Текст книги "Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс (ЛП)"
Автор книги: Джин Брюэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Я подозревал, что прот снова меня одурачил.
Джордж, должно быть, подумал, что эксперимент с перемещением на луче света был шуткой. Когда я вернулся в офис, то нашёл на столе факс с изображением очень старой лошади, чьи рёбра проступали из-под кожи, а голова безвольно опустилась. Нарисованная стрелочка указывала на лошадь, а рядом с ней красовалась надпись: «прот». Не успел я позвонить Джорджу, чтобы объяснить ситуацию, как появилась Жизель. Она была в гораздо лучшем настроении, чем прежде. Когда я подметил эту перемену, Жизель воскликнула, что если прот найдёт Роберта и возьмёт с собой на Ка-Пэкс, то она тоже непременно полетит с ними!
– Так сказал прот?
– Да!
– Мой крестник тоже полетит?
– Ага!
– Тогда, думаю, тебе стоит помочь ему найти Роба.
Её улыбка исчезла.
– Как?
Я посоветовал ей для начала восполнить все недостающие детали в прошлом Роберта – те, что она могла узнать за два года ужинов за одним столом, совместного просмотра фильмов, составления общих планов за бокалом вина и всех остальных вещей, которые сопутствуют счастливым и близким отношениям.
К сожалению, Жизель знала о Робе не больше, чем я. Они редко обсуждали его детство: это было болезненно для него (и для неё), или прошлый брак Роберта (по той же причине). И всё же она рассказала мне пару удивительных вещей о его пристрастиях.
Например, несмотря на интерес к большинству научных предметов, включая полевую биологию (главное направление его исследований), Портер не любил астрономию. Он даже не смотрел повторные показы Звёздных войн и спин-оффы[77]77
Спин-офф – художественное произведение (книга, фильм, компьютерная или настольная игра, комикс), являющееся ответвлением по отношению к другому, уже существующему произведению и использующее его популярность, признание или коммерческий успех за счёт использования каких-либо элементов – персонажей, событий или тем – игравших в произведении-предшественнике второстепенную роль. Иными словами, спин-офф уделяет особое внимание чему-то, что не было центральным в первичном произведении.
[Закрыть]. Другой странностью было его отвращение к водным процедурам. Он принимал только душ и никогда не заходил в ванную комнату, когда Жизель лежала в ванне.
Я задумался: «Может, в детстве Роберта произошло что-то нехорошее, когда он был в ванне?»
– Можешь вспомнить что-нибудь ещё?
– Ничего необычного.
– Религиозные верования?
– Роб не атеист, но и не особо религиозен. Больше агностик, по-моему.
– Он когда-нибудь рассказывал тебе о своих игрушечных солдатиках? Вы обсуждали войну во Вьетнаме или что-то, связанное с армией?
– У него были солдатики?
– Да, в раннем детстве.
– Как и у моих братьев, и у всех, кого я знаю.
– Он когда-нибудь сетовал на бедность в тот период? Выражал недовольство системой свободного предпринимательства и тем, как она вредит окружающей среде?
– Он биолог, доктор Брюэр. Конечно, он говорил о разрушении окружающей среды. Но Роберт никогда не выказывал коммунистических наклонностей, если ты об этом.
– Он не говорил, что Земля движется к скорой и неминуемой гибели?[78]78
В оригинале «Does he think the Earth is going to hell in a hand-bag?» – здесь используется одна из форм американского аллегорического выражения «Going to hell in a handbasket», «going to hell in a handcart», «going to hell in a handbag», означающего стремительно надвигающуюся и неизбежную катастрофу
[Закрыть]
– Не чаще, чем кто-либо другой. А почему ты спрашиваешь? Разве Роб выражал радикальные идеи на этот счёт?
– Не совсем. Я всё ещё пытаюсь помочь ему. Сделай одолжение, Жизель. К нашей следующей встрече постарайся вспомнить и запиши всё, что было необычного в поведении Роберта за время ваших отношений. И составь, пожалуйста, список всего, что он любит и не любит. Сделаешь?
Жизель моргнула своими большими ланьими глазами.
– Конечно, если это поможет.
Я не стал делиться своими опасениями на этот счёт.
Проходя мимо комнаты отдыха, я встретил Фрэнки, сидящую на своём обычном месте – широком подоконнике, и смотрящую в окно на лужайку. Я спросил, почему она не наденет куртку и не пойдёт подышать на воздухе. Она ответила в своей привычной манере: «Там дерьмово».
– Фрэнки, сегодня прекрасная погода!
– Красота в глазах смотрящего, – нахмурилась она. – Или это просто расхожая фраза, я не знаю. Да и знать не могу: никогда с ней не сталкивалась.
