Текст книги "Кодекс жизнетворца"

Автор книги: Джеймс Патрик Хоган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Это было последнее препятствие. Благодаря Мейси мы перехитрили обманщиков. Ланг и остальные будут просто сидеть в "Орионе", уверенные, что мы откажемся от операции. Ничего другого они не ждут.

Энтузиазм Замбендорфа захватил и экипаж корабля, который постепенно переходил на сторону команды под воздействием магнетизма личности Замбендорфа; к тому же, новичкам объяснили истинную причину экспедиции "Ориона". Команда с радостью приняла новых четверых членов и готовилась к заключительной стадии операции. Ситуация вряд ли могла быть более благоприятной. Все пройдет хорошо, думал Абакян. Но где-то в глубине души он ощущал что-то другое, что-то слишком слабое, чтобы подняться на уровень сознания, но инстинкт предупреждал его. Двадцать лет назад Абакян понял, какова опасность самоуверенности; предчувствие говорило ему, что настала пора и Замбендорфу получить тот же урок.

На приборном щите неожиданно загорелся огонек, на экране дисплея замигал сигнал. Кларисса, сидевшая рядом с Абакяном, взглянула на экран.

– Мы прошли над первым внешним указателем, – сказала она, еще больше сбрасывая скорость и высоту. – Проверить профиль посадочной площадки.

Абакян включил инфракрасное изображение, передал данные на другие приборы.

– Возрастание один восемь ноль. Степень пять четыре. Падение скорости до четырех двадцати, – сообщил он. – Включение программы автоматической посадки через десять секунд в фазе три.

– Как контроль посадки и все системы?

– Один – зеленый, два – зеленый... все функционирует нормально.

Флаер обогнул невидимую вершину, вышел на посадочную прямую и опустился в узкую с крутыми сторонами долину, где прятался большой корабль. Дно долины занимала масса индустриальных конструкций чужаков, спутанные механизмы, брошенные фабрики; никакой спутник здесь не разглядит очертания корабля, который к тому же в качестве дополнительной предосторожности обернут в алюминиевую фольгу и металлизированный пластик. Огни не горели, а все электронные передачи были строго запрещены, кроме низкоэнергетических местных и наземных маяков, связанных с радиорелейными станциями спутников. Абакян нажал кнопку и произнес в микрофон своего шлема:

– "Оса" к Большой Птице. Вы меня видите? Прием.

Несколько секунд спустя послышался голос Хэнка Фрейзера, связиста корабля:

– Вижу вас хорошо, "Оса". Посадочная площадка свободна. Как дела?

– Привет, Хэнк. Задание выполнено, – ответил Абакян. – Моисей в пути. Никаких происшествий. А как у вас?

Флаер повис в темноте, и Кларисса быстро взглянула на дисплеи компьютеров. Мгновение спустя машина начала вертикально опускаться.

– Мне кажется, у нас проблемы, – ответил голос Фрейзера. – С корабля позвонил Дэйв Крукс. Он как будто подслушал разговор двоих офицеров; они говорили о наземных ракетах, которые отправлены падуанцам на случай, если Замбендорф решит повторить свой трюк. Крукс не знал, как понять этот разговор, но офицеры говорили серьезно, и ему показалось, что мы должны об этом знать. Другими словами, кажется, у Генриха действительно есть это оружие.

В полутьме кабины флаера Кларисса и Абакян обменялись зловещими взглядами.

– Говорили ли они об этом с Мейси? – сквозь сжатые губы проговорила Кларисса. Снаружи стали видны верхушки стальных башен и пилонов. Двигатели флаера взревели: это компьютеры отдали приказ погасить инерцию движения.

– Карл разговаривал об этом с Мейси? – спросил Абакян.

– Он не смог его отыскать, но пытается сейчас, – ответил Фрейзер.

– Карл по-прежнему считает, что Ланг блефует?

– Он не знает, что думать.

Флаер в последний раз дрогнул, и что-то в животе Абакяна тоже дрогнуло. Двигатели стихли, на дисплеях появились сигналы послепосадочных процедур.

– Сели, – сказал Абакян. – Через несколько минут будем у вас. Тогда и поговорил. Конец связи.

