Текст книги "Тени зимы (ЛП)"

Автор книги: Джиллиан Брэдшоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Спасибо, мне и правда лучше, – сказала я, тщательно следя за своим голосом. – Глупость, конечно, не следовало позволять всяким пустякам меня расстраивать. – Я сказала все, что хотела и собиралась дальше говорить либо о книгах, либо о политике, но под его озабоченным взглядом неожиданно для самой себя выпалила: – О, Бедивер, я хочу ребенка!

Он подскочил, как ужаленный, хотел было подойти, но остановился. Я прижала руки к лицу и некоторое время просидела так.

– Не обращайте внимания! Это от усталости. Войны, переговоры, заговоры… Иногда хочется побыть просто женщиной. Сама знаю, эта жизнь не по мне, но ребенка все-таки хочется. Если бы у Артура был сын… если бы у него был сын от меня, было бы кому унаследовать Империю, когда нас не станет. Это был бы мой собственный ребенок, понимаете?

– Прошу вас, тише! – Бедивер подошел и неловко похлопал меня по спине изуродованной рукой. И от этой простой ласки я разрыдалась, и захлебывалась слезами, прислонясь к его плечу. Мне было и горько, и стыдно, но я никак не могла остановиться.

Через некоторое время я все-таки отстранилась от Бедивера и вытерла глаза. Он стоял, облокотясь на стол, все еще слегка приобнимая меня за плечо, и с беспокойством наблюдал за мной. Я нащупала чащу с вином и сделала глоток, потом еще один, и сумела улыбнуться

– Простите меня, – проговорила я. – Глупая истерика. Надеюсь, больше не буду.

– Моя леди! – воскликнул он. – Видит Бог, на ваших плечах вся тяжесть Камланна: странно ли, что иногда вы устаете? Для меня большая честь, что вы выбрали меня, чтобы поговорить. – Я усмехнулась, снова вытирая глаза. – Поистине, это большая честь! – с какой-то преувеличенной, как мне показалось, пылкостью сказал он. – Не вините себя, благородная леди. Всех тяготят заботы, но ваши тяжелее прочих.

– Только никто по этому поводу не рыдает.

– И то правда. Воинам приходится соглашаться с вашими решениями, когда вы отнимаете меч из-за какой-нибудь банальности или глупой шутки. Наверное, многие предпочли бы, чтобы вы рыдали.

Я засмеялась, хорошенько вытерла лицо, а потом вытерла руки о платье.

– Вашему плащу досталось, благородный лорд. Не каждый ливень его так вымочит.

Он взглянул на влажное пятно на плече и улыбнулся так, словно внутри у него вспыхнул яркий свет. Я решительно встала.

– Надо идти, добрый лорд. Посол Эльмета ждет, что мы с ним обсудим размер дани на следующий год. А до этого разберусь с просителями. Мы уже поплакали. Теперь нам предстоит расставание, как истинным влюбленным. По крайней мере, так поется в балладах. Благодарю за вино и за то, какое интересное применение вы нашли для собственного плеча.

– Ваш слуга, миледи, – серьезно ответил Бедивер. Он открыл мне дверь и проводил к выходу. Остановившись на пороге, добавил: – Миледи, вам следует меньше требовать от себя и не наваливать на себя столько работы.

– Легче посоветовать, чем сделать, лорд Бедивер. Это касается и прочих ваших добрых советов. Но я вам благодарна.

Его озабоченный взгляд я чувствовала спиной до самого Зала. Конечно, мне было стыдно, что он видел мою слабость. И все-таки на душе полегчало. Иногда полезно поплакать: потом легче сосредоточиться на деле. Да и разделенное горе – уже полгоря. Но мне хотелось поговорить об этом с Артуром. Хотя ему хватает своих забот. А о том, что у нас нет детей, мне почему-то никогда не удавалось с ним поговорить. Конечно, это наше общее горе, но причиной его все-таки была и оставалась я. Тут Мордред был прав.

На следующий день случилась еще одна ссора, едва не кончившаяся плохо, но после нее Камланн несколько поутих. Нет, никаких серьезных решений не последовало, просто Артур разослал самых скандальных воинов в разные стороны. Один небольшой отряд сопровождал обоз с материалами для ремонта дамбы в Саксонском королевстве Восточных англов, а другой отправился в Дайфед, разбираться с какими-то спорными землями. Мордред остался в Камланне. Конечно, мы не думали, что он оставит свои затеи.

