Текст книги "Джеймс Хэрриот. Биография"

Автор книги: Джим Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Глава 22

Книга «Если бы они умели говорить» хорошо продавалась, и этому радовался не только Альфред Уайт. Антея Джозеф была в восторге и предложила ему подумать о продолжении, что, по ее мнению, добавило бы популярности первой книге. Вскоре она узнала, что ее новый автор именно этим и занимается. Ему так понравилось писать, что к январю 1970-го – за три месяца до выхода первой книги, – он уже написал страниц сто для новой. Материала у Альфа было достаточно, он чувствовал уверенность в своих силах и целиком и полностью отдался своему «хобби». Он давно об этом мечтал.

Антея Джозеф получила законченную рукопись его второй книги под названием «Это не должно было случиться с ветеринаром» в феврале 1971 года. Договор – за который Альф получил аванс в 300 фунтов, – был подписан 22 марта 1971 года, а книга вышла в январе 1972-го. И вновь, к радости отца и его банковского управляющего, «Лондон Ивнинг Стандарт» печатала отрывки до публикации. На этот раз о книге писали гораздо больше, ее обсуждали на страницах газет и журналов.

Одна рецензия в «Санди Экспресс» за 23 января 1972 года, написанная тогдашним литературным редактором Грэмом Лордом, очень много значила для моего отца. Восторженный отзыв Лорда существенно поднял моральный дух Альфа, который был убежден, что благодаря именно этой рецензии в газете с большим тиражом произошел переломный момент в его писательской карьере. Мой отец, всегда ценивший поддержку, связался с Грэмом Лордом, выразил ему свою признательность и до конца дней был ему благодарен.

Джон Джунор, редактор «Санди Экспресс», был в восторге от книги. С 1974 года до 1980-х его газета печатала отрывки из всех книг Джеймса Хэрриота до их выхода в печать, привлекая к ним внимание миллионов читателей и существенно повышая объемы продаж. Джон Джунор вырос по соседству с Йокером в Глазго. Альф переписывался с ним много лет и всегда считал редактора «Санди Экспресс» влиятельным человеком, который помог ему добиться успеха.

На рост продаж второй книги повлиял еще один фактор – смена обложки. Обложка «Если бы они умели говорить» – на ней мальчик держит за узду вставшую на дыбы молодую лошадь, – наводила на мысли о сказочных приключениях, и, вероятно, поэтому в магазинах книгу ставили в отдел детской литературы. Осознав свою ошибку, издательство «Майкл Джозеф» заказало оформление обложки известному художнику «Ларри»[8]8
  Терренс «Ларри» Паркс (1927–2003), популярный британский карикатурист.


[Закрыть], а также попросило его сделать карикатуры к каждой главе, что подчеркнуло юмористическую направленность книги. Ларри не только иллюстрировал следующие четыре книги Джеймса Хэрриота, он сделал новую обложку для «Если бы они умели говорить», с которой она выходила во втором и последующих изданиях.

Вторая книга вышла тиражом восемь тысяч экземпляров – заметное увеличение по сравнению с первой книгой, что подтверждало веру «Майкл Джозеф» в их автора из Йоркшира. Джеймс Хэрриот пока еще не стал знаменитым, но его книги хорошо продавались. Он был на пути к успеху.

«Это не должно было случиться с ветеринаром» во многом напоминает первую книгу – обилие юмора, проникновенное описание исчезающего уклада жизни и капелька грусти. Как и ее предшественница, она заставляет читателя плакать и смеяться. Альф чувствовал в себе силы для третьей и, может быть, даже для четвертой книги, поэтому решил ввести нового персонажа, который мог бы переходить из книги в книгу. Он добавил любовную историю, и в жизни Джеймса Хэрриота появилась Хелен Олдерсон, прообразом которой стала Джоан.

