Текст книги "Омнибус: Кровавые Ангелы"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

– Возник деликатный вопрос предельной важности, и мы должны были поторопиться, командующий.

Данте предложил Мефистону сесть рядом с ним на скамейку перед алтарем, но Библиарий отказался. Что бы там не выяснилось, это сильно обеспокоит его. Плохое настроение командующего усилилось, и Мефистон кивнул, чувствуя не сформировавшиеся мысли в разуме Данте.

– К нам пришел сигнал, переданный через сегментум из звездной системы Шенлонг. Наши астропаты подтвердили, что сообщение исходит с борта боевой баржи "Беллус".

– Под командованием Брата-Капитана Идеона, – сказал Данте, – разве ему не было приказано оставаться на мире-гробнице Кибеле?

Мефистон кивнул.

– Но это не просто неповиновение, лорд. Формулировка была путанной и я полагаю, что оно было отправлено в спешке, но оно говорило о происшествиях на поле боя на Кибеле и снова во время атаки на Шенлонг.

Библиарий перевел дыхание.

– Оно говорит о брате, который овладел Копьем Телесто, как это делал сам Сангвиний и о возрастающей вере, что благословение нашего ангельского суверена проявляется через него.

На некоторое время Данте лишился дара речи. Он поднял взгляд на статую Сангвиния, ища наставления в накрытом капюшоном лице.

– Повтори, – приказал он, кивнув, Мефистон воспроизвел слова срочной просьбы Рафена из эйдетической памяти, произнеся их вслух. Концентрируясь, Данте нахмурился, когда услышал отчет Десантника о штурме Несущими Слово Кибелы, прибытии "Беллуса" и последующих приказал жреца Сахиила и Инквизитора Штеля. Когда Библиарий закончил, командующий некоторое время сидел в безмолвии.

– Этот Сахиил видел прикосновение чистейшего к воину Аркио, – размышлял вслух Данте, – такое признание чревато дурными знаками и чрезвычайными положениями и чаще всего плохо заканчивалось. У нас есть подтверждение, что эта сказочка правдива?

– Сообщение несет идентификационный код доверенного ветерана, Сержанта Кориса из роты Капитана Симеона. Я взял на себя смелость пересмотреть его деяния. Его храбрость достойна подражания, лорд, и все равно он периодически демонстрирует скептицизм.

У меня нет сомнений в правдивости его утверждений… Хотя есть несколько беспокоящих аномалий в его голосовом отпечатке.

Данет кивнул.

– Сколько раз это происходило, Мефистон? Сколько Кровавых Ангелов верили, что на них лег отпечаток духа нашего лорда и объявляли себя сосудом его мощи?

– Слишком много, командующий. И все же, разве мы все мы не получили благословение Сангвиния в какой-то степени?

– В самом деле, – согласился Данте, – но мы чтим примарха во многих вещах и не претендуем узурпировать его.

Его глаза сузились.

– Это дело с копьем, эта реликвия была использована так прямолинейно и без моей санкции… Это беспокоит. Мы доверились Штелю и чтили наш долг крови ему, но если мы ошибались…

– Такая гипотеза пустая трата сил, лорд. – Решительно заявил Мефистон. – Что делать дальше совершенно ясно – мы должны изолировать этого Аркио и привести его и святое копье обратно на Ваал без промедления.

– Так и прикажу. Ты отправишь Капитана Галлио с этой задачей. Он хорошо служил мне в почетном карауле и его преданность нашему прародителю несгибаема. Возложи на него командование крейсером "Амарео" и пусть выберет себе воинов.

Мефистон кивнул.

– Если будет угодно командующему, я пошлю так же Брата Воде. Он один из лучших моих алколитов и его второе зрение беспрецедентно в выявлении заражения скверной.

Данте посмотрел на него.

– Это то, что ты ожидаешь найти, брат?

Суровое лицо Библиария не выдало ни одну эмоцию.

– Мы не можем позволить себе вслепую разбираться с этим вопросом.

– Так тому и быть, – согласился командующий, – это сообщение… Будет плохо, если содержимое сигнала Кориса достигнет остальных в Ордене. В лучшем случае это будет растерянность. В худшем это посеет ересь.

