Текст книги "Код драконов (ЛП)"

Автор книги: Джиджи Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Да, Сибелл, почему они не заслуживают наказания? – спросила Менолли, нахмурив брови.

– Они суровые люди, и, насколько я понял, жестокие, – продолжил Сибелл. – Я знаю, что Лорд Мерон плохо обращался с ними, когда был жив, и это многое объясняет. Всё, что сейчас нужно, это чтобы Лорд Дектер взял их покрепче в руки и не оставлял их без присмотра.

– Ты меня удивляешь, после всего того, что перенёс от них, – ответила Менолли, и тень набежала на её лицо.

Сибелл пожал плечами и опустил взгляд. Как всегда слишком критичен к себе, подумал Пьемур. Сибелл всегда почему-то видел более широкую картину происходящего. Пьемур снова сел, пытаясь справиться с гневом, так быстро вскипевшим в нём. Он посмотрел на Сибелла, который встретился с ним взглядом, кивнув в ответ. Затем Сибелл посмотрел на Мерию, что-то пытаясь разглядеть на её лице, что именно, Пьемур не смог понять.

– Ты выглядела обеспокоенной, когда я упомянул, что люди, которые напали на нас, были из Набола, Мерия. Почему? – спросил Сибелл.

Мерия, поглаживая шею, взглянула по очереди на Пьемура, затем на Сибелла и Менолли, внимательно изучая всех троих. Должно быть, она пришла к какому-то решению, потому что сделала глубокий вдох и выдохнула.

– Это долгий разговор. Лучше устройтесь поудобнее.

– Дрина говорила, что в холде есть небольшой мех вина. Давай, я принесу его, – предложила Менолли. Жестом пальца попросив, чтобы Мерия дождалась её, она оставила их; вернулась она с вином и кружками, которые и раздала каждому, тут же наполнив их вином. Даже Сибелл взял кружку, только Пимур мотнул головой. После своего печального опыта в Наболе он не думал, что ему когда-нибудь захочется снова выпить что-нибудь крепче, чем чашка кла!

Мерия села на каменную скамью рядом с Сибеллом, а Менолли села с другой стороны; Пьемур же уселся перед ними на землю.

– Я одна из Древних… из Набола, – начала Мерия и быстро подняла руку, остановив удивлённого Пьемура, уже открывшего рот, чтобв забросать её множеством вопросов.

– Я родилась сотни Оборотов назад, и мой дядя был Лордом-Владетелем Набола. Я была юной девушкой, когда всадник из Форта нашел меня в Поиске и подумал, что у меня есть качества, необходимые для Запечатления королевы, поэтому привел меня в Форт Вейр. Так уж вышло, что другая девушка-Кандидат Запечатлела королеву, но я осталась в Форт Вейре. Я была в восторге от их образа жизни, а также от всадника. Его звали С'хан. Мы полюбили друг друга, и Вейр стал и моей жизнью тоже.

– Когда Лесса и Рамот'а прыгнули на все эти сотни Оборотов назад в прошлое через Промежуток и попросили пять Вейров помочь сражаться с Нитями в этом Прохождении, я, как и все остальные обитатели Вейра, не колеблясь, отправилась с ней. Я не могла лететь с моим С'ханом, потому что он со своим драконом вёз припасы, поэтому я полетела на Севент'е Б'ная.

– Почему-то у С'хана и Медит'а не получился прыжок во времени, и они потерялись в Промежутке. Внутри меня образовалась пустота, ведь С'хан был любовью всей моей жизни, – Мерия опустила взгляд, в её голосе прозвучала нежность, которую она не смогла скрыть, настолько остро она всё еще чувствовала свою потерю. Когда Мерия снова подняла голову, Пьемур увидел на её лице печаль, на которую наложилось чувство вины и глубокое чувство потери – чувство, длившееся столетия.

– Я не знала, что делать без моего С'хана, и не могла вернуться на четыреста Оборотов в прошлое. Это было уж слишком – просить всадника отправиться в это путешествие, несмотря на то, что я хотела вернуться в свое время. Но даже если бы кто-нибудь из всадников согласился отвезти меня обратно, мне незачем было возвращаться в Форт, а остальные Вейры были пусты, не считая Бендена. К тому времени я уже была взрослой женщиной и не хотела возвращаться в Набол. Я чувствовала бы себя чужой среди своих родственников.

