Текст книги "Фурия Курсора (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

Инфекции были непростой задачей, требующей изрядной тонкости, четко контролировать действия своей фурии, и силы, чтобы бороться с вторгнувшейся лихорадкой. Это редко занимало больше, чем полчаса, чтобы разобраться с подобной раной.

Исана послала Рилла в ванну, чтобы фурия окружила Линялого своей силой. Чувства Исаны, расширенные за счет фурии воды, обычно ощущали присутствие инфекции, как небольшое, зловеще тепло. Воздействие было неприятным, но терпимым, сравнимым с жаром в случае долгого пребывания на солнце.

Но рана Линялого была другой. Как только фурия коснулась раны больного, Исана почувствовала ее, как жгучее пламя, жарче, чем печь, и она рефлекторно дернулась назад.

Линялый застонал в своем сне и осел на дно. Он был в тисках лихорадочного забытья. Она чувствовала сумбур в его сознании, воспринимая, как серию вспышек то одной эмоции, то другой, но ни одна из них не задерживалась достаточно надолго, чтобы распознать ее. Исана сжала челюсти.

Затем, снова сфокусировавшись на Рилл, она отправила свои чувства обратно в воды ванны и потянулась к раненой руке Линялого.

Когда она дотронулась до раны, она чувствовала каждую мышцу его тела, вдруг ставшую жесткой, пульсирующий, злой огонь инфекции от гарового масла проложил путь в ее сознании. Она оградилась от боли, переключив все свои мысли и ощущения на борьбу с пораженным участком.

Она тут же увидела, почему Верадис посчитала это лечение трудным и опасным. Инфекции жили собственной жизнью и Исана столкнулась с несколькими различными разновидностями, пытавшимися распространяться по телу жертвы, как свободные люди из стедгольда, войдя в новые дикие места, пытаются их покорить.

Хотя гаровая лихорадка, это конечно не стедгольд поселенцев. Это скорее Легион, орда, цивилизация маленьких разрушительных созданий. Именно поэтому был такой неприятный жар, гораздо более интенсивный и болезненный.

Лихорадка разрушала руку Линялого, разъедая ее вены и артерии, прокладывая путь через сухожилия и узлы мышц к костям.

Если бы Исана попыталась действовать как обычно, пытаясь разрушить непосредственно очаг инфекции, это разорвало бы руку Линялого, инфекция распространилась бы по всему телу, сохраняя концентрацию и болезненность, он наверняка испытал бы шок и умер. Она не могла просто взять и разрушить очаг.

Напротив, ей придется взять в осаду ту крепость, которую инфекция сотворила для себя из раны. Отбирая у нее дюйм за дюймом, она должна будет постепенно отщипывать по кусочку от концентрированной инфекции, прогонять их через кровь достаточно малыми дозами, чтобы тело Линялого смогло с ними справиться.

Как только она начнет это делать, ей придется одновременоо осуществлять давление на основную массу инфекции, сохраняя ее от разделения на крупные куски, которые могли появиться в результате ее действий.

Но очаг инфекции был огромным. На то, чтобы закончить работу, у нее уйдет несколько дней, и всё это время болезнь будет продолжать расти и пытаться рапространиться. Если она будет работать слишком быстро, высвобождая слишком большие дозы инфекции, тело Линялого не сможет с ними справиться, и инфекция распространится со смертельными последствиями.

Если она будет работать медленно, разрушая маленькие кусочки, лихорадка будет распространяться быстрее, чем ее можно будет уничтожить. И все это время она будет вынуждена терпеть боль и пытаться сохранить концентрацию на ее задаче.

Это казалось почти невозможным. Но если она позволит себе поверить в это, то она ничем не сможет ему помочь.

Джиральди был прав. Исана предпочтет потерять свою собственную жизнь, чем стоять в стороне и наблюдать, как умирает ее друг.

Исана сжала пальцы на руке Линялого и приготовилась вызвать Рилл. Она закрыла глаза и постаралась не обращать внимания на звуки барабанов и горнов, отдаленные крики раненых и умирающих.

Исана вздрогнула. По крайней мере, Тави был в безопасности и вдалеке от этого безумия.

Глава 24

Дальнейший путь к Калару не был ни быстрым, ни легким. Каждый день требовались тяжелые усилия со стороны Рыцарей Воздуха, чтобы держать экипаж в воздухе и двигаться не поднимаясь более, чем на несколько сотен футов от земли. Это была изнурительная работа.

