Текст книги "Омнибус: Кровавые Ангелы"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Рафен замешкался, думая о своей клятве, затем отвернулся и кивнул. Не комментируя, Люцио прикрепил щиток. В конце концов, литания завершилась когда капеллан благословил шлем Рафена. Десантник позволил сервитору водрузить его на голову и услышал шипение и щелчки шейного кольца, запечатывающего экипировку. Заключенный в привычную броню, он опять почувствовал себя живым, вторая кожа из металла и пластика была для него столь же естественной как дыхание. Рафен встал на одно колено и сотворил знак аквилы.

– Я одоспешен самим Императором. – Сказал он, вспоминая слова Данте накануне компании за Алконис. – Праведность мой щит. Вера – моя броня и ненависть – мое оружие. Мной не владеет страх и я горд за то, что я Сын Сангвиния, защитник человечества.

Да, я действительно Ангел Смерти.

– Кровь за Сангвиния. – Вместе произнесли Люцио и Делос. – Кровь за Императора. Кровь за Аркио, перерожденного Ангела.

За невыразительной маской дыхательной решетки шлема, лицо Рафена помрачнело от последних слов, и он встал на ноги. Люцио протянул ему предмет, обернутый красным бархатом. Десантник развернул накидку с болтера и пробежался пальцами по поверхности оружия. Это был единственный предмет из его экипировки, который вышел невредимым из столкновения с Искаваном и Рафен почувствовал непонятную печаль, пока читал то, что он выгравировал на нем за все годы службы. Он осознал, что болтер был остатком старого Рафена, Кровавого Ангела, который был доволен службой ордену и Богу-Императору, который никогда не осмеливался задаваться вопросом о своем месте в заведенном порядке; не то, что сейчас. Он сдвинул затвор оружия и зарядил его, последнее действо ритуала было завершено. Щелкнув ботинками по камню, Рафен взял болтер наизготовку.

От двери послышался голос.

– А, мой брат снова здоров.

Делос и Люцио поклонились, когда в комнату широкими шагами вошел Аркио. Даже в тусклом освещении комнаты, золотая броня Кровавого Ангела, кажется, сияла от внутреннего света.

– Благословенный… – Начал было капеллан, но Аркио жестом призвал его к тишине.

– Делос, если позволишь, я бы хотел переговорить с родным братом наедине.

– Конечно, – жрец жестом позвал с собой Люцио и два десантника удалились, тех-сервиторы поковыляли за ними.

Аркио положил руку на плечо Рафену и улыбнулся.

– Я обещал, что ты выживешь, не так ли?

Рафен вспомнил слова своего брата после дуэли с Искаваном.

– Да. Спасибо тебе, что спас меня.

Улыбка Аркио стала шире, и еще раз Рафен был поражен сверхъестественной похожестью между новым лицом Аркио и изображением Сангвиния, висящим в часовнях.

– Между нами не нужно формальностей, Рафен. Ты моя родная кровь, так же как и мой боевой-брат.

Он постучал по изваянию на грудной пластине своей брони.

– Я хочу, чтоб ты был на моей стороне. Нам предстоит великая работа, брат, великие деяния, о которых заговорят во всей галактике.

Дисплей внутри шлема Рафена рассказал ему об относительном расположении ближайших Кровавых Ангелов. Снаружи комнаты стояла четверка почетной стражи, вместе с Делосом и Люцио; даже самые стремительные из них окажутся тут не раньше чем через десять секунд. Аркио стоял на расстоянии вытянутой руки от Рафена, он был расслаблен и его бдительность, очевидно, была снижена. Его брат был без шлема, виднелась его оголенная шея. Рафен знал по весу своего болтера в бронированном кулаке, что магазин полон патронов. Не требуется многого; только рывок запястья, чтоб упереть дуло в грудь Аркио, одно нажатие на спусковой крючок, чтоб в упор выпустить очередь. Даже освященная, золотая искусная броня не сможет противостоять такой атаке. В тот момент Рафен представлял себе выражение шока и боли на лице Аркио, когда болтерные снаряды разорвут его грудь, в беспорядке вышибая его органы через спину потоками жидкости и кусками плоти. Он мог почти чувствовать запах горячей крови, ее вкус на языке вспыхнул, когда красная жажда нежно коснулась границ его разума. Здесь и сейчас была такая возможность. Все что Рафену нужно было сделать – поднять свое оружие и убить своего брата, и он поставит точку во всех вопросах о его Появлении. Эта мысль была одинаково отталкивающей и притягательной.