Конечно, размышлял Пьемур, то, что Мерия сказала об опустевших Вейрах, было абсолютной правдой. Все в Перне учили слова Песни Вопроса. Это была одна из самых важных обучающих баллад, хотя до невероятного путешествия во времени Лессы никто не понимал её истинного смысла.

Мерия продолжила:

– Всадники драконов и обитатели Вейров, мой народ, были так благородны, они приняли меня как одну из своих, и я знала, что они действительно рады, что я осталась с ними, даже без моего С'хана. Они были очень добры ко мне.

– Целитель Вейра, Г'рефф, взял меня под свое крыло и научил меня всему, что знал. Но Г'рефф уже был старик, когда мы пришли сюда, и ему было трудно приспособиться к этому новому миру. Здоровье Г'реффа стало ухудшаться, и постепенно я стала выполнять обязанности целителя в Форте.

Как и многие другие, я не одобряла поведение самых упёртых из Древних, живущих в этом Прохождении. И всё же, когда дела стали совсем плохи, и их выслали в Южный, я пошла с ними, оставшись с моими друзьями, одним из которых является Б'най, чтобы поддержать мой Вейр.

Пьемур напрягся, когда Мерия упомянула имя Б'ная. Он вспомнил, что именно так звали Древнего, с которым разговаривал Т'реб в Южном. Б'най пытался успокоить Т'реба, пока взрывной всадник не сорвался внезапно на встречу с двумя наболезцами. Как же их звали? Тубан и Крэмб? Пьемур снова переключил внимание на Мерию, не желая пропустить ни слова из её рассказа.

– Жизнь в Южном Вейре стала очень тяжёлой, всадники, казалось, потеряли смысл и цель своего существования, так же, как и их драконы. В конце концов я почувствовала, что больше не могу оставаться там, но мне было некуда идти – люди моего времени не привыкли жить без своего холда.

– Торик торговал с Южным Вейром, и когда я попросила его о помощи, он предложил мне место в своем Холде. Т'кул был взбешен моим решением и не скрывал от Вейра своего отношения к этому. С глубочайшим чувством сожаления я поняла, хоть и слишком поздно, что поступила эгоистично, покинув Южный Вейр, потому что была единственной среди них, кто имел глубокие знания в целительстве. – она остановилась, собираясь с мыслями.

– Я знаю, что вы довольно часто слышали о том, как упрямы мы, Древние, – продолжала Мерия, и по её губам скользнула печальная улыбка, – и как Вейры моего времени цеплялись за свою независимость, как за костыль, неспособные попросить или принять, помощь от любого, кто не принадлежал к их Вейру. Поэтому, когда наши запасы огненного камня полностью иссякли, всадники и драконы отчаялись, потому что им нечем было жечь Нити. Тогда всадники сами попытались добыть огненный камень, но это привело к катастрофе.

– К тому моменту я уже покинула Вейр, но Б'най рассказал мне, что почти все драконы в полном составе находились рядом с шахтой, чтобы перевезти камень в Вейр, когда шахты просели и затем обрушились. Он предположил, что в столбе пыли из шахты могла содержаться и пыль огненного камня, потому что она каким-то образом подействовала на всех, хотя тогда они еще этого не знали. Те, кто был там, стали раздражительными, постоянный кашель мучил большинство драконов и некоторых всадников. Затем у них появились постоянные боли, они стали вялыми и сонными, и их здоровье продолжало ухудшаться.

– Самое страшное, что у них больше не было целителя, и они были слишком горды, чтобы попросить помощи у кого-нибудь вне Вейра. Печально то, что я знаю, что могла бы им помочь. Мы обычно использовали корень, который растёт на севере, чтобы помочь организму противостоять всем возможным бедам. Г'рефф называл его туянг, но я не слышала, чтобы о нём упоминалось в этом Прохождении. Возможно, он исчез. Я пыталась отыскать другой корень на юге, который обладает такими же целебными свойствами.

