Текст книги "Зимнее пламя"

Автор книги: Джо Беверли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 44

В наступившей тишине вдруг стали слышны доносившиеся из Гобеленовой комнаты голоса и смех детей. И тут же Дженива отчетливо поняла, что этого не могло быть.

– Вы, должно быть, заблуждаетесь, мисс Миддлтон!

– Конечно, она ошибается, – усмехнулся Эш. Дамарис Миддлтон засмеялась, щеки ее пылали.

– Как я могу ошибаться… – она обернулась к маркизе, – если это правда!

Все присутствующие в холле затаили дыхание.

– Да, это именно так. – Маркиза важно кивнула.

Казалось, Эш окаменел. Ему вовсе не улыбалась перспектива доказывать, что его бабушка – бессовестная лгунья.

Из этого ужасного положения возможен был только один выход. Заметив стоявшую поблизости леди Аррадейл, Дженива передала ей ребенка и тут же накинулась на Эша:

– Поганец!

Он с недоумением посмотрел на нее.

– Ты просто дрянь последняя!

– Дженни…

Поскольку дверь, ведущая в комнату для завтрака, была открыта, Дженива побежала туда. Завтрак, приготовленный из остатков вчерашних продуктов, стоял на столе, и она сразу поняла, что ей нужно делать.

– Дженни, ради Бога…

Как только Эшарт догнал ее, Дженива схватила чашу с тушеными сливами, повернулась и выплеснула все содержимое прямо на него.

– Подлый негодяй! Не хочу больше видеть тебя! Эшарт, поморщившись, смахнул сливы с лица.

– Послушай, Дженива…

Она набрала в руку масла и опять швырнула в него.

– Червяк! – Сливки. – Навозный червяк! – Кувшин с элем. – Чванливый каплун!

– Каплун! – взревел он и кинулся на нее, после чего они оба с шумом грохнулись на пол у самой двери.

Дженива вырвалась, удачно ударив противника локтем в нос, и сорвала с пальца кольцо. Как только Эш поднялся, она швырнула кольцо прямо ему в лицо.

– Позолоченный попугай! Забирай свой мерзкий бриллиант!

У них была замечательная аудитория, и, несмотря на разбитое сердце, Дженива испытывала большое удовольствие.

Выбежав в холл, она увидела блюдо, на котором оставалось немного ягод чернослива в сахаре, и тут же швырнула его в Эша, засыпав одежду маркиза сахарной пудрой. Затем она схватила корзинку с орехами и по одному стала бросать их в него, пока он невозмутимо приближался к ней.

В конце концов орехи кончились, и она, оглянувшись в поиске оружия, поняла, что допустила тактическую ошибку. Он загнал ее в ловушку. Дженива оказалась у камина и столика с вертепом – дальше отступать было некуда.

И тут он схватил ее.

Она пыталась вывернуться и дотянуться до чего-нибудь съедобного, но Эш крепко прижал ее к себе.

– Черт побери, женщина, прекрати немедленно! Я люблю тебя! Одну тебя!

– Убирайся к дьяволу!

– Лучше уберемся вместе. – Неожиданно он приблизил свои губы к уху Дженивы и тихо прошептал: – Нападешь на Дамарис, и мне придется жениться на ней!

Казалось, этим он только подлил масла в огонь. Дженива нагнулась и, резко откинувшись назад, ударила его в челюсть, после чего он выругался и ослабил хватку. Она тотчас воспользовалась этим и, вырвавшись и схватив огромную кость от окорока, принялась размахивать ею.

Мокрый, грязный и божественно прекрасный, Эшарт опустился на одно колено и протянул ей бриллиантовое кольцо.

– Милая Дженни, добрая Дженни, восхитительная Дженни! Выходи за меня! Не сердись на меня за глупые слова. Не я же виноват в том, что ты превратила меня в косноязычного идиота.

И тут Дженива вдруг остановилась, словно корабль, неожиданно наскочивший на подводные камни. Как бы издалека она услышала возглас старой маркизы: «Эшарт!» – и неразборчивый вопль мисс Миддлтон. Однако все ее внимание сосредоточилось на Эше.

– Что? Что ты сказал?

– Я люблю тебя, Дженни, я обожаю тебя и хочу жениться на тебе, потому что мне это необходимо. Ты – мой разум, мой якорь, мое спасение. Я как раз пытался найти нужные слова, но тут появилась моя бабушка…

Дженива в недоумении посмотрела на окруживших их гостей. Дамарис все еще кипела от возмущения, и ее крепко держал за плечи мистер Фитцроджер, вероятно, затем, чтобы не дать ей ввязаться в драку. Вдовствующая леди Эшарт, стоя неподвижно, смотрела на Джениву так, словно желала подобно горгоне Медузе превратить ее в камень.