– Какие… какие деяния?

Слова по своей собственной воле сорвались с языка.

– Крестовый поход крови, – твердо ответил Аркио, – как только я объединю орден под нашим знаменем, мы соберем всех преемников, всех Сынов Сангвиния. Во имя Грааля, мы вырежем раковое сердце Хаоса из нашего космоса.

Он взглянул на своего брата незамутненным взглядом, чистая сила его настроения захлестывала на такой близкой дистанции. Его мало интересовало, сколько меньших людей умрет за такого как он. Рафен почувствовал, как его болтер потяжелел, как будто был сделан из нейтрониума, слишком тяжелый, чтоб двинуть им.

– Как?

– Мы начнем с Мальстрема, брат. Гнездно Несущих Слово подходящая первая цель, да? Я буду лично наблюдать, как их порченный кадровый состав будет уничтожен воинами.

Как и безобразный Глаз Ужаса, чудовищная область деформированного космоса, известная как Мальстрем, была вратами в царство хаоса Губительных сил, и это была та самая деформированная зона, где Сыны Лоргара основали свой родной мир. Аркио кивнул сам себе.

– Командор Данте позволил им наслаждаться привилегией жизни слишком долго, я так думаю. Как и говорил Сахиил, этого не достаточно, что мы выбили их с Кибелы и Шенлонга. Мы должны вычеркнуть их из реальности.

– Жрец, – с прохладой в голосе сказал Рафен, – ты ценишь его слова больше чем слова нашего лорда ордена?

Глаза Аркио сузились.

– Данте нет здесь, Рафен. Данте не видел то, что видели мы, безжалостные намерения орд Искавана. Если бы мы не вмешались, мир уже был бы мертв.

Он отвернулся.

– Я всегда чтил дела и речи командора Данте, но сейчас моя точка зрения изменилась, брат. Во время миссии "Беллуса", вдалеке от Ваала, возможно, это случилось тогда, когда я впервые задумался, а было ли его руководство для ордена тем, что нужно…

Рафен испытал приступ удушья.

– Некоторые назвали бы это мятежом.

– Кто? – Рявкнул Аркио. – Кто бы осмелился сказать мне это? Разве не наш старый учитель Корис говорил, что люди должны подвергать сомнению все, во что они верят, в противном случае они глупцы?

– И кто его научил этому? – Горько сказал Рафен. – Лорд Данте отличный командор.

– Да, возможно. Возможно, так и было, пятьсот лет назад, когда он был в расцвете сил, но что сейчас? Инквизитор навел меня на этот факт, Рафен – все его победы, разве Кровавые Ангелы по-настоящему занимают первое место среди равных перед Императором? Оглянись назад, на смерть нашего брата Тихо в Улье Темпестора. Один из величайших пал и ничего не было сделано? Мы должны были повести ответные силы и стереть в порошок десяток орочьих родных миров в качестве расплаты за это. И Данте не сделал этого!

Он отвернулся, показывая брату свои сложенные крылья.

– За двенадцать сотен лет во главе величайшего ордена Легиона Астартес, что мы сделали, чтоб получить контроль над нашим генным проклятьем? Ничего!

Рафен не мог поверить в то, что он слышал, в голосе Аркио было открытое презрение.

– Брат, что привело тебя к таким мыслям?

Аркио спокойно смотрел на него.

– Я держал свои глаза открытыми, Рафен.

– Это Штель? Сахиил?

Он пытался и не сдержал насмешку в своем голосе. Кровавый Ангел фыркнул.