Пьемур внезапно вспомнил тот несчастный, промозглый день в Наболе, когда старая Лайда напоила его и Сибелла варевом, приготовленным из корня джанго, чтобы помочь прогнать озноб после того, как они промокли под дождём. Наверное, это был другой корень, подумал он и снова прислушался к рассказу.

– Ты думаешь, в этом причина, почему они забрали яйцо Рамот'ы? Потому что они больны? – спросила Менолли.

– Не совсем, но это сыграло свою роль. Понимаете, у Вейра нет молодёжи – значит, нет и новой крови – так же, как и королев, достаточно молодых, чтобы подняться в брачный полёт, и это только усугубило чувство отчаяния, которое испытывали многие драконы и их всадники. Вот тогда-то некоторые члены Вейра по-настоящему впали в отчаяние.

– И украли яйцо Рамот'ы! – тихим шепотом сказал Пьемур, глядя на Мерию.

– Да, они сделали это. Но всего лишь несколько всадников Вейра решились на это, Пьемур, – искренне ответила ему Мерия. Б'най рассказал мне об этом плане. Он знал, когда они собираются забрать яйцо и куда. У них был рисунок того места, где они планировали спрятать яйцо, он даже сделал копию для меня.

– Я следил за человеком, сделавшим этот рисунок! – выпалил Пьемур. – И видел Т'реба, когда он пришел за рисунком. Кстати, Крэмб – так зовут художника – сохранил один из рисунков. Должно быть, это тот, который он отдал Б'наю!

Мерия кивнула с грустной улыбкой на губах.

– Может быть, хоть теперь вы поймёте, что не все из Набола бесчестны, Пьемур. Крэмб из Набола тоже мой дальний родственник. И, чего бы это нам ни стоило, мы с Б'наем собирались вернуть яйцо, но кто-то другой его выкрал прежде, чем мы смогли его забрать.

– Ты знаешь, кто вернул яйцо? – тихо спросил Сибелл. Пьемур заметил, что Менолли застыла неподвижно. Она хотела знать, кто вернул яйцо так же, как и Сибелл, так же, как и все они.

– Нет, я не видела, кто это был, яйцо кто-то забрал, пока всадники, охранявшие его, спали. Мы опоздали. – Мерия опустила взгляд на колени, где лежали её руки. Она отдала бы всё, чтобы стать «той, что вернула яйцо Рамоты», подумал Пьемур, наблюдая за миниатюрной, симпатичной женщиной Древних. Если бы ей это удалось, она смогла бы улучшить своё положение в Вейре и сложную ситуацию, в которой оказались теперь Древние. Он быстро взглянул на Сибелла, прежде чем Мерия подняла взгляд от своих рук, и старший арфист бросил на него проницательный взгляд.

– Думаю, не имеет значения, кто вернул яйцо обратно, хотя, скорее всего, это был Древний с юга, – сказал Пьемур, посмотрев сначала на Мерию, затем на Сибелла и Менолли. Мерия быстро подняла голову с выражением надежды в глазах. – Всё, что действительно важно, это то, что яйцо было возвращено, и новая королева благополучно прошла Запечатление.

– Я не смог бы сказать лучше, дружище, – сказал Сибелл, улыбнувшись, и от уголков его теплых карих глаз разбежались лучики морщинок.

– Интересно, что они теперь будут делать? – подумал вслух Пьемур.

– Мне бы хотелось, чтобы они меня выслушали, – задумчиво сказала Мерия. – Я уверена, что слабость, от которой они страдают, связана с пылью и испарениями, которые они вдыхали в шахте с огненным камнем. Я уверена, что смогу вылечить их, если они позволят мне им помочь.

– Мне жаль их, – сказал Пьемур, скрестив руки на груди.

Мерия склонилась к нему с выражением любопытства на лице. – Это почему? – спросила она.

– Они никуда не вписались. Они оставили свой Вейр и улетели. К тому же, они больны. Они не живут в своих прежних Вейрах на севере уже больше шести Оборотов, и вообще, похоже, не живут нигде в этом Прохождении. Осколки, да они нигде! Как чертовски ужасно они, должно быть, чувствуют себя.