Тем сильнее Джениве захотелось сказать: «Да». Она повернулась к Эшу, сияя от счастья.

– Да, Эш, любимый, я выйду за тебя! Только, пожалуйста, не надо этого кольца…

– Нет! – вскричала мисс Миддлтон. – Он мой! Дженива не сводила глаз со сразу расцветшего лица Эша.

Встав, он спокойно положил кольцо в карман.

– Видишь, ты еще и моя мудрость. Но, – сказал он, обнимая ее, – ты все же должна признать, что я ничуть не похож на каплуна.

Дженива, смеясь, уткнулась в его осыпанное сахаром плечо.

– Согласна. Приношу свои извинения. – Она обвила руками его шею, и они поцеловались нежным поцелуем, обещавшим долгую, полную нескончаемых радостей жизнь.

Неожиданно чей-то голос тихо, но твердо произнес:

– Эшарт!

Маркиз с недовольной гримасой повернулся к бабушке. Очевидно, вспомнив о такте, присутствующие начали расходиться, оживленно переговариваясь между собой. Не видя нигде Дамарис Миддлтон, Дженива даже немного жалела соперницу, ибо Дамарис не только проиграла, но и опозорилась на глазах у всех.

Когда комната опустела, кроме Дженивы, Эша и старой маркизы в ней остался лишь Родгар.

Эш, не выпуская руки Дженивы, направился к почтенной леди, казалось, сохранявшей полное спокойствие. Одни лишь глаза выдавали ее.

– На одно слово, Эшарт. Родгар, предоставь нам комнату.

– Разумеется. Пойдемте со мной, бабушка. Дженива заметила, как изменилось выражение лица старой леди. Как будто ей хотелось отречься от родства с ним! Тем не менее она повернулась и величественной походкой пошла за Родгаром. Дженива с Эшем последовали за ними.

Без сомнения, их ожидали неприятные минуты – леди Эшарт намеревалась сражаться. Но Дженива вовсе не собиралась позволить старой тиранке причинить боль Эшу.

Родгар распахнул дверь в комнату, которую Дженива еще не видела, – она была небольшой и казалась мрачной из-за отсутствия окон, одну ее стену скрывали тяжелые занавеси.

– Это садовая комната, – пояснил Родгар. – За занавесями – двери в оранжерею. Здесь приятно летом и холодно зимой даже при горящем камине.

Хозяин дома поднес фитиль к огню, зажег свечи, и в комнате сразу стало светлее; однако ничто не могло разогнать тяжелую атмосферу, по-видимому, всегда царившую здесь.

Когда Родгар вышел, маркиза, так и не снявшая шляпы и роскошной синей накидки, не спеша опустилась в кресло, словно королева на трон.

– Только за такого шалопая, как ты, Эшарт, могут бороться сразу три женщины.

– Три?

– Леди Бут Керью. Ты, конечно, станешь отрицать, что погубил и ее репутацию…

– Но я в самом деле не являюсь отцом ее ребенка, бабушка. Доказательство находится в этом доме, если ты не веришь моему слову.

Маркиза подозрительно прищурила глаза, но не стала спорить с внуком.

– Ты все равно не получишь от нее признания ее вины. Она уехала за границу.

– Что?

– Молли вышла замуж за ирландца по имени Лемойн, у которого в Вест-Индии свое дело, и уехала туда вместе с ним. Я узнала об этом от леди Дрейпорт в Лондоне, по дороге сюда.

Эш и Дженива переглянулись. Так вот она, разгадка! Где-то в конце своих похождений Молли Керью встретила богатого человека. Он не только женился на ней, но и увез ее подальше от скандала, который она сама же и устроила. Ей надо было избавиться от ребенка, и она нанесла последний мстительный удар.

Дженива надеялась, что Молли Керью все равно в конце концов получит все, что заслужила.

– Теперь ты свободен, – закончила маркиза, словно Дженивы тут и не было, – и можешь жениться на мисс Миддлтон. Я вижу, тебя привлекает другая, но из этого ничего не выйдет. Как я понимаю, у нее ничего нет.

– У нее есть она сама.

– Какая чепуха! Мисс Миддлтон – первая претендентка.

– Бабушка, вы всегда решали за меня, но никогда не думали, что у вас нет на это никакого права. Я женюсь на Джениве. – Эшарт говорил спокойным тоном, но Дженива чувствовала его волнение.