Летунам был необходим перерыв каждый час или около того, и через три дня Амара и Леди Аквитейн начали по очереди участвовать в перемещении экипажа, чтобы дать Рыцарям возможность отдохнуть. Каждый вечер, после еды, они разрабатывали план по спасению заложников.

Небо покрылось низкой, рычащей облачностью, постоянно раздавался гром и сверкали молнии, хотя дождя не было. В некоторых местах, в разрывах облаков вниз спускался смертельный алый туман.

Однажды, в попытке подняться выше в надежде на то, что это сделает их путешествие быстрее, Амара поняла, что они случайно залетели в красный туман, и она увидела как смертоносные существа начинают конденсироваться из него.

Амара заставила экипаж резко нырнуть вниз прочь из облаков, и никто не пострадал, но после этого они не осмеливались летать намного выше, чем кроны деревьев, чтобы существа не смогли опять атаковать их.

Следуя указаниям Амары, они прервали своё путешествие за два часа до захода солнца, экипаж опустился в массиве настолько густого леса, что Леди Аквитейн пришлось приземлиться первой и воспользоваться силой её фурий, чтобы заставить ветви древних деревьев раздвинуться и экипаж мог приземлиться.

Задыхаясь от усилий и усталости, Амара отцепила сбрую от экипажа и села, прислонившись спиной к стенке экипажа. После стольких дней путешествия, установка лагеря вечером уже стала рутиной и не требовала каких-либо дополнительных приказов.

Она и трое других, несших повозку, присели отдохнуть, в то время как остальные устанавливали тент, готовили еду, добывали воду. К собственному стыду, она уснула, сидя напротив паланкина, и не просыпалась, пока Бернард не тронул ее плечо и положил ей на колени металлическую походную тарелку с едой.

Тепло, исходящее от тарелки на коленях и ркуи Бернарда на ее плече, пробудило множество довольно приятных, но несвоевременных воспоминаний. Она перевела взгляд с руки мужа, такой теплой, сильной и довольно… опытной, на его лицо.

Глаза Бернарда сузились, и она увидела в его глазах ответный огонек.

– Чудесный взгляд, – пробормотал он. – Мне всегда нравится видеть его в твоих глазах.

Амара почувствовала, как губы ее растягиваются в томной улыбке.

– Ммм, – прогрохотал Бернард, – Так то лучше.

Он сел возле нее , с тарелкой в руках, и аромат пищи вдруг пронесся через нос и рот Амары, и ее желудок отреагировал с такой же безумной, животной страстью, как и она сама, когда находилась возле Бернарда.

– Свежее мясо, – сказала она, после третьего или четвертого жадного укуса.

– Оно свежее, а не это ужасное сушеное мясо, похожее на веревку.

Она съела еще, хотя жареное мясо было довольно горячим и обжигало ей нёбо.

– Оленина, – согласился Бернард. – Мне повезло сегодня.

– Если бы ты еще выследил булочную и добыл свежий хлеб, – поддразнила она.

– Я видел одну, – сказал серьезно Бернард, – но ей удалось уйти.

Она улыбнулась и легонько толкнула его плечом.

– Если ты не можешь достать для меня хлеба в самой глухой части леса, то в чем же ты тогда хорош?

– После ужина, – сказал он, ловя ее взгляд, – можем прогуляться. И я тебе покажу.

Сердце Амары забилось быстрее, и она проглотила следующий кусок оленины с волчьим голодом, не глядя по сторонам.

Она вытерла сок уз уголка рта пальцем, облизала его и сказала.

– Посмотрим.

Бернард рассмеялся тихим, низким смехом. Он какое-то время изучал остальных, расположившихся у огня, и спросил:

– Думаешь, этот план сработает?

Она задумалась, не переставая жевать.

– Пробраться в город, даже если это цитадель, – довольно просто. Выбраться из него – проблема.

– Угу, – сказал Бернард. – Курсор должен уметь врать получше.

Амара состроила гримасу.

– Я беспокоюсь не о Каларе, его рыцарях, его Легионах или его Бессмертных, или его кровавых воронах.

– Ты не беспокоишься? – уточнил Бернард, – я так да.

Она помахала рукой, – Мы можем все распланировать и разобраться с ними.

