Текст книги "Зимнее пламя"
Автор книги: Джо Беверли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 22
Дженива вовсе не отказалась бы принять участие в развлечениях, но она не знала, куда ей идти, и поэтому заглянула в свою комнату. Оказалось, что Талия уже встала и куда-то ушла. Тогда она постучалась в дверь леди Каллиопы, но и ее тоже не было.
Возможно, от того, что она все еще неуверенно чувствовала себя в этом доме, где почти никого не знала, какой-то внутренний страх не покидал ее. Тем более она не собиралась прятаться, и Гобеленовая комната показалась ей вполне подходящим местом для общения.
Когда она уже подходила к двери, кто-то окликнул ее:
– Мисс Смит!
Она обернулась и увидела леди Брайт, входившую в холл с грудой перепутанных зеленых и красных лент в руках.
– Могу я попросить вас помочь мне разобрать все это?
Дженива была искренне рада оказаться хоть кому-то полезной. В этом состояла еще одна ее проблема. До отставки отца и даже в Портсмуте она была всегда чем-то занята, что-то делала, приносила пользу.
Леди Брайт быстро огляделась:
– Отнесу-ка я все это в библиотеку и разложу на одном из больших столов. Пойдемте со мной.
Они поднялись по лестнице в великолепную комнату, поразившую Джениву позолоченным деревом, искусной затейливой резьбой и стеклянными дверцами, за которыми стояли тысячи книг в кожаных переплетах.
В центре располагались три длинных дубовых стола со стульями, на столах стояли свечи в подсвечниках с полированными металлическими зеркальцами, отражающими свет так, что он падал прямо на страницы. Все было в полной готовности газеты и журналы, разложенные на столах, привлекали внимание читателя, а в центре каждого стола стояла подставка с раскрытой книгой.
Дженива заметила в каждой нише окна высокий пюпитр – такие она видела только на средневековых картинках. Эти пюпитры могли относиться именно к тем далеким временам, особенно если принять во внимание, что к каждому была на цепочке прикреплена старинная книга.
В одном углу комнаты горел камин, толстый ковер покрывал пол, но здесь не было мягких кресел. Комната предназначалась для занятий, а не для отдыха или болтовни. Дженива даже усомнилась, одобряют ли писатели и философы, изображенные на потолке, вторжение леди Брайт с ее мелочными заботами.
Леди Брайт такие мысли явно не беспокоили, и она небрежно вывалила кучу лент на край стола, стоявшего в центре, потом села на стул и с сомнением оглядела кучу.
– В прошлом году ими перевязывали зелень, – пояснила она, – но их не сложили как надо, когда убирали. Диана хочет использовать их снова, но я не знаю, что из этого можно выбрать.
Дженива потрогала ленты пальцем.
– Удивительно, как можно так их перепутать.
– Да уж! По-моему, проще купить новые, вот только негде. – Леди Брайт подняла голову и улыбнулась. – К тому же истинные Маллорены так не рассуждают. Меня воспитали бережливой.
Дженива невольно усмехнулась:
– Меня тоже. Я отпарывала тесьму, подбирала рассыпавшиеся бусы и делала полезные вещи практически из ничего. Давайте хотя бы попробуем. – Она ухватилась за конец зеленой ленты и начала вытаскивать ее.
Леди Брайт начала с красной.
– Расскажите мне еще что-нибудь о жизни на флоте, мисс Смит. Это, должно быть, очень интересно.
– Не во всем. – Дженива, однако, ничуть не возражала против того, чтобы развлечь ее своими рассказами.
Леди Брайт не только слушала, но и говорила сама, и Дженива многое узнала о семье Маллоренов. Ее очень интересовал взгляд со стороны, леди Брайт, как она дала понять, происходила из семьи, владевшей лишь скромным имением.
– Иногда Маллорены ведут себя так, словно они боги, – заметила она по какому-то поводу. – Особенно Родгар. Не позволяйте ему запугивать вас.
– Он мне показался человеком добрым.
– О да, но как и у всех нас, у него много разных качеств. Тем не менее в начале этого года он убил человека на дуэли.
Отчего-то Дженива подумала о портретах, которые видела в галерее.
– Я читала об этом в газете, – сказала она.
