Текст книги "Гадкий утёнок. Вернуть любовь (СИ)"

Автор книги: Джейн Реверди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9. Театр

Герцог Бризье выглядел сногсшибательно. Встреться я с ним при других обстоятельствах, он вполне мог заинтересовать меня как мужчина. Он был одет в белый, расшитый золотом камзол и белые же узкие брюки. Одежда подчеркивала все достоинства его фигуры и прекрасно сочеталась с его смуглой кожей и темными волосами.

Мне показалось, что когда он увидел меня, в его взгляде промелькнуло изумление. И я мысленно похвалила себя за выбор платья. Такому красавцу было трудно соответствовать, но красивая прическа, модный наряд и со вкусом подобранные драгоценности сделали меня по крайней мере элегантной.

– Вы прелестно выглядите, ваше сиятельство, – сказал он, целуя мне руку.

Я только улыбнулась в ответ.

Мы отправились в театр в карете его светлости – явно совсем новой, лакированной, с ярким гербом в виде белого волка на дверце. Я впервые выезжала за пределы дворца, и мне было интересно всё, что я видела за окном. А герцог оказался прекрасным рассказчиком и всю дорогу забавлял меня интересными историями.

– Фонтан пастушек был построен в прошлом веке – тогда фигуры девушек были покрыты сусальным золотом и ярко блестели в солнечных лучах. Но, как вы видите, время не было к ним благосклонно, и они потеряли былой блеск и стали разрушаться.

Уже вечерело, и с каждой минутой было всё труднее и труднее разглядеть что-либо за окном, и теперь я уже обращала внимание только на те места и строения, которые были подсвечены обычными или магическими огнями.

Карета выехала на набережную, и в правом окне замелькали темные силуэты стоявших на рейде кораблей. А в левом окне я увидела большой дворец с белоснежными колоннами. Сначала я подумала, что это и есть театр, но герцог показал мне, что я заблуждалась.

– Это дворец герцога Каррено – отца мадемуазель Соланж.

Наверно, я изменилась в лице, потому что его светлость досадливо закусил губу, должно быть, ругая себя за то, что назвал это имя. И быстро предпочел переключить мое внимание на трехмачтовый парусник, что стоял у самого причала.

– Фрегат «Королева Луиза» – один из самых больших в рузанийском флоте. Он назван в честь королевы-матери. Его убранство поражает роскошью и комфортом. Вы еще не бывали на нём?

Я покачала головой. В столице Беренис не бывала нигде, кроме дворца.

Карета свернула с набережной на большую площадь, с трех сторон которой стояли высокие красивые дома. У одного из них она и остановилась.

Лакей распахнул дверцу, а его светлость, ловко выскочив на улицу, обогнул карету и помог мне выйти из нее. Мы поднялись по ступенькам высокого крыльца, вошли в распахнутые двери, и я обмерла.

Я будто попала в кино. Интерьер театра, конечно, уступал по роскоши убранству королевского дворца, но здесь сверкало всё – хрустальные люстры, позолота развешанных на стенах картин, начищенные до блеска стекла окон. И разумеется, драгоценности присутствовавших здесь дам.

Нас узнали, нас приветствовали с должной почтительностью. И хотя мой нынешний наряд отнюдь не располагал к жалости, я замечала, что дамы бросали на меня странные взгляды. И я даже понимала, почему. Да, моим спутником был один из самых завидных кавалеров столицы, но всё-таки это был не король.

Мы прошли в ложу, герцог помог мне расположиться в кресле и спросил, не желаю ли я лимонада или пирожных. Я отказалась и от того, и от другого. А уже через секунду свет в зале приглушили, и тяжелый занавес стал раздвигаться.

Пьеса была простой, а игра актеров в первом акте показалась мне совершенно неестественной. Но публика аплодировала, и я тоже аккуратно похлопала. Но к началу третьего акта я неожиданно увлеклась, и всё остальное, кроме того, что происходило на сцене, словно перестало существовать.

Это была история любви простой пастушки и благородного дворянина. Всё общество восстало против их желания быть вместе. Во время монолога главной героини я не сдержала слёз, и герцог услужливо предложил мне свой шелковый, пахнущий лавандой платок.

В антракте Бризье предложил погулять в фойе, но я не хотела выходить на публику и предпочла остаться в ложе.

– Какие книги вы предпочитаете, ваше сиятельство? – спросил мой кавалер.

К этому вопросу я была готова. Дороти уже принесла мне из библиотеки несколько сентиментальных романов, которые произвели сильное впечатление на нее саму, и я назвала именно этих авторов.