– Против моей воли? – холодно осведомилась маркиза.

– Если возникнет необходимость, то да.

Наступила гробовая тишина, и Дженива удивлялась лишь тому, как это часы еще осмеливаются тикать.

– Тогда я уеду из твоего дома и никогда больше не стану разговаривать с тобой.

Дженива почувствовала, как напряглась рука Эша, но он ничем не выдал себя.

– Этого не хотим ни я, ни моя будущая жена, но мы не можем помешать вам.

Губы маркизы сжались, в глазах блеснули слезы… И тогда Дженива опустилась на колени рядом с ней.

– Пожалуйста, миледи, не надо! У Эша нет необходимости жениться на деньгах. Ему хватит на хлеб на столе и на уголь в очаге. К тому же мы сами тоже можем что-то создавать благополучие, семью…

– Благополучие? – внезапно рассердилась старая леди. – Едва ли вы будете чем-нибудь полезны при дворе!

– В мире много всего и помимо двора…

– Бабушка, Дженива права. – Эшарт решительно шагнул к ней. – Есть много способов разбогатеть. К примеру, огромные состояния создаются торговлей…

– Торговля! – Вероятно, кому-либо другому трудно было вместить столько гнева и презрения в одно слово.

– Даже герцог Бриджуотер поправляет свои дела, создавая каналы для перевозки угля. Родгар дал мне хороший совет, и Брайт Маллорен…

Маркиза, не выдержав, вскочила с кресла.

– Что? Никогда! Неужели ты хочешь свести меня в могилу?

Дженива подумала, что такая опасность не исключается, очень обрадовалась, услышав, что в дверь постучали. Кстати, когда Эшарт успел получить совет у Родгара? Должно быть, сегодня утром. Наверняка это связано с его решением жениться на ней еще до того, как произошла недавняя бурная сцена, и бутон счастья распустился в цветок безупречной красоты.

Мистер Фитцроджер вошел в комнату, сохраняя на лице непроницаемое выражение, и очень удивил Джениву подмигнув ей, в руках он держал дневник леди Августы. Отдав дневник Эшу, он тут же вышел.

Попросив старую маркизу снова сесть, Эш положил книгу ей на колени.

– Это дневник тети Августы – она писала его, будучи замужем. Я прочитал его. У меня не осталось сомнения – до убийства ее довело что угодно, но только не Маллорены.

– Подделка! – решительно заявила почтенная леди, но тем не менее тут же ухватилась за дневник, написанный ее младшим ребенком.

– Сам дневник, почерк и стиль ничем не отличаются от более ранних, написанных в Чейнингсе…

– И создают картину идеального брака? – Маркиза поджала губы, она ни на грош не верит подобной возможности.

– Скорее, это портрет девушки, которую рано выдали замуж. Она была слишком молода, чтобы стать матерью. Возможно, со временем она бы лучше подготовилась к этому, но не тогда, когда писала этот дневник.

– Ты говоришь о человеке, которого не знал. Августа была милой, невинной, неизбалованной…

Эш не стал возражать.

– Это был идеальный брак! – настаивала маркиза. – Супруг красив и добродушен, вскоре его ждал титул маркиза. Конечно, ей этого хотелось!

Эш молчал, и Дженива сжала кулаки, чтобы заставить себя не вмешиваться. Она отлично понимала, что маркиза не станет никого слушать, но может быть, случится так, что она сама признает истину.

– Так ты говоришь, что я ошиблась, устраивая этот брак? – спросила старая леди, налице которой морщины, казалось, сделались еще глубже. – Откуда я могла знать, чем это обернется? Мне было семнадцать, когда я вышла замуж…

– Вы не могли знать, – мягко заметил Эш, – но ведь она писала, умоляя о помощи…

Так, значит, он прочитал письма.

– Мигрени и плохое настроение. В следующем письме она была как жаворонок.

– Наверное, вы видели в ее письмах то, что вам хотелось видеть.

Маркиза сжала губы и сердито взглянула на него.

– Значит, это я во всем виновата, а остальные – святые? Эшарт опустился на одно колено и осторожно взял ее сжатую в кулак руку.

– Святых не бывает, но не бывает и дьяволов. Объявите мир, моя дорогая, и, как говорит Дженива, давайте созидать.

Моя дорогая! Только в самых плохих семьях не бывает счастливых воспоминаний, а это была отнюдь не самая плохая семья.

– Ты хочешь, чтобы я подоткнула юбку и пошла копать картошку? – проворчала маркиза.