Книга начинается с истории о мистере Хэндшо. Джеймс Хэрриот приезжает к корове, которая лежит и не желает вставать. Он безуспешно пробует разные способы лечения и через несколько дней приходит к выводу, что корова никогда не поднимется. Он советует отправить ее к мяснику. Фермер не следует его совету, и через некоторое время корова неожиданно встает на ноги. Мистер Хэндшо торжествует: он сумел «перехитрить» дипломированного ветеринара.

Настоящий мистер Хэндшо – его зовут Билли Гудиер, – до сих пор жив, и только недавно один из молодых помощников в практике побывал с визитом на его ферме.

– Интересный старикан! – сказал помощник, вернувшись в клинику. – Он рассказал мне историю о вашем отце.

– Да? – ответил я, догадываясь, о чем идет речь.

– Много лет назад, говорит он, ваш отец пытался лечить его корову и сказал, что «она никогда не встанет». Вопреки совету вашего отца он сохранил ей жизнь, и она встала!

Билли Гудиер постоянно напоминал отцу о корове, которая «никогда не встанет». Иногда мне становится интересно, что бы сказал Альф Уайт, знай он, что фермер до сих пор, через столько лет после его смерти, упивается своим звездным часом.

В «Это не должно было случиться с ветеринаром» проявляется другой аспект творчества Джеймса Хэрриота: он маскирует своих персонажей, меняя их пол, или объединяет в одном действующем лице несколько характеров.

В седьмой главе появляется персонаж мистер Уорли. Он обожает свиней. Вся его жизнь вращается вокруг них, и для него нет ничего лучше, чем сесть у камина и «поболтать о свинках».

«Настоящим» мистером Уорли была женщина, миссис Буш, хозяйка гостиницы в Байленд-Эбби недалеко от Тирска. Она держала сэдлбекских свиней на заднем дворе гостиницы и обожала их всех до одной. Ей нравился мой отец, так как она была убеждена, что он тоже любит ее свиней. Я в этом не настолько уверен. Черно-белые свиноматки миссис Буш внушали ужас, особенно во время опороса, вдобавок их хозяйка имела обыкновение вызывать нас к ним рано утром. Однако в ее глазах отец был настоящим «свиным доктором».

Однажды вечером Альфу пришлось испытать несколько неловких минут, когда он зашел выпить пива в гостиницу. К нему подошла миссис Буш и сказала:

– О, мистер Уайт, мне так понравилась ваша книга. Особенно глава про мужчину и его свиней!

Альф покрылся испариной. Неужели она себя узнала?

– Рад это слышать, миссис Буш, – ответил он.

– Я хорошо понимаю его чувства! – продолжала она.

– В самом деле?

– Ага. Знаете, мистер Уайт… на его месте могла бы быть я!

Вторая книга кончается чудесной историей (я очень хорошо ее помню), которая служит превосходной иллюстрацией неповторимого характера Дональда Синклера. Зигфрид сопровождает высокопоставленных влиятельных людей на скачки, там встречает старого приятеля и напивается. В результате он теряет ключи от машины и вынужден позаимствовать у друга его старую грязную развалюху, чтобы отвезти своих возмущенных гостей домой. Последнюю точку в этом фарсе ставит, разумеется, Зигфрид, который пытается протереть стекла машины дохлой курицей!

В течение следующих пяти лет – до 1977 года – Альф написал еще четыре книги. Настоящий подвиг для практикующего ветеринара, работающего полный день. Как и прежде, когда он писал рассказы и повести, он работал в гостиной перед телевизором. Теперь ему тоже не составляло труда устроиться за столом в конце рабочего дня, и страницы птицами слетали с его машинки. Зная, как он трудился весь день в практике, я с изумлением смотрел на довольную фигуру, барабанившую по клавишам. У него было одно большое преимущество: он действительно любил писать, упорно считая литературу своим увлечением, а не профессией.