На вторую неделю мая из Малой Британии вернулся Гавейн. Боже, но в каком виде! Больной и измученный до последней крайности. Переговоры с Максеном прошли именно так, как я ожидала: удалось согласовать пару второстепенных вопросов, но вместо них появились еще пять. Более того, Гавейну стоило немалого труда избежать нескольких поединков с явными провокаторами Максена. Если бы дошло до дела, Гавейн, конечно, вышел бы победителем, и в тот же миг оказался бы побежденным. Максен немедленно выдвинул бы обвинение в убийстве его подданных, причем, раз в убийстве оказался замешанным посол двора, обвинение переходило на нас. А это означало конец всяким переговорам. Артур пришел в негодование, но не стал отправлять Гавейна обратно, а вместо этого написал Максену вежливое письмо с просьбой прислать собственного посла для решения остающихся вопросов. Гавейну он приказал сидеть в Камланне и ничего не делать. Артур хотел дать воину отдохнуть, но в то же время рассчитывал, что пребывание Гавейна в крепости подтолкнет его противников к решительным действиям. План отчасти сработал, поскольку конфликт вспыхнул с новой силой, стоило крикунам вернуться из Дайфеда и Восточной Англии, но до серьезных последствий так и не дошло.

Я занималась подсчетами запасов шерсти в одном из складов, когда меня нашел Медро. Мы с Гвином шли вдоль сложенных тюков с шерстью и красками. Я диктовала, Гвин записывал. Овец недавно остригли, и мне нужно было знать, сколько шерсти надо прикупить для нужд крепости. Кладовая представляла собой длинный узкий сарай без окон, заваленный тюками шерсти до крыши. Свет проникал сюда только через щели карниза и ложился пыльными полосами. Старые тюки слежались и пропылились. Приходилось их ворочать, иначе и не поймешь, что в них. Очень скоро руки у меня покрылись жирным налетом, а легкие – пылью. Тут дверь в дальнем конце сарая открылась, и в дверях, залитый потоками солнечного света, возник Медро. Ну, ни дать, ни взять, статуя римского бога. Я перестала ворочать тюки и выпрямилась.

– Благородный лорд? – сказала я, стараясь не раскашляться.

Он неторопливо проследовал от двери и остановился передо мной. Поклонился и уставился на меня серыми глазами, точь-в-точь такими же, как у Артура. Одет, как всегда, безупречно, короткая борода аккуратно подстрижена. Неуязвим и неотразим.

– Моя госпожа, – сказал он, обозначая легкий поклон, – Лорд Горонви ранен в поединке. Император желает, чтобы вы немедленно пришли.

– О, Боже! – вырвалось у меня. Вытерев грязные руки о фартук, я сняла его и бросила на один из тюков. Медро опустил глаза, но недостаточно быстро, чтобы я не заметила мелькнувшей удовлетворенной улыбки. – Сильно ранен? С кем он дрался?

– Благороднейшая дама, откуда мне знать, насколько сильно он ранен? Меня там не было. Мне сказали, что его отвезли в дом хирурга Грифидда; молюсь, чтобы он не сильно пострадал, это же мой друг. – Он сделал небольшую паузу, затем добавил: – А дрался он с лордом Бедивером.

– С Бедивером? – ахнула я. Невозможно было представить, чтобы Бедивера спровоцировали на поединок. Но не стал бы Медро так заведомо врать. Он кивком подтвердил свои слова; и опять этот слабый намек на улыбку! Горонви числился одним из его сторонников, даже друзей, пожалуй, а тут эта странная полуулыбка! Неспроста. Похоже, он доволен, что пролилась кровь, хотя, без сомнения, предпочел бы кровь Бедивера. – Где Артур? – спросила я, с трудом подавляя отвращение к этому хлыщу.

– С Горонви, в доме Грифидда, благородная королева. Могу я иметь честь проводить вас туда?

– Благодарю вас, нет. Лорду Горонви лишние посетители сейчас ни к чему. Гвин, бросай это занятие пока. Прошу прощения, лорд Медро. – Я кивком дала понять, что больше не нуждаюсь в его компании и поспешила из сарая. Гвин испуганно взглянул на Медро и побежал за мной.