– Тебе не кажется, что солнечный свет прекрасен? Или зелёная трава, особенно в конце ноября? Листья, кружащиеся на ветру?
– Как могут быть красивыми смерть и разложение? – она посмотрела на мою левую щеку. – Это самая уродливая родинка, которую я видела.
– Есть ли хоть что-нибудь, что ты считаешь прекрасным?
– Рассказы о Ка-Пэкс звучат чертовски привлекательно.
– А на Земле ничего хорошего? Как же горы, морской берег, музыка? Ты любишь оперу?
– Не выношу.
– Почему?
– Это просто напыщенная мелодрама. Блевать от них тянет… – добавила она перед тем, как слезть с подоконника и столкнутся с Алисой, которая переживала свою «гигантскую» фазу и громко топала по комнате широкими шагами. Она отмахнулась от Фрэнки, как от комара.
Именно в такие моменты я жалел, что не выбрал другую профессию. Фрэнки всякий раз погружала меня в уныние. Она считает нас ответственными за смерть своей матери, которая приняла не те таблетки, когда находилась в госпитале на лечении лёгкого недомогания. Это был резонансный случай, и я читал о нём в газете. Но несчастные случаи происходят даже с лучшими из нас, и Фрэнки могла бы это понять, если бы не самоубийство отца годом позже, вслед за суицидом старшей сестры (по иронии судьбы медсестра, ответственная за подбор лекарств для мамы Фрэнки, вышла замуж за адвоката и стала успешной и уважаемой женщиной).
Хотя сама Фрэнки не проявляла склонности к самоубийству, она оставалась безнадёжно озлобленной по отношению ко всем. Казалось, из всех пациентов она последняя, кому сможет помочь прот: он и сам переживал трудные времена в отношениях с людьми.
Я услышал топот позади себя.
– Доктор Брюэр! Доктор Брюэр!
Пытаясь угадать, что стряслось на этот раз, я повернулся и увидел Милтона, бежавшего ко мне. «Дядюшка Милти» был без своей нелепой шляпы. Рубашка, обычно торчавшая из ширинки, была аккуратно заправлена. Складывалось впечатление, что это и не Милтон вовсе. Внезапно меня посетила мысль, что передо мной и был «настоящий» Милтон.
– Доктор Брюэр! – тяжело дыша, он проскользил по полу, прежде чем остановиться передо мной. – Выпишите меня! Прот сказал, что я вылечился!
– Милтон, это решают врачи, а не прот.
– Нет, вы не поняли! Я действительно вылечился.
– Я тебе верю и думаю, что так и есть. Давай назначим терапевтическую встречу, где мы сможем всё выяснить?
– В этом нет необходимости!
– Правда? Убеди меня. Что заставляет тебя думать, что ты настолько поправился, что готов к выписке?
– Так сказал прот.
Я внимательно изучил Милтона. Все симптомы психоза исчезли. Он был спокоен, не пытался шутить, взгляд был ясным и трезвым. Это был человек, потерявший всю семью во время холокоста. Не по трагической случайности, как Фрэнки, а в результате одного из самых страшных периодов в истории человечества. И всё же та глубочайшая печаль, которая раньше скрывалась за шутками и клоунадой, исчезла без следа.
– Расскажи, что с тобой случилось?
– Я разговаривал с протом. Он подсказал решение всех моих проблем.
– Какое?
– Забыть человеческую историю.
– Забыть холокост???
– Всё забыть! Мы не должны жить в прошлом, сожалея о том, что сделано. Мы не должны искать возмездия, продолжая цикл преступлений и наказаний до бесконечности. Нам даже не нужно никого прощать. Мы можем всё начать заново, будто ничего и не было. Сегодня – первый день без прошлого, и он мне нравится!
– Для тебя это имеет смысл, Милтон?
– Конечно, доктор Брюэр.
– И ты думаешь, что воспоминания не вернутся?
– Конечно, нет. Прошлого не существует! Сегодня – начало времён!
– Сначала мне нужно поговорить с протом, а потом мы встретимся и продолжим разговор, хорошо?
– Как скажете. Мне готовиться к переводу в первое отделение?[79]79
Первое отделение на первом этаже Манхеттэнского Психиатрического Института. В первом отделении лежат те, кого готовят к выписке.
[Закрыть]
– Это решает доктор Гольфарб и врачебная комиссия, но полагаю, что шансы высоки, если твоё состояние продолжит улучшаться.
– Гарантирую: так и будет. Вы удивитесь, каким тяжелым грузом может быть прошлое!
– С этим я не спорю!
Когда я вернулся в офис, наш уважаемый директор был на месте. Вирджиния расхаживала по комнате с сигаретой, хотя бросила курить десять лет назад.
– Что случилось? – спросил я.