До поздней ночи Пьемур крутился и ворочался на своей временной кровати, безуспешно пытаясь уснуть. В конце концов, он встал с кровати и уселся на пороге маленького жилища. Короткий разговор, который они с Ж'хоном вели с головой-в-стене, проигрывался снова и снова в голове Пьемура. Ему вдруг вспомнились сказанные между делом слова говорящей головы о том, что Лорд Дектер планировал замуровать сеть старых подвалов, и Пьемур вздрогнул, подумав об этом. Что, если бы голова не заметила, как Пьемур и Ж'хон бьются изо всех сил, пытаясь проникнуть во внешнюю дверь Холда, или не сказала им, как найти эту дверь изнутри? Или, что было бы, если бы Пьемур не пнул ногой по грязному полу, и Ж'хон не увидел, как поток воздуха уносит пылинки? Если, если, если. Их было слишком много!

Когда Пьемур подумал о том, что могло бы произойти, если бы все эти если не сработали так, как произошло в действительности, в нём вскипела настоящая буря эмоций. Ему было трудно понять, как эти люди могли обращаться с Сибеллом с такой жестокостью и незаслуженным пренебрежением, таким безжалостным презрением. Как можно поступать так с другим человеком? задавал он себе один и тот же вопрос.

Хуже всего было то, что он понимал, что они должны хранить молчание об этой экспедиции в Набол. Он знал, что побои, полученные Сибеллом, останутся безнаказанными – хуже того, о них никогда не упомянут. Он также знал и то, почемуони никогда не смогут раскрыть то, что произошло. Но от этого не становилось легче.

– Что случилось, Пьемур?

Пьемур думал, что Сибелл давно спит.

– Да так, ничего особенного, Сибелл. Просто не спится, – тихо ответил он. – Я не хотел тебя разбудить.

– Ты меня и не разбудил. Почему бы нам с тобой не посидеть на улице? Расскажешь, что тебя мучает, и, возможно, я смогу тебе помочь, – сказал Сибелл, его красивый голос вселял надежду. Оба арфиста встали, и Пьемур помог Сибеллу добраться до скамейки под деревом, шумевшим своими широкими листьями. Небо было частично скрыто облаками, но кое-где всё же проглядывали звёзды.

– Просто… просто всё это неправильно, вот и все, – сказал Пьемур, потянув за вылезшую нить на своей тунике.

– Что неправильно?

– Они не должны были так поступать с тобой, Сибелл. Джерролу и его команде не следовало избивать тебя до полусмерти, а затем засовывать, как бесполезную старую тряпку в темную дыру. Они должны заплатить за то, что сделали!

– Ты абсолютно прав, друг мой. То, что сделал Джеррол со своей командой, нельзя оправдать, и они должны быть наказаны за это. Но ты и я, оба знаем, что подробности нашей маленькой прогулки к Наболу должны остаться неизвестными. Так нужно, – сказал Сибелл. – Я знаю, Пье, что если бы мы пошли к этим людям, чтобы наказать их в той мере, какой они по нашему мнению заслуживают, мы бы получили лишь одно.

– Что? – спросил Пьемур.

– Возмездие. Месть. Отмщение, называй это как хочешь, но оно не принесёт никакой пользы. Мы должны найти такое решение их проблемы, чтобы им никогда больше не захотелось так себя вести. И если мы этого не сделаем, мы просто покажем им пример того же самого обращения, к которому они привыкли, и они никогда, никогда в жизни, не захотят измениться, стать более человечными.

Пьемур вздохнул.

– Пьемур, кто-то ведь превратил этих людей в тех, кем они стали. Они не родились с такой изуродованной и ущербной душой. Они были доведены до предела Оборотами чьих-то манипуляций, – Сибелл, продолжая говорить, наклонился вперед, чтобы сократить дистанцию между ним и Пьемуром и убедиться, что тот его понимает.

– Но они избили тебя! Они связали тебя, а потом оставили на смерть, Сибелл! Ту часть подвалов собирались заложить кирпичом! О чем они думали?

– Они не думали, Пьемур. Они реагировали на Обороты душевных пыток, которым они не должны были подвергаться. Эти люди никогда не смогут измениться, если им не предоставят шанс сделать это. Я размышлял над этим, и считаю, что это единственный способ, который мы можем рассматривать, иначе нам остаётся только сражаться с ними. Возможно, таким образом становясь ими.