– Тебе не обязательно идти со мной, – сказала я мальчику. – Боюсь, сегодня ты мне больше не понадобишься. Можешь отправляться на занятия. Что там у вас сегодня? Копье или лошади?

– Верховая езда, благородная леди, – ответил он. Выглядел мальчишка совершенно несчастным.

– Эй, в чем дело? – я обратила внимание на его настроение.

Он остановился, пристально глядя на меня своими удивительно темными глазами. Признаюсь, я полюбила этого паренька за то короткое время, которое он провел в Камланне. Он был веселым мальчишкой и обладал немалым мужеством, позволявшим ему терпеливо и стойко переносить неприязнь со стороны других подростков Камланна. И с оружием он работал неутомимо. Только однажды я нашла его плачущим в углу конюшни, но он сразу вытер глаза и не назвал причину своих огорчений.

– Благородная леди… – торопливо начал он, – я никто, вообще никто, но вам не следует доверять лорду Медро. Это его вина, что Бедивер сражался с Горонви.

Я посмотрела на него с удивлением.

– А ну-ка, давай поподробнее.

– Все это знают, – он потупился. – Лорд Горонви – друг лорда Медро, а лорд Бедивер – друг лорда Гавейна; зачем еще какая-то причина для драки?

Я положила руку ему на плечо. Сквозь простую тунику ощущались сплошные кости. Парень быстро учился. Умный парень.

– Похоже, ты не любишь лорда Медро? И за что же? – небрежно спросила я.

– Он ... однажды он ударил мою мать.

– Как так? – Я поразилась. – Как он мог? Это что, случилось в каком-нибудь военном походе?

– В монастыре. В Гвинеде. Мне потом много лет снились кошмары.

– Ты же говорил, что твоя мать из монастыря в Эльмете.

– Ой! – он мучительно покраснел и уставился себе под ноги. – Я не хотел говорить, что наш монастырь был на самом деле в Гвинеде. Там же полно мятежников. Боялся, что вы меня не возьмете, если я скажу, что приехал из Гвинеда. Пожалуйста, благородная леди, не говорите никому, что я из Гвинеда. А то ребята будут говорить… Не скажете?

– Конечно, не скажу. Рассказывай, что там у вас произошло.

– Он ворвался в монастырь с отрядом. Хотел забрать… ну, то, что не его. Моя мать пыталась его пристыдить, а он ударил ее мечом и ускакал, не оглядываясь. Она упала, у нее кровь шла… У него ни чести, ни совести! Я поклялся, что однажды я стану воином и брошу ему вызов. Я пришел сюда, а он здесь, гордый такой. А за ним все время таскаются разные… ну, прямо, как собаки, ждут, что он кость кинет. И он же ничего не делает, только ссорит всех друг с другом, и возводит напраслину на своего брата лорда Гавейна. Я слышал… Люди же говорят при мне, потому что считают: «Подумаешь, слуга! Да он же дурак дураком!» А я знаю, что этот Медро говорит своим людям. И он все врет! Лорд Гавейн, – Гвин даже задохнулся от переполнявших его чувств, – он… он герой, великий воин! Он – самый лучший в Камланне. Я очень хочу быть на него похожим. Не верьте тому, что врет о нем лорд Медро. Я знаю, что я всего лишь ублюдок монахини, как говорит лорд Кей, но, пожалуйста, поверьте мне, миледи. Не доверяйте Медро!

Я подумала над тем, что рассказал Гвин, и с сожалением пришла к выводу, что ничего полезного для нас в его рассказе нет.

– Успокойся, – как можно ласковее попросила я его. – Мы не верим тому, что Мордред говорит о Гавейне. – Я повернулась и быстро пошла вверх по холму.

