Текст книги "Чёрные корабли"

Автор книги: Джо Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Врата ночи

Из первых трех недель жизни Маркая я ничего не помню, кроме него самого. Он родился крупным и постоянно требовал еды, и только ел и спал, спал и ел снова, пока утро, переходившее в полдень, перетекало дальше в сумерки, становясь ночью. Через несколько дней для меня все слилось – прижимая Маркая к груди, я задремывала в тени ограждения на «Дельфине», скользящем через синие волны, и просыпалась у какой-нибудь деревушки, где мы останавливались для торговли, а потом, уснув, пробуждалась уже в носовой каморке рядом со спеленатым сыном, обнаруживая, что кто-то укрыл нас плащом от ночной прохлады.

Как-то ночью я проснулась из-за того, что от избытка молока болела грудь, и в панике потянулась к Маркаю. Он вздохнул и заворчал во сне, но не пробудился. Лоб влажный и прохладный, пеленка сухая… Я кормила его в полночь, сейчас почти рассвет, но он явно не расположен просыпаться и требовать еды.

Я поднялась и вышла в предрассветные сумерки. «Дельфин», вытащенный на белый песчаный берег, чуть покачивался от волн, набегающих на корму. Ксандр стоял в дозоре. Увидев меня с задней палубы, он улыбнулся.

– А где Маркай?

– Спит, – ответила я, подходя и садясь рядом с ним. – Даже удивительно. Я думала, он только и делает, что ест.

– Скоро все переменится, уже три недели, – сказал Ксандр. – Он такой большой. Сегодня он не просыпался всю мою вахту: я еще спал, когда ты его покормила, и вышел в дозор, когда ты уже уснула.

Я огляделась. Стояла теплая летняя ночь, легкий морской ветер овевал мои влажные волосы, вспотевшее тело и налившиеся молоком груди.

– Я, наверное, ужасно выгляжу.

Ксандр склонил голову набок, словно тщательно обдумывая важный вопрос.

– Ты выглядишь как мать трехнедельного ребенка.

Я рассмеялась:

– Ответ, достойный царедворца! И что б тебе не поступить на царскую службу?

– А сейчас я где?

– Да и вправду. Это тебе не рыбная ловля, да? – Я перевела взгляд на берег, залитый лунным светом: тлеющие угли костров, спящие люди… Несколько часовых, таких же как Ксандр, обходили дозором лагерь, храня наш покой.

– Точно, – ответил Ксандр. – Но рыбы, между прочим, здесь как раз много. Да и сам залив хорош.

К югу от нас широким полумесяцем изгибался белый песчаный берег с зелеными холмами, на севере поднималась гора. При взгляде на нее холодок пробежал у меня по спине, и я ощутила Ее руку, коснувшуюся меня зябким дыханием морского ветра. Гора, словно спящее чудовище, возвышалась над морской синью и мелкими островами, утопая головой то ли в облаках, то ли в дыме.

– Ксандр…

– Да?

– Гора…

– Ну да, гора, а что?

Я не могла отвести от нее глаз.

– Это то же, что Крепость Ветров или погибшая Фера. Горнило. Врата.

Он взглянул в ту сторону:

– Но в ней ничего не происходит, она молчит. И всегда молчала. Там просто облачко зацепилось за вершину.

Я покачала головой:

– Сейчас – молчит. Но когда-нибудь проснется. Может, не скоро. Не знаю. Но что бы ни было – в ней что-то есть. Это врата.

– Не пророчествуй больше на голодный желудок, – попытался пошутить Ксандр, но выглядел при этом неуютно – как человек, почитающий богов, но сознательно говорящий недолжное.

Я положила голову ему на плечо.

– Нас это не касается. По крайней мере сейчас. В конце концов, мы не собираемся здесь жить. Но все же мне надо попасть к противоположному склону, с северной стороны.

– Нам завтра туда и идти. Вернее, сегодня, – поправился он. – А зачем тебе?

– Там что-то есть. – Я чувствовала Ее руку на спине, ощущала Ее, как неслышный шепот, прикасающийся к мыслям. – Там Ее священное место. Мне нужно туда. И Нею тоже.

– Зачем?

– Чтобы он стал царем. Когда он добыл золотую ветвь, я поняла, что срок уж близок. Что Она ждет только Маркая.

– Маркая? Владычица Мертвых?..

– Да. – Я уткнулась лбом в его шею. Как хорошо, что можно побыть с ним вдвоем хоть немного, пока над головой бледнеют звезды и семь сестер опускаются в море. – Она ждала, пока начнется жизнь.

