Текст книги "Жестокие клятвы (ЛП)"

Автор книги: Джо Макколл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Некоторые звери становятся очаровательными принцами. Другие становятся Темными Королями.

ГЛАВА 1

Ваня

– Выходи, выходи, где бы ты ни была, – насмехается голос, отдающийся эхом после тяжелых шагов, звучащих, как бой барабана палача. Мои руки подлетают ко рту, подавляя рыдания, грозящие вырваться из груди. Моя семья подготовила меня к такому моменту.

Момент, о котором я никогда не думала, наступит.

Теперь это произошло, и я осталась совсем одна.

И я боюсь.

– Поверь мне, принцесса, – произносит мужчина это прозвище так, словно оно обжигает ему язык. Как будто неприятный привкус во рту. – Если ты заставишь меня выследить тебя, я заставлю тебя молить о смерти после того, как доберусь до тебя, и я все равно не дам тебе пощады.

Мое дыхание учащается, угрожая выдать меня.

– Просто сдайся и выйди, чтобы мы могли покончить с этим, – усмехается он. – Смерть всем отбросам Кастеллано.

Слеза скатывается по моей щеке. Я сдерживаю всхлип, комок в горле сжимается до такой степени, что кажется, будто я не могу дышать.

Боже, пожалуйста. Не дай ему найти меня.

Комната маленькая и тесная. Она спрятана за одним из многочисленных портретов, украшающих главный коридор, ведущий к кабинету моего дедушки. В каждом коридоре есть по одному. Все сделано специально для меня. Потому что, когда ты дочь короля мафии, ты – мишень.

Слабость.

Обязательство.

Я проснулась от крика. Резкий звук разнесся по дому, как разбитое стекло. В сонном тумане мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это моя мать выкрикивала мое имя.

Предупреждение.

– Пожалуйста, – хрупкий голос моего дедушки просачивается сквозь слои дерева и металла. – Она всего лишь ребенок.

Незваный гость фыркает.

– Независимо от того, – этот человек черств и холоден. Бессердечный. Убийца. Я знаю таких людей, как он, но даже у них есть границы, которые они проводят. – Работа есть работа, и я получаю хорошее вознаграждение за то, что стираю с этой земли ваше печальное оправдание для семьи. Включая ее.

Раздается резкий щелчок, словно ломается кость, за которым следует болезненное ворчание моего дедушки. Мой желудок опасно скручивается от этого звука.

– Я знаю, что ты здесь, – ревет незваный гость, явно потеряв терпение. – Выходи, и я сделаю его смерть гораздо менее болезненной, чем я планировал.

– Не смей, Ваня, – шипит дедушка, прежде чем его прорывает крик. Я пытаюсь закрыть уши руками, но они бесполезны, чтобы заглушить звук.

Пожалуйста…

Сколько еще я должна молиться, прежде чем оно будет услышано?

Когда мы все умрем?

– Выходи, Ваня, – приказывает незваный гость. – Давайте покончим с этим.

Георгины.

Розы.

Сладкий горох.

Этого было недостаточно. Мой разум отказывается сосредоточиться, даже с помощью посторонней помощи. Меня затягивает под воду, туман поднимается вверх, угрожая затопить те немногие остатки контроля, которые у меня остались.

Еще один мучительный крик.

Почему?

– Знаешь, как больно получить порез настолько, что ты не умрешь сразу, а медленно истечешь кровью?

Нет, не знаю, и, честно говоря, у меня никогда не было планов это выяснить.

– Они называют это «смертью от тысячи порезов», – бессердечно продолжает он. – Ни один из порезов не бывает настолько глубоким, чтобы его можно было убить, но вместе жертва медленно теряет сознание и в конечном итоге истекает кровью. Но у меня есть кое-что гораздо лучшее. Клинок, которым я только что порезал твоего дедушку, отравлен. Это редкий яд, который постепенно начнет его парализовать. Он не сможет дышать, кровь в его теле не сможет сворачиваться и начнет вытекать из глаз, носа, ушей… ты меня поняла.

Он делает паузу.

– Но если ты выйдешь сейчас, – говорит он. – Отдайся мне, и я позабочусь о том, чтобы его не постигла такая ужасная смерть. Я сделаю это быстро. Совсем как твою.

Я слышу, как мой дедушка предупреждает меня не делать этого. Не сдаваться. Но вскоре он начинает кашлять и плеваться. Я не могу это игнорировать. Я не могу игнорировать боль.