– Но мы не можем поступить таким образом после всего того, что ты пережил, Сибелл, – сказал Пьемур. Он знал, что звучит агрессивно и, вероятно, выглядит так же, но ему уже было всё равно.

– Неужели ты так ничего и не понял, дружище? Мы предотвратили сражение драконов друг с другом во имя мести! Но если бы всё то, что произошло в Наболе, стало известно всем, единственное, к чему бы это привело – к столкновению Цеха с Холдом. А мы не можем допустить, чтобы это произошло – ведь это то же самое, что позволить дракону сражаться с драконом, – заявил Сибелл. Единственный способ справиться со злом – это вырвать его корень. Если мы будем враждовать друг с другом, это будет удар в самое сердце всего нашего уклада. Мы все особым образом связаны друг с другом, и если мы позволим нашим стражам – всадникам – или нашим защитникам и хранителям – холдерам и ремесленникам – перейти к открытому столкновению, это подорвёт безопасность всех и каждого. И тогда Нити победят.

Сибелл повернул голову и пристально смотрел на Пьемура, пока юноша пытался справиться со своими эмоциями.

– Ты понимаешь, что я имею в виду? Мы должны не допустить вражды между собой, – добавил он и откинулся назад.

– Но это же совсем другое дело! – воскликнул Пьемур, и весь его гнев уместился в этих шести словах.

Сибелл вздохнул.

– Древние находились в отчаянной ситуации, Пьемур, поэтому и предприняли отчаянный поступок. Мне даже кажется, что таким способом они просили помощи. Поступки Джеррола и его родственников только кажутся разными, их породило одно и то же чувство – отсутствие надежды на будущее, точнее, отсутствие своего дома, – сказал Сибелл, и теперь настала очередь Пьемура вздохнуть.

– Осколки, с этими тремя мужчинами, вероятно, так плохо обращались всю жизнь, что они уже не понимали, что правильно, а что неправильно! – продолжил горячо Сибелл. – Помню, я как-то был в Наболе по поручению Мастера, еще при жизни Мерона. То, как он издевался над своей родней, ничем другим, кроме как пыткой, не назовёшь. Он обещал своему племяннику участок земли, а на следующий день отрекался от сказанного и обещал его уже другому родственнику. Он смеялся над их растерянностью и муками, которым их подвергал. Случилось так, что ни один из них не мог доверять другому. Мерон заставил их всех ненавидеть друг друга, даже собственную плоть и кровь! И всё потому, что они боялись не получить то, что должны были иметь по праву. Это было ужасно!

– Но как быть с кирпичами, Сибелл? – зашипел Пьемур; он не мог не думать о том, что бы случилось, если бы Сибелла не обнаружили.

– Не думай об этом, Пьемур. Вы же нашли меня, и всё закончилось хорошо.

Пьемур уставился на Сибелла, абсолютно противоположные эмоции спорили в нём, пока он вообще не перестал что-то понимать. Он задал себе вопрос, станет ли он когда-нибудь таким, как Сибелл или Мастер Робинтон: достаточно мудрым, чтобы различать, что правильно и что неправильно, и достаточно сильным, чтобы отбросить свои собственные эмоции и выбирать лучшие варианты, несущие благо всем.

Глава 11

На следующее утро, сразу после восхода солнца, Б'най прилетел в долину, чтобы забрать Мерию обратно в Южный Вейр. Она была довольна, что операция по вправлению плеча Сибеллу прошла без осложнений, и другие его раны и синяки шли на поправку. Она оставила арфистам инструкции по уходу за ним на весь период выздоровления и целительные настойки и бальзамы, которые требовалось ему давать. Отдых – ключевой элемент в восстановлении Сибелла, сказала она им и посоветовала беречь руку и плечо всю следующую неделю. Так как Сибелл уже был на пути к выздоровлению, Менолли следовало вернуться к своим обязанностям, поэтому она с неохотой передала сообщение для Н'тона, попросив, чтобы её доставили в Цех Арфистов.

