Текст книги "Кровь навсегда (ЛП)"

Автор книги: Джилл Рамсовер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Он не ошибался, но я ни за что не согласился бы с этим и не стал бы намекать на слабость руководства семьи Галло. – Анджело действительно заработал себе репутацию, но это не значит, что он не действует в интересах семьи. Иногда лидерство требует смелых действий. Сейчас, когда мы сидим и обсуждаем возможный брак по расчету одной из твоих дочерей, я думаю, ты это понимаешь.

Под аккуратно подстриженной бородой у него сжалась челюсть. – Надеюсь, ты прав.

Я задержал взгляд на нем еще на мгновение, прежде чем уйти.

***

Следующая неделя прошла в обсуждении вариантов и спорах о достоинствах предложения Энцо. Когда решение было принято и я вызвался стать женихом, Энцо сообщил нам, что Мария согласилась стать моей женой. Следующие две недели я провел, изучая ее и смиряясь с мыслью, что через несколько месяцев я буду стоять у алтаря.

Представляя, как я стану боссом и получу внутренний доступ к строительному бизнесу Лучиано, концепция брака звучала почти заманчиво. Мы контролировали цементную промышленность и переработку отходов для всего штата. Анджело поддерживал наш бизнес не в самой лучшей форме, но у меня были свои планы. С семьей Лучиано на моей стороне я мог бы воскресить имя Галло. Мы бы стали непобедимыми.

Если для этого нужно было сказать Да, то это была бы небольшая цена.

После первой встречи с невестой я решил, что у нее могут быть свои плюсы. Она будет занозой в заднице, но чертовски великолепной занозой в заднице. Ее густые волосы идеально подходили для кулака, а ее изгибы заставили бы Джей Ло рыдать от зависти. Вид ее, лежащей надо мной, заставил меня так напрячься, что мне не потребовалось бы многого, чтобы достичь предела. Если она не убьет меня во сне, то наш брак может стать одним из лучших событий в моей жизни.

– Ты занят? – Филип спросил с порога моего кабинета. – К тебе Вентури.

– Пусть войдет.

Мой младший брат исчез, а через несколько мгновений появился Диего Вентури, консильери семьи Галло. Это были тяжелые месяцы для пожилого мужчины, который выполнял роль советника босса. Его первенец был убит Сэлом Амато в рамках подставы, чтобы в отместку убить Энцо.

Джио продвигался по карьерной лестнице в цементном бизнесе, ему было поручено вести переговоры с Энцо о ценах. Однажды Джио не пришел на работу. Семья нашла его повешенным на веревке в его доме, а на столе была оставлена предсмертная записка. Джио был амбициозен. У него была невеста и все, к чему он стремился в жизни – инсценировка самоубийства была шуткой. Сэл хотел, чтобы мы догадались, что это был удар, и надеялся, что мы обвиним Энцо, поскольку он был последним, кто видел Джио живым.

Диего не очень хорошо воспринял потерю. Он хотел отомстить Лучиано, несмотря на их непричастность к смерти его сына. Я понимал, к чему он клонит. Я потерял мать, когда мне было всего двенадцать лет, и в последующие месяцы отчаянно жаждал расплаты. Именно в такие моменты нам нужен кто-то близкий, чтобы удержать нас от вспышки гнева, когда эмоции затуманивают наши мысли. Я потратил несколько недель на то, чтобы отговорить Диего, но он все еще не мог видеть дальше своей ненависти.

– Как прошло твое свидание с Ледяной Королевой? Готов остепениться и завести маленьких ублюдков Дженовезе? – Презрение в его словах было ощутимо.

Я напомнил себе, что он все еще скорбит, и воздержался от того, чтобы всадить кулак ему в глотку. – Будь очень осторожен, Диего. Ты говоришь о моей будущей жене. – Я сделал предупреждение с помощью взгляда я могу тебя похоронить и не вспотеть и понял, что мое сообщение было получено, когда его взгляд упал на пол.

– Черт, Маттео. Мне жаль.