– Помнишь, два года назад к нам приходили из ЦРУ[80]80
Центра́льное разве́дывательное управле́ние США, ЦРУ – агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан. Основной орган внешней разведки и контрразведки США.
[Закрыть] после появления прота на ток-шоу?
– Как я могу забыть? Они напомнили мне Лорела и Харди[81]81
Лорел и Харди – Стэн Лорел и Оливер Харди – британо-американские киноактёры, комики, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино. Стэн был худым, а Оливер – полным. Их совместная работа началась в 1927 году, поначалу они снимались в немых, а затем в звуковых фильмах. В общей сложности ими снято более 200 короткометражных и полнометражных фильмов, повышенный интерес к которым снова появился в 70-х годах, например, «Наши отношения», «Олух из Оксфорда» и др.
[Закрыть].
– Они снова заходили.
– Чего хотели?
– Спрашивали, почему мы не сообщили им о возвращении прота. Хотят с ним поговорить.
– И что ты ответила?
– Спросила, есть ли у них ордер на обыск.
Вирджиния, как и моя дочь Эбби, далека от либерализма.
– Показали ордер?
– Нет. Но у них есть официальный запрос, подписанный президентом.
– Ты имеешь в виду президента Америки?
– Да, именно.
– Как они узнали о возвращении?
– По-моему, все уже знают.
– Ты разрешила им побеседовать с протом?
– Нет. Сказала, что сначала хочу посоветоваться с его лечащим врачом.
– Они не сказали, о чём хотят поговорить с Робертом?
– Про путешествия на луче света. Из соображений национальной безопасности.
– Я склоняюсь к отказу.
– Даже если запрос подписан самим президентом?
– Может быть.
– Отлично! Честно сказать, не думала, что ты проявишь жесткость.
– Полагаю, принять окончательное решение должен прот.
Вирджиния затушила сигарету о поверхность часов (старая привычка) и положила окурок в карман пиджака.
– Это только начало.
– Что ты имеешь в виду?
– Агенты ЦРУ хотят присутствовать здесь в момент отправки прота на Ка-Пэкс.
– Зачем?
– Чтобы установить камеру и другое оборудование для фиксации мельчайших деталей происходящего.
– Оно не поместится в маленькой палате прота.
– Они всё предусмотрели. Хотят, чтобы он «улетел» из комнаты отдыха.
– И, конечно, ты отказала?
Вирджиния смотрела на носки своих замшевых ботинок, которые гармонировали с её шерстяной юбкой.
– Не совсем.
– Что ты имеешь в виду?
– Я предложила компромисс. Дам согласие, если последние часы прота на Земле сможет освещать пресса.
– Что? Ты хочешь…
– Есть разница между простым наблюдением за пациентом и вмешательством в его дела. Если они будут держаться в стороне и не будут стараться повлиять на происходящее…
– Здесь очень тонкая грань.
– Смотри. Новое крыло института стоит больше полутора миллионов долларов. Нам нужно быть максимально публичными, чтобы собрать нужную сумму и завершить строительство.
Я рассмеялся.
– Над чем смеёшься?
– Как раз подумал, что прот будет рад собрать для нас денег на прощанье.
Когда Вирджиния ушла, я вспомнил, что забыл рассказать ей про Милтона.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
– Смотрите, что притащили кошки! – воскликнул прот, когда в среду утром я вошёл в его палату в сопровождении нескольких кошек. В комнате находились ещё несколько пациентов. Мне было не до смеха.
– Прот, нам надо поговорить.
– Как скажешь, док.
Он слегка кивнул головой, и другие пациенты освободили комнату, хотя и не без ропота и осуждающих взглядов. Я сел на его стул.
– Что ты сказал Милтону?
– Ты про совет относиться к своей жизни как к плохой шутке?
– Да.
– Я посоветовал ему забыть о прошлом человечества. Ваша история – не что иное, как кровавое месиво, перечень фальстартов[82]82
Фальста́рт (англ. false start – «неправильное начало») – в спорте: неправильно взятый старт, когда кто-либо из участников состязания начал движение раньше поданной команды. В телеиграх: дача ответа до сигнала.
[Закрыть] и неправильных поворотов, обречённых с самого начала.
– Милтон должен забыть всю нашу историю?
– Каждое человеческое существо.
Я подумал, что прот снова шутит.
– Послушай. Я ценю твои попытки помочь пациентам. Мы все тебе благодарны. Но всё же не стоит пытаться их лечить без предварительного разговора с их докторами.
– Почему?
– Потому что психическое заболевание – крайне сложная проблема…
– Да нет.
– Прот, я помню, что ты помог людям в прошлом. Но совет забыть всю историю может привести к обратным результатам, если…
– Он сработал, не так ли?
– Как мы можем забыть её? Кто-то из великих сказал, что если мы забудем нашу историю, то будем обречены её повторить.
