Текст книги "Джейн и Эмма"

Автор книги: Джоан Айкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

Прошло десять дней, и Джейн начала получать письма от своих друзей из Ирландии. Они были очень добрыми и внимательными, эти письма; редко проходило два или три дня без короткой записки от полковника Кэмпбелла, небольшого послания от его супруги, которая и в Бейли-Крейг занималась общественной деятельностью и вела обширную переписку, или длинного подробного письма от Рейчел или миссис Диксон, в конце которого нередко была строчка: «Мэтт передает привет».

«Мы очень счастливы, – писала Рейчел. – Думаю, в будущем нам будет хорошо. И мне все больше нравится мать Мэтта. Мы предложили ей постоянно жить вместе с нами, ведь Бейли-Крейг огромен – наполовину ферма, наполовину замок. Думаю, я еще не была во всех комнатах. Я постоянно рисую: холмы, маленькие домики, рыбаков. Они любят Мэтта, и он любит их. Я не понимаю их языка. Мэтт очень рад вернуться в родные места. Грусть и одиночество, вполне естественные, если учесть, что он никогда не бывал здесь без Сэма, постепенно оставляют его».

«И он забывает меня, – подумала Джейн. – И это хорошо. Интересно, у всех мужчин такая короткая память?»

Но она была удивлена и обрадована частотой писем Фрэнка и искренней приязнью, которой они были проникнуты.

– Скажу вам честно, мисс Фэрфакс, вам пишет много людей, – часто повторяла старая почтмейстерша миссис Стэнден, глядя на нее поверх очков и передавая очередное письмо. – Почти каждое утро для вас есть послание. У молодых людей есть много времени для писем.

И Джейн, идя домой кружным путем, мимо гостиницы «Георгий и дракон» и платной конюшни мистера Коула, читала и перечитывала добрые слова Фрэнка, а на подходе к дому прятала его письма на дно сумочки. Его послания были еще и забавными – полными веселости, дружеских чувств и тепла. Он описывал свои занятия, упоминал о надежде уговорить тетю и дядю переехать в Лондон – возможно, в следующем месяце. Он с искренней заботой интересовался делами Джейн: как ее здоровье, удалось ли ей избавиться от простуды, часто ли плохое самочувствие вынуждает ее ложиться в постель? Много ли она гуляет? Имеет ли время работать, читать, играть на фортепиано? Есть ли в Хайбери приятная компания? Он уже получил восторженные сведения о ней от отца и мачехи. Он думает о ней, скучает и с нетерпением ждет встречи.

Получение таких писем существенно скрашивало жизнь Джейн – единственным неудобством была необходимость скрывать их, так же как и свои ответы. Но зато часто приходившие письма из Ирландии помогали ей хранить переписку с Фрэнком в тайне. Поскольку каждую неделю приходило несколько писем от Диксонов или Кэмпбеллов, которые она читала своим родственникам вслух, спрятать среди них одно или два из Бата или Йоркшира было нетрудно. Постепенно Джейн полюбила ежедневные утренние походы на почту. В это время она была одна, могла подумать, быть собой, планировать, вспоминать и надеяться.

Шли дни, и она стала понимать, какую большую роль теперь играет Фрэнк Черчилль в ее жизни; насколько важным человеком он стал для нее; как отличаются его обещания и планы от ее унылого будущего.

Мистер Элтон вернулся из Бата, чтобы получить поздравления по случаю помолвки и слегка покрасоваться перед женским населением Хайбери. Джейн он не понравился – она посчитала его вульгарным. Пожалуй, не красивый, а смазливый, несколько самодовольный молодой человек, весьма общительный, у которого всегда найдется шутка или улыбка для каждого; но вместе с тем в нем было что-то неприятное. Некая искусственность, решила Джейн. «Я не верю, что он способен на глубокие мысли, сострадание и внимание, как это пристало священнослужителю. К тому же он тщеславен, выставляет напоказ себя и свою помолвку, старается привлечь к себе внимание. Интересно, чье? Возможно, Эммы Вудхаус? Если да, тогда у нее вкус хуже, чем я думаю, хотя, с другой стороны, у нее так мало опыта…»

При ближайшем знакомстве Джейн решила, что мистер Элтон достаточно вежлив, и она не могла не признать, что он проявил должное внимание к бабушке и тете, пригласив их занять его скамью в церкви – миссис Бейтс с годами слышала все хуже. Но она не могла отнестись к нему с теплотой; по сравнению с Фрэнком Черчиллем, остроумным и внимательным, он был слишком утомительным и несдержанным, и потому она не почувствовала потери, когда он вернулся в Бат, где через некоторое время должна была состояться его свадьба с мисс Хокинс.

