Текст книги "Воин тумана (сборник)"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 62 страниц)

11
УРЕЙ

МОЙ раб приходит, когда я прихожу, и уходит, когда я ухожу. Так говорит Нехт-нефрет. Я отвечаю, что со мной приходит Мит-сер'у, и я знаю, что это правда. Но правда и то, что куда бы я не пришел, Урей уже там.

Мы поговорили с ним об этом. Он сказал, что его долг – ждать меня везде, но если я не хочу этого, мне стоит только сказать, и он уйдет.

– Тогда уходи, – сказал я ему. – Сейчас. – И он ушел.

Он не пришел назад. Мит-сер'у и я говорили об этом, сидя в тени на юте. – Ты была здесь, – сказал я. – Ты видела, как он уходил.

Она покачала головой. – Он был с нами и говорил с тобой. Ты отослал его и сейчас его здесь нет – но я не видела, как он уходил.

– Человек не может исчезнуть, как дым, – сказал я, делая вид, что рассердился.

– Дым не может исчезать, как Урей.

Я согласился, что он не похож на других людей.

– И ты тоже, мой дорогой. – Она добавила, что мой раб смотрит на нее не так, как другие мужчины. Она думает, что его лишили мужского достоинства.

Я забуду его, если то, что говорит Муслак – правда. Поэтому я должен написать о нем, и тогда я узнаю его, если он вернется. Он ниже, чем многие женщины, и сутулится. И у него нет волос. Совсем. Целитель тоже бреет голову наголо, но, если бы он не брился каждый день, на его лице были бы волосы. И у него есть волосы под мышками, как и у меня, и брови. У Урея нет ничего, и его кожа более гладкая и нежная, чем у любой женщины. Он робок и никогда не поднимает голос, но Муслак и моряки боятся его. И даже мои солдаты, хотя они выглядят храбрыми людьми. Предсказатель говорит, что он пришел на наш корабль, когда мы стояли около могилы древнего царя Кемета. Этого предсказателя зовут Чаниу. Он не смог сказать мне, как я умер – это сделала Мит-сер'у – но рассказал, как я вернулся к жизни. Теперь я должен записать все это, хотя и кратко – и его рассказ, и слова Мит-сер'у.

Она и я сидели под деревом. Мы пили вино, и я лег спать. Она тоже легла и заснула. Проснувшись она попыталась разбудить меня, и обнаружила, что я мертв, хотя никто меня не закалывал и не душил.

Она побежала на корабль, где два жреца изгоняли демонов. Мои солдаты перенесли мое тело на корабль, и за него взялся целитель: он пел, жег благовония и делал еще множество других вещей. Его зовут Сахусет. Наконец я вернулся к жизни и начал писать о том, что случилось со мной, пока я был мертв. Я знаю, что это правда, но не хочу перечитывать то, что написал тогда. Не сейчас и, возможно, никогда. Я знаю, что когда-нибудь опять умру, и это больше, чем достаточно.

МЫ видели речных лошадей. Я думаю, что никогда раньше их не видел, и для меня это новое животное. Оно было совершенно черное. Оно подняло свою гигантскую голову из воды и посмотрело на нас крошечными глазами. У него огромный рот, а зубы длиной с мою ладонь. Я спросил Муслака и Нехт-нефрет об этих созданиях, но они сами знают о них не слишком много, только то, что речные лошади очень велики и опасны, и иногда на них охотятся. То, что велики, я и так знал, как только увидел одного; и что же странного и удивительного в том, что такой большой зверь очень опасен? Что касается охоты, хотел бы я сам поохотиться на него. Любой охотник был бы счастлив поохотиться на такого зверя. Мит-сер'у сказала, что сережки, гребни для волос и все такое делают из его зубов, и что одна богиня принимает форму водяной лошади, когда помогает женщинам рожать. У одного из моих солдат есть щит из кожи речной лошади, который он мне показал. Он сказал, что из этой кожи делают самые лучшие щиты и великолепные бичи. Его зовут Аахмес из Меннуфера.