– Да вы итак её повторяете! Сначала одна война, потом вторая, потом третья и так далее. Они ничему вас не учат, кроме того, как убивать более масштабно и эффективно. История служит вам как напоминание, кого вы должны ненавидеть. Но жалкие войны и другие грешки – ерунда по сравнению со стремлением уничтожить собственный МИР. В сущности, вы встали не с той ноги в самом начале. Всё, что имело место – феодализм, коммунизм, капитализм, национализм, сексизм, расизм, видовая дискриминация[83]83
В оригинале «speciesism».
[Закрыть] – всё провалилось. Единственный способ выбраться из этого водоворота – начать сначала.
Я вспомнил правило не спорить с сумасшедшими пациентами.
– Спасибо. Я передам эту информацию. Ещё хотелось бы обсудить двух вчерашних посетителей.
– Ты про федералов?[84]84
В оригинале «g-men».
[Закрыть]
– А, ты уже в курсе?
– Все про них знают.
– Они хотели поговорить с тобой.
– Это была их идея с путешествием в Германию?
– Нет. Думаю, демонстрация на ТВ убедила их, что ты можешь перемещаться на луче света. Но теперь они хотят знать в подробностях, как ты это делаешь.
– Это делается при помощи…
– Зеркал. Да, я знаю. Ты не против, если Жизель назначит тебе встречу с црушниками?
– Если она хочет, то пожалуйста.
Я встал.
– Когда она зайдет к тебе?
– С минуты на минуту.
– Жизель сказала, что собирается с тобой на Ка-Пэкс. Это правда?
– Если полетит роб, то она хочет быть с ним.
– А если он не захочет или ты не сумеешь его найти?
– Подозреваю, Жизель захочет остаться с ним. Странно, не правда ли?
– Что именно?
– Вы лучше будете жить на обречённой ПЛАНЕТЕ, чем отправитесь в райское место и оставите любимого человека. Это один из самых интересных феноменов[85]85
Феномен – необычное явление, редкий факт, то, что трудно постичь.
[Закрыть].
– Думаешь, ты вправе вселять в неё надежду таким образом?
– Я просто отвечал на вопросы Жизель. Надежда – её собственная идея.
– Но ты можешь включить её в список.
– Многие из людей, с кем я общался, с удовольствием отправились бы на Ка-Пэкс, если бы имелась возможность. И почти все другие существа. Вы сделали так, что их жизнь на ЗЕМЛЕ полна страданий. Сократить список до сотни землян будет сложнее, чем я ожидал.
– Перед тем, как ты примешь окончательное решение, пообщайся с пациентами третьего отделения. Они тоже хотят поговорить с тобой. Зайдешь к ним на ланч?
– А там будут фрукты?
– Организую.
– Тогда зайду!
Мне нужно было выпить кофе. В столовой для докторов я встретил Лауру Чанг, читавшую журнал за чашкой чая. Она работала у нас всего пару месяцев, и я до сих пор почти ничего о ней не знал, кроме того, что Лаура пришла к нам с дипломом отличницы и превосходными рекомендациями. В молодости она участвовала в чемпионатах по фигурному катанию, но получила травму, положившую конец её карьере и планам принять участие в Олимпиаде 1988 года. В результате травмы и последовавшей за ней депрессии Лаура заинтересовалась медициной, а затем психиатрией.
Я спросил, как она ладит с пациентами, есть ли у неё вопросы по работе госпиталя, не возникало ли проблем с персоналом и претензий к условиям работы.
– Стук и сверление при строительстве нового крыла сводят меня с ума, – сказала она, не отрываясь от своей статьи (о связи аутизма и кислородной депривации[86]86
Деприва́ция – сокращение либо полное лишение возможности удовлетворять основные потребности – психофизиологические либо социальные.
[Закрыть] зародыша).
– Строительство закончат в ближайшие двадцать-сорок лет.
Лауре было не до смеха.
– Это как ежедневный визит к стоматологу!
Я сходил за чашкой «тропической смеси». С другого конца столовой доносились голоса Торстейна и Меннингера. Они обсуждали Кассандру. Карл обладал зычным голосом, который можно расслышать в час пик на Центральном вокзале. Он говорил, что Кейси ещё глубже погрузилась в свои мысли и мечты. Ничего необычного: у всех пациентов бывают хорошие периоды и не очень. Вызывало недоумение, что она была единственным пациентом, на которого возвращение прота оказало негативное влияние. Даже прот не может справиться со всеми, подумал я.
