Текст книги "От кутюр"

Автор книги: Джейсон Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 19

Уж если что и презирала Сильвия в повседневной жизни, так это такси. Особенно ту потрепанную желтую развалюху, которая свернула на Восточную пятьдесят девятую улицу, везя Сильвию назад в ее квартиру из редакции «Высокой моды».

– Всего, значит, четыре десять, леди, – обычным для жителя Нью-Йорка безразличным тоном сказал таксист.

Сильвия достала кошелек и поняла, что почти двадцать лет не ездила на такси. «Четыре доллара десять центов, – подумала она. – Какие большие деньги за поездку всего за несколько кварталов». Она не подумала о том, что ее лимузин стоил журналу несколько сотен долларов в неделю. Сильвия уже давно привыкла к преимуществам своего положения: лимузин, отдельные помещения для еды, бесплатная одежда и поездки, подарки и щедрый счет на представительские расходы. Она начала пересматривать свой бюджет, учитывая отсутствие всех этих преимуществ.

Мысли были не из приятных.

Она расплатилась, получила сдачу и оставила двадцать пять центов на чай.

– О, спасибо вам, щедрая леди, – сказал таксист, шутливо кланяясь ей.

– Умолкни, – бросила Сильвия.

– Чтоб я еще раз посадил такую старую кошелку, – проворчал шофер.

Сильвия уже выбралась из такси и стремительно ворвалась в подъезд дома, где находилась ее квартира. Кошелка… сукин сын. Кошелка. Эта мысль встревожила ее. Возможность превратиться в одно из этих жалких созданий наносила жестокий удар по ее уже и без того растущему чувству незащищенности.

Такси стоят слишком дорого. Одежда стоит слишком дорого. Ее квартира стоит слишком дорого. Она всегда полагала, что власть так же могущественна, как и деньги, и она была права. Только теперь она сомневалась, есть ли у нее хоть какая-то власть.

Лифт остановился на ее этаже.

Оказавшись в квартире, Сильвия почувствовала себя лучше. Она просмотрела почту – ни одной записки со словами сочувствия. Ее друзья – ее если-не-друзья-то-кто-бы-они-ни-были – не прислали ей ни слова утешения. Они ждали развития событий, чтобы узнать, осталась ли у нее какая-нибудь власть. Не было ни одного букета из тех, что всегда присылали ей американские модельеры, когда она возвращалась в Нью-Йорк из Европы. Сильвия быстро подсчитала в уме, сколько все это могло стоить каждый раз – тысячи долларов… может быть, больше. Было бы лучше, если бы вместо лилий они присылали чеки. Она никогда особенно не любила цветы.

Сильвия устроилась на диване в гостиной и через громадное окно посмотрела на мост Пятьдесят девятой улицы. Огромное сборище балок и заклепок, казалось, подступало к самому окну. Мост казался таким уютным. Как и красный трамвайчик, который сновал взад-вперед по острову Рузвельта. До этого у нее никогда не было времени взглянуть на мир из окна своей гостиной. Из трамвайчика, казалось, прямо на нее смотрела группа туристов. Они и понятия не имели о том, кем она была. Тут она перестроила свое мысленное предложение… кто она есть.

– Я все еще есть, – сказала она вслух. Затем повторила: – Я все еще есть! – И снова: – Я все еще есть!

Сильвия улыбнулась.

