Текст книги "Лето в Эклипс-Бэй"

Автор книги: Джейн Энн Кренц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Ник понял, что день будет плохим, когда на следующее утро вскоре после десяти вырулил на стоянку булочной «Летающая Тарелка» и увидел черный лимузин у парадной двери. Водитель сидел за рулем, прихлебывал кофе и читал газету.

– Мне это не нужно, – сказал себе Ник, пока Карсон выбирался с заднего сиденья. – Мне это совершенно не нужно.

Карсон поднял голову. – Что тебе не нужно, пап?

– Через минуту узнаешь. – Он захлопнул заднюю дверцу и направился ко входу в булочную.

– Сегодня я хочу горячий шоколад и апельсиновую булочку, – довольно объявил Карсон. – И мы можем купить кофе и булочку для мисс Брайтуэлл, ладно?

– Я подумаю над этим. – Он все еще был зол на нее за сказанные ею на прощанье прошлой ночью слова. У нее хватило наглости предложить ему помириться с Джереми.

Карсон казался удивленным. – Почему? Мы всегда приносим ей кофе и булочку.

– Ситуация усложнилась.

– Но мы должны принести ей кофе и булочку. Мы всегда это делаем. Она ждет этого прямо сейчас. Папа, ты обещал, что не станешь делать ничего такого, что разозлит ее.

– Ладно, ладно, мы принесем ей кофе и булочку.

Он открыл дверь булочной. Карсон тотчас же увидел двух мужчин за маленьким столиком. Он возбужденно подпрыгнул. И на полной скорости ринулся вперед.

– Прадедушка. – Карсон оглянулся через плечо. – Папа, это Прадедушка. Он здесь.

– Я заметил, – сказал Ник. Он встретил взгляд Салливана поверх головы Карсона. Затем посмотрел на Митчелла, который выглядел очень довольным собой. – Какой сюрприз.

Он медленно подошел вслед за Карсоном к столу, где сидели мужчины и пили кофе. Две трости стояли у стульев. Обманчивые они, эти трости, подумал Ник. На первый взгляд, можно ошибочно предположить, что они – признак слабости. Ничто не могло бы быть дальше от правды.

Он видел фото Митча и Салливана, когда они оба воевали, много десятков лет назад. Они были молодыми мужчинами в самом расцвете лет, сильными и умными, готовыми позаботиться о своем будущем. Но тот снимок был сделан вскоре после того, как они выжили в аду в забытых всеми джунглях, и то, что произошло оставило на них неизгладимый отпечаток. Если присмотреться, все это можно было увидеть в их глазах и сейчас. Это были двое закаленных мужчин, мужчин, каких ты выбрал бы прикрывать тебе спину на темной аллее.

А еще они оба были чертовски упрямыми и крайне жесткими, когда им нужно было добиться своего. Но если откровенно, подумал Ник, эти черты присущи каждому поколению как Хартов, так и Мэдисонов.

Салливан широко улыбнулся Карсону, когда мальчик замер около его стула. Он обнял Карсона и нежно взъерошил ему волосы.

– Привет, парень, как дела?

– Привет, – ответил Карсон. – Ты приехал посмотреть мой рисунок на художественной выставке? Потому что если да, тебе придется подождать несколько дней. Выставка начнется не раньше следующих выходных. Я нарисовал Уинстона.

– Я ни за что не пропущу выставку, – заверил его Салливан. Он мягко подтолкнул Карсона к стойке. – Иди возьми себе булочку.

– Хорошо. – Карсон заспешил к стойке.

Ник посмотрел на Митчелла. – Полагаю, это ваших рук дело?

– Просто подумал, что твой дед должен знать о том, что творится в Эклипс-Бэй, – сказал Митчелл со злорадным весельем.

– Я слышал, что ты очень занят последнее время, Ник. – Салливан взял свой кофе. – Пытаешься отыскать картину, которая когда-то принадлежала Фургартону, а заодно обедаешь с Октавией Брайтуэлл.

– Не совсем в таком порядке, но, да, это очень похоже описывает мой летний отдых. – Смирившись в неизбежным, Ник взял стул и уселся. – Но я надеюсь, что положение улучшится.