Когда я вернулся к столику Чанг, она всё ещё читала журнал. Я посмотрел на её чёрные блестящие волосы, светлое моложавое лицо, и на минуту увидел проблеск будущего. Несмотря на астрономические затраты на подготовку медиков и психиатров, стремление поставщиков медицинских услуг сократить расходы, а также другие проблемы, связанные с врачебной практикой, я с удовольствием осознал, что новый урожай клиницистов будет лучшим из когда-либо покинувших стены институтов. Возможно, из-за того, что большие испытания не для малодушных.
– Ещё какие-то претензии имеются? – спросил я. – Может, ты хотела о чём-то поговорить?
На самом деле меня больше всего интересовало, не возникло ли у неё проблем с её подопечными. Она подняла голову и посмотрела на меня.
– Я бы хотела узнать больше о проте.
– Ты имеешь в виду Роберта. Прот всего лишь вторичная личность.
– На собрании я узнала, что вы не можете достучаться до Роберта. Какие методы уже пробовали?
«Боже правый!» – подумал я. Она хочет помочь мне. Не знаю, как это воспринимать – как оскорбление или как комплимент. Но чем чёрт не шутит, может, она заметит то, что я пропустил. Я коротко рассказал ей о первом и втором «визите» прота, какого прогресса мы достигли (если достигли) за четыре беседы с момента его возвращения.
– Свисток в этот раз не сработал?
– Насколько я могу судить, нет. Роберт ещё глубже ушел в себя, чем семь лет назад.
– Но раньше свисток помогал его вытащить?
– Да.
– С гипнозом или без?
– Без. Это было постгипнотическое внушение.
– Вы пытались подуть в свисток, когда пациент был под гипнозом?
У меня отвисла челюсть. Затем я обжёг небо. Каким я был дураком! В 1995 году достучаться до Роба было намного легче, и я по ошибке считал, что в гипнозе нет необходимости и сегодня.
Не произнеся ни слова, Лаура опустила голову и вернулась к чтению статьи. Но её глаза были яснее, чем прежде, и я был почти уверен, что она улыбалась.
Лекция в четверг стала ещё одной катастрофой. Когда я сообщил, что прот не согласился участвовать в эксперименте с путешествиями на луче света, аудитория зашумела. Вспыхнула дискуссия (как будто я вообще отсутствовал) о том, доказывает ли отказ прота его человеческую природу. Когда я добился контроля над аудиторией и вернулся к рассказу о расстройствах пищевого поведения, отовсюду доносились шарканье, шелест бумаг, кашель и неизбежное: «А эта тема будет на экзамене?»
Я был уставшим и старался рассказать материал как можно быстрее. Как и раньше, мои мысли занимал прот и все нежелательные последствия, к которым всегда приводило его присутствие, хотя я слышал, что последний его визит в третье отделение имел заметный благотворный эффект. И Милтон тоже сильно изменился: не просто перестал шутить и балагурить на каждом шагу, жонглировать овощами и кататься на своём моноцикле[87]87
Моноцикл – одноколёсный велосипед.
[Закрыть], – он просто не мог продолжать этим заниматься, не мог вспомнить ни одной шутки. По мнению Бетти МакАллистер и других медсестёр, «Дядюшка Милти» был так же здоров, как они, и был готов к переводу в первое отделение.
А что насчёт Кассандры? Почему она стала более отрешённой, чем раньше, и как это связано с протом? Конечно, мои мысли в первую очередь фокусировались на Роберте. Я должен был снова его найти, даже если это потребует введения его «инопланетного» друга в гипнотический транс. Если и он не подействует, я планирую сымитировать события из его раннего детства, а затем резко вернуть в сознание тем или иным способом. Надеюсь только, что шок не станет для него ещё одним коротким замыканием.
Я снова не принёс чашу с фруктами. Хотел, чтобы прот почувствовал себя нервным и неуверенным. Он вошёл в мой кабинет, огляделся по сторонам, пожал плечами и сел в кресло.
– Как ты сегодня? – спросил я небрежно.
– Офигенно, – ответил прот немного демонстративно.
– Ты разговаривал с агентами ЦРУ сегодня?
– С?^/ сен ^ ор, я вижу цру на побережье[88]88
Всё предложение – это шутка прота. Оно набрано без ошибок. В оригинальной версии прот просто сидел и поначалу перебирал звуки, а потом сказал «I see the cia by the seaside», где cia – это CIA, ЦРУ. Предложение переводится как «Я вижу ЦРУ на побережье.»
[Закрыть].
– Что ты им сказал?
– Сказал, что для путешествия на луче света нужно использовать зеркала.
– Что ещё?
– Они интересовались, не объяснял ли я весь процесс зарубежным войскам.
– А ты?
– Я спросил: «Что ты имеешь в виду под „зарубежный“, белый человек?»
Я улыбнулся.
– И?
– Они потребовали подписать документ, в котором я даю обещание никому не рассказывать, как это делается.
– И ты подписал?
