Текст книги "Код драконов (ЛП)"

Автор книги: Джиджи Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Пьемур смотрел на такое знакомое загоревшее лицо Сибелла, а Подмастерье в ответ смотрел на него, и взгляд его карих глаз был добрым и внимательным. Сибелл стал своего рода наставником Пьемура с тех пор, как тот покинул Цех Арфистов, и часто с ним поддерживал связь именно он, а не Мастер Робинтон, у которого хватало других обязанностей. По мнению Пьемура, Сибелл был лучшим из арфистов, уступая только Робинтону, и был мастером во всём, что должен уметь арфист: как просветитель, миротворец и, самое главное, хранитель наследия и культуры уникального общества Перна.

Возможно, Сибелл и Мастер были правы, и то, что он видел и слышал, действительно не было важным, и то, что задумал Т'реб, не предвещало ничего страшного. Тем не менее, он не мог забыть то, что видел своими собственными глазами на заброшенной Площадке Рождений. Эти мысли и то, что ему подсказывала его интуиция, не давали ему покоя, и он вдруг понял, что склоняется к тому, чтобы плюнуть на поручение Мастера и выяснить для себя, какие планы строят Древние в Южном Вейре. Он займётся этим сразу, как только его голова перестанет раскалываться.

* * *

Пьемур вытер пот с головы и лица и проверил узел на тунике, повязанной вокруг пояса. Туника ему понадобится позже, когда он достигнет вершины утеса, но сейчас в ней было слишком жарко и неловко лезть, особенно в такую жару. Убедившись, что туника завязана крепко, он проверил первую опору, используемую для подъёма по скале, и начал трудное восхождение.

Уже прошла семидневка с тех пор, как он покинул Южный Холд. Он не стал брать Дуралея с собой, потому что местность, которую нужно обследовать, не подходила для шестиногого животного. Н'тон и Лиот' любезно доставили Пьемура почти к самой скале, чтобы сократить время его похода, но даже после этого Пьемур начал свое путешествие в отвратительном настроении, не в силах избавиться от ощущения, что Мастер Робинтон больше не ценит его, и что он выставил себя дураком перед Сибеллом, Н'тоном и Ториком. С того самого дня его настроение чаще всего было трудно назвать хорошим. Ему казалось, что он больше никуда не годится. Последние четырнадцать дней он мысленно спорил сам с собой, не стоит ли вернуться в Южный Вейр, чтобы узнать больше о том, что за общий план был у Древних с людьми из Набола, но каждый раз его здравый смысл побеждал, и он убеждал себя не действовать вопреки приказам Мастера Робинтона, чувствуя себя трусом, готовым делать всё, что угодно, лишь бы быть необходимым. Куда пропала его смелость? Неужели он потерял не только свой певческий голос, но и силу своего характера, и больше уже не может действовать самостоятельно?

Его приемная мать Ама всегда советовала ему – как и другим своим подопечным – прислушиваться к своим инстинктам. И перед тем, как Пьемур покинул Кром и стал учеником в Цехе Арфистов, Ама сказала ему, что, если он когда-либо будет не уверен в том, как поступить в том или ином случае, ему нужно лишь позволить своим инстинктам подсказать ему решение.

– Не беспокойся, дружок, и не накручивай себя, – сказала Ама с мягкой улыбкой. – Пусть твоё чутьё покажет тебе направление, а потом просто иди туда. И ты победишь, мой Пье. – в тот момент он еще не понимал, о чем она говорит, но теперь он думал, что она, возможно, пыталась сказать ему, что ему не обязательно нужно становиться учеником арфиста, если он чувствует, что это не его судьба.

Взбираясь на скалу в полном одиночестве, за исключением редких визитов Фарли, он обнаружил, что им овладевают грустные воспоминания, поэтому ему пришлось мысленно встряхнуться. Именно сейчас, напомнил он себе, крайне важно сосредоточить всё внимание на восхождении. Постепенно Пьемур поймал ритм – зацепился, подтянулся, выбрал опору для ног, и цепляйся снова – он перестал размышлять и бессознательно начал напевать песню, выученную еще в детстве. Это была приятная мелодия, в которой ноты сменяли друг друга в четком ритме, и которая всегда заставляла его улыбаться, когда он её слышал.