После обеда в «Дримскейпе» и быстрого разговора с Рейфом и Ханной, которые были очень заняты посетителями ресторана, Ник и Салливан взяли Карсона и Уинстона на пляж под старым особняком.

Салливан посмотрел, как его правнук бегает по пляжу, гоняясь за Уинстоном от одной лужи к другой.

– Скоро тебе придется купить мальчику собственную собаку, – сказал он.

– Когда ему исполнится шесть, – согласился Ник.

– Это будет в следующем месяце.

– Да, я знаю. Карсон напоминает мне об этом почти каждый день.

– Шесть лет. – Салливан изумленно покачал головой. – Куда, черт возьми, бегут годы? Помню, как я гулял по этому пляжу с тобой, Гамильтоном и собакой по кличке Джо.

– Если это опять одна из этих милых бесед на тему, как бежит время, как Карсону нужна мать, и что мне пора снова жениться, – сказал Ник, – не могли бы мы сразу перейти к концу? Я слышал все это так много раз, что помню наизусть.

– Не ерничай. Мы все волнуемся о тебе и Карсоне. Мужчины семейства Харт – мужчины семейные, и ты это знаешь.

– У нас с Карсоном есть семья. Каждый раз, стоит мне оглядеться, и я наталкиваюсь на кого-нибудь из семьи. Возьмем, например, сегодняшнее утро. Захожу я в здешнюю булочную купить чашку кофе и что я вижу? Семью.

– Это не похоже на Харта – в твоем возрасте играть в подобные игры.

– Я не играю.

– Как же тогда называется, когда встречаешься с несколькими разными женщинами?

– Я называю это личной жизнью. И, к твоему сведению, я не заводил эти отношения одновременно. Черт, за последние три года я встречался, наверное, с шестью женщинами. Я не думаю, что это так уж много.

– А твоя мать, твоя бабка и твои сестры думают.

– Они все одержимы идеей снова женить меня.

– Они считают, что у тебя какой-то психологический блок. Они все решили, что у тебя проблема с серьезными отношениями с женщиной, потому что ты боишься потерять ее, так же как потерял Амелию.

Ник смотрел, как Карсон длинной палкой ковыряет в ямке в песке, пытаясь решить, как на это ответить. – А что ты думаешь? – сказал он наконец.

– Я? – Салливан, казалось, удивился, что у него спросили его мнение. Он остановился у камня. – Я думаю, что ты просто не нашел нужную женщину.

Ник понял, что сейчас ему будут читать лекцию. Он позволил себе слегка расслабиться.

– Да, я тоже так думаю.

– Но Октавия – не такая, как остальные, так ведь?

Ну хватит ходить вокруг да около. – Тебя вызвал Митчелл, так? Вот почему ты здесь.

– Митч чувствует себя ответственным за Октавию Брайтуэлл.

– Октавия может сама о себе позаботиться.

– А как насчет тебя? – тихо спросил Салливан.

Нику понадобилась секунда или две, чтобы осмыслить вопрос. – Не пытайся сказать мне, что боишься, что это у меня возникли сложности.

Взгляд Салливана остановился на Карсоне и Уинстоне, которые изучали вход в маленькую пещерку. – У меня к тебе один вопрос.

– Какой?

– Ты заводил с Октавией Серьезный Разговор?

– Черт. Я начинаю думать, что все на северо-западе знают все подробности моей личной жизни. Так можно и паранойю заработать.

– Ты не ответил на мой вопрос. Ты заводил с Октавией свою коронную беседу о том, как не усложнять жизнь?

– Знаешь что? Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

Салливан кивнул. – На этот раз все пошло не так? Митч был прав.

– Думаю, нам лучше сменить тему, дедушка.

– Наверное, это – хорошая идея. Быть советником в том, что касается человеческих отношений – это не мое. Но поверь, я приехал увидеть, что происходит, а не давить на тебя. Я полагаю, ты можешь справиться со своей личной жизнью без моего вмешательства.

Ник вскинул брови. – Я поражен. С каких это пор хоть кто-то в нашей семье решает не давить, когда представляется такая возможность?

Салливан тяжело вздохнул. – Я достаточно давил на тебя, когда ты подрастал. Все время считал, что ты возьмешь на себя управление «Харт Инвестментс», ты ведь знаешь?

– Знаю.