– Тебе придется смириться с этим, Диего. Это происходит, и мне нужно, чтобы ты был рядом со мной, когда мы объединимся с Лучиано. Мы и так столкнемся с неприятностями за пределами управления, и последнее, что нам нужно, это разногласия внутри.

Он провел рукой по своей редеющей линии волос и вздохнул так, словно ему только что сообщили, что жить ему осталось шесть недель. – Ты действительно считаешь, что это лучший вариант действий?

– Мы обсуждали это, и я думал, что мы согласны. У нас были проблемы с набором достойных солдат – ни один человек с мозгами не согласится идти на дно с тонущим кораблем. С непредсказуемым боссом и достаточным количеством плохих инвестиций, чтобы разорить небольшую страну, мы стоим на грани уничтожения. Нам удалось провести ряд изменений, которые помогли повернуть ситуацию в нужное русло, но это будет иметь огромное значение для обеспечения нашего будущего. Семья Галло – наш приоритет, и я сделаю все, что потребуется, чтобы восстановить наше положение.

– И как ты предлагаешь поступить с Анджело? – спросил он, опускаясь в кожаное кресло.

– Некоторое время его не будет в городе. Это не будет проблемой.

– Люди будут спрашивать, почему он согласился на это.

– Он не самый предсказуемый человек, – предложил я, садясь напротив него. – Может, он и согласился, но это было неохотно. Как я понимаю, он захочет убедиться, что об этом знают, отказавшись появиться на церемонии. Да, это заставит людей говорить. Но разве можно ожидать чего-то меньшего от Анджело?

– Нет, наверное, ты прав. – Он на мгновение уставился на свои руки, а затем продолжил уже более жестким тоном. – Что нового о Сэле?

После неудачного плана убийства Энцо, Сэл попытался бежать из страны, используя другую дочь Энцо, Софию, в качестве рычага для побега. Он потерпел неудачу и был подстрелен, но ему все же удалось избежать поимки. Это было две недели назад, и мы до сих пор работаем над тем, чтобы найти этого урода.

– Как ты знаешь, запись с камер наблюдения показала, как он садится в метро и выходит на автобусной станции. Энцо сообщил мне, что с тех пор Сэла отследили, когда он садился в автобус до Канзаса, и видели, как он выходил на той автобусной станции. К тому времени потеря крови значительно повлияла на его движения. Им удалось найти записи неизвестного, получившего медицинскую помощь в связи с огнестрельным ранением в плечо. Этому человеку оказали помощь, после чего он сбежал из больницы. На этом след заканчивается, но мы продолжаем поиски. Никто из причастных не намерен сдаваться, и однажды он всплывет.

– Ты думаешь, он все еще в Канзасе?

Блеск в его глазах обеспокоил меня. Я не думал, что он станет мстить в стиле Джона Уика, но Мария и ее отец были доказательством того, что люди все еще могут удивить меня.

– Я сомневаюсь. Полагаю, его подлатали и он отправился туда, где у него есть контакт, который его приютит. Каждая организация в стране знает, что мы его ищем, так что ему пришлось бы найти кого-то не из этой жизни или члена семьи с желанием умереть. – Я изучал человека, которого считал одним из своих самых надежных и верных друзей. – Мы найдем его, Диего. И когда мы это сделаем, ты отомстишь. Я обещаю тебе.

Его глаза встретились с моими, а затем грусть смягчила его черты. – Хорошо, я тебя понял. Я не собираюсь делать ничего необдуманного. – Прижав руки к коленям, чтобы легче было подняться, он встал со стула и кивнул мне. – Я собираюсь ненадолго зайти в офис, прежде чем вернуться домой и проведать Беллу.

– Позаботься о своей жене. С остальным мы справимся, – пробормотал я.

Изабелла Вентури впала в тяжелую депрессию после потери сына, и Диего было еще труднее справиться с собственным горем. Лучший друг, возможно, попытался бы помочь ему справиться с этим, но это был не я. Я не был гребаным психиатром. Ему нужно было время на отдых – не проблема, но на этом моя забота закончилась. Он должен сам разобраться в своем дерьме, как и все мы.