Я решил спросить целителя, потому что хотел знать побольше. Он кажется очень ученым человеком. Он сказал, что по ночам водяные лошади выползают из реки, нападают на поля и пожирают урожай, при этом много давят и уничтожают. Поэтому их ненавидят. Они убивают крокодилов, и за это их любят и уважают. Они переворачивают лодки, и за это их опять ненавидят. Цари и знатные люди охотятся на них с целым флотом лодок и множеством охотников. Никто никогда не скакал на этих лошадях. И тут он предупредил меня. Когда человек видит этого зверя на берегу, то обычно думает, что тот не может бежать. На самом деле они бегают, и очень быстро. Хорошо это знать.

Их редко видят так далеко на севере, сказал Сахусет, но когда мы заплывем южнее, то увидим их во множестве. Я попросил его и других позвать меня, когда кто-нибудь увидит еще одного.

МЫ боролись – мои люди и я. Это хороший спорт, и мы должны заниматься им почаще. Уро сказал мне, что несколько дней назад я повредил ему руку, но сейчас она в полном порядке. Он добавил, что не сопротивлялся мне, потому что я его офицер. Конечно я сказал, что убил бы его, если бы он сопротивлялся, и сделал вид, что припоминаю, как все это было. Он ответил, что хотя я лучше сражаюсь мечом, он сам – отличный борец. Аахмес заявил, что он еще более лучший борец, чем Уро. Люди Парса похвастались, что они намного лучшие борцы, чем Люди Кемета. И мы начали бороться, по-дружески. Багину побил своего первого соперника, но Аахмес побил Багину. Я предложил Аахмесу сразиться со мной, но его друзья справедливо сказали, что он устал после поединка с Багину. Тогда я сказал, что могу сразиться с Аахмесом и Багину сразу, зная, что из-за вражды они не смогут бороться согласованно. Мит-сер'у возразила и они тоже, сказав, что это нечестно по отношению ко мне. Я настаивал и сказал, что они могут бросить меня в воду, если смогут. Тут Мит-сер'у закричала, что меня сожрут крокодилы. Урей прошептал ей на ухо, что ни один крокодил не сможет навредить мне. Она передала мне его слова и я согласился, сказав, что слишком жилист для их челюстей.

Мы начали бороться. Я обхватил Аахмеса, и тут Багину прыгнул мне на спину, но я его сбросил, потом отбросил Аахмеса в сторону и бросил Багину в воду.

Он плохо плавает. Хотя наш корабль плыл со скоростью бредущего старика, он никак не мог догнать его. Тогда я нырнул, схватил его за шею и вытянул из воды настолько, что его друзья сумели его подхватить.

Когда я вновь, тяжело дыша, очутился на палубе, то объявил, что устал от долгого плавания и не могу продолжать. И поэтому, сказал я, нашим чемпионом будет Аахмес, пока мы вновь не сразимся. Все стали спорить, утверждая, что я чемпион. Но я заставил их замолчать и признать чемпионом Аахмеса.

Потом я приказал Урею идти за мной в трюм, чтобы мы могли поговорить без лишних ушей. Я извинился за то, что отослал его прочь и спросил, где он был.

– Здесь, внизу, хозяин, охотился на крыс.

Я похвалил его и сказал, что они здорово вредят кораблю.

– Ты отослал меня, хозяин. Я подчинился, потому что я всегда починяюсь. Но когда началась борьба я появился, потому что испугался, что борьба может окончиться сражением.

– Я всегда буду отсылать тебя, когда захочу остаться наедине с Мит-сер'у. – Но Урей выглядел таким печальным, что я был вынужден добавить: – Ты не сделал ничего плохого. Точно так же я отошлю Аахмеса – и любого другого.

– Благодарю тебя, хозяин. Я постараюсь не быть навязчивым.

– Очень хорошо, – я потрепал его по плечу, кожа которого была гладкой и нежной.

– Я буду тихим и ненавязчивым. Чаще всего ты и не узнаешь, хозяин, что я с тобой.

– Но будь готов служить, если ты мне понадобишься.

– Именно так, хозяин. Именно так.

Внимательно оглядев его – и поглядев ему в глаза – я не смог представить себе, что мог выбрать себе такого слугу на рынке рабов. Он казался маленьким человеком среднего возраста, достаточно сильным, но его лицо и молчание устрашали. Особенно глаза – холодные и жесткие. – Где я купил тебя? – спросил я и добавил: – Ты, наверно, знаешь, что я быстро забываю.

