Текст книги "Лето в Эклипс-Бэй"

Автор книги: Джейн Энн Кренц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Октавия припарковалась на подъездной дорожке у старого двухэтажного дома, выключила мотор и выбралась из машины. Было шесть тридцать утра, но туман затянул ранний свет, накрыв весь город влажным облаком.

Или, может, это все ее настроение, подумала она, поднимаясь по ступенькам и пересекая крыльцо. Она мало спала прошлой ночью.

Она постучала медным дверным молотком по двери. Ответа не последовало, так что она постучала еще раз.

Дверь наконец отворилась.

– Что ты делаешь тут в такой час? – спросила Эдит Ситон.

– Думаю, вы знаете, почему я здесь, – мягко сказала Октавия. – Я пришла за Апсоллом.

Эдит долгую минуту смотрела на нее сквозь узкую щелку приоткрытой двери. Лицо ее вдруг без предупреждения словно сморщилось. За пять или шесть секунд она как будто постарела, по меньшей мере, на десяток лет.

– Да. – Она отступила и придержала дверь. – Да, думаю, будет лучше, если ты заберешь его.

Октавия шагнула в темную прихожую.

Не говоря ни слова, Эдит отвернулась и направилась в гостиную. На ней были длинное, выцветшее платье и тапочки.

Октавия быстро огляделась, следуя за Эдит. Видимо, дом был заставлен тем, что оставалось непроданным в магазине Эдит. В шкафу у стены была выставлена целая коллекция изделий из цветного стекла. На приставных столиках стояли маленькие фарфоровые фигурки. Мебель была тяжелой и старомодной.

Эдит неуклюже опустилась в кресло-качалку, украшенное розами. Октавия подошла к окну и выглянула в сад.

– Как ты узнала? – устало спросила Эдит.

– Я нашла ключ у себя в мастерской. Прошлой ночью я спросила братьев Уиллис, знают ли они, откуда он. Мы проверили. Ключ подошел. Прошлой же ночью мне позвонила Норин Перкинс. Шон Вэлентайн нашел ее и расспросил о пропавшей картине, и она боялась, что я могу подумать, что она имеет какое-то отношение к краже.

– И, полагаю, ты спросила ее о ключе, – монотонно спросила Эдит. – Она, само собой, рассказала, что несколько месяцев назад мы обменялись ключами, и что она даже сказала мне код от сигнализации галереи.

– Да. Она сказала, что пару раз вы обе оказывались запертыми внутри. Она не могла запомнить код, вот и убедилась, что вы знаете его, на случай если он понадобится ей.

– Мы сочли это удобным для нас обеих. – Сказала Эдит. – Но когда она уехала, я забыла о коде и о ключе у меня в столе. Просто не задумывалась об этом.

– Пока вам и всем в городе не стало известно, что Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой.

– Я не могла поверить в это. – Краски вернулись в лицо Эдит. Ее покрытые пятнами изуродованные артритом пальцы сжались в кулаки. – Как будто призрак вернулся, чтобы преследовать меня. Даже хуже, все повторялось точно так, как было много лет назад. Но на этот раз она, то есть ты, совратила моего внука.

– Я не совращала Джереми.

– А как же его картины на витрине в твоей галерее? Ты поощряла его рисовать еще. Ты именно совращала его, и тебе прекрасно это известно.

– Это был бизнес, а не совращение.

– И ты несколько раз с ним обедала.

– Мы – друзья, миссис Ситон. А не любовники.

– Только потому, что тебе подвернулось кое-что получше, – резко ответила Эдит. – Ты бросила моего Джереми, как только стала встречаться с Ником Хартом. Не смей это отрицать.

– Но я буду отрицать это. Каждое слово. Вы накручиваете себя, Эдит, но думаю, в глубине души вы знаете, что это не правда.

– Ты рассорила Джереми и Ника, так же как Клаудия Баннер – Митчелла Мэдисона и Салливана Харта.

– Значит, в ночь шторма вы забрали картину, а потом попытались разрушить мою репутацию в благородной попытке защитить Джереми от моего коварства? – Октавия покачала головой. – Я не верю этому, Эдит.

Эдит упрямо молчала.