В день после его отъезда пришли более интересные известия.

«Мои дядя и тетя, – написал Фрэнк, – ожидают неких престарелых гостей, которые прибудут на две недели в Энскомб. Как только они пожалуют и устроятся, я уеду, проведу ночь в Оксфорде и надеюсь прибыть в Хайбери в следующий вторник на две недели. Меня отпустили на столь долгий срок! Какая радость! Я снова увижу вас, дорогая мисс Фэрфакс, и так скоро! Преданный вам Ф.Ч.».

Письмо, которое Джейн прочитала по дороге домой, согрело ей сердце. Весь день она лучилась радостью. В последние недели она начала понимать, каким смертельно скучным и унылым может быть Хайбери. Ей не хватало умных разговоров, легкого общения, обмена идеями, ежедневного обсуждения книг и всевозможных общественных проблем, словом, всего, что она имела в избытке у Кэмпбеллов. В Хайбери ничего подобного не было, здесь обменивались слухами; старые дамы останавливались на улице, чтобы обсудить десять тысяч приданого мисс Августы Хокинс и вероятный цвет нового экипажа мистера Элтона, но вести умные интересные разговоры здесь было не с кем. С Фрэнком ей было интересно, хотя, конечно, не так, как с Мэттом Диксоном, с его поэтическими фантазиями и периодическими вспышками гениальности. Однако Фрэнк был разумным и хорошо образованным молодым человеком, эрудированным, начитанным и, кроме того, остроумным и веселым. Теперь, оглядываясь назад, Джейн посчитала его настоящим сокровищем. Возможно, понадеялась Джейн, миссис Элтон окажется общительной женщиной, с которой можно будет подружиться и хотя бы частично заполнить место, которое всегда занимала в ее жизни Рейчел. Теперь я могу понять, думала она, что имеет в виду бедная тетя Хетти, искренне радуясь новой соседке. В Хайбери люди слишком поглощены собственными делами, чтобы проявлять интерес к тому, что происходит за его пределами. Хотя все знали, что Джейн побывала в Вест-Индии, мало кто спрашивал ее мнения или просил рассказать о далеких островах, да и у тех, кто просил, никогда не хватало терпения дослушать до конца.

Вскоре пришел мистер Уэстон и с радостью объявил о скором прибытии своего сына. Теперь Джейн могла поговорить об этом с бабушкой и тетей.

– Бедный мистер Уэстон был так разочарован на Рождество, когда молодой человек не смог приехать. Правда, мистер Найтли сказал, что он, конечно же, мог бы приехать, если бы действительно решил, но не так-то легко потакать желаниям богатых родственников! Мистер Найтли выразился несколько резко о молодом человеке. Мистер Найтли имеет собственные взгляды на многие вещи, такие, например, как дружба между мисс Вудхаус и мисс Смит. Стандарты мистера Найтли очень высоки.

В душе Джейн была согласна с отношением мистера Найтли к этой дружбе. Она считала, что такие отношения не делают чести Эмме Вудхаус. Она неоднократно видела подруг вместе и не могла не заметить, с каким рабским обожанием взирает мисс Смит на мисс Вудхаус, тотчас соглашаясь с любым ее словом, и как милостиво мисс Вудхаус принимает эти знаки почтения. Мистер Найтли проявил свой обычный здравый смысл, не одобряя эту дружбу, размышляла Джейн, и с невольным содроганием задалась вопросом, что мистер Найтли подумает о Фрэнке Черчилле, когда они встретятся?

Наступил день предполагаемого визита Фрэнка, и Джейн потеряла покой. Она попыталась убедить себя, что не должна так много о нем думать. В конце концов, это всего лишь Фрэнк Черчилль! В Уэймуте она часто вообще не замечала, с ними он или нет. Но в Хайбери все было по-другому. Его образ за время разлуки незаметно менялся, и она сама удивилась силе своего желания увидеть его. Он скажет отцу, что познакомился в Уэймуте с некой мисс Фэрфакс, которая, насколько ему известно, теперь живет в Хайбери. Когда же он придет? Через два дня? Или через три? Или, возможно, подстроит их случайную встречу на Хай-стрит?

