Текст книги "Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг."
Автор книги: Джеймс Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)
Я описал этот случай со слов м-ра Гора и должен признаться, что сам не одобрил его, считая, что наказание было слишком суровым для такого незначительного проступка. Мы достаточно долго были среди этих людей, чтобы узнать, как следует их наказывать за подобные пустячные провинности, не отнимая у них жизнь[121].
Пятница, 10-е. Днем слабые ветры переменного направления; к вечеру сильный ветер от ONO, туман. Утром я в сопровождении м-ра Бенкса и других джентльменов на двух шлюпках отправился к реке, впадающей в залив, чтобы осмотреть ее. Около корабля не было видно ни одного туземца, полагаю, из-за плохой погоды.
Суббота, 11-е. Очень крепкий ветер от ONO, облачная туманная погода с дождем.
Между 7 и 8 вечера вернулся с реки, пройдя 4–5 миль вверх по течению; могли бы продвинуться еще дальше, если бы благоприятствовала погода. Я высадился на восточном берегу и поднялся на возвышенность, откуда видел (или по крайней мере мне казалось, что я вижу) верховье реки. Она распадается на рукава, где имеется несколько очень низких плоских островов, поросших мангровыми деревьями; по обеим сторонам реки берег покрыт мангровыми зарослями.
На песчаных берегах множество гребенок, двухстворок, а кое-где попадались и устрицы. Здесь очень много диких птиц-бакланов, кроншнепов, уток и черных птиц величиной с ворону, с длинным острым клювом красновато-желтого цвета. В реке водится рыба, но какая она – не знаю.
Местность, особенно на восточном берегу, пустынная и большей частью безлесная, не заметил здесь и каких-либо иных признаков плодородия, но на западном берегу природа, видимо, богаче, местами виднеется лес. Мы встретили нескольких туземцев и видели их множество. Вдали в глубине страны заметали дым; однако нигде близ берегов залива не заметно каких бы то ни было следов обработки почвы. Местные жители, должно быть, питаются лишь раковинами, рыбой и корнями папоротника, которые они едят как хлеб. В устье реки, в 2–3 милях вверх по течению на глубине 4–5 саженей имеются очень надежные и хорошие якорные стоянки и удобные места для кренгования корабля, так как при полнолунии вода поднимается на 7 футов. Я не знаю, есть ли у реки сколько-нибудь значительные притоки в глубине страны, однако в нее впадает несколько небольших ручейков, берущих начало на соседних холмах.
Несколько выше устья, на восточном берегу, на высоком мысе или полуострове, сохранились развалины какого-то укрепленного пункта. Самый опытный европейский инженер не мог бы избрать лучшего местоположения – здесь горсть людей может обороняться от значительно более сильного противника; сооружение это неприступно не только благодаря удачному расположению, но также, и даже в большей степени, благодаря искусству его строителей.
Оно доступно только со стороны суши, да и оттуда защищено валом и рвом, причем от вершины вала до дна рва около 22 футов, глубина же последнего достигает 14 футов, ширина пропорциональна глубине.
На валу установлен ряд заостренных кольев, а другой размещен с внешней стороны рва. Колья эти глубоко вбиты в землю, а верхняя, скошенная часть нависает над канавой. Это укрепление было сожжено, возможно, противником, захватившим его. У туземцев, обитающих на этой стороне залива, по-видимому, нет постоянных жилищ, они спят под открытым небом, под деревьями или небольшими временными навесами. По всем признакам, население другого берега живет лучше, но у них мы не были.
Утром шел дождь, и так как была слякоть, я думал, что туземцы не принесут рыбы. Однако, полагая, что кто-либо все же появится на берегу, я послал шлюпку с товарами. Около полудня она вернулась, нагруженная устрицами, которые удалось достать у островитян, собиравших их на реке, прямо против нашей стоянки. Рыбы у туземцев наши люди не приметили.
Воскресенье, 12-е. Днем штормовой ветер от NO, туман, дождливая погода; утром свежий ветер от NW, ясно. Приняли на борт воду, после этого послал баркас к реке за устрицами. Сам с м-ром Бенксом и д-ром Соландером на катере и яле направился к северному берегу залива, чтобы осмотреть окрестности и укрепление, возвышающееся там. Мы высадились в миле от него и по дороге встретили местных жителей, которые, выражая истинное дружеское расположение, проводили нас к крепости и показали ее.
