Текст книги "Жестокие клятвы (ЛП)"
Автор книги: Джо Макколл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 36
Ваня
Иисус. У меня болит голова, и одна сторона лица опухла. Где-то надо мной что-то жужжит, но я слишком устала, чтобы открыть глаза.
Если один из них вообще сможет открыться.
Что случилось?
Помню, я раскапывала могилу Коры… она точно там, а потом…
– Посмотрите, кто наконец проснулся, – тот голос. Я знаю этот голос. – Давай, Ваня, открой свои большие глаза. Я знаю, что ты проснулась. Не притворяйся.
Глаза начали открываться. Медленно, потому что мои веки кажутся кирпичами, я открываю глаза. Вот что значит похмелье? В моей голове прыгает обезьяна с бубном. Возможно, в посудной лавке бушует бык.
Ух, глаза-бусинки Ионы. Я должна была знать. То, как он посмотрел на меня, когда я впервые увидела его, должно было быть подсказкой.
А еще глаза-бусинки. Нужно ли мне сказать больше?
Но почему?
– Где… – я облизываю пересохшие губы. Мой рот с таким же успехом может быть заткнут ватой. Я поднимаюсь на локти и медленно принимаю сидячее положение. Я сижу на диване в старом, ветхом номере мотеля. В воздухе висит затхлый запах. Плесень и грибок ползут по стенам. Ковер настолько темный, что я не могу понять, в пятнах ли он или он должен выглядеть так, словно на него кого-то вырвало.
Я даже не хочу думать о том, что находится на этом диване.
– Где я? – спрашиваю я теперь, когда могу нормально говорить, не чувствуя, будто вся пустыня Невады у меня во рту. Мой взгляд переключается с комнаты на мужчину, сидящего на кухонном стуле передо мной.
– Место, где все началось, – он пристально смотрит на меня, его рот поджимается в усмешке. Что? Еще один взгляд на комнату не говорит мне ничего больше, чем раньше.
– Я не знаю, что это значит, – говорю я ему.
Он ухмыляется.
– Ты знаешь, – он запрокидывает голову назад и кричит: – Мальчики!
Пользуясь тем редким моментом, когда он занят, я спрыгиваю с дивана и толкаю ногу на его барахло. Он сделал это легкой мишенью, расставив ноги. Иона воет от боли. Его внезапное движение, чтобы схватить свои драгоценности, заставляет стул ненадежно опрокинуться и упасть на ковер. Может быть, оно оживет и поглотит его целиком.
Это было бы удачей.
– Чертова сука, – кричит он мне, его рука цепляется за мою штанину, когда я спешу мимо него, чтобы добраться до двери. Мне удается высвободить его хватку, но потеря времени стоит мне денег. Дверь отеля с грохотом открывается, и я оказываюсь лицом к лицу с двумя двойниками Арнольда Шварценеггера. У них одинаковые солнцезащитные очки и черные рубашки. Все, что им нужно, это акцент на слогане «Hasta La Vista», и все будет готово.
Так что этот выход не сработает.
Следующий.
Перепрыгнув через Иону, я бешено бросаюсь к дальнему окну. Я не бегу достаточно быстро. Это или близнецы Арни каким-то образом размножились, потому что меня внезапно дернули за волосы и швырнули к противоположной стене гостиничного номера.
Да, синяк останется.
Я приземляюсь на пол, и с моих губ срывается стон.
Жалкий. Совершенно жалкий.
– Чертова сука Кастеллано, – усмехается надо мной Иона.
– Лучше, чем быть ведром со спермой с глазами-бусинками, – фыркаю я. – Ты мясо в этой начинке Арни? Или внизу лестницы?
Он не отвечает, но его ботинок все же опускается мне на голову.
А потом гаснет свет.