– Я присмотрю за этим, лорд. Астропат-канал, который принял эту передачу, будет изолирован по моему приказу. Я персонально прослежу за стиранием его мнемонических энграмм.

Данте встал и подошел обратно к окну.

– Тогда пошли корабль, и мы найдем для себя правду об этом "благословении".

Мефистон остановился на пороге реклюзиама, перед открытыми нараспашку дверьми.

– Мой лорд, – Данте услышал что-то в голосе Библиария, что крайне редко слышал ранее: колебания, чуждые удивительной сдержанности Лорда Смерти.

– Что так беспокоит тебя, старый друг?

– Мы стоим и говорим об этом Аркио, как будто он уже доказал что врет… Но что если парня действительно коснулся Бог Крови?

К его огорчению, командующий Кровавыми Ангелами не ответил своему доброму другу на вопрос.

Глава тринадцатая

Коридоры крепости были забиты кающимися, в потертых, порванных одеждах и кровавых повязках. Эти жалкие души были выжившими во время оккупации, теми, кто еще имел силы, чтоб идти и просить Кровавых Ангелов о помощи. На нижних уровнях Рафен прошел мимо толп серфов Ордена под присмотром Сангвинарного жреца, которые разделяли трофеи из складов под башней. Коробки с лекарствами и едой раздавались среди голодающих, больных гражданских. Там мало чего оставалось, так как большинство припасов было предано огню батальонами Фалькира. Как толпящиеся на площади, люди, которые блокировали путь Рафена, пока он шел по зданию, существовали, кажется, исключительно за счет веры.

Кровавый Ангел был обеспокоен. Снова и снова в его разуме проигрывалась картинка, как вскидывается почетный караул и хладнокровно убивает гражданских, это внушало отвращение до глубины души. Рафен не избегал суровых деяний, когда они были необходимы, но от этой небрежной демонстрации бездушия сжимались его внутренности.

Жители Шенлонга были освобождены и тратить их жизни, чтоб доказать свое положение, шло в разрез с каждой толикой моральных убеждений и сути Космодесантника. Но худшим было то, что само по себе действо было одобрено стадом гражданских, они почти с радостью встречали горящие болты, как будто их охотное самопожертвованием было оправданным. Кто-то натолкнулся на Рафена и он вспыхнул.

– Убирайтесь с дороги! – Рявкнул он, поворачивая строгое лицо к человеку, который дотронулся до него.

– Простите, господин, я хотел поблагодарить…

Он был худым и грязным с налетом кирпичной пыли, но Рафен все еще четко мог разглядеть остатки разодранной униформы сил планетарной обороны. Офицер, судя на нашивкам на рукавах.

– За что? Я тебя не знаю.

– О нет, не за себя, господин, за мою сестру. Не только за то, что ваш Орден вытащил ее из хватки Хаоса, но за то, что ваши братья подарили ей Дар Смерти.

Пока он говорил, он склонил голову.

– Дар смерти? – Странные слова оставляли отвратительный привкус у Рафена. – Ты благодаришь меня, потому что твою сестру застрелил почетный караул? Нет, нет…

– Пожалуйста! – Солдат СПО прижался к нему, – Вы должны понять, мы были так близки, чтоб сломаться. Если бы прошел еще один день без ответа на наши молитвы, многие из нас были бы уверенны, что Император отвернулся от Шенлонга…

Его голос опустился до шепота, как на исповеди.

– Некоторые из нас… Мы почти были готовы подчиниться слову Лоргара…

Он взглядом жег Рафена.

– Но вы спасли нас от этого! Моя сестра с радостью отдала себя возмездию.

– Безумие! – Рафен вырвал свою руку из хватки мужчины и яркой блеснувшей дугой острой стали выхватил свой боевой нож. – Скажи мне, если я попрошу тебя воткнуть его в свое сердце, ты сделаешь это?

Офицер, не колеблясь, разорвал свою накидку и подставил бледную грудь.

– Моя жизнь всецело зависит только от вашего слова, господин!

Он, кажется, пришел в восторг от возможности того, что Рафен может убить его здесь и сейчас. Лицо Кровавого Ангела скривилось в презрении, и он ударил мужчину рукояткой ножа.