Кларисса наклонилась вперед, осматривая территорию перед носом, и через несколько секунд впереди блеснул свет. Показался Джо Феллбург, в скафандре, с фонарем и автоматом через плечо. Он показывал машине путь в укрытие под решетками, очевидно, остатками какого-то здания. Появились и другие фигуры: это пришли посмотреть талоиды, последователи Моисея.

– Что думаешь? – спросил Абакян, беря свой шлем. Кларисса выключила двигатель.

– Я тоже не знаю, что думать, – сказала она, продолжая быстро выполнять послепосадочные операции.

Абакян расстегнул ремни, поднялся и надел шлем, Кларисса последовала за ним, и вскоре они вышли через главный шлюз. Снаружи их ждал Джо Феллбург.

– Как полет?

– Нормально, – ответил Абакян. – Моисей на пути в город.

– Жаль, что мы не можем его вернуть. Возможны проблемы.

– Да... ты имеешь в виду Дэйва Крукса. Хэнк нам рассказал.

– Дрю считает, что нужно отменять всю операцию.

– А как же Моисей? – голос Клариссы звучал сдавленно.

Феллбург поднял руку в тяжелой перчатке.

– Плохо, но что мы можем сделать?

Что-то украдкой шевельнулось в тени под крылом флаера. Феллбург посветил туда, и луч поймал серебристую насекомоподобную машину, размером с кухонный стул, с длинной заостренной головой, телом, покрытым перекрывающими друг друга пластинами и шестью тонкими сегментированными ногами. Машина исследовала своими сенсорными придатками поверхность флаера. Кусок металла вылетел из темноты и попал машине в бок, показались два талоида, они бежали, размахивая руками. Машина-насекомое убежала, прежде чем Феллбург успел расстегнуть кобуру. Когда они пошли к кораблю, Феллбург посветил по сторонам, показав пробитые пулями остатки еще нескольких таких же машин. Впереди виднелся еще один фонарь: там, с другой стороны от корабля патрулировал Кленси Бейкер.

– Кажется, этим переросшим жестянкам особенно нравятся сплавы САКО, проворчал Феллбург. – Но они быстро узнают, что приближаться слишком близко вредно для их здоровья.

В корабле Замбендорф и Дрю Вест стояли в контрольной рубке у экрана, рядом сидел Энди Шварц. В своем кресле бортинженера, отвернувшись, полулежал Майк Глотцен. От двери, ведущей в главную кабину, наблюдали Хэнк Фрейзер и Вернон.

– Несколько минут назад мы связались с Мейси, – прошептал Фрейзер, когда Кларисса и Абакян вышли из шлюза.

– Не знаю, чему верить, Джерри, – говорил Замбендорф в экран. – Как вы думаете? Могли ли сознательно дать Дэйву Круксу подслушать разговор? Чтобы испугать нас?

– Кто знает? Возможно, – ответил Мейси.

– Но откуда Лангу известно, что Крукс передаст информацию нам? спросил сзади Глотцен.

– Это легко, – через плечо ответил Замбендорф. – Он один из тех, кто горячо поддержал Джерри, когда тот возражал против политики экспедиции. К тому же Дэйв связист.

– С другой стороны, возможно, именно вам сообщили ложную информацию, – сказал Дрю Вест Мейси. – Падуанцам дали умные ракеты. Сообщение о блефе может оказаться двойным блефом, чтобы мы поверили, что никакой опасности нет.

– Да, это тоже возможно, – признал Мейси. Вид у него был несчастный.

Энди Шварц покачал головой и беспомощно развел руки.

– Не понимаю, – сказал он. – Что это все значит? Администрация не хочет, чтобы мы повторили в Падуе то, что сделали с армией Генриха, верно? Если это так, они хотят, чтобы мы поверили, что у падуанцев есть ракеты. Независимо от того, есть они там или нет. Зачем тогда Ланг говорит Мейси, что блефует? Это не имеет смысла.

