Текст книги "Где Ангел не решится сделать шаг"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Есть, лорд, – сержант отдал честь.

Капитан поднял оружие и выкрикнул новый приказ.

– Оружие наизготовку! Держать шаг! – Легионеры размытыми красными пятнами выскочили из помещения, исчезнув там, откуда пришли.

– Вы слышали его, – сказал Кассиил, изучая лица гражданских. – Поднимайтесь. Несите тех, кто не может идти, или же они останутся.

– Кровавый Ангел! – запаниковавшая Ниоба схватила Мероса за руку. – Ты не понимаешь, мы не можем уйти…

– Не отставай. Мы защитим вас.

– Сейчас ты в это веришь, – сказала она, покачав головой, – но ты ошибаешься.

Охранявшие плацдарм легионеры сначала подумали, что ветер гонит новые шлейфы черного дыма от пожаров в их сторону.

Затем один из воинов заметил, что тучи движутся в обратную сторону от других столбов дыма. Кровавые Ангелы услышали низкий гул, он быстро усилился, из-за чего приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

Плотный рой жирных черных мух затмил собой слабый солнечный свет. Кровавые Ангелы с обнаженными головами схватились за шлемы, когда насекомые хлынули на них волной. Некоторые оказались слишком медленными и упали, царапая обнаженные участки кожи. Мухи вгрызались в голую плоть кислотными жвалами, проникая внутрь опрометчивых легионеров. Насекомые забивали дыхательные решетки боевых доспехов и воздухозаборники «Грозовых птиц». Плотные рои наполнили сопла двигателей и заглушили их, не позволяя взлететь кораблям.

Затем в дыму появились лица, гибкие, изящные тени, танцующие на грани видимости. Розовая обнаженная плоть и гибкие формы, смеющиеся глаза, которые глумились над воинами в багровых доспехах. Беспощадные когти, щелкающие и лязгающие резким хором. Воздух мерцал, словно отраженный, подобно чарам из древнего мифа.

К тому времени, как капитан Накир добрался до зоны высадки, Кровавые Ангелы были атакованы. Он открыл огонь, доверившись болтеру и клинку.

Мерос и остальные могли двигаться только со скоростью самых медленных в измученной группе выживших, и их продвижение превратилось в затянувшуюся борьбу. Мадидус возглавил колонну, и они направились в проломы. Сначала через извивающиеся, разгромленные коридоры «Обнаженного кинжала», затем по полю обломков. Теперь они были на открытой местности, защиту им могли дать только случайный невысокий холм и пелена тяжелого удушливого дыма.

Мадидус поднял кулак, и они остановились. В первый раз некоторые гражданские медленно среагировали на жест, но Кассиил прикрикнул на них, и теперь никто не мешкал.

– В чем дело? – спросил по воксу Гравато, находившийся в середине группы. Со своего места в конце колонны апотекарий увидел, как Кровавый Ангел поднял мелтаган на плечо.

– Вверху, – сказал Мадидус. – Я слышу… крылья.

Мерос напряг слух и уловил смутный шум. Глухие удары кожистых крыльев по воздуху, странный пронзительный крик кого-то непохожего на обычную птицу. Он посмотрел вверх, но все, что увидел, – тени, движущиеся над облаками дыма, – быстрые и плавные.

Часть него очень хотела прицелиться и выстрелить в эти неуловимые фигуры, только ради того, чтобы увидеть тех, кто скрывается в этой пустоши. Но единственный выстрел сообщит противнику об их местоположении, а жизнями людей, которых они пришли спасти, нельзя было рисковать.

Он опустил голову и увидел, что на него смотрит Ниоба. У нее было некрасивое лицо и добрые глаза, которые глядели с мольбой. Она казалось такой маленькой и слабой, такой беззащитной. То, что девушка и остальные так долго протянули, казалось для него чудом.

«Галактика жестока и безжалостна, – подумал он. – Вот почему Император создал нас, усмирить ее для таких людей, как Ниоба». Было важно помнить об этом, в долгих сражениях Великого крестового похода иногда легко забыть, что Галактика не только арена войны.

Глаза Ниобы уставились в точку над плечом Мероса, и он увидел, как кровь отливает от ее щек. Глаза женщины расширились от ужаса. Кровавый Ангел медленно и осторожно повернулся, бесшумно вытягивая болт-пистолет.