Ксандр сглотнул, словно у него перехватило горло.

– Он славный малыш.

– Да. Никогда не представляла, что буду кого-то так любить, – сказала я. Это было правдой. Но в то время я вообще плохо представляла себе любовь.

Ксандр качнул головой:

– Да. – Он опять сглотнул, но голос звучал ровно. – Потому ахейцы и убили мою жену. Она не отдавала дочерей. Сопротивлялась так, будто… – Он резко умолк и зарылся лицом в мои волосы.

Я обхватила его руками и прижала к себе, и он наконец дал волю слезам. Я обнимала его, словно отгораживая от всего мира, – хотя знала, что ему сейчас все равно ничто не поможет. Людского горя я повидала достаточно.

Когда он поднял голову и взглянул на меня, синие ночные тени уже таяли, наступал рассвет. Два года, подумала я. Ему понадобилось два года, чтобы заплакать. Два года – и рождение еще одного ребенка…

Снизу послышались голодные вопли.

– Маркай проголодался, – сказала я.

Ксандр кивнул:

– Иди. Ему незачем ждать.

Когда я покормила сына и вышла с ним на палубу, лагерь на берегу уже сворачивали. Держа Маркая под мышкой, я отправилась искать Нея. Он тоже, как оказалось, только что вернулся из дозора, и я застала его сидящим у костра с куском вчерашнего хлеба.

– Царевич Эней, – церемонно обратилась я к нему, хотя растрепанные волосы и болтающийся в охапке младенец совершенно не делали меня похожей на служительницу Смерти, – мы должны пройти дальше вдоль берега и обогнуть гору с северной стороны. Можно разбить там лагерь. Мне нужно будет подняться вверх по склону.

Удивление промелькнуло лишь в его взгляде, не в словах.

– Если такова воля твоей Владычицы, то, разумеется, мы ее исполним, сивилла.

Ней посмотрел на гору, от которой отделилось мелкое перышко дыма, розовое в лучах рассвета.

– Я так и думал, – проговорил он. Взгляд светлых глаз блуждал где-то вдалеке. – Я удивился, когда ее увидел.

– Гора напоминает тебе погибшую Феру, – сказала я тихо.

Ней кивнул:

– Да. Не знаю почему.

Он взглянул на Лиду, которая взялась кормить Вила хлебом и медом, и отвел меня подальше от костра.

– Ночью произошло кое-что странное. Мне нечем это объяснить… Я не из тех, кому…

– Ты не жрец, – продолжила я за него. – Но все же тебе что-то привиделось.

Он напряженно кивнул, и я поняла, что он не просто взволнован – напуган.

– Что именно? – спросила я. – Может быть, это связано с теми путями, которые тебе нужно пройти, чтобы стать царем.

Ней покачал головой:

– Понятия не имею. Надеюсь, нет. И все же это так странно…

– Что ты видел?

Ней оглянулся на гору, затем на море у берега.

– Я стоял в дозоре, ночь выдалась тихой. Было темно, и я, может, задремал – не знаю. Пришел в себя от того, что услышал плеск весел. Показалось, будто подходят корабли, я слышал их в темноте и чуть не поднял тревогу – решил, что это остатки Неоптолемова флота. Но потом пригляделся. Таких судов я никогда не встречал, хотя совершенно точно это были военные корабли. Огромные, вдвое или втрое длиннее «Семи сестер», и весла у них шли рядами, одни поверх других. Корабли обходили мыс почти под самым выступом горы, и гребцы налегали вовсю, будто их ждало чуть ли не Царство Мертвых. Я слышал барабаны, и голоса кормчих, и плеск весел в воде – все как наяву. – Ней смотрел размытым взглядом куда-то вдаль, словно все еще во власти видения.

– А потом?

– Все было залито странным светом, будто горело небо. После я разглядел, что оно и вправду горело. – Ней помотал головой. – Гора извергала огонь. Корабли подходили к нам, к пылающему городу у гавани. Люди бежали к пристаням, кто-то бросался вплавь, держа детей над головой, а с неба лился огненный дождь. Я слышал команды кормчих на палубах. Корабли подходили вплотную к людям, как можно ближе. Один загорелся. Остальные подбирали тех, кто барахтался в воде. И вдруг я увидел… – Он запнулся.

– Что ты увидел? – спросила я осторожно, словно он был моим учеником и я боялась нарушить видение.

– Я увидел себя самого.

У меня по спине пробежал холодок.