Глаза Бернарда дернулись к костру и вернулись обратно к Амаре. Он взглянул на нее вопросительно.

– Да, сказала она, – Наш план зависит от Ладьи. Я думаю, она искренна с нам, но если она решит нас предать – нам конец. А во время отступления мы будем зависеть от Леди Аквитейн.

Бернард соскреб остатки еды в тарелке вилкой.

– И та, и другая – враги нам.

Его верхняя губа дернулась и он тихонько прорычал, – Ладья пыталась убить Тави и Исану. Леди Аквитейн использует мою сестру для достижения своих целей.

– Когда ты так говоришь, – сказала Амара, стараясь говорить тихо, – этот план выглядит…

– Безумным? – предположил Бернард.

Амара пожала плечами, – Возможно. Но у нас есть несколько вариантов.

Бернард хмыкнул, – Всего то делов, раз плюнуть.

– Всего то, – повторила Амара, – В сравнении с нашими союзниками силы Калара кажутся представляющими не самую большую угрозу.

Бернард выдохнул, – Если переживать об этом, это все равно не поможет.

– Нет, – сказала Амара, – не поможет.

Она вернулась к тарелке с едой. Когда она закончила, ее муж принес вторую тарелку, сходив за ней к костру, где ужинали остальные, и она приступила к ней с не меньшим аппетитом, что и к первой.

– Это отнимает много сил? – тихо спросил Бернард, смотря на нее, – заклинать фурий воздуха?

Она кивнула. Она разломала засушеный хлеб и опустила в тарелку, чтобы он хоть немного пропитался жидкостью и стала чередовать куски хлеба с кусками мяса.

– Это не кажется тяжелым во время заклинательства. Это накрывает позже, – она кивнула в сторону огня, – Парни Леди Аквитейн испытывают втрое большие нагрузки.

– И ты должна тоже? – спросил Бернард.

Она пожала плечами. – Я в порядке. Я легче, чем они. Но при этом поднимаю не намного меньше.

– В смсысле, ты сильнее чем они? – пробормотал Бернард.

– Почему ты спрашиваешь? – спросила Амара.

– Леди Аквитейн не отдыхает ни секунды.

Амара поморщилась. Она снова вспомнила о возможностях леди Аквитейн.

– Да, я сильнее чем они. С Циррусом я могу поднимать больше, и с меньшими усилиями, относительно своего веса. Фурии леди Аквитейн ограничены скорее ментально, чем физически.

– Это как?

– Ее фурии неустойчивы, непостоянны. Она не фокусируется ни на одной из них надолго, как ты или я. Поддержание полета требует постоянной концентрации. Для леди Аквитейн это просто. Еще больше концентрации требуется для того чтобы поддерживать вуаль, скрывающую нас от чужих глаз.

– Ты так можешь?

– Да, но пока я это делаю – я едва могу идти. И это куда утомительнее чем полет. Леди Аквитейн способна делать и то и другое – одновременно. Это далеко за пределами моих способностей и сил.

– Но в полете ты сильнее. Она едва смогла за тобой поспевать, когда мы вчера ныряли сквозь облако.

Амара слегка улыбнулась.

– У меня было куда больше практики. Я летаю каждый день и у меня всего одна фурия. Ей же приходится делить свое время для упражнений во множествах дисциплин. Но занимается она этим намного дольше чем я, так что общие навыки и способность к концентрации у нее куда лучше моих. Если бы она столько же летала сколько я – она бы круги вокруг меня нарезала – даже если бы ее фурии были также сильны как Циррус – а это не так – они сильнее.

Бернард покачал головой и задумался.

– Все эти фурии, навыки, возможности – а она вместо этого тратит свое время на заговор против трона.

– Не одобряешь?

– Не понимаю., – уточнил Бернард, – Долгие годы я был готов отдать что угодно за дар повелителя воздуха.

– Все хотят летать, – сказала Амара.

– Возможно. Но я хотел лишь иметь возможность противостоять штормовым фуриям когда они атакуют стедгольд. Каждый раз Тана и Гарадос посылали одного вниз. Это угрожало моим людям, портило урожай, ранило или убивало скот, убивало дичь – и делало это со всеми стедгольдами в долине. Мы многие годы пытались найти достаточно сильных повелителей воздуха, но они дорого стоят, и я не смог найти ни одного, кто согласился бы работать за те деньги, что мы готовы платить.