Он направлялся в сторону большой выемки в скале, точнее, углубления, похожего на одну из очень мелких пещер, которые испещряли скалу и замедляли его подъем. Встав обеими ногами на дальнюю от него правую сторону входа в пещеру, он потянулся к следующей опоре, всё еще напевая, как вдруг его голос совершенно неожиданно для него не смог легко взять высокую ноту, вместо этого неблагозвучно каркнув. Пьемур резко перестал напевать. Удерживаясь обеими руками и всё еще стоя на выступе, он прочистил горло и снова попробовал взять ноту. И снова рваный хрип прозвучал в воздухе. Пьемур нахмурился и сплюнул, отвернувшись к скале.

Ха! – с горечью подумал он, уткнувшись лицом в скалу и снова плюнул через плечо. Вот и верь всем этим советам, который ему давали: «Ты должен дать время твоему голосу, Пьемур, и всё уладится естественным образом» или «Вот увидишь, Пьемур, пройдёт совсем немного времени, и ты обретёшь свой взрослый голос». Но никто не сказал то, что знали все – что не было никакой гарантии, что мальчишеский голос превратится в красивый тенор или баритон, когда он повзрослеет.

Сильно прижавшись к скале, Пьемур закрыл глаза, вспоминая свой прежний голос, и его волосы на затылке встали дыбом – как будто песни, которые он пел три Оборота назад, все еще наполняли воздух. Он безуспешно пытался помешать привычному чувству потери ужалить его сердце. Вот его занятие сейчас: наносить на карту Южный Континент; шпионить за Древними; учить детей Южного Холда – короче, делать всё, о чем его попросит Мастер Арфистов Перна. Пьемур делал то, что ему говорили, без возражений, но чувствовал себя так, словно его сбросили со счетов, как будто всех этих Оборотов вокального обучения никогда не и не было. Эта мысль глубоко ранила его.

– Ха! – крикнул он, на этот раз вслух, не сумев сдержать себя.

Стайка мелких птиц, гнездящихся в расщелине утёса, испугалась резкого звука, издаваемого Пьемуром, и вылетела из своего убежища в паническом страхе.

Если бы кто-нибудь сказал Пьемуру три Оборота назад, что он больше не будет ведущим солистом или хотя бы постоянным барабанщиком в Цехе Арфистов для передачи сообщений, а, наоборот, станет выполнять случайную работу на Южном Континенте, он бы послал его, не стесняясь в выражениях! Неужели он не оправдал надежды своего Мастера и Цеха?

Вспомнив Мастера-Арфиста и то, как пренебрежительно он отнёсся к его информации о Древних, Пьемур, прижавшись к поверхности утеса, мотнул головой, и брызги пота разлетелись в стороны.

Он продолжал подниматься всё выше и выше, а его настроение, казалось, всё падало и падало. Он был уже на грани беспросветной тоски, когда внезапно почувствовал нежный посвист воздуха над головой, и над ним появилась Фарли. Её полупрозрачные крылья легко поддерживали в воздухе парящее тело, она щебетала над ним, её глаза ярко светились, пока она передавала ему серию мысленных образов, которые были настолько отрывочными, что Пьемур не смог их понять.

– А вот и ты, подожди минутку, – мягко сказал Пьемур, непроизвольно улыбнувшись ей. – Совершенно неожиданно ты решила вернуться и поболтать со мной. Похоже, ты устала от своих друзей? Ну, ты-то вполне можешь летать и болтать одновременно, Фарли, а я не могу, поднимаясь на скалу, остановиться на полпути и между делом расшифровывать твои послания. Я, в отличие от тебя, должен обращать внимание на то, что делаю. Так что, дай мне еще одну минутку.

Невозможно долго грустить, если у тебя есть свой файр, решил Пьемур. Он всегда радовался при виде своей маленькой королевы, и знал, что ему необычайно повезло, что они нашли друг друга, даже если она иногда покидала его. Хотя Пьемур чувствовал, что он больше нигде и никому не нужен на Перне, одно он знал точно – они с Фарли идеально подходят друг другу. Как всегда настроившись на его мысли, Фарли порхала у самого плеча Пьемура, пока он взбирался на скалу, напевая что-то тихо и стараясь держать свою изящную точеную головку рядом с его головой.