Начиная с 1973 года все книги Альфа получали восторженные отзывы и быстро добирались до верхней строчки в списках бестселлеров. Его третья книга «Не будите спящего ветеринара» – название предложила Джоан, – вышла в апреле 1973 года. Как и две предыдущие, она выходила частями в «Ивнинг Стандарт» и сразу взяла с места в карьер – мгновенно стала бестселлером. «Майкл Джозеф» выпустил 15 000 экземпляров, которые молниеносно смели с полок магазинов. Читатель знакомится с новыми персонажами, в том числе с Эваном Россом, ветеринаром из соседнего округа, для которого Джеймс Хэрриот брал бесконечные туберкулиновые пробы, и студентом Кармоди. В ней много историй о йоркширских фермерах с их забавными взглядами на жизнь. Через всю книгу проходит нежная история любви Джеймса и Хелен, которая заканчивается свадьбой и медовым месяцем в йоркширских холмах.

Первая глава рассказывает об огромном псе Джо Муллигена, старого глухого ирландца. В жизни его звали мистер Томпсон, и ни один ветеринар в здравом уме даже помыслить не мог о том, чтобы приблизиться к его псу. Этот великан – которого все называли просто «псом Томпсона», – искрился от напряжения всякий раз, когда входил в клинику.

Однажды Альф гулял со своим джек-расселом Гектором по окрестным полям и вдруг увидел обманчиво добродушную морду «пса Томпсона», бредущего рядом со стариком. К его ужасу, Гектор принялся прыгать вокруг этого исполина. Огромный косматый пес не проявлял особого интереса к наскакивающему на него маленькому черно-белому комочку, но отец все же забеспокоился. Старик Томпсон заметил его испуг. «Не волнуйтесь, мистер Уайт, – прокричал он, – он ест только овчарок!»

18 апреля 1973 года в новом помещении «Майкл Джозеф» на Бедфорд-Сквер праздновали официальный выход «Не будите спящего ветеринара». Издательство было так довольно своим набиравшим все большую популярность автором, что не только устроило прием в его честь, но и подписало – двумя месяцами ранее – с ним договор на еще три книги, за которые ему выплатили аванс в общей сложности 5250 фунтов. Это было еще только начало, и сумма была сравнительно небольшой, но, учитывая неуклонный рост продаж на протяжении следующих нескольких лет, для Альфа Уайта это уже не имело большого значения.

Если твой отец внезапно становится знаменитым, ты получаешь кучу преимуществ, и одно из них в том, что тебя приглашают на великолепные приемы, где ты знакомишься с интересными людьми. На этих мероприятиях спиртное лилось рекой, и завязывались новые отношения. Тот прием по случаю публикации превзошел всякие ожидания. На нем присутствовали многие друзья семьи. Там были Дентон Петт (ставший потом прообразом незабываемого Гранвилла Беннета) и Брайан Синклер (Тристан, конечно же) со своими женами (Дональд Синклер остался управлять практикой), еще Эдди Стрейтон, а также моя будущая жена Джиллиан, которая пришла как лучшая подруга Рози. Джил, к несчастью, недооценила содержание алкоголя в напитках, которые лились в ее стакан бесконечным потоком, и остаток вечера провела в бессознательном состоянии в дамской комнате.

На следующий день, полная раскаяния, она написала самоуничижительное письмо с извинениями автору. Его ответ она сохранила как ценный сувенир.

Милая девочка, спешу заверить, что ваше чувство раскаяния совершенно излишне. Я уж извиняться передо мной, ветераном тысяч преждевременных исчезновений и стольких же мрачных и безнадежных рассветов, просто смешно. Вы описываете себя как «жалкую кучку в дамской комнате». Что ж, это описание вполне подходит и мне, только замените «дамскую» на «мужскую», или «дальнюю комнату в доме у друзей», или «заднее сиденье машины», или, в одном случае, «угол теннисного корта».

Позвольте мне также заверить вас, что люди, два часа хлеставшие шампанское, а потом набросившиеся на вино, скорее всего, не обратили внимания на ваше «ужасное поведение». Лично я помню все как в тумане.

Смутно припоминаю, что два человека из «Майкл Джозеф» произносили какие-то невразумительные благодарственные речи, а я, говорят, в ответ пролепетал несколько невнятных слов. Я честно не помню, как не помнят очень пьяный Тристан и большинство других.