– Рафен, я читаю тебя как открытую книгу. Теперь я понимаю, почему ты колеблешься принять эти идеалы – не твоя воля предотвращает это, а твоя гордыня. Твоя… конкуренция со жрецом запала глубоко тебе в душу, да? Ни один из нас не забудет того, что из-за него ты почти поплатился своим шансом стать новобранцем ордена.

– Ты прав, – признал Рафен, – но не только моя неприязнь к Сахиилу окрашивает мои слова. Я умоляю тебя брат, не следуй слепо советам жреца и инквизитора…

– Слепо? – Повторил Аркио, его настроение предвещало грозу, – О нет, Рафен, это ты отказываешься видеть.

Он сделал паузу, обдумывая свое раздражение.

– Но все еще есть время. Я буду рядом с тобой, брат, потому что ты напоминаешь мне о том, что не бывает легких путей. Я сомневаюсь, и ты сомневаешься во мне. Ты адвокат дьявола.

Аркио ярко улыбнулся ему и постучал по плечу.

– Спасибо.

Рафен смотрел как тот уходит, рука на рукоятке болтера была твердой и не подвижной, как будто выкованной из железа.

В ТИШИНЕ Санктум Астропатика на борту «Беллуса», Улан плавала в нулевой гравитации, переплетения механодендритов и медных кабелей змеились из гнезд в ее черепе к рядам бормочущих когнитивных машин. Разум псайкера был распылен настолько тонко, насколько она осмеливалась, ее энергия раскинулась широкой сеткой. Ее концентрация была первостепенным делом; если бы она позволила своим мыслям течь дальше, даже на краткий миг, то немногое, что было ее личностью, разорвало бы на части ветрами эмпирей. Сейчас она была пауком, обосновавшимся в центре паутины, которую она соткала из своей собственной пси-материи. Улан шныряла там, ощущая любые волнения в завихрениях нематериального варпа, ища и наблюдая за образами.

Там были существа. Она была осторожна, чтоб не позволить своему вниманию обратиться непосредственно к ним, бдительно наблюдая только за их следом, который они оставили, пролетая мимо, мерцание, которое осталось в анти-космосе под их весом. Улан хранила свой ужас от этих существ под самым жестким контролем; им нравился вкус страха. Даже малейшее пятнышко могло привлечь их из пустоты подобно тому, как морские хищники чуют каплю крови в воде.

Они улетали так же быстро, как и появлялись. Улан снова слушала, наблюдала, ждала.

И наконец, появилась ее цель. Очень далекая, но сейчас быстро приближающаяся, разрезающая имматериум как клинок. Сделанный руками человека объект, стремительный и смертельный в своем виде.

Улан улыбнулась и собрала себя обратно. Когда она достаточно восстановила свои силы, она сконцентрировалась и послала своему хозяину единственное слово.

Скоро.

БЫЛО поздно для ритуалов стрельбы, так что дистанция была пустынна. Внутренне Рафен был доволен; ему в этот момент не нужна была компания, и он не желал слушать вопросы и комментарии от своих братьев. Он загрузил новый серповидный магазин в болтер и прицелился невооруженным взглядом, выпуская очереди по три патрона во вращающийся стенд-цель.

От результатов он нахмурился. Прицел оружия был действительно сбит, когда оно выпало из его рук в мануфактории. С нежностью, Рафен настроил определенную высоту мушки. Это простое, рачительное действие дало ему возможность сбросить концентрацию с бурлящих забот на задворках его разума. Погруженный в работу, он слишком поздно осознал, что кто-то еще вошел в помещение.

Рафен поднял взгляд и сморщился.

– Вот ты где, – с фальшивой легкостью произнес Сахиил, – твоя новая броня хорошо тебе подходит, брат.

Он вернулся к своему болтеру, не желая тратить время на притворные любезности с высшим Сангвинарным жрецом.

– Я буду стремиться, чтоб это того стоило.

– Рад это услышать. Благословенный был весьма заинтересован, чтоб ты вернулся к исполнению обязанностей. Аркио… он, кажется, слишком милосерден по отношению к кровным родичам, чем по отношению к остальными воинами.

Рафен перезарядил болтер и с силой захлопнул магазин.