Он поднял пальцы в знак покорности и ушел.

Секундная стрелка даже не успела пройти весь путь вокруг циферблата моих новых часов Bulgari, когда мой брат снова прервал меня.

– Нона звонила, пока ты был занят. Сказала, что это важно. – Он дважды постучал костяшками пальцев по дверному косяку и исчез.

Когда я посмотрел на свой телефон, у меня было три пропущенных звонка от бабушки. В некоторые дни я чувствовал себя королем среди людей, а в другие задавался вопросом, не являюсь ли я прославленной няней, убирающей разлитую воду и успокаивающей сердитых малышей после истерик. От моих солдат до моих братьев, до брошенных подружек и оскорбленных деловых партнеров – всегда находился пожар, который нужно было тушить, и как у заместителя главы семьи Галло, все дороги вели ко мне.

Так получилось, что Нона была одним из моих самых любимых людей на планете, но в ее глазах все всегда было важно. В свои восемьдесят три года она видела смерть обоих родителей и двух из шести своих детей, включая мою мать. Каждое утро она ходила на рынок, чтобы купить продукты, которые планировала приготовить. Во время одного из таких походов она избила мужчину до потери сознания молотком 2x4 за попытку ограбить ее в зрелом возрасте шестидесяти одного года. Она работала в семейном магазине деликатесов, воспитывая своих детей, одного из которых она родила в обеденный перерыв и через час вернулась к продаже колбасы с новорожденным на груди. Она была самой жесткой, самой свирепой женщиной, которую я когда-либо знал.

Нона заменила мне мать, когда та умерла, и за это она всегда будет занимать особое место в моем сердце. Однако эта женщина могла быть совершенно сумасшедшей. Она регулярно звонила мне, сообщая важные новости, например, о прогнозируемом дожде или о простуде моей тети Терезы. Однажды она позвонила, чтобы убедиться, что я знаю, что в мясной лавке рядом с ее квартирой продаются бараньи отбивные.

Для Ноны Луизы все было важно, и она не переставала звонить, пока ее сообщение не было получено.

Я выбрал ее контакт в избранном и ждал, пока раздастся звонок. Мы неоднократно пытались купить ей мобильный телефон, но она отказывалась научиться им пользоваться. Вместо этого она крепко держалась за свой кнопочный стационарный телефон, висевший на стене в кухне.

– Алло? – раздался в трубке ее искаженный голос.

– Нона, это я. Филип сказал, что ты хочешь мне что-то сказать?

– А! Тито, как раз тот, с кем я хотела поговорить. – Она называла меня Тито с самого детства, утверждая, что я заслужил прозвище великан, пытаясь управлять семьей еще до того, как вылез из пеленок. – Сегодня утром я смотрела на карты, и когда я сделала твой расклад, я даже не хочу этого говорить. – Ее голос понизился, как будто ветры судьбы могли подслушать ее. – Это была карта смерти, Тито. Она появилась в твоем настоящем, что означает, что что-то грядет. Что-то большое.

Несмотря на то, что Нона родилась и выросла в Америке, она очень верила в карты таро, которым ее научила бабушка. На мой взгляд, если гадать на картах достаточно часто, то в конце концов можно точно предсказать судьбу, но это было примерно так же надежно, как бросать кости, и я не хотел делать ставки ни на то, ни на другое. Однако в данном конкретном случае ее карты оказались более точными, чем нет.

– Спорим, я знаю, что это.

– Знаешь? Скажи мне, – настаивала она.

– Есть новая татуировка, которую я планирую сделать на ребрах. – Это замечание должно было ее раззадорить – она ненавидела мои татуировки.

– Гах, – рявкнула она по телефону, несомненно, показав мне итальянский жест рукой. – Я пытаюсь подготовить тебя, помочь тебе, а ты выставляешь меня на посмешище.

Я не мог не засмеяться. – Нона, прости. Я не хотел показаться неблагодарным.

– Да, ты хотел. Не добавляй ложь к своим грехам.