Медленно я разворачиваюсь на небольшом пространстве и толкаю дверь. Она распахивается, цепляясь за большой портрет, прикрепляясь к нему, и тянет его за собой. Крик, который я сдерживала, разрывает меня, когда мозолистые руки хватают меня за волосы и вытаскивают из безопасного тайного пространства.

– Чертова маленькая сучка, – шипит мужчина, притягивая к себе мое испуганное, дрожащее тело.

– Пожалуйста… – мои ногти впиваются в кожу его запястья, того, которое прикреплено к моей руке в моих волосах. – Не…

Агония пронзает меня, когда меня отбрасывает назад на пол. Он рикошетом пронзил мой позвоночник и шею, моя голова ударилась о противоположную стену. Мои ноги с трудом удерживаются, когда я пытаюсь встать.

Я смотрю вниз и тут же сожалею о содеянном.

Мой желудок снова скручивается, желчный и кислый, когда мои босые ноги скользят по дедушкиной крови. Он мертв. Его горло было перерезано от уха до уха. Мужчина не солгал, что приготовил ему быструю смерть. Однако я сомневаюсь, что там был какой-то яд.

Судя по хищному взгляду его глаз, он не собирается оказывать мне такую же любезность.

– Как насчет того, чтобы немного развлечься? – глаза мужчины загораются, когда он подходит ко мне с окровавленным ножом в руке. Он высокий и широкоплечий, но я вижу легкую хромоту его правой ноги и свежую кровь, пропитанную его синей рубашкой.

Мужчина ранен.

– Пошел ты, – усмехаюсь я. Держась за стену, мне удается подняться на ноги.

– О, я планирую тебя трахнуть, – ухмыляется он. – По всему телу твоей мертвой семьи, прежде чем я перережу тебе горло, когда войду в тебя.

Я не буду здесь задерживаться ради этого.

Еще шаг.

Потом еще один.

Наконец, он уже в пределах досягаемости. У него нет защиты. Это потому, что он думает, что я слабая? Не что иное, как принцесса в башне? Он будет сожалеть о том, как ошибался.

Вроде, как бы, что-то вроде.

Мужчина замахивается на меня пустым кулаком. Это неряшливо. Удар широкий и оставляет всю его середину открытой для атаки. Нападение, которого он не предвидит. Я сбрасываюсь со стены и бросаюсь вперед, впиваясь коленом ему в пах.

Он шипит, нож в его руке с грохотом падает на землю, когда он падает на колени.

Дерьмо. Это действительно сработало.

Возьми этого ублюдка.

Упс.

Низкое рычание пронзает его.

Время идти.

Я бросаюсь вперед, мои окровавленные ноги шлепаются по деревянному полу, оставляя за собой отпечатки пальцев. Это не имеет значения.

Рев сотряс воздух, взрыв потряс мои чувства всего за несколько секунд до того, как боль пронзила мой бок.

Ебать.

Стиснув зубы, я ускоряю движение ногами, уклоняясь от тел, разбросанных по моему пути.

Не смотри.

Не смотри.

Я бормочу мантру, бегу через дом к книжному шкафу, за которым скрыта лестница. Дом был построен над рядом старых туннелей, которые когда-то использовались для перевозки самогона по Неваде во времена Сухого закона.

Крякнув, я тяну тяжелый книжный шкаф, позволяя ему открыться ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Закончив, я закрываю ее и вставляю задвижку в замок. Он не сможет войти.

Теперь мне просто нужно найти выход из темноты.

Одной.

ГЛАВА 2

Ваня

Боль – единственное, что меня поддерживает.

Она обжигает мой бок, прожигая мое тело. Моя рука прижимает рану, едва сдерживая кровотечение, но на данный момент этого достаточно. Улицы пригорода мертвы этим ранним утром. Звезды все еще невинно мерцают надо мной, а остатки розовых и оранжевых оттенков только начинают ползти над пустынными горами. Я мчусь по улице, толкая себя босыми ногами. Я стараюсь держаться в тени, чтобы меня никто не заметил.

Куда я собиралась идти?

Мое тело движется на автопилоте, мой мозг просто говорит ему продолжать двигаться вперед.

Но вперед, куда?

Кто-то напал на мою семью. Был ли это враг? Союзник? В нашем мире нередко происходят изменения в альянсах. Проблема в том, что я так мало об этом знаю. В планы моего отца никогда не входило, чтобы я унаследовала его трон. Он сказал, что женщины слишком мягкие для этого дела.