– Я не слишком хорошо повел себя в тот день, когда ты пришел ко мне и сказал, что уходишь из компании. Я вспылил. Наговорил такого, чего не стоило говорить.

– Мы оба много наговорили, – тихо ответил Ник.

– Гамильтон тем же вечером припер меня к стене в моем кабинете. Он был зол как сто чертей. Я никогда не видел его таким рассвирепевшим. Он сказал мне отстать и оставить тебя в покое. Сказал, что ты, Лилиан и Ханна имеете право сделать свой собственный выбор в этой жизни, так же как я сделал свой, и он не собирается стоять в стороне и не позволит мне заставить тебя делать то, чего я от тебя хочу. Он и впрямь задал мне жару в тот день.

– Папа сказал такое? – Ник удивился. Он знал, что его отец поддерживает его, когда принимал решение оставить компанию, но не знал, что из-за этого Гамильтон сошелся с Салливаном лицом к лицу.

– Да. Вспоминая об этом, я вижу, что он пытался защитить тебя и твоих сестер от того давления, которому из-за меня подвергался сам, когда рос. Я никого не хотел ни к чему принуждать, ты ведь знаешь. Просто я всегда представлял себе, как «Х.И.» переходит от поколения к поколению. Я не мог поверить, что моему внуку не нужно то, на создание чего я потратил большую часть своей жизни.

– Дело в том, – сказал Ник, подыскивая нужные слова, – что «Харт» была твоим творением. А мне нужно было что-то свое.

– И ты нашел это в литературе. Теперь я это понимаю. – Салливан поджал губы. – Я все время хотел тебя кое о чем спросить.

Ник настороженно поглядел на него. – О чем?

– Это из-за того, что ты оставил «Харт», когда опубликовали твою первую книгу, твой брак стал разваливаться?

Ник втянул в себя воздух. – Откуда ты узнал?

– Я не знал. Это твоя бабка догадалась, что у вас с Амелией не все было в порядке. У нее было ощущение, что проблемы начались, когда ты решил уйти из «Харт». Она всегда считала, что для Амелии, компания была частью сделки.

Ник понял, что не знает, что сказать. Он никогда не догадывался, что кому-то известно о его семейных проблемах.

– Бабушка права, – сказал он через какое-то время. – У Амелии был роман с мужчиной, который в тот день управлял самолетом. Я думаю, что если бы она выжила, мы бы развелись. Она хотела уйти.

– А ты не стал бы терпеть ее неверность. Ты ведь Харт.

– Да.

– Я так и думал. – Салливан продолжал следить за Карсоном и Уинстоном. – Вот настоящая причина, почему ты так осмотрителен в своих отношениях с другими женщинами. Обжегшись однажды, ты боишься снова сунуть палец в огонь.

– Вот дерьмо. Похоже, в последние дни все пытаются заниматься психоанализом.

Салливан вдруг нахмурился. – Кто все? Насколько я знаю, только Рейчел догадалась о проблемах между тобой и Амелией. Мы никогда не упоминали о них кому-нибудь еще в семье или вне ее, если уж на то пошло.

– Я рассказал Октавии о том, что происходило между мной и Амелией. Она пришла к тому же заключению, что и бабушка.

– Хмм. Женщины. Все время пытаются разгадать мужчин.

– Угу.

– Если бы только они знали, как просты мы на самом деле.

– Лучше пусть не догадываются, – сказал Ник. – Наверное, так мы выглядим более интересными.

– Верно. – Салливан воткнул кончик своей трости в крупный песок и зашагал дальше по пляжу. – Что ж, думаю, мы исчерпали эту тему. Расскажи мне об этой пропавшей картине. Ты в самом деле пытаешься играть роль частного детектива, как тот парень, Джон Тру, из твоих книг?

– Я влез во все это, потому что Вирджил, Эй-Зед и Октавия попросили меня немного осмотреться. – Ник подстроился под его шаг. – Они думали, что Вэлентайн ищет не там, и, по-видимому, были правы. Он подозревает, что ее мог взять кто-то из Герольдов, с тем чтобы продать в Сиэтле или Портленде. Он считает, что картины здесь уже нет.

– Митч мне об этом рассказывал.

– Я решил получше рассмотреть ситуацию, когда до меня дошли слухи о том, что Октавию считают Наиболее Подходящей Подозреваемой.