Но к ее великому удивлению, в тот же день раздался стук в дверь, и Патти с округлившимися глазами сообщила, что незнакомый молодой джентльмен по имени мистер Черчилль спрашивает мисс Джейн.

– Вот как? Надо же! А я думала! – засуетилась мисс Бейтс. – Помнишь, Джейн? Хотя нет, кажется, тогда ты была внизу – в кухне, но двадцать минут назад я видела мистера Уэстона с незнакомым молодым человеком. О, сказала я твоей бабушке, возможно, это и есть сын мистера Уэстона, которого он так долго ждал. Нет, не может быть! Но если это не мистер Черчилль, то кто тогда?

К этому времени Фрэнк уже поднялся по лестнице и, улыбаясь, ожидал, пока его представят дамам.

– Бабушка, тетя Хетти, – сказала она, – позвольте вам представить мистера Фрэнка Черчилля, о котором я вам рассказывала.

Все время, пока тетя Хетти обрушивала на Фрэнка чрезмерную волну приветствий, предлагая ему кусочек сладкого пирога из буфета, или печеное яблоко – из сада мистера Найтли, у него в этом году был великолепный урожай яблок, или стакан елового пива, которое она приготовила сама, Джейн старательно отводила глаза. Она боялась посмотреть ему в лицо. «Я не должна стыдиться собственного дома, – мысленно твердила она, – не должна думать о том, что это место совершенно не похоже на дом в Уэймуте или на Манчестер-сквер. Я не должна смущаться из-за того, что наверху слышно, как цирюльник разговаривает с клиентом, что тетя Хетти так навязчива. Я не должна стыдиться! И если все же я испытываю крайне неприятные чувства, то это моя вина, а не моего дома и родных».

Джейн уныло посмотрела в окно на узкую мощеную улочку, где две собаки дрались из-за кости, а жующий соломинку конюх обменивался сплетнями с плотником на пороге гостиницы «Корона».

Она слышала, как Фрэнк сказал:

– На самом деле нет. Я очень люблю сладкий пирог, а этот выглядит просто замечательно. Он с тмином, не так ли? Вы испекли его сами, мисс Бейтс? Я обязательно попрошу у вас рецепт для экономки моей тетушки.

Сделав над собой усилие, Джейн наконец заставила себя посмотреть ему в глаза и получила такую ласковую и дружескую улыбку, что ее настроение, до этого момента бывшее хуже некуда, неожиданно улучшилось.

Он объяснил, что приехал накануне вечером, несколько изменив свои планы.

– Ненавижу плестись, – улыбнулся он, – а когда впереди тебя ожидает встреча с друзьями, хочется добраться до места быстрее.

– Как дела у вашего отца? И у миссис Уэстон?

– Они оба посылают вам свои самые лучшие пожелания. Отец пошел с каким-то делом в конюшню мистера Коула, а потом у него поручение от мачехи к Форду, где я должен с ним вскоре встретиться. Возможно, мэм, вы объясните мне, где искать этого самого Форда?

Он немедленно получил самую подробную информацию, но, судя по всему, почти ничего не понял.

– Так куда я должен повернуть от «Георгия» – налево или направо?

– Возможно, – сказала мисс Бейтс, – Джейн вас проводит, и тогда она сможет узнать у миссис Форд относительно перчаток, которые она заказала для меня. Утро ясное, так что прогулка будет хорошей. Вы не находите мою племянницу слишком бледной, мистер Черчилль? Вы встречались с ней в Уэймуте, где много солнца и моря. Не кажется ли вам, что она очень уж побледнела? Многие знакомые об этом говорят. Только на днях миссис Годдард мне сказала: «Мы думаем, что Джейн очень бледна, возможно, ей надо чаще бывать на свежем воздухе». «О, миссис Годдард, – сказала я, – мы…»

Фрэнк заверил встревоженную тетушку, что ее племянница вовсе не бледна. Хотя в тот момент это было правдой – щеки Джейн действительно побелели. Когда же пара вышла на улицу и очень медленно пошла в сторону магазина Форда, Фрэнк с искренней тревогой спросил:

– Почему вы так бледны? Что случилось? Вы больны? Возможно, воздух родных мест вам не подходит?

– Все в порядке, – быстро ответила Джейн. – Я совершенно здорова.

– И счастливы?