Оно было в трехстах метрах от места, где затаились люди. Существо остановилось и пробовало воздух раздвоенным змеиным языком. Размеры и гибкие формы тела наводили мысль о принадлежности к женскому полу, но только в качестве дополнения, наряда для его истинной натуры. Создание, в определенном смысле человеческое, было бледно-розового цвета, в некоторых местах почти мертвецки бледное, оно жеманно раскачивалось на тонких, мускулистых ногах, которые заканчивались когтистыми лапами. Лицо с кошачьими глазами словно неправильно вырезали из мрамора, нос отсутствовал, а безгубая ухмылка постоянно менялась. Мерос видел полосатые маленькие уши, как у эльдаров, но существо не связывало с ними родство. Он знал это инстинктивно, Мерос много раз сталкивался с чужими, и хотя они вызывали у него отвращение, ни один виденный им ксенос не вызывал такого чувства неправильности.

– Контакт справа, – прошептал он в вокс, превратившись в бронированную статую. – Одна цель, движется. Возможно, разведчик.

– Можешь убрать бесшумно? – повторил Мадидус.

– Нет, слишком далеко. Пока не реагирует.

– Не рискуйте людьми. Лучше отпусти его.

– Хорошо.

Последовала пауза, затем снова заговорил Мадидус.

– Можешь идентифицировать цель?

– Это не нефилим, сержант. Я не знаю, что это.

– Суккуб, – прошептала Ниоба. – Демонесса. Соблазнитель. Это их старые имена. Они пришли следом за Брухой.

Бледное существо одной рукой лениво вращало клинок. Вторая рука заканчивалась чем-то похожим на клешню гигантского членистоногого, зазубренные щипцы тихо постукивали друг о друга. Легионер не был уверен: это какой-то вид оружия или в действительности часть самой женщины.

Как только в голове возник вопрос, черные, лишенные зрачков глаза повернулись и посмотрели прямо на него.

Не было никакой возможности остаться незамеченным. Даже прижавшись к земле, Мерос в багрово-белом доспехе выделялся на фоне перепаханной равнины.

Но затем существо с непонимающим выражением на лице повернулось и исчезло в дыму, издав низкий пронзительный крик.

11
ДЕМОНЫ
СИГНУС ПРАЙМ
ВОПЛЬ

Мадидус привел выживших к точке высадки по безопасному маршруту. Они почти добрались до «Грозовых птиц», когда Гравато доложил, что кого-то не хватает. Мерос понял, что Хенгист и человек, которого он нес – раненый фермер по имени Кван, – отстали. Он вернулся за ними.

Кван лежал на какой-то куче недалеко от периметра, а сердитый Хенгист пытался поднять его на ноги. Когда Мерос оказался в двух шагах от раненого человека, на них напало существо, которое Ниоба назвала демонессой.

Хенгист с воплями бросился бежать, в то время как суккуб свалилась с неба, спрыгнув со спины какой-то летающей твари, и пронзила Квана огромной клешней. Фермер не оказал сопротивления, умер быстро, но отнюдь не легко. Как под гипнозом он уставился в переливающийся взгляд существа, которое его заживо выпотрошило.

Зверь демонессы – уродливая ящероптица с четырьмя крыльями и ртом, полным жгутиков, – кружился и кидался на схватившегося за болт-пистолет Кровавого Ангела, инстинктивно перекрывая линию огня по своему всаднику. Прицелившись, апотекарий сбил крылатого монстра выстрелом в голову. Из раны брызнула розовая жидкость, зверь рухнул в грязь, дергаясь в предсмертных конвульсиях.

Суккуб издала сдавленный, леденящий кровь вопль и с яростью накинулась на Мероса. Апотекарий попытался убить тварь из болтера, но она – если представления о половой принадлежности могли быть применимы к такому существу – быстро среагировала и добралась до апотекария, прежде чем он смог перезарядить оружие.

Суккуб ударила Мероса плоской стороной лезвия-когтя с такой силой, что его голова стукнулась о массивный край ранца, а из глаз посыпались искры. Кровавый Ангел кувыркнулся и вскочил с цепным топором, вслепую рубанув туда, где находилось существо.