Ей хотелось услышать больше подробностей, вроде того, что это был благородный поступок, но леди Брайт недовольно посмотрела на ярд мятой красной ленты, который ей удалось вытащить из кучи.
– Не думаю, что длина очень важна. – Она достала из кармана маленькие ножницы и обрезала ленту. – Вот так, – сказала она, с победным видом поднимая ленту вверх. – Решение настоящего Маллорена.
– Действовать при помощи кинжала?
– Иногда.
Их взгляды встретились. Конечно, леди Брайт напоминала обыкновенную женщину, но все же она была Маллорен.
– Это предупреждение, миледи?
Бледные лица с веснушками легко краснеют.
– Не позволяйте моей болтовне расстраивать вас, мисс Смит. Кстати, к чему эти формальности? Можно мне называть вас Дженивой? Я так хочу, чтобы вы называли меня Порцией.
Это был всего лишь ход в игре, но Дженива едва ли могла ей отказать.
– Конечно, это совсем не трудно.
– Вот и прекрасно. – Порция стала наматывать ленту на пальцы. – Поверьте, я понимаю, как вы чувствуете себя здесь. До того, как я встретила Брайта, мое единственное знакомство с великими мира сего состояло в том, что наше имение находилось близко к Уолгрейв-Тауэрс и мы знали эту семью. Я и представить себе не могла, что Форт – лорд Уолгрейв – станет моим деверем. Его отец и Родгар были смертельными врагами.
– Но они помирились?
Не скрывалась ли под этой историей надежда?
Руки Порции застыли в воздухе.
– Он умер.
– Как?
Глаза Порции широко раскрылись, и Дженива подумала, что ответа не будет, но Порция сказала:
– Самоубийство. Да, так случилось. Это всем известно.
Но Дженива понимала, что Порция не собиралась рассказывать об этом. У нее возникло странное убеждение, что истинный Маллорен справился бы с этим лучше.
– Эльф, леди Уолгрейв, надеется, что ребенок родится в Рождество, – сказала Порция чересчур уж веселым тоном. – Акушерка уже здесь, но пока ничего не происходит.
Это была неловкая попытка перевести разговор на другую тему, но она давала Джениве повод спросить кое о чем, что приводило ее в недоумение.
– Разве не странно ожидать разрешения от бремени во время праздничного приема гостей?
– Эльф всегда проводила Рождество здесь и не захотела что-либо менять. К тому же они перестраивают Уолгрейв-Тауэрс.
Но было ли это убедительным объяснением, особенно если отец лорда Уолгрейва именно здесь совершил самоубийство. Дженива медленно вытягивала ленту, одновременно соображая, как лучше об этом спросить.
– Конечно, Родгар с радостью принимает Эльф в своем доме, – продолжала Порция. – Мужчинам свойственно беспокоиться. Бедный Брайт так тяжело переживал за меня от того, что я такая маленькая, но Френсис не доставил мне никаких хлопот. – Тут она снова широко раскрыла глаза и взглянула на Джениву. – Простите, замужние дамы не должны обсуждать такие вещи с незамужними, но, разговаривая с вами, чувствуешь себя… по-другому.
– Верно, я другая, – с усмешкой согласилась Дженива. – Когда растешь в портах или на военных кораблях, это оставляет след.
– Но разве это не восхитительно! Теперь я понимаю, почему Эшарт пал к вашим ногам.
– Почти буквально, – пробормотала Дженива, чувствуя, что краснеет.
– Простите?
– Я хочу сказать, что, без сомнения, мы поспешили.
– Но это не значит, что вы поступили неразумно. – Порция потянула свой конец ленты и окончательно затянула красно-зеленый узел.
– Стойте! – воскликнула Дженива и спохватилась: – Простите…
Порция рассмеялась:
– Ничего. У меня не хватает терпения на такие вещи. Уступаю вам этот гордиев узел. – Она выбрала конец другой ленты. – Эшарт просто неотразим, не правда ли?
Значит, они опять вернулись к этому. Бесспорно, более безопасная тема, чем другие.
– И вероятно, для каждой женщины. – Дженива тщетно пыталась отделить красную ленту от зеленой.
– У него есть титул и шарм, и он умеет ими пользоваться.
– Тогда из него получится не муж, а сущий дьявол.