– Октавию? – Салливан нахмурился. – Так, вот это уже интересно.

– Я тоже так решил. – Не стоит считать, что старик впадает в детство, подумал Ник. Салливан без труда уловил в чем суть дела. – Особенно если вспомнить, как ее в городе любят. Было бы гораздо проще бросить тень на Герольдов, на которых смотрят как на местных сумасбродов и аутсайдеров.

– Ты думаешь, что это личное, так? Кто-то по какой-то непонятной причине хочет переложить вину на Октавию.

– Именно так все выглядит для меня.

– Ты уверен, что она никому в городе не перешла дорогу? Может, она отказалась выставлять какого-нибудь художника, который решил свести счеты?

– Я так не думаю. – Ник внимательно посмотрел на него. – Я начинаю гадать, а не может ли это быть как-то связано с прошлым.

– С Клаудией Баннер.

– Да.

– Но единственными, кто пострадал, когда Клаудия провернула ту аферу много лет назад, были мы с Митчем. А мы оба несколько стары для мести, даже если бы у нас было желание ее осуществить.

– Сомневаюсь, что кто-то может быть слишком стар для мести, если у него имеется достаточная на то причина, но согласен, что за всем этим стоите не вы с Митчем. Что я хочу знать, так это, не думаешь ли ты, что в Эклипс-Бэй есть кто-то еще, кто мог бы ненавидеть Клаудию Баннер достаточно сильно, чтобы мстить Октавии?

Салливан ненадолго задумался.

– Если я что-то и узнал о бизнесе за последние шестьдесят лет, – наконец сказал он, – так это что он – всегда дело личное. И когда в деле замешано столько денег как в афере Клаудии, всегда есть шанс побочного вреда.

– Хочешь сказать, что мог пострадать кто-то помимо вас с Митчеллом Мэдисоном?

– Мог. Это вполне возможно. Не могу вспомнить имен, но я скажу тебе, что я сделаю. Я пойду с этим к Митчу. Знаешь, мы с ним никогда не разговаривали детально о том, что случилось, когда Клаудия нас разорила. Мы были слишком заняты взаимными обвинениями и враждой. Но, возможно, теперь мы сможем все спокойно обсудить. Объединим усилия и восстановим те события, так сказать.

– Спасибо. Дай мне знать, если вспомнишь кого-то, кто мог до такой степени ненавидеть Клаудию Баннер, что готов преследовать ее племянницу.

– Хорошо. Хотя шансов на успех мало. Ты ведь понимаешь?

– Конечно. Но это все, что у меня есть на данный момент. Смелые предположения.

– Понимаю. – Салливан остановился и несколько раз ткнул тростью в песок. Он послал Нику сладкую улыбку. – Значит, здесь все улажено, как насчет того, чтобы я оказал тебе услугу и предоставил немного свободного времени?

– Ты предлагаешь посидеть с ребенком?

– Я подумал взять Карсона с собой в Портленд на несколько дней. Мы с Лилиан можем присмотреть за ним, пока Гейб и Гамильтон обсуждают детали слияния. У тебя будет время подумать над поисками пропавшей картины.

– Конечно. Если он захочет поехать, можешь взять его с собой, но не притворяйся, что пытаешься оказать мне услугу. Ты просто хочешь воспользоваться очередной возможностью превратить его в подобие самого себя. Думаешь, что можешь сделать из него следующего создателя семейной империи.

– Ты должен признать, у мальчика талант.

Салливан усмехнулся. – Помнишь, сколько денег он заработал, поставив перед домом прилавок с лимонадом несколько месяцев назад, когда ты привез его в Феникс? Это у него от природы.

Ник посмотрел на сына, играющего с Уинстоном и почувствовал прилив гордости. – Увидим.

– Конечно, увидим. Кстати, не говори мне, что я не оказываю тебе услуги, увозя отсюда малыша Карсона на некоторое время. Я подумал, что ты будешь признателен мне за то, что я предоставляю тебе возможность поухаживать за женщиной.

– Поухаживать. – Ник споткнулся о камень. С трудом удержал равновесие и сердито взгляну на Салливана. – О чем, черт возьми, ты толкуешь?