Вдруг, без предупреждения щебетание Фарли сменилось пронзительным криком, и она передала изображение Пьемура, очень быстро карабкавшегося на скалу.

– Да, Фарли, вот это хороший, четкий образ. Ты молодец, у тебя получается уже намного лучше, – ободряюще сказал Пьемур. Тренировка файра – тяжелый труд, но он действительно считал, что его золотая делает успехи.

Неожиданно Фарли снова громко крикнула прямо в ухо Пьемуру и внезапно исчезла в Промежутке. Пьемур усмехнулся и покачал головой, его позабавила выходка маленькой королевы. Что-то на периферии его зрения привлекло его внимание, и он обернулся назад.

Нити! Их не должно быть здесь еще день! Он увидел широкий вал безмозглых, прожорливых нитей, надвигающийся на утёс подобно гигантскому серому занавесу.

Ну, давай! Быстро! – в отчаянии думал Пьемур, пытаясь отыскать над собой еще одно похожее на пещеру пятно на скале. Он не отважился спускаться вниз, потому что было слишком тяжело найти опору для рук и ног, чтобы быстро двигаться в этом направлении. У него оставался только один путь – наверх!

Еще один испуганный взгляд через плечо на приближающуюся серую стену подсказал ему, что Нити были всего в трех метрах от него. Он обратился ко всем драконам Перна в настоящем и прошлом с просьбой направить его к ближайшему убежищу, пока поднимался вверх. Если хотя бы одна прядь смертельных Нитей коснется его тела, у него не будет шансов: боль от ожога наверняка лишит его возможности удержаться на скале, и это будет означать долгое падение вниз.

Левой рукой Пьемур ощупывал скалу над головой, поднимаясь с помощью одной правой вверх. Вход там – он чувствовал это! Он толкал своё тело вверх изо всех сил и извивался, чтобы проскользнуть в маленькую нору в скале, прежде чем Нить достигла его. Наконец, его голова и плечи были в пещере, всё, что ему оставалось сделать – протащить остальную часть своего тела в маленькое отверстие неправильной формы.

Надеюсь, я помещусь здесь!

Последним мощным рывком Пьемур втянул ноги в маленькую пещеру. Его голова ударилась о твёрдый, не прощающий ошибок, камень, но он заставил себя не обращать внимания на боль. Когда передний фронт Нитей ударил в скалу, юноша как можно сильнее вжался в заднюю часть пещеры. Если подует ветер, подумал Пьемур в ужасе, даже самый маленький порыв, Нити может задуть внутрь, и ему придёт конец. Со страхом он наблюдал, плотно вжимаясь в заднюю стенку расщелины, как серебряные нити коснулись утёса, затем, не в силах проникнуть сквозь скалу, скользнули по ней и упали на землю. Никогда не был он так близко к Нитям прежде в своей жизни! Он закрыл глаза.

Что это за звук? Он услышал что-то вроде хлынувшей жидкости или шквала воздуха – а может, и то, и другое вместе. Звук становился громче. Сквозь плотно закрытые веки Пьемур почувствовал оранжевое свечение. Его глаза открылись в тот самый момент, когда пламя вспыхнуло перед скалой, и Пьемур задумался, не снится ли ему это. Затем перед его глазами вспыхнул еще один факел, и Фарли с шипением, влетела в пещеру.

Наверное, она улетела искать огненный камень, как только увидела Нити, изумленно подумал Пьемур. Он знал, что файры, как и драконы, могут жевать огненный камень, чтобы выдыхать пламя, но никогда не видел этого раньше.

Теперь его золотая королева стояла твердо всеми четырьмя лапами на скале, выставив голову вперед и испепеляя Нити, согласно зову природы, требующему уничтожить своего древнего врага.

– Фарли, ты умница! – воскликнул Пьемур. – Продолжай их жечь! – вдруг его охватил страх, когда он понял, что его маленькая королева может испускать пламя только до тех пор, пока не израсходует газ, выработанный из огненного камня, который она успела прожевать.