– Увы, мне трудно представить такую картину, – со смехом в голосе сказал Эшарт, – хотя, уверен, вы бы и с этим справились. Не бойтесь, этого не потребуется, я получил предложение помощи от Маллоренов и собираюсь принять его. И еще я хочу заявить права на родство.

Заметив, как у маркизы гневно раздулись ноздри, Дженива поморщилась от его жестокости. Однако, видимо, поняв, что столкнулась с волей, более сильной, чем у нее, почтенная леди внезапно заявила:

– Да, я стара! И я всю ночь тряслась не в самой лучшей карете! А теперь я хочу горячего чаю и теплую постель!

Эш быстро взглянул на Джениву, и она, радуясь возможности сбежать, поспешно вышла, думая только о том, как ей найти подходящую комнату в доме, где полно гостей, и еще о том, что же с ней будет дальше. Она не верила, что маркиза так легко откажется от вражды: слишком много обид накопилось у каждой из сторон.

Родгара и леди Аррадейл Дженива нашла в холле.

– Я думаю, все кончится хорошо, – запыхавшись, сказала она, пытаясь отряхнуть лиф платья от прилипших слив и пряностей. – Маркиза просит чаю и постель. Я говорю о вдовствующей маркизе – по-моему, она намерена остаться!

Оба ее собеседника улыбнулись, и Дженива поняла, что они проявили благородство и простили старую маркизу.

– Она может занять мою комнату, – как бы невзначай заметила леди Аррадейл. – Я уж пострадаю ради такого случая и разделю постель со своим мужем. – Судя по тому, какими оба обменялись взглядами, было ясно, что та или другая постель часто пустовала.

Дженива облегченно вздохнула и огляделась:

– Простите, мы тут устроили настоящий беспорядок, а у слуг сегодня праздник…

– Если бы мы были святыми, мы бы сами все убрали, а так… Пусть все так останется до завтра.

– А что случилось с мисс Миддлтон? – спросила Дженива.

– После того как Фитцроджер помешал ей вырвать вас из объятий Эшарта, она устроила истерику и теперь лежит с уксусным компрессом на голове, приходя в себя от временного помешательства, вызванного бледной немочью.

– Компресс? А это поможет? Столько людей слышали ее…

– Все Маллорены. Но они не проболтаются.

– Мне ее даже немного жаль. Думаю, маркиза действительно обещала мисс Миддлтон, что она станет женой Эшарта.

– Разумеется.

– Меня удивляет только, что мисс Миддлтон не торопится уехать отсюда.

– Она хотела, но я отговорил ее. Дженива задумалась.

– И что же в этом хорошего?

– Это необходимо. Когда она успокоится и смирится с вашей помолвкой, люди все забудут. Однако дядя Генри и тетя Джейн не очень приятные опекуны; поэтому неудивительно, что мисс Миддлтон так отчаянно хочет выйти замуж. Опекунство надо изменить.

Дженива удивленно взглянула на маркиза:

– Стараетесь улучшить мир, милорд? Родгар улыбнулся:

– Навязчивые идеи опасны, мисс Смит, и я вас об этом предупреждал. А теперь я должен идти к гостям и постараться, чтобы сплетни распространялись в нужном направлении.

Некоторое время Дженива смотрела ему вслед и только затем вспомнила о необходимости в отсутствие слуг хоть немного навести порядок. В детской и классной комнатах никого нет, и там наверняка найдется все необходимое. Она решительно направилась туда и вскоре вернулась с ведром, наполненным водой, и тряпками.

Изобретательность решает много проблем.

Однако прежде чем спуститься с лестницы, Джениве пришлось спрятаться, ибо навстречу поднимался Эш, сопровождавший свою бабушку. Маркиза выглядела разгневанной и несчастной, но в то же время ее любовь к внуку была столь очевидной, что Дженива даже ощутила некоторое уважение к этому старому дракону в юбке.

Когда они прошли, она сбежала вниз и принялась убирать последствия своего гнева. Даже если бы все не кончилось так хорошо, от этой драки остались бы приятные воспоминания. Откуда она могла знать, что получит такое удовольствие? И найдется ли у нее когда-либо повод повторить такое?

Не выпуская ведро из рук, она обернулась и увидела Эша, удивленно смотревшего на нее.

– Бог мой, что ты делаешь?

– Убираю следы того, что мы натворили.

– На это есть слуги… Нет, не в этом сумасшедшем доме, конечно, но все же, Дженни…

Дженива поставила ведро и в упор посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что я не гожусь в маркизы? Эш вздохнул и подошел ближе к ней.