– Итак, – сказала Амара, кротко глянув на него,

– Все твои скрытые мотивы стали явными.

Бернард улыбнулся. Ей нравилось, как он смотрит когда улыбается.

– Возможно ты могла бы рассмотреть это предложение после отставки.

Он заглянул ей в глаза.

– Ты нужна нам. Я хочу чтоб ты была здесь. Со мной.

– Я знаю, – шепнула она. Она попыталась улыбнуться, но не была уверена в результате.

– Возможно однажды.

Она взяла его руку и положила себе на живот.

– Возможно. Однажды. Скоро.

– Бернард, – сказала она тихо, – Да.

Она заглянула ему в глаза.

– Возьми меня. На прогулку.

Она опустила веки, а его глаза сияли. Он попытался сохранить нейтральное выражение лица, и вежливо кивнул.

– Да, моя леди. Как вам будет угодно.

Глава 25

Макс удивленно моргнул и недоверчиво спросил Тави, – Ты его взял?

Тави ухмыльнулся ему и бросил тяжелый мешок зерна в повозку снабжения.

– Она была вне себя из-за своего кошелька. Она не переставла жаловаться Цирилу, что где-то его потеряла, – Макс шлепнул себя по лбу, – Конечно! Ты его подрезал и подкупил Фосса и Валиара Маркуса, чтобы они позволили тебе ехать.

– Только Фосса. Я думаю он сам отстегнул Маркусу.

– Да ты, мать твою, вор! – сказал Макс, не без доли восхищения.

Тави забросил еще один мешок в фургон. Место оставалось еще только для пары мешков, и доски фургона стонали и скрипели от тяжести.

– Я предпочитаю считать себя человеком, который превращает минусы в плюсы.

Макс фуркнул.

– Недалеко от истины. – Он искоса взглянул на Тави. – Как много там было?

– Моя зарплата за несколько лет.

Макс поджал губы.

– Какая удача. И какие у тебя планы на то, что осталось?

Тави фыркнул и забросил последний мешок в фургон. Его нога побаливала, но уже не сильно.

– Я не дам тебе взаймы, Макс.

Макс вздохнул.

– Блин. Всё?

Тави захлопнул двери повозки.

– Надеюсь, что да.

– Да там еды – целому Легиону на месяц хватит.

Тави хмыкнул.

– Этого хватит разве что одному подразделению. На неделю.

Макс присвистнул.

– Никогда ничего не понимал в логистике. – Сказал он.

– Не сомневался.

Макс фыркнул.

– Сколько денег осталось?

Тави залез в карман и бросил Максу шелковый кошель. Макс поймал его и беззвучно потряс.

– Немного, – сказал Тави бесстрастным голосом, – Не так много монет, сделанных в Антиллусе, гуляет по Легиону, поэтому я избавляюсь от них понемногу за раз.

Он вернулся из темноты к большому стедгольдовскому сараю и купил зерно у общительного Стедгольдера, котрый согласился продать излишки зерна Легиону, особенно учитывая, что Тави предложил на двадцать процентов выше стандартных расценок Легиона, любезно используя кошелек Леди Антиллус.

Он заплатил человеку оговоренную цену и вернулся в фургон. Макс поднял шелковый кошелек и отдал его наконец, с несчастным видом немного встряхнув перед броском. Тави поймал кошелек.

И что-то щелкнуло о его нагрудник.

Тави вскинул руки, нахмурившись, и Макс застыл на месте.

– Что?

– Я думаю, что-то есть в кошельке, – сказал Тави. – Я слышал как оно ударилось о мою броню. Можешь мне посветить?

Макс пожал плечами и оторвал немного ткани от завязок мешка в фургоне. Он потер ткань пальцами, и слабый огонь, лизнув ткань, пробудился к жизни.

Невосприимчивый к жару он опустил горящую ткань и держал её в нескольких футах над землей.

Тави наклонился, щурясь, и увидел отражение от гладкой поверхности в свете импровизированной свечи. Он достал небольшой камень, размером с ноготь ребенка, и поднес его ближе к свету.

Хоть камень и не был огранен,он был прозрачен, словно драгоценный, и имел такой сверкающий красный цвет, что, казалось, был влажным. Это напомнило Тави большую, свежепролитую каплю крови.

– Рубин? – Спросил Макс, поднеся пламя поближе.