– А тогда зачем вы позволили ему оставаться здесь? – закричал Гвин, бросившись за мной. – Он же все время говорит, что вы прогнали бы его, если бы он говорил неправду. И многие люди ему верят. А еще он говорит, что Император набрал себе льстецов, что он не знает, кому доверять, и говорит, что вы – самый главный подпевала… Ой, простите, простите, ради Бога, я не хотел…

– Гвин, я знаю, что говорит Медро. Вот только отослать мы его не можем. Король не может просто выгнать человека из благородных, если тот не совершил никакого преступления. А нам не в чем его обвинить. Он на стороне Артура, уже несколько лет. Нам проходится делать вид, что мы не обращаем внимания на его наветы. Что можем выдержать любую бурю, которую он сумеет поднять. Но ты очень хорошо сделал, что сказал мне о Мордреде. Прошу тебя, если услышишь что-то важное, обязательно скажи мне. Это нам поможет. В первую очередь, Императору. А пока будем надеяться, что все его ложные обвинения рано или поздно развеются как дым, раз нет никаких доказательств, и тогда все увидят его таким, каков он есть. Только, прошу тебя, Гвин, молчи о нашем разговоре. Лорд Мордред – один из благородных воинов крепости. Если люди узнают, что я считаю иначе, многие только больше поверят ему, что я – хитрый враг, и потому ему не верю.

– Да, миледи, – прошептал он. – Но лорд Гавейн…

– Не бойся. Те, кто хорошо знает Гавейна, Медро не поверят. Но скажи, Гвин, почему ты так им восхищаешься? Или ты уже встречался с ним раньше? – Я просто хотела его отвлечь от мрачных мыслей. И мне это удалось. Он опять покраснел.

– Ну как же! Я всегда им восхищался. Я же слышал песни. А однажды видел его в Гвинеде. Мне показалось, что он похож на ангела Божьего. Он проехал мимо меня на своем могучем коне, словно Всадник Апокалипсиса… я видел картинку в Евангелии, я даже перерисовал ее себе. И еще он очень обходителен, даже с такими людьми, как я. На днях, – мальчишка покраснел еще сильнее, хотя, казалось, дальше некуда, – он показывал мне, как владеть копьем в конном бою. Сам показывал! И объяснил, что я делаю неправильно. Он добрый! И похвалил меня за то, что я хорошо держусь на лошади.

Я не смогла и не стала сдерживать улыбку. Очень хорошо представляю, как они встретились в Гвинеде: маленький мальчик, воспитанный на песнях и Евангелии, и перед ним огромный белый конь Гавейна, и всадник в золоте, со сверкающим мечом. Этакое видение из другого мира. Что ж, он мог бы выбрать объектом поклонения и кого-нибудь похуже. Но, вот удивительно, для Гвина важным оказалось и то, что Гавейн обходительный, внимательный и не заносчивый человек. Это для него даже важнее военных подвигов.

– Мастер верховой езды Герейнт тоже тебя хвалил. Я с ним согласна. Воин из тебя получится. Только учись прилежно.

– Я… я благодарю вас, благороднейшая леди, – совершенно смущенный, пробормотал он. А глаза сияли. Он был прозрачен, как родниковая вода, этот мальчик, и умел скрывать свои чувства не лучше, чем летать.

– Тогда – вперед! На коня, будущий благородный воин! А с шерстью мы завтра закончим. Хорошо?

– Хорошо, миледи! – он схватил мою руку, прижал ее ко лбу и убежал. А я поспешила к дому Грифидда.

Наш хирург жил в северо-западной части холма. Родом из горожан, из Каэр-Эбраука, он там и учился у тех, кто еще помнил навыки давно исчезнувших римских легионов. Потом Грифидд изучал в монастыре физику. Поссорился с настоятелем, ушел. Вскоре присоединился к отряду Артура еще до того, как умер Пендрагон Утер. Это был рассудительный, угрюмоватый человек, из которого слова доброго не вытянешь, впрочем, и злого тоже. Когда я вошла, он, по обыкновению хмурясь, наливал липкий раствор в чашу с вином. Горонви лежал на постели. Его правая рука была прибинтована к обнаженной груди, бок и плечо перевязаны. Лицо над черной бородой было бледным и потным.

Грифидд, увидев меня, проворчал что-то, не очень напоминающее приветствие. Он вложил чашу в левую руку Горонви. Рыцарь проглотил зелье и поморщился.

– Выпей до дня, – посоветовал ему Грифидд. – Это притупит боль.

– А почему ты мне его раньше не дал, если оно боль притупляет? – сварливо спросил Горонви. – Ты же знаешь, я оставил дом много лет назад, и все это время страдал…

– Я тебе и раньше давал. А сейчас мне просто нужно, чтобы ты мне не мешал. Думаешь, легко промыть такую рану? Матерь Божья! Ты вообще хочешь когда-нибудь пользоваться этой рукой? Ну, вот и лежи спокойно! От вас с вашими поединками одна морока!