На пути к реорганизации «Высокой моды» Марселлу Тодд ждет несколько сюрпризов. Одной из причин, по которой Сильвия задержалась в Париже, вместо того чтобы мчаться в Нью-Йорк и отстаивать свою территорию, было то, что она подготавливала для Марселлы Тодд «трудности». Во-первых, она заключила контракт с Франко Бренелли, одним из немногих, на кого, по ее мнению, можно было положиться, – он должен был сделать все фотографии для специального тридцатидвухстраничного раздела. И Сильвия согласилась заплатить ему его обычный гонорар – сто тысяч долларов, хотя спокойно могла сторговаться на рабочей стоимости. Франко был потрясен, когда она настояла на таком размере вознаграждения. Но это было не все. Сильвия устроила приезд в Соединенные Штаты всех французских манекенщиц и Мелиссы Фентон, чтобы сделать фотографии в Нью-Йорке. Все вместе это поднимало стоимость пресловутых тридцати двух страниц до отметки в четыреста тысяч долларов. Марселла Тодд не сможет ничего изменить. Это будет слишком дорого. Возможно, июльский номер она и сделает по своему усмотрению, но июньский станет памятником Сильвии Хэррингтон и философии Сильвии Хэррингтон. И пусть дизайнеры сравнят два эти выпуска. Увидим, что решат рекламодатели. Мягкого переходного периода не будет. Пусть Марселла Тодд шлепнется своим красивым личиком в грязь.

В эту самую минуту Марселла как раз узнала о том, что сделала Сильвия. Она закончила разговаривать с Франко Бренелли, который сказал – солгав, – что уже закончил съемки и фотографии отданы в печать и на ретушь. Она, Марселла, сможет увидеть результаты через три дня.

– Через три дня, – сказала Марселла Бонни Винченцо, которая только что радостно согласилась полностью переделать свои страницы в июньском выпуске. – Он дал понять, что его фотографии должны мне понравиться, потому что у меня не будет выбора.

Сильвия Хэррингтон набирала номер Франко Бренелли, в то время как Марселла сидела в тревоге и гадала, на что будут похожи его снимки.

– Франко… Сильвия Хэррингтон.

Бренелли было любопытно узнать, что задумала эта женщина. До него дошли слухи, что ее выставили из «Высокой моды», и все это утро он несколько раз вел по телефону переговоры с Марселлой Тодд.

– Франко, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. – Сильвия сразу взяла быка за рога.

– Для тебя, Сильвия, дорогая, все, что угодно.

– Я буду у тебя в студии через пятнадцать минут. Я хочу увидеть все фотографии, которые у тебя есть для июньского выпуска. Все до одной. Ничего не выбрасывай до моего приезда. Ты меня понял?

– Конечно, но здесь больше двух тысяч фотографий, и некоторые из них никуда не годятся.

– Ты слышал, что я сказала! – резко бросила Сильвия.

Бренелли был изумлен. Царственная Сильвия Хэррингтон не только собиралась приехать к нему в студию, чтобы сделать выбор, – он всегда показывал ей только самые лучшие снимки в роскошной обстановке ее личной просмотровой комнаты, – но хотела увидеть все: фотографии не в фокусе, пробные снимки и те, на которых модели казались неуклюжими или одежда на них плохо сидела.

Сильвия прибыла ровно через пятнадцать минут после того, как повесила трубку. Это стоило ей еще одной четырехдолларовой поездки в такси через парк на Западную семьдесят вторую улицу, где находилась роскошная, с высокими потолками студия Бренелли.

– Что происходит? – спросил он Сильвию.

– Просто покажи мне пробные снимки.

Сильвия взяла маленькую лупу и поднесла ее поближе к глазам, чтобы получше рассмотреть небольшие контрольные отпечатки. Красным маркером она помечала уголки выбранных ею снимков.

Озабоченный Бренелли взял листы с отпечатками – посмотреть, что же она выбрала.

– Нет! – воскликнул он. – Я не понимаю. Они все плохие. Что ты делаешь, Сильвия?

– Я отбираю фотографии для первого крупного выступления Марселлы Тодд в «Высокой моде», – едва слышно пояснила Сильвия.

– Но ты же выбрала самые плохие! – взвыл Бренелли. – Я буду выглядеть дураком. Люди будут смеяться.

– Надеюсь.

– Я не могу позволить тебе погубить мою репутацию. Отдай мне пробные снимки.

Сильвия Хэррингтон неумолимо посмотрела на Франко Бренелли и заговорила, тщательно подбирая слова:

– Я тебя создала. Ты был ничем, и без меня ты бы так и остался второразрядным фотографом, работающим для каталогов. Ты обязан мне всем, что имеешь. Так что теперь ты должен расплатиться с долгами.