– Не надо со мной этой игры слов, Сахиил, – резко сказал он. Неожиданно его терпимость к тщеславию жреца испарилась.

– Ты пришел сюда, чтоб мне сказать что-то? Говори и уходи.

Сахиил покраснел, но смог скрыть в голосе раздражение.

– Твоя резкость может быть расценена некоторыми как нарушение субординации, Рафен. На твоем месте я бы взял это себе на заметку.

Он наклонился, чтоб заговорить тяжелым, тихим шепотом.

– У Благословенного может быть и есть причины устраивать с тобой диспуты насчет его божественности, но я бы не стал испытывать его терпение в дальнейшем, брат. Мудрый человек учтет это, примет предупреждение во внимание и будет помалкивать.

– Твои слова могут быть расценены некоторыми как угроза, апотекарий, – подражая его тону ответил Рафен.

– И будут правы, – согласился Сахиил, – если ты будешь продолжать возражать Аркио, придет время, когда его покровительство ослабеет. И когда оно придет, я с удовольствием посмотрю, как тебя заклеймят еретиком.

Рафен сердито вскочил на ноги, порывом из позиции для стрельбы, его болтер в руках все еще был раскален. Сахиил был застигнут врасплох и отступил на шаг назад.

– Твой совет принят во внимание, – холодно заявил Рафен, закидывая свое оружие за плечо, – но прости меня, мой долг зовет на борт "Беллуса".

– Какой долг? – Потребовал ответа жрец.

– Почтить память погибших, Сахиил. Я должен отдать дань уважения павшим в великой часовне корабля.

Он отодвинул апотекария и удалился.

– Береги себя, Рафен, – вслед крикнул ему Сахиил, – чтоб не присоединиться к ним слишком быстро.

Глава третья

Рафен почувствовал как гравитация Шенлонга уменьшается, когда «Громовой ястреб» покидал атмосферу мира-кузницы. Он глянул через иллюминатор – серовато-коричневые небеса за ним перетекали в грязный пурпур и теперь стали чернотой космоса. Повернувшись, он мог видеть изгиб планеты, покров ржавых загрязнений над индустриальным ландшафтом.

Транспорт встряхнуло, когда тот изменил курс. Внутренне убранство таких аппаратов было так же хорошо знакомо Рафену как и слова гимнов ордена, много раз он толкался в тяжело бронированных грузовых отсеках таких кораблей, плечом к плечу с другими Кровавыми Ангелами. Вибрация пола под ногами всегда разжигала в его груди слабый преждевременный трепет. Он так часто был предвестником сражения, но не сегодня. "Громовой ястреб" в этот раз был нагружен только амуницией. Рафен почти не ожидал найти рейс обратно на "Беллус", стоящий на якоре на высокой орбите, но по счастью один из вспомогательных кораблей баржи готовился к взлету. Транспорт воспользовался преимуществом полных складов мира-кузницы чтоб перевооружить боевой корабль, переправляя от случая к случаю ракеты там, где обычно размещались "Носороги" и десантники для наземного штурма. Боеголовки заполнили все пустое пространство, оставив мало места для чего бы то ни было.

Рафен не был единственным пассажиром. Тем, кто контролировал груз, был заместитель капитана баржи, брат Солус. Рафен не мог припомнить, чтоб вообще когда-либо видел этого человека вне мостика "Беллуса". Солус казался, скорее продолжением воли командира корабля капитана Идеона, чем личностью со своими взглядами.

Солус небрежно кивнул ему, пока проходил через кабину.

– Вскоре пришвартуемся, – заметил он.

Космодесантник замер и вопросительно посмотрел на Рафена.

– Меня не поставили в известность, что тебе приказали вернуться на корабль.

Большинству экипажа "Беллуса" разрешили высадиться на планету благодаря жесту великодушия инквизитора Штеля, последовавшего за принятием внеочередного чина губернатора Шенлонга. После вторжения Несущих Слово, мир-кузница объявил праздничные выходные и серфы ордена и обычные члены экипажа были только счастливы присоединиться к празднеству. Во всех районах, окружающих Икари, Рафен чувствовал праздничное настроение, и все это вместе с энергичным поклонением перед Аркио. Тяжесть от этого и знание, что Сахиил наверняка следит за каждым шагом Рафена, привели к тому, что он искал успокоения где угодно – лишь бы подальше от Аркио. Очарование тихих коридоров на борту "Беллуса" дадут Рафену время подумать, он на это надеялся. Однако ничего из этого он не доверил Солусу.