– Нет.
– Как они отреагировали?
– Предложили мне ценные бумаги.
Я не сдержался и фыркнул.
– Что-то еще?
– Попросили не покидать стен института.
– Ты согласился?
– Я сказал, что останусь до тридцать первого декабря. За исключением пары экскурсий.
– Как они прокомментировали твои планы?
– Пообещали следить за мной.
– Раз уж ты напомнил. Расскажи, пожалуйста, как ты выбрался из института незамеченным?
– Ты способен увидеть фотон?[89]89
Фото́н – элементарная частица, квант электромагнитного излучения (в узком смысле – света) в виде поперечных электромагнитных волн и переносчик электромагнитного взаимодействия. Это безмассовая частица, способная существовать в вакууме, только двигаясь со скоростью света. Электрический заряд фотона также равен нулю.
[Закрыть] – спросил прот со знакомой ухмылкой.
– Это то, из чего состоит свет, да?
– Более или менее.
– А ты способен пройти сквозь двери?
– Ты же знаешь, джин, что свет не может проникать сквозь двери.
– Означает ли это, что, если мы оставим тебя в комнате без окон, ты не сможешь из неё выбраться?
– Конечно же, нет. Я просто открою дверь и покину комнату.
– А что, если дверь будет заперта?
Прот покачал головой. Должно быть, для него я выглядел как самый тупой человек на Земле.
– Джино, на ЗЕМЛЕ нет замка, который я не смог бы открыть. Но если ты хочешь сыграть ещё в одну из своих детских игр…
– А что, если в комнате не будет дверей?
– Как я попаду внутрь, если в ней не будет дверей?
– Ну, мы можем построить стену вокруг тебя.
– И что удержит меня от побега, пока вы будете возводить стены?
– Мы можем… – но время шло, и я больше не мог тратить его на пустые разговоры.
– Ладно, забудь. Видишь то маленькое пятнышко на стене за моей спиной?
Прот пропел:
– Эта дрееевняя чёрная магия (пауза) околдоваааала меняя…. Один-два-три-четыре… – и погрузился в привычно глубокий гипнотический транс.
Я немного подождал, потом мягко произнёс:
– Роб, ты не мог бы выйти на минутку? Есть кое-что важное, что мне хотелось бы обсудить с тобой.
Ни малейшего признака, что Роберт меня услышал.
– Роб, думаю, мне известно, что тебя беспокоит. Что причиняет тебе столько страданий. Можно я расскажу об этом?
Роберт даже не шелохнулся. Но, конечно, он мог симулировать нужную реакцию в 1995 году. Как говорил старый учитель: «Если ничего не помогает, попробуй кувалду».
– Роб, я подозреваю, что над тобой могли издеваться в самый ранний период жизни, когда ты был совсем маленьким. Издеваться таким образом, о котором ты даже не помнишь, и это как-то связано с более поздними издевательствами дяди Дэйва и тёти Кэтрин. Это было что-то ужасное, и оно навсегда изменило твою жизнь, но что бы ни случилось – в этом нет твоей вины, и мы можем помочь, если ты позволишь. Ты понимаешь?
Нет ответа.
– Роб, мы можем поговорить об этом?
Я подождал.
– Хорошо. Если ты можешь подать сигнал, что слышишь меня, сделай это. Я больше не буду поднимать эту тему, пока ты не будешь готов о ней говорить. Окей?
Ни кивка, ни шепота.
– Ну хорошо. Подумай об этом до нашей следующей встречи. Увидимся.
Я еще немного подождал.
– Прот? Ты здесь?
Его глаза медленно открылись.
– Привет, док. Как прошло?
– Офигенно, – мой голос был мрачным. – Я собираюсь разбудить тебя. Пять, четыре, три…
– Мы уже закончили?
– Очевидно, мы снова вернулись в самое начало.
– Лучшее место для пребывания!
– В таком случае давай начнём с того, на чём закончили в прошлый раз. Тебе было шесть земных лет, и до этого времени твоё детство на Ка-Пэкс было счастливым, беззаботным, если, конечно, не считать царапины и синяки непонятного происхождения.
Не уловив или проигнорировав сарказм, он ждал, пока я продолжу.
– Что было после этого?
– После чего?
– После того, как тебе было шесть.
– Мне исполнилось семь.
– Ха-ха-ха. Расскажи об этом периоде. У тебя были друзья среди ровесников?
– Все на Ка-Пэкс…
– Дай скажу иначе. У тебя был партнёр по играм? Того же биологического вида.
– На самом деле, нет. Как тебе известно, на КА-ПЭКС мало детей, в отличие от ЗЕМЛИ, где почти каждый считает своим долгом рожать снова и снова, пока ваш МИР не умрёт от удушья как можно быстрее.