– Миледи», – негромко позвал Артур, выходя из темного угла. Сначала я его не заметила, и теперь даже немного испугалась. Он взял меня за руки. Сейчас морщины вокруг рта и глаз короля стали очень заметными.

– Медро сказал мне, что ты здесь и хочешь меня видеть?

Муж кивнул, отпуская мои руки.

– Да, он попался мне по дороге, вот я и послал его.

– Мордред! – воскликнул Горонви, пытаясь сесть. – Он уже знает?

– Полагаю, половина крепости знает, что вы сражались с лордом Бедивером, лорд Горонви, – голос мой был ровен и спокоен.

– О-о! – Горонви снова упал на постель. – Тогда передайте ему, если увидите, что я был бы рад его компании. Я из-за него дрался. А будь он там, сам бы дрался. Это серьезный вопрос.

Грифидд хмыкнул.

– Я здесь решаю, кто и каких посетителей увидит. Так вот, до завтра ты точно никого не увидишь!

Горонви снова попытался сесть, застонал и упал. Грифидд взял у него чашу, налил еще вина и добавил немного снадобья.

– Пей! – приказал он. – Будешь спать.

Горонви без возражений принял чашу.

– Ну и чего вы не поделили с лордом Бедивером? – спросил Артур, как только чаша опустела. Говорил он тихо, спокойно, но я-то слышала, как он напряжен.

– Мой господин, – Горонви заморгал. – Черт бы побрал его копье! Он сказал, что я лгу!

– И к чему это было сказано?

Горонви снова моргнул. Лекарство действовало, впрочем, Артур на это и рассчитывал.

– Он сказал, что я… нет, сначала мы говорили о лорде Гавейне, милорд. Морфран ап Тегид, Констанс и я. В Зале сидели и говорили. Я сказал, что вы отправили Гавейна обратно в Галлию вовсе не потому, что подозревали его в нечестных переговорах с королем Максеном. Но Морфран тогда сказал… он сказал: «Клянусь небесами, это неправда», и что вы послали Гавейна не потому, что он болен. А тут Констанс сказал, что легко в это верит, поскольку Гавейн действительно болен – он не в своем уме из-за убийства матери. У него быстрый язык, у Констанса! Морфран спросил, не Медро ли пустил такой слух? А Констанс спросил, какая разница, кто, если оно так и есть на самом деле. К нам подошел лорд Бедивер – он сидел неподалеку, – и сказал, что Гавейн вовсе не болен, но что вы, милорд, просто хотите дать ему отдохнуть хоть немного, и что никто не сомневался в его преданности Императору. Вот тут я и сказал, что это неправда, потому как многие сомневаются не без оснований. А он меня лжецом обозвал! Как это может выдержать порядочный человек? Я бросил ему вызов. Он ничего не сказал, просто кивнул. Ну, пошли мы на конюшню, оседлали лошадей и выехали за ворота. Черт бы побрал его копье! Я только собрался нанести хороший удар, и тут он меня вышиб из седла, да так, что я теперь не скоро смогу сражаться. Но ведь я прав, милорд? Вы же не доверяете Гавейну?

– Гавейну я доверяю больше, чем собственной руке со щитом, – спокойно ответил Артур. – А Бедиверу я доверяю больше, чем собственной руке с мечом. Ты поверил пустым слухам, Горонви. – Он отобрал чашу у воина. – Послушай меня. Ссора в моем Братстве причиняет мне такие же страдания, как твоя рана тебе. Я хочу положить этому конец.

Горонви посмотрел на него, все еще сонно моргая.

– Но, милорд, как это может быть? Как вы можете доверять Гавейну? Он же мать убил! – губы воина предательски задрожали. Он не мог уразуметь такой несправедливости.

– Брат, это тоже неправда. Вспомни, как ты впервые услышал о гибели королевы Моргаузы. Люди поначалу не поверили, что она погибла от руки лорда Агравейна. Верно? А теперь подумай о Гавейне. Ты знаешь его столько же лет, сколько и я, ты сражался вместе с ним по всей Британии. Вспомни, как часто мы выигрывали битвы только благодаря ему. Сколько удачных переговоров у него на счету. А можешь ли ты вспомнить, чтобы он ссорился с кем-нибудь, даже со своим слугой? И после этого ты поверил, что он сумасшедший, поверил, что он предатель? Ты что же, считаешь, что я дурак, поверив такому человеку, каким ты его представляешь? Я дурак, Горонви?