Она метнулась в сторону, увернувшись от неуклюжего рефлекторного удара, и самоуверенно парировала его обсидиановым кинжалом, который держала в другой руке. Тварь издала звук почти сексуального наслаждения, сохраняя серьезное выражение лица, что было странно для ее резких черт. Затем с пронзительным воплем она атаковала легионера.

Мерос нанес сильный удар топором, обух оружия врезался в грудь суккуба, сбив ее с ног. Проворная тварь превратила падение в кувырок и снова застыла в боевой готовности. Мерос развернулся, удерживая ее перед собой в ожидании следующей атаки.

Он отстранился от всего, что отвлекало внимание: грохота стрельбы, жужжания бесчисленных насекомых, оглушительного хаоса битвы, развернувшейся вокруг не способных подняться в воздух «Грозовых птиц». Его боевые братья сражались с врагом, и, вне всякого сомнения, каждый из них, как и апотекарий, вел свою собственную маленькую войну. Единственный миг невнимательности мог стать роковым в бою с таким противником.

Существо пригнулось и, оттолкнувшись могучими когтистыми ногами, снова прыгнуло на легионера. Мерос повернулся плечом и, наклонившись, бросился вперед. Они столкнулись с сокрушительной силой, и апотекарий услышал треск керамита, когда внешний слой брони лопнул. Клешня метнулась к нему, и он отбил ее вниз рукояткой пистолета. Костяная, хитиновая поверхность раскололась, и суккуб гневно выпалила поток похожих на слова звуков, не подходящих для человеческого языка. Мерос мельком увидел кровоточащую плоть внутри треснутой клешни. Это было, как он сначала подумал, не надеваемое на руку оружие, но, как ни странно, мутировавший отросток узкой руки демонессы. Маленькая отвратительная истина этой детали вызвала у него отвращение. Что за чудовищная эволюция создала такое извращенное существо?

Черный клинок метнулся к груди легионера и ударил под острым углом, оцарапав изгиб нагрудника и не сумев пробить его. Мерос принял решение за долю секунды и выпустил болт-пистолет, тот упал в выжженную грязь у его ног.

Свободной рукой Кровавый Ангел схватил за клешню и резко дернул вперед. Демонесса была застигнута врасплох, и изогнутая часть огромной клешни сильно ударила ее по лицу, от чего по нему потекла маслянистая пурпурная кровь.

Мерос не стал останавливаться и оттолкнул тварь назад, прежде она смогла восстановить равновесие и отскочить на безопасную дистанцию. Он развернул обух цепного топора и нанес удар снизу вверх, нажав на спусковой рычаг. Вращающиеся лезвия впились в обнаженную кожу твари и разорвали ее. Приложив всю свою силу, апотекарий оторвал демонессу от земли.

Она завизжала и вцепилась в него, понимая, что гибнет. Ее неземная красота вдруг превратилась в облик какого-то адского исчадия, охваченного ненавистью. Бездонные опаловые глаза, которые сломили волю Квана, побелели, а крик оборвался с последним вздохом.

Мерос швырнул труп на землю и наклонился, чтобы поднять брошенный пистолет.

Хенгист, который весь бой прятался неподалеку, с трудом поднялся на ноги, не в состоянии отвести взгляда от тела существа.

– Я говорил им, – прошипел он, словно обвиняя кого-то в тяжком преступлении. – Я говорил им.

– За мной! – рявкнул Мерос, перезаряжая оружие на ходу. – Еще раз остановишься, и я оставлю тебя здесь.

Когда они прошли под крылом ближайшей «Грозовой птицы», их встретили кашляющие и хриплые звуки огнеметов. Воины Накира выпускали струи пламени по забитым мухами соплам, сжигая мерзких насекомых и рассеивая их рои. Мерос подумал, что лучше было рискнуть и отделаться небольшими повреждениями своих кораблей, чем оставаться на поверхности Сколтрума.

Повсюду лежали мертвые суккубы и ящероптицы, и вместе с ними несколько воинов в красных доспехах. Мерос выругался про себя от вида даже одного мертвого Кровавого Ангела в лапах этих уродливых гарпий.