Крепость стоит на высоком мысу, на северном берегу, близ входа в залив. В некоторых местах укрепление совершенно неприступно, в других очень трудно добраться до него. Более или менее уязвима лишь сторона, обращенная к узкой холмистой гряде. Здесь сооружение защищено двойным рвом, валом и двумя рядами кольев. Внутренний ряд кольев проходит повалу но не у самого верхнего его края, поэтому люди могут передвигаться между кольями и рвом. Внешний ряд кольев расположен между двумя рвами, нависает над внутренним рвом, глубина которого от верха вала до дна 24 фута.
Сразу же за внутренним частоколом расположена площадка высотой 30, длиной 40 и шириной 6 футов, на крепких столбах; с нее кидают дротики в нападающих. Справа от площадки в нескольких шагах имеется другая платформа такой же формы и величины; находится она также за внутренним частоколом и построена с той же целью, то есть для того, чтобы бросать камни и дротики в противников, поднимающихся на холм. Ее можно использовать и для защиты небольших внешних сооружений и строений, находящихся за пределами крепости, на том же склоне холма. Эти внешние сооружения не были форпостами – в них жили туземцы, которым не хватало места внутри форта. Помимо укреплений, описанных выше, поселение обнесено со стороны суши рядом крепких кольев, которые располагаются по склону холма. Площадь, на которой расположено поселение, неровная, но туземцы разделили ее на маленькие участки и выровняли их; террасы образуют амфитеатр, и каждая из них обнесена частоколом. Участки соединены друг с другом узкими проходами или маленькими калитками, которые можно легко закрыть, так что если противнику удастся проникнуть за внешний ряд кольев, он встретит внутренний частокол. Взять селение можно, лишь преодолев одну за другой все эти преграды. Главный путь к укреплениям проходит по самому крутому склону холма; проход этот узкий, длиной 12 футов, расположен он под одной из площадок; я не заметил ни двери, ни ворот, но и без них вход можно быстро загородить.
Одним словом, я считаю, что это очень сильная и удачно расположенная крепость, в которой горсть смелых вооруженных людей может в течение долгого времени выдержать осаду превосходящих сил противника. Все, казалось, было здесь подготовлено для длительной защиты – большие запасы корней папоротника, сушеной рыбы. Правда, свежую воду можно достать только из ручья, протекающего как раз у подножия холма. Так, я думаю, туземцы и поступали, а хранили они воду во время осады в тыквенных бутылях (gourds).
Внизу у самого мыса, на котором стоит крепость, видны две скалы, одна из них отдалена от берега, другая примыкает к нему. Обе они невелики и скорее кажутся пристанищем для птиц, чем для людей. Все же там есть жилые постройки и укрепления. В миле к востоку от них мы заметили еще группу укрепленных скал, связанную с берегом узкой полоской суши, на которой располагается небольшое туземное поселение.
Во всех частях побережья, на островках, скалах и склонах холмов мы встречали много таких сооружений и, кроме того, немало укрепленных селений, по всем признакам, более обширных, чем то, которое я описал. Судя по этому, думается, что туземцам приходится вести частые и долгие войны и они, видимо, основательно привыкли к ним, иначе не создавали бы таких сильных укреплений, сооружение которых потребовало огромного труда при тех деревянных и каменных орудиях, которыми они располагали[122].
Удивительно, что у столь воинственных людей, какими несомненно являются туземцы, нет луков, стрел, пращей и т. п., которые не так трудно смастерить и которые можно встретить в любой части земного шара. Они применяют в бою копья или пики около 5 футов длиной. У некоторых копий наконечники подобны лезвию алебарды, у других же круглые или острые, причем противоположный конец широкий, напоминающий лопасть весла. Существует и другой вид копья, около 4 1/2 футов длиной, одному его концу придана форма секиры, а другой заострен.
Видели мы и дубинки из дерева, кости или камня, которые-туземцы называют патту-патту.Деревянным патту-паттупридают различные формы; среди костяных и каменных нам встречалась только одна форма: круглая ручка, широкая лопасть, толстая посередине и суживающаяся к краю. Ими туземцы разбивают головы и добивают раненых. Во время боя они швыряют камни и дротики; последние длиной в 10–12 футов, делаются они из твердого дерева и снабжены зазубренными наконечниками. С большой ловкостью обращаются местные жители со своим оружием, особенно с длинными пиками или копьями. У нас, если исключить мушкеты, нет оружия, равного этим копьям[123].