Неожиданно взгляд Горонви изменился. Он с тревогой посмотрел сначала на меня, потом с недоумением на Артура. Артур наклонился вперед и взял его за здоровую руку.

– Брат, – сказал он, – ты опять пережевываешь подлые слухи. Мой тебе совет: думай только о том, что видел сам, своими глазами, только о том, что знаешь наверняка. Ты знаешь, кто я, ты знаешь, кто такие Гавейн и Бедивер на самом деле.

Горонви продолжал смотреть на него с недоумением.

– Ну что, помиришься с лордом Бедивером? – помолчав, спросил Артур.

– С Бедивером? Ладно, помирюсь. Черт бы побрал его копье! Пусть только не называет меня лжецом.

– Не будет. А ты? Ты не будешь настраивать против него своих друзей?

– Если вы так хотите, конечно, милорд! Я никому не скажу о нашей ссоре.

– Да, именно этого я и хочу. Вот и хорошо, брат. Спи. – Артур бережно положил руку Горонви на постель. Некоторое время муж мрачно смотрел на воина, затем повернулся и вышел.

В соседней комнате Грифидд готовил свои снадобья. Артур устало прислонился к тяжелому столу. Грифидд закрыл дверь в комнату больного.

– А Бедивер цел? – устало спросил Артур.

– Да что ему сделается? – ворчливо ответил лекарь. – Он сам и привел сюда Горонви. Да и у этого раны не столь велики. Разве что рука сломана, это когда он с лошади падал. Думаю, поправится довольно быстро.

Артур кивнул. Посмотрел на лекаря и сказал тихо, но жестко:

– Чтобы лорда Медро здесь и духу не было! Это приказ. Делай, что хочешь, но не пускай его сюда. Скажи, что больной спит, что он слаб, что ему сейчас нельзя волноваться… в общем, что хочешь. А вот если зайдет Бедивер, пусть они поговорят.

– Сделаю, милорд, – кивнул Грифидд. – Вообще никого не пущу, особенно Руауна с его дружками. Пусть Горонви придет в себя. Без них это скорее случится. – Они с Артуром встретились взглядами. – Вы же этого хотите, милорд?

– Да, – Артур кивнул. – Только пусть это не выглядит так, словно ты исполняешь мой приказ

– Я сам поговорю с ним. Посмотрю, получится ли разубедить его. – Словно извиняясь, Грифидд добавил: – Гавейн – мой друг, и мне противно слушать, как какой-то раззолоченный хорек распускает о нем вздорные слухи.

– Да, дела плохие, – задумчиво кивнул Артур. – Но Горонви – хороший человек. Хватит ссор. Надеюсь, кто-то из клеветников не выдержит и бросит вызов Гавейну. Глядишь, на этом все и кончится. – Артур помолчал. – Если для Горонви что-нибудь понадобится, только скажи. Слуг я предупрежу. Гвинвифар, идем, Бедивер ждет нас дома.

* * *

Бедивер сидел возле стола и читал книгу. Он быстро отложил ее, встал и замер в ожидании. Плащ у него был измазан кровью, скорее всего, кровью Горонви. На лице застыло ожесточенное выражение.

Артур быстро подошел и обнял Бедивера.

– Отлично сделано! – воскликнул он. – Но ты напрасно так рисковал. Горонви я еще мог потерять, или Морфрана, например, а вот тебя – ни в коем случае!

Бедивер расслабился и пожал руку Артура.

– Извини, другого способа остановить его я не видел. Если бы я не вмешался, Морфран все равно вызвал бы Горонви, и кому-то из них пришлось бы погибнуть.

Артур кивнул, дружески встряхнул его за плечи и сел за стол.

– Я сейчас говорил с Горонви и сказал, что доверяю Гавейну больше, чем моей левой руке, а тебе – больше, чем правой, и я молю Бога, чтобы мои слова дошли до остальных. С Горонви сражался ты, и теперь они, возможно, станут считать, что давление на меня исходит от тебя, а не от Гавейна. Господи, как же все запуталось! И все это от одного единственного человека!

