Текст книги "Омнибус: Кровавые Ангелы"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– Хаос, – Рафен выплюнул это слово. Рука смертельной, восьмиконечной звезды двигала Сахиилом и другими, как бездумными пешками на огромной игровой доске, выстраивая их для гиблых дел, настолько отвратительных, что они лежали за гранью понимания и расчетов этих ослепленных, обманутых дурачков.

– Будь я проклят, но я непозволю этому продолжаться далее.

– Брат? – Сказал голос позади него и Рафен резко обернулся. Он был застигнут врасплох, его собственные мрачные мысли и гнев толпы отвлекли его. Люцио приблизился к нему, с озадаченным выражением на верхней части его лица, которая была открыта над полумаской его дыхательной решетки. Технодесантник Кровавых Ангелов замер, опустив руки, но его механическая серво-рука за спиной до сих пор обеспокоенно подергивалась.

– Что ты сказал?

Рафен взглянул на нож в руке, потом на Люцио в его броне красного керамита и аккуратную, из оружейной бронзы зубчатую шестеренку.

– Аркио не мессия, – сказал он техножрецу Кровавых Ангелов, – мой бедный брат заблудшее орудие.

Лицо Люцио побледнело от шока.

– Как ты можешь говорить такое? Ты, из всех воинов, родной брат неустрашимого Благословенного.

– Как? – Повторил Рафен, подходя к технодесантнику, – я так говорю, потому что я, на этом отчаявшемся мире, все еще ясно вижу, чтоб увидеть.

Брат Люцио отступил к сервисной платформе, перевозящей грузы для крепости Икари.

– Нет, нет, – он всеми тремя конечностями отмахивался перед лицом, как будто он мог этим изгнать слова Рафена, подобно надоедливому насекомому, – ты с ума сошел.

Рафен достал свой болтер и направил его прямо в лоб Люцио.

– Наоборот, – ответил он, – я боюсь, я единственный вменяемый.

Черное жерло орудийного ствола не шелохнулось. Космодесантник почувствовал, как странное спокойствие охватило его, когда окончательный план сложился в его голове. С тех пор, как это безумие началось на Кибеле, медленно тлеющая уверенность росла в душе Рафена. Всем своим существом он знал про это Напряжение, и теперь оно окончательно сформировалось. Страх, постоянный темный страх, что от его руки умрет Аркио, был смыт. Пока он изучал смущенное лицо технодесантника, Рафен решил что в ответе за свою собственную жизнь, так же как и каждый своенравный смертный и обманутые, свернувшие с пути света.

– Бьющееся сердце крепости, ее ядро. Ты говорил с духом машины.

Люцио медленно, осторожно кивнул.

– Только очень поверхностно, Я не полностью понимаю пути духа реактора, но…

Рафен указал дулом на платформу элеватора.

– Ты отведешь меня к нему, или я убью тебя сейчас же.

ОНИ спускались через внутренности конической башни в открытой металлической клетки лифта. Люцио прошептал быструю литанию над пультом управления, и с визгом железа о железо, платформа, уровень за уровнем, начала контролируемо спускаться. Рафен не спускал глаз с технодесантника, не позволяя дулу сдвинуться с головы Люцио.

В разуме Рафена вспыхивали воспоминания, о подобном элеваторе в бункере планетарной защиты на Кибеле. Они с Люцио так же были там, еще с Аркио и Сахиилом, опускаясь в темноту с мыслями о мести. Казалось, это было так давно, как будто пролетели годы, а не недели. На мгновение груз усталости грозился опуститься на него подобно тяжелому покрову, но Рафен отогнал его, гневно моргнув.

Люцио разговаривал сам с собой. Поначалу Рафен думал что он молится, или еще хуже, зовет на помощь по воксу.

– Это испытание, – вслух говорил технодесантник, озвучивая свои мысли, – это испытание на верность. Благословенный испытывает мою веру.

– Ты сделаешь все, что он попросит? – Спросил Рафен.

– Конечно, – мгновенно ответил Люцио, как будто ответ был таким же простым, как штифты службы над его бровью, – он Благословенный.