– Нет, – ответил Тави нахмурившись.

– Кровавник?

– Нет, Макс, – Сказал Тави хмурясь, глядя на камень. – Твоя рубашка в огне, – сказал он рассеянно.

Макс моргнул, потом хмуро посмотрел на пламя которое распространилось на полотнище его рубашки. Он раздраженно взмахнул запястьем и пламя внезапно умерло.

Тави почувствовал запах дыма исходящего из ткани в наступившей темноте.

– Ты когда нибудь видел такие камни как этот, Макс? Может твоя мачеха создавала их?

– Не знаю, – сказал Макс. – Это что то новенькое.

– Такое чувство, что раньше их видел, – пробормотал Тави. – Но вороны побери, не могу вспомнить где.

– Может быть он чего-то стоит, – сказал Макс.

– Может, – сказал Тави. Он сунул камень обратно в шелковый кошелек и крепко завязал его.

– Пошли.

Макс взобрался в повозку, подхватил вожжи и привел ее в движение. Тави вскочил рядом с ним, и едва ползущий фургон начал свой десятимильный путь обратно к Элинарху – месту стоянки Первого Алеранского.

Путь от тренировочного лагеря к мосту через полноводный, могучий Тибр занял у них семь долгих, напряженных дней.

Фосс, единожды честно подкупленный, держал Тави "под наблюдением" до тех пор, пока его нога не зажила. Леди Антиллус это определенно не нравилость, но, поскольку она сбросила ответственность на Фосса, она ничего не могла с этим поделать, не продемонстрировав свою враждебность к Тави, что было недопустимо для офицера Легиона, который должен быть беспристрастным.

Тем не менее, Фосс не оставлял Тави без дела. Бардис, раненый Рыцарь, спасенный Леди Антиллус, нуждался в постоянном внимании и уходе.

Дважды во время перехода Бардис просто переставал дышать. Фоссу удавалось спасти молодого Рыцаря, но только потому, что Тави замечал это.

Рыцарь так и не смог полностью прийти в сознание в пути, поэтому его нужно было кормить, мыть и поить как ребенка.

Когда он впервые присел рядом с раненым Рыцарем, то был удивлен тем, насколько молодо тот выглядел. Без сомнения, Алеранский Рыцарь должен был быть выше, шире в плечах и груди, с более густой растительностью на лице и более развитой мускулатурой, нежели этот юноша.

Бардис выглядел как… больной, несформировавшийся ребенок. И это немедленно вызвало неожиданный всплеск заботливости у молодого Курсора. К своему собственному удивлению, он приступил к своим обязанностям по уходу за Бардисом без жалоб и сожалений.

Позднее он осознал, что Бардис не был так уж молод для того, чтобы быть Рыцарем. Тави был всего лишь на пять лет старше.

Он знал мир намного лучше, чем этот мальчик, повидал намного больше ужасов в своей жизни и наконец добрал те фунты и дюймы, которых ему всегда не хватало.

Всё это было причиной того, что молодой Рыцарь выглядит намного меньше и моложе. Всё зависило от точки зрения.

Тави внезапно осознал, что он уже не ребенок, подсознательно ожидающий, что те. кто старше и сильнее его, должны помочь и защитить его. Теперь он был тем, кто сильнее и старше, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как принять свои обязанности и исполнять их, не пытаясь избежать этого.

Он не знал, когда произошли эти перемены в его мировоззрении, и, хотя они и могли казаться незначительными в некоторых аспектах, на самом деле являлись более серьезными и значимыми.

Это означало, что он, скорее всего, больше никогда не будет тем ребенком, которому требуется защита и поддержка. Настало время предоставлять это другим, так же как это когда-то было предоставлено ему.

Поэтому он заботился о бедном Бардисе и большую часть перехода проводил в раздумьях.

– Какой-то ты угрюмый в последнее время, – произнес Макс, нарушая тишину, пока фургон катился вниз по тропе – пути, проторенному частым использованием, а не фуриями. – Ты за всю дорогу ни слова не произнес.

– Думаю, – ответил Тави. – И стараюсь не привлекать внимания.

– Как селедка?

– Бардис, – поправил его Тави. – Фосс сказал, что он будет в порядке, сейчас мы остановились и сможем заботиться о нем более тщательно. – Он покачал головой. – Но он, возможно, больше не сможет ходить. И я не уверен в том, что он сможет пользоваться правой рукой. Он отдал свой долг Империи своим телом, Макс. Не называй его селедкой.

