Текст книги "Чёрные корабли"

Автор книги: Джо Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ты не похож на тех богов, что я видела.

– Просто я очень молодой бог. – На этот раз он и вправду пожал плечами.

– Боги бывают молодыми? Неужто могут появляться новые боги?

– Боги войны вряд ли появились прежде воинов. А боги урожая не могли родиться раньше, чем люди научились сеять семена и возделывать землю. Было и такое время, не очень давно.

– Моя Владычица…

– Твоя Владычица живет издревле. Она была уже старой, когда человек, опустившись на колени в высокой траве, впервые дивился тому, что его брат упал и больше не побежит с ним рядом. Или когда женщина впервые спеленала мертвого ребенка и положила его в землю, как в лоно. Твоя Владычица была уже старой, когда я родился.

– А как ты родился?

Мик-эль чуть пошевелил крыльями, словно устраивался поудобнее. Его взгляд блуждал где-то вдалеке.

– Не сказать чтобы я четко помнил… То, что кажется мне воспоминаниями, могло и не происходить. Или происходить не со мной…

– Расскажи, – попросила я. – Ночь закончится не скоро.

Он посмотрел на спящего Нея:

– И вправду… Как-то давно на берегу одной большой реки жил юноша, который убил бешеного гиппопотама. Тот уничтожал людей и опрокидывал лодки, и юноша убил его в зарослях прибрежного тростника. Народ возликовал и сделал юношу своим вождем. Много лет он водительствовал ими. Сыновья его выросли сильными, люди жили в благоденствии. Но потом явился крокодил. Длинный, как два человека сразу. Сначала он поедал их коз, потом стал поедать детей. Люди пришли к вождю и сказали: «Когда ты был молод, ты убил свирепого гиппопотама. Теперь пойди и убей крокодила, который пожирает наших детей!» И вождь с другими мужчинами пошел и отыскал место, где жил крокодил. Длинный, как два человека сразу, и с зубами больше мужской ладони. И там, где берег реки покрыт илом, разразилась битва. Крокодил бросился на вождя и разом откусил ему ногу. Вождь из последних сил метнул копье крокодилу в голову, и тот издох. Кровь вождя залила весь берег. Народ был избавлен от крокодила, но вождь погиб.

Я улыбнулась. Меня не оставляло чувство, что я уже слышала эту историю – где-то, когда-то…

– Вождя с почестями похоронили на краю пустыни и сложили о нем песни. Потом установили камень и вырезали изображение царя, который поражает копьем крокодила. К камню приносили цветы и смоквы, молясь о том, чтобы у народа всегда был царь, который может отдать жизнь за людей. Сыновья и внуки взывали к его духу, отправляясь на охоту. Вскоре и другие стали делать то же.

– А что случилось с ним самим?

Мик-эль склонил голову к плечу.

– Он не ушел. Не пересек Реку, как у вас говорят. Он остался и присматривал за народом и выслушивал мольбы. Сыновья его мужали и старились, и он нашептывал им советы, не зная, слышат его или нет. Иногда ему казалось, что слышат. Поэтому он не ушел. Вскоре все, кого он любил и знал, состарились и умерли, но появились другие – дети, рожденные детьми его детей; они тоже охотились на берегу реки. И молодым охотникам все так же требовалась его помощь, и кто-то шептал его имя, выслеживая дичь в зарослях тростника. И он остался. Он решил, что не уйдет, пока будут живы те, кому он нужен.

– Это случилось давно.

– Много человеческих жизней назад. Еще до того, как первый корабль вышел в море и первый плуг взбороздил землю. Тогда все люди, какие есть, поместились бы в один нынешний город.

– Почему гибнет мир? – спросила я. – Города исчезают один за другим. Как тот остров, что звался Фера.

Мик-эль вздохнул:

– Ты вряд ли поймешь. Я и сам не очень-то понимаю. Как тебе сказать… бывают такие каменные плиты, очень большие, которые плавают поверх огненного моря, как айсберги в океане, и порой они сталкиваются…

– Что такое айсберг? – спросила я.

Мик-эль моргнул.

– Это огромная… Ладно, оставим. Видишь ли, тут дело не в богах и их милости или немилости. Это больше схоже с волнами, набегающими на берег. Обычный ход событий, составляющих жизнь мира.

– Разве не боги создали мир?