Часть Рафена ненавидела и питала отвращение к своему боевому брату, когда он услышал ответ. Возможно, более слабые умы обыкновенных людей, не были удивлены, приняв предполагаемую святость Аркио, но видеть такую же готовность в рядах собственного ордена, вызывало в нем отвращение.

– Тебе приходило когда-либо на ум, брат, что ты делаешь серьезную ошибку, благоговея перед ним?

– Зачем мне думать о таком? – Возразил Люцио. – Милостью Омнисии, Сангвиний был возвращен нам.

Весь гнев, который копился в Рафене неделями, внезапно нашел выход, и он зарычал на технодесантника.

– Он отрастил крылья и внезапно стал Принцем Бога? Ты настолько доверчив, что не можешь видеть дальше блеска золотой брони?

Он несколько минут ехали почти в кромешной темноте и Рафен мог видеть только проблески лица Люцио. Противоречивые эмоции пробежались на мгновение, потом он кивнул сам себе.

– Испытание, – ответил он, – я не проявлю слабость, ты можешь сказать это лично Перерожденному Ангелу.

С металлическим грохотом элеватор остановился.

– Глупец, – пробурчал себе под нос Рафен и двинулся к двери. Не заботясь о том, что на него до сих пор наставлено оружие, Люцио открыл проволочную сетку и пошел дальше в подуровень крепости. Его плечи попали в лучи света и Рафен последовал за покачивающимися вспышками белого.

Технодесантник осторожно убрал молитвенные четки с вращающейся задвижки и открыл ряд толстых стальных люков. Внутри были консоли и панели настолько запутанные и сложно исполненные, что это мгновенно напомнило Рафену мостик "Беллуса".

– Вопрос, – сказал он Люцио, – которая их них отвечает за обитающий в силовом ядре дух-машины?

Люцио нахмурился, указываю на огромный, изящный модуль.

– Этот. Хотя дух-программа распространяется на всю систему реактора, присматривая за термоядерным сердцем, за показателями охлаждения, регуляториумом…

Рафен не понял большинство из терминологии техножреца, но для своих целей он понял достаточно. Он выдохнул.

– Дух силовой установки. Я хочу, чтоб ты убил его.

Люцио моргнул.

– Я ослышался? Рафен, может быть испытание зашло слишком далеко, но я не могу…

Он покачал головой, поднимая болтер.

– Это не испытание, жрец. Делай, как я сказал.

Лицо технодесантника побледнело.

– То, о чем ты просишь, брат, безумие. Даже если бы я мог, это деяние приведет в ярость термоядерный реактор. Он за секунды достигнет критической массы и взорвется с такой силой, что проделает дыру во всей планете. Это уничтожит нас всех!

– Аркио тоже?

Люцио наконец-то понял намерения Рафена.

– О, Святая Терра, нет. Брат, пожалуйста! Я не хочу принимать в этом участие.

Он начал лепетать и Рафен отвернулся от него; далее техножрец не будет ему помогать. Он кивнул в сторону консоли.

– Эта, да?

Не дожидаясь подтверждения, Рафен поднял болтер и опустошил весь магазин болтов в устройство. Люцио заорал, его голос потонул во внезапном реве сирен. Технодесантник шатнулся вперед, тряся головой.

– Ч-что ты наделал? Что ты наделал?

Рафен перезарядил оружие, загоняя новый магазин на место. Он пытался ответить жрецу, когда топот металлических ботинок возвестил о прибытии других воинов. На дальней стороне комнаты в люке показались фигуры в красной броне, различимые сквозь дым от консоли и вспышки аварийной сигнализации.

– Мы услышали стрельбу… – закричал один из них.

– Предатель! – Завыл Люцио. – Рафен предал нас!

Рефлекторно десантники подняли оружие и начали стрелять. Рафен ускользнул, пропуская три неточных выстрела, и перекатился через плечо к люку, ведущему в шахту лифта. Острые росчерки трассеров проткнули комнату управления, под перекрестный огонь попал Люцио. Его развернуло на месте, и он споткнулся напротив разрушенной консоли.