Я записал: «Громкие речи про окружающую среду действительно связаны с размножением/сексом?»
– Давай сегодня поговорим о тебе. Напомню, что если бы не воля твоих родителей, тебя бы здесь не было.
– Если бы у Жизель были колёса, она была бы фургоном.
– Думаешь, тебе было бы лучше не рождаться?
– Я не имел к этому никакого отношения, был некомпетентен и к тому же не обладал телом. У меня просто не было выбора.
– Если бы выбор был, что бы ты выбрал?
– Если бы у Жизель были колёса…
– Ну хорошо. С кем ты себя сравнивал, когда был мальчиком?
– С тем, кто…
– …встретится по пути. Да, конечно. Но ты мог бы конкретизировать?
Прот назвал несколько имён, которых я раньше не слышал.
– Окей, – перебил его я. – Чем вы занимались с этими… существами?
– Обычными делами. Ели, спали, смотрели на звёзды и общались на разные темы.
– О чём вы разговаривали?
– Обо всём, что придёт в голову.
– Скажи, а кто рассказал тебе про Землю?
– Никто. Я слышал ваши радиоволны, когда сидел в библиотеке. Как и волны с других планет.
– Сколько лет тебе было?
– Тридцать пять или около того. Три с половиной по земным меркам.
– Все дети на Ка-Пэкс интересуются астрономией?
– Конечно. Капэксианцы любят обсуждать другие ПЛАНЕТЫ, другие ГАЛАКТИКИ, иные ВСЕЛЕННЫЕ и всё такое.
– Когда ты впервые попал на Землю?
– В 1963 году, я уже говорил.
– Сколько тебе тогда было?
– Шестьдесят девять.
– Земля – первая планета, которую ты посетил?
– Нет, но это было моим первым одиночным полётом.
– Понял. Помнишь детали?
– Всё до мелочей.
– Не возражаешь, если я порасспрашиваю про них.
– Совсем нет.
Но он молча сидел в кресле. Я перефразировал вопрос.
– Я услышал крик о помощи от кого-то по имени «робин». Он сказал, что нуждается во мне, и я отправился в путь.
– Он позвонил тебе по телефону?
– Конечно же, нет. У нас на Ка-Пэкс нет телефонов.
– Как же ты узнал, что он нуждается в тебе?
– Предполагаю, что я случайно настроился на его длину волны.
– Длину волны?
– Ты забыл всё, чему учили в школе, джино? Волны имеют определённую длину.
– И ты просто полетел к нему.
– Да.
– Чем ты был занят, когда услышал зов?
– Ел ликасы, наблюдая, как жёлтый хорн рыл нору.
– Где ты приземлился по прибытии?
– В китае.
– Как добрался до Монтаны?
– Так же, как и до китая.
– Путешествовал на луче света.
– Вер-на[90]90
В оригинале прот произносит «кee-reck» – искажённое произношение «correct», что означает «верно, правильно».
[Закрыть].
– Итак, ты добрался до Роба…
– Почти мгновенно.
– Что он делал, когда ты пришёл?
– Присутствовал на похоронах.
– Что он сказал?
– Его отец недавно умер, поэтому Роб был немногословен.
– Он был очень несчастен?
Прот сделал паузу.
– Это был первый раз, когда я столкнулся с печалью. Понадобилось время, чтобы понять, что с ним не так.
– Как ты объяснил для себя это чувство?
– Я подумал, что оно вызвано смертью его отца.
– Ты тоже чувствовал печаль?
– Я не знал, кто мой отец.
– Разумеется. То есть ты не испытал бы грусти, если бы узнал о его гибели?
– Я, скорее всего, и не узнал бы о ней.
– Как удобно.
– Это ещё одна из твоих знаменитых логических ошибок?[91]91
В оригинале «Is that another of your famous non sequiturs?». Non sequitur (с лат. – «не вяжется») – нерелевантный довод, термин для обозначения логической ошибки, где предоставленный довод не связан с заключением. Является одним из самый распространенных приемов в демагогии и софизме, так как позволяет использовать близкие по значению, но не следующие друг из друга тезисы в споре и полемике. Оба тезиса на деле могут быть истинными, но первый тезис никак не доказывает утверждение второго тезиса. Ошибку часто можно встретить в повседневном разговоре, отчего она ещё более опасна, потому что сложно распознается обывателем без критического взгляда.
[Закрыть]
– Чего хотел от тебя Роберт?
– Он не сказал. Думаю, он просто хотел с кем-то пообщаться.
– Это можно понять. Но почему он позвал именно тебя?
– Спроси у Роберта.
– Кажется, он не хочет со мной разговаривать. Может, ты сам спросишь?
– Конечно. Если встречу.
– Спасибо. Расскажи, сколько времени ты провёл на Земле?