Дрю Вест прикусил губу, потом сказал:

– Имеет, если они хотели, чтобы нас сбили. – В кабине стало очень тихо. Все пытались убедить себя, что Вест не может говорить серьезно. После паузы Вест продолжал: – Это навсегда разрешило бы их главную проблему. Никто из землян не участвовал бы, все сделали падуанцы, причем будто бы случайно... А в записях Лехерни сохранится, что они поступили как цивилизованные люди и предупредили нас, даже после того, как мы похитили их корабль. – Вест пожал плечами. – Как это все будет выглядеть для комиссии, которая расследует происшествие? Группа горячих голов полетела на незаконно приобретенном корабле на территорию тяжело вооруженных чужаков, известных своей воинственностью, несмотря на то, что их предупреждали. Они погибли – смерть явно по собственной неосторожности. Администрация оправдана. Выдадут рекомендации насчет предотвращения подобных происшествий в будущем. И все. Дело закрыто. – Вест отвернулся от экрана и отошел к пустому креслу капитана.

Хэнк Фрейзер ошеломленно покачал головой.

– Вы шутите! – воскликнул он. – Они что, хотят, чтобы нас сбили? Но ведь они люди!.. Из-за какой-то глупой религии роботов? Не могу поверить. Все это сплошное безумие.

– Операция приносит им миллионы – скорее миллиарды, – сказал Вест, не поворачивая головы. – Кроме того, это укрытие от Советов. При таких ставках они на все способны.

– Вынужден согласиться с Вестом, – сказал от входа Абакян. Он понимал, что его беспокоит: после того как Мейси открыто выразил протест, Ланг не стал бы доверяться ему. Утечка организована сознательно.

– Они и глазом не моргнут, – заявила Кларисса. – Я видела, как они жертвуют людьми ради каштанов. Просто дело в том, насколько им нужны каштаны.

– Верно, – мрачно согласился Энди Шварц.

Снова наступило тяжелое молчание. Замбендорф поднес руку ко лбу, тяжело и устало вздохнул и сделал несколько шагов в сторону двери. Больше добавить нечего. Замбендорф должен принять нелегкое решение, но Абакян, Вест и Кларисса, которые давно с ним работали, уже знали, какое решение он примет. Как ни горько ему будет признать поражение – тем более горько, что все предыдущие шаги кончились с таким успехом, он никогда ни по какой причине не попросит их рискнуть жизнью и ни на минуту не подумает о риске для экипажа, даже если все пойдут добровольно. Замбендорф ищет только способа выбраться из трудного положения. Экипаж корабля тоже ощутил это. Они все сочувствовали Замбендорфу, но ничем не могли облегчить его положение. В конце концов быть похищенными с благородной целью – одно дело, отправляться на самоубийство – совсем другое. Все молчали и не смотрели в глаза друг другу.

Мейси неожиданно повернул голову и посмотрел куда-то в сторону.

– Там кто-то за дверью, – сказал он. – Секунду. Я посмотрю, кто это. – Он исчез с экрана, потом вернулся и сказал: – Тельма. Я ее впустил. Она говорит, что у нее важная новость.

Замбендорф нахмурился и подошел к экрану. Рядом с ним остановился Дрю Вест. Мейси отодвинулся, уступив на экране место Тельме. Та выглядела встревоженной.

– Вы уже отправили Моисея в Падую? – без всяких предисловий спросила она.

Замбендорф кивнул.

– Да, как и планировали. А что случилось?

Тельма застонала.

– Вы не можете продолжать. Ларри Кемпбелл показал мне список оружия в последней доставке для Генриха. Там эти ракеты, Карл. В списке 24 "Бэнши Марк 4", половина с учебными головками, остальные – с боевыми. Они могут вас сбить на высоте в одиннадцать километров. Теперь, если вы туда полетите, добьетесь только одного: вас убьют. Нужно отменять всю операцию.

Долгое время все молчали, никто не шевельнулся. Шварц и Глотцен смотрели в пол, на экране ждала бледная Тельма, Мейси с застывшим лицом отводил взгляд. Наконец Замбендорф коротко кивнул, отвернулся и прошел между креслами пилотов. Тяжело опустился на капитанское место и сидел, невидящими глазами глядя вперед, плечи его обвисли, он словно постарел на двадцать лет.