Рафен добрался до металлической клетки, в то время как остальные десантники метнулись в стороны от люка позади него, залязгали болтеры. Отбросив все мысли, что его целями были друзья Кровавые Ангелы, он открыл ответный огонь. Ответные выстрелы сверкнули над его головой и с неприятным звуком разорвали часть кабелей лифта. Рафен ожидал, что клетка внезапно упадет в стигийскую темноту на дне шахты, но произошло совсем другое, болты перебили кабели противовеса, и внезапно платформа лифта рванула вверх, разбрасывая потоки искр. Ускорение бросило Рафена на пол и пришпилило его там, пока лифт стремительно несся вперед, к кругу света над его головой.

Внутри комнаты, Люцио полз вперед, зажав одной рукой рану на животе, удерживая выпадающие внутренности и преомнор. Здесь, окруженный светом и звуком от самых святых созданий Омниссии, технодесантник чувствовал себя живым, несмотря на вытекающие из него ярко-красные ручьи крови. Свободной рукой он снял латную перчатку, чтоб последним его ощущением было касание плоти о священную технологию. Люцио схватил толстый стержень переключения, под которым было написано: "Авар.Останов." на старом языке и повернул его. Со зловещей вспышкой, огни внутри крепости померкли, когда Люцио отсоединил термоядерный реактор до того как тот набрал критическую массу.

– Ты не победил, изменник, – задыхался он, – не победил.

ТЕХНОЖРЕЦЫ настаивали на переосвящении комнаты перед тем как восстановить ее работоспособность и это заняло большую часть дня, но когда слабое солнце Шенлонга начало опускаться за горизонт, крепость Икари и окружающие районы вокруг нее снова осветились, и люди славили благодеяние Аркио по спасению их от темноты и холода. Под покровом ярости, которая окружала его, их идол не слышал благодарности.

– Отвечайте! – Громыхал он на Сахиила, его сжигающая ярость заставила жреца сотрясаться. – Я требую ответов! Что за отродье варпа осмелилось войти в мою крепость и сделать ее немощной? Отвечайте.

Когда Штель вошел, он разглаживал свою официальную робу и небрежно поклонился.

– Я так и сделаю, Великий Аркио, но я должен предупредить вас. Новости неприятные.

– Неприятные? – Выплюнул тот, отворачиваясь от Сахиила, чтоб подойти к инквизитору. – Ты думаешь, что я какой-то ребенок, чтоб оберегать меня от неприятностей мира? Отвечай мне, Штель, или я вырву из тебя правду.

Сила слов юнца на самом деле заставила Штеля на секунду зашататься. Ужасающий свет темной ярости плясал в глазах Аркио, обращая аристократическое, красивое лицо в оскаленный, рассерженный лик божества. Внешний вид Аркио как зеркалом повторял священные гобелены Сангвиния в его кровавой жажде, висящие в монастырях на Ваале.

– Господин, я приготовил шаттл на "Беллус" для нас обоих. Для вас больше небезопасно находиться на Шенлонге, – начал Штель, восстанавливая самообладание, – вы поймете мое нежелание отвечать, когда я все расскажу.

Он жестом указал на фотонные свечи, висящие в комнате.

– Среди нас есть трусливый саботажник, змея на груди, пытавшаяся задушить дух-машин, который питает наше здание. Если бы он преуспел, произошла бы катастрофа.

– Объясните, лорд-инквизитор, – Сахиил рискнул встрять, привлекая к себе свинцовый взгляд Аркио. Штель продолжил, дозируя свое представление.

– Если бы не самоотверженная смелость и жертва брата Люцио, дух-машины стал бы непокорным, возможно даже бы испустил атомный огонь из своего сердца, – он выдержал рассчитанную паузу, – крепость Икари и все живое в радиусе шести километров были бы принесены в жертву ядерной огненной буре.

– Кто сделал это? – Прошипел Аркио, – не найденный Несущий Слово? Один из воинства Искавана, который избежал сетей наших истребительных команд?

Инквизитор печально склонил голову.

– Нет, Благословенный. Мне тошно говорить, но преступником был Кровавый Ангел.

Аркио замер как статуя, его крылья резко опустились. Позади него Сахиил осторожно шагнул ближе.

– И как его зовут, лорд Штель? – спросил жрец.