– Прочь, трусливый дурак! – Разъяренный Рафен последовал дальше по коридору.

Все люди, которых он поклялся защищать, были в таком состоянии? Разве мужчины и женщины Империума были столь слабы разумом, что примут любой указ, неважно насколько отвратительный, и будут принимать его, как божественное слово Бога-Императора?

Он достиг высоких медных дверей, которые вели в часовню, где поселился Аркио. Под невыразительным взглядом двух почетных стражей туда один за другим входили старшие боевые братья. У них были зачехленные силовые топоры и ручные огнеметы, на концах воронкообразных стволов плясал огонь воспламенителя. Один из них преградил путь Рафену.

– Ты останешься снаружи.

Его голос не терпел возражений.

– На каком основании? – Потребовал ответа Рафен. – Я брат Рафен, родной брат Аркио…

– Мы знаем, кто ты такой, – сказал другой охранник, – это собрание для ветеранов нашего Ордена и ты не один из них.

Рафен грудью столкнулся с охранником, осмелясь толкнуть его.

– Я поговорю с братом и ни один человек, в золотом шлеме или другом, не будет препятствием!

Уголком глаза Рафен увидел, как второй Десантник положил бронированную руку на свой топор и напрягся. Но затем сильная рука отдернула его.

– У нас не будет тут проблем! – Сказал Делос и Рафен развернулся лицом к маске-черепу Капеллана.

– Рафен, поговоришь со мной. – Делос повел его в тихий альков.

– Что не так?

Он отвернулся.

– Клерик, я больше не могу держать язык за зубами. События прошедших дней, изменения, которые они принесли… Мой разум кружится от противоречий, и я боюсь, я упаду в это сумасшествие вместе с ними!

Делос медленно кивнул.

– Я понимаю, брат. Это было тяжким временем для нас всех, и наша вера подверглась испытанию.

– Да! Да! – С жаром воскликнул Рафен. – Ты понимаешь, Делос. Это… тлетворное влияние, которое захватило наши ряды, чрезмерно. Я не могу объяснить, что произошло с моим братом Аркио… И что произошло на площади, я никогда раньше не видел такого…

Капеллан снова кивнул, в его голосе появилось веселье, неуместно исходящее от стального черепа.

– Ты в замешательстве, Рафен и это естественно. Много что произошло с момента прибытия "Беллуса" на Кибелу, и мы все чувствуем это напряжение. Слишком много братьев покинуло нас, твой учитель среди них и это грызет тебя.

Он положил руку в черной броне на грудь Рафена.

– Ты бы не был сыном Сангвиния, если бы не чувствовал так остро каждую смерть, как мы чувствуем смерть нашего лорда прародителя, но он протянул свою длань из прошлого, мой друг, и Аркио сосуд его.

Выражение лица Рафена застыло. Он не мог видеть лица Делоса, но он знал, что Капеллан попал под тоже самое влияние, которое распространилось среди его боевых братьев.

– Да, конечно, – сказал он нейтральным голосом, – спасибо тебе за твою мудрость.

Делос позвал его.

– Пойдем Рафен, – сказал он, – будет справедливо, если ты услышишь слова твоего родного брата. Составь мне компанию.

Капеллан отмахнулся от двух почетных стражей и Рафен последовал за ним, его внутренности похолодели. Там были десятки Кровавых Ангелов, стоявших в паре свободных полукругов в одном конце комнаты. На противоположном крае часовни, где было стеклянное окно и балкон, Рафен увидел еще людей в золотых шлемах, с зачехленным оружием, но, тем не менее, настороже. За ними он заметил намек на отблеск белого и красного. Там был Сахиил, беседовавший с кем-то по обычной тактической связи Десантников. Аркио стоял позади группы, и это не соответствовало его рангу, он был простым рядовым Десантником. Все солдаты Легиона Астартес были генетически спроектированы превосходить людей разумом и телом, и наследие деформация простиралось на все основные параметры, включая рост и манеру вести себя. Каждый Космодесаниник представлял собой предвестника грозы, ростом свыше двух метров, чистокровные воины широко шагали среди меньших рас простых людей, проявляя себя, как какие-то персонажи легенд. И все же, среди остальных, Аркио казался еще выше.