Я не возражала. Были и другие вещи, которыми мне хотелось заняться. Но мне и этого не разрешили. В планы моего отца не входило, чтобы я училась в колледже или путешествовала по миру. Нет. Я лучше подходила для того, чтобы заключить с ним союз посредством брака. Человек, который унаследует то, чего я никогда не унаследовала.

Моя нижняя губа дрожит, когда холод проникает в мои кости, и страх оседает во мне, когда я смотрю на въезд на длинную асфальтированную дорогу, которая приведет меня к нему. Из всех мест, куда я мог пойти, я оказалась здесь? У моего отца, – я сглатываю новую волну слез, – было много врагов, и этот человек был худшим из них.

Волна тошноты сводит мой желудок. Что, если это он? Неужели его ненависть к моей семье наконец заставила его переступить черту? Особенно, если его спровоцировал мой отец.

Облизывая пересохшие губы, я останавливаюсь у темного входа на подъездную дорожку, которая, как змея, ведет к его дому. Я могу только надеяться, что я ошибаюсь.

В противном случае я не лучше мыши, зашедшей в змеиное гнездо в поисках сыра.

Мои ноги подкашиваются, когда я, спотыкаясь, иду по подъездной дорожке. Машины загромождают кольцевую дорогу, доходя до заднего пастбища, которое часто используется как парковка для вечеринок. Не обращая внимания на боль в боку, которая растекается по коже, я собираю всю свою храбрость и шагаю к открытой входной двери.

Небрежная.

Это человек, который правит большей частью Города грехов. Его рука есть почти в каждом казино и большинстве борделей. Наркотики, оружие, что угодно. Если это незаконно, он это контролирует. Он и его братья.

Музыка доносится из дверного проема, и в воздухе разносится тихая мелодия ангельского голоса. Он чувственный, вызывающий образ похоти и желания. Именно в это я и вступаю.

Римская оргия похоти и разврата.

Освещение приглушенное, оттенки цвета переливаются на беспорядочных телах, движущихся в тандеме. Официантки в едва заметном нижнем белье снуют по залу, разнося разнообразные прохладительные напитки, а люди вокруг них сбиваются вместе, как животные. Стоны перекрывают музыку. Мужчины кряхтят от удовольствия, а женщины обслуживают их на коленях руками, губами… ох…

Я наклоняю голову, сливаясь с толпой тел, чувственно двигающихся в такт музыке. Никто из них, похоже, не замечает полуобнаженную окровавленную девушку, проскользнувшую по комнате. В любом случае никто из них не сможет мне помочь. Есть только один человек, который может.

Адриан Волков.

Даже при мысли о его имени у меня по спине пробежала дрожь страха. Прошло почти шесть лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Я сомневаюсь, что сегодня он выглядит совсем иначе, чем тогда. Роскошный костюм, идеально уложенные черные волосы и кристально-голубые глаза, похожие на ограненные сапфиры, на красивом, неровном лице.

Я прохожу через другую дверь и вхожу в одно из убежищ.

Говорить с дьяволом.

Округлив глаза, я смотрю на сцену кровавой бойни передо мной. Мое тело трепещет, когда я наблюдаю, как обнаженная брюнетка со связанными за спиной руками отсасывает ему, как будто от этого зависит ее жизнь. И, возможно, так оно и есть. Я не уверена, как это работает, но я уверена, что плохое обслуживание означает меньшие чаевые.

Я бы тоже много работала.

Другой мужчина, которого я не узнаю, положил руки ей на бедра и грубо врезался в нее сзади, его задница сгибалась, когда он входил и выходил из ее задницы.

Адриан меня не замечает. Его голова откинута назад, глаза закрыты, словно в молитве. Одна рука зарыта в волосы брюнетки, контролируя ее скорость. Женщина стонет вокруг его члена, когда мужчина, берущий ее сзади, проводит рукой по ее клитору. Он бормочет себе под нос, без сомнения, подбадривая ее, судя по всему.

– Адриан Волков, – произношу я его имя хриплым, но твердым голосом. Рука в волосах девушки замирает, его глаза открываются, а голова кидается вперед.

Кристально-голубой, как я помню.

– Дерьмо, – хрюкает мужчина, трахающий девушку, вытаскивая ее и быстро поднимая ее на ноги. Она не жалуется, просто бросает на меня злобный взгляд, когда мужчина вытаскивает ее из комнаты.

Не волнуйся, дорогая, монстра ты можешь получить.

Тишина царит вокруг нас. Затишье перед бурей.