Он отвернулся и увидел Мадидуса у кормового люка десантного корабля, готового к взлету. Изнутри на него смотрела Ниоба. Сержант махнул ему, они не будут ждать, когда на них набросится вторая волна. Маяк, который вызвал Кровавых Ангелов, нашли и отключили. Больше причин оставаться на агромире не было.

Хенгист стоял рядом.

– Теперь мы можем улететь? Я хочу убраться отсюда.

Явный страх в голосе человека разозлил Мероса.

– Отойди от меня, – сказал он, направляясь к ближайшему убитому легионеру. – Мне сначала нужно выполнить долг.

Мерос включил редуктор на медицинской перчатке и начал осторожно извлекать прогеноидные железы убитого.

Атмосфера в зале из литокаста резко контрастировала с настроениями на конклаве несколькими днями ранее. Капитан Ралдорон скрестил руки на груди и осматривал комнату, узнавая проекции командиров, которые передавали с их кораблей. Наряду с множеством других мелких неисправностей гололитическая сеть между кораблями Кровавых Ангелов время от времени теряла четкость передаваемых данных, и искусственные проекции многих капитанов рот Трех Сотен изобиловали помехами. Технодесантники и сервиторы из бригад технопровидцев Механикум «Красной слезы» не могли исправить проблему и устранить отвратительный треск помех, которые постепенно проявлялись на каждом вокс-канале и тактической релейной связи.

Настроение в зале было мрачным, и присутствие Великого Ангела едва смягчало его. Известные своим самообладанием офицеры явно демонстрировали раздражение и разногласие. Эти воины собрались, чтобы сразиться в решающей битве Великого крестового похода, покончить с угрозой человечеству, но то, с чем они столкнулись на Сигнусе Прайм, отвергало все попытки классифицировать опасность.

Капитан Накир закончил свой доклад. Среди собравшихся было заметно разногласие, даже в отношении сухого описания боя с противником на пятой планете.

– Эти существа… – начал Верховный хранитель Берус, обменявшись ироничным взглядом со своим подчиненным Аннеллусом, который стоял рядом с ним. – Ты не подумал привезти одного убитого на флот, чтобы мы могли изучить его в апотекарионе?

Накир сжал губы.

– Конечно, подумал, – резко ответил он. – Но тела изменились во время возвращения на корабль.

– Что ты имеешь в виду? – спросил сангвинарный гвардеец Зуриил.

Накир взглянул на стоявшего рядом легионера, линейного апотекария из девятой роты.

– Они расплавились, сержант гвардии. Как лед на огне. Все, что осталось, – это грязный, токсичный осадок, который не поддается анализу.

– А выжившие, – подал голос капитан Амит, его взгляд был тверд и напряжен. – Они все еще живы? Их обследовали?

– Да, брат-капитан. Группа содержится под стражей в камере на нижних палубах, – Накир снова посмотрел на апотекария. Младший воин стоял с опущенной головой. Он явно испытывал трепет, оказавшись в присутствии такого количества величайших героев легиона, не самым последним из которых был сам примарх. Ралдорон пригляделся к нему и вспомнил его лицо. Мельхиор и Нартаба. Воин сражался в обеих кампаниях стойко и с честью.

– Мерос, – Сангвиний произнес его имя, и апотекарий поднял голову. – Мой сын, ты лично общался с этими людьми. Что ты о них думаешь?

Ангел говорил серьезно и спокойно, и это, казалось, успокоило Мероса.

– Повелитель. На выживших нет следов насильственной имплантации и химических веществ, вызывающих изменение, – он прервался, словно задумавшись о чем-то, затем продолжил. – Я не нашел у них ничего необычного, за исключением того, что они живы, а каждый сигнусиец, что нам попадался, был трупом без костей.

– Этого достаточно, чтобы оставить людей там, где мы нашли их, – холодно сказал Аннеллус. – Они могут быть еще одной уловкой ксеносов. Предатели.

– Мы даже рассматривать не станем подобный совет, – Сангвиний не повысил голоса, но его порицание было очевидным, и хранитель явно испугался. – Мы не бессердечны и прибыли в скопление Сигнус спасти их.

Он кивнул Меросу, разрешая продолжить.