– Неужели у вас уже возникли сомнения?
– Целый миллион. – От такого признания вреда не будет. Только безмозглая женщина не задумываясь выскочит замуж за такого человека, как маркиз Эшарт.
Порция склонила голову набок.
– Поверьте, такой муж – настоящее сокровище, если он верный.
– Если он не изменяет, вы хотите сказать? Сомневаюсь…
– Не только не изменяет. Он должен стать другом. Сердечным другом, делиться своей силой и тайнами летом и зимой. Особенно зимой, – лукаво добавила Порция.
Хотя Дженива в глубине души соглашалась с ней, но не крылся ли здесь еще один намек? Если Маллорены хотели, чтобы их с маркизом помолвка стала настоящей, то она сомневалась, что ради ее пользы.
– В наших отношениях с Эшартом нет ничего подобного, – сказала она.
– Но вы встретились всего лишь два дня назад. Через два дня после знакомства с Брайтом у меня и в мыслях не было, что мы можем когда-либо пожениться.
Дженива была в нерешительности, но она устала от безнадежных попыток что-либо понять и решила разрубить этот. узел, сказав правду.
– Все не так, – сказала она. – Помолвка фальшивая. Мы с Эшартом ссорились. Появились какие-то люди… – Она слишком поздно осознала, что рассказ может поставить ее в неловкое положение. – Внешне это выглядело, как будто мы вели себя неприлично. Тут пришла Талия и заявила, что мы помолвлены. Она хотела спасти мою репутацию. Мы собираемся скоро расторгнуть эту помолвку.
Неожиданно Порция проявила к услышанному живейший интерес:
– А как неприлично?
– Порция!
– Это важная сторона дела.
– В пылу спора мы упали на пол. Потом он поцеловал меня, на своей постели.
Порция широко раскрыла глаза:
– Вы были в его спальне?
– Нет! – Дженива чувствовала, как горят ее щеки. – Мы были в гостиной, но он спал там – на полу, на тюфяке. – Она подняла глаза к мудрецам, изображенным на потолке, в поисках поддержки, но в ответ они только грозно нахмурились. – Между нами не произошло ничего такого… но мы оба были в ночных рубашках.
Порция от души расхохоталась.
– О Боже! Полностью в семейных традициях!
– Я только хотела взять свое рукоделие.
– О, не сомневаюсь. – Порция все никак не могла остановиться. – Это просто замечательно! А вот Брайт забрался в дом, где я гостила, и мне почти удалось застрелить его.
– Забрался? – Определенно Маллорены были столь же безумны, как и Трейсы.
– Там что-то спрятали, что срочно потребовалось Родгару, и они подумали, что в доме никого нет. – Порция, очевидно, полагала, что такого объяснения вполне достаточно. – А кто вас видел?
– Что?
– Вы сказали, что кто-то помешал вам. Кто это был?
– Человек по имени Броуксби и его сестра. Порция поморщилась:
– Болтушка Тесс? Ничего удивительного, что Талии пришлось вмешаться. Слава Богу, ее присутствие спасло положение. Несмотря на эксцентричность, леди Трейс безупречны. Даже если эта история разнесется по всей Англии, приукрашенная праздничными шутками, она будет выглядеть лишь забавной. Страсть помолвленных влюбленных не одобряется, но и не слишком вредит их репутации.
– Даже если помолвка расторгнута?
– Даже тогда.
Дженива взглянула на безнадежный клубок лент.
– Я действительно беспокоюсь о своей репутации. Лорд Эшарт сказал, что мы должны притворяться влюбленными день или два, чтобы подтвердить эту историю.
– Он прав. Сначала убедите всех в истинности ваших чувств, а затем докажите, что связь невозможно продлить. Как в данном случае. – Она отступила перед следующим узлом и снова отрезала кусок ленты.
Блеск лезвия заставил Джениву вздрогнуть.
– Ведь нет никакой причины для дуэли между Родгаром и Эшартом, не так ли?
– Родгар не разрешает дуэлей в семье, а Эшарт – как он считает – тоже принадлежит к ней.
– Сомневаюсь, что Эшарт с этим согласится.
– Тем не менее ему будет трудно заставить Родгара зайти так далеко.