– Я учусь быть счастливой. Я уже очень счастлива только по той причине, что приехала домой, к бабушке и тете Хетти. Вероятно, все дело в том, что здесь у меня очень маленькая комнатка, да и сердце никак не может смириться с потерей дорогих мне людей. – Она замолчала и прикусила губу.

Фрэнк осмелился коснуться ее руки, обводя вокруг лужи, и заботливо взглянул ей в глаза.

– Я знаю. И понимаю ваши чувства. Но… – Глаза Фрэнка заискрились смехом. – Теперь я здесь, и, значит, хотя бы малая часть друзей к вам вернулась. Надеюсь, мы будем часто встречаться.

– Но не слишком часто, – очень сдержанно проговорила Джейн. – Иначе пойдут слухи. Здесь с этим очень просто. А их-то как раз вы не можете себе позволить.

Джейн со всей остротой почувствовала неприятные аспекты своего положения.

– Но, – жизнерадостно сказал Фрэнк, – я уже придумал, как прикрыть нашу дружбу. В деревне есть еще несколько молодых леди. По крайней мере одну я уже сегодня встретил. Я познакомлюсь со всеми и стану с ними встречаться, так что никто не сможет сказать, что я выделяю какую-то одну из них. А если в деревне меня будут считать повесой, полагаю, я это как-нибудь переживу. Ну, как вы считаете, разве не отличный план?

– План хороший, – согласилась Джейн, стараясь не обращать внимания на внезапную слабость и ощущение пустоты. Неужели ее чувства к этому молодому человеку настолько изменились? Она ревнует? Может ли быть такое? Вроде бы нет! Но почему тогда ей так отчаянно, до боли не нравится этот отвлекающий маневр?

– Какую молодую леди вы сегодня встретили?

– Некую мисс Вудхаус. Отец взял меня с собой, когда отправился к ней с визитом. Думаю, вы ее знаете. Очень самодовольная особа. Она довольна всем – своей внешностью, состоянием, умом. Думаю, она подойдет в качестве «ширмы». На самом деле я сразу понял, что отец был бы рад, если бы мы с мисс Вудхаус поженились.

– Против такой кандидатуры ваши йоркширские родственники тоже не имели бы возражений. – Джейн произнесла эти слова довольно холодно и тут же пожалела, что не придержала язык.

Взяв Джейн за руку, чтобы перевести через улицу, Фрэнк тихо сказал:

– Но вы же знаете, что мои планы и желания связаны совсем с другой особой. Я предпочитаю совершенную красоту обычной миловидности. Кроме того, мисс Эмма слишком упитанная, а ее хваленый ум таковым вовсе не является. Ваша подруга Рейчел намного более умный и понимающий человек.

Успокоившись, Джейн смогла вполне искреннее улыбнуться мистеру Уэстону, только что покинувшему магазин.

– А вот и ты! – радостно закричал мистер Уэстон. – И вместе с мисс Фэрфакс. Очень хорошо! Разве мой сын не чудесный малый, мисс Фэрфакс? Ах, я забыл, вы уже встречались. Как я рад вас видеть! Как поживают ваши добрейшие родственницы? Хорошо? Рад это слышать. Ну а теперь Фрэнк, мой мальчик, нам пора идти. Нам надо нанести еще несколько визитов, а потом нас будет ожидать миссис Уэстон. Увидимся, мисс Джейн. Вы и мисс Бейтс должны обязательно как-нибудь на днях заглянуть в Рэндаллс и поиграть для нас. – Мистер Уэстон, едва попрощавшись, взял Фрэнка под руку и потащил за собой, одновременно говоря: – Это хороший, добрый жест – пригласить ее поиграть. Ведь у бедных дам Бейтс нет даже пианино.

Джейн, брошенная возле магазина Форда, чувствовала себя так, словно из нее выкачали весь воздух, всю жизнь. Фрэнк и его отец казались такими веселыми, им было так хорошо вместе. Но она… как она вынесет такой обман? Как сможет увидеться с Фрэнком снова, поговорить с ним наедине? Где бы они ни встретились, это будет в присутствии посторонних людей, под строгим надзором. Нет, ничего хорошего из этого не выйдет.

А Фрэнк, казалось, наслаждался перспективой такого притворства, такой маскировки.

«Что я наделала? – снова и снова задавала себе Джейн этот вопрос. – Что я наделала?»