Пьемур пошёл вместе с Мерией туда, где её ждал Б'най с Севент'ом. Всадник гордо стоял рядом со своим коричневым, рукой поглаживая его шкуру, когда Пьемур встретился с ним взглядом. Б'най смотрел на Пьемура спокойно и открыто, без малейшего признака высокомерия. Неожиданно Пьемур увидел в лице пожилого мужчины то, что до этого момента никогда полностью не понимал: Б'наем и всеми всадниками двигало безусловная верность своим драконам и коду, согласно которому они жили, коду, который настолько глубоко врос в каждого всадника и всадницу, что стал частью их сути: защита и поддержание безопасности всех и каждого. Пьемур поклонился Б'наю, пытаясь этим коротким жестом выразить своё глубокое уважение тому, кто это уважение полностью заслужил.

– Всадник, – сказал он, завершая свой поклон.

Немного сбитый с толку, Б'най убрал руку от Севент'а, в то время, как его коричневый дракон повернул голову так, чтобы видеть Пьемура, его зелёные глаза отсвечивали голубым.

Если б только была хоть какая-то возможность Древним вернуться во время, которому они принадлежали, размышлял Пьемур, к другим всадникам Перна, туда, где они не будут изолированы, где к ним не будут относиться по принципу «с глаз долой, из сердца вон».

Когда Б'най забрался на Севент'а и протянул руку, чтобы помочь Мерии, Пьемуру показалось, что он увидел тень сомнения, мелькнувшую на её лице перед тем, как она повернулась, чтобы забраться на спину дракона. Внезапно он почувствовал, что должен остановить её. Он не мог отпустить её просто так, не сказав одну важную вещь.

– Meрия, постой – крикнул он.

– Что случилось, Пьемур? – спросила она, обернувшись, Пьемур же тем временем уже подходил к ним.

Пьемур громко сказал, чтобы оба представителя Древних услышали его.

– Я думал… Я просто подумал, что вы должны знать… – он запнулся и сделал паузу, изучая лицо Мерии в надежде, что его слова будут восприняты. Оба Древних терпеливо ждали, желая услышать, что он хотел им сказать. Пьемур хотел предложить им свою помощь, но знал, что они слишком горды, чтобы принять её.

– Я хочу, чтобы вы оба знали одну вещь, – он посмотрел на Мерию, затем перевёл взгляд вверх, на Б'ная, сидевшего на спине Севент'а. – Несмотря на то, что, вероятнее всего, никто и никогда не оценит вашу попытку вернуть яйцо Рамот'ы, я восхищаюсь тем, что вы пытались сделать. Это был благородный, достойный поступок. – и Пьемур улыбнулся.

Он, конечно, не мог им многого сказать и озвучить более ясно все свои надежды и добрые пожелания, но то, что он сделал, было необходимо. От Пьемура не ускользнуло, что у Б'ная и Мерии, похоже, остался горький осадок после его слов. Конечно, он не сомневался, что они горячо желают, чтобы их судьбы отличались от того, что они имеют в реальности. Они жили совсем не той жизнью, которой желали: и Б'най, который будучи всадником, был изгнан вместе со своим Вейром, покрывшим себя позором после бессмысленного поступка несколько отчаявшихся людей, и Мерия, покинувшая принявших её в свой род людей и всё еще отчаянно пытающаяся помочь им.

– Безопасного неба, Б'най, – сказал Пьемур, глядя на коричневого всадника.

– Тебе тоже, арфист, – ответил ему Б'най.

Двое Древних поднялись в небо на крыльях Севент'а, а Пьемур задумался, как дальше сложится их жизнь среди своих. Осудят ли Б'ная за то, что они собирались сделать вместе с Мерией, их целителем-изгоем? И останется ли Мерия снова без Вейра, проведя оставшуюся часть своей жизни вдали от тех, кто ей ближе всех на свете? Пьемуру показалось несправедливым, что они не будут вознаграждены за то, что пытались сделать.

* * *

Пьемур провел оставшуюся часть утра с Сибеллом, отметив, что, благодаря тому, что Сибелл очень много спал, его самочувствие, казалось, становилось лучше с каждым часом. Кими, уже однажды так трагически оторванная от него, больше никогда не оставляла Сибелла одного.