– Думаю, я обязан тебе хотя бы этим, – спокойно продолжил Салливан, – после того, как пытался вынудить тебя взять на себя управление «Харт Инвестментс». И, должен сказать, ты сделал славный выбор. Мне очень нравится Октавия.

– Проклятие, кто сказал хоть слово о том, что я ухаживаю за Октавией Брайтуэлл?

– Мне нравится, что я так выручил тебя. Похоже, я становлюсь чертовски сентиментальным на закате своей жизни.

– На закате, черта с два. Ты не становишься сентиментальным, ты просто до сих пор пытаешься все держать под своим контролем, как делал всегда.

– Что я могу сказать? Это в крови.

Двумя часами позже они отправились в Портленд. Салливан подождал, пока они проедут мимо знака Вы покидаете Эклипс-Бэй, прежде чем взять сотовый и набрать номер Митчелла.

– Ну? – спросил Митчелл. – Ты поговорил с Ником?

Салливан посмотрел на Карсона, сидящего рядом с ним. Мальчик был погружен в чтение книги о собаках. – Нет нужды беспокоиться о, хмм, отношениях моего внука с мисс Брайтуэлл.

На другом конце трубки Митчелл громко фыркнул. – Рассказывай.

– Тебе придется поверить мне на слово в этом вопросе, Митч. Ну а пока, я кое-что разузнал об этой пропавшей картине. Ник считает, что это что-то личное. Он думает, что вором может оказаться тот, кто все еще не забыл о том, что произошло, когда Клаудия разрушила «Харт и Мэдисон».

– Но только мы с тобой обанкротились много лет назад. Насколько мне известно, мы были единственными, кого обокрали. С какой стати кому-то еще мстить за старые обиды?

– Не знаю. Предлагаю составить список всех, кого мы знали в то время, и кто мог иметь хоть какое-то отношение к Клаудии и к «Харт и Мэдисон».

– Тут нужно подумать.

– Знаю. Слушай. Ты составишь свой список, а я свой. Потом можем поговорить и сравнить записи. Может, что-нибудь и надумаем.

– Я посмотрю, что можно сделать. – Митч помешкал. – Ты уверен, что Ник с Октавией все уладят?

– Надеюсь на это.

Салливан положил трубку и посмотрел на Карсона. – Решил, какую собаку хочешь?

– Я хочу такую как Уинстон.

– С Уинстоном ты не промахнешься. – Салливан взъерошил мальчику волосы, а затем сунул руку в портфель. – Это напомнило мне кое о чем, я принес распечатку наших с тобой капиталовложений. Хочешь посмотреть, какой доход идет с продажи лимонада?

Карсон захлопнул книгу про собак. – Сколько получилось денег? – взволнованно спросил он.

– Ты хорошо заработал на тех десяти акциях «Фаст Той Инкорпорейтед».

– Я же говорил тебе, они делают классные игрушки.

– Верно, говорил. – Салливан положил акционерную ведомость на сиденье между ними. – Погляди на итог. Ты заработал триста долларов.

– О, вау. – Карсон схватил ведомость и тут же начал задавать вопросы о различных записях.

Салливан откинулся на спинку сиденья и занялся своим любимым хобби: обучением своего правнука тонкостям инвестиционных стратегий.

Жизнь хороша, подумал он. У него есть Карсон, и два часа назад Ханна сказала ему, что скоро он снова станет прадедушкой. И судя по той близости и радости, которые он замечал, когда бывал с Гейбом и Лилиан, он был почти уверен, что на днях появится еще одна хорошая новость.

Все, что ему нужно было сделать – это направить Ника и Октавию на путь истинный, и жизнь будет практически идеальной, черт возьми.

Глава 17

Жуткий зеленоватый свет лился из Комнаты Аризоны для Военных Советов. Октавия с большим интересом изучала свечение, пробивавшееся из-под края тяжелой стальной двери.

– Думаю, может, она размораживает кого-нибудь из этих замороженных космических пришельцев, которые, как она уверяет, институт пытался спрятать несколько месяцев назад? – спросила она.

– Когда дело касается Эй-Зед и ее теорий заговора, меня ничто не удивит. – Ник распахнул дверь и отступил, пропуская Октавию в комнату.