– На этом ты все равно меня не поймаешь. Дженива отступила назад.

– Я надеялась на новую драку.

– А может, тебе просто нравится убирать грязь?

– Ничего не имею против. Я ведь не утонченная леди.

– Для меня ты хороша и так.

– Ты с ума сошел.

– Все дело в этом доме: в нем все Трейсы лишаются рассудка.

– Но кажется, в данном случае он возвращает разум. – Дженива позволила Эшу обнять ее. – Я обожаю тебя, любимый!

Едва их губы соприкоснулись, как тут же раздался знакомый голос:

– О, Эшарт! Дженива, дорогая!

Разом обернувшись, они увидели леди Талию, махавшую им с балкона, и рука об руку поднялись к ней.

– Я только хотела убедиться, что ты не сильно пострадал, дорогой, – обратилась она к Эшу.

– Когда упал? Нет. И Дженива тоже в полном порядке.

– О, я вовсе не об этом, хотя зрелище было увлекательное. Я имею в виду прошлую ночь.

Эш и Дженива переглянулись, а затем озадаченно уставились на тетушку.

– Вы, должно быть, что-то путаете, дорогая Талия, ночью никто не пострадал, не беспокойтесь.

Старушка наморщила лоб:

– Но Реджина мне рассказала, что на простынях, которые ты отправил в стирку, была кровь. Неужели это бедный мистер Фитцроджер? Я должна навестить его. Такой очаровательный молодой человек! – Она повернулась и вышла с решительным видом; при этом длинные ленты кружевного чепца развевались за ее спиной, словно флаги.

Дженива замерла, не зная, что думать. Как она раньше не догадалась, что, несмотря на незначительную боль, на простынях может появиться кровь?

– Дженни!

Она угрюмо посмотрела на него. Не может же одно это все испортить!

Эшарт нахмурился:

– Почему ты не сказала, что ты была девственницей?

– Я знаю, что некоторые женщины… Он покачал головой.

– Я говорю о твоем характере, твоем понятии чести. Какой же я глупец! Я даже уговаривал тебя стать моей любовницей…

Она схватила его руки и сжала их.

– Подожди покупать себе власяницу. Берберские пираты, мои свободные манеры, мой язык, поцелуи. Я пришла к тебе в постель, не думая о браке, и вряд ли что-то изменилось бы, если бы я не была девственницей.

– Ты снова сбиваешь меня с толку, да и Талия намеренно сообщила мне эту маленькую деталь. О женщины, женщины!

Дженива засмеялась, поднося к губам его руки, чтобы поцеловать.

– С нами ужасно трудно иметь дело, не правда ли? Я думаю, Талия верит в честность так же, как и мы, и она права. Ну а ты – согласен, что всегда лучше знать правду?

– Разумеется. И это нисколько не повлияет на мою любовь к тебе, но я бы вел себя по-другому… Тебе было больно?

– Только чуть-чуть, боли я почти не заметила. – Дженива оглянулась, зная что у нее горят щеки. – Послушай, мы не можем говорить об этом здесь!

Эшарт широко улыбнулся:

– Ты, кажется, смущаешься?

– Нет. Это простая скромность.

Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.

– Хорошо, я тоже буду скромен до поры до времени. Пойдем со мной, я что-то покажу тебе.

Сопровождаемые звоном колокольчиков, они спустились в холл, и Эш подвел ее к вертепу. Там он достал из кармана носовой платок, в который было что-то завернуто, и протянул платок ей.

– Кольцо? – неуверенно спросила Дженива. – Ты носишь с собой набор дамских колец?

– Нет, с этим пока придется подождать. Я закажу для тебя особое кольцо.

В недоумении Дженива развернула платок и увидела не кольцо, а крохотную фигурку голубя, вырезанную из светлого дерева. Голубь мира, с расправленными крыльями.

– Ты ведь еще не получила.новой фигурки для вертепа на свой день рождения, – сказал Эш, – вот мне и пришлось встать пораньше и попросить здешнего столяра вырезать это для меня. Позже он покрасит голубя в белый цвет, и тогда…

Дженива подняла на него полные слез глаза.

– Ты необыкновенный, удивительный человек. – Она укрепила фигурку в самом центре над пещерой и вернулась в его объятия.

– Пока еще нет. – Эш притворно вздохнул. – Но рядом с тобой я постараюсь им быть.

С верхней площадки лестницы на них растроганно смотрела леди Талия.

– Вот видишь, – обратилась она к раскрытому медальону. – Разве я не говорила? Любовь найдет себе дорогу, дорогой мой, надо лишь немного ей помочь.