– Я подозревал, что в наших рядах есть изменник, когда прибыл ментальный колдун Воде и Галлио с его убийцами, – усмехнулся Штель, – с тех пор я узнал, что вокс покойного брата-сержанта Кориса был использован чтоб послать сообщение на Ваал и призвать их. Они пришли только потому, что предатель в наших рядах призвал к этому глупца Данте и предложил ему прислать убийц, чтоб прикончить вас, Великий Аркио.

– Воин все еще преданный Данте и старым порядкам здесь? – Голос Аркио недоверчиво трепетал, он был столь уверен в собственном могуществе. – После всех ниспосланных мне чудес?

Штель кивнул.

– Но более важно его имя, Благословенный.

– Назови его, – отрезал Сахиил, – Назови этого предательского ублюдка и я прикажу своей персональной почетной страже выследить его и разорвать на части как загнанного зверя.

Инквизитор так отчаянно хотел улыбнуться, но это бы разрушило весь театральный эффект.

– Мой господин, предатель твой брат. Предатель – Рафен.

Рев необузданного гнева, который исторг Аркио, ударил подобно изначальным стихиям, эхом разносясь по городу как зловещий гром.

Глава седьмая

На улицах громыхал оружейный огонь, выстрелы летели вслед за Рафеном, рикошетя от булыжников, они выбивали кратеры в стенах. Кровавый Ангел предпринял смелый ход, перепрыгнув через низкую стену, и метнулся под укрытие грузовой посадочной площадки. Он навскидку выпустил очередь в преследующих, не ожидая от этого больше, чем просто заставить их пригнуть головы.

Рафен видел мимолетные очертания, красный цвет их брони совпадал с его цветом, яркое золото их шлемов ловило солнечные лучи. Почетная стража Сахиила поймала его на перекрестке, и он петляющими прыжками повел их в район складов. Каждый раз, когда они пытались загнать его, он находил выход из приближающейся сети, но каждый побег становился все труднее по сравнению с предыдущим. Он проверил серповидный магазин своего болтера, полупустой. Рафен нахмурился. Солдаты в золотых шлемах изматывали его, заставляли его тратить драгоценный боезапас. Их было попросту больше и рано или поздно Рафен или слишком устанет или будет слишком отвлечен, чтоб драться со всеми сразу. Было время, когда он смаковал шанс подраться с элитой Кровавых Ангелов, испытывая против них свое мастерство в тренировках – но это были не упражнения и боевые братья, которые выслеживали его, были вооружены вовсе не безобидными маркерами. Почетной страже был отдан единственный приказ – схватить его, живым или мертвым.

Рафену выдался случай быстро осмотреться. В этой части города-фабрики, тяжелые монорельсовые вагоны перевозили ящики с патронами и боеголовками, туда и обратно, между складами и сборочными линями. Высокие строительные башни возносились к грязным небесам, возвышаясь над плоскими клиньями сараев фабрики. Он прикинул варианты, если он не найдет способ сбежать от людей Сахиила, они загонят его под землю. Он прилагал все свои усилия только чтоб быть на шаг впереди и его единственная ошибка обернет все против побега Рафена. Пули отскочили от внешней обшивки погрузочного модуля, когда почетная стража нашла свою цель. Волна жара навалилась на него сзади, когда плазменный выстрел прожег огромную дыру в металле.

У него были секунды, чтоб принять решение.

Рафен увидел отгороженное место, окруженное стойками с цилиндрами ракет. Здание было темным и безмолвным, возможно оно служило временным складом для боеприпасов. Подойдет. Кровавый Ангел взял свою последнюю дымовую гранату и выдернул чеку пальцем. Швырнув металлическое яйцо, он вылетел из укрытия и изо всех сил побежал. Он слышал, как позади него трещат выстрелы и затем гулкий хруст разлетающегося воздуха, когда взорвалась граната. Появилась густая завеса металлического тумана, полная сложных химических соединений, заполнившая собою теснину улицы. Почетная стража пошла следом, медленно продвигаясь через дым, благодаря взрыву, видимость их оптики шлемов резко сократилась. Их головы качались в безмолвных переговорах на закодированной частоте, которую не мог уловить вокс Рафена.