– Я опросил их, – сказал апотекарий. – Вместе с данными, извлеченными из обломков «Обнаженного кинжала», они могут помочь частично восстановить хронологию произошедших событий.

– Что они знают о нефилимах? – спросил Азкаэллон. – Хоть какие-нибудь подсказки о расположении войск и тактике?

– Им показали пикты ксеносов и их кораблей, – сказал Накир. – Ни один из людей никогда прежде не видел гигантов.

– Тогда кто напал на них? – вопрос задал командир 216-й, его голообраз слегка колыхнулся.

Выражение лица Мероса ожесточилось.

– Капитан, они говорили об армиях существ, которые были смешением… жизненных форм. Сочетанием людей и зверей, крылатых тварей и существ с изменчивой плотью. Армии демонов, – он нахмурился. – Именно это слово они использовали, милорды.

Берус фыркнул.

– Как я и говорил прежде. Это последствия психологической войны, несомненно усиленной применением методик управления разумом. Наркотики или химикаты, ментальное программирование. Неподготовленная человеческая душа податлива и открыта для манипуляции и разложения, – хранитель бросил быстрый взгляд в сторону Ралдорона, но не на Первого капитана, а его адъютанта. Стоявший рядом с Ралдороном брат Кано промолчал, оставаясь в тени.

– Со всем уважением, – произнес Мерос, – у выживших не найдено признаков такой манипуляции. Они верят в то, что говорят.

– Я уверен в этом, – сказал Берус, заслужив сдержанное одобрение от некоторых капитанов.

– Они говорят, что армию этих чудовищ возглавляет нечеловек, – сказал Накир. – Существо, зовущее себя «Жаждущий крови», убийца, который наслаждается жестокостью и болью, – он сделал паузу. – Есть также и другой лидер.

– Сколько там этих так называемых демонов? – спросил Галан.

– Мнения расходятся, – признался Мерос. – Некоторые из выживших говорили о человеке по имени Бруха. Он прибыл к ним, представившись агентом Империума, но, по-видимому, это Бруха ответственен за падение правительства Сигнуса.

– Один человек? – спросил с явным сомнением Азкаэллон. – Как он это сделал?

– Магией.

Ралдорон видел, как Мерос выдавил эти слова, и нахмурился.

– Бруха якобы был существом варпа, порочным вдохновителем ужасных актов осквернения и зверств, – апотекарий резко замолчал. – У меня нет других объяснений для вас. Я просто повторяю то, что говорили мне выжившие.

– Он повторяет безумные россказни! – сказал Аннеллус. – И как будто верит им.

– Я вынужден согласиться с хранителем, – слова сопровождались шипением и треском, передача велась с мостика «Темной страницы». Аколит Крид, облаченный в церемониальные одежды, до этого момента не участвовал в обсуждении.

– Эти описания ужасных существ, настойчивое утверждение, что они не из этого мира… Выдуманные байки неграмотных людей, которые не могут осмыслить нечто чуждое им.

– Ты уверен? – спросил с мрачным лицом Амит. – Это так ты объясняешь непонятные явления, с которыми мы столкнулись? А инциденты на наших кораблях, эпидемия самоубийств среди сервов и летописцев? Причины этому так и не найдены.

– Кое-кто позволил своему страху перед неизвестным погубить себя, – заявил Крид. – Все мы видели ксеносов разных видов, странных и непонятных. Тем не менее нет ничего такого, что нельзя объяснить, руководствуясь разумом. Эти несчастные глупцы, чьи жизни спасла храбрость капитана Накира… Нельзя их считать источником достоверных сведений.

Ралдорон помалкивал, даже заметив, что Галан и несколько других капитанов кивают, соглашаясь с комментариями Несущего Слово. Первый капитан мысленно взвесил слова Крида. Они были справедливы, но не все факты в данной ситуации можно было игнорировать.

Именно Хелик Красный Нож, наблюдавший со стороны, сказал, наконец, то, о чем многие только думали.

– Не стоит так поспешно отвергать слова людей. У них нет зрения космодесантников, но они все же видят. Ни один из присутствующих здесь воинов не рискнет отрицать, что он видел краем глаза чистое безумие варпа и не думал о том, что кроется в его глубинах.

Ралдорон не мог больше молчать.