– Знаете, что я думаю? – Октавия села в кресло напротив старой женщины. – Я думаю, что вы воспользовались Джереми как предлогом, чтобы отомстить за что-то, что сделала с вами Клаудия Баннер много лет назад. До нее вам было не добраться, и, наверное, вы уговорили себя забыть об этом. Но когда вы узнали, что я – ее племянница, былой гнев вернулся, так ведь?

Эдит вздрогнула. – Ей это сошло с рук. Хотя Клаудии Баннер все сходило с рук. Она так и не заплатила за боль и несчастья, которые причинила.

– Скажите, что моя бабка вам сделала, Эдит.

– Она соблазнила моего мужа. – Эдит вскочила со стула. – А потом использовала его.

Теперь уже Октавия поднялась с кресла. – Как использовала?

– Фил был бухгалтером в «Харт и Мэдисон». Она заставляла его подделывать счетные книги, пока приводила в действие свой план. Именно поэтому Митчелл и Салливан не знали о банкротстве, пока не стало слишком поздно.

Октавия сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Понятно.

– Она была ведьмой, – прошептала Эдит. – Она околдовала моего Фила. Бедный дурачок не понимал, что она манипулирует им, пока однажды утром не проснулся и не обнаружил, что она исчезла. Он даже думал, что она свяжется с ним, как только шум поутихнет. Он, в самом деле, верил, что она любила его, и хотел сбежать вместе с ней. Потребовались месяцы, чтобы он, наконец, понял, что его использовали.

– Именно тогда вы узнали о его роли в разорении компании?

– Да. Я подозревала о том, что у них был роман, но я и не думала, что она уговорила его помочь ей разорить «Харт и Мэдисон». Я была ошеломлена. Он же Ситон, в конце концов. Как он мог сделать что-то подобное?

– Но вы молчали.

– У меня не было выбора. Мне нужно было думать о семейной репутации. Нужно было думать детях. Только представь, с чем им пришлось бы столкнуться, если бы здесь, в Эклипс-Бэй, узнали, что их отец приложил руку к разорению «Харт и Мэдисон».

– Им пришлось бы нелегко.

– Кроме того, все это было связано с огромными деньгами. Если бы правда вышла наружу, бухгалтерская карьера моего мужа была бы разрушена. Стыд и унижение заставили бы нас уехать из города. Куда бы мы пошли? Это ведь наш дом.

– Поэтому вы засунули прошлое как можно глубже. Ваш муж так и не рассказал Митчеллу и Салливану о том, что сделал.

– Конечно же, нет. Я сказала ему, что он ничего не добьется, рассказав о своей роли в их крахе, а ему было что терять.

– Вам удалось защитить своего мужа и имя Ситон, но вы так и не простили тетю Клаудию.

– Готова поспорить, она была ведьмой. Она так и не поплатилась за свои дурные деяния. Она, наверняка, даже и не задумывалась о своих жертвах.

– Вы неправы, Эдит. Тетя Клаудия очень много думала о прошлом перед смертью. В некотором роде, она была одержима им.

Не стоит углубляться в детали, подумала Октавия. Нет смысла говорить, что Клаудия никогда даже не упоминала имени Ситон, рассказывая о своих приключениях в Эклипс-Бэй. Единственными, о ком она тревожилась, были Харты и Мэдисоны.

– Я не имею права просить у тебя прощения за то, что сделала, – сказала Эдит. – Меня оправдывает лишь то, что, когда я узнала, кто ты, я словно помешалась. Как будто занавес раскрылся, и я снова увидела прошлое. Оно стояло у меня перед глазами, и я могла думать лишь о том, как наказать эту ужасную женщину.

– Это называется – наказывать детей за грехи отцов, или как в данном случае, наказывать внучатую племянницу за грехи двоюродной тетки.

– Я сказала себе, что делаю это, чтобы показать Джереми и Нику тебя настоящую, но ты права, конечно же. Я сделала это, чтобы отомстить за себя.

– Поэтому вы взяли Апсолла и пустили слух о том, что это я его украла.

– Когда я, наконец, пришла в себя, было уже слишком поздно. Теперь все это выйдет наружу, да? Все, что в прошлом сделал Фил, что я пыталась сделать с тобой. На этот раз я не смогу защитить честь Ситонов. Джереми окажется в ужасном положении. Остальная семья и почти все в городе решат, что у меня начался старческий маразм. А друзья… – Эдит замолчала, опустив голову.