– Но… моя репутация…

Франко запнулся. Бренелли понимал, что если отобранные Сильвией фотографии появятся в журнале, часть критики обрушится и на него.

– Ты как-то сказал, что если мне что-нибудь понадобится – все, что угодно, – мне стоит только попросить. Я прошу.

Сильвия знала слабое место Бренелли. Он действительно обладал понятием чести, которое воспитали в нем его итальянские родители-иммигранты. Он научился редко давать слово, чтобы потом не расплачиваться за поспешно данные обещания. Но когда он так неосмотрительно и щедро благодарил Сильвию Хэррингтон за подаренный ему успех, он был гораздо моложе и неопытнее.

Он обещал.

– Не смотри так мрачно, – продолжала Сильвия. – Я хочу, чтобы ты послал только те фотографии, которые я отобрала для выпуска. Остальные будут у тебя, чтобы люди потом увидели, что ты предложил для выпуска. Те, кто нужно, не обвинят тебя.

– Они подумают, что это Марселла Тодд выбрала самые плохие. – Бренелли понял. – Для тебя я это сделаю.

– Для верности я заберу все негативы, пока они тебе не понадобятся.

Сильвия не хотела, чтобы артистическая натура Франко взяла верх, побудив приложить и хорошие фотографии к выбранным ею.

– Если ты настаиваешь, – сказал Франко. – Знаешь, Сильвия, ты единственная женщина в мире, которая может заставить меня проделать подобное.

– Умный мальчик. – Она потрепала его по щеке. – Кстати, вложи вот это фото.

– Но это же хороший снимок. Мелисса выглядит великолепно. – Бренелли ничего не понимал.

– Да, великолепно, не правда ли?

Через два дня в кабинет Марселлы Тодд доставили увесистый пакет с фотографиями.

Марселла начала перебирать кипу пробных отпечатков и негативов. Затем набрала номер Франко.

– Франко, это плохо пахнет.

– Что плохо пахнет? – спросил Бренелли.

– Твои фотографии с парижского показа. Пришли мне все отпечатки и негативы. Я сама выберу.

– Но это все, – сказал Бренелли.

– Послушай, мы платим тебе сто тысяч, а ты подсовываешь дерьмо. – Марселла разозлилась, очень разозлилась, но к злости примешивалось отчаяние. – Если ты хочешь увидеть эти деньги, лучше пришли что-нибудь более профессиональное.

– Разумеется, я могу переснять, если вы настаиваете. – Бренелли очень понравилась мысль сделать повторные съемки под пристальным присмотром.

– На самом деле я бы хотела вообще выбросить этот материал, но у нас нет времени для новых съемок, и бюджет закрыт. – Марселла вдруг поняла, что за всем этим каким-то образом стоит Сильвия. – Я надеюсь, что репутации нас всех переживут то, что ты надумал сделать.

Бренелли стало не по себе. Он слишком хорошо понял, на что намекает Марселла. В мире моды секретов почти не было. Люди узнают, что сделала Сильвия. И что Франко позволил ей сделать. Его репутация пострадает. Его честь ценилась очень дорого. Слишком дорого. Если бы Сильвия не забрала негативы и пробные отпечатки, он отправил бы их Марселле.

– Извините, – сказал Бренелли.

Марселла повесила трубку не попрощавшись. Не скоро, если вообще когда-нибудь, имя Франко Бренелли появится в списке людей, работавших над «Высокой модой».

На новом письменном столе Марселлы Тодд зазвонил телефон частной линии, которой пользовалась только Сильвия Хэррингтон.

– Алло, – произнесла Марселла.

– Алло, Сильвия, моя дорогая. Мне надо с тобой поговорить. Несколько дней, прошедших с тех пор, как наши обнаженные тела слились в жарком объятии, показались мне веками. Как я жажду приласкать бутоны твоих грудей. Мое тело содрогается при воспоминании о том, как я гладил тебя по волосам. Я изнываю при воспоминании о соприкосновении наших тел и о том мгновении чистого экстаза…

– О, заткнись, Берт! – резко произнесла Марселла.