– Фарли, тебе придется помогать мне. Побереги своё пламя, малышка, оно тебе еще понадобится!

Фарли пискнула Пьемуру в ответ, и когда она закрыла рот, над её головой поплыла крошечная струйка дыма.

– Нам нужна помощь, Фарли. Можешь позвать кого-нибудь на помощь?

Пока Пьемур говорил, Фарли пристально смотрела в его лицо. Затем она сбросила ему образ коричневого файра, её глаза засверкали цветами от красного до коричневого, затем снова покраснели. Она просвистела несколько быстрых трелей, выпустила факел пламени изо рта, затем спрыгнула с выступа и ушла в Промежуток.

Пьемур остался один, ему было очень страшно, но он широко открытыми глазами смотрел на смертельный ливень Нитей и ждал помощи.

Ревущий шум, сначала слабый, а затем становившийся всё сильнее и сильнее, заполнил уши Пьемура. Он никогда не слышал такого раньше, поэтому задумался, может этот звук издают Нити, когда падают туда, где не могут найти для себя пищи. Он никогда не был на открытом воздухе во время Падения Нитей!

Шум стал громче, и Пьемур увидел оранжевое свечение вокруг входа в его пещеру.

– Пьемур! Пьемур! – послышался голос Н'тона.

– Я здесь, Н'тон! – закричал Пьемур, сложив рупором руки у рта, чтобы усилить свой голос. Высунуть голову из пещеры он не осмелился.

– Подожди! – крикнул Н'тон, и Пьемур увидел, что оранжевый свет становится ярче.

– Тебе придется прыгать, но сначала дождись моей команды, – сказал ему Н'тон.

Прыгать? Пьемур снова почувствовал, как от страха волосы зашевелились на его затылке, он с трудом сглотнул, пытаясь набраться смелости и вытолкнуть своё непослушное тело из пещеры в самую гущу Нитей. Что ж, если Нить не убьет его, падение, скорее всего, это сделает точно, подумал он. Почему-то, собственная шутка его не развеселила.

Шум от факела Лиот'а становился всё громче, теперь Пьемур уже чувствовал жар от пламени. Он увидел кончик крыла, затем дракон развернулся в воздухе и скрылся из виду.

– Пьемур, я прямо под тобой. Прыгай прямо сейчас! – крикнул Н'тон, и, не раздумывая ни секунды, Пьемур набрал воздуха и, оттолкнувшись изо всех сил, выпрыгнул из пещеры.

Он падал, широко разбросав в стороны руки и ноги, сам удивляясь тому, что не кричит. Лиот' находился под ним, широко раскрыв огромную пасть и извергая пламя, чтобы очистить пространство вокруг них от Нитей.

С глухим стуком Пьемур тяжело приземлился, ударившись о спину бронзового дракона, и воздух вырвался из его легких. Затем, к своему ужасу, он начал медленно скользить вниз, точнее, вниз и в сторону от тела Лиот'а, неспособный в это краткое мгновение сделать что-либо, чтобы остановить своё падение, он даже не мог дышать. Вот нога Н'тона, спокойно подумал Пьемур. Я падаю с Лиот'а прямо в Нити.

Внезапно Пьемур почувствовал, как что-то вцепилось ему в спину, и с мощным рывком, который, казалось, мог разрезать его пополам, Н'тон схватил его за тунику.

– Я поймал тебя! – крикнул всадник, одной рукой схватив тунику Пьемура, а другой крепко держась за ремни своей лётной упряжи.

Лиот' резко отвернул в сторону, избегая густого клубка Нитей, и Пьемур почувствовал, как какая-то сила отклоняет его тело.

Лиот'! Быстрее, дружище! Моя хватка слабнет! Неси нас в Промежуток!передал своему дракону Н'тон.

Мы не позволим парню упасть, ответил Лиот', своими мощными крыльями толкая воздух вниз и огненным факелом прокладывая себе путь.

Лиот', он очень тяжёлый. Не думаю, что смогу удержать его, сказал Н'тон. Неси нас к воде! и сбросил мысленный образ близлежащей береговой линии своему дракону.

