случае беды каждому из нас есть к кому обратиться.

– Послушайтесь своего жениха, отдохните, – напомнил сэр Адам.

– Я побуду с ним, – заявила Энн.

Сэр Адам решительно покачал головой.

– Нет, вы ляжете в другой комнате, с леди Филиппой и Мэри. С Диконом побуду я. Обещаю, если понадобится, я разбужу вас. Но думаю, с ним ничего не случится. Теперь он мирно проспит несколько часов.

В конце концов, Энн согласилась отдохнуть – у нее и вправду ломило все тело от усталости и переживаний. Ни Филиппа, ни Мэри ни о чем не стали расспрашивать ее, радуясь уже тому, что все завершилось благополучно. Энн заснула, едва улеглась рядом с Филиппой на чистые простыни, пахнущие лавандой и розмарином.

Однако прогнозы сэра Адама оказались преждевременными. На следующий день у Ричарда начался жар, и Бесс вместе с Энн пришлось поить его целебными снадобьями. Только маковый сок приглушал боль и помогал ему уснуть. Энн поняла, что пройдет еще несколько дней, прежде чем они смогут отправиться в дорогу.

– Может быть, вам с Филиппой лучше не ждать нас и уехать вдвоем? – спросила она сэра Адама.

Он нахмурился, обеспокоено глядя на Ричарда.

– Нет. Здесь мы в безопасности. Как только при дворе станет известно о внезапном отъезде леди Филиппы, поднимется шум, но пока еще никто ничего не заподозрил. На некоторое время мы останемся здесь, а там будет видно. – Он выглянул в окно, обращенное к югу. – В любом случае я предпочел бы выждать несколько дней и выяснить, что творится в Лондоне.

– Вы беспокоитесь за графа?

– Да, мистрис Энн. Уверен, и Ричард не захочет покидать Англию, пока до нас не дойдут вести о его судьбе, хорошие или плохие.

На следующий день Энн узнала, что сэр Адам покинул дом, но никто не смог объяснить ей, по какой причине. Она встревожилась. Неужели он отправился в Лондон – туда, где ему грозит смертельная опасность? Она поделилась своими опасениями с Симпкином, но тот, выслушав ее, отрицательно покачал головой.

– Я не знаю, где он, мистрис Энн, зато мне известно, что сэр Адам – стреляный воробей. Если что, он сумеет постоять за себя. Энн вернулась на кухню, где Бесс уже готовила завтрак для Ричарда.

– Сегодня ему гораздо лучше, мистрис Энн, – сообщила Бесс. – Жар спал, он пришел в себя. Но боль пока не утихает. По крайней мере он попросил есть, а это хороший признак. Я запретила ему вставать с постели.

Энн поспешила в комнату Ричарда и с облегчением увидела, что он сидит в кровати. Ричард был бледен, но выглядел гораздо лучше, чем вчера. Наклонившись, Энн поцеловала его, и он с жаром ответил на поцелуй.

– Я чувствую себя прекрасно, милая. Завтра я уже смогу сесть в седло, если Симпкин раздобудет нам лошадей. – Он помолчал и добавил: – Сегодня я еще не виделся с Адамом. Он внизу?

– Наверное, в конюшне, – уклончиво ответила Энн. – Или уехал вместе с Уотом искать лошадей. Филиппа в саду вместе с Мэри.

К счастью, Ричард остался доволен ее ответом. Энн не хотелось тревожить его – Ричард и без того слишком много вынес. Он с аппетитом съел принесенный завтрак. Ссадины на лице Ричарда стали фиолетово-желтыми. При виде их Энн охватывало страстное желание отомстить виновнику, Джону Хильярду. Подумать только, и этим человеком она когда-то восхищалась!

Скоро Ричард задремал, а Энн спустилась в гостиную к Филиппе.

– Бесс говорит, что Ричарду уже лучше. – Прелестные аквамариновые глаза Филиппы умоляюще смотрели на Энн.

– Да, лучше, но сейчас он уснул. Сам он считает, что вскоре оправится, но, по-моему, он еще слишком слаб.

Филиппа вздохнула.

– Не понимаю, зачем нужны такие жестокие пытки, но мой отец и его товарищи не видят в них ничего страшного и считают, что иногда без них не обойтись.

– В этом нет никакого смысла, – отрезала Энн. – Ведь ясно же, что под пытками любой человек наговорит что угодно, не думая о том, правда это или нет. Такими сведениями можно только ввести в заблуждение. К счастью, Ричарда мучили недолго, он не успел выдать никого из друзей, но его страдания были ужасны.