Трудно, но не невозможно. Не задумал ли Эшарт вынудить Родгара вызвать его на смертельную дуэль? Не зря же он сказал ту угрожающую фразу о леди Аррадейл.
– Как я понимаю, лорд Родгар – искусный фехтовальщик.
– Они все такие, – подтвердила Порция. – Родгар сурово воспитывал их, как говорит Брайт, желая быть уверенным, что они не падут жертвой какого-нибудь наемного убийцы, хорошо владеющего шпагой. Брайт собирается так же воспитывать Френсиса и других сыновей, которые у нас еще появятся. Пистолеты и шпаги. – Ее лицо омрачилось. – Надеюсь, это и к лучшему.
– Возможно. Мне приходилось видеть, как таким образом оскорбляли и запугивали хороших людей. Все эти дуэли следовало бы запретить навсегда.
– Насколько мне известно, такой закон существует, но редко применяется. У мужчин свой жестокий кодекс чести. – Порция искоса посмотрела на Джениву. – Таким человеком был и этот Карри, фехтовальщик, которого победил Родгар. Карри убил немало людей на дуэли. Как говорит Брайт, ему заплатили, чтобы он таким образом убил Родгара, и ему это почти удалось.
Что это – попытка возвысить Родгара? Но Дженива подозревала, что это была правда. Хотя она не могла представить его хладнокровным убийцей, однако ничто не мешало ему проявлять неуступчивость и идти в этом до конца.
Как среди всего этого она сможет радоваться Рождеству?
Порция оценивающе взглянула на спутанные ленты:
– Эта экономия заходит слишком далеко. Я отнесу их обратно и так и скажу Диане. – Она взяла в руки клубок лент и отделила от него распутанные длинные отрезки.
Дженива подхватила свисавший конец и положила его сверху. Она подозревала, что ленты были лишь предлогом для того, чтобы кое-что рассказать ей и предупредить об опасности.
Порция направилась к двери, и Дженива распахнула ее, но сама она сейчас была еще не готова встретиться с остальными гостями.
– Ничего, если я ненадолго задержусь здесь?
– Конечно! Здесь великолепно, не правда ли? И я слышу рожок значит, кто-то приехал. Лучше не путаться у вновь прибывших под ногами.
У Дженивы сложилось впечатление, что леди Брайт целиком находилась под каблуком у Маллоренов. Но это было только впечатление в отличие от других проблем, праздничному рождественскому веселью предшествовало слишком много смертей.
Глава 23
Дженива принялась считать. Крошка Эдит. Леди Августа. Муж леди Августы, вторая жена которого, должно быть, умерла совсем молодой. Позднее – граф Уолгрейв и профессиональный дуэлянт по имени Карри.
Карри, однако, казался таким человеком, которого кто-то должен был убить, и к тому же люди иногда совершают самоубийство. Более того, сын графа женился на Маллорен и теперь здесь ожидал рождения своего первенца. Вряд ли тут речь шла о какой-то мрачной тайне.
Дженива покачала головой. Что-то у нее разыгралось воображение. Эшарт и Родгар не ладили между собой, но не до такой же степени, чтобы убивать, – это было слишком даже для аристократов. Всего несколько лет назад графа Феррерса повесили за убийство своего управляющего.
А дуэль? Только словесная.
Она отогнала мрачные мысли и оглядела ряды книг. Что ей делать в библиотеке, если она хочет извлечь из этого какую-то пользу? Она не претендовала на звание ученой женщины, ее образование было широким, но беспорядочным, она любила рисовать те места, которые посещала ее семья, книги читала бессистемно, не имея наставника.
Однако здесь могла находиться история семьи Маллоренов. Многие знатные семьи имели такие книги, а лишние сведения могли бы помочь ей в плавании по этим коварным водам.
После недолгих поисков Дженива обнаружила полки с историческими книгами, они стояли в хронологическом порядке, но когда она прочитала названия на корешках, то убедилась, что книги посвящены исключительно законодательству и иностранным делам.
Что еще ей полезно узнать?
Локи. Ей определенно необходимо выяснить побольше о Локи.
Она уже видела книги по мифологии и вернулась туда, но все они содержали греческие и римские легенды, причем многие были написаны на греческом и латыни. Дженива немного говорила по-гречески, но не умела читать, а современный итальянский не походил на латынь. Ничем не могли помочь и легенды Северной Европы.