– Мой учитель, брат-сержант Корис, – сказал Рафен, – он лежит в великом зале на борту баржи. Я пожелал выказать ему свое уважение и внести его имя в Книгу Павших.

Солус кивнул. Этот ритуал, как правило, исполнялся Сангвинарным жрецом, но часто воины, которые служили вместе с погибшим претворяли обряд как личное прощание, записывая имя умершего своей собственной кровью как прощальный салют.

– Я его не знал. Но, насколько мне известно, он казался… искренним воином.

– Так и было, – согласился Рафен, – он таким и был.

– Жалко, что он не дожил, чтоб увидеть Появление, – продолжил Солус, – слишком много наших братьев пало на этом куске грязи.

Он указал на Шенлонг, дернув в его сторону подбородком. Даже будучи Астартес до мозга костей, Солус все еще испытывал неприязнь космонавтов к планетам. С шипением открылся люк, чтоб впустить виллана из экипажа корабля. Он быстро поклонился Солусу.

– Лорд, мы получаем предупреждения с "Беллуса".

– Что в итоге? – Потребовал ответа десантник.

– К планете приближается корабль. Наши когитаторы считают, что это ударный крейсер "Амарео".

Рафен выпрямился.

– Один из наших. – Он почувствовал как его пульс ускорился.

Прибытие другого судна Кровавых Ангелов могло означать только одно: нелегальное сообщение, которое он отослал, использую вокс передатчик сержанта Кориса, дошло на Ваал.

– Известно кто командует крейсером?

Серф кивнул.

– Да, господин. Над мостиком Амарео развевается вымпел брата-капитана Галлио.

– Галлио… – Повторил Рафен.

– Ты знаком с ним? – спросил Солус.

– Только с его репутацией. Он был сверстником моего последнего командира, капитана Симеона.

Солус мгновение обдумывал это, затем повернулся к члену экипажа.

– Свяжись с "Беллусом". Проинформируй капитана Идеона, что мы отклоняемся от курса, чтоб перехватить "Амарео". Протокол требует, чтоб вышестоящий по званию офицер принял Галлио в системе.

Серф отсалютовал и вернулся на мостик.

Рафен смотрел как тот уходит.

– Лорд, разве «Амарео» не должен приветствовать кворум старших десантников?

Солус кивнул.

– Верно, Рафен, но так как большинство экипажа на планете для празднования Вознесения, я сомневаюсь, что Идеон найдет еще офицеров.

Он указал себе под ноги.

– Нас с тобой будет достаточно.

Двигатели "Громового ястреба" запульсировали и свет через иллюминаторы изменился, когда корабль сменил курс. Рафен выглянул и увидел красно-серебряный осколок, висящий во тьме, словно брошенный нож, его передышка откладывалась.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Улан оставило тонкую улыбку на бескровных губах Штеля.

Он сидел, скрестив ноги, в центре запачканной кровью комнаты смерти, темный плащ инквизитора из шкуры грокса разлетелся вокруг него подобно пролитым чернилам.

В сумраке, он казался каким-то странным темным наростом, выросшим из засохших темно-красных пятен. Штель быстро взглянул на дверь; если бы его потревожили, его концентрация бы ослабла и все старания пошли насмарку. Внутри на люке была прикреплена шоковая печать, активированная и готовая испустить мощный электроразряд в любого глупца, который попытался бы открыть люк снаружи. Он залез в один из дюжины потайных карманов плаща и достал два пузырька со светлой, свежей кровью. Штель добыл жидкость самостоятельно, из шей жены и дочки торговца, когда они лежали у его ног, вынужденные умирать, чтоб жидкость могла вобрать в себя жизненную силу их жестоких и мощных смертей. Откупорив пузырьки, он облизнул губы, когда почувствовал запах жидкости. Теперь нужна была осторожность, было важно не потерять даже малейшую каплю.