Это было бесспорным. Какая-то аура, неосязаемая и властная, расходилась вокруг от родного брата, выдавая его присутствие.

– В кого превратился мой брат? – Сам себе прошептал Рафен.

– Это великий момент для всех Кровавых Ангелов, – сказал Делос и Рафен не был уверен, что Капеллан не услышал его комментарий, – я бы сказал, что даже сам Данте присел бы, чтоб посмотреть, что будет здесь происходить.

Рафен окинул комнату взглядом, рассматривая лица Десантников, которые пришли с непокрытыми головами и язык телодвижений тех, которые оставались в шлемах. Каждый из них был напряжен от ожидания, сгорая от нетерпения задать вопросы "благословенному". Холод в груди Рафена сжал его сердце ледяной хваткой. Они все смотрят на него с почтением. Во имя грааля, а что если я единственный кто сомневается? Со смертью Кориса, может быть такое, что я единственный задаюсь вопросом?И затем ему на ум пришла более вероломная мысль: что будет делать Рафен, если он не прав? Если Аркио действительно коснулась рука великого ангела, тогда любое слово недоверия в его божественности будет эквивалентно высшей ереси. И все же… Я не могу сбросить ощущение, что что-то сильно, сильно неправильно…

Эти порочные мысли крутились в его разуме, Рафен видел, как из вестибюля появился Инквизитор Штель, за ним следовал его лексмеханик. Агент Ордоса что-то быстро сказал Сахиилу и затем подошел к кафедре часовни.

– Друзья братья, – голос Штеля был тверд, – события привели нас к пункту, где мы должны выбрать путь и поэтому я предлагаю вам выбрать решение.

Он сделал паузу, осматривая комнату и ловя момент, чтоб почувствовать настроение ветеранов Астартес. Взгляд Штеля задержался на Рафене, который стоял рядом с Делосом, и его лысая макушка сжалась, когда он угрожающе нахмурился. Инквизитор наклонился вперед, его электротатуировка аквилы поймала свет фотоновых свечей.

– Заклятый враг на Шенлонге истекает кровью, но не побежден и он перебросил свои силы для новой атаки. Мы были мобильной силой, ударившей по стационарной цели, теперь Несущие Слово разбросаны и мобильны, и Кровавые Ангелы вынуждены защищать крепость Икари. Мы все знаем боевую доктрину Несущих Слово. Они сражаются пока не умрут, и хотя благословенный Аркио сломал их, они перегруппируются и вернутся чтоб извести нас.

– Тогда мы должны встать гарнизоном? – Спросил закаленный сержант из штурмовой роты, – Найти этих ублюдков и убить их до того как они ударят и смоются?

Штель одобрил это.

– Этот мир-кузница обязан своей жизнью Кровавым Ангелам, и мы не забудем это так быстро.

Он взглянул на сидящего Аркио, как если бы спрашивал разрешение продолжить.

– Планетарный губернатор Шенлонга был убит в первое утро оккупации Хаоса и из его штаба не нашли ни одного выжившего.

Инквизитор знал, что это факт. Он лично убедился в этом, когда по-тихому убил трех функционеров министорума в камерах глубоко под часовней.

– Следовательно, я беру на себя полномочия временного губернатора и выбираю это здание в качестве своей цитадели. В этой роли, моим первым эдиктом будет прошение Кровавым Ангелам уничтожить скверну Хаоса в этом мире.

– Это будет сделано! – сказал Сахиил, его голос дрожал от рвения.

– В этом я не сомневаюсь, – вежливо ответил инквизитор, – теперь я уступаю место Брату Аркио.

Рафен почувствовал, как по остальным Кровавым Ангелам пробежал внимательный взгляд, пока младший брат шел к кафедре. Аркио одарил собравшихся невозмутимой улыбкой. На лице его родного брата она смотрелась странно. Это не было тем выражением, которое всегда помнил Рафен: его лицо, было одновременно властным и простым, бесконечно старым и бесспорно молодым. Он задумался, если бы их отец был здесь, в этой комнате, седой старый вождь клана узнал бы вообще своего второго сына? Почти так же, как проходили дни, лицо Аркио все меньше и меньше было похоже на прежнего и все больше и больше приобретало идеализированные, благородные черты возвышенного ангела крови.