Вест передвинулся, так чтобы его видели Тельма и Мейси.

– Мне кажется, Карл понимает, что выхода нет, – негромко сказал он. Послушайте, вы сделали, что могли. Наверно, лучше пока его оставить. Мы с вами свяжемся позже, ладно?

Тельма собиралась еще что-то сказать, но Мейси остановил ее, коснувшись плеча, и покачал головой.

– Хорошо, Дрю, – сказал он. – Хорошая была попытка. – Экран потемнел.

Абакян взглянул на напряженные лица.

– А как же Нельсон и друиды снаружи? – спросил он. – Они готовы к вступлению в Падую. Что сказать им?

Никто не знал, что ответить. Наконец Вест сказал:

– Ну, об этом можно поговорить. – Все взглянули на него, а он кивком указал на дверь. Энди Шварц понял и молча кивнул; встал со своего места, поманил Глотцена и вышел вслед за Абакяном, Клариссой и остальными в главную кабину. Дверь неслышно закрылась, и Замбендорф остался один. Он сидел неподвижно и смотрел в вечную ночь Титана.

33

Френнелеч, верховный жрец Кроаксии, сидел один в частных покоях своего дворца в Пергассосе и размышлял над последними донесениями шпионов. Он чувствовал заговор, и все говорило о том, что в центре заговора король Эскендером.

Эскендером давно мечтает поглотить все остальные государства Священного Союза, поставить Кроаксию во главе великой империи, которая протянется до самого Пограничного Барьера. А императором будет Эскендером. В порядке подготовки он интриговал, сеял раздоры среди правителей соседних государств, всячески взаимно ослаблял их; но в случае с Серетгином такая политика Эскендерома дала возможность Клейпурру захватить власть в области Картогии, и в результате на пути к осуществлению замыслов Эскендерома возникло серьезное препятствие.

Однако оружие, полученное Кроаксией от лумиан, неожиданно все изменило. Если доклады об успехах васкориан в стычках с войсками Клейпурра верны – а эти стычки должны были послужить проверкой и подготовкой к массовому вторжению в Картогию, завоевание пройдет быстро и опустошительно, и проблема Клейпурра перестанет существовать. Тогда так же быстро и неожиданно Эскендером обрушится на членов Священного Союза, пока обладает подавляющим преимуществом. Он сделает это прежде, чем лумиане восстановят равновесие сил, вооружив и соперников Эскендерома. А это, несомненно, их конечная цель. Но вот уже довольно давно Эскендером почувствовал недовольство традиционным разделением власти в государстве между церковью и королем; если у короля окажутся силы, с помощью которых он создаст империю от одного конца мира до другого, Френнелеч не сомневался, что одновременно он постарается отнять власть и у церкви.

Но Эскендером, конечно, понимает, что перспектива такого уменьшения церковной власти делает Френнелеча его потенциальным противником. Такой противник королю не нужен, особенно когда ему противостоят остальные государства Союза. Король заинтересовался этим ничтожеством Грурком, он отправил своего верного капитана Гораззоргио за Грурком в деревню Ксерксеон. Почему? Самое очевидное объяснение: Эскендером намерен заменить Френнелеча своей марионеткой, которая во всем будет зависеть от короны. Насколько мог судить по сообщениям своих агентов Френнелеч, Гораззоргио еще не вернулся, хотя должен был вернуться уже давно. Это тревожило Френнелеча, потому что указывало на присутствие еще чего-то неизвестного.

Френнелеч знал, что Эскендером часто навещает Горнод, пустынную местность в горах к востоку от Пергассоса, где садятся летающие машины лумиан, там он за спиной Френнелеча предательски встречается с лумианами, хотя слуги Эскендерома в это время заверяют его, что король где-то в другом месте. Он знал также из своей тайной встречи с лумианами в густом лесу к западу от Пергассоса, что Эскендером пытается с помощью лумианского волшебства представить Грурка населению Кроаксии как подлинного чудотворца и провозгласителя Божественной Воли. Это признали сами лумиане. Правда, лумиане заявили, что не согласились на это предложение, но как Френнелеч может полагаться на слова тех, кто уже предал Клейпурра? Казалось, лумиане одержимы одним желанием – приручить леса, и они готовы вознаградить властью, богатством и защитой любого робота, который способен из-за своего положения им помочь в этом. Эскендером командует кроаксийской армией, но Френнелеч контролирует сознание жителей Кроаксии. А что даст лумианам больше покорных робосуществ для осуществления их целей – сила или убеждение? Оба они: и Эскендером, и Френнелеч – высказывали свои соображения лумианам и оба, несомненно, получали заверения. Но в конечном счете кого выберут лумиане?