Он не удосужился привести себя в порядок, просто откинулся на спинку стула, свесив член. Мне нужна каждая капля контроля, чтобы не подглядывать. В любом случае у меня нет сил беспокоиться о размере его члена. Теперь края моего зрения начинают размываться.

– Тебе здесь не место, Кастеллано, – усмехается он, опасно изгибая губы. Меня накрывает волна головокружения. Огни танцуют перед моими глазами.

– Мне нужна твоя помощь, – я покачиваюсь на ногах. Совсем немного, но этого достаточно, чтобы его взгляд переместился на мое окровавленное тело. Что-то мелькает в его глазах помимо холодного отстранения. Было ли это беспокойство? Или надеяться, что я умру на его глазах и справедливость восторжествует?

– Пожалуйста… – шепчу я, когда темнота приближается ко мне. – Они все ушли. Мне нужно…

Потеря крови – это сука.

ГЛАВА 3

Адриан

Ее тело падает на пол, низкий стон сорвался с ее губ от удара. Я не двигаюсь. Решив просто смотреть на нее в шоке. Я не видел ее почти шесть лет, и теперь она здесь, в моем доме, ее кровь просачивается на мой дорогой персидский ковер.

Она пропитана ею. Ее ночная рубашка разорвана и промокла. Мой взгляд скользит по ее бессознательному телу, и мне приходится снова залезть в штаны, прежде чем у моего члена появятся какие-либо идеи. Она прекрасна. Далеко не от слаборазвитой и беспокойной лучшей подруги моей покойной жены.

Моя челюсть сжимается, когда мысли об Аде наполняют мою голову.

Я должен приказать своим людям выкинуть ее на улицу и позволить тому, кто это начал, покончить с этим навсегда. Семья Кастелланос – не что иное, как отбросы. Предатели своего народа. Я бы сделал миру одолжение, если бы выбросил ее в ночь, и ее некому было бы защитить.

Вот только я идиот.

Вместо того, чтобы выбросить мусор, я подхожу к ней и беру ее гибкое тело на руки. Она снова стонет, инстинктивно поворачиваясь к моей груди в поисках моего тепла. Ваня выглядит невинной в моих объятиях. Ее длинные ресницы падают на бледные щеки, а глаза танцуют за закрытыми веками.

Без особых усилий я несу ее вверх по лестнице. Я собираюсь поместить ее в одну из комнат для гостей, но мои ноги продолжают идти, и я обнаруживаю, что кладу ее окровавленное тело на свои темные атласные простыни. Она едва шевелится, дыхание поверхностное, лицо бледное.

– Антон, – зову я, зная, что мой секундант недалеко от меня. Он, без сомнения, получил известие в тот момент, когда она вошла в дом.

Его голова высовывается в комнату, на лбу у него появляются морщины от беспокойного хмурого взгляда.

– Что случилось? – его глаза округляются, когда он видит Ваню в моей постели. – Блядь. Что тебе нужно?

– Отведи нескольких человек в дом Кастеллано, – говорю я ему. – Я хочу знать, что там произошло. Пейдж Мэдсен, пока ты этим занимаешься, – Антон кивает и достает телефон, чтобы позвонить врачу. Не сказав больше ни слова, он ушел, и мне остается ждать.

Снова.

Точно таким же, каким я был шесть лет назад.

В больнице пахнет отбеливателем и гниющей плотью. Странное сочетание, даже для больницы, но это все, что я чувствую. Я расхаживаю по залу ожидания, Антон рядом со мной, мы оба чертовски нервничаем. Его нога неудержимо подпрыгивает, и он с тревогой кусает большой палец. Всё в этой ситуации пиздец. Он это знает. Я знаю это.

– Мистер Волков? – доктор зовет меня по имени из двойных дверей с надписью «вход воспрещен». Даже я не смог вклиниться за кулисы. Маленькая медсестра, которой я угрожал, с громким ревом оттолкнулась.

Я перестаю ходить и иду к доктору. На нем все еще кепка хирурга, маска свободно висит на шее. Беспокойство отражается на его лице, когда он видит меня. Он быстро приобретает атмосферу профессионализма, которую он, без сомнения, использует ежедневно. Он не единственный, у кого такая реакция на меня. Моё имя известно всему городу. Моя репутация опережает меня.

– Моя жена? – спрашиваю я, стараясь не показать своих нервов. – Как она? – нога Антона перестает подпрыгивать по полу, пока он слушает.

Доктор прочищает горло.