Почти сорока годам игры в бридж по средам и субботам и собраний городского комитета наступит конец, подумала Октавия. Даже если общество и ее друзья смогут забыть об этом деле, Эдит никогда больше не сможет высоко держать голову в Эклипс-Бэй.

Она положила руку на худое плечо Эдит. – Знаете, это ведь тетя Клаудия перед смертью заставила меня поехать в Эклипс-Бэй. Она сказала, что хочет, чтобы я посмотрела, нельзя ли сделать хоть что-нибудь, чтобы исправить то, что она натворила. Я думала, что она имеет в виду вражду Хартов и Мэдисонов, и должна сказать, что я чувствовала себя довольно-таки ненужной, потом что Харты и Мэдисоны и сами решили этот вопрос.

Эдит достала из кармана старого платья носовой платок и промокнула глаза. – Да. Эти два старых упрямца, похоже, снова стали друзьями.

– И я им была не нужна, – сказала Октавия. – Но, может, я не там искала. Может, я должна была исправить именно это.

– Я не понимаю, – сказала Эдит.

– Знаю. Я объясню, пока вы будете одеваться. Поспешите, у нас не так уж много времени.

– Очень мило с твоей стороны пытаться помочь мне, после того, что я сделала, но уже слишком поздно, моя дорогая. К вечеру все в городе узнают правду. И это только справедливо.

– Вам придется мне довериться, Эдит. Ради Джереми и чести фамилии Ситон.

– Но…

– Тетя Клаудия вам обязана, – сказала Октавия.

Она отперла галерею на час раньше обычного и сразу же принялась за уборку магазина.

Она убрала поникшие шарики и смела с пола крошки от печенья. Ей потребовалось три захода, чтобы отнести все использованные бумажные стаканчики, тарелки и салфетки в мусорный бак.

Разобравшись с мусором, она решила заняться панелями для выставки картин. Один за другим она сняла с них вставленные в рамки детские рисунки и заменила их обычными картинами. Она сложила рисунки в углу мастерской, откуда счастливые художники могли бы забрать их.

Она выходила из двери, отделявшей мастерскую от выставочного зала, с большим морским пейзажем в руках, когда заметила на улице машину Ника. Он как раз въезжал на стоянку. Прямо за ним ехал огромный джип Митчелла.

Через две минуты Ник, Карсон и Салливан вместе с Митчеллом вошли в двери галереи. Все посмотрели на нее, встревоженные, серьезные и немного растерянные.

– Ладно, мы здесь, – сказал Ник. – Что случилось?

– Подождите, – сказала она. – Я сейчас вернусь.

Она бросилась в соседнюю комнату и схватила картину, которую прислонила к ножке рабочего стола.

Она вышла обратно в выставочный зал, держа картину так, чтобы все могли ее видеть. – Поглядите, что я нашла, когда утром начала убираться после выставки.

Все послушно уставились на картину. Никто из мужчин не произнес ни слова.

– Эй, – радостно воскликнул Карсон, – Я помню эту картину. Она принадлежит Эй-Зед, мистеру Нэшу и Герольдам. Это та, которую вроде бы украли.

– Именно, – подтвердила Октавия. – У тебя и правда очень наметан глаз, Карсон.

Он просиял.

Она очень осторожно поставила Апсолла на стойку. – По всей видимости, она оказалась под стопкой картин, которые висели на стене. Одному Богу известно, сколько она могла там пролежать, если бы мне не пришлось сегодня их разбирать.

– Тысяча чертей, – сказал Митчелл. Пасмурное выражение исчезло с его лица. На смену ему пришло понимающее. – Все это время она была у тебя в мастерской. Вот оно как.

– Слава Богу, что мы не стали торопиться обвинять нашего подозреваемого прошлой ночью, – сухо заметил Салливан и ухмыльнулся Октавии. – Вышло бы очень неловко.

– А я, разумеется, чувствую себя полной идиоткой, – сказала Октавия. – Но теперь все закончилось, и Нику больше не нужно изображать из себя детектива.

Ник лениво улыбнулся. Он не отрывал глаз от Октавии. – Кажется, я начинаю кое-что понимать.

Этим вечером Ник повез ее домой после обеда с Карсоном и Салливаном в «Дримскейпе». Они явно сговорились, чтобы оставить их наедине, подумала Октавия, улыбнувшись. Никто и не пытался особенно таиться, отправляя их вместе.