Перед ними, Рафен бросился плечом на деревянную дверь и под его весом она раскололась. Он ввалился внутрь, приветствуемый лесом боеголовок, идущих через здание. "Адские удары" предназначенные для корневой части крыльев истребителей "Молний" и бомбардировщиков "Мародер" были связанны штабелями. Жирные сигары ракет "Мантикора" были собраны на деревянных креплениях, готовые к загрузке в орудийные платформы. Корпуса недоделанных мегатонных бомб типа "Атлант" стояли вертикально на своих аэродинамических ребрах, незаконченные ракеты почти царапали балки, поддерживающие рифленую железную крышу. Рафен закинул за плечо болтер и попетлял через неподвижные стальные магистрали, углубляясь внутрь.

Сахиил никогда не перестанет охотиться на него, определенно это было так.

В ядре реактора у Рафена был шанс остановить это безумие раз и навсегда, но его импровизированный план провалился. Он долгие секунды стоял на крыше крепости Икари, ожидая, что выброс термоядерного огня поглотит его, но это так и не произошло. И снова он обнаружил что бежит, и в этот раз по его пятам шла целая планета фанатиков. Рафену нужно было хорошенько подумать, чтоб спланировать свой следующий ход, но пока его преследуют воины в золотых шлемах, он был вынужден защищаться. Сахиил успокоится только когда Рафен будет мертв – так что ему придется найти способ умереть… на некоторое время.

Над головой послышался грохот металла и Кровавый Ангел замер, на секунду уверенный, что почетная стража идет за ним по крыше; но затем звук перерос в быстрый, барабанящий рев и он осознал, что это дождь.

Рыжевато-коричневые небеса Шенлонга разверзлись, выпуская ливень из загрязненной воды, которая стучала по металлической крыше мануфактория. Жидкие ручейки красновато-коричневой жидкости проникали через разломы гофрированного железа, собираясь на каменном полу. Рафен услышал как по неглубоким лужам плюхают тяжелые ботинки.

При входе достав оружие, воины Сахиила последовали за ним в склад. Жест от командующего ими сержанта-ветерана был единственным приказом, в котором они нуждались, они все как один достали оружие ближнего боя и рассредоточились, чтоб обыскать здание. Ни один из Кровавых Ангелов не осмелится выпустить болт или луч в этом здании. Единственное случайное попадание прикончит их всех за долю секунды, если придется в заряженную боеголовку.

Рафен двигался. На возвышающемся подиуме он обнаружил группу незавершенных и едва собранных "Мантикор" на подставке. Грубо дернув, он выдрал металлические створки, защищающие внутренний модуль детонации, обнажив его. Как большинство других ракет на складе, наполовину собранная "Мантикора" еще не была заправлена летучим прометиумом и все еще не содержала плотное, взрывчатое вещество, которое даровало им их убийственную мощь – но стержни детонатора были на месте, это само по себе было эквивалентно десятку крак-снарядов. Рафен выдрал из внутренностей ракеты волокнистые провода и использовал их, чтоб связать вместе четыре фраг-гранаты. Его рукотворная бомба была почти готова, когда через стук дождя послышался новый звук – распарывающее рычание цепного меча.

Рафен мгновенно отреагировал, едва успев увернуться от удара этого орудия. С ревом зубцов из карбида вольфрама, удар почетного стража прошел мимо него, раскалывая дерево подставки в вихрь летящих осколков. Он откатился назад, когда Космодесантник ударил еще раз, отрикошетив от подпорки. Ограниченный подиумом, Рафен не имел места для маневра, и кончик цепного меча врезался в его броню, чиркнув по грудной пластине. Удар оставил на его доспехах канал шириной в палец.

– Грязный изменник, – – прорычал голос из под золотого шлема, – ты истечешь кровью до смерти за свое вероломство против Благословенного!

Рафен парировал третий выпад стержнем из железного дерева, который он схватил с подставки, но жужжащий цепной клинок разрезал пополам его заменитель оружия. Кровавый Ангел прижал свободную руку к шлему, связываясь по воксу с другими охотниками на складе.