– А мир создал богов. – Мик-эль чуть подался вперед. – В начале не было ничего, даже времени. Потом появилось нечто. Слово. Мысль. И тут же в мгновение ока явилось все сущее. Ослепительный всепроникающий свет. Звезды и светила начали свой путь по небесной тверди. И возникло Все и Ничто.

– День и ночь?

– Вечер и утро. И время. Потому что теперь появилось «до» и «после». И возникли земля, и вода, и воздух, и солнце, и огонь. И воды собрались и пролились на землю дождем, и стал океан.

– И тогда Гея и Крон – Земля и Время – породили других богов.

– Точно! Ну, по крайней мере похоже. Вряд ли я объясню вразумительнее.

– Так почему же гибнут города? И почему ты помог Нею? – спросила я.

– На первое «почему» я не смогу ответить так, чтобы ты поняла. А второе… Ваш предводитель смел, а смелые не должны гибнуть от предательского удара в спину. У него на шее мой меч.

– Который подарил ему Ксандр.

– Этого-то я знаю давно. – Мик-эль улыбнулся, лицо его словно осветилось. – В моем народе был юноша, сын от сына моего сына в четырнадцатом колене. Он хотел узнать, куда течет река. И повел тростниковый корабль вдоль берега и дальше по разветвленным протокам дельты, мимо тех мест, где потом вырастут города, – и так вышел к морю. Он взглянул на океан, где вода простирается до горизонта, и увидел, как велик мир. Тогда в его сердце зародился страх, но вместе с ним и великое желание повидать все земли и ступить на каждый берег, дойти до края мира и постичь пути ветров. И когда той ночью он лежал на прибрежном песке, глядя на плывущие по небу звезды, он вдруг задумался, из чего они сделаны и что за черное пространство их окружает – неужели еще один океан? Я знал, что будь у него десять тысяч жизней, он обошел бы на корабле все уголки вселенной. Он приходит и уходит, пересекает Реку и возвращается снова. Когда могу – я ему помогаю. Когда могу – нахожу. Он сын от сына моего сына в четырнадцатом колене, один из сыновей моего сердца.

– Ксандр очень достойный, – сказала я. – Хорошо, что его любит кто-то из богов.

– Пусть даже молодой. – Губы его чуть дрогнули в неуловимой улыбке.

– Пусть даже молодой. Мик-эль из воинов Баала.

Позади меня шевельнулся Ней:

– Сивилла?..

Я повернулась:

– Ней! Ты как?

Он чуть поднял голову:

– Пить хочется.

Моя рука легла ему на лоб – чуть липкий от пота и прохладный. Жар прекратился.

– Сейчас дам тебе воды, – сказала я.

– Кто здесь был только что? Мне показалось, ты с кем-то говоришь…

– Я молилась, – ответила я, наливая воды из кувшина. Комната была пуста.

Библ

Я проснулась на рассвете, когда вошла Лида. Она оглядела повязки Нея и вроде бы осталась довольна. Оставив ее с царевичем, я ушла спать. В разгар утра меня разбудил Кос. Я приподнялась на постели, почти ничего не соображая со сна, – мне показалось, что он здесь из-за Тии.

– Иамарад сказал, что тебя зовет Ней. Пойдем.

Я пригладила руками волосы и встала. Голова была как свинцовая.

Иамарад, Аминтер, Анхис и остальные толпились в комнате Нея.

– Что случилось? – спросила я, входя. Из того, что он сидел на постели, я заключила, что ему не стало хуже.

– Только что пришел посыльный от князя Хирама, – объяснил Аминтер. – Князь требует к себе Нея, немедленно.

– Наверняка из-за вчерашнего, – сказал Ней.

– Ты не в состоянии идти, – повернулся к нему Иамарад, – тебе нельзя.

– Князь Хирам не имеет власти отдавать приказания царевичу Вилусы, – провозгласил Анхис. Его никто не слушал.

– Что будет, если ты не пойдешь? – спросил Аминтер. – Хирам сделает вид, что не заметил?

– Он не потерпит открытого ослушания, – ответил Ней. – Как любой другой правитель. Нет, он пошлет стражу, и меня приведут силой.

– Тебе сегодня вообще нельзя вставать, – сказала Лида, сидя у постели Нея. – Если много двигаться, рана начнет кровоточить. А лишней крови у тебя и без того не осталось.

– Что, если я пойду вместо тебя? – предложил Иамарад. – Может, Хирам этим удовлетворится?

Ней окинул взглядом комнату:

– А где Ксандр?