– Ладно, ладно. Вот правда. Грядут большие перемены, но это еще не решено, поэтому я не хотел тебе говорить.

– Скажи мне сейчас. Это может быть смертная карточка для меня – мне восемьдесят три, ты знаешь. Может быть, завтра я не проснусь.

– Боже, Нона, прекрати! Ты знаешь, я ненавижу, когда ты так говоришь.

– Это правда.

– Нет, правда в том, что ты, возможно, переживешь нас всех.

– Я переживу тебя, если ты не скажешь мне, что будет дальше. Я слишком стара, чтобы быть терпеливой.

Я тяжело вздохнул. Теперь, когда мы с Марией встретились, я был более уверен в том, что расскажу своей семье. Я не хотел говорить им, если бы существовал хоть какой-то шанс, что сделка сорвется. – Я встречалась кое с кем.

Молчание.

Я боялся, что своими новостями довел старую женщину до сердечного приступа. – Нона? Ты в порядке?

– Кто эта женщина, с которой ты встречаешься? – Все притворства пожилой женщины были отброшены, когда вперед шагнула та, которая помогла мне вырасти. Нона была не просто свирепой – она была свирепой защитницей. Несмотря на ее заявления о том, что она хочет видеть меня остепенившимся, ни одна женщина никогда не была достаточно хороша для внука-первенца. В прошлом меня это всегда забавляло, но сейчас речь шла о Марии. Она собиралась стать моей женой, нравится это Ноне или нет, и мои собственные защитные инстинкты зашевелились.

– Почему это должно иметь значение? Если она будет в моей жизни, я ожидаю, что ты и все остальные будут относиться к ней с тем же уважением, с каким ты относишься ко мне. – Мой голос был деревянным молотком, который должен был закрыть дискуссию.

– Ты не хуже меня знаешь, что каждый должен заслужить свое уважение. Эта женщина ничем не отличается от других. Приведи ее ко мне, и я сама приму решение.

Если бы это был любой другой человек на этой планете, который пренебрег моим приказом, я бы набросился на него или просто появился на пороге его дома, чтобы сделать выговор более личным. Но это был не любой другой человек, поэтому вместо этого я помассировал пальцами висок и выпустил застоявшийся воздух из легких. – Сейчас все сложно, но я приведу ее, когда придет время.

– Ты хороший мальчик, Тито. – Ее самодовольная ухмылка была почти слышна.

– Потому что я позволил тебе провести меня?

– Ты любишь свою Нону, в этом нет ничего плохого.

Я хмыкнул с ухмылкой. – Больше не беспокойся, Нона. Я скоро с тобой поговорю. – Я повесил трубку, качая головой и удивляясь, как этой женщине всегда удавалось подчинить меня своей воле. Я говорил себе, что просто проще не бороться с ней, но в глубине души я знал, что это нечто большее. Мне нравилось делать ее счастливой.

В данном случае то, что я дал ей ложку информации, помогло мне начать распространять информацию о моих притворных отношениях. Я не сомневался, что Нона уже разговаривала по телефону с моей невесткой, сплетничая о том, кем может быть эта таинственная женщина.

Нона воротила нос от всех женщин, с которыми я когда-либо встречался. Когда я пытался представить себе, как нахальная и резкая Мария встретится с моей семьей, я не знал, каким будет результат. По моему опыту, женщины не склонны ладить друг с другом. Точка. Еще более взрывоопасно – поместить двух доминирующих женщин в одну комнату, и у тебя на руках будет Третья мировая война. Мария и Нона были способны превратить мою жизнь в ад.

Независимо от мнения окружающих, Мария должна была стать моей женой.

Я все время задавал себе вопрос: почему? Сама Мария, похоже, была не в восторге от этого соглашения. Так почему же она согласилась на брак? У меня не сложилось впечатления, что Энцо принудил ее к этому. Она определенно не была безнадежным романтиком, увлеченным идеей любовной связи. Я знал свои собственные причины, по которым согласился на брак, но почему такой дикий котенок, как моя невеста, добровольно отказался от своей свободы? Я многого о ней не знал. Как бы мне не хотелось найти ответы на эти вопросы, для нас обоих будет лучше, если они останутся в тайне.