– Я поймал его. Ориентируйтесь на меня…

Рафен прыгнул вперед до того как тот успел закончить предложение, руками схватив плечевые пластины своего врага. Внезапным движением вниз, Рафен выступом на носу своего шлема ударил почетного стража, ломая оптические линзы. Шок от удара заставил десантника зашататься, Рафен был слишком близко к нему, чтоб воспользоваться мечом и тот отшатнулся назад. Правая нога почетного стража соскользнула с настила в пространство, где кончалась подставка. Не сохранив баланс, Кровавый Ангел с рассерженным воем отлетел от Рафена, цепной меч выпал из его пальцев. В следующую секунду десантник столкнулся со стойками с инструментом и с глухим грохотом распластался на каменном полу. Запыхавшись, ему все равно хватило времени достать и выстрелить из болт-пистолета, послать несколько выстрелов в опору подиума, в своей ярости он проигнорировал риск рикошета.

Рафен отпрыгнул и схватился за рубильник на подставке, не подумав, дергая его вниз. Тот открыл зажимы, держащие барабан ракет "Адский удар" над ними и с высоты склада кассета упала вниз, прихлопывая почетного стража своим весом подобно паровому молоту. Рафен потряс головой, отгоняя головокружение, чувствую приступ тошноты, наблюдая, как космодесантник дернулся и умер под этим грузом. Все так быстро произошло.

– Примарх, прости меня, – прошептал он, его кровь застыла, – я убил боевого брата…

Он всегда знал, что этот момент придет, с той самой секунды, когда услышал как Сахиил поносил Данте и призывал Кровавых Ангелов обратиться против своего наследия, но ничто не могло его подготовить к физическом шоку, который пришел после этого. На его руках была кровь Кровавого Ангела. И не в последний раз, признался сам себе Рафен.

Под ним заревели голоса, и Рафен увидел красную броню и вспыхивающие золотые маски меж невыразительных фюзеляжей ракет.

– Там! – Донесся крик, – Над нами. Окружайте предателя и возьмите его.

Предатель.Рафен почувствовал как реальность утекает от него, когда его заклеймили ненавистной печатью позора, но в своем бьющимся сердце он знал, что все было наоборот. Он остановился, набирая время взрыва на гранатах, и дернул чеку. Болты прошипели рядом с его плечами; почетная стража явно отбросила всю предосторожность, когда он убил одного из их числа.

Рафен нырнул за одну из неподвижных ракет "Атлант" и налег на нее плечом, раскачивая трубу фюзеляжа на поддоне. Длинная металлическая труба пошатнулась и опасно сдвинулась. Он бросился на нее еще раз и внезапно сопротивление "Атланта" исчезло, ракета опрокидывалась в сторону от него. Рафен отшатнулся назад на подиум, когда пустая труба упала на соседнюю, в свою очередь срывая другую с места. Когда они сталкивались друг с другом, корпуса "Атлантов" гудели подобно колоколам и шатались как гигантские кегли, вырываясь из подпорок и заставив воинов Сахиила броситься врассыпную.

В этом беспорядке, Рафен схватил цепь, свисающую с поддерживающей балки, и спустился по ней вниз, приземлившись на каменный пол в полной боеготовности. Он еще раз взглянул на подиум, где его наспех собранная бомба отсчитывала последний секунды, и упал на колени. Там была круглая решетка в полу, окруженная маленькими речушками дождевой воды, стекающей из всех частей здания. Схватив пальцами за металлическую сетку, Рафен закричал от усилия и дернул. Вековые болты поддались рывку, хрустнув подобно сломанным костям.

В любую секунду прогремит взрыв. Отбросив ее в сторону, Рафен нырнул в темноту сливного канала, где неслись быстрые потоки цвета вспаханной земли, поднявшиеся от внезапного дождя. Он упал в объятья сточных вод и позволил подхватить себя, царапая броней по покрытым дрянью стенам.

Почетная стража пыталась догнать его, когда запалы во фраг-гранатах прогорели. Оранжевыми, громовыми шарами хлопнула взрывчатка, вызывая ответную реакцию детонаторов внутри "Мантикоры". За десятую долю секунды ракеты детонировали, огонь перекинулся на корпуса взведенных боеприпасов. Пламя вздыбилось, огонь породил взрыв и весь мануфакторий разлетелся на части в адском, кроваво-красном огненном шторме.