Штель закрыл глаза и дернул запястьями; содержимое пузырьков влажной дугой взлетело в воздух, четкими линиями, которые пересекали друг друга. В этот момент, мрачная, с запахом свежего мяса комната задрожала от психических отпечатков агонии, и Штель скользнул разумом в нематериальное пространство на границе варпа. Для непрофессионалов и недоучек, Рамиус Штель, казалось, обладал огромным псайкерским талантом, но по правде, у него были посредственные ментальные способности по сравнения с большинством агентов-телепатов Империума. Область применения талантов лежала вне грубого воздействия своими психическими способностями, как у его слуги Улан, а в их утонченном использовании. Разум Штеля не был мечом, скорее скальпелем, но при должном использовании он был совершенно смертельным.

Инквизитор проигнорировал трепетное тепло энергий вокруг него, сопротивляясь сильному желанию погрузиться в них, как в благодатный океан. Он оставался стойким, Штель позволил своим нечеловеческим чувствам проверить пространство вокруг Шенлонга на предмет намеков на псионические силы. Намного выше, где стоял "Беллус", было слабое тлеющее свечение латентных разумов на борту. Среди них был мерцающий и колеблющийся, яркий и опасный, психический отпечаток Улан. Она была светлячком в бутылке, ее сила билась о стены ингибиторной диадемы, которую ее заставили носить. Штель решил пустить свой разум каналом через нее, то что он делал сейчас было намного легче, но ее неустойчивый характер был слишком непредсказуем для чего-то, что было настолько деликатным, как касание.

Он прошел дальше, игнорируя точки света на маленьких кораблях, висевших на полпути между "Беллусом" и вновь прибывшими, позволив своему духу достигнуть "Амарео". Он почувствовал как в нем появился и рос неясный страх, когда он ощутил яркое, стабильное сияние разума псайкера на борту космического корабля; на каком-то уровне, он беспокоился, что главный телепат Мефистон будет первым, кто придет и будет противостоять Аркио. Несмотря на свое высокомерие, Штель не был настолько глуп, чтоб думать, что он может тягаться с лордом Смертью – по крайней мере, в данный момент.

Но как он и предсказывал, главный библиарий Кровавых Ангелов послал сначала заместителя и перед ним сверкал именно этот тренированный дух. У него не было беспорядочной, странной раскраски, как у ментальности Улан. Это был острый, сильный разум, воспитанный псайкана либрариум.

Еще больше причин, чтоб ступать осторожнее, напомнил себе Штель. Инквизитор поднял руки так, чтоб его призрачные пальцы едва касались ореола ауры псайкера и позволил чтоб на ее поверхности сами всплывали детали из разума библиария. Кровавый Ангел в данный момент был без своего психического капюшона, что было удачей и делало задачу проще. Утонченность инквизитора было его величайшим даром, его цель никогда не заподозрит что темное касание Штеля распространяется над его разумом подобно какому-то темному разливу нефти.

– Твое имя… – в сыром воздухе комнаты раздался голос Штеля, – ты брат Воде, эпистолярий Мефистона. Он послал тебя… послал тебя проверить разум Аркио…

И вот оно, дрейфующая внутри мыслей Воде, возможно даже слишком маленькая, чтоб о ней знал Космодесантник, холодная заноза сомнений и подозрений. Из глотки Штеля раздалось слабое хихиканье. Мефистон отправил своего лучшего библиария на задание, но при этом Воде открылся, думая что будет заглядывать в души еретиков. Штель возложил свои руки на возникающие опасения Воде и начал обрабатывать их, делая их сильнее. Даже на такой дистанции, порча ненависти псайкера Кровавых Ангелов к отступникам истекала в ментальный космос как черный ихор. Незаметным давлением, Штель взлелеял сомнения Воде, от усилия и концентрации пот бисером высыпал на его лысых бровях.