Когда я снова прихожу в себя, в голове у меня путаница. Такое ощущение, что в моем мозгу происходит «Похмелье, часть 2». У меня болит все тело. Я издала низкий стон, открывая глаза. Я пытаюсь пошевелить руками, чтобы облегчить боль в плечах, но они висят над моей головой. Моя голова откидывается назад, и я вижу веревку, привязывающую меня к потолку номера в мотеле.
Тихие голоса шепчутся позади меня на языке, которого я никогда раньше не слышала. Слова резкие и злые, и одно из них – женское.
Мне удается поднять голову обратно, и от этого простого движения по позвоночнику пробежала волна боли. Почему они меня взяли? Почему бы просто не убить меня, когда у них будет такая возможность? Я борюсь с путами, веревка резко впивается в нежную кожу моего запястья.
Пальцы ног едва касаются коврового покрытия. Мне нечего использовать для получения какой-либо покупки.
– Ты снова проснулась, – уродливое лицо Ионы снова появляется в поле зрения. Он смотрит на меня сверху вниз и похотливо облизывает губы.
Да, нет.
Его рука протягивает руку и нежно ласкает мою голову.
– Мне жаль, что я должен это сделать, – с сожалением говорит он. – Я имею в виду, что технически мы семья. Просто недостаточно, чтобы меня это заботило.
Семья?
– Я тебя не знаю, – плюю я. – Мы определенно не чертова семья.
Жестокая усмешка тронула его губы.
– Что ты знаешь о греко-албанской войне? – он спрашивает. – Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе о том, каким монстром он был? Как он убивал женщин и детей, чтобы получить то, что хотел?
Да, я слышала об этой войне. Мой отец любил хвастаться своими завоеваниями. Я была слишком молода, чтобы понять, когда впервые услышала его рассказ на званом обеде, но по мере того, как я росла, я постепенно начала понимать, каким человеком на самом деле был мой отец.
Иона прав. Мой отец был монстром, и если я выберусь из этих веревок, он увидит, насколько я на него похожа.
– Ты рисуешь только одну сторону картины, – говорю я ему. – Я знаю все о том, что сделал мой отец и насколько это было отвратительно. Но я также знаю, что сделали албанцы. Он убил ваших женщин и детей, и это было неправильно, потому что семья никогда не должна быть вовлечена в войну мафии. Но они убивали невинных людей, которые не имели никакого отношения к их войне против семей. На улицах Вегаса текла кровь. Люди боялись выходить из своих домов или вообще приходить в гости из-за хаоса, который устроили албанцы.
– Ты знала, что Кора была албанкой?
Я качаю головой.
– До недавнего времени, – признаюсь я.
Он тяжело вздыхает и кивает головой.
– Кора была женой моего брата. Когда твой отец убил его, он забрал ее себе. Превратил ее в проститутку. Шлюху, – он отворачивается от меня к кухонному столу и берет небольшой чемодан. – Потом она забеременела от него. Каково же было мое удивление, когда я нашел ее в реабилитационном центре. Я собирался спасти ее. Я сказал ей, что мы вернем здесь Албанскую империю и сотрем Кастельяно с лица земли. Знаешь, что она сказала? – он поворачивается ко мне, подняв бровь.
Я тяжело сглатываю и качаю головой.
– Она сказала мне, что все кончено и она приняла поражение, – он посмеивается, доставая из футляра плоскогубцы. – Я не очень хорошо это воспринял.
От страха у меня сжимается желудок, и во рту пересыхает.
Он собирается использовать их против меня?
Иона идет ко мне, каждый его шаг заставляет мое сердце биться быстрее и быстрее, пока я не убеждаюсь, что оно пробьет мою грудную клетку. Я не могу ясно мыслить, кровь приливает к голове, а мои легкие сковывает ужас.
– Я оставил ее там с обещанием отомстить. Я сказал ей, что вернусь за ней и что она пойдет со мной, иначе она умрет. Каково же было мое удивление, когда в следующий раз я нашел ее уже родившей.
– Ада, – хрипло шепчу я.