В одно мгновение Лиот' перенес их в Промежуток, холодное, пугающе темное место, где абсолютная тишина давила в уши людей, и где ничто не могло противостоять холоду, кроме драконьей шкуры. Пьемур почувствовал сильнейший шок, когда холод охватил его, и закрыл рот, чтобы не закричать. Он не чувствовал ни шкуры Лиот'а, касавшейся его тела, ни Н'тона, держащего его тунику, ни воздуха в своих легких!

Затем они вырвались в свет дня, и Пьемур, наконец, смог снова набрать воздуха в свои изголодавшиеся легкие и почувствовал, что его страх исчез. Они летели над морем, Лиот' быстро снижался, приближаясь к поверхности воды.

Я не смогу приземлиться с ним. Отпусти его, сказал Лиот' Н'тону.

– Задержи дыхание, Пье! – крикнул Н'тон, наклонившись к Пьемуру, и отпустил его.

Пьемур ударился о воду ногами, широко раскинув руки, и погрузился в теплые воды Южного Континента с пышным всплеском, вокруг него переливались струи воды в радуге брызг, оседавших рябью на воде, по мере того, как он погружался.

Быстро вынырнув, он развел руки и ноги в стороны и лег на спину, пытаясь успокоить дыхание. Лиот' приземлился на расстоянии половины длины дракона от него, сложив крылья вдоль спины и плавно покачиваясь на волнах. Н'тон смотрел на Пьемура с беспокойством на лице, широко раскрыв свои голубые глаза.

– Пьемур? – крикнул всадник, его лоб пересекла тревожная морщина.

– Просто… дай… мне… мгновение. – Пьемур медленно, по словам произнес фразу, так как волны захлёстывали ему рот, и поплыл к ним.

Медленная улыбка расплылась по лицу Н'тона, пока он смотрел на своего молодого друга, – Думаю, тебе может понадобиться время, чтобы оправиться после всего этого. – сказал он с облегчением в голосе.

– Ага, – медленно произнес Пьемур, подняв голову, чтобы взглянуть на Н'тона и Лиот'а. Ему удалось слабо улыбнуться. – Вряд ли мне когда-нибудь захочется повторить это.

Глава 4

На севере Вейры и главные Холды, как правило, были вырезаны в скалах, которых было так много на этом континенте. Южный Вейр, как и Южный Холд, не имел такого обилия камня, но здесь, на юге, это было не так важно, потому что земля изобиловала личинками, которые посеяли в почву за сотни Оборотов до этого, но которые нынешнее поколение людей Перна открыло только недавно. Личинки пожирали Нити, уничтожая смертельных паразитов, прежде чем те успевали зарыться в землю и нанести ущерб.

Наряду с защитой плодородных земель Южного Континента, мелкие невидимые личинки, казалось, настолько улучшили почву, что деревья и другая растительность, благодаря какой-то неизвестной мутации, обладали замечательной способностью к самовосстановлению любых отметин, оставленных Нитями, упавшими на землю. Естественно, южная растительность была более здоровой, по сравнению с той, что росла на севере.

Южный Вейр был расположен на травянистом мысе возле небольшого пресного озера. Похожие на пещеры комнаты – вейры – были вырыты в крутых склонах утеса, чуть ниже плато с естественными барьерами, где можно было безопасно содержать весь скот Вейра. Поскольку настоящая пещера там не могла быть выкопана, наверху, на плато, был расположен центральный зал, построенный из стволов деревьев твёрдых пород и покрытый чёрной плиткой из рифовых камней. Деревянные здания соответствовали теплому климату Южного, были построены на сваях над землей, с фундаментами также из рифовых камней, широкими окнами и глубоким крыльцом, дающим защиту от палящего солнца. Вейр был гораздо просторнее, чем любой из его северных аналогов, и, хотя он был нетрадиционным, в нем были все те удобства, к которым привыкли обитатели Вейра. Весь день драконы отдыхали на плато, поджариваясь на солнце в ямах, которые выкопали для себя в голой черной почве. Рощи гигантских, изогнутых пробковых деревьев и феллиса давали тень строениям, которые использовали люди, а за центральным залом были разбросаны остальные вспомогательные здания.