Делос пробормотал шепотом молитву и Рафен услышал, как тот сказал "Аркио Благословенный" – ту же самую литанию, которую произносил Люцио на "Беллусе". Легендарное деяние Аркио уже обросло своей собственной мифологией, его верующие строили свою собственную религию. Рафен понял, что не может встретиться взглядом с братом, из страха, что младший сможет увидеть в нем сомнения. На каком-то уровне, он желал, чтобы смог разделить заявление Сахиила о божественности. Он немного завидовал другим солдатам за их безоговорочную преданность, но сердце и душа Рафена были безвозвратно связанны с эдиктами Ордена и словом Бога-Императора, и там ничего не было о пришествии нового Сангвиния.

– Братья, вы поделились со мной своей радостью, и я с гордостью принимаю ее.

Аркио указал на окно часовни.

– Вместе мы очистим Шенлонг от скверны и сделаем этот мир маяком праведности.

По группе пробежалось согласие.

– Я… Нас проверяли, братья. Проверяли и сочли готовыми к великим деяниям будущего.

Шенлонг только первый мир, который мы освободим. После долгих лет, мы оглянемся и скажем, здесь… – со свирепой усмешкой на лице он хлопнул по кафедре рукой, – … здесь то место, где начался наш Крестовый Поход Крови! Я принял рекомендацию Лорда Штеля и его преосвященства Сахиила и теперь я доведу до вас план, который начнет новую эру хроник сынов Сангвиния.

Он сделал паузу, и воздух сгустился от напряжения. Пораженный Рафен наблюдал. Всего парой простых слов Аркио держал власть над мужчинами, в десять раз старше и опытнее, приведя их в восторг от нового начинания.

– Мы возьмем Несущих Слово и сломаем их, как они пытались сломать этот мир и когда это свершится, Я призову людей Шенлонга присоединиться к нам в нашей борьбе. Именем Сангвиния, мы создадим армию из этих загубленных душ, и в его славе возвратимся на Ваал с триумфом, с головой Искавана, надетой на наш штандарт! И там, мы сплотим наш Орден для компании, какую даже сам Бог-Император еще не видывал!

– Соберем армию? – спросил сержант штурмовиков, – "Благословенный", мы Адептус Астартес, каждый воин сам по себе армия. Это не наш путь набирать обычных солдат.

Сахиил ответил ему кивком.

– Ты прав. Это в прошлом, сейчас мы на пути, который ведет нас за границы незыблемого кредо Кодекса Астартес.

Он улыбнулся.

– Мы все согласны, что наша преданность древнему трактату Жиллимана никогда не была особенно сильной. Мы Кровавые Ангелы и то, что подходит для нас, анафема для флегматичных Ультрамаринов и их родичей…

Несколько опытных солдат согласно забормотали. Настольная книга Космодесантников, священных боевых доктрин, была создана жестким примархом Ордена Ультрамаринов, Робаутом Жиллиманом, но его подозрения относительно Кровавых Ангелов были хорошо задокументированы. Даже спустя десять тысячелетий после его смерти, воины с Макрагга все еще враждебно относились к ним.

– Мы напишем свои собственные принципы, вермилионовый кодекс, который будет больше подходить людям, знающим, что такое кровь и кто ее проливал!

В этот раз волна согласия была сильнее и агрессивнее.

– И что мы будем делать со всеми этими призывниками? – Делос осмелился встрять с вопросом.

– Мы возьмем тысячу лучших из того что предложит нам этот побитый войной мир и превратим их в легион агрессоров, присягнувших знамени "Благословенного"! Они будут первыми воинами переродившегося, во славу Сангвиния!

Штель молчал, но теперь вставил реплику в слова жреца.

– Путь вперед ясен, но он так же несет для нас опасность. – Он распростер руки. – Мы стали свидетелями выпущенной мощи великого ангела на борту "Беллуса" и еще раз в его святой ярости в этой самой башне. Мы не сомневаемся в том, что мы видели собственными глазами и все же… Нагноение недоверия еще существует среди нас.