Километрами дальше, в крепости Икари, звуковая волна растрескала древнее стекло в окне часовни в десятке мест.

* * *

Сахиил продвигался по коридорам «Беллуса», его широкий шаг ни разу не замедлялся, поскольку серфы ордена прыгали друг на друга, лишь бы убраться с его пути. Новости бурлили внутри его разума; высший Сангвинарный жрец был настолько глубоко поражен сообщением, что думал, что в любую секунду сболтнет об этом. Космодесантники отдавали ему честь, когда он проходил, ударяя бронированными кулаками по грудным пластинам доспеха, приветствуя его, в то время как сервиторы и серфы низко кланялись.

Было время, когда Сахиил бранил себя за то, что наслаждался почитанием верующих. В Жизненном Кредобыли эдикты и клятвы, которым нужно было следовать Сангвинарным жрецам, посвятившим себя священной крови ордена, отречься от любой славы для себя, но эти старые, неубедительные слова теперь казались чем-то далеким и отстраненным. Сердце Сахиила раздулось идеями.

С тех пор как Аркио начал властвовать, не проходило ни секунды чтоб жрец не думал о своем благословении, что он стал свидетелем такого чуда – и кроме того, он был призван Ангелом Перерожденным чтоб служить его адъютантом и преданным командиром. Улыбка змеилась на лице Сахиила когда он взошел на пещероподобную кафедральную палубу, проходя мимо обителей, вперед к внутренним святилищам.

С детства, он никогда не сомневался, что станет великим. Множество его современником назвали бы его высокомерным, если бы он осмелился озвучить эту точку зрения. Пусть они мелочно завидуют, думал он, потому что он доказал что прав. Великий Сангвиний, которому Сахиил посвятил свою жизнь, наградит жреца больше, чем он мог представить себе в самых смелых мечтах. Его присутствие при событиях такой важности, покажет ложь всех тех, кто укорял его. Теперь Сахиил был не просто священником; он был рукой Благословенного и это было великолепно!

Его пальцы упали на бархатную сумку на его поясе и на реплику грааля Кровавых Ангелов, которую он носил с собой. Не в первый раз, Сахиил представлял себе мгновение, когда он возьмет в свои руки настоящий Алый грааль и примет должность верховного жреца всего ордена. Эти мысли заставляли его кровь бежать быстрее. Власть, явная и прекрасная, была в пределах досягаемости.

Жрец в одиночку вошел в святилище санкториум, куда позволялось ступить только избранным Аркио. Обычно там должны были быть десантники на страже, но опустошение, принесенное предательством Рафена, потребовало созвать всех солдат на планету. Краткая досада пронеслась по его мыслям, но он изгнал ее. Сахиил надеялся, что сможет лично преподнести свои новости Благословенному, но капитан Идеон проинформировал его, что их верховный владыка отдыхает в своих покоях.

Сахиил кивком принял это, даже принц отца, наделенный силой примарха, нуждался время от времени в отдыхе. Вместо этого, Сахиил посетит инквизитора Штеля и расскажет ему, что произошло на Шенлонге. Взрыв на складе ракет стер с лица земли шесть окружающих городских кварталов. Некоторые из самых преданных людей Сахиила в пожарище превратились в пепел, но их жертва стоила того, чтоб прикончить его головную боль, неверного и вероломного Рафена. Он мог поклясться; ничто не смогло бы выжить в этом катастрофическом взрыве.

– Ты мертв, Рафен, – сказал Сахииль в прохладном, успокаивающем воздухе обители. Просто произнося это, он почувствовал, как с его сердца свалился тяжкий груз. С самого первого мгновения, как только они увидели друг друга, Сахиил и Рафен вызывали друг в друге самые худшие черты характера. Теперь брат Благословенного был мертв, последние узы, сдерживающие Аркио, и его лояльность старому кодексу Кровавых Ангелов пали. И вместе с ними, ненавидимый соперник Сахиила. Теперь он мог признать это и отпустить чувства, которые взросли внутри него. Сахиил ненавидел спокойную силу Рафена, манеру, в которой тот постоянно глумился над каждым высказыванием жреца, как будто онбыл рукоположен, а не жрец. Он ненавидел то, как Рафен легко получал уважение служащих с ним воинов, в то время как Сахиил оставался отчужденным и безразличным для космодесантников, которых превосходил по званию. Удовольствие, с которым он объявит о смерти Рафена, будет таким же сладким, как превосходный ликер из амасека.