– Несколько дней.
– Вполне достаточно, чтобы помочь ему справиться с самым тяжёлым периодом, да?
– Можно и так сказать. Через некоторое время он уже не нуждался во мне.
– И ты вернулся на Ка-Пэкс.
– Верно.
– Вернулся, чтобы продолжить странствие по планете, созерцание звёзд и так далее.
– Да, точно.
– И так ты провёл всё детство.
– Да, большую его часть. Апельсин или банан будет сейчас очень кстати, как думаешь?
– Позабочусь, чтобы их принесли к концу разговора.
– Премного благодарен.
– Нет проблем. Во сколько лет ты стал половозрелым?
– Сто двадцать девять.
– Как это происходит на Ка-Пэкс?
– Как и на ЗЕМЛЕ. Отовсюду начинают расти волосы. Всё в таком духе.
– Когда ты впервые почувствовал интерес к девушкам?
– Я испытывал интерес ко всему.
– Имею в виду сексуальный интерес.
– Ты снова притворяешься тупицей, джин? Никто на Ка-Пэкс не испытывает друг к другу сексуального интереса.
– Потому что половой акт очень неприятен.
– Очень.
– Скажи, если это так неприятно, то почему капэксиане вообще заводят детей?
– Далеко не все.
– Вы рожаете детей только для того, чтобы ваш вид продолжил жить?
– «Виды» не живут. Только индивиды.
– Перефразирую. Ваш вид рожает ровно столько особей, сколько нужно для сохранения популяции?
– Нет, недостаточно. На самом деле, наш вид, скорее всего, исчезнет в ближайшие несколько тысяч лет.
– Это тебя не беспокоит?
– А должно?
– Конечно, должно. Ведь тогда не останется дремеров (капэксианцев того же вида, что и прот)!
Он пожал плечами.
– Сегодня я здесь – завтра меня нет. Капля в океане времени.
– А сексуальный акт неприятен с самого начала?
– С первых секунд.
– В юности у тебя была эрекция?
– Несколько раз.
– Каково это было?
– Обычно это означало, что мне надо пописать.
– Ты никогда не мастурбировал?
– Нет.
– Во время эрекции испытывал какие-нибудь сексуальные позывы?
– Да, но они были крайне неприятными. Я немедленно вставал, чтобы отлить.
– Значит, за свои четыреста лет ты никогда не мастурбировал и не был с женщиной? Или с мужчиной, если на то пошло.
– Нет ничего более далекого от моих помыслов.
– И никто за всю жизнь не пытался тебя соблазнить?
– Только на ЗЕМЛЕ. Конечно же, безуспешно.
– Ты когда-нибудь видел, как представители твоего вида делают это?
– Делают что?
– Занимаются сексом во всех его проявлениях.
– Нет. Ты же знаешь, что это большая редкость на Ка-Пэкс.
– Ты никогда не видел, как кто-то целует или прикасается к существу противоположного пола?
– Конечно, мы прикасаемся друг к другу. Но только в «платоническом» смысле.
Кое-что оригинальное пришло мне в голову.
– Насколько я помню, ты говорил, что на Ка-Пэкс никто не вступает в брак. Это так?
– Да. И могу сказать, что для землян это тоже плохая идея.
– А как без любви и брачных уз ты выберешь партнёра для зачатия ребёнка?
– В этом нет никакой тайны. Ты просто встречаешь кого-то, кто по каким-то причинам чувствует побуждение увеличить популяцию вида и…
– Как ты узнаешь о его намерениях?
– Он или она сами расскажут. У нас нет этих дурацких игр, в которые вы играете на ЗЕМЛЕ.
– А где ты можешь встретиться с существом противоположного пола? У вас есть бары или что-то подобное?
– Ни баров. Ни ресторанов. Ни тренажёрных залов. Ни продуктовых магазинов. Ни церквей. Ни…
– Значит, вы можете пересечься во время путешествий?
– Обычно так и бывает. Или в библиотеках встречаемся. Ты бы удивился, если бы знал, сколько интересных существ можно встретить в библиотеках.
– И вы просто занимаетесь этим, не придавая особого значения?
– О нет, мы тщательно планируем и обдумываем зачатие ребёнка.
– Взвешиваете за и против?
– Точно.
– И все на Ка-Пэкс знают, как неприятен секс?
– Да, конечно.
– Кто вас этому учит?
– Любой, кто…
– Любой, кто окажется поблизости. Знаю, знаю. Ну хорошо. Что, если кто-то захочет планировать с тобой детей, а ты этого не хочешь?
– Ничего.
– А как обстоят дела у животных?
Ещё один смешок в стиле прота.
– Мы все – животные, джино.
– Ты когда-нибудь видел, как спариваются другие виды на твоей планете?