– Ты не покупал меня, хозяин. Мой старый хозяин, Сесострис, подарил меня тебе.

– Тогда он, наверно, мой хороший друг, если сделал такой дорогой подарок. Я чем-то помог ему?

Урей покачал головой. У него был очень странный способ делать это. – Нет, хозяин, ты ничем не помог ему, но он полюбил тебя и сам помог тебе многими способами, из которых я… – Он остановился и прислушался, его голова склонилась на бок. – Крыса, хозяин. Я заметил место. Когда ты уснешь я вернусь сюда.

Из люка над нами кто-то сказал: – Эй, внизу. Есть кто-нибудь? Мне кажется, что я слышал голоса.

– Да, – громко сказал я. – Мы.

– А! Луций – Латро.

Урей наклонился ко мне, его шепот был даже еще тише, чем обычно: – Это писец Чаниу, хозяин. Берегись его!

Писец молод, на ладонь ниже меня, у него выбритая голова и умные глаза.

– А, это вы, – сказал он, подходя ко мне и Урею. – Я ищу тебя, чтобы поздравить. Все говорят, что борьба была захватывающим зрелищем, и ты – самый лучший. Мой господин и я работали и пропустили ее, но женщины и моряки не перестают нахваливать тебя.

Я не знал, что ответить, но Урей сказал: – Мой хозяин очень быстр и очень силен. Я надеюсь, что он также и очень осторожен. – Было ясно, что он еще раз предупреждает меня.

– Он солдат, – сказал писец, – но и они солдаты. Некоторые из наших моряков сказали, что поначалу сожалели, что их не пригласили поучаствовать, но когда они увидели, как ты борешься с Багину и Аахмесом, они обрадовались, что не участвуют в схватке. Не хочешь ли ты услышать все, что они сказали?

Я ответил, что лучше поговорить о чем-нибудь другом.

– С удовольствием, потому что я хочу тебя кое о чем спросить. Ты здесь давно?

– Нет, – ответил я, – но Урей уже был здесь раньше.

– Не видел ли ты кота, а? Или эту призрачную женщину?

Я сказал, что нет, и добавил, что их скорее всего изгнали жрецы. Во всяком случае так сказала мне Мит-сер'у.

– Мы тоже так думаем, – сказал писец и уселся. – И это должно быть очень чувствительно для меня, ты же понимаешь.

Я был вынужден признаться, что не понимаю.

– Когда возникла проблема именно я предложил остановиться около храма-могилы Сесостриса. – Писец прочистил горло. – Я сам жрец. Ты не должен напоминать мне об этом. Но я не искусен в изгнании демонов и у меня нет легендарного жезла. Вот я и подумал, что лучше всего придти сюда и сделать все так, как следует, и мой господин согласился.

– Чаниу? – спросил я.

– Да, конечно. Как жрец я участвовал в изгнании. Немного, но участвовал. Когда я был моложе, мы репетировали изгнание демона в Доме Жизни, но вчера я в первый раз участвовал в настоящем обряде и очень надеюсь, что мы преуспели.

– Нет, – убежденно сказал я.

– Как это нет? Последней ночью… Мы были на берегу. Ты помнишь это, Луций?

Я сказал, что да, помню, хотя не помнил.

– Я мельком увидел – вообще-то не очень-то мельком – кота. Видишь ли, огромного кота. Очень-очень большого. И черного. Естественно я изумился.

– Ночью все кошки серы, – сказал я.

– Несомненно. – Писец засмеялся. – Да, несомненно. Но все-таки… Ну, я начал задавать вопросы, и один моряк сказал, что недавно видел женщину. Не Нехт-нефрет и не Мит-сер'у. Он, похоже, был уверен, что другую. Еще одна женщина, примерно такого же возраста, красивая, со множеством драгоценностей.

– Он не говорил с ней?

Писец покачал головой. – Он испугался. Я уверен. Возможно он просто испугался ее – я бы, например, точно испугался. А возможно он знал, что если он будет угрожать ей, появится кот.

– Как он может это знать? – спросил я.

– Почему нет? Моряки вряд ли рассказали мне все; не исключено, что один из них попробовал, и не сказал нам.

– Но ты знаешь это, – сказал я. – Иначе ты бы не говорил так. Это случилось с тобой?