Герцог кивнул. Наверно, примерно это он и ожидал услышать из уст провинциальной барышни. Теперь для поддержания разговора спросить что-либо должна была я.

– А Энсенада – какова она? Она красивее Анфлера?

Энсенада была столицей Керцеи, и именно в ней, должно быть, герцог провел два года своей посольской службы. В той книге, что я прочла, были лишь скромные сведения об этом городе.

– Она красива, – сказал Бризье. – Но она совсем другая. Анфлер пропитан морским воздухом, здесь всегда слышен шум парусов и крики чаек. Дома здесь высоки и жмутся друг к другу, словно им не хватает места. А Энсенада – она просторная и знойная как сама пустыня, и дома там низкие, словно барханы.

В зале снова стало темно, а на сцене появились актеры, и наш разговор прервался.

Финал пьесы оказался светлым и трогательным – пастушка оказалась похищенной дочерью богатого вельможи и смогла выйти замуж за любимого уже на законных основаниях. И пусть такое развитие сюжета было весьма наивным, я вполне одобрила его. И большинство дам, кажется, тоже.

– Благодарю вас за прекрасный вечер, ваша светлость, – искренне сказала я, когда мы уже ехали во дворец.

– Буду счастлив сопровождать вас и на другие представления, – галантно поклонился он. – В Анфлере есть еще несколько театров, и каждый из них по-своему интересен.

Я лишь чуть улыбнулась в ответ. Пока я еще не могла позволить себе самостоятельно принимать такие решения.

Мы вернулись во дворец, когда часы еще не пробили полночь. Я полагала, что герцог откланяется сразу же, как только мы переступим через порог. Но он проводил меня до парадной лестницы, а потом и поднялся по ней вместе со мной.

– Наверно вы не знаете, ваше сиятельство, но в розовой гостиной над камином висит портрет моей матушки, – сказал он. – Хотите, я вам его покажу?

Отказаться было бы невежливо, и я вошла в комнату вслед за ним. Свет там был неярким, но огонь в камине горел, и я увидела женский портрет. А вот рассмотреть его по-хорошему я не успела – потому что герцог сделал то, что разом направило мои мысли совсем в другую сторону.

Он закрыл дверь! И не просто захлопнул ее, а закрыл на ключ!

Я вздрогнула, обернулась. А он уже стоял в двух шагах от меня. И взгляд его был совсем не таким, как прежде. И этот взгляд меня напугал.

– Вы восхитительны, ваше сиятельство! – пробормотал он, придвигаясь ко мне всё ближе и ближе. – Вы сводите меня с ума!

А я отступала всё дальше и дальше, пока не ощутила спиной подоконник. Я ничего не понимала! Вся эта сцена казалась какой-то карикатурной – словно мы всё еще находились в театре.

Поверить в то, что он внезапно проникся ко мне чувствами, я решительно не могла. Да, я выглядела сегодня достаточно привлекательно, но не до такой степени, чтобы свести с ума такого опытного ловеласа. Кроме того, я была невестой его короля, и хотя бы только поэтому он не мог позволить себе вести себя подобным образом. Если только не…

От этой мысли мне стало дурно. А уже в следующую секунду я получила ее подтверждение.

В дверь застучали – и не тихонько, а громко, требовательно. И вслед за этим я услышала голос короля:

– Откройте, Бризье! Я знаю, что вы здесь!

Глава 10. Побег

Это не могло быть случайностью! Таких совпадений не бывает! И эта поездка в театр, и то, что герцог запер дверь, и то, что король вдруг перед этой дверью оказался!

Всё было изначально подстроено – они хотели заманить Беренис в ловушку и сделали это! Меня должно было насторожить уже то, что его величество позволил мне отправиться в театр с Бризье без сопровождения в лице Дороти или другой фрейлины. Про это я подумала только сейчас. В том обществе, где я родилась и выросла, это было нормальным. Но здесь-то всё было по-другому!

Впрочем, думать об этом теперь не было никакого смысла. Сейчас следовало действовать. А в том, что герцог вот-вот откроет дверь, можно было не сомневаться. Ведь за дверью был его сюзерен, слово которого было для него законом.

Собственно, вариантов у меня было два: просто стоять у окна и ждать, пока его величество не изольет свой гнев на распутную невесту, которая осмелилась уединиться в комнате с другим мужчиной, или всё-таки попытаться спутать им карты.