Но я помню нашу встречу в самом начале, и это было чудесно!

Всего наилучшего,

Джеймс Хэрриот.

Джил получила еще один сувенир на память о том незабываемом вечере. Ларри, карикатурист, чьи блестящие иллюстрации украшают каждую главу в книгах Хэрриота, тоже присутствовал на приеме. Узнав, что Джил – врач, он нарисовал для нее карикатуру: игла на конце огромного шприца вонзается в не менее внушительный зад. Он набросал рисунок за несколько секунд, произведя ошеломляющее впечатление на Альфа. Для него рисование – как и математика – всегда оставалось тайной, покрытой мраком.

У меня же есть причины помнить тот вечер: тогда я впервые услышал «маниакальный смех» в исполнении Брайана Синклера, который так часто описывал нам отец. После приема мы, шатаясь, брели в сторону нашей гостиницы, и он дал себе волю. По улицам Лондона разносились зловещие первобытные вопли, и, слушая их, я был несказанно рад, что издает их всего лишь наш старый добрый «дядюшка Брайан». В душе он остался все тем же веселым озорником.

Четвертая книга, «Ветеринар за работой», вышла в 1974 году, на этот раз тиражом 20 000 экземпляров, и вновь имела большой успех. Читатель знакомится с невероятным Гранвиллом Беннетом, в главе 25 описывается деревенский матч по крикету на безнадежно покатой и неровной площадке. Альф, большой поклонник крикета, был очень горд, когда получил письмо от сэра Леонарда Хаттона, которого считал величайшим йоркширским и английским бэтсменом. Ему явно понравилась глава. В письме от 26 февраля 1976 года говорилось:

Только что прочитал вашу новую книгу. Позвольте отметить великолепное описание крикетного матча. Он напомнил мне пару моих ранних выступлений в Йоркшире.

Благодаря вам два мрачных февральских вечера наполнились весельем и радостью, спасибо большое. Я хорошо знаю людей, среди которых вы живете. У нас в крикете тоже такие встречаются.

Вот в чем основное преимущество Альфа. Его книги были не просто собранием рассказов о животных и ветеринарах. Истории из его практики служили фоном для описания самых разных занятий и событий, любой мог найти в его книгах что-то интересное для себя.

Альф продолжал писать, и с каждой книгой росла его уверенность в своих силах. В романе, отвергнутом в 1967 году, он уже пытался использовать ретроспективные вставки и вернулся к этому приему в двух своих следующих книгах – «Жаль, ветеринары не летают», которая вышла в 1976-м, и «Ветеринар в панике», которая появилась на полках магазинов в 1977-м. Он теперь пользовался таким успехом, что «Майкл Джозеф» выпустил в печать 60 000 экземпляров «Жаль, ветеринары не летают», и их смели с полок в мгновение ока.

В этих двух книгах Альф вспоминает о службе в ВВС, и его ретроспекции выполнены с гораздо большим мастерством, чем в его первой попытке. К тому времени он уже стал знаменитостью, и его книги попадали в списки бестселлеров через пару недель после выхода. Издание каждой новой книги служило катализатором для продажи предыдущих, и к середине 1970-х были проданы сотни тысяч экземпляров в твердом переплете и миллионы – в обложке.

Книги в мягкой обложке, само собой, продавались в больших количествах, чем дорогие издания в твердых переплетах. В 1970-х у «Майкл Джозеф», как и у других издательств того времени, не было постоянного партнера среди издательств, выпускающих книги в мягкой обложке. Они продавали права любым издателям литературы в бумажной обложке, – «Пенгуин Букс», «Пан Букс» и «Корги» были лидерами в этой области.

Поскольку книга в твердом переплете проводит на полках максимум шесть месяцев, сейчас издание в мягкой обложке, как правило, выходит через год, – часто совпадая по времени, если это плодовитый автор, с выпуском следующей книги в твердом переплете. Однако в 1970-х книги в твердых переплетах намного дольше находились в продаже, и так как доход от них был выше, чем от дешевых изданий, промежуток между их выпусками часто составлял два года.