– Молодой кормчий на задней палубе большого корабля. В странном бронзовом панцире поверх алого хитона, но без шлема. Короткие каштановые волосы, шрам на лбу. Он отдавал команды – пытался подойти к длинной каменной пристани, чтобы забрать людей: надо было дать задний ход, не обломав нижние весла о причал. Поверх волн дымились камни, как пена. Горящий камень упал ему под ноги, кормчий просто через него переступил. Он исполнял свой долг и делал что положено, но мне показалось, что он куда-то вглядывается, будто кого-то ищет. – Ней взглянул на меня, глаза горели необычно яркой голубизной. – Скажи мне, это будущее? И почему я видел все наяву, с открытыми глазами?

– Возможно, будущее. Но не очень близкое. А «почему»… – Я протянула руки ладонями вперед. – Видимо, он тоже пытался тебя почувствовать. В конце концов, ты ведь уже спасал людей из горящего города, подойдя на боевом корабле под веслами. Будущий ты обращался к тебе нынешнему, пытаясь дотянуться через Реку до былой памяти и положиться на твой опыт. Ты для него – воспоминание, он для тебя – греза.

Ней покачал головой:

– Так сложно…

– Да, – сказала я. – Даже мне остается только предполагать. Скорее всего еще долгие годы мы не узнаем, что это значило.

Ней кивнул.

– Тогда нужно жить дальше. – Он взглянул на меня. – Пора становиться царем.

– Да, мой царевич. Пора.

Мы обогнули мыс между горой и островами. Склоны уходили вверх; луга, рощи, долины отливали всеми оттенками летней зелени на фоне лазурного моря. День стоял тихий и безоблачный.

По ту сторону мыса, почти под самой горой, стояла деревушка, по горному склону поднимались уступами виноградники. При виде наших кораблей жители в страхе разбежались, и нам стоило немалых трудов их вернуть и убедить в том, что мы пришли только для торговли.

– Нам нужно где-то разбить лагерь, – сказала я Ксандру. По-шардански он говорил все лучше, и переговоры велись через него. – И спроси у них, есть ли здесь пещера.

Не нужно было знать языка, чтобы определить, когда он задал вопрос. Над толпой повисло долгое молчание, Ксандр оглянулся. Наконец заговорила старая женщина в наброшенном на седые волосы покрывале. Отвечая Ксандру, она смотрела на меня.

– Ты ищешь пещеру сивиллы? – перевел Ксандр ее слова.

– Да, – ответила я, глядя ей в лицо.

– Сивилла умерла две весны назад, – сказала старица через Ксандра, – и уже не даст тебе наставлений.

– Я сивилла этого народа, – произнесла я. – Я посвящена в мистерии и служу Ей одиннадцать лет. Мне нужна Ее пещера.

Тут уже на меня взглянула не только седая женщина, но и все остальные. Младенец на руках, распущенные волосы, никаких церемониальных красок на лице – сейчас меня трудно принять за сивиллу. Люди молчали.

Я встретила взгляд старицы.

– Мать моя, – обратилась я к ней, – неужели ты не скажешь?

Она едва заметно кивнула.

Ксандр перевел мне ее слова.

– Она сказала, что пошлет внука показать нам дорогу, но в пещеру он не пойдет. И еще она говорит, тебе лучше оставить младенца внизу. К пещере ведет крутой подъем.

Я посмотрела ей в глаза:

– Спасибо, матушка.

К нам вышел ладный стройный мальчик лет двенадцати. Я передала сына в руки Тии.

– Последишь за ним, пока меня не будет?

– Конечно, – кивнула она. – Только возвращайся скорее. Я его покормлю, если что, но без тебя он не обойдется.

Найти пещеру было бы непросто: она крылась в тени утеса, под плоским скальным выступом в обрывистой стене ущелья. Отверстие выглядело всего лишь сгустком более плотной тени, и вход оставался незаметным – если не знать, что ищешь.

Мальчику-провожатому, несмотря на разницу языка, хватило и немногих моих слов: он понял, что его отпускают, и пустился бежать, как заяц, прочь от опасных мест. Я остановилась в тени скал на узкой крутой тропе.

– Великая Владычица, – произнесла я, – ты привела меня к твоему святилищу. Если мне не пристало нарушать покой священного места, яви мне знамение. В ином случае я буду знать, что исполняю твою волю. Я приведу сюда сына Афродиты Киферы, чтобы он стал царем твоего народа, как ты повелела. Если же я неверно истолковала твои замыслы, прости мне неведение и научи распознавать твои пути.

Меня окружила тишина. Желтовато-коричневые скалы, испещренные лишайниками, хранили безмолвие. Гора молчала.