Признаться, на свою репутацию мне было наплевать. Я не желала выходить замуж за короля, который оказался таким подлецом, и обрадовалась бы, если бы он вздумал разорвать помолвку. Но я должна была думать не только о себе – если мы с Беренис вдруг снова поменяемся местами, то для нее такой публичный позор может оказаться непосильной ношей. И ведь у нее есть брат, которого этот позор тоже неминуемо коснется. К тому же, я не знала, что делали в Рузании с неверными невестами короля – возможно, их сажали в тюрьму или отправляли в монастырь.

И когда герцог сделал первый шаг по направлению к дверям, я повернулась к окну. Оно было закрыто на одну только задвижку, и открыть его не составило никакого труда. А за ним – я прекрасно знала это – на стене был довольно широкий выступ с парапетом. На этом выступе стояли мраморные фигуры странных животных и вазоны с цветами. Окна моих апартаментов, находившихся всего через комнату отсюда, выходили на эту же сторону.

А мадемуазель Ривьен имела обыкновение чуть приоткрывать их вечером, дабы проветрить спальню перед сном.

– Ваше сиятельство, что вы делаете???

Когда я забралась на подоконник, герцог был уже посреди комнаты. И сейчас, обернувшись на шум, он смотрел на меня с ужасом. Должно быть, решил, что чтобы избежать позора, я надумала выброситься из окна.

Он метнулся ко мне, но прежде, чем он добежал до подоконника, я уже выбралась на выступ. Я не хотела смотреть вниз, но взгляд сам устремился туда. Это был всего лишь второй этаж, но потолки во дворце были очень высокими. А парапет, ограждающий выступ – слишком низкий. Но отступать было уже поздно, и я, стараясь как можно плотнее прижиматься к стене, двинулась направо, в сторону своих апартаментов. Хорошо, что платье на мне было не очень пышным, но мне всё равно приходилось придерживать его с левого бока, чтобы оно не парусило на ветру.

Шаг, ещё шаг. Закружилась голова, и я уже жалела, что решилась на такой отчаянный поступок.

Рамы окна розовой гостиной звякнули – сквозняк! – должно быть, герцог распахнул дверь. Я чуть ускорилась. К счастью, окно моей спальни действительно было приоткрыто, и я почти рухнула в комнату. А потом торопливо закрыла окно.

– Ваше сиятельство? – Дороти стояла у дверей, которые вели из спальни в будуар. – Простите, я не видела, что вы уже вернулись. Я отлучилась всего на несколько минут – в библиотеку за книгой, что вы просили.

– Я только что пришла! – выдохнула я. – Я устала и хочу пораньше лечь спать.

– О, разумеется, – сразу же засуетилась она. – Я сейчас выдерну шпильки из вашей прически и помогу вам раздеться. Надеюсь, вам понравилось представление?

Ответить я не успела, потому что как только я села на пуфик перед трельяжем, в дверь комнаты, служившей мне чем-то вроде маленькой гостиной, постучали.

– Кто бы это мог быть в такой час? – удивилась мадемуазель Ривьен.

Я могла бы ответить на этот вопрос, но промолчала. Она отправилась открывать дверь, и я тоже пошла за ней следом.

Но на пороге я увидела отнюдь не короля. Там стояла маркиза Арагон, и выражение ее лица было совсем не таким, как обычно. Мне показалось, что она была смущена.

Значит, она тоже участвовала в этом заговоре и была в числе тех, кто должен был засвидетельствовать неверность Беренис. Ну, что же, зная ее преданность королю, это было не удивительно.

– Простите, ваше сиятельство, – сказала она, – я зашла спросить, понравилось ли вам в театре.

Щеки ее пылали, выдавая ее волнение, но я предпочла сделать вид, что не заметила этого. И просто ответила на вопрос:

– Благодарю вас за заботу, ваше сиятельство. Да, представление было превосходным, – я надеялась, что она поймет, что в эту фразу я вложила двойной смысл. – И раз уж вы зашли, то прошу вас – заберите этот изумрудный гарнитур. И поблагодарите, пожалуйста, от моего имени ее величество за то, что она позволила мне его надеть.

Дороти принесла бархатную подушечку и помогла мне снять серьги и колье.

Наверно, я могла бы надеть их еще раз, но мне совсем не хотелось, чтобы с драгоценностями, принадлежащими королевской семье, что-то случилось. Если они исчезнут, то меня наверняка обвинят в их краже.

Маркиза забрала подушечку с украшениями и удалилась, пожелав мне спокойной ночи. А я, как только Дороти распустила мои волосы и помогла мне снять платье, рухнула в постель и провалилась в сон, едва коснувшись подушки.