Все прекрасно понимали, кого он имеет в виду.

– Было бы еще хуже, если бы ты отправил Гавейна обратно в Галлию, – сказала я. – Может, дело и не в нем, но мне кажется, Медро ненавидит именно его.

– Заметь, никто не решается бросить вызов Гавейну напрямую, – Артур совсем склонил голову на грудь. – Он же давно вернулся, две недели назад, и ничего не происходит.

Бедивер придвинул для меня стул к очагу, а сам уселся на край стола.

– Пару дней назад Руаун сказал Гавейну что-то обидное, – проговорила я. – Но Гавейн не стал к нам обращаться, чтобы мы опровергли эти слова. Он даже не сказал, о чем именно шла речь, наверное, потому, что иначе ему пришлось бы сражаться с Руауном. Он просто сделал вид, что не обратил на них внимание. Он отшутился, извинился, как он это обычно делает, и ушел.

– Да, старая проблема, – Артур подошел к очагу и теперь рассматривал остывший пепел. – Но что-то здесь не так. Не может быть, чтобы никто не бросил вызов Гавейну.

– Через несколько дней будет легче, – подал голос Бедивер.

Артур не двинулся с места. Мне показалось, что я понимаю, о чем он думает.

– Может быть, отправить Гавейна куда-нибудь? – предложила я, чтобы отвлечь его от горестных размышлений. – Ты же можешь отправить его в Эбраук, или даже на острова. И пусть с ним поедут несколько друзей Медро. Глядишь, он на что-нибудь решится.

Артур покачал головой, не глядя на меня.

– Нет. Если кто-нибудь бросит ему вызов в пути, он не сможет обратиться к нам за судом. Придется сражаться. А если бы там убили всех сторонников Мордреда – не дай Бог, конечно, но такое вполне возможно, – стало бы еще хуже. Нет. Здесь другое. Никто не осмеливается бросить вызов Гавейну потому, что они мне больше не доверяют. Слухи достигли своей цели, сформировали мнение. Болезнь распространяется быстро. Быстрее, чем я думал. Надо отослать не Гавейна, а Мордреда. Но куда?! Какой из него посол?

– Пошли его в Гвинед, пусть обсуждает с Мэлгуном размер дани, – предложил Бедивер. – Обмануть нас он не сможет, мы же проверяем цифры, а сделать Мэлгуна еще большим врагом для нас тоже невозможно. И так дальше некуда. А если он будет давить на Мэлгуна, тот перестанет ему доверять, и на одного союзника у Мэлгуна станет меньше.

Артур сжал кулак и ударил по стене.

– Если я отправлю его к Мэлгуну... Он поделится с ним своей тайной. – Он смотрел в очаг прямо перед собой, но видел что-то свое, далекое, скрытое от нас в глубокой тьме. И говорил он почти шепотом.

– Мой господин? – Бедивер тоже говорил очень тихо. Рыцарь не был посвящен в тайну, но знал Артура много лет, слишком долго, чтобы не замечать этой тени, время от времени набегавшей на лицо короля.

– Пусть жена расскажет, – Артур с горечью махнул рукой.

Бедивер вопросительно взглянул на меня, а я сидела и смотрела на свои руки, на большой перстень с аметистом, с вырезанным императорским драконом. Я не хотела встречаться глазами с Бедивером.

– Сейчас? – я смотрела в спину Артуру.

– Да, сейчас, – твердо ответил муж и повернулся к рыцарю. – Ладно. Я сам. Ты должен знать. Ты – мой полководец.

– Я твой друг, – очень тихо ответил Бедивер. – И твой слуга.

Мужчины посмотрели друг на друга. Поза Бедивера недвусмысленно говорила о том, что он готов услышать все, что Артур сочтет нужным ему сообщить. Артур, казалось, превратился в каменный столб – холодный, подавляющий в себе боль воспоминаний.

– Да, ты мой друг. – Артур вздохнул, словно собираясь с силами. – И брат. Что бы ты не узнал, ты пойдешь за мной. Но сейчас я бы хотел, чтобы ты свободно выбрал, чего хочешь. Я приму любое твое решение. Я виноват, что не рассказал тебе раньше. Медро… – мой сын.

Бедивер остолбенело уставился на него. Я наблюдала, как эта страшная весть доходит до него. Сначала потемнели и расширились глаза, потом он страшно побледнел. Он попытался что-то сказать, сглотнул и хрипло выговорил: «Твоя сестра?»