– Загадки и хождение по кругу делу не помогут. С кем бы ни столкнулись в скоплении Сигнус, они по-прежнему наши враги. Накир и его люди продемонстрировали, что мы в силах сражаться с ними и убивать их. Это все, что имеет значение. Приказы магистра войны не изменились. Мы освободим эту систему от тех, кто ее захватил.

– Каково твое мнение, брат Мерос? – вопрос Сангвиния заставил замолчать остальные голоса в комнате. – Ты уже дважды видел этих существ вблизи. Я бы хотел, чтобы ты честно и открыто поделился своими мыслями.

Апотекарий посмотрел на своего властелина.

– Здесь нет нефилимов, мой господин. Эти ужасы не их рук дело. Как бы мы их ни назвали – ксеносами, демонами или незнакомцами… Я считаю, что мы столкнулись с кем-то неизвестным доселе ни одному сыну Ваала и Терры.

Кано покинул зал как можно быстрее, попрощавшись со своим командиром. Он нашел Мероса в коридоре, который тянулся от атриума. Лицо апотекария выдавало его беспокойство, и вместе с тем он казался погруженным в раздумья.

Кано пришлось дважды окликнуть Мероса, прежде чем старый друг обратил внимание.

– Брат, подожди.

Мерос кивнул.

– Пришел спросить меня, почему я не держал свой проклятый рот закрытым? – он поморщился. – Наверное, Фурио будет недоволен. Теперь каждый капитан в Трех Сотнях думает, что я наивный идиот.

– Не все, – сказал Кано, сдержанно улыбнувшись. – Только те, кто считают, что знают больше тебя.

Мерос неожиданно оживился и набросился на него с вопросами.

– Где ты был, Кано? После нашего возвращения с Холста ты исчез. Ты и слова не сказал о…

Хорошее настроение адъютанта Ралдорона как рукой сняло.

– Ты о том, что мы видели на планете? Нет, не сказал. По правде говоря, у меня были вопросы, на которые я должен был найти ответы.

– Нашел? – Мерос приблизился на шаг, в его словах сквозили разочарование и гнев.

Кано говорил тихо.

– Мой друг, то, что я вижу иначе, чем ты, это мое бремя.

– Повторю слова капитана Ралдорона, – сказал апотекарий. – От загадок нет толку. Говори прямо.

– Я считаю, то, что ты сказал Ангелу, правда, – ответил Кано. – И я не один такой, – он положил руку на плечо Меросу. – Ты спас жизнь тем людям? Они ведь доверяют тебе, так? Они верят в тебя?

Апотекарий кивнул.

– Женщина, Тиллиан Ниоба… Она назвала нас Ангелами Императора. Словно верила в то, что мы действительно серафимы из старого мифа.

– Поговори с ней. Разузнай все, что сможешь, об этих «демонах». Что бы ни думали Аннеллус с Берусом, в этих существах может быть ключ к правде о Сигнусе.

– Хорошо, – Мерос на мгновенье замолчал, затем снова поднял глаза, когда вспомнил о чем-то. – Что за правда?

Когда Кано вернулся к залу из литокаста, намереваясь найти Ралдорона и приступить к выполнению своих обязанностей, то обнаружил, что дорогу ему преграждает другой офицер.

– Ты, – его ждал капитан пятой роты. – Мне нужно поговорить с тобой, библиарий.

Кано прищурился, но поклонился, как того требовал протокол.

– Я больше не ношу это звание, капитан Амит. Вы хорошо знаете об этом.

– Да, я был на Никее. И знаю, что звание может быть ликвидировано одним приказом, но вот долг… по своему опыту скажу, забывается не так легко.

Выражение его лица оставалось нейтральным. Амита было непросто понять. На первый взгляд, вся его натура была на виду, стремительная и свирепая. Но Кано знал, что это первое впечатление. Характер Амита был более глубоким и загадочным, и он скрывал больше, чем многие представляли.

– Я знаю, чем ты занимался, – сказал капитан. – Я следил за тобой, Кано.

– Я не…

Амит прервал его, зарычав:

– Солжешь, и я посчитаю, что ты бесполезен, библиарий, – он приблизился. – Я знаю, ты посетил много кораблей, тайно встречаясь со своими родичами-псайкерами.