На следующий день, уже ближе к вечеру, Сибелл пошёл купаться. Мерия предположила, что плавание будет полезно для его плеча, поэтому Н'тон прилетел в долину вместе с Менолли на Лиот'е – дав возможность обитателям крошечного холда еще раз полюбоваться завоевавшим их сердца драконом – чтобы она помогла Пьемуру с приятным заданием – купанием Сибелла. Один из родственников Пергамола предусмотрительно выкопал детский бассейн, отделённый от основного высокой перемычкой земли и глины, чтобы малыши имели безопасное место для игр. Пьемур знал, что вода в нём хорошо прогревается солнцем, и именно в этот мелкий бассейн они с Менолли помогли добраться раненному арфисту. С тихим вздохом Сибелл опустился на дно бассейна, позволив воде покрыть его колени.

Понимая, что Сибелл сейчас совсем не в том состоянии, ни один из них не собирался обсуждать Набол или любые детали их пребывания там. Вместо этого Менолли и Н'тон рассказали последние новости Цеха Арфистов, других Цехов и Вейров, а затем с удовольствием поболтали о других не столь важных делах. В конце концов, однако, Пьемур решил, что не в силах больше терпеть, и спросил, – Я, конечно, извиняюсь, но хотелось бы знать, как обстоят дела с Джерролом и его планом устранения Джексома?

– Мастер-Арфист получил сообщение из Набола сегодня, как раз перед нашим отлётом сюда, – ответила Менолли, безуспешно пытаясь скрыть довольную улыбку, расплывшуюся по её лицу. – Джеррол и его родня получили хорошую взбучку.

– Да! – сказал Н'тон, резко выдохнув и впечатав кулак одной руки в ладонь другой.

– Лорд Дектер и холдеры ближнего круга узнали, что эти трое сделали с Сибеллом и что планировали сделать с Джексомом, – пояснила им Менолли.

– Откуда? – спросил Сибелл, опередив Пьемура, хотевшего задать тот же вопрос.

– Вы не поверите, какая-то старая сплетница по имени Фронна узнала Пьемура, когда они с Ж'хоном выводили Сибелла из подвала. Кажется, её чуть не хватил удар, когда она увидела в каком они были виде, поэтому она направилась прямиком в покои Лорда Дектера, вне себя от возмущения, и потребовала ответа, почему два человека, покидая его Холд выглядели так, словно из них пытались вышибить дух. Лорд Дектер не смог дать ей ответ, и она высказала ему всё, что думала о нем. Кэндлер слышал её, впрочем, как и все, кто находился в Главном зале! У неё, оказывается, огромный словарный запас! – Менолли подбоченилась и изменила свой голос, чтобы тот звучал, как у старухи-сплетницы. – «Лорд Дектер, у тебя не получится скрыть чудовищные вещи, которые творятся в твоём собственном Холде. Надо бы тебе получше присматривать за своими людьми!»

– А когда Лорд Дектер попросил ее продолжать, она сказала ему, что ей показалось странным, что одинокий дракон влетел со стороны бокового вала в Холд, совсем не туда, куда драконы обычно прибывают и откуда отправляются во время визитов в Набол. Она обратилась к другому холдеру, который тоже видел Пьемура и Сибелла, и заставила его выйти вперед и подтвердить её слова. Так что у Лорда Дектера не было выбора, кроме как разузнать, что произошло в его Холде, прямо у него под носом. Одно потянуло другое, и когда нашли Джеррола с родственниками, отчаянно обшаривающими каждую комнату в заброшенной части подвала, вся эта грязная история вышла наружу.

– Может, они планировали использовать Сибелла, чтобы шантажировать Цех Арфистов? – спросил Н'тон.

Сибелл откашлялся и сказал:

– Я думаю, они использовали меня, чтобы привлечь внимание своего Лорда Холдера к деятельности Цеха Арфистов, – и пояснил. – Помнишь, Пьемур, как мы пришли в дом Марека? Когда Лайда, впускала нас, какой-то мальчишка слонялся вокруг её дома. Она еще прогнала его прочь. Помнишь? – Пьемур кивнул в ответ, и Сибелл продолжил.