Писец покачал головой. – Мой господин рассказал мне. Я не был уверен, что они связаны между собой, кот и девушка. Но он говорит, что да, связаны. Когда он говорит что-то в этом роде, он знает. Он говорит, что кот всегда рядом с ней, невидимый, пока ей не угрожают. Он показывает себя только тогда, когда ей надо убежать.

– Он не может быть с ней все время, – прошептал Урей.

– Я тоже так думаю. – Писец пожал плечами. – Есть человек, который часто приходит к Белой Стене со своим дрессированным павианом, огромным самцом. Конечно, по приказу хозяина он нападет на кого угодно, или если увидит, что на хозяина кто-то напал. Хозяин всегда таскает его с собой. Но дома он запирает его в клетку.

– Этот павиан видимый? – сказал я.

– Да, самый обыкновенный павиан, из тех, которые посвящены Ра. Ты говоришь, что не видел здесь ни кота, ни женщины?

– Да, не видел. По крайней мере сейчас. Мне кажется, что я видел их, когда был здесь раньше. Но я не помню.

– Очень сомневаюсь. Ты видел их обоих раньше и описал Чаниу и мне. Ты сказал, что кот был очень большой, по меньшей мере вдвое больше обыкновенных котов.

Я спросил, не испугался ли я его.

– Не знаю. Во всяком случае очень сомневаюсь. Но я видел намного большего кота, чем твой. Он был не меньше гончей, а хвост длиной с руку. – Писец остановился и закусил губу. – Иногда в результате неудачного экзорцизма происходят намного более ужасные события. Я узнал об этом в Храме Жизни и только сейчас вспомнил.

Он опять замолчал и прочистил горло. – Где ты взял Урея, Латро?

– Мой друг Сесострис дал мне его, – ответил я.

– Я… понимаю. Мне не хочется спрашивать тебя, Латро, но… Мы всегда были друзьями, и мне бы хотелось остаться твоим другом. Быть может ты помнишь мое имя?

Урей прошептал его за моей спиной, и я сказал: – Ты Святой Тотмактеф.

– Верно. Прости, что потревожил тебя. – Потом он повернулся к моему рабу. – Урей, был ли ты рабом в храме Сесостриса в то время, когда мы пришвартовались?

Урей прошептал мне на ухо: – Должен ли я отвечать, хозяин? Я бы не советовал.

– Ответь, – сказал я. – Последний раз.

– Нет, – сказал он писцу.

– А где ты был?

Урей покачал головой. В нем есть что жуткое, как я и писал раньше.

Писец встал и вытер ладони о бедра. – Луций, прикажи своему рабу отвечать на мои вопросы.

– Нет, – сказал я. – Спрашивай меня, а я спрошу его, если захочу.

– Хорошо. Их мало, и я спрошу тебя. Не можешь ли ты, ради меня, попросить его встать прямо под люком, где больше света?

Я попросил.

– И еще, ради меня, не мог бы он поднять подбородок?

– Подними подбородок, – сказал я Урею. – Не будет никакого вреда, если он увидит твое горло.

Он поднял. Когда я увидел, насколько морщинисто его горло, я понял, что он старше, чем я думал.

– Я ищу шрамы. – Писец, кажется, слегка расслабился. – И не вижу ни одного.

Я согласился.

– Ты вроде сказал, что он был здесь один, а? Не спросишь ли ты его, видел ли он в трюме кота – гигантского черного кота – или женщину?

Я повернулся к Урей. – Ну?

– Нет, хозяин.

– Никого?

– Да, хозяин.

– Благодарю тебя, – сказал писец. – Я благодарю вас обоих. Верный раб, который держит язык на привязи, стоит целое состояние. Поздравляю тебя, Луций.

Мы смотрели, как писец взбирается по лестнице на палубу, и я жестом приказал Урею сесть. Когда мы оба уже сидели, я сказал: – Урей, я думаю, что ты понимаешь все это намного лучше меня. И даже, вероятно, лучше, чем Мит-сер'у. Объясни мне.

– Нет, хозяин. Боюсь, намного хуже. Я ничего не слышал о коте, пока Тотмактеф не заговорил о нем.

– Но ты слышал о женщине.