БРАТ-капитан Галлио вошел в тренировочный зал крейсера и тут же нашел Воде. Библиарий был в середине серии систематизированных ката, сложного танца из атак, парирований и блоков. В своей руке псайкер держал внушительный силовой топор, в пол роста Галлио и выкованный из светлой стали, произведенной на литейных заводах Луны.

Боек топора дрожал в свете, прозрачное лезвие мерцало от колдовского огня псионической энергии.

Глазам капитана казалось что он видит металлическую кривую, так как его пристальный взгляд не мог удержать очертания оружия. Галлио, как и большинство Адептус Астартес, с огромным недоверием относился ко всему, что несло на себе метку псайкеров. Для него, все кто имели это уродливое проклятье, представлялись опасностью, ну или в лучшем случае, вызывали жалость. Именно через призмы таких разумов открылись первые врата в варп и с ними потаенные силы Хаоса сделали имматериум своим домом. Это был страх, лежащий в самой основе психического "дара"; те, кто были слабы духом, могли быть соблазнены чистой энергией варпа. Эти души могли стать проводниками демонического разума, телом-сосудом для существ, которые ненавидели всех воплощенных в плоти.

Галлио осторожно подошел к Воде, наблюдая за выверенным танцем боевого стиля псайкера. Не было ни одного лишнего движения: каждый тренировочный удар топора был экономичным и чистым. Каждая толика боевых инстинктов Галлио была настроена на войну с хаосом, и на каком-то уровне он верил, что такие колдовские умы заслуживали только смерти. И все же, перед ним был псайкер, который нес эмблему Кровавых Ангелов. Перед ним стоял человек, который воплощал обе стороны – великолепие космодесантников и темный потенциал чудовищного псайкера. Двойственность вопроса тревожила его.

Воде развернулся и замер, гудящий силовой топор завис между мужчинами. Глаза Воде были настолько бледными, что были почти серыми. Галлио подавил непроизвольный прилив отвращения, когда слабое мерцание от оружия иссушило воздух.

– Достопочтенный капитан, – спокойно сказал Воде, не беспокоясь о выражении лица Галлио, – я готов. Что вы предлагаете?

Библиарий был не похож на своего господина, печально известного Мефистона, заметил Галлио. Повелитель смерти был худощавым, втиснутым в красно-золотой керамит, в то время как Воде был массивным, невысокого роста и крепкого телосложения, с кожей цвета темного дерева.

– Приближается транспорт с "Беллуса". Мы должны быть готовы встретить их.

В отличие от рядовых воинов Кровавых Ангелов, библиарии носили синюю броню, с единственным темно-красным наплечником. Это был еще один фактор, который отделял их от остального братства, подумал Галлио. Воде кивнул.

– Как прикажете.

Псайкер аккуратно зачехлил свой топор в петлю на своей броне, на нем затухали крошечные язычки лазурных молний. Лицо Воде едва дернулось и показалось какое-то движение внутри шейного кольца его боевой брони. Из выпуклости на его голове, к разделенному на три части капюшону потянулись панели тонких схем и кристаллических матриц. С легким отвращением Галлио наблюдал, как части психического капюшона Воде самостоятельно подсоединяются к медным гнездам в черепе десантника.

– Ты… что-то почувствовал? – спросил капитан.

Воде слегка улыбнулся.

– Мириарды путей предателей едва различимы и сложны, брат. Я выкорчую их, если они проявят себя. Но сейчас, нет никаких…

Выражение лица псайкера моментально изменилось, его глаза сузились, а губы превратились в тонкую линию. Рука Галлио инстинктивно опустилась на болт-пистолет в кобуре на его поясе.

– Брат Воде?

Прошел миг и библиарий покачал головой.

– Проходящие тени, – сказал он, – Зараза Несущих Слово все еще витает в звездной системе, брат-капитан. Слабая, как истончающаяся дымка.

Ответ не совсем удовлетворил Галлио.

– Сюда, – указал он.

Воде шагал за офицером, выражение его лица было хмурым и угрожающим. На мгновение, на самую ничтожную долю секунды, псайкер почувствовал прикосновение чего-то извращенного. Его пальцы пробежались по трем печатям чистоты на его грудной пластине брони, обращаясь к ощущениям в разуме, груз новых сомнений захватил его.