– Это совсем не похоже на мою ласковую и нежную малышку Сильвию.

– Нет, ее сейчас нет, она собирает силы для нападения.

– Ох… не может быть, это Марселла Тодд на другом конце провода. Голос очень похож на голос Марселлы Тодд. Когда-то давно, давным-давно, сто лет назад я знал ее. Мы были любовниками, но ее украл у меня соблазнитель по имени «Высокая мода», – продолжал свое кривляние Берт.

– У меня сейчас не то настроение.

– «Высокое дерьмо»!

– Берт, прекрати! – почти выкрикнула Марселла. – Я не хочу сейчас слушать твои шутки. – Она чуть не заплакала, но не позволила слезам выступить на глазах.

– Сегодня у моей девочки неудачный день в противном старом журнале? Тогда у Берта есть прекрасная мысль. Как ты смотришь на то, чтобы я заехал за тобой и повез на ужин в…

Он сделал ошибку. Марселле стало ясно, что Берт Рэнс не воспринимает ее серьезно. У нее тяжелый день, а он ведет себя так, будто она сварливая домохозяйка, впавшая в истерику, потому что у нее сломался утюг.

– Прекрати, Берт.

– Хорошо… хорошо… извини. Я понял, что у тебя трудный день. Позволь мне попытаться отвлечь тебя. Я буду у тебя через час, и мы…

– Нет, Берт.

– Нет – что?

– Никаких ужинов. Никаких попыток развлечь меня. Ничего. Единственный способ высказаться – это сказать все как есть. Ты мне не безразличен, но ты не уважаешь мою работу. В настоящий момент в моей жизни две важные вещи – моя дочь и «Высокая мода». У меня просто нет времени для чего-то еще.

– Или кого-то еще. – Внезапно голос Берта стал серьезным.

– Или кого-то еще, – твердо откликнулась Марселла.

– Полагаю, яснее не скажешь. Послушай, Марселла, если ты когда-нибудь захочешь почувствовать себя кем-то другим, например женщиной, позвони. Я пошутил, когда сейчас звонил тебе, и, вероятно, ошибся, вероятно, я попал на Сильвию Хэррингтон… новую Сильвию Хэррингтон.

Глава 20

Слово «провал» страшило Марселлу Тодд. Ее замужество было провалом. Она почти провалилась как мать. Но у нее никогда не было провалов в карьере. Как модель она была самой лучшей. Когда она решила стать журналисткой, она стала ведущей журналисткой страны по вопросам моды. Теперь она стала редактором самого известного в мире модного журнала, но первый выпуск, где выходные данные будет открывать ее имя, возможно, окажется самым непрофессиональным в истории «Высокой моды».

Получив фотографии от Франко Бренелли, она два дня не покидала свой кабинет. Она спала тут же на диване и принимала душ в личной ванной комнате. Еду ей готовил повар «Высокой моды», который уже успел прийти в уныние, потому что она заказывала только простые салаты, да и к тем едва притрагивалась.

Марселла решила позвонить Марти и попросить дополнительный бюджет для новых съемок для всего выпуска. Марти вернулась в Беверли-Хиллз к Солу. Марти поймет, что Сильвия подстроила ловушку, и одобрит дополнительные расходы. Марселла и сама обладала властью утвердить новый бюджет. Но это казалось таким расточительным, таким непрофессиональным. Если у тебя затруднения, просто потрать деньги.

Несколько раз она собиралась обратиться за советом к Берту. Его журнал содержится на жалкие гроши по сравнению с бюджетом «Высокой моды», а очень часто номера бывают просто отличными. Но что-то остановило ее: гордость. Марселла хотела – нет, ей было необходимо справиться самой.

Если была возможность справиться.

На столе Марселлы тихо зажужжал зуммер, сообщая, что в приемной ее ждет посетитель.