Тревожась за Ричарда, она не могла есть. К тому же ей не давали покоя мысли о загадочном исчезновении Адама Уэстлейка.

Вечером сэр Адам вернулся. Энн сразу увидела на его лице слепую ярость, смешанную с безграничной скорбью, и упрекнула себя за то, что почти не думала об участи узников Тауэра. Тревога за Ричарда вытеснила из ее головы мысли о графе и Уорбеке.

К вечеру Ричард оделся с помощью Уота, спустился вниз и устроился в гостиной. Симпкину удалось раздобыть для него дорожную одежду и смену белья. Только тогда Джош вспомнил, что успел забрать из тайника в Тауэре одежду Ричарда и привезти ее в Блэкхит.

Увидев Адама, Ричард хрипло произнес:

– У вас все написано на лице. Значит, все-таки случилось самое худшее? Обвинили их обоих?

– Да, об этом я узнал еще вчера. Сегодня принца повесили в Тайберне, вместе с Этуотером. Графа скоро обезглавят.

Ричард смертельно побледнел.

– И вы… ездили смотреть казнь?

– Да, я должен был это увидеть. Таков мой последний долг. – Сэр Адам взглянул на Ричарда в упор. – Не думай об этом, Ричард. Все уже кончено. Мы ничем не смогли бы им помочь. Герцогиня все поймет и не станет винить нас. Ради узников ты рисковал жизнью. Сегодня утром ты спал так крепко, что я не решился будить тебя.

– Его подвергли пыткам перед казнью? – еле выговорил Ричард.

Услышав это, Филиппа в ужасе вскрикнула. Глаза Энн наполнились болью. Джейк Гарнет и Джош потрясенно застыли.

Адам с расстановкой добавил:

– Он погиб как герой. Даже на эшафоте он вел себя как истинный храбрец.

Все присутствующие перекрестились.

Ричард вскрикнул, выбежал из гостиной, оттолкнув Джоша, и бросился наверх, в свою комнату.

От ушей Энн не ускользнуло слово, которое выдало причину волнения обоих мужчин, – «принц». Неужели это правда? Значит, самозванец Перкин Уорбек и вправду брат королевы, Ричард Йоркский? Но если король знал об этом, как он посмел подвергнуть его мучительной и позорной казни?

И почти сразу она все поняла. Король не мог поступить иначе. Он сам объявил Перкина Уорбека самозванцем и потому умертвил его как изменника, а не особу королевской крови.

Все затихли, слушая, как Ричард тяжело поднимается по ступеням. Хлопнула дверь. Не выдержав, Энн подхватила юбки и бросилась за ним; с радостью обнаружив, что дверь не заперта, она ворвалась в комнату.

Ричард стоял на коленях у кровати. Энн ужаснулась, услышав приглушенный всхлип. Не колеблясь ни секунды, она смахнула слезы, опустилась на колени рядом с ним и коснулась его плеча.

– Дорогой, не мучай себя. Ты же слышал, что сказал сэр Адам. Ты чуть не погиб, пытаясь спасти их. Но все было напрасно. И в глубине души ты сознавал это.

Он обернулся к ней, ничего не видя. Энн обняла его обеими руками, и Ричард, наконец, дал волю своим чувствам и разрыдался. Когда душевная боль немного утихла, он выпрямился, провел ладонью по лицу и хрипло выговорил:

– Что ты теперь обо мне подумаешь? Мужчинам не пристало плакать. Я повел себя как ребенок, будто снова стал пажом при дворе. Я не смог защитить короля в последнем бою, не смог избавить его от унижений и вот теперь не сумел спасти его племянников…

– Милый, ты думаешь, сэр Адам страдает меньше, чем ты? – тихо возразила Энн. – А наши отцы? Все они пострадали за свою преданность Йоркам. А я по глупости винила их за это, считая, что они подвергают опасности своих близких. Но я ошибалась, Ричард. Все они – благородные люди. Я горжусь тем, что я одна из них. Я люблю тебя всем своим существом и жалею, что ты рисковал собой, нашей любовью и будущим счастьем. И теперь я страдаю вместе с тобой. Покойный король, должно быть, тоже немало выстрадал. Он потерял жену и сына и знал, что его обвиняют в смерти многих других людей: принца Эдуарда Ланкастерского, старого короля, Генриха VI, даже его брата Георга. Но он скрывал свои страдания, он мудро правил страной и погиб в бою…

Ричард хотел, было перебить ее, но Энн догадалась, о чем он собирается сказать, и потому решительно продолжала:

– Я понимаю, каково тебе сейчас: ты предпочел бы погибнуть, спасая двух последних принцев из рода Йорков. Но чего бы ты этим добился? Королева смело смотрит в будущее и думает только о благополучии страны. Ей известно, что такой ее хотели видеть ее отец и дядя. Теперь твой долг – помочь сэру Адаму доставить Филиппу к ее отцу, выполнить поручение королевы. Я слышала этот разговор и видела, как мучается королева – ведь обреченные приходятся ей родственниками, они дороги ей. Филиппа должна вернуться в Бургундию, чтобы не стать заложницей короля Генриха. Останься она при дворе, руки лорда Роксетера были бы связаны. И не забывай, что у графа Уорвика есть сестра. В жилах ее детей течет кровь Йорков. Род Йорков не угас. – Она пожала плечами. – Кто знает, что готовит нам будущее?

Ричард напрягся, тяжело дыша, и Энн умолкла в мучительном ожидании ответа. Какие слова найти, чтобы утешить его? Чутье подсказало ей, что одних слов недостаточно, и она подалась к нему, притянула к себе. Поначалу он противился, а потом прерывисто вздохнул и приник к ней, касаясь густых золотых волос, выбившихся из-под чепца.

Энн сидела неподвижно, пока он осторожно водил пальцами по ее лбу и носу, очерчивал их контуры, словно впервые видел ее. Ее губы вздрагивали от наслаждения, которое доставляли ей прикосновения к чувствительной коже мочек ушей и шеи. Руки Ричарда спустились ниже, задели глубокую ложбинку в низком вырезе платья.

Незаметно для самих себя они поднялись на ноги, Ричард рывком притянул Энн к себе и жадно впился в ее полуоткрытые губы, а потом начал покрывать поцелуями ее шею и грудь. Энн не сопротивлялась, и он нетерпеливо повлек ее к кровати.

Энн не могла бы сказать в свое оправдание, что не понимала смысла происходящего. Она осознанно позволила Ричарду расстегнуть ее платье, и оно с шорохом упало на пол возле кровати. Ей не терпелось коснуться его обнаженного тела, она просто дала себе волю, подчинилась его желанию.

На ощупь она нашла пуговицы его рубашки и услышала, как Ричард постанывает, словно от боли, но тут же поняла, что это стоны блаженства. Наконец оба оказались обнаженными, и она всецело отдалась власти его прикосновений.

Если она и беспокоилась, что в порыве страсти он станет грубым и причинит ей боль, то напрасно. Несмотря на безудержное желание, любовь помогала ему сдерживаться, сделала нежным и терпеливым, пока, наконец, не переросла в вихрь страсти, которая, как казалось Энн, не угаснет никогда.

Потом он затих, тяжело дыша, а она гладила его по лицу, поправляла растрепанные волосы, которые он никогда не укладывал в модную при дворе прическу. Влажные пряди прилипли к его лбу, губы растягивались в нежной улыбке.

– Милая, прости меня. Мне следовало потерпеть. Ты моя невеста, мы не согрешили, но твой отец призывал меня набраться терпения.

– Я ни о чем не жалею, Дикон, дорогой, – пробормотала она, запутавшись пальцами в густой поросли у него на груди и старательно обходя темные ссадины. – Я была нужна тебе и стремилась только утешить. А ты доставил мне удовольствие, о котором я не могла даже мечтать. Я твоя жена, нам недостает лишь благословения священника, но скоро мы его получим. Конечно, – добавила она, обольстительно улыбнувшись, – если ты не откажешься от меня, как от распутницы.

Торжествующе рассмеявшись, Ричард снова притянул ее к себе.

Спустя долгое время она обернулась к двери, вздрогнула и прошептала:

– Дверь осталась незапертой! А если бы сэр Адам…

– Адам слишком деликатен, как и твоя служанка, – со счастливым смехом возразил Ричард. – А что до Филиппы… – его глаза лукаво блеснули, – по-моему, она не по возрасту мудра. Дорогая, нас никто не потревожит, – он потянулся, на миг разжав объятия, – но все-таки мы должны одеться и спуститься к остальным. Пора подумать о поездке. Адам намерен отправиться в путь завтра. – Его серые глаза блеснули, он тихо добавил: – Незачем ждать смерти графа. Его нам все равно не спасти.

Оба торопливо оделись. Ричард помог Энн застегнуть платье на спине и нежно улыбнулся, когда она попыталась привести в порядок его взлохмаченные волосы.

– По-моему, бесполезно делать вид, будто ничего не произошло.

– Дикон, а что мы натворили? – испугалась Энн.