– Ты так думаешь, хозяин? И только потому, что я не сказал нет? Никто мне не говорил о ней. Ты хочешь увидеть ее?

– Если ты покажешь ее мне.

– Тогда пошли, хозяин. – Он привел меня к длинному, в рост человека ящику, завернутому в материю и перевязанному веревкой. – Она здесь, хозяин.

– Возможно мы не должны развязывать его, – сказал я. – Этот ящик не наш, и в нем не может быть живая женщина.

– Я не буду развязывать его, хозяин. – Урей посмотрел на меня. Сомневаюсь, что он вообще умеет улыбаться, но его глаза-щели весело посмотрели на меня. – Смотри, я покажу тебе эту женщину.

Он без труда поднял крышку. В ящике лежала восковая фигура прекрасной женщины. – Я нашел ее, пока охотился на крыс. У меня инстинкт на такие вещи, хозяин.

Я проверил восковую фигуру. Я поднял ее и обнаружил, что мои пальцы думают, что это настоящая фигура из плоти и крови, и положил обратно в ящик.

– Хочешь послушать, как она говорит?

Я покачал головой. – Я легко могу поверить, что люди обманываются, считая эту восковую женщину живой. Это то, что ты имеешь в виду?

– Она настоящая, хозяин. Настоящая женщина, сделанная из воска. Если ты передумаешь, и захочешь поговорить с ней, или увидеть, как она ходит, я уверен, что ты и я можем заставить волшебника оживить ее.

12
Я ИСПУГАЛСЯ

– Ты говоришь о нашем командире, Урей? – Я вернулся к ящику, на котором мы сидели. – Маленьком старом человеке из Парса?

– Нет, хозяин. – Опустив крышку ящика с восковой женщиной, Урей присоединился ко мне. – Чаниу – Маг. Волшебник – Святой Сахусет. Он принадлежит моему народу.

– А, целитель.

– Быть может Сахусет иногда лечит, хозяин. Я не знаю.

– Он может заставить эту фигуру ходить и говорить? Ведь это та самая женщина, о которой говорил писец, да?

– Да, хозяин. Возможно даже днем, ведь те, кто видел ее при золотом свете Ра, могли не соврать. Но ночью он может, совершенно точно. И в темных местах, тоже, во всяком случае мне так кажется.

– А ты можешь?

Урей покачал головой. Если бы я и так не утратил присутствия духа, то, увидев это, я бы сделал это сейчас.

– Ты не обычный человек, – сказал я ему. Как и многие испуганные люди, я говорил очень громко.

– Здесь нет обычных мужчин, – прошипел он. – Только глупцы могут думать так. И ты сам не среди них, хозяин.

– Думаю, что ты прав.

– И здесь нет обычных женщин. Твоя Мит-сер'у совсем не обычная женщина. И Нехт-нефрет. И тем более Сабра.

Я спросил, кто такая Сабра, и он указал на ящик с восковой фигурой. – Это трюк, известный многим, хозяин. Волшебник делает статую и приказывает ей ожить, на время. Я знаю, ты забываешь множество вещей, но если ты видел посох, вырезанный в виде змеи, ты сможешь вспомнить его.

– Возможно я видел такие посохи, – сказал я, – потому что чувствую, что вид такого посоха не удивит меня.

– У волшебников есть такие, хозяин. Если смазать его кровью змеи и бросить на землю, деревянная змея ненадолго оживет. – Урей не улыбнулся, но мне показалось, что он был очень близко к этому. – Этот трюк очень легко сделать, а ящик, который так удивил тебя, еще легче. Не хочешь ли проверить крышку?

Я подтащил ящик под солнечный свет, лившийся из люка; оказалось, что материя и веревки приклеены к дереву.

– Концы этих веревок касаются концов других, хозяин, – объяснил Урей. – Материя, на которой они висят, сама приклеена к крышке. Но нужен яркий свет Ра, чтобы заметить это.

Я кивнул, главным образом самому себе. – Целитель должен был принести этот ящик на корабль после наступления темноты. Это просто трюк.

– Таковы все трюки, хозяин. Только боги умеют делать чудеса.

– Тем не менее удивительно, что крышка не упала во время погрузки. Ты не знаешь, как он удержал ее?