– Недавно был где-то здесь, – сказал Аминтер. – Наверное, снова ушел.

– Пойти вместо Нея – отважный шаг, – обернулась я к Иамараду. – Но вряд ли это устроит Хирама. Князю нужен Ней, он не отступится.

– Надо идти, – решил Ней, отбрасывая одеяло.

– У тебя не хватит сил дойти до крепости, ты просто упадешь, – сказала я.

– Если с ним будет сивилла, Нею не обязательно идти пешком, – задумчиво произнес Иамарад. – Знатные дамы здесь передвигаются в носилках. Можно вызвать носилки для сивиллы, а царевичу как высокородному мужу не возбраняется ехать вместе с ней. По крайней мере так принято у египтян.

Пока посылали за носилками и помогали Нею собраться, я ускользнула причесать волосы и сменить хитон на более приличный. Аминтер пошел с нами, а Иамараду было велено ждать дома: если гостеприимный князь задержит нас у себя, кто-то трезвомыслящий должен остаться за главного.

Крепость, как и следовало ожидать, оказалась огромной и мощной. Князь Хирам восседал в зале для приемов – большом помещении, отделанном кедровыми панелями, где каждый брус увенчивался золоченым наконечником. После залов, виденных мной раньше, некрашеные стены и простой пол выглядели странно.

– По крайней мере стражников всего двое, – произнес Аминтер вполголоса.

Ней кивнул, но промолчал. Путь от носилок до зала и без того отнял у него много сил.

Я согласилась с Аминтером. Все походило больше на запугивание, чем на взятие под стражу.

Хирам, чернобородый красавец чуть старше Нея, метал молнии из-под насупленных бровей. Он не поднялся нам навстречу и не предложил нам сесть.

– Царевич Эней, – начал он по-ахейски. Титул прозвучал непонятно – то ли с почтением, то ли с издевкой. Зато я перестала удивляться, почему в этот раз не взяли Иамарада в качестве переводчика.

– Князь Хирам, – ответил Ней, чуть наклоняя голову.

– Мне стало известно о вчерашней уличной ссоре, которую вы, дардане, учинили с народом акайваша. И ты, и царевич акайваша должны были внять моим словам о том, что я не потерплю кровной вражды, нарушающей покой моего города.

Ней поднял брови:

– Я не знаю ни о каких ссорах. Уличные разбойники напали на группу людей, которым пришлось себя защищать. После этого воры скрылись. Ни о каких кровных распрях речь не идет.

– Неужели все так и есть? – Хирам явно ему не поверил.

– Князь, я не осведомлен о каких-либо ссорах с ахейцами. Мои люди чрезвычайно далеки от умысла нарушать покой города.

Глаза Хирама сузились.

– Не воображай, будто я не знаю ваших дел. Если я не бегу, как преданный пес, докладывать о вас Египту, то это не значит, что я стану покрывать любое безумие. Вас, пиратов, Библ только терпит, но не привечает. Мы не участвуем в вашем сговоре. Когда ваша обрезанная плоть станет добычей фараона и Египет примет вас в рабство – не забудь, что я тебя предупреждал.

– Я не понимаю твоих слов, – ответил Ней.

– Никаких больше стычек, – отчеканил Хирам. – Надеюсь, это ясно.

– Ясно, – сказал Ней, наклоняя голову. Прием был окончен.

Чуть только мы двинулись домой, Аминтер, шагая рядом с носилками, наклонился ближе:

– О чем это он?

– Подожди, поговорим у себя, – шепнула я. У стражников Хирама и у рабов-носильщиков тоже есть уши.

Когда мы появились в воротах дома, Иамарад, кажется, от облегчения забыл дышать. Он помог Нею добраться до комнаты и принес ему чистой воды. Мы поведали, что выяснилось на приеме.

– Не понимаю его предостережений, – сказала я. – Что за сговор он упоминал?

Ней покачал головой.

– Где, в конце концов, Ксандр? Самое время, когда он нужен позарез.

– Не иначе как со своей девушкой, – жестко бросила я.

– С девушкой? – удивился Аминтер. – А, ты подумала… В храме? То не девушка, а храмовый евнух.

– Храмовый… кто?

– В этих местах жрецов оскопляют, как телят. Делают бесполыми. И они служат Аштерет как девушки.