Она приготовила кофе и выложила на тарелку два больших шоколадных печенья, оставшихся с выставки. Когда она принесла поднос в гостиную, то обнаружила, что Ник удобно устроился на ее диване. Он казался очень довольным, подумала она. И, похоже, чувствовал себя как дома. Как будто у него было полное право находиться здесь.

Кое-что, о чем мне стоило сказать в ту первую ночь на выставке Лилиан. Кое-что, о чем я знал уже тогда. Кое-что, о чем я знал все это время. Просто понял лишь недавно. Наверное, потому что я несколько отвык от этого… Я люблю тебя.

В ней поднимался какой-то радостный восторг.

Ник следил, как она ставит поднос на кофейный столик.

– Наконец-то мы одни, – сказал он.

– Ммм. – Она положила одно печенье на салфетку и протянула ему.

Он откусил здоровый кусок. – Ладно, а теперь выкладывай правду, – сказал он с полным ртом печенья.

– Ты о пропаже Апсолла, да?

– О чем же еще? Это единственное, о чем сейчас болтают в городе. – Он вытянул ноги и уселся поглубже. – Не считая нас с тобой, конечно же.

– Ммм.

Он говорил о них так спокойно.

– Кстати, можешь опустить версию, в которой ты чудесным образом находишь Апсолла, убираясь у себя в мастерской. Я ни на секунду в это не поверю.

Она поджала под себя одну ногу и сделала крошечный глоток кофе. – Другая версия немного запутанная.

– Давай начнем с того, что Салливану, Митчеллу и мне известно, что картину взяла Эдит Ситон.

– У нее имелись на то причины.

– Салливан и Митчелл догадались. Фил Ситон в те дни был их бухгалтером. Логично предположить, что твоя двоюродная бабка уговорила его помочь ей замести следы?

– Боюсь, что так. А после Эдит так напугала мысль оказаться замешанной в скандале, что она решила покрывать Фила.

– Но так и не простила твою тетку, я правильно понимаю?

– Она во всем винила Клаудию, не без причины, должна заметить. Когда стало известно, что я – родственница ее давнего врага, Эдит слетела с катушек. Ведь я же обедала с Джереми, поддерживала его в желании рисовать, а потом еще и стала спать с тобой. Очевидно, история повторяется. Она просто не могла этого вынести.

– Поэтому она украла картину и стала распускать слухи. Жалкая вышла месть, скажу тебе.

– Единственная, которая ей оставалась, – просто сказала Октавия. – И какое-то время ей даже удавалось оправдывать себя, потому что она в самом деле считала, что я дурно влияю на Джереми.

– Потому что ты хвалила его картины?

– Да.

– Хмм. – Ник доел остатки печенья. – Похоже, совесть ее не мучила, так? По всей видимости, она поддержала план, где Апсолл магическим образом появляется у тебя в мастерской.

– Если честно, поначалу она сопротивлялась. Но я сказала, что мы делаем это ради Джереми и ради чести семьи Ситон, и тогда она согласилась. А еще я сказала ей, что уверена, что именно этого хотела тетя Клаудия.

Ник вскинул брови и потянулся за своим кофе. – Думаешь, это правда?

– Если честно, я не уверена, что Клаудия вообще помнила Фила Ситона, не говоря уже о том, что она сотворила с его семьей. Но даже если это было и так, в одном я уверена – она была должна Ситонам. А теперь долг в какой-то мере оплачен.

– Благодаря тебе.

Она поставила пустую чашку на кофейный столик. – Это – самое малое, что я могла сделать, учитывая, что у меня не было возможности помирить Хартов и Мэдисонов.

– Я думал, что ты пришла к выводу, что на самом деле Клаудия послала тебя сюда, чтобы ты выкинула что-нибудь безумное.

– Да, что ж, если это правда, могу сказать, что миссия выполнена.

– Не совсем. – Губы его изогнулись в чувственной улыбке. Он потянулся к ней и привлек ее к себе. – Но знаешь, как говорят, навык мастера ставит.

Она прижала руки к его груди, на мгновение удержав его. – Прежде чем мы перейдем к безумствам, я хочу тебе кое-что сказать.

– Что же?