Иона мрачно усмехается.
– Знаешь ли ты, что способность семьи рождать близнецов задается генетикой? – спрашивает он. Подожди, он говорит то, что я думаю? – Очень редко каждый потомок оказывается близнецом, но не настолько редко, чтобы это не могло произойти.
Боже мой. Как я могла это пропустить? Это была та часть головоломки, которую я не смогла уместить. В тот момент, когда я увидела, что тело Коры все еще находится в гробу, я придумала все возможные сценарии, которые только могла, но ни один из них до этого не дошел.
Я слышу звон браслетов и тихий стук каблуков по ковру позади себя. Пожалуйста, не позволяй этому быть ей. Не отнимай это у меня. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, боль в груди нарастала.
Мое тело ощущает движение воздуха передо мной, когда стук каблуков внезапно прекращается. Мой мозг умоляет меня открыть глаза, но сердце говорит мне не делать этого, потому что оно знает, что то, что я вижу перед собой, в конечном итоге сломает его.
Медленно открываю глаза, слезы текут по моим щекам, и вырывается рыдание.
– Здравствуй, сестренка, – я смотрю на женщину передо мной. Моя лучшая подруга. И во второй раз за сегодня мое сердце разбивается.
ГЛАВА 37
Адриан
Где она, черт возьми?
Кензо не удалось отследить устройство Вани. Сигнал продолжает пинговаться на нескольких вышках сотовой связи, и он не может получить блокировку.
– Это не неисправность, – говорит он мне. – Кто-то намеренно вводит тебя в заблуждение, чтобы ты не мог определить ее местонахождение.
– Кто сможет это сделать?
Кензо пожимает плечами.
– Только люди, которые знают об этом и имеют доступ к программному обеспечению.
Эрик.
Я обращаюсь к Антону.
– Немедленно приведите людей к Эрику, – приказываю я. – Я хочу знать, что, черт возьми, происходит.
– Понял, – отвечает он, выходя из комнаты, поднеся телефон к уху. Мог ли Эрик предать меня? Моя интуиция говорит мне нет. Он был верен мне много лет. В тот момент, когда я узнал, что Ада – близнец, я на мгновение задался вопросом, был ли он замешан в этом, но вспомнил, что у него нет возможности узнать об этом. Я контролировал каждый дюйм этой комнаты, пока он работал там с моей женой.
Нет, не моя жена.
Ее сестра-близнец.
Ада использовала свою сестру-близнеца, чтобы инсценировать свою смерть. Она забрала невинную женщину из своей семьи, чтобы использовать ее в качестве уловки, чтобы она могла работать над… над чем? Каков ее финал? Если она хотела империю Кастеллано, зачем ее разрушать? Нет, это должно быть что-то более глубокое.
А может быть, это было совсем не глубоко.
Все это время мы предполагали, что она гонится за чем-то большим. Захватить территории Кастеллано или даже попытаться развязать войну между всеми семьями здесь, в Вегасе. Но что, если это не так? Что, если единственной причиной, по которой она сделала все, было достижение одной и только одной цели?
Хаос.
Она выбрала это имя, потому что это именно то, что она хотела вызвать, но не между мной и Кастеллано. По крайней мере, не только между нами. Все, что она сделала, напрямую повлияло на Ваню. Ада обнаружила буквы и решила при нашей встрече притвориться Ваней. Это разбило Ване сердце, и следующие несколько лет Ада самодовольно тёрла это себе в лицо, а Ваня ничего не поняла. Но для Ады это не имело значения, потому что она знала, что значит быть у меня вместо Вани.
Сады.
Черт.
Неудивительно, что Ваня провела там так много времени, когда я позволил ей выйти из комнаты. Я посадил этот сад именно так, как она описывала его в своих письмах.
– Босс, – кричит Антон. – Эрика ранили ножом. Сейчас он находится в хирургии в Мемориале Вегаса.