Сколько я проспала, я не знала, но проснулась я от того, что кто-то коснулся моего лба. Я приподняла голову, приоткрыла глаза и увидела мадемуазель Ривьен.

– Ваше сиятельство, да у вас жар! Ах, да как же это? Я велю позвать королевского лекаря!

Она бросилась вон из комнаты, а я снова опустила голову на подушку.

В следующий раз я очнулась, когда пришел эскулап – пожилой мужчина с золоченным пенсне на толстом, с горбинкой носу.

Он потрогал мой лоб, измерил пульс, потом попросил меня приложить к груди расширяющийся конец трубочки, похожей на стетоскоп.

– Хрипов я не слышу, ваше сиятельство, – сообщил он мне, а заодно и стоявшей у кровати Дороти, – а значит, можно надеяться, что это – обычная простуда. Может быть, в спальне был сквозняк, или вы замерзли во время прогулки?

– Да, возможно, – кивнула я. – Вчера я ездила в театр, и там, в зале, было прохладно.

Скорее всего, это было связано не с театром, а с моей ночной прогулкой по стене. Но доктору знать об этом было не обязательно.

– В таком случае советую вам несколько раз в день пить теплый чай с травами, которые я вам пришлю, и пока воздержаться от прогулок по удице.

Когда он удалился, мадемуазель Ривьен всплеснула руками:

– Знали бы вы, как я испугалась, ваше сиятельство! Уж полдень скоро, а вы с постели не вставали. А лоб-то у вас аж пылал! А тут еще маркиз Верон вас видеть пожелал. Он до сих пор в гостиной дожидается, хоть я и сказала, что вы нездоровы.

Маркиз Верон? Главный королевский маг? Ему-то что от меня было нужно?

Глава 11. Разговор с королевским магом

– Я приму его, – сказала я, – но сначала мне нужно одеться.

– Да как же это, ваше сиятельство? – расстроилась Дороти. – Вам не следует сейчас вставать с постели!

Но я стояла на своем, и она сдалась, принесла платье и уложила мои волосы в простую, но довольно милую прическу. Лицо было слишком бледным, и оттого особенно ярким казался румянец на щеках.

Поэтому, когда я вышла в комнату, служившую в моих апартаментах гостиной, маркиз Верон заметно смутился.

– Простите, ваше сиятельство, должно быть, мне следовало прийти в другой день. Если вам тяжело разговаривать, то немедленно удалюсь.

– Нет-нет, ваше сиятельство, – я ответила на его поклон и села в стоявшее у окна кресло. – Вряд ли вы пришли сюда просто так.

Я замолчала, давая ему возможность высказаться, но он отчего-то долго медлил – словно сомневался, говорить или не говорить. Наконец, решение было принято, и он, чуть покраснев, всё-таки сказал:

– Возможно, этот разговор, мадемуазель, покажется вам не слишком приятным. В таком случае прошу меня простить. Вам достаточно будет всего лишь сказать, что вы не хотите говорить на эту тему, и я тут же замолчу.

– Довольно странное предисловие, – усмехнулась я. – Давайте уже перейдем к сути дела.

Он кивнул:

– Хорошо, ваше сиятельство. Дело в том, что вчера вечером я гулял по дворцовому парку. Обычно в столь позднее время я уже нахожусь дома – возраст дает о себе знать – но вчера я работал с одной занимательной рукописью в дворцовой библиотеке (в итоге я просидел с ней до утра). Так вот, после каждой пары часов работы я устраивал себе маленький перерыв и отправлялся подышать свежим воздухом. И вот во время одной из таких прогулок я увидел весьма странную картину.

Тут он смутился еще сильней, и я сразу поняла, о какой именно картине он говорил. Он видел мое перемещение из розовой гостиной в спальню!

– Прошу вас, продолжайте, ваше сиятельство! – потребовала я. – Кажется, эта странная картина была связана со мной? Ну, что же, если это так, то, возможно, вы уже получили ответы на свои вопросы. Вы уже сообщили о своем наблюдении его величеству? А может быть, вы изначально знали о том небольшом представлении, участницей которого я вчера стала? И нет, я говорю вовсе не о спектакле в театре Монтрези!

Я бы ничуть не удивилась, если бы главный маг Рузании помогал королю избавиться от его невесты. В памяти Беренис были неприятные воспоминания, связанные с этим человеком. Я не знала, какие именно из его поступков заставили ее относиться к нему весьма настороженно, но не могла не доверять ее ощущениям – ведь своих собственных у меня пока не было.