– Может быть, это тетя Клаудия послала меня сюда, в Эклипс-Бэй, но именно ты заставил меня остаться, даже когда стало ясно, что вражда закончилась.

– Вот как?

– Я люблю тебя.

Он медленно улыбнулся. Глаза его так сияли, что у нее перехватило дыхание.

– Я надеялся, что ты это скажешь, – прошептал Ник ей в губы. – А теперь мы можем уже приступить к безумствам?

– Конечно, – с наигранной серьезностью ответила она. – Уверена, тетя Клаудия хотела именно этого.

– Сделай мне одолжение. – Он мягко опустил ее на диван. – Хотя бы ненадолго забудь о своей тетке, ладно?

– Договорились.

Она обвила его руками за шею и поцеловала со всей любовью и страстью, которые открыла в себе здесь, в Эклипс-Бэй.

Где бы ты ни была, тетя Клаудия, подумала она, спасибо.

Глава 24

Осенним солнечным днем Митчелл стоял вместе с Салливаном в конце длинной веранды, окружавшей «Дримскейп». Оба держали в руках по бокалу шампанского. Их трости бок о бок свисали с перил. С их места было хорошо видно новобрачных, которые послушно приветствовали, казалось бы, бесконечную вереницу гостей.

Весь город – от мэра и его вероятного преемника и его жены до Грязного Юджина и Стручка Дуэйна – явился на свадьбу Ника и Октавии.

– Я всегда знал, что Октавия – часть этого места, – сказал Митчелл.

– Не буду с тобой спорить. – Салливан улыбнулся, глядя на Ника, стоящего рядом с Октавией, одной рукой собственническим жестом обнимавшего ее за талию, протягивая другую, чтобы пожать руку очередному гостю. – Они с Ником и Карсоном уже семья.

Митчелл взглянул на Рейфа и теперь уже заметно беременную Ханну. Парочка украшала столы с закусками.

– А скоро будет и еще одна, – с гордостью заявил он. – У меня родится собственный правнук, и уже очень скоро.

– Может даже и не один, – сухо заметил Салливан. Он махнул рукой в сторону Гейба и Лилиан, которые стояли рядом с Джереми и Гейл. – Думаю, что узнаю этот румянец на лице Лилиан.

– Да? – Митчелл проследил за его взглядом и ухмыльнулся. – Ты так думаешь?

– Именно.

Митчелл глотнул еще шампанского и скривился. – По-моему, Рейф говорил, что припрятал немного пива в солярии. Не хочешь пойти и посмотреть, не сможем ли мы его отыскать?

– Хорошая идея. Эта дрянь на вкус как содовая, что особенно обидно, учитывая, сколько она стоит.

Они взяли свои трости и свернули за угол веранды к боковому входу. Мимо них пролетел яркий красный мяч. Из открытой двери выскочил крошечный комок серой шерсти. Маленький шнауцер схватил мячик и на полной скорости побежал дальше на лужайку.

Из двери выбежали Карсон и Анна и помчались вслед за псом.

– Вернись, Тайкун, – закричал Карсон. – Ты должен поймать мячик и принести его мне, когда я его бросаю. Ты не должен убегать.

– Зеб всегда приносит все, что я бросаю, – сказала Анна с радостным превосходством. – Он – очень умный пес.

– Тайкун – тоже умный, – сообщил ей Карсон, сбегая по ступенькам. – Он просто еще только учится выполнять команды, вот и все. Его учит Уинстон.

Уинстон степенно вышел из дверей вслед за Тайкуном, Карсоном и Анной, величественный и бдительный.

Салливан смотрел, как собаки и дети бегут через лужайку за изменником Тайкуном. – Готов поклясться, что пес Ханны в прошлой жизни был дворецким или нянькой, он так следит за этими детьми.

– Это точно.

Они вошли вестибюль «Дримскейпа» и направились в солярий. Пиво было там, как и обещал Рейф, в ящике со льдом.

Митчелл протянул одну бутылку Салливану и открыл одну для себя.

Оба сделали по большому глотку.

– Уж точно лучше шампанского, – заявил Митчелл.

– Согласен.

Они подошли к окну и взглянули на радостную картину.

– Знаешь, – заметил Митчелл, – Это не всегда было легко, но мы все-таки хорошо справились, ты и я.

– Мы справились просто здорово, – согласился Салливан. – Мы продержались до рассвета.