Кано похолодел. Он не успел связаться с достаточным числом своих бывших товарищей, чтобы заручиться их согласием. Если Амит собирался остановить его…

Капитан мрачно улыбнулся.

– Мне не нужны твои способности, чтобы понять, о чем думаешь. Спокойно, Кано. Я не собираюсь мешать тебе. Я хочу помочь.

– Почему? – тут же возник вопрос. – Я… мы рискуем навлечь осуждение хранителей или того хуже.

Улыбка Амита стала шире.

– Эта угроза мало что значит в пятой, – затем он снова стал холодным и серьезным, его поведение изменилось, как залитая водой лампа. – Я не доверяю словам таких узколобых, как Берус, или этому фанатику Криду. Я верю тому, что увидел мельком на Холсте, когда прибыл, чтобы спасти вас, словам тех выживших. Это связано с чем-то из нашего общего прошлого. Архетипы подсознания, потусторонние силы, которые нечто большее, чем просто чужие. Я понимаю это, даже если другие нет. И ты тоже понимаешь.

Кано медленно кивнул.

– Больше вашего, брат-капитан.

– Я считаю, что все скопление Сигнус – это какая-то грандиозная ловушка, Кано. Западня, призванная завлечь Кровавых Ангелов и уничтожить нас. Я не позволю этому случиться. Мы не позволим этому случиться.

– А если для этого нам придется нарушить приказы Совета Терры? И указ Императора?

– Мы сожжем этот мост, когда дойдем до него, – сказал Амит.

То, что Ниоба рассказала ему, было сплошным кошмаром. Мерос молча слушал, стараясь никак не показывать своего отношения к ее словам.

До прибытия в Сигнус, даже до Нартабы Октус, где он едва не погиб, Кровавый Ангел усомнился бы в ее словах. Теперь он думал иначе. Час за часом нереальное становилось реальным.

Мерос нашел Ниобу в углу медицинской палаты, где держали выживших со Сколтрума. Девушка была так далеко от остальных, насколько было возможно, не покидая при этом комнаты. Охранник из экипажа адмирала ДюКейд стоял на страже у дверей, никого не выпуская.

Другие собрались разрозненной группой, разговаривали шепотом или вовсе молчали. Ниоба присматривала за Розин, беспокойно спящей на низкой кровати.

– У нее тревожные сны, – сказала Ниоба легионеру, тихонько убрав волосы с лица Розин. – Они мучают ее воспоминаниями об увиденном. Розин сказала, что ей спокойно только рядом со мной.

– Вы видели то же, что и она?

– Кровавые дожди и природу, обратившуюся против человека, – устало кивнула она. – Ужасы, заставившие меня усомниться в собственном здравомыслии. О да, воин. Я видела это.

Ниоба посмотрела на свои руки.

– Я так хочу вернуться домой, к моему тихому саду, но я знаю, что его больше нет, – на лице появилась робкая улыбка. – Наверное, я кажусь вам эгоистичной. Я всегда жила одна и мало общалась с другими. Мне это нравилось, и им тоже. Только я и растения. Никто не приходил посмотреть на сады, но я прекрасно за ними ухаживала, – она вздохнула. – И я никогда не испытывала особого сочувствия к ближним.

Мерос кивнул в сторону Розин.

– Ваша забота о ней противоречит вашим же словам.

– Разве? – Ниоба подняла голову, посмотрев на остальных. – Я им никогда не нравилась. Дортмунд и Хенгист всегда спорили из-за меня в темном отсеке. Вор клялся, что я в сговоре с Розин, а она в свою очередь с тварями, и постоянно повторял: «Открой дверь. Выбрось ведьм». Он хотел нашей смерти.

– Дортмунд не позволил этому случиться.

– Да. Но больше из-за апатии, чем от нежелания, – она замолчала. – Когда на Сигнус Прайм прибыл этот ублюдок Бруха, Розин была там. Другие считают, что она заражена порчей.

– Этот Бруха… Выходит, он ренегат?

Она покачала головой.

– Он изменил свою человеческую природу. А хорошие люди последовали за ним по этому пути из-за страха за свои жизни. Их уничтожили.

– Но не вас.

– Не нас, – Ниоба посмотрела на него. – Жестокость демона ничего не значит, если ей нет свидетелей.