Инквизитор не смотрел в сторону Рафена, ему и не нужно было.

– Я узнал, что человек – скептик – решил что подобает связаться со своими приятелями сомневающимися на вашем родном мире Ваале. Содержание сообщения мне не доступно, но я сделал заключение о его сущности.

В комнате повисла мрачная тишина, и Рафен силой заставил себя не двигаться под завуалированным исследованием инквизитора. Если еще и были мужчины, которые не всецело признавали канонизацию Аркио, их колебания были полностью развеяны мрачным взглядом Штеля.

– Те, кто не приняли эти изменения, – продолжил он, прохаживаясь по краю комнаты,

– они не могут отбросить свою приверженность древним, ветхим догмам даже когда перед ними будут лежать доказательство их неадекватности. Эти люди хранят наш любимый Империум в состоянии невежества и стагнации. Они не приемлют никаких изменений статус-кво, и желают истребить целые миры, чтоб предотвратить это.

Он понурил голову.

– Я видел это среди своего собственного братства Ордо Еретикус и теперь это сообщение беспокоит меня, что точно такие же заговоры могут затронуть и братство Кровавых Ангелов.

Делос покачал головой.

– Со всем уважением, Лорд Штель, вы должно быть ошибаетесь. Ни один сын Ваала никогда не упадет в объятья такой двуличности!

Инквизитор постучал пальцем по своему подбородку.

– Я могу только надеяться, что вы правы, Капеллан. Но так как Аркио принял мой совет, я попросил бы вас сделать тоже самое. Будьте бдительны, друзья братья, Несущие Слово могут быть не единственным врагом, с которым мы здесь столкнемся.

С этим страшным предупреждением, Сахиил распределил инфо-планшеты с одноразовым кодом, так чтоб приказы можно было прочитать, перед тем как они самоуничтожатся. Он распустил ветеранов, и наблюдал из часовни, как они обдумывают полученные приказы. Когда Капеллан вышел, Сахиил увидел единственного оставшегося Десантника.

– Рафен.

– Высший жрец. Я хочу переговорить со своим братом.

– В самом деле? – Сахиил изогнул бровь. – Может быть тебе лучше потратить время на подготовку своего отделения к бою. Я забуду твое тайное проникновение на совещание, на которое тебя явно не приглашали, но я серьезно тебе рекомендую сейчас же уйти. То немногое, что в тебе есть хорошего, уменьшается, Рафен.

– Ты боишься, что я могу призвать к его чувству здравого смысла? – Усмехнулся он, – отойди в сторону, Сахиил.

Лицо Кровавого Ангела налилось кровью, гармонируя с окраской брони.

– Ты будешь обращаться ко мне как к Высшему Сангвинарному Жрецу!

– Что такое? – Спросил Аркио, отрываясь от беседы со Штелем. Инквизитор обманчиво неопределенно осмотрел комнату и вышел с клацающим лексмехаником по пятам.

– Разногласия? – спросил молодой Кровавый Ангел, яркая мощь его голоса заставила умолкнуть любые возражения.

– Существует место в доктрине, к пониманию которого мы не пришли в беседе с глазу на глаз, – сказал Рафен.

Сахиил расцвел еще сильнее, но силой заставил голос остаться спокойным.

– Твой родной брат захотел с тобой говорить, "Благословенный".

– Наедине, – добавил Рафен.

Жрец отвесил строгий полупоклон Аркио.

– На ваше усмотрение.

Аркио кивнул и Сахиил огромными шагами вышел вслед за Штелем. Брат Рафена склонил голову.

– Я говорил тебе до этого и скажу это еще раз. Ты меня беспокоишь.

Рафен смотрел, как уходит Сахиил, до тех пор, пока не уверился, что тот покинул комнату и не услышит.

– Ты отпустил высшего жреца, не сказав ни слова, Аркио. Ты, тактический Десантника, с одним единственным штифтом службы над бровью. Как такое произошло?

Аркио отвернулся.

– Я не искал этого дара, брат. Он пал на меня по своей воле.