Поэтому «Майкл Джозеф» не торопился заключать договор на «Если бы они умели говорить» с издателем литературы в мягкой обложке, и в итоге первые две книги они продали издательству «Пан Букс» в одно время. «Майкл Джозеф» и «Пан» подписали договор в июне 1972-го, через шесть месяцев после выхода «Это не должно было случиться с ветеринаром». Публикация отрывков и благоприятные отзывы не могли пройти незамеченными для «Пан Букс». Главную роль в заключении этого договора сыграл не кто иной, как Кларенс Паджет, тот самый издатель, который в 1969 году убедил Антею Джозеф рискнуть и издать «неизвестного ветеринара из Йоркшира».

В ноябре 1972 года «Пан Букс» выпустил две первые книги одновременно, тираж каждой составил 60 000 экземпляров. Как оказалось, «Пан» сделал правильный ход. На протяжении следующих лет продажи неуклонно росли, и к началу 1979-го Альф получил ни много ни мало шесть «Золотых Панов». Было продано больше миллиона экземпляров каждой из его первых шести книг в мягкой обложке, – в то время с этим рекордом мог сравниться только Ян Флеминг, автор невероятно успешной серии о Джеймсе Бонде.

Альфред Уайт всего добился сам, но никогда не забывал тех, кто помог ему достичь этого ошеломляющего успеха. Свою благодарность он выразил в посвящениях в своих ранних книгах.

Первую книгу он посвятил Эдди Стрейтону. Альф всегда помнил, что именно он познакомил его с бывшим директором «Коллинз» Джоном Моррисоном, который передал рукопись в издательство. Совет рецензента «Коллинз» Джулианы Уэдхем – переделать первоначальный роман в полубиографические истории из своей жизни – стал поворотным пунктом на его пути к успеху. Благодаря Джулиане Уэдхем в творчестве Джеймса Хэрриота появился волшебный компонент, придающий ему особую прелесть: тот факт, что его незабываемые рассказы основаны на реальных событиях.

Вторая книга посвящена братьям Синклерам. Альф был благодарен судьбе за то, что ему посчастливилось провести большую часть жизни в обществе этих колоритных личностей, поставлявших превосходный материал для его историй.

В третьей книге он выражает признательность своей жене. По-своему, Джоан помогала ему больше, чем кто-либо другой: она подтолкнула его к написанию первой книги, она убеждала его не сдаваться, когда он получал отказы от издательств, а самое главное – она обеспечивала ему счастливый и твердый тыл. Альф любил повторять, что писал книги не один, а «в кругу семьи». Джоан во всем поддерживала мужа, благодаря ей в семье царила атмосфера тепла и счастья.

Посвящение матери в четвертой книге в очередной раз говорит о бесконечной благодарности Альфа женщине, которая даже в те трудные годы в Йокере ни минуты не сомневалась в своем сыне и была твердо уверена, что он добьется успеха в этом мире. Естественно, она необычайно гордилась достижениями сына. Ее гордость была так велика, что она останавливала прохожих на улице со словами: «Знаете, кто я? Я – мать Джеймса Хэрриота!» Письма она больше не подписывала своим именем – Ханна Уайт, ставила просто «мать Джеймса Хэрриота».

Пятую книгу Альф посвятил своим любимым псам, Гектору и Дэну, и шестую – Рози, Джил и мне. Он выразил признательность тем, с кем, по его мнению, провел лучшие времена своей жизни.

К середине 1970-х книги Джеймса Хэрриота стали признанными бестселлерами в Великобритании, но не только поразительный успех в собственной стране приводил Альфа в изумление. Джеймс Хэрриот приобрел известность далеко за пределами Великобритании. Его книги широко продавались за границей, их перевели на многие языки мира, и вскоре он стал «самым известным ветеринаром в мире». Но именно одна страна, в которой Джеймс Хэрриот пользовался небывалой популярностью, вознесла его на вершину мировой славы. Нигде его так высоко не ценили, как в Соединенных Штатах Америки.