Френнелеч собрал листы фольги и закрыл в ящик своего стола, потом встал и прошел в другую комнату, где его секретарь архидьякон Джаскиллион переписывал в огромный переплетенный в металлические плиты гроссбух столбцы чисел.

– Свыше восьми дюжин дюжин шестикоронок получено в уплату от кающихся за обещание вечности и откладывание Печей Переплавки, – сообщил Джаскиллион. – Намного больше, чем в прошлую яркость. Жизнетворец будет доволен.

– Смотри, чтобы дела Жизнетворца сохранялись в тайне, иначе Эскендером обложит их налогом, – предупредил Френнелеч.

Джаскиллион выглядел пораженным.

– Но облагать налогом священную дань равносильно вмешательству в правосудие Жизнетворца, – возразил он. – Какой король решится на такое святотатство!

– Наш священный долг – не подвергать короля искушению, – сказал Френнелеч.

Архидьякон несколько секунд изучал лицо Френнелеча.

– Но я вижу, ты не для того пришел, чтобы говорить о таких делах. Что тебя тревожит?

– Лумиане, – ответил Френнелеч. – Я не могу верить им, но не могу и приказать своим инквизиторам кислотой и огнем испытать их корпуса, чтобы убедиться в их правдивости. Однако мы не можем позволить, чтобы решения принимались по капризам этих неземных существ, чьи мотивы и представления об истине так же неизвестны нам, как и дальняя сторона неба, о которой они говорят.

Джаскиллион посерьезнел.

– Этот вопрос занимал и мои мысли, – признался он.

– И какие ответы ты нашел?

Джаскиллион помолчал немного, выбирая слова.

– Когда король становится слишком силен, обычно наступает время пересматривать божественные непостижимые замысли Жизнетворца, – сказал он наконец. – Было бы ошибкой именно сейчас приносить Картогию в жертву.

– Я согласен: сейчас не время отказываться от любых союзников против Эскендерома. Но наше вторжение началось, армия Клейпурра будет разгромлена и рассеяна. Что в таком случае может спасти Картогию?

– Между нашей армией и Клейпурром находятся васкориане, и они также имеют лумианское оружие, – заметил Джаскиллион. – Если они по нашему тайному приказу объединятся с Картогией, их объединенных сил хватит, чтобы продержаться, пока Серетгин не мобилизуется и не выступит против Кроаксии.

– А что могут сделать орды Серетгина против дьявольщины лумиан, которая опрокинула даже хорошо подготовленные отряды Клейпурра? презрительно спросил Френнелеч.

– Многое, если они тоже будут вооружены оружием лумиан, – ответил Джаскиллион.

– Это какая-то глупая шутка? Мы не можем верить предводителям Серетгина и допустить их к нашим переговорам с лумианами.

– Конечно, нет.

– Но кто же тогда предоставит им оружие лумиан?

– Мы... тайно. И после поражения и смещения Эскендерома серетгинцы в благодарность поддержат твое требования об установлении единого архиепископства в объединенном государстве Кроаксии и Серетгина.

– Гммм... – Френнелеч явно заинтересовался. – А также Картогии, когда Серетгин восстановит свои законные права над ней, – сказал он.

– Совершенно верно. А если мы сумеем добиться, чтобы непосредственные переговоры с лумианами шли только через нас, король Серетгина будет более, чем Эскендером, склонен поделиться своей властью в новой империи.

Френнелеч слегка улыбнулся.

– Несомненно, наше право служить посредниками между высшей формой разума и простыми робосуществами неоспоримо, – сказал он.

– Воистину так.

Френнелеч снова перешел на деловой тон.