– Снова это слово, – апотекарий скрестил руки. – Нет таких существ. Нет магии, дьяволов и богов, нет…

– Ангелов? – вставила она. – Тогда кто вы? Кто ваш повелитель?

Ответ Мероса замер на языке, когда его отвлекло движение у двери. Летописец Халердайс Гервин вступил в перепалку с охранником, а затем протиснулся мимо него. У Гервина было бледное и перекошенное лицо, а взгляд – пустым и холодным. Он не видел Мероса и, казалось, вообще ни на кого не реагировал, когда направился через помещение к площадке технического обслуживания, игнорируя взгляды медиков-сервов и других апотекариев.

Охранник закричал, и Мерос отошел от спящей Розин, почуяв неладное.

Гервин потянул за ручки закрытой панели управления и открыл ее. Внутри Мерос увидел блок переключателей противоаварийной автоматики, приборные щиты для противопожарных форсунок лазарета и антидекомпрессионых клапанов.

Матрос добрался до летописца раньше Мероса, положив руку на плечо Гервина. Секвенталист резко развернулся и ударил молодого человека тяжелой дубинкой, спрятанной в рукаве, его лицо оставалось непроницаемым, а глаза бессмысленными. Охранник упал на палубу, обливаясь кровью, и Мерос бросился вперед.

Гервин схватился за рычаг продувки пламегасительного состава и повернул его на пол-оборота. Отверстия в потолке выпустили немного едкого белого пара. Полный поворот выпустит густой галоидметановый поток, который мгновенно потушит очаги открытого пламени.

– Остановите его! – закричал кто-то. – Он всех нас убьет!

Кроме того, химический дым вызовет удушье у каждого, не обладающего аугментированными легкими легионера, каждого выжившего на Сигнусе, каждого серва. Все, за исключением Кровавого Ангела, задохнутся и умрут, включая самого летописца.

«Еще один», – подумал Мерос, одновременно выкрикивая имя Гервина. Еще одна душа поддалась непонятно откуда возникшему безумию. Болт-пистолет оказался в руке. Единственный выстрел превратит несчастного художника в кровавое пятно.

Вокруг вспыхнула паника, он замешкался и услышал рев Хенгиста, когда выжившие бросились к выходу. Меросу нравился Гервин, он заслужил большего, нежели кровавой смерти сумасшедшего. Апотекарий застыл и навел пистолет.

– Что он делает?

Ниоба последовала за ним, и вдруг Мерос почувствовал такую же странную, гнетущую атмосферу, как и в закрытом отсеке на борту «Обнаженного кинжала».

Лицо Халердайса Гервина изменилось, к нему вернулось осмысленное выражение. Он моргнул, как человек, пробудившийся ото сна. Летописец увидел Мероса, болт-пистолет и зарыдал. Его длинные пальцы отпустили рычаг продувки, и он упал на палубу, закрыв лицо руками. Мерос перевел рычаг болтера в безопасное положение.

Опустившись на колени, Ниоба сжала руку Гервина и спросила у него, в чем дело.

– Зачем ты это сделал?

– Покой, – проговорил он сквозь всхлипы. – Хочу. Покоя.

Мерос услышал слова человека, но его внимание было сосредоточено на Тиллиан Ниобе. Он подумал о внезапно успокоившемся Гервине, исчезнувших кошмарах Розин, не заметившей их суккубе и об абсолютной невозможности существования самих выживших.

С постепенной неизбежностью свет трех солнц потускнел перед носом «Красной слезы», и флоту Кровавых Ангелов, наконец, открылась планета Сигнус Прайм.

Столичный мир был лишен всех признаков жизни и присутствия человека. Прикоснувшиеся к поверхности планеты лучи сенсоров вернулись с бессмысленными и непонятными потоками данных, и даже донесения обычных оптических приборов казались противоречивыми и запутанными. Вся планета была скрыта под покровом плотных, желчного цвета облаков, напоминая стеклянную сферу, наполненную бледно-желтым дымом. Грозовые очаги перемещались беспорядочно, вопреки метеорологическим стандартам. Гигантские зигзаги молний освещали ночную сторону, извиваясь пурпурно-белыми полосами, которые напоминали очертания клыкастых улыбок.