Наконец она вышла из ступора и медленно направилась в магазин.

На следующее утро Джейн, выглянув из окна, заметила Фрэнка в компании Эммы Вудхаус и миссис Уэстон. Компания стояла на противоположной стороне улицы перед гостиницей «Корона». Очевидно, они обсуждали ее архитектуру. Окна комнат, занимаемых клубом, были открыты, Фрэнк заглянул внутрь, потом что-то спросил у своих спутниц, те покачали головами. Похоже, между ними были самые дружеские, самые добрые отношения.

Только гордость удержала Джейн от того, чтобы не выйти на улицу. Все равно она не сможет присоединиться к группе. Они явно наслаждаются обществом друг друга.

Уже в который раз Джейн остро почувствовала, как ей не хватает фортепиано. Она уже давно привыкла в моменты одиночества и плохого настроения садиться за инструмент и выражать свои чувства в музыке, но теперь такое облегчение было ей недоступно. Конечно, она могла пойти к Коулам, но там по комнатам постоянно бегали маленькие девочки, прерывая ее, да и их разговорчивая мать не давала ни минуты покоя; о каком уединении можно говорить? Она достала набор для писем, который, если не использовался, жил под кроватью, положила в спальне на столик для умывания и продолжила незаконченное письмо к Рейчел Диксон.

На следующее утро тетя Хетти выглянула из окна, что делала по крайней мере каждые полчаса, когда была дома, и воскликнула:

– Ей-богу, сюда идут миссис и мистер Уэстон! Но где же, интересно, их симпатичный молодой человек?

Уэстоны принесли связку фазанов – мистер Уэстон и его сын накануне ходили на охоту и подстрелили много птиц.

– Кто-то говорил, я только не помню, кто именно, что старая миссис Бейтс очень любит фазанов.

– О, моя дорогая мэм! Мой дорогой сэр! Я всегда говорила, что истинную доброту наших соседей не может превзойти никто! Но где же ваш сын? Где этот красивый молодой человек?

Уэстоны слегка смутились, но постарались скрыть это, весело рассмеявшись.

– Он уехал в Лондон, чтобы постричься. Вечером приедет.

– В Лондон? Шестнадцать миль? Стричься? А что не так с нашим Бен-Страдвиком в цирюльне на первом этаже?

– Ну, понимаете, Фрэнка так воспитали. Ему подходит только лучшее. Боюсь, он настоящий денди, – снова засмеялся его отец. – Но, в конце концов, он молод и может себе это позволить; да, мисс Джейн? Когда молодой человек начинает уделять особенное внимание своей наружности, мы же с вами знаем, что это значит? – После этого последовал смутный намек на мисс Вудхаус, который Джейн предпочла пропустить мимо ушей. Миссис Уэстон казалась более обеспокоенной этим проявлением пижонства, чем ее супруг, но сказала, что Фрэнк на самом деле очень хороший и милый мальчик.

Дамы Бейтс, оставшись в одиночестве, никак не могли успокоиться и еще долго говорили об экстравагантности и причудах современной молодежи.

– Шестнадцать миль дважды в день! Почтовый экипаж из «Короны»! Вот кто не считает расходов!

Они обсуждали это всю вторую половину дня; поскольку начался дождь, Джейн не могла выйти на улицу. Фрэнку придется изрядно помокнуть в Лондоне, подумала она и задалась вопросом: а чем еще он займется в Лондоне, кроме стрижки? Но у Черчиллей, разумеется, в Лондоне много друзей и знакомых. Несомненно, он проведет время в хорошей компании.

Об этом она предпочла не думать.

Миссис Коул заглянула к ним перед наступлением темноты, чтобы высказать свое мнение об излишествах, к которым склонна нынешняя молодежь: «Хвала Господу, что у меня девочки!» И чтобы пригласить дам Бейтс в гости в будущий вторник: «Мы с удовольствием послушаем музыку, хорошую музыку; мисс Джейн должна принести свои лучшие ноты!»

– Да, – сказала тетя Хетти, удобно расположившись в кресле, когда гостья ушла. – Коулы – дружелюбная и общительная пара, о таких соседях можно только мечтать. Впрочем, они могут себе это позволить. Его конюшни, да и бизнес в Лондоне тоже, в последние годы приносят настолько хороший доход, что он даже смог пристроить новое крыло к дому. Увидишь, когда мы пойдем туда во вторник, Джейн.