– Как, черт возьми, это произошло? – рычу я.
– Мак говорит, что весь домашний офис доктора был разгромлен, а его ноутбук забрали.
Дерьмо. Я возвращаюсь на кухню.
– У нас есть видеонаблюдение?
– Ага, – Антон достает его на своем телефоне и швыряет мне со всего острова. – Ты не поверишь, кто это.
Чертовски правдоподобно.
Иона, этот скользкий ублюдок. Камера ясно показывает, как он рыщет в офисе Эрика. Когда Эрик бросается противостоять ему, Иона несколько раз наносит ему удар ножом, прежде чем убежать со своим ноутбуком.
– Дерьмо.
– Не для того, чтобы добавить к твоей тарелке, но у меня есть отчет врача о Коре, – говорит Виталий. Он передвигает ноутбук, чтобы мы все могли видеть. – Множественные ножевые ранения полости таза. Голову отпилили. Ее нашли в номере отеля в Спринг-Вэлли.
– Похоже на работу ее брата, – отмечает Антон. – Но зачем ему убивать собственную сестру?
Действительно, почему.
– Однако не имеет смысла, что это сделал мужчина, – говорит Виталий. – В отчете говорится, что ножевые ранения, скорее всего, нанесла женщина. Не мужчина.
– Отпиленная голова тоже была сделана женщиной?
Виталий качает головой.
– Нет, это определенно сделал мужчина.
– Зачем кому-то так поступать с другой женщиной? – спрашиваю я Виталия, нашего постоянного психолога. Его обучали искусству нейролингвистического программирования в Королевской элите. Та же самая наука, которую использует ФБР для отслеживания серийных убийц.
– Я бы сказал, обида, – говорит он мне с отвращением. – Чего, я не знаю. Это может быть презираемая любовница, обижающаяся на проститутку, с которой спит ее мужчина. Может быть, ее госпожа, если она разозлила ее или украла деньги.
– Или она возмущалась тем, что родилась? – нерешительно спрашивает Антон. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Думаешь, Ада убила собственную маму?
Антон пожимает плечами.
– Ваня рассказывала тебе, что отец забирал у нее Аду и что, когда она вернулась, она уже не была прежней. Что, если Тео развлекался с Адой и ее матерью в том гостиничном номере, а потом однажды Ада просто сорвалась?
Черт. Тогда она бы очень обиделась на свою мать.
– Вместе? – лицо Кензо искажается от отвращения. – Как специальный выпуск для матери и дочери?
Этот больной ублюдок. Зарабатывает таким образом деньги на собственной дочери. Я знал, что Тео Кастельяно был развращенным человеком, но это не имеет значения.
Мой телефон звонит, отвлекая меня от размышлений о том, как я хотел бы вернуть его к жизни, просто чтобы убить его снова.
Я смотрю на это.
Моя мать.
Нажимаю игнорировать.
Он звонит снова.
Моя мать.
Нажимаю игнорировать.
Еще раз.
Сукин сын, я отвечаю на звонок.
– Да, мама.
– Адриан, – в панике звучит голос моей сестры. Я выпрямляюсь.
– Елена, – рявкаю я. – В чем дело? – моя сестра рыдает в трубку. Я слышу, как моя мать на заднем плане успокаивает ее.
– Это о Ване, – икает она. – Я… пожалуйста, не злись.
Безумство? Я перегорю предохранитель, если она не скажет мне, что, черт возьми, происходит.
– Елена, что насчет Вани? – я настаиваю, разочарованный тем, как долго это занимает. – Ты знаешь, где она?
Еще одно рыдание.
– Я… я подобрала ее после того, как она сбежала от тебя, – плачет она. – Она попросила меня отвезти ее на кладбище на другом конце города. Я сказала ей позвонить мне, когда она закончит, или использовать мою карту, чтобы вызвать такси или Lyft, – она делает паузу.
Я сжимаю свободную руку в кулак, а другую сжимаю вокруг телефона.