В любом нормальном доме, архитектор назвал бы подобное место, наверное, кабинетом. Но Аризона жила не в нормальном доме. Все окна ее хижины были надежно закрыты металлическими ставнями. Двери усилены стальными болтами. По слухам, в доме у Аризоны хранился шестимесячный запас провизии.

Октавия достаточно долго прожила в Эклипс-Бэй, чтобы понять, что причиной, почему никто в городе не беспокоился из-за Аризоны, был тот факт, что она совсем не интересовалась каким бы то ни было оружием. В ее странном воображаемом мире ее миссией было собирать и анализировать информацию о различных заговорах, в которых, она была уверена, был замешан Институт Политологии Эклипс-Бэй. Тот факт, что в институте ее считали местной эксцентричной сумасбродкой был Аризоне на руку. Как она однажды объяснила Октавии, пренебрежение работников института лишь упрощало ее шпионскую деятельность.

Октавия Шагнула в Комнату Военных Советов и увидела, что таинственный зеленый свет исходил от экрана компьютера. Трое людей в ниспадающих мантиях и во множестве псевдоегипетских украшений, так любимых Герольдами, склонились над столом. Двое из них просматривали тяжелые журналы в кожаных переплетах. Третий стучал по клавиатуре. Они даже не подняли глаз, когда вошли Октавия и Ник.

Мебель выглядела по-военному строгой – почти спартанской. Под пластиком на массивном столе лежала большая топографическая карта Эклипс-Бэй. Стопки журналов высились на металлических полках вдоль одной из стен.

Аризона в своем обычном военном камуфляже сидела на старом деревянном стуле за столом. Толстая, незажженная сигара торчала из уголка ее рта. Узкий луч низко опущенной настольной лампы светил прямо на карту. Лицо Аризоны скрывала тень.

– Вам двоим давно пора была сюда приехать. – Аризона махнула рукой в сторону стульев с другой стороны стола. – Садитесь. Кофе?

Октавия посмотрела на кофеварку в углу. Она ощущала явный запах пригоревшего кофе даже с того места, где стояла. Стеклянный кувшин не снимали с горячей подставки очень, очень долго.

– Нет, спасибо, – вежливо ответила она. И взяла один из стульев. – Я сегодня уже достаточно выпила.

– Я тоже пас. – Ник упал на стул рядом с ней. Он посмотрел на троих герольдов. – Как продвигается Проект Вахтенного Журнала?

– Точно по плану, и я собираюсь и дальше держать ту же скорость. – Аризона позволила себе немного погордиться собой. – Эти ублюдки из института не собираются нас останавливать. Но у нас возникла проблема.

– Что такое? – поспешно спросил Ник.

– Агенты из института распускают сплетни. Слышала в Фултоне этим утром, – произнесла Аризона, явно рассерженная.

Октавия вздохнула. – Наверное, сплетни о том, что это я украла картину и подстроила ограбление галереи, чтобы замести следы?

– Бинго. – Фыркнула Аризона. – Значит, вы тоже их слышали, да?

– Да, – сказал Ник. – Вроде бы их распускали Юджин и Дуэйн. Я принял меры и заставил их молчать, но у меня такое ощущение, что сплетни исходят не от них.

– Полагаю, что институт пытался использовать их для распространения слухов по очевидным причинам, – сказала Аризона. – Не похоже, что эти два болвана станут спрашивать об источнике информации. Они будут с радостью болтать об этом со всеми, кто станет их слушать. Кто бы ни использовал их, он знал их натуру.

Ник на минуту задумался. – Ты сказала, что слышала сплетни в Фултоне?

– У кассы, – сказала Аризона. – Подслушала, как Бетти Стайлз разговаривала с Марджори Данн.

Смутная тревога охватила Октавию. Марджори Данн была матерью маленькой Кэти Данн, одной из детей, которые участвовали в Детской Выставке Искусств. Гордон Данн служил в городском совете и ясно дал понять, что собирается баллотироваться в мэры на следующих выборах. Эта семья очень серьезно относилась к своей роли столпов общества.

– Бетти и Марджори, хмм? – Ник откинулся на стуле и вытянул ноги к столу. И сложил пальцы домиком. – Что нам нужно, так это добраться до источника слухов.