Я ступила на порог, затем прошла внутрь пещеры.

На первый взгляд она очень напоминала ту, в которой я выросла, только передняя комната оказалась меньше, и сквозь трещину в потолке пробивался свет – часть пещеры находилась не под землей. Почерневший очаг, но никаких остатков углей или золы, ни следа посуды. Здесь не жили несколько лет, а вещи, наверное, погребли вместе со старой сивиллой. Интересно, когда здесь появится следующая – привлеченная зовом крови или чудом…

Я прошла к дальней стене, где виднелась расщелина.

Длинный проход, в котором едва можно выпрямиться в полный рост, вел в глубь земли.

Я сняла сандалии и положила их под стеной. Вверху проема выступали тщательно вделанные в скалу крючки, здесь когда-то висел полог.

– Лоно, врата, склеп, – прошептала я. Теперь я лучше понимала их связь. Рождение и смерть, смерть и рождение; пещера, могила, родовые пути… Я ступила во тьму, не отрывая ладонь от стены, и стала считать шаги.

Шестьдесят шагов – ни поворотов, ни ответвлений. Позади меня отблеск света сжался до узкого белого четырехугольника. Проход вывел в огромное помещение, высокое, как храм, и широкое, как дворцовая зала, из него вели пять выходов. Я вздохнула. Мне предстоит изучить всю пещеру шаг за шагом, а это займет немало времени – неделю или даже больше. Придется перекрыть лишние выходы, чтобы во время обряда никто не затерялся: я ведь не знаю всех переплетений здешних путей. Камень тут рыхлый, поворотов и перекрестий могут быть сотни, и часть из них наверняка заканчивается обрывами. Работа потребует времени, а помощников у меня нет; вход сюда позволен лишь мне и ученице, но моя ученица – еще дитя, едва стоящее на ногах.

– Великая Владычица, – произнесла я вслух, и высокий потолок отразил мои слова звучным эхом, – на исходе луны я приведу в твои чертоги Энея, сына Анхиса. Благодарю тебя.

Я вышла обратно на солнечный свет. Приготовлений нужно немало, мой сын успеет проголодаться.

Работа заняла полных две недели. Мы расположились лагерем на берегу у города Кумы – поселения, ближайшего к святилищу. Каждый день я уходила в пещеру на несколько часов, оставляя Маркая с Тией. Он уже мог обходиться без молока до позднего утра, но его еще нужно было кормить семь раз в день, а то и чаще. Он рос крупным – Кианна столько весила, уже сделавшись вдвое старше.

В день перед новолунием Маркай впервые засмеялся. Увидев, что меня это обрадовало, он засмеялся снова, не спуская с меня круглых черных глаз. Я прижала его к себе и чмокнула в пухлый животик, рассмеявшись в ответ.

Рядом кашлянул Ней. Он стоял тут же, чистый и свежий, с блестящими волосами и в новом хитоне.

– Госпожа, я выбрал двух спутников, которые разделят со мной дорогу. Ксандр и Марей горды предложенной честью и не намерены от нее отказываться.

Я кивнула:

– Прекрасно. Я выйду с ними поговорить.

Стоя под лучами солнца, я обратилась к кормчим, вокруг которых собрался народ:

– Эней, сын Анхиса, твердо ли ты решил следовать выбранным путем?

Ней кивнул:

– Да. Я намерен сойти в Царство Мертвых, чтобы обратиться к теням за напутствием и испросить благословение у царей былой Вилусы. Открыты ли врата?

– Нетрудно сойти в Царство Мертвых вратами ночи. Вернуться неизмеримо сложнее. Немало героев и сыновей героев, дерзнувших спуститься в подземный мир, остались там навсегда.

– Я готов пройти вратами ночи. – Ней взглянул на Ксандра и Марея, стоящих от него по правую и левую руку. – Я и выбранные мной спутники готовы свершить задуманное, я должен говорить с Анхисом и отцами моего рода.

Я поочередно посмотрела на всех троих:

– Сегодня вам запрещено вкушать пищу и пить что-то кроме воды. После захода солнца вы придете в святилище по обозначенным мной тропам. – Я встретила взгляд Ксандра. Сейчас, как и всегда, его больше всего тяготила неизвестность. – Знайте, что отказ от пути не принесет вам позора. Царство Мертвых – не место для живых.

Ней кивнул:

– Мы придем, госпожа.