– Так вот, оказывается, он работал на Джеррола и доложил всё ему, как только Лайда закрыла за нами дверь. Джеррол с большим удовольствием рассказал мне об этом, – сказал Сибелл, печально улыбнувшись. – Мальчишка, наверное, услышал, как Лайда обратилась ко мне по имени, или назвала меня арфистом. Это уже неважно. Наша легенда рассыпалась задолго до того, как мы вошли в пивоварню Скала.

– После твоего ухода, Пьемур, я решил рискнуть и сказал Джерролу, что у него нет ни одного шанса забрать земли Руата. Но, похоже, я был не слишком убедителен, иначе…

Сибелл остановился, печально покачав головой, и погрузил плечо глубже в воду.

– Когда я объяснил им, что они никогда не получат то, что хотят, ограничивая мою свободу, не поставив в известность Мастера-Арфиста, они словно потеряли от гнева разум.

Сибелл потёр шею, – Я надеялся, что они разумные люди, но мои слова для них были, как красная тряпка для быка.

– Интересно, что Лорд Дектер сделает с ними теперь, – сказал Пьемур, рассеянно почесывая одну из своих шишек на голове.

– Вряд ли больше половины того, что они заслужили, – тихо прошептал Н'тон.

– Надеюсь, Лорд Дектер увидит, как они переживают, – сказал Сибелл, глядя на Пьемура. – Они были неправы, но если он накажет их слишком сурово, они всегда будут видеть всё вокруг в черном цвете и никогда не получат свой шанс. Чтобы измениться, я имею в виду.

Кое-что из того, что Сибелл пытался вложить в голову Пьемура в последние несколько дней, начало складываться в его мозгу в цельную картину, и он подумал, что начинает понимать точку зрения Сибелла.

Сибелл закрыл глаза и поводил левой рукой туда и обратно по поверхности воды, разрабатывая непослушные мышцы в раненом плече.

– По крайней мере, нам больше не нужно беспокоиться о безопасности Джексома, – вставила Менолли. – Мне кажется, он так и не понял, в какой опасности был всё это время. – она хихикнула. – Осколки, он видел меня за последнюю семидневку больше, чем за весь последний Оборот! Наверное, его уже тошнит от моего вида.

– Думаю, Джексом был слишком занят, чтобы что-то замечать вокруг, – ответил Н'тон, и когда Сибелл поднял вопросительно бровь, всадник продолжил, – кроме одной очень привлекательной девушки, насколько я слышал.

– Мне кажется, он ведёт себя очень нервно в последнее время, – ответила Менолли. Она, наконец, поддалась искушению и сняла сапоги: именно в этот момент она погружала ноги в прохладную воду. – Вообще, с тех пор, как мы потеряли его на Запечатлении Нимат'ы, Джексом ведёт себя странно. Каждый раз, когда я его спрашивала, что он думает о том, что яйцо сначала украли, а затем вернули, он уводил беседу в сторону встречными вопросами. Он был очень странным. Ты тоже заметил это, Н'тон?

– Он кажется мне вполне нормальным, Менолли, правда, я видел его только когда он тренировался с новичками, так что мне на самом деле не с чем сравнивать.

– Что-то очень странное происходит между драконом Джексома и всеми файрами – и тоже, кстати, совпадает по времени с Запечатлением Нимат'ы, – сказала Менолли, задумчиво играясь с прядью волос, упавшей ей на плечо. – Они не оставляют бедного Рут'а одного ни на мгновение. Не могу понять, почему они так преследуют его. Это просто выводит меня из себя.

– Брэнд говорит мне, что Джексом пытается разорваться между обязанностями в своём Холде и постоянным интересом к одной из сестричек в мелком холде на Плато, – пояснил Н'тон, блеснув лукаво своими ярко-голубыми глазами. – Похоже, он проторил такую дорогу к её двери, что Рут' знает это место, как я свои пять пальцев.

– Вообще-то, – сказал Сибелл, взглянув быстро на Менолли, – неплохо, что Джексом нашел для себя приятное занятие. – он поднял бровь. – Потребуется еще долго доказывать Лордам-Владетелям, что он достоин утверждёния в качестве Лорда Руата. Кстати, что об этом думает Мастер-Арфист, Менолли?