– Ясно, – сказала я ровным голосом. Чего только не бывает на свете. Впрочем, почему бы нет. Непонятно только, зачем эдакое создание Ксандру. Хотя… Может быть, как раз понятно…

Ней бросил на меня внимательный взгляд и переменил тему:

– Когда вернется, пусть придет ко мне. Главное, на что намекал Хирам? Весной мы собрались сопровождать торговые суда в Миллаванду. Если и существует сговор против Египта, нас он не касается… Интересно, что Неоптолем затевает в Библе.

– Не знаю, – мрачно буркнул Иамарад. – Не мешало бы выяснить.

Выяснить в итоге удалось Ксандру.

Зима близилась к середине, штормы усиливались, моря давно уже сделались непригодными для плавания. Однако все новые корабли приходили в Библ, идя на веслах против встречного ветра.

Как-то я присоединилась к Нею и Иамараду, стоявшим на стене – оттуда была видна часть гавани, открывающаяся за домами ниже по склону. Несколько кораблей входили на веслах в гавань, огибая мол.

– Лидийцы, карийцы, критяне, ахейцы – кто угодно, только не египтяне, – задумчиво произнес Иамарад. – Даже какие-то шарданы, я о них сроду не слыхал. Живут где-то на острове к западу от Пилоса, за Иллирией, плыть недели три. Никогда не видел, чтобы столько кораблей выходило в море зимой.

Ксандр подошел сзади.

– По поводу шарданов есть идея, – сказал он.

Ней не спрашивал Ксандра, где тот пропадал. Теперь мы уже привыкли к его отлучкам в город. Он говорил на местном языке почти как здешние жители и освоился в торговых делах не хуже Иамарада. Где еще он проводит время, не наше дело.

– Ну, тогда поделись, – рассудительно заметил Ней.

– Мой друг разговаривал с шарданским кормчим. Их земли настолько далеко, что на их наречии здесь никто не говорит и шарданы понятия не имеют, что мы не в ладах с ахейцами. – Предупреждая очевидный вопрос, он добавил: – Моему другу хорошо даются языки.

«Как и Ксандру, – подумала я. – Он сообразительнее, чем сам о том подозревает».

– Тогда что здесь делают шарданы? – спросил Иамарад. – Обычно они не торгуют с Библом.

– Их позвали присоединиться к походу, который их озолотит. Нападать на города. От них требовались только корабли и моряки.

– Чьи города? – спросил Ней.

– Чьих кораблей здесь нет? – напомнила я. – Египетские, конечно. Чье еще богатство стоит усилий?

– Египет, – произнес Иамарад. – А что, похоже…

– Именно, – подтвердил Ней. – Хирам наверняка об этом и говорил. Он думал, мы тоже участвуем.

Иамарад присвистнул.

– Интересно, удастся ли затея. Сотни две кораблей уже есть, до весны – если они станут ждать весны – подойдут еще. Уж там-то золота будет побольше, чем плата за переход до Миллаванды.

– Опасностей тоже, – заметила я. – Всем известно, что с мощью Египта ничто не сравнится.

– Кроме мощи хеттов, – возразил Иамарад. – Мы не раз прибегали к могуществу союзников.

– Которого не хватило, чтобы защитить Вилусу от гибели, – заметил Ней. – Могущество, коим они славились во времена моего деда, в последнее время идет на убыль. – Он повернулся к Ксандру: – А не может ли твой друг свести тебя с шарданским кормчим? Угостишь его вином, разузнаешь, когда поход, что за города, как собираются обойти укрепления…

– И что они думают про египетский флот, – добавил Иамарад. – Египтянам, конечно, далеко до критских мореходов, но флот у них есть, и никак не малосильный.

– Да, я попробую, – сказал Ксандр. Выглядел он озабоченно.

Неделей позже, уже после солнцеворота, Ксандр разбудил нас троих изрядно за полночь. От него пахло вином и дешевыми благовониями, но он был совершенно трезв. Я поднялась с постели и пошла узнать, что за новости он принес.

– Замысел таков, – начал Ксандр. – Они отчаливают сразу же, как настанет подходящая погода, и идут вдоль берега к югу. Нападают на Аскалон, где стоят египетские войска, а потом отправляются грабить города дельты, после того как жители соберут урожай. Они рассчитывают, что египтяне, узнав о захвате Аскалона, вышлют туда подкрепление: флот пойдет морем, а войска двинутся через Газу и дальше на север. Дельта останется незащищенной до самого Мемфиса.

Иамарад медленно выдохнул.

– Да уж, затея крупная…

– И хорошо продуманная, – кивнул Ней. – Чей замысел?