– Но можно ли вовремя вооружить и мобилизовать Серетгин?

– А сколько потребовалось Кроаксии для вооружения и мобилизации?

– Какую причину начала войны с Кроаксией укажет король Серетгина?

– Защита братьев-васкориан, которых использует для своих незаконных притязаний Эскендером.

– Гммм... пожалуй, эта причина станет более убедительна, если васкориане перейдут на сторону Клейпурра.

– Совершенно верно. И хорошо известно, что Клейпурр противник всякого преклонения.

– Примет ли Клейпурр помощь васкориан?

– Лумиане его покинут; армия его будет разбита, так как у него не окажется такого оружия, как у васкориан; угроза нависнет над всем его народом. Примет.

Тут снаружи послышались торопливые шаги, за дверью зазвучали голоса. В дверь постучали.

– Кто там? – спросил Френнелеч.

– Келлесбейн, о прославленный. Он послан Чросчанором с важными новостями о событиях в городе.

– Пусть войдет, – сказал Френнелеч страже. Келлесбейн вошел и закрыл за собой дверь. Выглядел он обеспокоенным.

– В чем дело? – спросил Френнелеч.

– Грурк, слышатель, снова появился, – сказал Келлесбейн. – Он называет себя Просветителем, он въехал в город на паровом осле и проповедует слова, как он утверждает, самого Жизнетворца. Его окружает все увеличивающаяся толпа, отовсюду ведут слепых, глухих и калек. Толпа движется на центральную торговую площадь. Грурк сказал, что там произойдут большие чудеса и будет явлено откровение.

Джаскиллион встревоженно вскочил.

– Что еще произошло? – спросил он. – Видели ли драконов в небе? Келлесбейн не был среди тех, кто знал подлинную природу экипажей лумиан.

– Не в Пергассосе. Но Грурк говорит об ужасных происшествиях в Меракасине: вся армия Картогии отвергла путь войны, оставила оружие в пустыне и возвращается сюда, чтобы распространять новую ненасильственную веру всемирного братства.

Френнелеч про себя застонал. Это может означать только одно: лумиане решили поддержать Эскендерома и представить его марионетку Грурка чудотворцем.

– Армия тоже в городе? – слабо спросил он.

Келлесбейн покачал головой.

– Она еще в восьмой яркости от городских ворот, если верить Грурку.

– Грурк сам видел эти происшествия в Меракасине?

– Так он уверяет.

– Как же он мог оказаться в городе, настолько опередив солдат?

– Он говорит, что его перенесли сверкающие ангелы, которые летают по небу в огромных существах.

Это и было необходимое доказательство: Грурка принесли в Пергассос лумиане. Больше не может быть сомнений, что они в союзе с Эскендеромом.

– Король еще отсутствует? – спросил Френнелеч у Джаскиллиона.

– Да, – ответил тот. Эскендером находился в Горноде, он снова встречался с лумианами. Джаскиллион не стал упоминать об этом в присутствии Келлесбейна.

Френнелеч лихорадочно пытался найти выход. Грурк опередил армию на восьмую яркости, король отсутствует. Возможно, лумиане допустили ошибку в своих расчетах. Если это так, Френнелеч может еще кое-что предпринять, чтобы победа обошлась им недешево. Судя по тому, что он знает о их силе, вряд ли он может изменить окончательный исход... но если он погибнет, то не без боя.

– Собери всю дворцовую стражу и отправь ее на торговую площадь, приказал он Джаскиллиону. – Пусть доставят мои носилки. Предупреди начальника охраны, что подчиняться он будет непосредственно мне. – И он прошел во внутреннее помещение, чтобы надеть плащ.

– Что ты собираешься делать? – вслед ему спросил Джаскиллион.

– Мне кажется, что чудотворцы за сценой не так уж готовы, как следовало бы, – послышался ответ Френнелеча. – Если это действительно так, боюсь, что представление для Грурка может оказаться последним.