Мрачный красный огонь играл в грозовых тучах, одна из лошадей нервно переступала с ноги на ногу. Тави увидел, как Макс кивнул.

– Ты прав. – Согласился он серьезным голосом.

Мгновением позже Макс сказал:

– Магнус говорит, что Калар сделал свой ход. Что он идет в наступление с четырьмя дополнительными Легионами. Что если они возьмут Церес, то дойдут до Алеры Империи. Что, на мой взгляд, не имеет смысла. Легионы Плацидуса отшвырнут их городских стен и порвут на кусочки.

– Плацидус не выступает, – сказал Тави.

– Конечно, нет! Я его знаю. Его не очень-то заботит вся остальная часть Империи, но измены он не допустит. Он будет биться.

– Он не двигается. – сказал Тави, – вообще, согласно последней – и единственной – депеше, полученной от Первого Лорда, хотя там и не сказано почему.

– Это было неделю назад, – сказал Макс.

Тави кивнул, глядя на небо.

– Откуда бы ни пришел этот шторм. он нейтрализует Рыцарей Воздуха как посыльных. Первый лорд и Высшие Лорды могут общаться через реки, но они прекрасно знают, что послания, переданные таким способом, могут быть легко подслушаны.

– Или еще хже, – сказал Макс, – исказить сообщение по пути.

– Они могут так делать?

– Это возможно, – сказал Макс. – У меня пока не получается. Это слишком тонкое мастерство. Но мой отец может. Так же как и моя мачеха.

Тави закрепил этот факт в памяти на будущее.

– Как думаешь, Церес выстоит?

Макс помолчал какое-то время перед тем, как ответить.

– Нет. Церес не солдат. Он уже довольно стар, и у него нет наследника, который мог бы помочь в бою. – Его голос приобрел оттенок сожаления. – У его дочери Верадис есть талант, но проявляется он больше в целительстве. А еще она холодная как рыба.

Тави невольно улыбнулся.

– Симпатичная?

– Очень.

– Отшила тебя, да?

– Раз сто! – Тон Макса снова стал мрачным. – Калар – это целая силовая станция. Даже мой отец так считает. И этот вертлявый ублюдок Бренсис смог одурачить меня, на самом деле он намного сильнее. Цересу их не одолеть. И если Первый Лорд будет вынужден бороться с ним, ему придется повернуться спиной к Аквитейнам. Он в ловушке.

Повисла тишина. Тави наблюдал за молнией, танцующей меж облаков.

– Мне кажется, я должен был привыкнуть к этому.

– К чему?

– Чувствовать себя очень маленьким, – сказал Тави.

Макс разразился смехом.

– Маленьким? Вороны, Тави. Ты сорвал перевороты, организованные двумя самыми влиятельными Высшими Лордами в Империи. Дважды. Я не знаю никого, к кому слово "маленький" подходит меньше всего.

– Удача. – Сказал Тави. – По большому счету, мне повезло.

– Не без этого, – согласился Макс. – Но это не всё. Чувак, если бы у тебя были фурии…

Макс внезапно умолк и проглотил окончание предложения, но Тави всё равно ощутил привычный всплеск разочарования и тоски.

– Извини, – сказал Макс секундой позже.

– Забудь.

– Ага.

– Я хотел бы, чтобы мы могли сделать хоть что-то, – сказал Тави.

– Что-то. Мы застряли здесь, в самой дальней части нигде, пока Империя борется за существование.

Он махнул рукой.

– Я прекрасно понимаю, что этот Легион еще не готов сражаться. И никто не уверен, что среди множества собранных со всех уголков Империи рядовых и офицеров можно добиться доверия. Но я хотел бы, чтобы мы могли сделать хоть что-то, кроме как торчать тут и тренироваться и, – он прислонил голову к фургону, – заниматься закупками.

– Я тоже, – сказал Макс. – Но не могу сказать, что мы наслаждались бы битвой, если бы были там. Этот Легион долго не продержался бы. Стеречь мост в Гаррисоне, конечно, скучно, но нас, по крайней мере, не убьют.

Тави хмыкнул и снова замолчал. Огни города Элинарх, так же как и огромный освещенный пролет моста, наконец стали отчетливо видны

Несколько сотен ярдов спустя волосы на шее Тави встали дыбом.