– Угадай, – сказал Ксандр.

– Неоптолема, – ответила я. – Знакомый прием.

Ней кивнул:

– Та же уловка, которой нас выманили из Вилусы. Уж в воинской смекалке ему не откажешь.

Я почувствовала спиной Ее холодную руку. Снова будут сожженные города и разоренные земли. Когда же это закончится?

– Он хочет стать верховным царем, – услышала я свой голос, словно он звучал помимо меня. – Орест, сын Агамемнона, погиб, из царской семьи никого не осталось. Сын Ахилла хочет быть царем ахейцев.

– А нам-то что? – удивился Иамарад. – Какая разница, кто там у ахейцев в царях…

– Над ним тяготеет проклятие крови, пролитой в Авлиде, – сказала я. – Проклят и весь его род. Гнев Эриний будет преследовать всех, кто с ним отправится.

Ксандр от неожиданности вздрогнул.

– А мы говорим о том, чтобы с ним отправиться?

Иамарад кивнул:

– Почему бы и нет? Либо мы с ним, либо против. А против двухсот кораблей не очень-то выстоишь. Зато в Египте есть золото. Надо подумать.

Ксандр побледнел.

– У меня не будет общих дел с людьми, которые для забавы убили моих детей. – Он повернулся и вышел.

Ней посмотрел ему вслед. Я ждала.

Через некоторое время Ней покачал головой:

– Нет, с Неоптолемом нам не идти. Кровь, пролитая между нами, требует возмездия, ее не искупит даже все золото Египта.

– Я просто говорю, что у нас появляется случай разрешить дело миром, – заметил Иамарад.

Мне припомнились освещенное факелами лицо, и речи, склоняющие молодого пилосского царя к походу на Вилусу, и усмешка, и подернутые тенью глаза.

– Неоптолему нельзя верить, – сказала я. – Он пытался убить Нея на темной улице. Между нами не может быть мира.

– Нам тоже есть что терять, – ответил Ней. – Я только и делаю, что сдерживаю всех наших, кого тянет посчитаться с ахейцами за пролитую кровь. Сдерживаю, потому что другого не остается. Нас буквально горстка, мы скитаемся по морям, не имея своей земли: мы мало чем отличаемся от пиратов, какими считает нас Хирам.

– И все же отличаемся, – напомнила я. – С нами женщины и дети.

– Именно ради них я обуздываю тех, кто кричит о чести, – произнес Ней, посмотрев мне в глаза. – Обуздываю и себя.

Губы его сжались; я поняла, чего стоили его усилия.

– Никакой другой подвиг не требует большего мужества, мой царевич…

Он невесело усмехнулся:

– Спасибо. Но есть и те, кто обвинит меня в трусости, не сойдись мы с Неоптолемом один на один. Если мы безмятежно вернемся в Миллаванду, таких обвинителей отыщется немало.

– Говорят же вам, – вернулся к своему Иамарад, – никто нам не позволит безмятежно идти ни в Миллаванду, ни куда-нибудь еще. Неужели вы думаете, что они выпустят отсюда хоть одно судно, способное предупредить фараона о налете? Их сотни и сотни, они нас просто перебьют и заберут корабли себе. Если мы не с ними – значит, против. Неоптолем не такой идиот, чтобы оставить нас в тылу живыми и невредимыми.

– Значит, отплывать нужно сейчас, – сказала я.

Иамарад не сдержал раздражения:

– Госпожа, быть пророчицей не то же, что быть моряком! Разгар зимы, штормы налетают один за другим! И встречный ветер до самой Миллаванды!

– Зато попутный до Египта, – заметил Ней.

Мы оба резко обернулись к нему.

– О нет, только не это, – сказал Иамарад.

– Фараон хорошо заплатит за сведения, которыми мы поделимся, – проговорил Ней. – И коль ему угрожают с моря, он не прочь будет взять на службу умелых моряков. Если уж сражаться, то я предпочту биться против Неоптолема, а не рядом с ним.

– Ты видел, сколько там кораблей? – Иамарад повел рукой в сторону гавани.

Ней улыбнулся, как мальчишка:

– Не ты ли сейчас рассказывал мне, как могуч фараон и как силен его флот?

– Но как мы выйдем из гавани? Нас не выпустят!

– А для этого мне нужен Ксандр, – сказал Ней. – Я кое-что придумал. Не волнуйся, все получится! – Он хлопнул Иамарада по плечу и пошел искать Ксандра.