Толпа заполнила центральную площадь Пергассоса и вылилась на окружающие улицы. Слухи распространились по всему городу, и зрители продолжали прибывать. Торговля прекратилась, купцы собирали товары и закрывали лавки: берегли свои запасы и хотели понаблюдать за происходящим. В центре площади на специальном помосте для трибуны стоял Просветитель, он высоко поднимал над головой ледяную табличку и голосом, полным страсти и веры, говорил на всю площадь:

– Я поднялся на гору и увидел ангелов. Я летел по небу и видел, как преследователи превращаются в новообращенных. Я видел, как армии рушатся по Его приказу, ибо написано: "Не убий!"

– Слушайте слова Просветителя! – крикнул один из последователей.

– Слава Просветителю!

– Мы не будем убивать!

– Того, кто не повинуется, бросим в рабские ямы! – крикнул кто-то.

– Нет! – загремел на площади голос Просветителя. – Говорю тебе: отныне ни одно робосущество не будет рабом, ибо сказано Жизнетворцем: "Ближние твои равны тебе". Ты не будешь склоняться перед тем, кто провозглашает себя главнее, не будешь отдавать плоды своего труда.

– Значит, мы примем картогианцев, учитель? – спросил кто-то.

– Мы примем их, как приняли солдаты Кроаксии, некогда их смертельные враги – приняли как товарищей и братьев. Никогда больше робот не будет убивать робота, все будут трудиться совместно, чтобы обрести мудрость и понимание, пока не станут достойны и не вознесутся в небо, как ангелы в Меракасине.

– Ты говоришь, учитель: мы тоже полетим?

– Да! Да! Все, кто верит в Его Слово, полетит с сверкающими ангелами, как я летел с ними. Обещаю это вам. – Просветитель ощущал настроение толпы, ее желание верить. Глаза его сверкали, плиты корпуса блестели под ясным небом, лицо приняло восторженное выражение; сила самого Жизнетворца пронизывала все соединения его существа. Он широко развел руки над толпой, толпа взревела, ее охватил восторг, волны восторга расходились по ней, достигая самых краев, словно волны метана, которые расходятся по океану и бьются о ледяные утесы.

– Мы все равны. Мы не будем рабами!

– Мы будем дружить с соседями! Не будем убивать!

– Когда мы увидим ангелов?

Возбуждение толпы достигло предела. Просветитель чувствовал, что наступает нужный момент.

– Я призову ангелов, и тогда все робосущества увидят, что я говорю правду, – провозгласил он.

Ни один мистик никогда не обещал подобного.

– Покажи нам ангелов! – закричали вокруг. – Призови ангелов!

– Я призову чудеса, чтобы вы видели, что я говорю истину!

– Покажи нам чудеса! И мы будем знать!

– ТОГДА УЗРИТЕ ЕГО МОЩЬ! – загремел Просветитель, достал их сумки молитвенный ящик и высоко поднял его над головой. На площади загремели восторженные крики, затем она стихла в ожидании. Просветитель нажал священную кнопку и, подняв палец в небо, откинул голову. – ИМЕНЕМ ЖИЗНЕТВОРЦА ПРИКАЗЫВАЮ НЕБУ – РАСКРОЙСЯ И ЯВИ СВОИ ЧУДЕСА!

Все на площади уставились в небо. Некоторые кричали. Другие потеряли сознание. Просветитель ждал, по-прежнему указывая на небо. Толпа видела его горящие глаза, чувствовала космические силы в его поднятом пальце. Момент был потрясающий, приводящий в ужас. Всех захватило общее чувство. Все смотрели и ждали. Завывали. Кричали.

Неожиданно все стихло, тишина от края до края заполнила площадь, как только что ее заполняло возбуждение. Все словно одновременно увидели, что ничего не происходит. Начали вопросительно переглядываться. Ореол слетел с Просветителя, и все увидели просто глупо выглядящего мистика со странным овощем в руке. Он опустил овощ и начал лихорадочно трясти его, по-прежнему с умоляющим выражением глядя в небо. Недоверчиво покачал головой и попробовал снова.

– Ну? – спросил кто-то в тишине.

– Да он мошенник, – с отвращением сказал еще кто-то.

– Он лжет. Это все подделка.

– Никакой Жизнетворец не говорил с ним.

– Богохульник! – послышался гневный крик.