– Мы знаем, где они начались, – резко бросила Аризона. – Их состряпали эти ребята из института. Готова поспорить, что картина спрятана где-то там. И мне пришел в голову план…

– Нет. – Ник расцепил пальцы и поднял ладонь, чтобы она помолчала. – Даже не думай. Ты не пошлешь меня и Октавию в институт искать картину.

– Вы должны проникнуть туда, – заявила Аризона. – Я не вижу другого способа найти картину.

– Дай мне еще несколько дней, – сказал Ник. – Я проработаю еще кое-какие версии.

Аризона выглядела скептически. – Что за версии?

– Это немного запутанно, и я еще не готов обсуждать их. Скажем так, я думаю, что дело это корнями уходит в прошлое. Я попросил помощи у деда. Он с Митчем Мэдисоном проводят основательную разведку обстоятельств. Когда я получу результаты, я свяжусь с тобой.

– Основательную разведку, хмм? – Аризона пожевала свою сигару, обдумывая это. – Когда ты ждешь от них доклад?

– Скоро, – пообещал Ник. И поднялся. – Со дня на день. Попридержи свои планы насчет проникновения в институт, пока я не вернусь, хорошо? Если пойдешь сейчас, можешь переполошить тех, кто за этим стоит, и они скорее всего перепрячут картину. Может, отправят ее морем в Калифорнию. Мы никогда не найдем ее, если ее увезут из города.

Аризона пару раз погрызла сигару, а затем решительно кивнула. – Ладно. Я дам тебе несколько дней закончить свою основательную разведку. Но если ты ничего не добьешься от Салливана и Митча, нам придется проникнуть туда. Это – единственный выход.

– Хорошо. Я тебе позвоню. – Ник взял Октавию под руку и поднял со стула. – Пойдем, нам нужно многое сделать, милая.

Милая ее приятно удивило. У нее сложилось впечатление, что он даже не заметил, что использовал ласковое словечко. Она думала об этом, пока он тащил ее за собой из Комнаты Военных Советов.

Снаружи шел легкий летний дождик. Леса, окружавшие укрепленную хижину были затянуты облаком серого тумана. Ник подтолкнул ее в машину, а затем обошел спереди и сел за руль рядом с ней.

Она посмотрела на него, когда она быстро дал задний ход и поехал обратно по узкой, в колдобинах дороге, которая служила Аризоне проездом.

– Основательная разведка? – сухо спросила она.

– Я подумал, что это хорошо звучит. Мило и по-военному.

– Похоже, что это произвело впечатление на Аризону, но ты выиграл мало времени. Что ты собираешься делать?

– Понятия не имею. Но у меня был не особенно большой выбор. Пришлось срочно что-нибудь придумывать. А я совершенно не хочу ввязываться в одно из маленьких нелегальных предприятий Аризоны в институте.

– Из того, что мне рассказал Митч, это – что-то вроде семейной традиции. Ханна и Рейф выполнили задание Аризоны, так же как Лилиан и Гейб.

– И им чертовски повезло, что никого не арестовали за нарушение прав собственности. – Ник крутанул руль и вывернул на главную дорогу. – У меня никакого желания идти по их героическим стопам, нет уж, спасибо. Особенно когда нет никаких причин считать, что картина спрятана в институте.

Ее веселье померкло. – Но ты ведь думаешь, что она все еще в городе, не так ли?

– Да. – Он не сводил глаз с дороги. – Я думаю, кто бы ни украл ее, сделал это по личным причинам, а не ради прибыли. А значит, скорее всего, она все еще где-то в городе. Нас нужно отыскать источник этих сплетен.

Несколько минут спустя Ник въехал в город, свернул на Бэй-Стрит и припарковался на стоянке в конце ряда магазинов. Он вышел из машины и проводил Октавию к двери галереи.

Ощущение тревоги, охватившее ее не так давно, когда Аризона описывала сцену в Фултоне, вернулось. За стойкой в галерее стояла Гейл и вела напряженный спор с Марджори Данн.

– Это глупые слухи, миссис Данн, – с жаром говорила Гейл. – Представить не могу, кто их начал, но они не имеют под собой абсолютно никакого основания.