Под сверкающим, чистым и голубым небом просыпающегося дня всадники Южного занимались обычными делами. Любой случайный наблюдатель посчитал бы, что драконы и всадники Южного Вейра должны быть довольны своей судьбой, живя в тропическом раю вдали от того, что сами они рассматривали как вмешательство Бенден Вейра и других северных Вейров, но этого не было на самом деле. Эта небольшая группа людей была в глубине души недовольна своей жизнью в Вейре, чувствовала себя напряжённо и всё более настойчиво желала перемен. Их беспокойство ощущалось как физическая энергия другими членами Вейра и начинало заражать остальных и распространяться, как болезнь. Не помогало и то, что многие всадники и их драконы были в самом деле больны, получив отравление во время их неудачной попытки добыть огненный камень. Теперь из открытых окон покоев Госпожи Вейра разносились звуки горячих споров, которые легко мог слышать любой обитатель Вейра.

– Мы находимся слишком далеко от нашего времени, Т'кул! – крикнул Т'рон, Предводитель Южного Вейра. Он поднял голову, чтобы взглянуть на своего заместителя, и одновременно ударил кулаком по столу, подчеркнув свою точку зрения таким образом. Снаружи эхом прозвучал рёв недовольства его бронзового дракона Фидрант'а. Но, сразу же после этих резких слов, плечи Т'рона поникли, и он привычно прижал руку к животу, к месту старой раны. Оглядев всех вокруг, он глубоко задумался. Его суровое лицо было глубоко прорезано морщинами, появившимися за Обороты сражений с Нитями.

– Мы уже много раз обсуждали эту тему… – сказал Т'кул, скрывая напряжение в голосе.

– …И с этим ничего не поделаешь. Да знаю я, знаю! – Т'рон пристально взглянул Т'кулу в глаза. – Я ни в коем случае не должен был позволить тебе уговорить меня вести наши пять Вейров в это Прохождение, послушав эту несчастную Госпожу Бенден Вейра, Лессу. Тьфу! – его хмурый взгляд стал еще более суровым, чем обычно, когда он перевёл взгляд на Мардру, женщину, которая когда-то делила с ним постель. Мардра недолго выдерживала его взгляд, с каменным видом отвернувшись к Т'кулу.

– Когда Прохождение Нитей нашего поколения подошло к концу, Т'рон, мы все начали ощущать какую-то пустоту внутри – отсутствие цели. Ну, ты помнишь это, я знаю! – сказал Т'кул, пытаясь скрыть усталость, которую чувствовал, повторяя свои аргументы в сотый раз. Он сильно закашлялся, его лицо покраснело.

Было время, когда он был Предводителем Вейра, и ему подчинялись сотни драконов и их всадников, и тогда Т'кул излучал жизненную энергию. Теперь он стоял перед Т'роном, опустив одно плечо ниже другого, словно лишился какой-то части себя.

– Если бы мы остались в том времени, – продолжил он, – мы бы прожили остаток нашей долгой жизни, пытаясь наполнить каждый день, нет, час, каким-нибудь важным поступком или каким-то смыслом. Наши драконы все больше бы разочаровывались из-за своей ненужности, а мы не могли ничего сделать с этим, – он сделал паузу и продолжил. – И хотя я ненавижу в этом признаваться, Лесса была абсолютно права: нам было предначертано сделать прыжок во времени и сразиться с Нитями в этом Прохождении. Каждому дракону, всаднику, мужчине и женщине из пяти Вейров было суждено совершить этот прыжок в будущее вместе с ней.

– Но это дорого обошлось нам, Т'кул, – ответил Т'рон. – Доказательства слишком очевидны – мы уже не те. Почему мы должны были заплатить такую огромную цену за свой достойный поступок? Наши драконы не в порядке, они потеряли свою жизненную энергию, их здоровье пострадало – как, впрочем, и наше. Этот дисбаланс заразил нас всех!

– Если бы наша ситуация полностью была обусловлена прыжком во времени на четыреста Оборотов вперед, то каждый дракон и всадник на севере пострадал бы в той же мере, что и мы, – сказал Т'кул, потирая подбородок. – Нет, причиной является что-то другое.