3

МАРИЯ

Две недели назад

– Знаешь, кого ты мне напоминаешь? – промурлыкала я рядом с ухом моего собеседника.

– Кого? – жадно спросил он со своим сильным итальянским акцентом.

– Молодого Аль Пачино. Ты когда-нибудь видел этот старый фильм Лицо со шрамом? – Он был похож на Аль Пачино примерно так же, как крыса в метро.

Я пошла в бар просто послушать информацию и понаблюдать за местной активностью. Я не собиралась знакомиться с воздыхателем, но возможность была слишком хороша, чтобы ее игнорировать. Иногда судьба подбрасывает тебе на колени сверкающий конверт, и этот был мой. Нельзя было ожидать, что я проигнорирую его.

Я потягивала один и тот же мартини в течение последнего часа, пока подбадривала его, чтобы он опрокидывал в себя один Old Fashion за другим. Он был настолько пьян, что я почти видела, как алкоголь плещется у него в глазах.

– Я? Ты действительно думаешь, что я похож на Аль Пачино?

– Конечно! Я похожа на девушку, которая будет врать? – Я посмотрела на него сквозь накрашенные тушью ресницы.

Как будто внешность может что-то сказать о человеке.

Это было одним из самых больших заблуждений в нашем обществе – что мы можем хоть что-то сказать о человеке, не забравшись к нему под кожу и не искупавшись в его самых темных фантазиях. Черт возьми, некоторые из самых страшных серийных убийц нашего времени были обожаемыми членами общества. Когда власти выкапывают тела из-под половиц какого-нибудь психопата, соседи всегда шокированы, а любопытные телерепортеры говорят: – Он всегда казался таким милым парнем. Никто из соседей Джона Уэйна Гейси не говорил: – Я знал, что этот парень – никчемный мешок с дерьмом. Это было видно по тому, как он улыбался.

Какой урок следует извлечь? Никогда не будь настолько высокомерной, чтобы заявить, что ты кого-то хорошо знаешь.

Если ты должен делать предположения, всегда предполагай худшее, а затем работай в обратном направлении. Это спасет мир от горя.

К несчастью для моего собеседника, он еще не усвоил этот урок.

Его глаза были опущены, а сам он смотрел в сторону. – La donna più bella... самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, – пробормотал он почти про себя.

Каждый, кто в детстве смотрел хоть немного National Geographic, знает, что некоторые из самых красивых существ на планете являются и самыми смертоносными.

Прежде чем я успела что-то ответить, зажужжал мой телефон. Я достала его из сумочки и извиняюще посмотрела на него, прежде чем прочитать сообщение от отца.

Мне нужно, чтобы ты пришла в дом завтра первым делом.

Трещина страха пробежала по моему позвоночнику. Все ли в порядке с девочками? Раньше я никогда особо не беспокоилась о своих сестрах, но в последнее время они подверглись нападению, что показало, насколько они уязвимы.

С Алессией и Софией все в порядке, просто есть дела, которые нужно обсудить. Я выдохнула, даже не подозревая, что сдерживала дыхание, прежде чем ответить большим пальцем вверх. Я положила телефон обратно в сумочку и вернулась к роли соблазнительницы. Пришло время задернуть занавес этого спектакля.

Слегка прикусив свою блестящую нижнюю губу, я застенчиво огляделась вокруг. – Ты хочешь уйти отсюда?

Его лицо расплылось в широкой ухмылке, когда я встала.

Слишком легко.

Я взяла его за руку так, что казалось, будто он провожает меня, а не я помогаю ему, что и было на самом деле. Мы вышли из бара в подвале на городской тротуар. Этот придурок не дотянул и до девяти вечера, прежде чем напился в стельку. К счастью, в этой части города было не так много людей – в основном, пассажиры и местные жители, которые были слишком поглощены собой, чтобы заметить нас.

– Мой дом всего в паре часов отсюда... то есть... в паре кварталов отсюда.