Марджори не было никакого дела до заверений или увещеваний. В обтягивающих слаксах и модной кремовой шелковой блузке, во множестве золотых украшений, она казалась, впрочем как обычно, слишком разодетой для Эклипс-Бэй. Ее короткие светлые волосы были коротко подстрижены и уложены в сложную прическу, которая, Октавия была абсолютно уверена, была сделана не в «Парикмахерской Карлы». Местном салоне красоты, специализирующемся на двух направлениях: Начес и Каре для Женщин Постарше.

– Мне очень жаль, – говорила Марджори, выглядела она не особенно расстроенной, правда очень решительной, – но независимо то того, правдивы ли слухи, я вынуждена настаивать на том, чтобы вы отдали мне рисунок моей дочери. Я не могу позволить Кэти участвовать в художественной выставке, пока над Октавией Брайтуэлл и этой галереей висит подозрение. Я должна думать о положении моего мужа в обществе.

Октавия почувствовала, как Ник рядом с ней замер. Встревоженная гневом, который ощутила в нем, она быстро сделала шаг вперед, чтобы разрядить обстановку.

– Полагаю, вы говорите о слухах, ходящих обо мне, – спокойно сказала она.

Гейл и Марджори тотчас же обернулись. Выражение на лице Гейл было таким же решительным, как и у Марджори.

Марджори на мгновение опешила, увидев Ника, стоящего рядом с Октавией. Она начала что-то говорить ему, но Гейл ее опередила.

– Кэти будет очень расстроена, если ее рисунка не будет на выставке, – сказала Гейл Октавии. Она коротко, выразительно поглядела на Марджори. – Я уверена, миссис Данн не захочет, чтобы ее дочь чувствовала себя забытой из-за каких-то глупых сплетен. Вы ведь знаете, какие дети чувствительные.

Марджори слегка покраснела, но осталась непреклонна. – Мне очень жаль, Октавия. Кэти, может быть, и не поймет, почему я это делаю, но это ради ее же блага. Уверена, вы меня поймете. Данны были уважаемыми членами общества на протяжении трех поколений.

– Вы должны поступать так, как лучше для вашей дочери, – согласилась Октавия. – Очень жаль, что вы верите слухам о том, что это я украла Апсолла, но это – ваш выбор. Я принесу рисунок.

Марджори поджала губы. – Я не говорила, что верю слухам. Я уверена, что в них нет ни капли правды. Просто это будет не слишком хорошо выглядеть, если рисунок Кэти будет на выставке.

– Это смешно, – возмутилась Гейл. – Лучший способ помочь нам остановить эти сплетни – это позволить вывесить рисунок вашей дочери вместе с остальными. Если вы заберете его, это лишь подольет масла в огонь, и вы это знаете.

Октавия была тронута, но она не собиралась позволять Гейл лезть из-за нее в бой. – Все нормально, я принесу рисунок.

Она обогнула стойку, открыла дверь в мастерскую и зашла внутрь.

– Мне правда жаль, – холодно сказал Марджори, – но это ведь не моя проблема, не так ли?

– Это зависит от того, как на это взглянуть, Марджори, – сказал Ник.

Октавия в мастерской поежилась. Ник был в опасном настроении.

Марджори, однако, по всей видимости, не распознала резкой нотки в произнесенных чересчур мягким голосом словах.

– Ник. – Голос ее вдруг стал источать тепло и сердечность. – Я слышала, что ты приехал в городе на лето. Здорово снова видеть тебя в Эклипс-Бэй хоть на какое-то время.

– Спасибо, – ответил Ник.

– Я видела твою последнюю книгу на полке в Супермаркете Фултона, – сказала Марджори. – Очень интересная обложка.

– Ты так считаешь?

– Да, конечно. У меня превосходное чувство цвета и вкус, ты же знаешь. Уверена, история тоже очень хороша. Понимаю, почему ты стал таким популярным. К несчастью, сейчас у меня не так много времени, чтобы читать.

– И почему я не удивлен? – пробормотал Ник.

Октавия подавила стон и спешно стала просматривать картинки в рамках в поисках рисунка Кэти. Если не найти его как можно скорее, на полу галереи будут пятна крови.

– Знаешь, Гордон готовится баллотироваться в мэры, – продолжала Марджори свою радостную болтовню, очевидно, не замечая, что идет по краю пропасти. – И со всей этой предвыборной компанией и летними занятиями Кэти, у меня уже несколько месяцев нет ни секунды на чтение чего-нибудь кроме газет.