Чувствуя себя невеждой, Дженива хотела уйти, но остановилась, привлеченная одной из книг, лежавшей на столе, это была Библия, раскрытая на соответствующем празднику рассказе Святого Луки о Рождестве, в котором он воспевал Богоматерь.
«Явил он силу мышцы своей. Рассеял надменных промышлениями сердец их. Низложил сильных с престолов и вознес смиренных. Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем».
Боже! Не доктору ли Игану поручено раскрывать страницы, подходящие для определенного дня? И не уволят ли его за то, что он выбрал именно эти?
Дженива перешла к соседнему столу, на котором лежала довольно небольшая книга. Сверху на раскрытых страницах она увидела название «История семьи Маллоренов» и удивилась, как легко закончились ее поиски. Затем она поняла, что книга останется раскрытой, когда соберется вся семья, и, конечно, в ней нет ничего, что оказалось бы неприятным для них.
Но все же она ожидала чего-то более интересного чем то, что поведали ей раскрытые страницы. Они повествовали о предке, ходившем в Крестовый поход, и, кроме этого, с Уильямом де Маллореном не произошло ничего выдающегося: он умер в своей постели в возрасте семидесяти лет, окруженный детьми, внуками и правнуками.
Что же хотел этим сказать доктор Иган? Что большие дома строились из простых кирпичей?
Она подошла к последней книге, в предвкушении узнать что-то еще о великих, но застыла на месте, как будто увидела ядовитую змею. На обложке было написано лишь одно слово: «Локи».
Дженива быстро огляделась, словно кто-то мог следить за ней. Слава Богу, она по-прежнему одна. Повернув к себе книгу, она взглянула на корешок. «Сказания о богах Севера». Казалось, ей опять пытаются сообщить что-то, но что?
Дженива начала читать. В книге Локи изображался красивым, ветреным, умным и злонамеренным. Он нарочно препятствовал другим богам, затем, преодолевая всевозможные преграды, доказывал свое превосходство. Для этого он использовал троих своих детей – волка, змею и Хелу, иначе говоря, смерть.
Неужели Эшарт не случайно носил плащ из волчьего меха? И зачем, ради всего святого, он стал бы связывать себя с таким неприятным мифическим существом, как этот бог?
Далее рассказывалось о Фенрире, волке-разрушителе, – его боги в конце концов сумели обмануть, однако могучий волк не сдавался, пока один из богов, Тор, бог сражений, не сунул руку в его пасть. Волка связали волшебной веревкой, которая называлась «глейпнир», но он откусил Тору кисть руки.
Наконец-то Дженива поняла, что ей хотели сообщить. Те, кто старается победить зло, должны быть готовы на любую жертву. Разве лорд Родгар не сказал вчера нечто подобное Эшарту?
Она перевернула страницу, желая узнать еще что-нибудь о Локи, но тут чьи-то руки обхватили ее сзади.
– Как я понял, мне следует срубить дерево для тебя, любовь моя!
К счастью, ей удалось скрыть неожиданную дрожь возбуждения, и она быстро повернулась. Локи не препятствовал ей, хотя и не отступил назад. Они стояли так близко, что при каждом вдохе их тела соприкасались, и, даже несмотря на все, что она знала о нем, в ней вспыхнуло желание.
– О чем вы говорите? – спросила Дженива, стараясь выглядеть равнодушной.
Маркиз придвинулся к ней.
– Как сказал Родгар, он соблюдает старые традиции, поэтому мы отправимся, как простые лесорубы, собирать зеленые ветки и рубить святочное дерево. Вернее, трудиться будут мужчины, а леди – восхищаться ими.
Она пошевелилась, пытаясь отстраниться, но в итоге лишь еще сильнее прижалась к его бедрам. Жар охватил ее.
– Всегда приятно посмотреть, как мужчины трудятся в поте лица.
Его глаза загорелись, он явно угадал в ее словах совсем другой смысл.
– Вы устроили так, чтобы нас снова застали сплетники, милорд? – в отчаянии спросила она, пытаясь овладеть собой.
– Нет, а что?
– Тогда зачем разыгрывать любовь? Отпустите меня. Он даже не шевельнулся.