Как будто я когда-нибудь ступлю ногой в его заляпанную грязью квартиру. – Отлично, веди.

Волнение момента уничтожило все последствия мартини, которые я могла почувствовать. Несмотря на всплеск адреналина, мой пульс замедлился, а чувства обострились до предела.

Я ждала подходящего момента.

Время должно было быть безупречным.

В наше время, когда повсюду стоят камеры слежения, всегда есть кто-то, кто наблюдает за происходящим.

Пошатываясь, я довела нас до угла перекрестка. По дороге пронесся разбитый грузовик. Я оценила происходящее в замедленной съемке, просчитывая шансы и риски. Все было бы просто идеально, если бы я спланировала все заранее.

Как раз в тот момент, когда грузовик пересекал перекресток, мой новый друг случайно опрокинулся на пешеходный переход, чему способствовал мой стратегически удачно расположенный локоть сзади.

Водитель даже не успел затормозить.

Тело мужчины ударилось о металлическую решетку – звук повис в пустоте тишины. Затем наступил хаос: визг шин и встревоженные голоса неистово закричали. Я поднесла руки ко рту в притворном шоке и ужасе, когда доброжелатели бросились на помощь мужчине, который упал окровавленной кучей. Они столпились вокруг него, плача от ужаса и крича друг другу, что нужно звонить в 911.

Что касается меня, то я, спотыкаясь, попятилась к ближайшему переулку. Только когда я скрылась в тени, я сняла свой светлый парик и позволила себе довольную ухмылку.

Жизнь прекрасна.

***

– По какому поводу ты хотел меня видеть? – На следующее утро я сидела на диване в кабинете отца и изучала его в поисках подсказок о том, почему он попросил о моем визите. Если ему нужно было что-то сказать, обычно достаточно было простого телефонного звонка. Мало того, на следующий день я собиралась быть в доме на обязательном воскресном семейном обеде. Что же было настолько важным, чтобы вызвать меня на день раньше?

– Ты прекрасно знаешь, что действия Сэла вызвали эффект волны, отравив наши отношения с другими семьями. Я делаю все возможное, чтобы восстановить эти отношения, но это только подчеркивает, насколько слабее все семьи от отсутствия сплоченности. Мы должны быть соседями, а не вести себя как бешеные собаки, как только кто-то входит в наш двор.

– Другие семьи – это змеи. Они нам не нужны.

– Нет, нужны. – Его голос стал смертельно серьезным, превратив мое любопытство в дрожь.

– К чему именно ведет это обсуждение?

– Семьи находятся на грани новой войны – я чувствую это. Я уже проходил через это, и я не хочу, чтобы это случилось снова. Когда нас натравливают друг на друга, люди страдают, и мы привлекаем к себе ненужное внимание. Это никому не приносит пользы. Даже ты должна это признать.

Я ничего не ответила, потому что он был прав. Я не переживала войну с тех пор, как превратилась в женщину, но я знала, что это будет непросто.

– Я говорил с Маттео Де Лука...

– Он – последний человек, с которым тебе следует разговаривать, – отрезала я. – Если нам нужны альянсы, тебе следует поговорить с Руссо или Джордано.

Губы моего отца сжались.

Наши отношения были сложными. Я прилагала все усилия, чтобы уважать его как главу семьи, но он также был моим отцом, и историю, связывающую нас, было трудно отбросить в сторону. К счастью, он знал, как далеко я продвинулась, и был снисходителен, когда мои эмоции брали верх. Понимая, что перешла черту, я постаралась успокоиться и выслушать, что он скажет.

– Он самый важный человек, с которым я должен поговорить, потому что именно с семьей Галло мы враждуем больше всего. Если мы сможем восстановить эти отношения, остальные будут проще.

В комнате на мгновение воцарилась тишина, пока я проглотила несколько язвительных комментариев. – Его семья убила Марко – твоего собственного сына. Как ты можешь даже произносить его имя?