– И?
– Ничего, – вопит она. – Она не звонила, и с моей картой в последнее время не было никаких действий. Я запаниковала и рассказала маме, и она сказала мне позвонить тебе. Мне очень жаль. Она была так разбита и грустна, что сказала, что хочет навестить могилу матери своей лучшей подруги.
Могила Коры. Я обращаюсь к Антону.
– Принеси мне все кадры из секции B5 кладбища на Канал-стрит, – огрызаюсь я на него. Он не тратит времени зря, делая то, что я прошу. Когда Матиас дал мне информацию о матери Ады, я проверил, где она похоронена.
– Мне очень жаль, Адриан.
– Все в порядке, Елена, – успокаиваю я ее нежным голосом. – Ты правильно сделала, что позвонила мне, но мне пора идти, ладно?
– Хорошо, – еще одна икота, и она вешает трубку.
– Она у меня, – кричит Антон через несколько мгновений. – Она идет на кладбище, но не выходит, – еще несколько ударов по клавиатуре. – Черт. На могиле Коры нет угла.
Черт возьми.
– Подожди… – его указательный палец прокручивает мышь. – Через несколько часов на парковку въезжает небольшой фургон, и… через десять минут кажется, что они кого-то несут через плечо. Это, должно быть, Ваня.
Мы получили ее.
– Кензо. Ты можешь отследить чип на кредитной карте Елены?
Кензо широко улыбается.
– Держу пари, что смогу.
Все черные безлимитные кредитные карты Amex имеют чип отслеживания на случай, если они будут потеряны или украдены. Если нам повезет, люди, которые ее похитили, этого не узнают.
– Бинго, – кричит он. – Ты не поверишь этому. Они в мотеле, где Кору нашли убитой. Я отправил адрес на ваши телефоны.
Эта новость должна была бы меня удивить, но это не так. Если я чему-то и научился, так это тому, что Ада, кажется, имеет склонность к драматизму, когда дело касается Вани. Для Ады все началось в этом мотеле. Задолго до убийства собственной матери.
– Давайте пристегнемся, – говорю я им. Через несколько минут мы уже в подвале казино, где у меня находится Оружейная палата. У каждого из нас есть пистолет-пулемет Beretta 93R, а также Glock 45. Пятнадцать моих людей готовятся вместе с нами и готовы быть наготове на случай, если что-то пойдет не так. Мы не знаем, сколько мужчин будет в распоряжении Ады, и хотим быть готовыми.
Я надеваю бронежилет и засовываю свой «Глок» в кобуру над сердцем. Еще один «Глок» сидит у меня за спиной, а я перекидываю ремень автомата через плечо. Я загружаю дополнительные боеприпасы в обоймы, прикрепленные к моему поясу.
Вместе мы направляемся к гаражу, где нас уже ждет свита внедорожников.
– Вы все знаете нашу цель, – говорю я мужчинам. – Фотография объекта загружена на ваши телефоны, и вы должны защитить ее любой ценой.
– Мы возьмем кого-нибудь живым? – спрашивает один из моих людей.
– Нет. Убить их всех.
Не волнуйся, моя маленькая львица. Я иду за тобой.
ГЛАВА 38
Ваня
Боль.
Белая, горячая, ослепляющая боль.
Это все, что я чувствую. Это повсюду. Невыносимая и безжалостная, не предлагающая спасения от постоянных мучений. Постонав, я медленно начинаю приходить в сознание, борясь с переворачиванием живота. Как долго я отсутствовала на этот раз? Секунды? Минуты? Часы?
Мой мозг стучит, как сердцебиение, о череп. Теплая, липкая жидкость стекает по той стороне моей руки, где Ада начала меня резать. Мое дыхание поверхностное и болезненное, боль в легких делает почти невозможным глубокий вдох. Даже малейшее движение вызывает жгучий приступ агонии, проходящий через мой живот, прожигая след в нижней части моего тела.