Макс не был чрезвычайно опытным заклинателем воды, но базовые навыки у него имелись, Тави понимал, что Макс почувствовал внезапный всплеск его беспокойства. Он почувствовал, как Макс напрягся рядом с ним.

– Что? – прошептал Макс.

– Не уверен, – ответил Тави, – кажется я что-то слышал.

– Я просто не понимаю, Алеранец, – раздался голос меньше, чем в ярде от головы Тави. – Камни и рыбы слышат лучше. чем ты.

Тави дернулся, выхватывая клинок из за пояса. Макс отреагировал еще более стремительно, крутанувшись и выставив руки, в сторону голоса, чтобы ударить энергией фурии.

Красная молния осветила пространство на пару вдохов и Тави увидел улыбку Китаи, когда рука Макса пролетела буквально в дюйме от нее. Она сидела сверху мешков с зерном, и была заметна только бледная кожа ее лица под капюшоном плаща.

Она была одета в те же лохмотья, в которых Тави видел ее последний раз, только повязка для "слепых" свободно болталась на шее. К счастью, запах с того раза не сохранился.

– Кровь и вороны. – сплюнул Макс. Лошади нервно танцевали, заставляя повозку крениться, и ему приходилось сдерживать их.

– Посол?

– Китаи, – сказал Тави, теперь понимая, откуда взялось его странное инстинктивное ощущение. – Что ты здесь делаешь?

– Присматриваю за тобой, – сказала она, изгибая бровь. – Это же очевидно.

Тави одарил ее спокойным взглядом. Китаи улыбнулась, прильнула к нему и уверенно поцеловала его в губы.

Сердце Тави готово было выпрыгнуть из груди, он почувствовал, что задыхается. Он неосознанно запустил руки под ее плащ, чтобы оказаться еще ближе к ее телу, но Китаи издала довольный звук секунду спустя и медленно отстранилась от него. Тави смотрел в ее экзотические глаза и старался не обращать внимание на внезапный огонь страсти, бушевавший в его теле.

– Никакой справедливости в этом мире, – вздохнул Макс. – Середина ночи, середина забытого всеми нигде, и ты единственный – с женщиной. – Он усмирил лошадей. – Я буду неподалеку. Увидимся утром.

Китаи тихонько, озорно рассмеялась.

– Твой друг мудр. – И ее улыбка погасла. – Но я прибыла сюда не для того, чтобы наслаждаться друг другом, Алеранец.

Тави изо всех сил старался укротить голод, вызванный поцелуем, и привести мысли в порядок.

Китаи могла изящно переключать свои мысли с одного на другого, но Тави не обладал этим талантом – и хотя он видел выражение сеорьезной озабоченности, ему понадобилось около трех ударов сердца, до того, как задать вопрос, – Что случилось.

– Кое-кто приехал в лагерь, – сказала ему Китаи, – он утверждал, что у него сообщение для Капитана Цирила, но охранники отправили его прочь с предложением вернуться утром. Он сказал им, что это важно, что нужно разбудить капитана, но они не поверили ему и …

– И что? – прервал ее Макс. – Так случается все время. Практически каждый посланник считает, что мир рухнет, если он тут же не доставит послание. А даже капитанам Легиона необходимо иногда спать. Никто не хочет быть тем, кто поднимет его с кровати.

Тави нахмурился. – В мирное время, – сказал он тихо, – но сейчас война, Макс. Капитану нужна вся информация, которую он может получить, мы и так практически слепы. Цирил оставил приказ, чтобы любого посланника немедленно представляли ему.

Тави свел брови и посмотрел на Макса, – Вопрос в том, почему они не следуют этому приказу?

– Это еще не все, – сказала Китаи, – когда посланник ушел, охранники последовали за ним и …

– Что? – выпалил Макс и его мысли понеслись, – Макс, кто сегодня несет дежурство на воротах?

– Центурия Эрасмуса. Восьмое копье, я думаю.

– Кровавые вороны, – мрачно сказал Тави. – Они из Калара. Они собираются убить его и перехватить сообщение.

Китаи зарычала в отчаянии и зажала одно рукой рот Тави, а второй – Макса.

– Во имя Единственного, Алеранцы, закройте рты и дайте же мне договорить.

Она склонилась к ним, глаза сверкали от напряжения.

– Посланник. Это был Эрен.