Новый голос, низкий и навязчивый, сказал: – Ты держишь ответ в руках.

Я повернулся и увидел, что восковая женщина сидит в своем ящике.

– Ты хочешь, чтобы я отдал это тебе? – спросил я. Я, конечно, был напуган, но показал ей крышку. – Я думаю, что это твоя.

– Нет необходимости нести ее мне, Латро. – Она встала. – Я подойду и возьму ее.

И она подошла ко мне, медленно и грациозно, не обращая внимания на слабое покачивание нашего корабля. Даже не знаю, был ли я когда-нибудь так напуган, как тогда, когда ко мне лениво подходила эта прекрасная женщина? Каждый плавный шаг обрушивался на меня сильнее, чем удар смерти.

– Взгляни. – Она перевернула крышку и показала мне изнанку. – Разве у тебя нет таких же ручек на задней поверхности щита?

Я переборол страх и признался, что у меня вообще нет щита.

– Есть мужчины, которые бросают щиты и бегут с поля боя, – сказала восковая женщина. – Но ты не побежал, когда я подошла к тебе.

– И Урей, тоже, – сказал я.

– Да, он может сбежать только скользнув в какую-нибудь щель. – Она улыбнулась. – Ты уверен, что он твой друг?

– Он мой раб, но, надеюсь, он мне не враг.

– Так знай, что он никому не друг, за исключением своего хозяина.

И тут Урей удивил меня, сказав: – Сейчас мой хозяин – Латро, Сабра. И в нем кровь Осириса.

– Что? Ваш холодный ихор подогрел его? – Восковая женщина рассмеялась, низко и нежно. – Можно мне сесть рядом с тобой, Латро? Здесь полно места.

Я сказал, что она может, и встал. Она села, и я вновь занял свое место. – Ты не из воска, – сказал я.

– Спасибо тебе, добрый Латро.

– Твои груди двигались, пока ты садилась. С восковыми такого не бывает.

– Мой рот движется, когда я говорю. С восковым такое бывает?

Я не знал, что сказать.

– Мы уже встречались, я и ты, хотя ты забыл меня. Я приходила к тебе в гостиницу, чтобы проводить тебя и твою маленькую поющую девушку к моему хозяину.

– Тогда, наверно, вот почему я не боюсь тебя, – сказал я, хотя на самом деле ужасно боялся ее.

– Сабра, твой хозяин приходит сюда, чтобы оживить тебя? – прошептал Урей. – Он умеет ходить невидимым?

– О, иногда, – улыбнулась восковая женщина. – Нет, Змей Осириса, он не умеет. Он рассердится, если узнает, что я встала и говорю с вами.

Узкие глаза Урея сузились еще больше. Он наклонился вперед и, как мне показалось, его шея вытянулась, как у черепахи. – Кто оживлял тебя?

Восковая женщина не обратила внимания на его вопрос. – Латро, сегодня ночью ты ходишь без меча.

– Ночь еще не настала, – сказал я ей, – и на время борьбы я отдал свой меч Мит-сер'у.

– Прошу великого Ра извинить меня, хотя он мне не друг. Я привыкла к ночи. Возможно ты опасаешься, что у меня есть какое-то оружие, спрятанное на мне?

– Можешь сохранить его, если оно есть, – сказал я.

– Благодарю тебя. Поскольку мы друзья я разрешаю тебе обыскать меня. – Ее рука нашла мою; она была теплой, гладкой и мягкой. – Хочешь заглянуть мне под платье?

– Нет, – сказал я. – По моему ты принадлежишь Сахусету. Он сделал мне много хорошего.

– Он рискнул твоей жизнью, лишь бы достичь величия. Хочешь, я расскажу тебе?

– Если ты хочешь.

– Ты говоришь о том, чего не знаешь, – прошептал Урей.

– Нет, знаю! Он сам сказал мне. У всех должен быть кто-то, кому он может похвастаться. – Восковая женщина говорила низким и глухим голосом, но странно далеким и дрожащим. – Я уверена, что твой хозяин хвастается своей поющей девушке. Сахусет хвастается мне, а я – твоему новому хозяину. Кому хвастаешься ты, Змей Сесостриса?

Урей в ответ только прошипел.