– Где же твои ангелы, о Просветитель? – насмешливо выкрикнули из толпы.

– Они ходят, как и мы. Разве не все мы равны? – послышался ответ, и вокруг захохотали. Повсюду слышался смех. Из толпы бросили комок грязи, он попал на плащ Просветителя. За грязью последовала пустая энергетическая ячейка, потом органический клей из лавочки, и через несколько секунд Просветитель упал под насмешливые и гневные выкрики.

– Вот, дай это своим ангелам!

– Клейпурр послал тебя, чтобы издеваться над солдатами Кроаксии?

– Картогианский агент! Шпион!

– Почему твои ангелы не спасают тебя?

– Никаких ангелов у него нет!

– Поверю, когда увижу наших солдат в городских воротах.

– Да, и они будут называть картогиан своими братьями!

– Богохульник! Святотатец! Казнить его!

Послышался тяжелый строевой шаг, и толпа расступилась, пропуская отряд дворцовой стражи. Его возглавлял майор со знаками личной гвардии Френнелеча. Часть солдат выстроилась вдоль образовавшегося в толпе коридора, остальные прошли туда, где стоял Просветитель, грязный, испачканный, с выражением ужаса и недоумения на лице.

– Ты арестован по обвинению в богохульстве, ереси, призывах к мятежу, совращении и измене, – объявил майор. Он повернулся и сказал стоявшему рядом капитану: – Взять его!

Толпа гневно кричала вслед Просветителю, который был слишком ошеломлен, чтобы слышать эти крики. В начале улицы, ведущей к Святому дворцу, он неожиданно увидел перед собой Френнелеча, который смотрел на него в окно носилок. Верховный жрец укоризненно покачал головой.

– Ну, ну! Тебе следовало получше приготовиться, – сказал он. – Теперь мне придется бросить тебя в кислоту, чтобы доказать, что мой Жизнетворец сильнее твоего. Жаль, потому что я почему-то верю в твою искренность. Просто, друг мой, нельзя доверять всякому встречному ангелу. – Он кивнул командиру охраны, и Просветителя увели.

– Я вот думаю... – сказал Джаскиллион, сидевший рядом с Френнелечем.

Верховный жрец с любопытством отвернулся от окна.

– Правда? И о чем же?

– Возможно, мы слишком пессимистично оценили ситуацию с лумианами. Этого мистика явно обманули и предали. Может, передавая в твои руки того, кем Эскендером собирался заменить тебя, лумиане сообщают тебе о своих намерениях? Наши предыдущие заключения могут оказаться ошибочными.

– Привлекательная мысль, – согласился Френнелеч. – Я обдумаю ее... Но вначале воспользуемся отсутствием Эскендерома и устраним все проблемы, связанные с этим его планом. Призови обвинителя Рекашобу, как только мы вернемся во дворец, и избавимся немедленно от этого "Просветителя", пока нам не мешают.

В корабле, стоявшем в глубокой долине к северу от Падуи, индикатор на консоли рубки перестал мигать. Вначале он мигнул раз, потом через несколько секунд еще раз, потом отчаянно замигал: в двухстах милях робот в отчаянии нажимал кнопку. Потом наступила пауза, еще две или три последовательности вспышек. И все.

Хэнк Фрейзер протянул руку и щелкнул переключателем.

– Вот и все, – сказал он глухим голосом.

Все остальные молчали. После долгой неподвижности Замбендорф встал и медленно вышел в главную кабину.

34

На экране в носовой кабине большого посадочного корабля, стоявшего в голой ледяной долине среди холмов к востоку от Падуи, появилось изображение Лехерни.

– Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел, Каспар, у меня хорошие новости, и я хотел сообщить их вам лично.

– Все в порядке, – ответил Ланг. Он стоял у консоли в скафандре, но без шлема. – У меня все равно перерыв на кофе. Какие новости?

– Сообщение с разведочного аппарата над Падуей: мессия Замбендорфа появился в городе часа два назад.

– Два часа назад!

– Да... у нас тут были небольшие неполадки со связью. Сообщение застряло где-то на пути ко мне. Я позвонил вам, как только узнал сам.

Ланг кивнул.