Но на его лице отразилось такое удивление, что я поняла – кажется, именно в этом он всё-таки не замешан.

– Возможно, вы скажете, что это не мое дело, мадемуазель, – вздохнул он, – но мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о том, что послужило причиной вашего поступка. Быть может, я сумел бы вам помочь.

Мне показалось, что он говорил вполне искренне. И он был старым мудрым человеком, который многое, наверно, мог бы мне объяснить – особенно, если учесть, что в Рузании у меня не было друзей, и обратиться с вопросами мне было не к кому. У настоящей Беренис хотя бы был брат, который ее любил и которого любила она.

И я, подумав немного, всё-таки решила рассказать ему о том, что случилось вчера в розовой гостиной. Рассказ не занял много времени. Собственно, там и рассказывать было не о чем. И короля я ни в чём не обвинила. Сделала вид, что поверила в случайное стечение обстоятельств.

– Вы же понимаете, ваше сиятельство, – я подняла на маркиза полные слёз глаза, – что я не могла допустить, чтобы невесту короля застали в запертой комнате вдвоем с мужчиной. И поверьте – я и подумать не могла, что герцог Бризье может поступить подобным образом. Он казался таким благородным человеком.

Маг выглядел обескураженным.

– Возможно, между вами возникло какое-то недопонимание? Не могло ли так оказаться, что дверь захлопнулась сама? Наверняка в комнате был сквозняк.

– Я не знаю, ваше сиятельство, – я не стала настаивать на своём. Пока я еще не готова была в открытую выступать против такой важной персоны, как герцог Бризье. – Может быть, вы и правы. Но тогда я так испугалась, что не способна была разумно рассуждать.

– Это вполне понятно, дитя мое, – его голос стал почти ласковым. Наверно, если бы мы сидели рядом, он погладил бы меня по голове как ребенка. – И я ни в чём вас не обвиняю. Для юной девушки такая ситуация слишком ужасна. Но вы не должны были подвергать себя опасности и вылезать из окна на такой большой высоте.

– Я понимаю, ваше сиятельство, – согласилась я. – Я вообще не должна была заходить в комнату вдвоем с мужчиной. Я должна была быть более благоразумной.

На сей раз он одобрительно покивал:

– Я рад, что вы это понимаете, мадемуазель! Вы рано лишились матери, и некому было научить вас некоторым правилам, с которыми обычно девушки знакомятся еще в детстве. А сейчас на вас особая ответственность. Вы всякий раз должны думать о том, как то или иное действие отразится не только на вашей репутации, но и на отношении к вам его величества.

Я издала смешок.

– А разве может его величество относиться ко мне с еще большим пренебрежением, чем сейчас? Возможно, застань он меня сейчас в комнате с герцогом Бризье, он только порадовался бы этому? Это дало бы ему повод расторгнуть помолвку. Разве не так?

Теперь уже не имело смысла ходить вокруг да около. Раз уж мы начали разговаривать столь откровенно, то я хотела многое прояснить.

– Мы ступаем на зыбкую почву, ваше сиятельство, – растерялся маркиз. – Мы не можем обсуждать или осуждать поступки нашего короля.

– Разумеется, сударь, – согласилась я. – Но мне хотелось бы понять – если я так не нравлюсь его величеству, то почему он просто не расторгнет помолвку?

И снова в комнате воцарилось молчание. Маркиз смотрел куда-то в сторону, избегая встречаться со мной взглядом. Эта тема была слишком опасной, и он, будучи опытным придворным, прекрасно это понимал.

Он был не обязан отвечать, но всё-таки ответил:

– Ваш брак был желанием его отца, и его величество не может нарушить данное отцу слово.

Это я знала и сама. А вот ответ на следующий вопрос был для меня загадкой.

– Но почему его отец хотел, чтобы этот брак был заключен?

– Граф Деланж спас жизнь короля Дидье, – медленно ответил маг, – и он попросил его величество позаботиться о своей дочери, то есть о вас.

Я горько рассмеялась:

– Это я знаю, ваше сиятельство! Но согласитесь, что есть множество способов позаботиться о дочери героя, отдавшего жизнь за короля, кроме как женить на ней собственного сына. Он мог дать мне хорошее приданое и выдать замуж за богатого вельможу. Или устроить меня в лучший в Рузании пансион для благородных девиц. Он не мог не понимать, что такой брак вызовет недоумение высшего общества, и что я ни за что не стану своей при дворе, как бы я ни старалась. И что его сын никогда не сможет меня полюбить. Так почему он всё-таки на это пошел?