Глава 23

Как-то раз, в один из дней в конце 1970-х, я услышал шум, доносившийся из приемной на Киркгейт, 23. Работы с мелкими животными становилось все больше, и теперь основная часть наших доходов поступала именно от этого направления, поэтому полная приемная означала, что дела идут хорошо.

– Похоже, сегодня будет много работы, пап, – заметил я. – В приемной шагу ступить негде!

Отец выглянул за дверь и вернулся в кабинет с извиняющейся улыбкой.

– Не обольщайтесь, ребята, – сказал он. – Я насчитал двух хомяков, одного йоркширского терьера и сорок пять американцев!

Набеги туристов на нашу скромную клинику становились обычным делом. Джеймс Хэрриот пользовался огромной популярностью, и тысячи людей со всего мира стекались в Тирск, чтобы посмотреть на его ветеринарную практику. Они приезжали не только из Великобритании, но и из Европы, Канады, Австралии и даже из Японии, – но больше всего туристов было из Соединенных Штатов. Судя по всему, Джеймс Хэрриот стал знаковой фигурой на той стороне Атлантики.

Альфу Уайту всегда нравился американский народ. Его привлекали их открытая дружелюбность и любовь к жизни.

– Американцы такие же, как мы, – часто говорил он. – Другие народы отличаются от нас, а они – нет. Мне нравятся люди, похожие на меня!

Объемы продаж в Америке постоянно увеличивались, и Альф испытывал все больше симпатии к американцам.

Он всегда помнил, чем обязан этой стране, поэтому старался встретиться с каждым, кто проделал столь долгий путь, чтобы выразить ему свое восхищение. Эти нашествия могли помешать работе ветеринаров, поэтому он выделил два дня в неделю для встреч с посетителями и раздачи автографов. По средам и пятницам на Киркгейт выстраивались огромные очереди, особенно летом.

Эти встречи с читателями продолжались много лет, и мы все привыкли к толпам туристов, осаждавших нашу приемную. Я часто с изумлением наблюдал, с какими взволнованными лицами они пожимают руку моему отцу. Он был для них не просто писателем, творчеством которого они восхищались; он стал им другом, благодаря своим добрым, проникнутым любовью рассказам.

Альф, всегда считавший себя самым обыкновенным человеком, не мог понять этого поклонения. Он не раз говорил мне: «Вот он я, „заурядный“ ветеринар, а все эти люди съезжаются сюда, чтобы посмотреть на меня, будто я какой-нибудь новый мессия!» Среди приезжавших поклониться «святыне» на Киркгейт, 23 были его коллеги-ветеринары со множеством званий, стоявших после их имен. Альф говорил, что чувствует себя мошенником, когда они взирают на него с таким почтением. Несмотря на его недоумение, он действительно был особенным человеком, и многие, кому посчастливилось познакомиться с ним, считали эту встречу одним из лучших моментов в своей жизни.

Я испытывал огромное уважение к приезжавшим читателям. В большинстве своем они, понимая, что мы заняты делом, не врывались в клинику. Они просто подходили к зданию и фотографировали его. Те, кто входили внутрь, проявляли удивительную щедрость. Подписав для них книги, отец обычно предлагал внести пожертвования в «Благотворительный фонд Джерри Грина», приют для бездомных собак с отделением неподалеку от Тирска, которое он опекал. Иногда мы обнаруживали даже пятидесятифунтовую банкноту в маленькой красной коробочке. Ошеломляющий успех приносил выгоду не только Джеймсу Хэрриоту.

В обращении к Харрогитскому медицинскому обществу в 1974 году Альф попытался объяснить, почему американцы так восхищаются его работами: «Я думаю, американцам нравятся мои рассказы, потому что они тянутся к простым вещам, которых они в своем материалистическом и урбанизированном мире лишены: к старым неиспорченным йоркширцам и образу жизни, столь не похожему на их собственный».