Моему старшему брату было всего одиннадцать лет, когда его жестоко застрелили. Я не знала, что его смерть спровоцировала войну, только то, что она изменила все. В течение двух долгих лет все пять семей вели смертельную войну друг против друга. Лишь после того, как в результате истощения было заключено неохотное перемирие, кровопролитию был положен конец. Комиссия была восстановлена, чтобы помочь нью-йоркским и чикагским организациям работать вместе. Теперь семьи не жаждали крови, но и не были близки.

– Нельзя винить всех мужчин, когда-либо входивших в эту семью, за действия нескольких. Маттео в то время был не более чем ребенком.

– Разве это не Галло, который всего несколько недель назад помог похитить Алессию? – Мой вопрос был риторическим. Мы оба знали, кто несет ответственность, поэтому меня ошеломило, как мой отец мог даже подумать о дружбе с ними.

– У них были веские основания требовать кровь за кровь после убийства Джино Вентури. Именно Маттео мы должны благодарить за то, что Алессия вернулась домой живой. Они были замешаны, но не полностью виноваты.

– Ха! – рявкнула я с бездушным смехом. – Благодарить его? Это же смешно.

– Хватит! – крикнул мой отец, хлопнув рукой по своему большому письменному столу. – Ненависть закончилась. Эта глава в нашей жизни закрыта. Пришло время всем нам двигаться дальше – понятно ли это?

Я сидела так неподвижно, что даже биение моего сердца замедлилось.

Мой отец был не из тех, кто повышает голос. Да ему и не нужно было. Его присутствия и манеры поведения обычно было достаточно, чтобы привлечь внимание и уважение в любой компании. Он зашел слишком далеко, и, как всегда, это была моя вина.

Ледяная вода залила мой пылающий гнев, когда он продолжил.

– Ты можешь обвинять Галло в том, что случилось с Алессией, но ты обманываешь только себя. Есть два человека, которые несут ответственность – Сэл за его предательство, и я за то, что не выполнил свою работу и не разглядел его фасад. Если тебе нужно кого-то обвинить, то направь свой гнев сюда, потому что именно там ему самое место. – При последних словах он ударил рукой по сердцу. – Я не хочу смотреть, как другие члены моей семьи – кровные или нет – становятся жертвами из-за моего пренебрежения. Я должен это исправить, и для этого мне нужна твоя помощь.

Игра, сет, матч.

Отец побеждает.

Стоит ли удивляться, что он был боссом мафии, а я – не более чем одной из маленьких помощниц Санты? Несколькими простыми словами он не только поставил меня на место, но и заставил чувствовать себя виноватой за то, что я с ним спорила. Он был олицетворением чести и верности, в то время как я была непоправимо испорчена, как блестящее красное яблоко, гниющее изнутри.

Мне хотелось рвать на себе волосы и кричать на себя за то, что я всегда была такой сволочью. Вместо этого я прочистила горло, опустив глаза на свой маникюр. – Чем я могу помочь? – Я не собиралась присоединяться к группе поддержки семьи Галло, но я могла успокоиться и послушать, что скажет папа.

Его поза смягчилась, напомнив мне о надувных украшениях во дворах, когда компрессор выключается, и все, что остается, это лужа ткани. Его работа была нелегкой, а последние недели были особенно сложными. Меньше всего ему нужна была наглая дочь, усложняющая его жизнь.

Не то чтобы я хотела быть сложной. Когда я не была осторожна, эмоции брали контроль над моим разумом и отбрасывали логику.

Что самое ироничное? Большинство людей считали, что я лишена эмоций. Я жестко сдерживала свои эмоции, чтобы избежать полного уничтожения рационального мышления. Из-за этого я казалась холодной, хотя на самом деле внутри меня постоянно бушевала буря эмоций, стремящихся вырваться на свободу.

– Я много думал об этом. Есть способы помочь скрепить наши семьи вместе, например, праздничные собрания, но ничто не сравнится с таким влиянием... как брак. – Он позволил этому слову витать в воздухе, как нежному перышку, опускающемуся на землю.

Для человека, который обычно реагирует на все на эмоциональном уровне, даже если только внутренне, эти дьявольские голоса в моей голове были удивительно тихими.