– Да, – ответила Марселла, все еще погруженная в свои мысли.

– Здесь мистер Спенс, – излишне бодрым голосом произнесла секретарша. – Он говорит, что знает, вы не договаривались заранее о встрече, но интересуется, не может ли он пригласить вас на ленч.

Перебравшись в «Высокую моду», Марселла перестала принимать приглашения на ленч. По всей видимости, Спенс хотел подкупить ее, чтобы попытаться восстановить свою репутацию на страницах «Высокой моды».

– Скажите ему, что я занята, – ответила Марселла и положила трубку.

Через мгновение телефон зажужжал снова. Секретарь казалась встревоженной.

– Мистер Спенс говорит, что будет стоять здесь до конца своих дней, если вы его не примете.

– О, хорошо, проводите его.

Марселлу даже не позабавила его тактика. Она действительно не хотела иметь дело со Спенсом и терпеть его напыщенное поведение.

– Я готов, дорогая, пристрели меня, – выпалил появившийся в дверях Спенс.

– Если ты настаиваешь, – ответила Марселла таким тоном, чтобы Спенс сразу понял: она не в настроении.

– Перехожу сразу к делу. – Внезапно Спенс заговорил по-деловому: – Во-первых, я рад, что теперь ты возглавляешь «Высокую моду».

– Ты сообщил об этой радости своей избранной подруге Сильвии? – перебила Марселла.

– Конечно, нет. Я слишком молод и слишком красив, чтобы умирать. Итак. Ты помнишь мою коллекцию «Проект Икс-Спенс»? Мою дешевую линию?

– Вряд ли дешевую, но, без сомнения, дешевле, чем твои обычные линии.

– Я собираюсь запустить эту коллекцию в начале июля. И решил представить ее заранее, чтобы оптовики прониклись мыслью о том, что теперь и они смогут закупать одежду от Спенса вместо этих убогих маленьких платьев, которые они были вынуждены продавать своим клиентам раньше.

Марселла намеренно молчала.

– Сильвия обещала мне место или в июньском, или в июльском номере, а я знаю, что ты в высшей степени щепетильный человек и выполнишь обещание, данное твоей предшественницей.

Марселла сомневалась, что Сильвия на самом деле обещала дать Спенсу место. У него явно что-то было на уме. Но в голове Марселлы Тодд зародилась идея. Идея, которая могла спасти июньский выпуск.

– Коллекция готова? – требовательно спросила она.

– Да. «Икс-Спенс» – само совершенство.

– Все образцы для манекенщиц готовы?

– Да.

– Я хочу, чтобы сегодня днем всю коллекцию доставили ко мне домой.

– Дорогая, там больше трехсот предметов. Почему бы тебе не прийти в мой зал и не выбрать там? – предложил Спенс, удивленный, что его ложь сошла так легко.

– Отлично. Выйдя отсюда, сделай себе пометку, что вернешься ко мне когда-нибудь не раньше… декабря.

Не обращая больше внимания на модельера, Марселла вернулась к работе.

– Сегодня днем все будет у тебя.

– Иди готовь коллекцию.

Марселла проводила его из кабинета и, когда Спенс повернул к лифту, бросилась к лестнице, которая вела в отдел выпуска.

– Где Зак Джонс? – почти выкрикнула она, ворвавшись в дверь.

– В лаборатории, – ответила удивленная девушка-администратор.

Марселла толкнула затемненную дверь, не пропускавшую в лабораторию лишний свет, и оказалась в тускло освещенном желтым помещении, разделенном на отдельные закутки.

– Зак, ты где? – позвала она.

– Привет, Марселла. – Закери Джонс немедленно появился рядом с ней. – Что случилось? Ты первая из большого начальства вторглась на эту территорию.

– Мне нужно поговорить с тобой наедине.

– Хорошо. Идем в мою каморку. – Он провел Марселлу через желтоватый полумрак в маленькую проявочную, где черными лентами отовсюду свисали негативы. – Выкладывай.