– К сожалению, нам не удалось ее спасти, – выражение его лица становится печальным, когда он покачивает головой. – Или ребенка. Ваша жена была очень… тщательной. Она знала, что делает.

Конечно, она это знала. Это был ее план с самого начала. В этом я не сомневаюсь. Моя бедная предательница-жена. Если бы она не покончила с собой, я бы с радостью сделал это за нее. Я нелегко переношу предательство, и как только ребенок родится, ее похороню на глубине шести футов рядом с ее предательской подругой.

– Мне нужно, чтобы вы провели тест ДНК, – говорю я доктору.

Его брови хмурятся в замешательстве.

– О твоей жене?

Я качаю головой.

– О ребенке.

Еще один предательский секрет, который нужно раскрыть, и впереди еще несколько миллионов.

– Адриан, – соответственно кивает мне доктор Мэдсен, входя в комнату с большим чемоданом в руках. Его помощник следует за ним с холодильником на колесиках. Шесть лет назад ему не удалось спасти жизнь моей жене. Два месяца спустя я нанял его, чтобы он стал личным врачом моей семьи. Ему часто приходится работать в неурочные часы, но я плачу ему больше, чем когда-либо могла бы заплатить больница, и ему не нужно беспокоиться о совете директоров или о красоте в рамках медицинской этики. У него также есть больше времени, чтобы быть с женой и детьми.

– Эрик, – приветствую я его коротким кивком. Он подходит к кровати, его взгляд скользит по Ване, оценивая ее глазами, прежде чем он выхватывает из кармана пальто ножницы и разрезает ее ночнушку. Я помогаю ему снять ткань с ее тела. Оно прилипает к ее коже. Я шипю, когда он снимает ткань с ее бока, обнажая пулевое ранение.

Пуля выглядит так, будто прошла ей по боку. Она счастливица. Еще немного левее, и из ее бока оторвалась бы приличная часть, возможно, даже проникшая в какой-то орган. В нынешнем виде это довольно доброкачественная рана. Она только что потеряла много крови.

Единственные другие раны, которые я вижу, – это поверхностные синяки и несколько ссадин на подошвах ее ног. Должно быть, она ходила босиком, потому что на подошвах осталось несколько глубоких порезов, из-за которых в ближайшие несколько дней ходить будет больно. Я сжимаю челюсти, а сердце сжимается в знакомом чувстве, напоминающем что-то вроде жалости.

К черту это. Я не буду ее жалеть. Или сожалеть. Это жизнь, которой мы живем. Риск родиться в мафии. Смерть приходит за всеми нами, и она не исключение.

Мэдсен берет у своего помощника шприц. Девушка становится беспокойной, и чем больше он ее рассматривает, тем беспокойнее она становится. Он снимает колпачок с иглы и втыкает ее в мясистую часть ее плеча.

– Мидазолам, – говорит он мне. – Это позволит ей успокоиться, пока я займусь ее ранами, – я не уверен, почему он чувствует необходимость держать меня в курсе, пока я не пойму, что мои кулаки крепко сжаты, и я сделал шаг к ним. Я ему не отвечаю. Отступив назад, я ослабляю кулак, позволяя крови снова наполнить пальцы, и наблюдаю, как он достает несколько инструментов из чемодана. Его помощник в углу готовит пакет с кровью.

Мой взгляд скользит по обнаженному, окровавленному телу Вани.

Она выросла за последние шесть лет. Неуклюжей девушки с брекетами, которую я когда-то знал, больше нет. На смену пришла женщина с полной грудью и бедрами. Ее кожа бледная, что резко контрастирует с ее волосами цвета воронова крыла и пухлыми красными губами. У нее лицо ангела. На вид почти хрупкая, но ее подтянутые мускулы и живот говорят, что она не такая хрупкая, как кажется.

Артемида. Греческая богиня охоты. Вот кого она мне напоминает. Огненное сочетание жестокости и уязвимости. Она была лучшей подругой моей жены с детства. Они выросли вместе в ее доме. Но Ваня была принцессой мафии, воспитанной для королевской семьи. Ада была ее подругой по играм.

Я был наивен, полагая, что женитьба за пределами мафии означает, что мне не придется беспокоиться о том, что у моей жены есть скрытый мотив. Принцессы мафии – змеи в траве. Жадные рептилии, готовые нанести удар при любой возможности. У них у всех есть планы. Если не для себя, то для своих семей. Все, что их волнует, это лестница, по которой им нужно подняться. Я думал, что Ада была другой. Я верил, что она действительно любит меня.