– Всё эта чертова жара! – взорвался Т'рон. – Невозможно выжить в такой душегубке!

Т'кул хмуро посмотрел на Т'рона, – Ты что, не видишь, что драконам нравится, когда тепло!

– Это не одно и то же, – сказала Мардра. – Нужно было обсудить эти проблемы с Бенденом давно. Я уже говорила вам об этом! – она посмотрела с едва скрываемым выражением презрения на лице сначала на одного, затем на другого. – Твоё упорное желание отстоять автономию Вейра слишком сильно развело нас! – в комнате повисла неловкая тишина, прежде чем она снова заговорила.

– Отношения между нашим Вейром и Бенденом сейчас находятся на необратимо низком уровне, и они, скорее всего, не станут помогать нам сейчас, даже если мы решим проглотить свою гордость и попросим о помощи! – в голосе Мардры явно звучал укор. Она начала вышагивать со скорбным выражением на лице вдоль длинной стороны стола медленными, аккуратными шагами, скрестив руки на груди и держа себя за локти.

– Но что же нам делать? – спросил Т'рон с отчаянием в голосе и посмотрел сначала на Т'кула, затем на Мардру.

– Ну, сколько можно слышать этот вопрос снова и снова? Боюсь, из моих ушей скоро пойдёт кровь, – огрызнулась Мардра с ноткой отвращения в голосе, глядя в небо.

Т'рон рассеянно потер себе живот, – Не стоило нам совершать этот прыжок в будущее. Мне жаль. Думаю, это проклятие, вызванное изменением времени. – он покачал головой, сгорбившись, словно нёс огромную ношу.

– Извините, – повторил он, не глядя на остальных, и быстро вышел из комнаты.

Т'кул и Мардра наблюдали, как их когда-то полный энергии Предводитель Вейра пересекал комплекс, где его бронзовый дракон спал под гигантским деревом феллиса.

– Не хочется это говорить, но наш Вейр очень скоро потерпит неудачу, если мы не примем адекватных мер, – произнесла Мардра низким, размеренным голосом. – У Лорант'ы определённо больше не будет брачных полетов. Её слишком взволновало, нет, она просто обезумела после рождения неправильного яйца в этой ложной кладке. – она сделала паузу, и в её глазах промелькнула тень печали. – По правде говоря, Лорант'а была слишком стара, чтобы совершить даже этот последний неудачный полет. Удивительно, что у неё вообще что-то получилось, учитывая, что она так долго не поднималась в брачные полёты.

– Да и королева Мерики тоже не поднимется больше, – мрачно ответил Т'кул, имея в виду свою давнюю пару. – Но решение проблемы нашего Вейра может быть ближе, чем мы думаем.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросила Мардра, положив обе руки на стол, и пристально глядя на Т'кула.

Не отвечая, T'кул подошел к порогу и крикнул T'ребу, чтобы тот присоединился к ним.

– Так что ты имеешь в виду, T'кул? – повторила Мардра.

– Т'реб сейчас всё объяснит, – ответил он, открывая дверь в комнату Мардры. Зеленый всадник, быстро ответивший на вызов, вошел в комнату, тихо закрыв за собой дверь, и небрежно приветствовал Госпожу Вейра.

– Расскажи ей, – приказал Т'кул.

– Госпожа Вейра. – Т'реб взглянул на Мардру за подтверждением. Она кивнула, чтобы он объяснил.

– Пока мы были на юге, я продолжал торговать с группой людей из Набола, хотя остальная часть Вейра перестала с ними общаться… – после короткой паузы Т'реб продолжил. – …с тех пор, как умер Лорд Мерон. Эти родственники Лорда Мерона были глубоко огорчены, когда он не выполнил свое обещание предоставить им холды. Они добивались возмещения у нового Лорда Набола, но их претензии были отклонены. Они надеялись заработать свои земли здесь, на юге, но очень многие из них не смогли выдержать тяжёлый морской переход. Один из них, кстати, уже побывал в море и был не против, поэтому его отправили на юг, чтобы он встретился со мной. Этот человек сказал, что они вспоминают о прочных торговых связях, которые у нас были с Лордом Мероном, когда мы впервые были изгнаны, и что он и его родственники хотят, чтобы мы возобновили эти старые связи.