– Дар? Так ты это называешь? – обеспокоено сказал Рафен. – С моей точки зрения, я думаю, что это проклятье. Что еще может заставить людей убивать невиновных, которых они поклялись защищать?

– Я сожалею об этих смертях, но возможно эти отречения были необходимыми.

– Ты дал имя этим казням? Жители Шенлонга тоже! Они назвали их Даром Смерти, как будто это какое-то благословение! Что это за безумие?

– Я тоже не нахожу в этом удовольствия.

Аркио тяжело и пристально посмотрел на него и на краткое мгновение Рафен почувствовал, что его решимость ослабла.

– Но мы не можем придерживаться старых кодексов, родичь. Мы не можем продолжать цепляться за пути прошлого. Мы должны быть безжалостными, если куем путь в новое будущее.

Кулаки Рафена сами собой сжались.

– Ты говоришь, но по сути ничего не сказал. Все что я слышу это пустые фразы и риторика, лучше подходящая политикам, чем Космодесантникам! Брат, я не претендую на понимание того, что произошло с тобой, но я знаю – твой новый путь уводит в сторону от нашего священного долга перед святой Террой! Разве ты не видишь, если ты будешь продолжать, ты заклеймишь всех нас в еретики!

Настроение Аркио мгновенно изменилось. Его лицо помрачнело.

– Ты смеешь говорить о ереси? Ты, который, ясно как божий день, смотришь на меня с сомнениями? Как я могу покорить сердца своих боевых братьев, когда мой собственный родственник думает что я подделка?

– Я никогда не говорил…

– Я думал, что могу доверять тебе, что ты поймешь, но я ошибался! Возможно, Сахиил был прав, когда говорил, что ты завидуешь, что я был избран.

– Это не зависть! – Зарычал Рафен, его голос привлек внимание почетного караула. – Я беспокоюсь за тебя!

– А, да, – сказал Аркио, – клятва отцу. Даже после всего этого времени, ты все еще видишь во мне тощего мальчика, нуждающегося в защите, да?

Он кивком подозвал охрану.

– Я тебе говорил раньше, Аркио исчез. Я изменился.

Рафен почувствовал поражение; его слова были неуклюжими и грубыми и теперь он ничего не мог сделать, кроме как уйти с дороги брата.

– Аркио, у меня есть обязанность.

Глаза его родного брата смягчились прощением.

– И у меня тоже, Рафен, и я надеюсь, что ты поймешь, что мы делаем одно и то же.

Аркио посмотрел на Десантников в золотых шлемах.

– Мой брат уходит. Охраняйте часовню. Я должен медитировать.

Когда медные двери с хлопком закрывались, Рафен увидел, как Аркио потянулся к кофру с Копьем Телесто.

СОЛДАТЫ Фалькира использовал цепи, украденные из фабричной зоны наверху, чтоб удержать девять жертв на месте. Они обвязали их лодыжки тяжелыми металлическими кольцами. Десантник Хаоса изучал их с тем же отношением, с которым смотрел на сточные воды, омывающие его ботинки – эти люди были столь хрупки, маленькие скулящие создания, столь далеки от его чудовищных форм, что Кастеляну было сложно признать что он вообще когда-либо был отдаленным родственником их расы. Он поднял из глубин памяти древние воспоминания о родном мире Несущих Слово – Колхиде и о шмыгающих там людях. Эти жители Шенлонга были такими же ничтожными и никчемными. Несмотря на приказ Искавана оставить их в живых, Фалькир игрался с мыслью выпустить одному кишки, просто ради своего развлечения. Как будто призванный мыслью о себе, гул проклятого крозиуса возвестил о присутствии Темного Апостола. Искаван сердито осмотрел останки своей армии, стоящей угрюмыми группами по периметру сточного зала. Его немилость струилась за ним волнами, более мощными, чем зловоние сточных каналов.

– Мы начинаем? – спросил Фалькир.

Искаван сплюнул и отодвинул его.

– В сторону.

Апостол потянулся в румяную накидку из человеческой кожи, которая свисала рядом с кобурой его болтера, и достал из ее складок толстый том. Вокруг книги были цепи с блестящие нитями редкого орихалкума. Каждое звено было оплачено человеческой жизнью. Командующий Несущих Слово обернул их вокруг запястья, и дьявольский кодекс послушно открылся на страницах, заполненных, похожим на пауков, текстом из переливающихся чернил.