Марселла рассказала о загубленном выпуске и быстро перешла к сути дела:

– Фотографии из Парижа – хуже не бывает. Одежда нелепая и непрактичная. Манекенщицы похожи на мультипликационных персонажей. Я хочу использовать эти снимки в качестве фона, на котором разверну новую коллекцию Спенса – «Проект Икс-Спенс», подчеркнув тем самым контраст между элегантной и одновременно практичной одеждой Спенса и крайностями Парижа.

– Для августовского номера… может быть, – стал прикидывать требуемое для работы время Зак.

– Это должно выйти в июне, – подчеркнула Марселла.

– Можно нанять манекенщиц, работающих по срочным контрактам, – заметил Зак. – Все хотят работать для «Высокой моды». – Он уже мысленно прокручивал весь процесс съемок.

– Я не хочу пользоваться услугами агентств. Я хочу, чтобы не просочилось ни малейшего намека на то, что мы делаем. Если мы спасем июньский номер, я хочу, чтобы у всех сложилось впечатление, что никаких трудностей и не было, что все было под контролем.

– Эта одежда у тебя?

– Сегодня днем она будет у меня дома.

Зак немного подумал.

– У меня есть одна мысль насчет манекенщиц. Здесь есть одна девушка из Техаса с потрясающей внешностью, ее зовут Баффи Сарасота. Она не модель, но должна ею быть. Она может все сделать, и никто ничего не узнает. Она даже не связана ни с каким агентством.

– Какие у нее волосы? – спросила Марселла.

– Она рыжая и высокая, с огромными зелеными глазами.

– Прекрасно… она подойдет для зеленого, ржавого и черного. Нам нужна вторая модель, по контрасту с рыжей, чтобы показала голубое, ослепительно-белое и бежевое. – Марселла лихорадочно размышляла.

– А ты сама? – предложил Зак.

– Я больше не работаю моделью, но ты подал мне идею. Ты видел мою дочь Диану?

Зак кивнул.

– Она хочет быть манекенщицей, и у нее подходящая внешность, – добавила Марселла.

– Она выглядит в точности, как ты.

– Как выглядела я, – поправила Марселла.

– Подведем итог. Фотограф у нас есть. Модели есть. Одежда тоже есть. Нам нужны помощники. Работа для такого материала требует около сорока великолепных снимков. Это значит, что нам нужны гримеры, парикмахеры и женщины, которые будут гладить одежду. Всего человек десять. – Зак не сообщил Марселле ничего нового. – С макияжем и прическами нам может помочь Бонни Винченцо.

– Она может написать и сопроводительную заметку о новом типе американского лица, – сказала Марселла, с каждой минутой приходя во все большее возбуждение.

– Можно все заснять на улицах Нью-Йорка. – Творческая энергия Зака заработала во всю мощь. – Можно сыграть на контрасте роскошного и несовременного Версаля и реальной жизни большого города.

– Умница! – Внутри у Марселлы все ликовало.

– Придется снимать в эти выходные. Если будет дождь, будем снимать в дождь. Если пойдет снег…

– В июньском номере у нас не может быть снега.

– Что ж, значит, раз нам так нужно, пойдет дождь, – лихорадочно прикидывал Зак. – Я сегодня же сделаю несколько снимков «Полароидом» в наиболее подходящих для нашего дела местах. Ты сможешь посмотреть их вечером?

– Спрашиваешь.

– Материал будет цветной?

– Все парижские фотографии цветные, поэтому наши страницы тоже будут цветными.

У Марселлы засосало под ложечкой при мысли о том, что за один-единственный уик-энд нужно отснять материал для тридцати двух страниц. Обычно на такую важную работу уходили месяцы.

Зак уже натягивал кожаную куртку. У него было такое чувство, словно он в первый раз отправляется на задание, с тех пор как приехал в Нью-Йорк. Когда они выходили из лаборатории, он дотронулся до руки Марселлы.

– Не волнуйся, – сказал он. – Мы справимся.