– Я уже видела, тетя.

– Ах, ну да. С возрастом я стала забывчивой, – легко рассмеялась над собой тетя Хетти. – Бабушка очень любит посидеть с мистером Вудхаусом в таких случаях, так чтобы мисс Эмма тоже могла повеселиться. Миссис Годдард заедет за бабушкой, и они вместе поиграют в нарды, к тому же мисс Эмма всегда заботится о том, чтобы у них было хорошее угощение – вино и бисквиты им подают всегда, а иногда еще и легкий ужин – фрикасе или спаржу, до которой твоя бабушка большая охотница…

– Но почему, – спросила Джейн, тщетно стараясь скрыть возмущение и обиду, – Эмму Вудхаус приглашают на ужин к Коулам, а тебя и меня только после ужина?

Тетя Хетти нервно затеребила край своей шали.

– Понимаешь ли, дорогая, мы находимся в таких обстоятельствах… незамужние женщины… дамы без джентльменов – обуза за ужином, они должны сами за собой ухаживать…

– Но Эмма Вудхаус тоже не замужем.

– Зато у нее состояние в тридцать тысяч фунтов. Она самый влиятельный человек в Хайбери. И Коулы это знают. Между прочим, они еще год назад не осмелились бы ее пригласить, до того как дела мистера Коула не пошли в гору. Кстати, со своей стороны она оказывает большое снисхождение, Коулы вовсе не были уверены, что она примет приглашение. Ну а почему бы ей не прийти, она же повидает там своих добрых друзей: мистера и миссис Уэстон, молодого мистера Черчилля – возможно, из-за него она и согласилась – и мистера Найтли, и Понсонби, и Коксов. Знаешь, дамы Кокс тоже придут позже, вместе с мисс Смит, а она близкая подруга Эммы Вудхаус; так что у тебя нет никаких оснований считать, что тобой пренебрегли, абсолютно никаких.

Но Джейн все равно чувствовала себя обиженной, и ничего не могла с этим поделать.

На следующий день в церкви Фрэнк сумел оказаться рядом с ней и, якобы выясняя, кому принадлежит забытый на скамье молитвенник, тихо спросил:

– В котором часу вы ежедневно ходите на почту?

– В половине девятого.

У Фрэнка открылся рот – это было отчетливо видно, – но он взял себя в руки и сказал:

– Тогда мы с вами встретимся там как-нибудь на днях. – После этого он предложил молитвенник другой даме.

Почта располагалась в другом конце Хай-стрит. В понедельник утром Джейн надеялась увидеть там Фрэнка, но он так и не появился.

Однако позднее в тот же день произошло такое удивительное событие, что Джейн и думать забыла о ненадежности Фрэнка и разборчивом гостеприимстве Коулов: перед их домом остановился извозчик, спросил Бейтсов или Фэрфакс и начал выгружать некую громоздкую вещь, тщательно упакованную в мешковину.

– Но что это? – вскричала тетя Хетти. – Что это такое? Наверное, здесь какая-то ошибка!

Но нет, посылка была адресована мисс Джейн Фэрфакс, живущей у Бейтсов на Хай-стрит, Хайбери, Суррей. А когда с большим трудом посылка была внесена по узкой лестнице в маленькую гостиную дам Бейтс и избавлена от упаковки, перед изумленной Джейн оказалось очень красивое пианино от Боудвуда и объемистый пакет нот. В крошечной гостиной инструмент едва удалось установить – для этого пришлось убрать один из виндзорских стульев в спальню, которую Джейн делила с тетей, и опустить доску складного стола.

– Но от кого это? – не могла успокоиться тетя Хетти. – Неужели не было никакого письма? Карточки? Записки?

Извозчик покачал головой.

– Нет? Это величайшая тайна в мире! Я никогда в жизни не была так потрясена, – снова и снова твердила мисс Бейтс, когда извозчика отправили вниз выпить стакан пива в компании Патти.

– Наверное, это подарок полковника и миссис Кэмпбелл, – в волнении пробормотала Джейн.

– Как они добры! Как заботливы! Они знают, как тебе не хватает музыки! Но все же это очень странно. Почему полковник не упомянул об этом в последнем письме? Почему не предупредил?

– Вероятно, письмо придет позже.

– Да, наверное, так оно и будет.