– Я не боюсь тебя. Латро не сделает мне ничего плохого, а ты не можешь отравить меня. – Гладкая маленькая рука сжала мою. – Сахусет дал тебе наркотик, Латро. Запиши это в твоем свитке, когда пойдешь писать. Наркотики часто приводят к смерти. Но даже если нет, человек впадает в состояние, близкое к смерти. Дыхание слабеет и замедляется. Ты чувствуешь мое дыхание?

– Ты дышишь? – удивился я.

– Я должна, чтобы говорить. Поцелуй меня, и ты почувствуешь это.

Я покачал головой.

– Я расскажу тебе больше. И ты отошлешь твоего раба, чтобы он не рассказал о нас – кому? Твоей поющей девушке? Она будет благодарна мне за то, что я избавила ее от ночной работы.

Это была неправда, и я знал это.

– Ты и она сидели под деревом на склоне зеленого холма перед храмом. Мой хозяин пришел к вам с деревянными чашами и мехом с вином. Он дал вам чаши и наполнил их. Наркотик был только на дне твоей чаши.

Я молча сидел, обдумывая ее слова.

– Ты не веришь мне.

Я вздрогнул. – Я уже не знаю, во что верить. Я должен подумать.

– Ты еще очень молод, но уже сейчас ты самый сильный человек на корабле, и вдруг ты лег и уснул. И умер? Ни меча, ни стрелы, ни жара, ни даже укуса кобры. Если ты не примешь мое объяснение, как ты объяснишь это?

– Я не могу, – сказал я. – Но даже боги не могут объяснить все. Что ты хочешь?

– Твоей любви, для начала.

– Я не могу тебе ее дать. – Я попытался смягчить свои слова. – Любовь нельзя передать из рук в руки, как камень. Но я у тебя в долгу и постараюсь стать твоим другом, поскольку ты – мой.

– Если ты мой друг, дашь ли ты мне то, что я хочу? В чем я нуждаюсь? То, что я должна иметь?

Я опять испугался и только пожал плечами.

– Кровь Мит-сер'у. Или Нехт-нефрет. Одной из них. Но довольно много, не несколько капель.

Урей негромко зашипел. Я думаю, он хотел предупредить меня, но мне этого не требовалось.

– Нет. – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал твердо. – Я не дам тебе ничьей крови, если, конечно, тебе не подойдет кровь животных.

– Латро, я не могу. – Слезы потекли из ее глаз, смочили щеки. – Мне нужна кровь именно таких женщин, как они. Подумай еще раз, пожалуйста.

– Ты говоришь о любви, – сказал я ей. – Я люблю Мит-сер'у. Нехт-нефрет – ее подруга, и мой друг Муслак любит ее.

– Нет, не любит.

– Это ты так говоришь. – Я пожал плечами. – Нет! Я не сделаю этого.

– Я знаю все секреты Сахусета. Я могу сделать тебя великим среди ксу, но только если ты дашь мне кровь, в которой я нуждаюсь. Никакая Мит-сер'у не в состоянии сделать это.

Я улыбнулся, чтобы спрятать страх. – Значит мое величие начнется с предательства? И эти ксу будут сидеть, как статуи на форуме, и смотреть на меня? Да, наверно они будут.

– Ты сделаешь это? – Она опять сжала мою руку.

Я покачал головой. – Если предательство – цена величия среди ксу, для меня это слишком дорого.

– Тогда отдай мне мою крышу.

Я подобрал крышку и передал ей.

– Латро, я хороший друг, но ужасный враг. Придут дни, и ты узнаешь, что я сказала тебе чистую правду.

– Убей ее, хозяин! – прошептал Урей.

– Прежде всего как я могу убить что-то, что и так не живет? – спросил я. – А если я сожгу ящик, то потоплю корабль.

– Отруби ей голову. Сейчас!

Она улыбнулась ему.

– У меня нет меча, – сказал я Урею, – но даже если бы и был, я бы этого не сделал. Она не моя.

– Но ты однажды будешь моим. – Держа крышку над головой, она медленно и плавно опустилась в свой ящик. Теперь я записываю это, как и другие события, поскольку знаю, что забуду. Иногда хорошо забыть и перестать бояться. Тем не менее может придти время, когда я буду должен знать все, что произошло. И если Урей не расскажет мне о них, это сделает папирус.