– Да. – Поза Артура выражала совершенное спокойствие, и только в глазах плескалась мука. – Ты никогда не замечал, как он похож на меня?

– Нет. Он же твой племянник... Я думал, поэтому…

– Да, он мой племянник. И он мой сын. Он появился на свет в результате инцеста, который я совершил со своей сестрой Моргаузой. По всем церковным канонам я проклят навеки.

– Но ты же не знал! – Я больше не могла молчать. – Ты же не знал, кто твой отец! Это все она, ведьма! Она-то знала. Она заранее решила уничтожить нас.

– Тихо, тихо, – попытался успокоить меня Артур. Он повернулся ко мне и с неожиданным ожесточением почти крикнул: – Ты, в самом деле, думаешь, что это имеет хоть какое-то значение?

На лицо Бедивера сразу вернулся румянец.

– Милорд, нет причины кричать на леди Гвинвифар.

Артур несколько мгновений недоуменно смотрел на него, потом резко присел у очага. Было так, словно силы все-таки оставили его. Он закрыл лицо руками. Я подбежала к нему, опустилась на колени и обняла. С таким же успехом я могла бы обнять балку, поддерживавшую крышу. Нет, мне не по силам вылечить столь глубокую рану, которую нанесла ему Моргауза. Бедивер молча стоял у стола.

Спустя долгую минуту Артур отнял руки от лица и посмотрел на своего военачальника.

– Ну вот, теперь ты знаешь, – произнес он каким-то безжизненным, тусклым голосом. Скоро и остальные узнают. Но тебе я должен был рассказать сам. Хочешь, можешь оправдать меня тем, что сказала Гвинвифар: «Я не знал». Это действительно так, и это случилось очень давно.

Бедивер склонил голову, соглашаясь. Потом преклонил колено, обнажил меч и протянул его Артуру рукоятью вперед.

– Милорд, – произнес он таким же невыразительным тоном, как и Артур миг назад, – я принес вам клятву много лет назад. Если бы я тогда знал то, что вы мне сказали, я бы поступил точно так же.

Артур уставился на него, затем поднялся, отстранил меня и положил руку на меч. Я думала, что сейчас он обнимет Бедивера, но он только гордо выпрямился и высокомерно проговорил, словно на приеме: «Благодарю тебя. Садись».

Он вернулся на свое место рядом со мной. Бедивер как-то неуверенно поднялся, вложил меч в ножны и сел. Артур глубоко вздохнул, провел рукой по лицу, стирая все прежние выражения, и спокойным голосом возобновил беседу.

– Итак, я действительно опасаюсь, что Мордред скоро начнет рассказывать эту историю. Поэтому я не стану его никуда отправлять, особенно к Мэлгуну. Тому только и нужен предлог, чтобы выступить против нас.

– Мордред может сообщить об этом Мелгуну и не покидая Камланн, – сказала я в тишине. – Написать письмо недолго.

Артур посмотрел на меня. Мы сидели рядом, но мне показалось, что он очень далеко от меня.

– Так что лучше все же отправить его в Гвинед, – продолжала я. – Его сторонники не настолько ему преданы, чтобы сохранять верность и в его отсутствие. Чем он дальше, тем слабее его заклинания. Даже если он расскажет все Мэлгуну, вреда от того будет меньше, чем если бы он рассказал об этом кому-нибудь из наших дружественных королей. Да он и сам захочет поехать в Гвинед. С Мэлгуном они знакомы. Такие истории не доверяют пергаменту. Нет, он же актер, сначала он будет говорить намеками, делиться слухами, и только потом выложит всю историю оскорбленного до глубины души незаконного сына Пендрагона. Боже мой, я почти слышу, как это будет!

Я хотела положить руку ему на плечо, но он вскочил и шагнул к дверям.

– Лучшим выходом для меня было бы отречься от престола, – промолвил он. – Нет, молчи. Будь на моем месте человек с незапятнанной совестью, все было бы хорошо. Почему Камланн, ты, да и вся Британия должны расплачиваться за мои грехи? Почему кто-то вообще должен страдать, кроме меня? Потому, что я император, потому что я присвоил императорский пурпур. Если бы я мог отречься от престола ...