Теплота, понимание и сочувствие Джеймса Хэрриота в отношениях как с пациентами, так и с людьми облагораживают его профессию, и многие поклонники его творчества, проехавшие тысячи миль, видели, что реальный человек именно такой – добрый, мягкий, благородный, – каким они его себе представляли.

Волны восхищения, хлынувшей с другой стороны Атлантики, могло и не быть. Как и с издательствами в Великобритании, вдело вмешался счастливый случай, и Джеймс Хэрриот занял прочное положение в Соединенных Штатах. Один человек приложил много сил для того, чтобы Джеймс Хэрриот завладел воображением американских читателей. Звали его Том Маккормак.

Маккормак был директором нью-йоркского издательства «Сент-Мартинз Пресс». Летом 1970 года он полетел в Лондон за книгами, которые могли бы хорошо продаваться в Соединенных Штатах. Он был готов на все, лишь бы раздобыть что-нибудь особенное, так как «Сент-Мартинз» еле держался на плаву. Если он не найдет первоклассного автора, способного изменить к лучшему положение издательства, фирму придется закрыть, и многие люди останутся без работы.

В Лондоне Маккормак договорился о встрече с Дэвидом Болтом из «Дэвид Хайгем Ассошиэйтс». Агент всегда старался заинтересовать американских издателей книгами, на которые они получали американские права, – в этом случае издатели несли ответственность перед автором за публикацию книги в Соединенных Штатах. Дэвид Болт обсудил с Томом Маккормаком нескольких клиентов агентства и вручил ему «Если бы они умели говорить», правда, не питая особых надежд, так как книга была очень британская и вряд ли могла понравиться американским читателям.

На тот момент «Если бы они умели говорить» вышла совсем недавно, и ее продажи еще не пустили волну по издательскому миру Лондона. Том Маккормак с неприязнью посмотрел на книгу: она была тонкая (американцы любят читать толстые книги, причем желательно об американцах, и в то время английские рассказы их не интересовали), к тому же ему не понравилась обложка, больше подходившая для детской литературы. Название понравилось Маккормаку еще меньше, а когда он узнал, что ее написал какой-то неизвестный ветеринар из Йоркшира, его интерес полностью испарился. Однако вежливость не позволила ему швырнуть книгу Дэвиду Болту, поэтому он положил скучный маленький томик в портфель и увез домой. За три года до этого работа Джеймса Хэрриота, всеми забытая, лежала в Лондоне, и такая же судьба постигла ее в Нью-Йорке. Целых три месяца она пролежала дома у директора, который ее даже не открыл.

Вероятно, Маккормак так бы и забыл о книге, но его жена Сандра однажды вечером решила ее почитать. Через некоторое время она высказала свое мнение:

– Ты должен это прочесть. И если ты, олух, не издашь эту книгу, я тебя убью!

После столь убедительного аргумента Маккормаку ничего не оставалось, кроме как прочитать книгу самому. С каждой главой его возбуждение возрастало, и он начал понимать, что у него в руках работа первоклассного рассказчика. Когда он дочитал книгу до конца, в его голове шевельнулась мысль: что, если это тот самый автор, которого он искал?

Шли недели, и мысль переросла в твердое убеждение: эту книгу должна прочитать вся Америка. Потом Маккормак не раз с благодарностью вспомнит угрозу жены в тот памятный вечер в Нью-Йорке.

Наша семья всегда восхищалась упорством, с которым Том Маккормак добивался издания этой первой книги. Он был убежден, что у него в руках потенциальный бестселлер, и был готов поставить всю свою карьеру на его успех. Он видел в Джеймсе Хэрриоте спасителя своей чахнущей фирмы, – но на его пути стояла огромная преграда.