Я не уверена, как долго она водила этим ножом по моей коже, как будто это была кисть, а я была ее холстом, но этого было достаточно долго, чтобы мое тело наконец сдалось. Мои плечи кричат на меня, и я беспокоюсь о том ущербе, который причиняет их долгое нахождение над головой. Такое ощущение, будто они вывихнуты, но когда я пытаюсь пошевелить ими или сделать что-нибудь, чтобы уменьшить нагрузку на нежные суставы, меня останавливает жгучая боль в запястьях.
– С возвращением, – протягивает слова Ада, вставая со стула. – Я не могу передать тебе, насколько приятно видеть тебя в моем положении. Ты всегда говорила, что моя жизнь лучше твоей. Что однажды мы поменяемся местами. Ну… – она указывает на комнату вокруг себя. – Добро пожаловать в мою жизнь, сестренка.
– О чем ты говоришь? – мой голос звучит странно для моих ушей, хриплый и скрипучий, гортань болит от криков.
– Это была моя реальность, Ваня, – шипит она на меня. – Мне было четырнадцать, когда наш отец привел меня сюда и заставил смотреть, как его люди групповым изнасилованием брали мою мать.
Нет. Мой отец был монстром, но не… он бы не…
– Я вижу, что ты с этим борешься, – она приближается ко мне. Инстинкт заставляет меня отстраняться от нее. Пальцы ног выскальзывают из-под меня, когда я пытаюсь отойти, и кряхчу от боли, когда вес моего тела прижимается к моим плечам и запястьям. Я чувствую, как свежая кровь из разорванной кожи стекает по моим рукам. На ее накрашенных губах растянулась дикая улыбка. Она наслаждается этим.
– Ты отомстила, – говорю я ей. – Ты убила его. Ты убила их всех.
Она смеется.
– Я знаю. Наняла моего дурацкого дядюшку, чтобы он сделал эту работу, а он даже не смог сделать ее правильно. Ему пришлось пойти и взять головы. Больной ублюдок любил ими пользоваться.
О, это отвратительно. Если бы меня не тошнило раньше, то сейчас.
– И что теперь, Ада? – спрашиваю я. – Ты меня тоже собираешься убить?
Она касается моей щеки длинным накрашенным ногтем.
– О нет, сестренка. У меня есть для тебя интересная программа.
Это звучит так же весело, как Эдвард Руки-Ножницы, делающий мне массаж спины.
– Жаль разочаровать. Но моя повестка дня уже полностью расписана.
Ада запрокидывает голову и громко смеется.
– Кажется, мышонок обрел свой голос. Ты всегда была такой кротким и тихим существом, поэтому тобой было так легко манипулировать. Заставляла тебя увидеть то, что я хотела, чтобы ты увидела. Я тебе когда-то говорила, Ваня, что всегда стоит у кого-то что-то взять.
– Ты поэтому забрала Адрика? – я рычу на нее. – Потому что ты хотела что-то у меня отобрать?
Ада издает цокающий звук, грозя передо мной пальцем.
– Речь идет о гораздо большем, чем это. Ты не поймешь, потому что у тебя нет моего видения. Мой драйв. Ты никогда не должна была быть наследницей. Если бы он только узнал меня, я могла бы писать письма и мечтать о лучшем месте. Вместо этого меня пытали, избивали и насиловали. Наш отец называл это специальным предложением «два по цене одного». Купи мать, получи дочь за полцены.