– Они хотят, ну надо же? – спросила Мардра, её голос был полон презрения.

– Пусть он продолжает, – твёрдо сказал Т'кул.

– Они хотят, чтобы мы помогли им забрать землю, которую они считают своей. На севере, недалеко от Набола. Они знают, что молодой лорд Руата еще не утвержден, поэтому его земли будут считаться спорными, если он потерпит неудачу.

– Джексом? – спросила Мардра. – Это его отцом был выскочка Фэкс? Человек, который всегда брал то, что хотел? Т'кул и Т'реб кивнули одновременно. – А еще это тот самый мальчишка-холдер, расколовший непроклюнувшееся яйцо на Площадке Бендена несколько Оборотов назад.

– Это так, Госпожа. Из яйца родился белый дракон, – ответил Т'реб.

– Это ошибка, каких еще свет не видел, – воскликнула Мардра, и её губы скривила гримаса отвращения, открывшая зубы. – Яйцо нужно было оставить в покое!

– Никогда не было такого, чтобы Лорд-Владетель был всадником, Госпожа. Люди из Набола считают несправедливым, что молодому руатанскому лорду было позволено сохранить свои земли и иметь дракона. Конечно, Бенден одобрил это – ведь Лесса с этим парнем родственники.

Мардра вопросительно изогнула бровь.

– И чего они ожидают от нас теперь?

– Им нужна помощь, чтобы избавиться от Джексома и захватить его земли. Если он умрёт, его коротышка-дракон уйдёт навсегда в Промежуток. Никакого вреда для Вейров, как мне кажется.

– Ты согласился помогать им? – спросила Мардра.

– Пока нет. Они хотели знать, что мы потребуем взамен, Госпожа, – воодушевленный взглядом Мардры, Т'реб продолжил. – Я сказал им – новую кровь, то есть нам нужна новая кровь. Они предложили, чтобы мы просто забрали яйцо королевы. Как мы знаем, у Бендена на Площадке зреет одно.

– Ты имеешь в виду украсть яйцо? – прошептала Мардра с ужасом.

– Да. Мы его заслужили, – решительно сказал Т'реб.

– После всего, что мы сделали для других Вейров, вряд ли это можно считать воровством, – вмешался Т'кул, говоря с напором, хотя и тихо. Он перевел взгляд с Т'реба на Мардру и медленно улыбнулся, его губы растянулись в широкую ухмылку, а на лице появилось хитрое выражение. Мардра внезапно встала, потирая щеки руками.

– Ну, не знаю. Мне кажется… – сказала она и остановилась. – Мне кажется, это будет слишком высокая цена, – закончила она поспешно и посмотрела на остальных, беспокойство светилось в её глазах.

– Но они в долгу перед нами! Неужели ты этого не понимаешь? Без нашей помощи они бы погибли еще до конца первого Оборота Прохождения! Т'кул подошёл вплотную к Мардре, словно пытаясь своей близостью подвести их точки зрения друг к другу.

– И все их драгоценные самодовольные ремесленники и холдеры погибли бы тоже, – кисло добавил Т'реб.

– Это звучит безумно, – сказала Мардра. – Как вы собираетесь это сделать?

– Забрать яйцо не будет проблемой, Госпожа. Многие из наших всадников хорошо знают расположение Площадки Рождений в Бендене. Проблема будет в том, чтобы сохранить яйцо в целости и сохранности, а его местонахождение в секрете, пока новая королева не проклюнется, – сказал Т'кул.

– Ну, а если бы у нас был план? – предположил Т'реб, его глаза горели. – Если бы мы знали место, где можно спрятать яйцо, и где никто бы не смог его найти? – и он пристально посмотрел на Мардру.

Госпожа Вейра помедлила несколько мгновений, размышляя, затем на её лице мелькнула почти незаметная тень эмоции.

– Вы хоть представляете, что будет, если нас поймают? – спросила Мардра, нервно ломая руки, её опасения вытеснила распускающаяся подобно бутону надежда. Она уже понимала, произнося эти слова, что полностью приняла и одобрила этот неслыханный и заслуживающий сурового осуждения поступок.