Во-первых, книга была слишком тонкой: если он хочет завоевать Америку, то книга должна быть вдвое толще. В начале 1971 года его молитвы были услышаны. Маккормак связался с Клэр Смит из агентства «Гарольд Обер» в Нью-Йорке – американского отделения лондонского агентства «Дэвид Хайгем». Она тоже пыталась заинтересовать американских издателей книгой «Если бы они умели говорить», но без особого успеха. Клэр Смит рассказала Тому Маккормаку, что, по сведениям из Лондона, ветеринар написал еще одну книгу. Это были именно те новости, которых он ждал. Он немедленно заказал экземпляр книги в агентстве «Дэвид Хайгем». Она ему понравилась так же, как и первая, и Маккормак увидел, что обе книги можно объединить в одно издание.

Оставалась еще одна проблема. Том хотел, чтобы у книги был более определенный конец – ни во второй, ни в первой этого не было. Через «Дэвид Хайгем» он связался с Альфом и очень осторожно спросил, не напишет ли он окончание к книге – где Джеймс Хэрриот женится на Хелен, – чтобы придать истории законченный вид. Маккормак с тревогой ждал, что ответит на такую просьбу незнакомый ветеринар из далекого Йоркшира, но тот его не разочаровал. Альф, чрезвычайно воодушевленный перспективой издания его книг в Америке, с радостью согласился и, по словам Тома Маккормака, «написал три главы, мы получили и свадьбу, и медовый месяц, и счастливый конец».

Рози предложила название для новой книги – «О БОЛЬНЫХ созданиях – больших и малых», и по случайному стечению обстоятельств кто-то из «Сент-Мартинз Пресс» придумал похожее название: «О ВСЕХ созданиях – больших и малых». Альф хотел оставить название Рози, но Том предпочитал более традиционный вариант. Альф не стал спорить, и Том добился своего. Альфа немного удивил напор его нового американского издателя, но он был готов согласиться на любые условия ради издания книги в Америке. Потом, став знаменитым писателем и обретя уверенность, он твердо отстаивал свое мнение, когда Том хотел внести какие-нибудь изменения в его рассказы, но в первые годы он подчинялся требованиям.

Альфред Уайт не мог поверить в свою удачу, когда 17 сентября 1971 года подписал договор с «Сент-Мартинз Пресс» на издание «О всех созданиях – больших и малых». Но никто не предполагал, что эта подпись окажется судьбоносной.

Весь 1972 год Том Маккормак провел в бегах и суете. Ему пришлось преодолеть еще одно серьезное препятствие – убедить всех в «Сент-Мартинз Пресс», что воспоминания какого-то неизвестного ветеринара из далекого Йоркшира о первых годах своей профессиональной жизни имеют все шансы стать бестселлером. Коллег он, в конце концов, убедил, но потом ему пришлось добиваться поддержки продавцов книг. Он начал «кампанию уговоров, угроз и принуждения».

Маккормак бросил все силы на продвижение книги на рынке. Для начала напечатали шесть тысяч экземпляров первой главы и раздали избранным библиотекарям, книжным магазинам и обозревателям. Всем, кому не понравится книга, гарантировали вернуть деньги. В крупные магазины послали маленькие фигурки животных из слоновой кости, чтобы привлечь их внимание к книге. Том лично написал всем влиятельным рецензентам. В своих письмах он говорил, что книга оставляет «глубокое и приятное впечатление», а о Джеймсе Хэрриоте и его работе писал, что «он внушает любовь к жизни, и делает это весьма достоверно. За пятнадцать лет работы в издательском бизнесе еще ни одна книга не доставляла мне такого удовольствия».

Несмотря на энергичную рекламную кампанию, предварительные продажи шли вяло, и за две недели до выхода магазины купили всего 8500 экземпляров книги. Тем не менее, Том был убежден: если влиятельный критик прочтет ее и напишет хорошую рецензию, книга пойдет. Американским читателям стоит только начать «О всех созданиях – больших и малых», и они захотят еще. Ему нужно было только одно – чтобы кто-то посоветовал им эту книгу.

Маккормак поставил на карту все свое будущее. Провал книги, на которую он возлагал столько надежд, имел бы серьезные последствия и для него, и для его компании. Приближался день публикации. Том Маккормак скрестил пальцы и ждал.