Да, я закончила с картой сочувствия.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ада? Ты хочешь, чтобы я извинилась за то, что родилась такой? Позволь мне сказать тебе кое-что: ты не лучше, чем он. Ты хотела отомстить ему за то, что он с тобой сделал. Я могла это понять. Черт, я бы, наверное, помогла. Они не были моей семьей; они были просто людьми, которые пожертвовали свою ДНК, – я прищуриваюсь, глядя на нее. Ну, насколько я могу, один глаз почти опух. – Но ты убила всех в этом доме, – шиплю я. – Эти люди были моей семьей, и они были и твоей тоже. Они позаботились о тебе после смерти твоей матери. Убедились, что у тебя есть все необходимое. Они…
– Ничего не сделали, чтобы остановить это! – визжит она, наконец теряя тщательно выработанный контроль, который она проявляла. – Никто этого не сделал. Вот почему я убила собственную мать. Здесь Иона рассказал мне, как он планировал спасти ее и забрать. Она сказала нет. Она позволила ему уйти без нее. Если бы она пошла с ним, то ничего этого бы не произошло. Я была бы счастлива, свободна и…
Я издаю длинный крик, эхом разносящийся по комнате. Она вонзила мне в голени хулиганскую палку с такой силой, что я удивилась, что она не сломала кости. Она снова раскачивается, на этот раз чуть выше на моих ногах. Слёзы текут по моему лицу, когда она делает это снова и снова. Та небольшая поддержка, которую я имела на пальцах ног, исчезла, и я упала, не в силах выдержать свой вес под жестоким нападением. Мои плечи и запястья горят, пока я вишу там, изо всех сил пытаясь дышать, думать и выжить.
– Адриан собирается убить тебя, – обещаю я, закрепляя клятву в своей голове.
Она смотрит на меня сверху вниз, наслаждаясь каждым моментом моих пыток. В ее глазах садистский блеск, который говорит мне, что у меня нет никакой надежды связаться с ясноглазой тринадцатилетней девочкой, которая была моей лучшей подругой.
– Он никогда тебя не найдет, – она облизывает губы. – И даже если он это сделает, к тому времени, как мы с моими людьми закончим с тобой, он уже не захочет, чтобы ты вернулась. Он сейчас почти не хочет тебя.
Ее последнее предложение поразило меня сильнее, чем любой другой физический удар, который она мне нанесла. По злому блеску в ее глазах она понимает, что нашла золото. Есть вероятность, что Адриан вообще за мной не приедет. Возможно, если бы мы поженились, но даже тогда это было бы скорее из чувства долга и обязательств, чем из-за того, что он действительно заботится обо мне или любит меня.
– Скажи мне, – она наклоняется и шепчет мне на ухо, ее губы касаются раковины. – Он зовет меня по имени, когда трахает тебя? Он называет тебя хорошей девочкой? Каково это – осознавать, что он был у меня первым?
Я молчу какое-то время, и она откидывается назад, на ее лице застыло торжествующее выражение.
– Это похоже на это, – с теми небольшими силами, которые у меня есть, я запрокидываю голову назад и бью лбом ей в нос. Она кричит, ее руки летят к лицу.
Стоило того.
Она снова собирается ударить меня хулиганской палкой. Удар, который явно предназначался для моего лица, когда внезапно развернулся ад. Мои глаза закрываются после первого выстрела. Потом еще и еще. Слышу перед собой раненый крик, но глаз все еще не открываю.
Однако я кричу.
– Ваня, – слышу я ангельский голос, зовущий меня сквозь туман ужаса. – Детка, открой глаза. Пожалуйста.
Я не могу. Я мертва. Это единственное объяснение, почему он пришел за мной.
– Пожалуйста, моя маленькая львица, – умоляет ангельский голос, а нежные руки бродят по моему телу.
– Выруби ее, – голос Антона. Мои глаза распахиваются, когда я слышу его сильный приказ. Может быть, это реальность, а не какой-то смертельный сон. Голубые глаза Адриана смотрят на меня, мягкие и обеспокоенные, но я вижу хищника, скрывающегося в глубине. Он злится, но пытается сохранять спокойствие.
Для меня. Он пытается сохранять спокойствие ради меня.
Веревка надо мной ослабевает, и внезапно я падаю, не в силах замедлиться. Сильные руки Адриана подхватывают меня и мягко опускают на землю.