И они пришли. На черное безлунное небо находили с моря гряды облаков; я сидела в ближней пещере у разложенного огня. Мое лицо покрывала церемониальная краска, волосы удерживались старинными медными булавками, привезенными с островов несчетные годы назад. Я расслышала шаги еще издалека. Марей споткнулся и пробормотал что-то в темноте, Ней велел ему держаться подальше от края тропы.

Я ждала.

– Царевич Эней, – произнесла я, когда они подошли ближе. Они вздрогнули от неожиданности, хотя знали, что я здесь. – Что заставило тебя и твоих спутников искать сивиллу?

Они переступили через порог и теперь стояли передо мной, каждый в лучших одеждах, с оружием и в доспехах.

– Я пришел, чтобы принять царствование, – ответил Ней. – Если мне суждено вести народ, я должен стать царем.

– Если ты того достоин, – произнесла я, отворачивая голову и успевая взглянуть на него краем подведенного глаза. – Сядьте.

Они, подойдя, сгрудились вокруг очага.

Я протянула руку и бросила в огонь благовония – мирру и ладан из Египта и лавр с розмарином, найденные на скале у святилища. Листья затрещали в пламени, от мирры начал подниматься пьянящий дым.

Я подняла в руках чашу – каменную, очень древнюю, найденную мной в дальних углах святилища.

– Пейте, – велела я.

На первый взгляд – кровь.

В действительности же красное вино, настоянное на ягодах с золотой ветви.

Еще на Сцилле стало ясно, что настой мне понадобится, и все это время я хранила его у себя.

Ней, отпив первым, передал чашу Ксандру и затем Марею. Я сделала лишь глоток: все-таки голова у меня должна быть более ясной, чем у остальных, и к тому же мне завтра надо кормить ребенка.

Я плеснула остатки в огонь, совершая возлияние, от углей поднялся тонкий пар. Я повела песнь – о том, как Тесей, сойдя в лабиринт, в глубинных извивах земли встретился с Минотавром, убил его и затем вернулся назад, следуя Ариадниной нити. О том, как, пройдя подземными путями, он стал царем и осознал это по дороге домой, когда забыл поднять белый парус. При виде прежних траурных парусов его отец сбросился со скалы, и Тесен принял царство.

Глаза всех троих недвижно смотрели на меня – потемневшие глаза с широкими зрачками. Пол под ногами казался непривычно далеким. Я встала.

– Оставьте здесь мечи и доспехи, они бессильны против зверей преисподнего мира. Снимите знаки гордыни – браслеты и вышитые одежды. Вы сойдете к Смерти в той же наготе, в какой родились из ее лона.

Они неловко разоблачились, и я поняла, что питье действует. Марей поежился от холода.

– Пойдемте, если таково ваше решение. – Я подняла полог и шагнула в темноту. – Ступайте за мной.

– Я иду, – прозвучал позади голос Нея.

Шестьдесят шагов в непроглядной смоляной черноте должны были показаться им вечностью. Я слышала за спиной дыхание всех троих. Я ускорила шаг, чтобы выйти в центр большой пещеры прежде, чем остальные окажутся у порога: при входе в неожиданно открывшееся пространство они не должны меня коснуться.

– Сын Анхиса, – прошептала я, и звук побежал по стенам пещеры, возвращаясь снова и снова, – сын Анхиса, что привело тебя к Реке?

И вдруг я увидела: во тьме к нам приближалась барка, перевозчик держал шест в костлявых руках.

Ней выступил вперед:

– Я ищу своего отца, прошедшего этим путем прежде меня.

– Но ты не мертвый, – раздался ответ перевозчика.

– Со мной золотая ветвь, – объявил Ней, и мне почудилось, что он снова держит ее в руках, как там, под старым дубом.

– Тогда я тебя перевезу. Тебя и твоих спутников.

Шест оттолкнулся от берега, и наша барка заскользила по черной воде, плещущей в борт множеством голосов.

– Пересекать Реку нам приходится дважды, – произнесла я. – Умерев, мы переправляемся через Стикс, как сейчас. А перед рождением нас ждет вторая Река – Лета.

– Память, – отозвался Ней.

– Ибо память сладка и исполнена радости. Сохранив ее, мы не сможем жить, – сказала я.

– Память горька, – ответил Ксандр. – Не отринув ее, мы обезумеем.

– Верно, – кивнула я.

– И все же я хотел бы сберечь воспоминания, – проговорил Ней. – Принять и сладость, и горечь.

– Но ведь ты сын богини, – откликнулся Ксандр.

– Вот и берег, – сказала я, ступая на выжженную землю. Барка растаяла в тумане за спиной. – Мы во владениях Смерти. Врата ночи остались позади.