Она была просто еще одним разочарованием.

Звонит телефон, отталкивая меня от горьких воспоминаний.

– Да, – хрипло отвечаю я.

– Ты не поверишь в эту чушь, брат, – вздыхает Антон. – Они все мертвы.

То, как он говорит, меня выворачивает.

– Вся ее семья?

Антон невесело фыркает.

– Вся семья, – говорит он. – Все, кто живет на территории. Охранники, горничные, повара… все.

Кто, черт возьми, убивает целую семью людей?

– Это тоже тренированный удар, – продолжает он. – Это не какой-то любительский бред. Помещения для прислуги выглядят так, будто тот, кто это сделал, выпустил капсулу с цианидом и запер их на нижних уровнях.

Христос.

– Всем остальным либо перерезали горло, либо застрелили, – говорит он. – Наверное, пришлось использовать глушитель, потому что не было слышно разговоров полиции.

– Черт возьми, – ругаюсь я, выходя в коридор, чтобы Эрик мог продолжать работать без перерыва.

– Это еще не самое худшее, – Антон неприятно кашляет.

– Хочу ли я знать?

– Четверым из них не хватает головы.

– Их головы? – спрашиваю я, ошеломленный.

– Да, – подтверждает Антон. – Нам нужно подтверждение от девочки, но у меня есть смутное подозрение, что это ее родители и дедушка.

– И последний? – спрашиваю я с любопытством.

– Хиллари.

Блядь. Трахни меня. Хиллари была одной из наших.

– Зачем брать головы? – спрашивает он вслух.

– Возможно, их забрал киллер, – говорю я ему, и колеса в моей голове крутятся. После уничтожения семьи Кастеллано перед нами открывается множество новых возможностей. Их территория – одна из самых больших в городе. Если я заполучу их казино, я смогу стать крупным монополистом на Лас-Вегас-Стрип. – Может быть, он воспринял их как доказательство смерти.

– А Хиллари? – он задает вопросы. – Почему она?

Это хороший вопрос. Никто не знал, что Хиллари была моим шпионом в доме Кастелланос, и этот факт не имел бы значения для киллера. Я заглядываю в открытую дверь своей комнаты, мой взгляд падает на черноволосую красавицу в моей постели. Это чудо, что ей удалось спастись, и мне интересно, как это было возможно. Насколько мне известно, у нее нет никакой подготовки, чтобы защититься от пьяного мальчишки в баре, не говоря уже о киллере.

Ваня Кастеллано должна быть мертва вместе со всей своей семьей.

Вот и все.

– Она двойник, – говорю я ему. – Он отобрал ей голову, потому что ему не удалось убить Ваню. Тот, кто нанес удар, вероятно, понятия не имеет, как она выглядит. Хиллари настолько похожа на Кастеллано, что киллер, вероятно, решил, что сможет выдать ее за Ваню.

– Это отчаяние.

– Согласен, – что-то меня все еще беспокоило. – Но зачем убивать остальных членов семьи? Ни один киллер не станет убивать столько людей, если ему за это не заплатят.

Антон щелкнул языком.

– Нет, если только он не сошел с ума, – усмехается он. – Но у меня такое ощущение, что к завтрашнему утру все, кто получает зарплату у Кастелланос, будут найдены мертвыми.

– Почему ты это сказал?

Теперь он меня заинтересовал.

– Если исходить из предположения, что киллеру заплатили за то, чтобы он уничтожил всю семью, то вполне понятно, что он уничтожит всех, кто связан с их бизнесом, чтобы не осталось никого, кто мог бы требовать этого.

– Это дерьмовая куча денег и огромное эго, чтобы поверить, что они могут просто захватить власть, и никто больше не будет сопротивляться.

– Знаем ли мы кого-нибудь с таким высокомерием?

К сожалению, мы знали слишком много людей.

– Пусть уборщицы обо всем позаботятся, – говорю я ему. – Сначала пусть они сфотографируются. Я хочу, чтобы это было задокументировано, а затем найду того, кто заказал это убийство.

Антон застонал.

– Ты знаешь, что Персефона не собирается выдавать эту информацию.

Мои губы кривятся в холодной усмешке.

– Тогда обойди ее, если понадобится. Мне так или иначе нужна эта информация. Кто бы ни заказал этот удар, он идет против Суверенного Альянса, отбирая территорию у нас. Вегас принадлежит нам, как и активы Кастеллано.

Я умру в могиле, прежде чем позволю кому-нибудь забрать то, что принадлежит мне.