Хрустальный взгляд Адриана скользит по моему лицу и телу. Я расслабляюсь в его объятиях, зная, что я в безопасности. Мое тело дергается при виде другого мужчины, стоящего передо мной на коленях, с маленьким ножом в руке. Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать его сквозь опухшие глаза, но его карамельную кожу и широко посаженные глаза трудно не заметить.
Кензо Накамура, один из Суверенных братьев и наследник престола якудза.
– Мы должны доставить ее в больницу, – говорит он, медленно перерезая веревку, туго обмотанную вокруг моих рук. Мучительный стон сорвался с моих губ, когда он развязал путы. Засохшая кровь прилипла к волокнам и сдирает кожу, вновь открывая раны на уже испорченных запястьях. Адриан вздрагивает от звука, отбрасывает веревки в сторону и крепче прижимает меня к себе. Антон и еще один мужчина, которого я знаю как Виталий, останавливаются перед нами, их лица бледнеют, когда они смотрят на меня сверху вниз.
– Христос, – бормочет Антон. Входит один из людей Адриана с небольшой черной сумкой. Он становится на колени с другой стороны от меня и приступает к заживлению моих ран, как только может.
Я изо всех сил стараюсь не вскрикнуть при каждом прикосновении. Адриан нежно притягивает мое лицо к своему. Я не отворачиваюсь, потому что вижу, что нить, удерживающая его контроль, начинает рваться. Его дыхание становится учащенным и прерывистым, и хотя он смотрит на меня, я могу сказать, что его глаза не сфокусированы. Физически он здесь со мной, держит меня на руках, но его мысли совершенно где-то в другом месте.
Адриан опасный человек. Ему не нужно над этим работать. Черт, ему даже не нужно пытаться. Он создан, чтобы внушать страх, но, в отличие от других в его положении, он не сдается этой природе, если у него нет другого выбора.
– Я знала, что ты придешь, – это ложь, потому что у меня были сомнения, но это ложь, которую ему нужно услышать прямо сейчас. Он резко выдыхает, туман в его глазах рассеивается. Он наклоняется вперед и касается губами моего лба.
– Я всегда приду за тобой, – искренне уверяет он меня. – Я люблю тебя, Ваня. Я слишком боялся сказать тебе раньше, потому что не знал, смогу ли я пережить снова манипулирование и ложь. Но я понял, что с моей стороны было несправедливо сравнивать тебя с тем, что было раньше.
Мой взгляд перемещается туда, где Ада лежит на полу с открытыми и безжизненными глазами. Мне должно быть грустно, да? Она была моей лучшей подругой. Но опять же, она забрала у меня все. Если бы она рассказала мне о том, что делал наш отец, я бы помогла ей, но вместо этого она усвоила свой гнев и свою боль, а затем выплеснула их на меня.
Весь хаос, который она вызвала, был просто для того, чтобы я почувствовала то же, что и она. Она хотела подвергнуть меня боли, которую ей приходилось терпеть годами. Она хотела отомстить, но вместо того, чтобы вымещать ее на тех, кто этого заслуживал, она думала, что вместо этого я должна страдать. У меня такое ощущение, что хотя она и отомстила нашему отцу, на самом деле она никогда не преследовала его.
– Нам нужно идти, – говорит им мужчина, лечащий мои раны.
Адриан кивает головой, кладет руки подо мной и с легкостью поднимает меня. Я кричу, как раненое животное, боль от простого движения посылает волны агонии по всему моему телу.
– Черт, мне очень жаль, – голос Адриана полон эмоций, когда он выносит меня из номера мотеля, нежно прижимая мое тело к своему крепкому телу. Моя голова катится в сторону и прижимается к его груди.
– Все в порядке, – бормочу я. И это. Мне больно, но теперь эта боль имеет цель. Каждый его шаг уводит меня все дальше от этого кошмара. И это все, о чем я могу просить.