Пианино, хотя и привело Джейн в смущение, оказалось для нее большим утешением. Она не видела Фрэнка после короткой встречи в церкви, и этот знак его внимания, истинной заботы о ней и ее нуждах был трогательным и волнующим. В тот день она играла очень долго и остановилась, только когда решила, что родственники и соседи не вынесут больше музыки.

Во вторник утром Фрэнк стоял у почтового прилавка и тщетно требовал у почтмейстерши посылку с шерстью, которую ожидала его мачеха. На его лице отчетливо читалась вина, но вместе с тем он едва сдерживал смех.

– Признаюсь честно, вчера утром я проспал. Грешен, люблю поспать.

Джейн со смущением стала его благодарить.

– Вы не должны были… не стоило…

– Конечно, должен был! Знать, что вы нуждаетесь в том, что вам необходимо как воздух – а я легко могу это вам дать…

Пианино, Джейн это знала точно, обошлось ему не менее чем в тридцать гиней.

– Все равно это неправильно…

– Я увижу вас сегодня вечером у Коулов? – перебил ее Фрэнк.

– Да, мы с тетей Хетти придем после ужина.

Он с недовольным видом покачал головой.

– Кокс и его сын! Толстый нотариус и неоперившийся юный клерк. Но послушайте! Я должен сказать вам кое-что очень занимательное.

– Да?

– Это касается мисс Вудхаус.

– Что же это? – спросила Джейн значительно менее заинтересованным тоном.

– Судя по всему, мисс Вудхаус взяла на себя роль свахи и предсказательницы романтических привязанностей. – «С нее станется», – подумала Джейн, вспомнив их детские игры. – Так вот, по ее словам, именно она свела мисс Тейлор и моего отца. Потом она сказала моей мачехе, что не кто иной, как она, заметила искры страсти, зарождавшейся между викарием Элтоном и ее протеже, юной мисс Смит. Но здесь что-то пошло не так. Викарий вывернулся из ее цепких рук и нашел свою любовь в Бате. А сейчас – и мне это известно из самого надежного источника, то есть от самой мисс Вудхаус – она, не теряя времени, поделилась со мной своими подозрениями, она открыла глубокие тайные романтические чувства между – догадайтесь кем?

– Откуда же мне знать? – Джейн пожала плечами, но почувствовала неприятный укол в сердце.

– Между вами и мистером Диксоном, вот так! Все это было сказано мне, незнакомцу, при второй встрече, когда мы гуляли по деревне вместе с моей мачехой. Эмма хотела знать, правда ли, что мистеру Диксону больше нравилась ваша игра на пианино, чем экзерсисы Рейчел Кэмпбелл? Возможно, он и вас предпочитал ей? И правда ли, что он умолял вас сопровождать молодоженов в Ирландию?

– Она действительно задавала вам такие вопросы? – Джейн буквально остолбенела.

– Да! Не кажется ли вам, что это слишком уж странно – наводить справки о людях, которых она никогда в жизни не видела, у людей, с которыми только что познакомилась! Она вообще странная молодая леди, эта мисс Эмма Вудхаус, и мне кажется, удивительно неделикатная. Забавно это все, правда?

– О да, – тихо проговорила Джейн.

– И очень удобно для нас! – жизнерадостно продолжил Фрэнк. – Если эта мисс Вудхаус, уж не знаю по каким причинам, будет выискивать тайную связь между вами и Диксоном, это не позволит ей задуматься о связи между вами и мной. Леди явно идет по ложному следу, ну и пусть.

Эпизод настолько явно развлек его, что Джейн поневоле задумалась: неужели дни, проведенные в Уэймуте, окончательно выветрились из его памяти и имя Диксона теперь звучит для него как ленивая шутка? Неужели она ошибочно предположила, что он знает о ее чувствах к Мэтту?

Возможно, он окажется столь же забывчивым и в других отношениях? Таким же, как Мэтт Диксон?

– Мне пора идти, – нервно сказала она. – Дома не поймут, куда я делась.

Она еще раз попыталась выразить искреннюю благодарность за пианино, сожалея о поспешности и экстравагантности подарка. Но Фрэнк отмахнулся от ее благодарности и попрощался.

– До вечера, – улыбнулся он и зашагал по направлению к Рэндаллсу. Им было не по пути.

Сделав несколько шагов, он обернулся и засмеялся.

– Кстати, интересно, что подумает мисс Эмма о пианино? Возможно, она решит, что его прислал Мэтт Диксон?