Мы с Иамарадом посмотрели друг на друга.

– Надеюсь, вы понимаете, что затеяли, – произнес он озадаченно.

Четыре сотни людей неспособны сохранить тайну. Поэтому о скором отплытии из Библа знали только пятеро: Ксандра с Аминтером тоже посвятили в замысел – при подготовке без них не обойтись. Остальные должны по-прежнему считать, что мы перезимуем в Библе и весной вернемся в Миллаванду. Кормчих рано или поздно придется известить о наших планах, но Ней предпочитал отложить это до последнего дня: чем больше людей будут знать о предстоящем отплытии, тем скорее об этом узнают все.

Новолуние наступало через пять дней. Три ночи будут темными, в это время проще всего выскользнуть из гавани незаметно. Ксандр пока выяснял все, что мог, о тех кораблях, которые постоянно выходят в море: в погожие дни рыбацкие суда Библа отчаливали еще до рассвета, чтобы к полудню вернуться.

– Более благоприятного случая не будет, – сказал нам Ксандр на совете. – Да, наши корабли вблизи выглядят подозрительно, но если идти под парусом и с убранными веслами, то в темную ночь нас вполне примут за своих. Правда, могут окликнуть – тогда надо отозваться.

– Это уж тебе и Иамараду, – ответил Ней. – У тебя получится говорить так, чтоб не заподозрили?

Ксандр задумчиво кивнул:

– Только если недолго. И отдельными фразами.

– Тогда говори коротко. «Дельфину» лучше идти первым: если будут окликать – то скорее головной корабль.

– А если задерживать – то последний, – заметил Аминтер.

– Поэтому последним пойдет «Семь сестер», – решил Ней. – Вслед за «Дельфином» черед «Очей Владычицы», затем идешь ты на «Охотнике». После тебя «Крылатая ночь», «Облако» и «Стриж». И пусть лучники держатся наготове – вдруг кто-то поднимет шум.

Иамарад качнул головой.

– Не знаю, есть ли у нас такие меткие, чтобы унять шум выстрелом в темноте и с палубы движущегося корабля. Если не убьем, а только раним – начнется крик, против нас поднимут всю стражу. По-моему, уж лучше не пытаться.

– Смотри по обстановке, – сказал Ней. – Если есть подходящий лучник – хорошо. Нет – тогда не надо. Тут я тебе доверяю делай как лучше.

«Владычица, – подумала я, – нам нужна облачная ночь с береговым ветром, без дождя и шторма. Я знаю, что прошу слишком много, но ведь это нужно твоему сыну. Устрой так, чтобы мы смогли отплыть…»

В первую из трех ночей лил дождь. Волны бились о берег гавани, поднимаясь до пояса, бурный ветер дул с юга. Ней не находил себе места – он уже предупредил кормчих и велел не отпускать людей ни в питейные лавки, ни в храмы.

– В такую погоду отплывать нельзя, – сказал он. – По крайней мере под парусом. А если на веслах, то будет заметно, что мы не рыбацкие суда.

– Тогда ждем, – ответил Иамарад. – Может, завтра дождь перестанет.

Не перестал. Назавтра лило весь день.

Вечером, когда Ней мерил шагами пространство вокруг двора, пришел Аминтер.

– За нами следят ахейцы. Сидят под навесом чуть ниже по улице, несколько человек.

– Вооружены? – спросил Ней.

– Еще бы.

Ней прошелся до угла. Он все еще ступал чуть неуверенно, хотя рана на боку вроде бы заживала.

– Что скажешь, госпожа? – Царевич явно обращался ко мне как к прорицательнице. – Каково будет слово сивиллы?

Я вытянула руки и ощутила легкий трепет силы, перетекающей по ладоням.

– Все в твоих руках, Эней. Владычица Моря доверяет своему сыну.

– Тогда выходим сегодня. Про погоду я знаю, – добавил Ней, предупреждая слова Иамарада и Аминтера. – Но и завтра может не проясниться, а потом начнет расти луна. С каждой ночью мы все больше рискуем, что Неоптолем прознает о наших приготовлениях. – Он повернулся к Ксандру: – Ступай к кораблям. Пусть люди будут наготове. Я скоро приду.

Ксандр кивнул и поспешил прочь.

– А что с ахейцами? – спросил Аминтер.

– А с ними скорее всего придется обойтись неласково, – ответил Ней чуть ли не с удовлетворением.