– Чего вы хотите, Эшарт?
Маркиз опустил голову, и она почувствовала его дыхание на своей шее.
– Потрудиться в поте лица.
У нее перехватило дыхание.
– На столе в библиотеке?
Слишком поздно Дженива поняла, что это не смутит его, как не смутило и ее. Прежде она никогда бы не могла вообразить такое, но сейчас ясно это представляла. Она видела, чувствовала и хотела этого неожиданно сильно, резкая боль разрывала ее бедра.
Нельзя!
Она отвернулась от его манящих губ, но невольно подставила шею, и он прикусил ее. Почувствовав его зубы, она вспомнила о волках и покачнулась, вдруг слабея от желания.
Эшарт поднял ее и положил на стол. Ее сердце тревожно екнуло, но она не остановила его, поскольку не могла остановиться сама.
Когда он раздвинул ее бедра, две теплые нижние юбки оказались плохой защитой. Острая боль по-прежнему пронзала Джениву, требуя удовлетворения. Она услышала собственный стон и с еще большей страстью стала целовать его, сгорая от неутолимой жажды, которая, она знала, была безумием.
Внезапно Дженива почувствовала на обнажившемся бедре его сильную руку, проникающую все дальше, и другую сильную руку, поддерживающую ее мятущееся тело. Она откинула голову, чтобы вдохнуть, и ее глаза в поисках избавления от этого безумия увидели суровые лица мудрецов, осуждающе смотревших на нее с потолка.
Словно мощный удар потряс ее. Что она делает?
Дженива уперлась в плечи маркиза и попыталась сжать ноги.
– Нет! Ради Бога! Сюда могут войти!
Они посмотрели друг другу в глаза, и выражение его глаз охладило ее страсть. Он был возбужден, его затуманенные темные глаза еще больше потемнели, но за ними скрывалась настороженность. Разве не так выглядит соблазнитель: умный, расчетливый, готовый на любые действия, лишь бы своего добиться.
– Нет! – повторила она, и холодная дрожь пробежала по ее телу. – Пустите меня, милорд!
Он почти сразу же оторвался от нее, привел в порядок ее юбки и поклонился с таким изяществом, которое вряд ли доступно честному человеку.
Дженива, дрожа, сползла со стола и попыталась привести в порядок свою одежду.
– Мы договорились, что не будем делать этого.
– Что-то не помню.
– Должны помнить! Сюда любой мог зайти и увидеть нас. Если не гость, то рано или поздно зашел бы слуга поправить огонь в камине. Зачем вам рисковать, милорд? Пришлось бы жениться на мне, а вам, должно быть, этого совсем не хочется.
Она вдруг осознала, как громко звучит ее голос, и зажала рот рукой.
– Ну прямо уж совсем. – Маркиз по-прежнему сохранял возмутительное спокойствие. – Лучше уж я женюсь на вас, чем дам себя повесить.
Дженива попыталась вразумить его:
– Это не игра! – Она сделала шаг, но он преградил ей дорогу и взял за плечи.
– Так вы все еще заявляете, что не хотели этого прежде и не хотите теперь?
Ложь унизила бы ее. Опустив глаза, она призналась:
– Нет. Но я не хочу оказаться в ловушке. Из вас выйдет не муж, а настоящий дьявол.
Его передернуло… или это был гнев?
– Наверное, вы правы. – Маркиз отступил, давая дорогу, затем достал из кармана гинею и протянул ей.
Они заключили сделку, и она не видела причины для возмущения; однако ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не швырнуть монету или не дать ему пощечину.
Взяв гинею, Дженива опустила ее в карман.
– От имени Чарли благодарю вас, милорд.
– Этого хватит на пару конфет для него. – Он церемонно протянул руку: – Пойдемте, мисс Смит. По-моему, я слышал гонг, приглашающий к обеду.
Неужели она совсем перестала замечать, что происходит вокруг? Ей отчаянно захотелось, не обращая на него внимания, ускользнуть из комнаты, убежать к себе и спрятаться там. Увы, ни то ни другое ей не поможет. Лучше показать ему, что он не так уж сильно ее взволновал.
Она подала Эшарту руку, запрещая себе ощущать его прикосновение, и позволила ему вывести себя из комнаты.