Брак.

Он хотел выдать замуж кого-то из семьи Лучиано за семью Галло. Как бы я не прокручивала слово в голове, я не могла представить себе это, как одно из тех трехмерных изображений, для просмотра которых нужно скосить глаза. Мой мысленный взор щурился и всматривался, но ничего не складывалось. Было лишь полотно бессмысленных геометрических узоров.

Я всю жизнь ненавидела Галло.

Теперь мой отец хотел, чтобы мы стали семьей?

Он объяснил мне, почему, но как он мог ожидать, что это произойдет? Евреи и палестинцы не просто проснулись в один прекрасный день и решили поужинать вместе. Конечно, наша плохая история не такая далекая, но она была не менее враждебной.

– Ты уже говорил об этом с Де Лукой? – спросила я, не найдя лучшего вопроса. Я не была уверена, была ли я в тупике или в шоке, но в любом случае мой мозг был бескрайним небом без единого облачка.

– Да, и он согласен. На самом деле, он предлагает себя в качестве жениха.

– Значит, это означает, что женщина из семьи Лучиано станет его женой?

– Именно это и означает. Я думаю, важно, чтобы невеста Маттео была родственницей высшего руководства. Этот союз слишком важен, чтобы предлагать дочь капо. К сожалению, это означает, что лучшие кандидаты – твои кузены, твои сестры... и ты.

Я.

Других кандидатов не было.

По тону его голоса было ясно, что я поймала букет и буду следующей идти к алтарю.

Я должна была стать миссис Маттео Де Лука, женой заместителя босса семьи Галло.

Впервые в моей забытой Богом жизни я не отреагировала.

Я вообще никак не отреагировала.

– Я не могу надеть белое, – рассеянно сказала я. Комментарий был не то чтобы неожиданным, но не совсем то, что я ожидала услышать после того, как узнала, что выйду замуж за своего врага.

Судя по его насупленным бровям, этого не ожидал и мой отец. – Ты... что?

Я чувствовала, как его тяжелый взгляд давит на меня, но мои глаза оставались приклеенными к моим рукам. – Белое. Я не буду надевать белое.

– Эм... ладно. Это двадцать первый век. Я не думаю, что кто-то ожидает, что ты будешь девственной невестой, но ты можешь надеть любой цвет, который ты предпочитаешь, в пределах разумного.

– Дело не в этом. Я просто ненавижу белые свадьбы. – Я оторвала взгляд от своих кутикул и встретилась с обеспокоенным лицом отца. – Если я сделаю это, я все еще буду Лучиано?

Я говорила как ребенок.

Ненависть ко всем присущим мне слабостям окрасила румянцем мои разгоряченные щеки. Я ненавидела быть слабой, но как бы я не старалась искоренить этот недостаток в себе, он всегда всплывал, как красное пятно на белом ковре.

Отец сократил расстояние между нами и поднял меня на ноги, обхватив ладонями мои щеки, а его глаза смотрели в мои. – Ты всегда будешь моей дочерью – моей плотью и кровью, и ничто другое не имеет значения. Ты знаешь, кто ты. Никакие ярлыки никогда не изменят этого. – Его большой палец осторожно смахнул предательскую слезу.

Я не плакала с тех пор, как умер мой брат.

Да и сейчас я не плакала.

Скорее, ненависть, хранившаяся внутри меня, вытекала по капле.

– Если это то, что тебе нужно, я сделаю это. Ты знаешь, что я готова отдать жизнь за семью.

– Мне неприятно, что это ложится на твои плечи, но это нужно сделать.

Я кивнула, вырываясь из его объятий. Мне нужно было убежать от его напряженности и эмоций, бурлящих в воздухе вокруг меня. Комната и так была похожа на скороварку – если давление поднимется еще выше, обязательно будут жертвы.

– Если кто-то должен войти в логово льва, я бы предпочел, чтобы это была я. У меня есть опыт, чтобы позаботиться о себе. Остальные девушки будут так далеко в своих мыслях, что никогда не найдут выхода.