ПОДОБНО раззявленной пасти открылась рампа «Громового ястреба» и Рафен последовал за Солусом. Оглядывая ангар «Амарео», он увидел десяток таких же кораблей, висящих в пусковых установках, вооруженных и готовых к атаке. Их ожидали две плотные шеренги космодесантников, якобы почетная стража, которая с легкостью могла стать и боевым подразделением. По двое, по трое в ряд стояли еще группы Кровавых Ангелов, наблюдая за ними, спокойными, проницательными взглядами. У Рафена сложилось впечатление, что все это было подготовлено; воины на борту «Амарео» были неуверенны в том, что им ожидать на Шенлонге и они решили раздать и держать наготове болтеры. Он чувствовал себя странно; эти боевые братья были здесь только из-за его секретного сообщения и Рафен в какой-то степени был ответственен за них.

Он заметил темный оттенок брони библиария, когда они ступили на палубу ударного крейсера. Псайкер шел за плечом старшего Кровавого Ангела, который изучал их хищным взглядом. Солус ударил кулаком по эмблеме капли крови на груди.

– Брат Солус и брат Рафен, запрашиваем разрешение подняться на борт.

Космодесантник ответил на приветствие.

– Разрешаю. Я Капитан Галлио, – он кивнул в сторону библиария, – эпистолярий Воде, мой помощник.

– Ваше прибытие неожиданно, – сказал Солус.

Галлио одарил Солуса пронзительным взглядом.

– Я думаю, вы знаете, почему мы здесь, брат. Я получил приказы лично от лорда-командора Данте, увидеть своими собственными глазами то, что обнаружится на Шенлонге.

– Вы пришли, чтоб выказать уважение Благословенному Аркио, да? – Ответил Солус. – Я не ожидал ничего другого.

– Мы посмотрим, кому выказывать уважение и кому нет, – перебил Воде, его голос хрипел.

Он открыто изучал Солуса и Рафена, и оба воина почувствовали на себе давление его разума.

– Почему вы покинули Кибелу, когда приказы "Беллусу" были оставаться там? – Потребовал ответа Галлио.

Капитан не стал ходить вокруг да около, предпочитая суть вопроса. Солус покачал головой.

– Я не слышал о таких приказах, капитан Галлио. Мой командир, брат-капитан Идеон, следовал директивам инквизитора Штеля – сняться с якоря и со всей скоростью лететь в эту систему. Нашими приказами было: после бегства с Кибелы, обуздать и уничтожить группировку Несущих Слово здесь.

Галлио нахмурился.

– Эти приказы не были санкционированы Ваалом.

– Если бы это было так, – возразил Солус, – тогда как бы вы узнали, где находится "Беллус"?

– В крепость-монастырь было послано сообщение, – ответил Воде, – содержание этого сообщения поднимает некоторые вопросы о надежности.

– Здесь только преданные Сыны Сангвиния! – С жаром воскликнул Солус. – Кто послал этот сигнал? Скажи мне его имя!

– Брат-сержант Корис.

– Корис мертв, – не сдержав в своем голосе боли, ответил Рафен, – Он был убит во время атаки на крепость Икари. Я был свидетелем того, как он ушел из жизни.

Галлио и Воде обменялись взглядами.

– Содержание сообщения серьезно обеспокоило лорда Данте. Корис, если бы он был здесь, говорил о "трансформации". По приказу Данте, я должен оценить этот случай с точки зрения командования.

Рафен почувствовал как его шея напряглась. Глаза библиария не отклонялись от него и пронзительный взгляд Воде заставлял десантника чувствовать себя крошечным пятном, роящимся под линзами микроскопа. Он знал.

Кровавый Ангел мог чувствовать, как внутренний взор Воде рассматривает его разум. Солус указал на "Громовой ястреб", его лицо напряглось от обеспокоенности.

– Возможно, вы должны проследовать с нами на "Беллус", капитан. Мы предоставим полный тактический отчет о битве на Кибеле и …