Сангвинарный жрец остановился перед раскрашенным стеклянным окном, демонстрирующем Сангвиния на конклаве Крови и что-то в изгибах лица прародителя внезапно напомнило ему последние слова Рафена. Само благочестие ослепит тебя.

– Глупец, – автоматически выругался Сахиил, но даже когда он это сделал, его разум захватило ноющее раздражение. Он ненавидел себя за это признание, но дезертир всколыхнул в нем сомнения этим проклятым высказыванием. Сахиил взглянул в глаза примарха в поисках понимания и позволил себе задержаться. Путь Аркио ломал традиции ордена, разрушал старые кодексы поведения, которые раньше казались нерушимыми. Как говорил сам Ангел Перерожденный, теперь они пишут новую главу истории Сынов Сангвиния, когда законы низвергнуты. Бесстрастные воины как Данте были слишком ограничены, слишком зашорены. На каком-то глубинном уровне, идеологическая многолетняя обработка догмами Кровавых Ангелов и тренировки восстали от мысли о Крестовом походе крови Аркио и его Появлении – хотя Сахиил видел свет божественности Аркио, он чувствовал наложенное на него святое сияние копья Телесто. Это было доказательством, а не покрытые пылью слова давно исчезнувших людей из тысячелетнего прошлого. Его секундная слабость ушла и Сахиил продолжил свой путь в комнаты Штеля. Брат Солус проинформировал его, что инквизитор оставил приказ не беспокоить его, но Сахиил отмахнулся. Такой приказ не распространялся на высшего жреца Перерожденного и между прочим, Сахиил знал, что Штель будет удовлетворен, когда услышит о смерти Рафена. То, что его тело еще не было найдено, было простой формальностью, после такого взрыва, все, что осталось от родного брата Аркио, едва ли поместиться в бокал.

Пройдя мимо пустого алькова стражи и приближаясь к дверям в комнаты Штеля, он почувствовал что-то странное в воздухе. Слабое, почти неразличимое дуновение запаха серы и омертвелой кожи. Отбросив это ощущение, жрец открыл двери и вошел внутрь. Воздух внутри был густым и маслянистым от темных энергий. Он услышал голоса; один из них, казалось, исходил издалека, другие шелестели и свистя шептали. Среди них он услышал бормотание инквизитора с интонацией грубой мольбы. Не дожидаясь, чтоб его услышали, жрец откинул увесистые фалды черных занавесок окутывающих проход и вошел в комнату.

То, что он там увидел, заставило его исторгнуть бессловесный шокированный вопль, и Сахиил потянулся за пистолетом для самозащиты. Святилище Штеля было здоровой арочной комнатой, большой настолько, что туда мог поместиться "Громовой ястреб" с полностью развернутыми крыльями. Стойки с фотонными свечами давали слабый, желтый свет, который уступал в бою тяжелым теням, окутавшим комнату. Там было так же несколько дрейфующих на антигравитационных импеллерах светосфер, но и они задыхались в темной, текучей мгле, которая окутывала все. На одном конце была дергающаяся, дымящаяся скульптура, вырезанная из быстро разлагающейся плоти человека. Сахиил узнал запах разложения, слишком хорошо знакомый запах тысяч полей сражений. Она была деформированной и уродливой как смертный грех, пародией на жизнь, исковерканной рукой какого-то безумного скульптора. Кости и хрящи тела были перестроены, чтоб явить очертания сгорбившихся, мускулистых форм. Они самым ошеломляющим образом походили на броню Несущих Слово, которых они казнили на Шенлонге. Существо из плоти открыло влажное отверстие на голове и издало злобный стон; и стоящий спиной к двери, Штель повернул шею, увидев застывшего жреца. Инквизитор был бледным и мокрым от пота, обычно его твердое и непреклонно-гранитное лицо было мягким и бесцветным.