– Этот, – сказал он, указывая на ближайшую жертву, смуглого тощего мужчину в одеждах певца. Фалькир грубо схватил мужчину за шею и склонил его к земле. Бард в испуге обделался.

Искаван вслух начал зачитывать из книги. Звучащие слова не принадлежали материальному миру. Они напоминали нечеловеческие завывания, и странные интонации произношения заставляли дрожать воздух. Пока он говорил, Апостол перевернул крозиус и использовал бритвенно-острый клинок нижнего конца, чтоб перерезать жертве глотку.

Из него фонтаном ударила кровь, но вместо того чтоб упасть на пол, она закружилась в воздухе, превращаясь каждой каплей в рубиновое ядро. Восемь остальных людей кричали и причитали, чувствуя, что они умрут следующими. Они беспомощно дергали цепи, но только запинались и падали, когда буря из крови разрывала и полосовала их.

Капли вращались роем красного.

Плоть и кроваво-красная жидкость начала соединяться в центре останков ритуальных жертв, органы и мясо вырывались из трупов, чтоб собраться вместе в пурпурную массу вещества. Искаван терпеливо ожидал, когда сформируется кровожад Кхорна, но демон так и не появился. Постепенно бесформенная капля протоплазмы собралась в что-то, едва похожее на лицо. Мокрые сгустки запекшейся крови крутились алым дождем.

– Мало! – Завопило оно, – Нужно еще! Еще! Еще! Еще!

Нахмурившись, Искаван изучал его. Предполагалось, что все пройдет не так. Призванный должен был быть наевшимся и должен был проявиться перед избранным троном черепов, а не умолять о еде.

– Он все еще голоден. – Сказал Фалькир. – Что еще мы можем ему скормить?

– Тебя, – Апостол не мешкал и пинком сбил Фалькира с ног. Упав лицом в бурю крови, Несущий Слово начал проклинать Искавана.

Порывом медной дымки, дождь жидкости поглотил Фалькира и наполнил его как сосуд. Искаван пристально наблюдал, ожидая намека на то, как рога, хвост и крылья кровожада прорвутся из швов его брони. Существо Кхорна будет изменять тело Фалькира еще сильнее и восстанет из его смертных форм с кнутом "Адского Пламени", топором "Алчущий Сердец" и отчаянным желанием убивать.

Но к его возникающей тревоге, этого не произошло. Чтобы не овладело Фалькиром, оно медленно поднялось на ноги и встало напротив него. Там где было искореженное лицо Несущего Слово, теперь была масса вечно меняющейся деформированной плоти. Она ни на секунду не останавливалась, постоянно меняясь от формы к форме. Кажется, оно улыбалось.

– Что ты такое? – Потребовал ответа Апостол. – Именем Лоргара, я призывал дитя Кхорна, а не какого-то жалкого подменыша!

– Уважай слугу Тзинча, животное! – захлюпало оно, – Для тебя не будет Кровожада! Магистр войны Гаранд запретил!

Языки Искавана дернулись.

– Как ты смеешь считать…

– Вместо этого, посланник, хозяину девятого воинства. Услышь! Я проводник самой черной и полной немилости твоего лорда! Перед глазами Несущих Слово, лицо демонической химеры превратилось в ужасающий лик Высшего магистра войны Гаранда, боевого командующего тысячи воинств и Устрашающего Принца-колдуна Хелики.

Множество Десантников Хаоса упали на колени, демонстрируя свою преданность, но Искаван остался стоять. Мрачное осознание, возникающее на задворках его разума, оставило его на ногах.

– Искаван, ты слеп, заблуждающийся дурак! – Из глотки подменыша ругался голос Гаранда. – Именем мальстрема, тебе нельзя даже доверить проиграть!

– Почему ты вмешался в мой призыв? – Прорычал Апостол, игнорируя оскорбление.

В уродливой грудной клетке Искавана молотом билось черное сердце. Сил Магистра войны в самом деле хватило, чтоб протянуться через имматериум и обратить вспять демонический призыв.