Понедельник, 13-е. Днем слабые ветры от NW, ясная погода. Около 5 часов, познакомившись с местностью и нагрузив обе шлюпки сельдереем, которого близ берега очень много, вернулись на борт; в это время с реки пришел баркас, доверху нагруженный устрицами.
Если позволит ветер и погода, утром выйдем в море. Ночью ветер от SO, весь день дождливая погода, слякоть, туман. Нечего было и думать об отплытии. Находясь в хорошей бухте, я чувствовал себя великолепно.
Семюэль Джонс, в прошлую субботу заключенный под стражу за отказ выйти на палубу по команде «все наверх» и за неподчинение приказам офицеров, утром был наказан 12 ударами плети и снова водворен под стражу.
Вторник, 14-е. Очень крепкий восточный ветер, слякоть, дождливая погода.
Среда, 15-е. Вечером вышел на катере и высадился на одном из островов, лежащем недалеко от южного входа в залив, чтобы взглянуть, нет ли здесь подводных скал или каких-либо иных препятствий; в это время на море было сильное волнение.
Остров, на котором мы высадились, очень невелик, все же на нем имеется селение, жители которого приняли нас радушно. Эта маленькая туземная деревня разбита на прямоугольные участки, каждый из них обнесен частоколом. На острове нет пресной воды, доступен он с одной лишь стороны, и я заключил, что они избрали его лишь в силу его выгодной позиции.
В 7 часов утра подняли якорь и с легким ветром от W при ясной погоде вышли из залива, взяв курс на NO, к самой северной группе островов, лежащих близ северного мыса. Эти острова различной величины и простираются параллельно материку на NW насколько хватает глаз. Вначале я опасался подходить к ним, полагая, что там нет надежного прохода, но затем передумал и решился бы на это, но ветер от NW помешал нам; были вынуждены взять мористее.
В полдень находились в широте 36°46′ S. Пеленг самого северного острова, о котором упоминалось выше, был 14, в полулиге от нас; острова Корт-оф-Олдермен были на SOtS, в 6 лигах, а залив, где мы стояли и который я назвал в память наблюдений, произведенных здесь, Меркьюри на SWtW, в 6 милях от нас.
Бухта Меркьюри находится на 36°47′ ю.ш. и 184°4′ з.д. и простирается на SW, на 2–3 лиги. К северу и югу от нее лежит несколько островов, а в центре прохода, ведущего в залив, находится высокий остров или скала; вблизи него глубина не превышает 8–9 саженей. Лучшая якорная стоянка находится в песчаной бухте, лежащей как раз у южного мыса (глубина 4–5 саженей), между ним и скалистым башневидным островком. Здесь есть удобные места для заготовки дров и пополнения запасов воды, а река изобилует маленькими устрицами и раковинами. Это, пожалуй, единственная достопримечательность реки, поэтому я назвал ее Ойстер-Ривер (река Устриц) [Пуранги].
Самая удобная и надежная стоянка находится в устье другой реки, в глубине залива; здесь имеется все необходимое. Входя в реку, на всем протяжении пути следует держаться южного берега. Мы не знаем местного названия реки, поэтому я назвал ее Ривер-оф-Мангровс (Мангровой рекой) [местное название Витианга] из-за огромного количества мангровых деревьев, растущих по берегам. Юго-восточный берег реки и бухты пустынный, бесплодный, только кое-где попадается папоротник и другие растения, довольствующиеся столь скудной почвой. Северо-западный берег покрыт лесом, почва здесь более плодородна и могла бы производить все необходимое для жизни, если ее обрабатывать.
Однако эта местность не так богата, как земли, которые мы видели на юге; то же самое можно сказать и об ее многочисленных обитателях, которые куда беднее других своих соплеменников; они не обрабатывают поля, и единственный их вид питания – корни папоротника и рыба. Их каноэ грубы, без всяких украшений; жилища построены кое-как, то же можно сказать о любой принадлежащей им вещи. Возможно, в этом повинны частые войны, которые, несомненно, приходится вести туземцам; убедительные тому доказательства мы видели воочию. Местные жители, располагающиеся поблизости от того места, где мы заготовляли дрова, спали под открытым небом. Они укладывались так, чтобы в любой момент отразить внезапное нападение врага. Туземцы не подчиняются Тирату, здешнему эри-де-хи, заявляя, что он уничтожит их, если будет царствовать здесь[124]. Кроме того, они подтвердили, что у них действительно существует обычай поедать своих врагов, так что можно больше не сомневаться в этом. Еще раньше я заметил, что у многих здешних обитателей нет постоянного местожительства. Позже мы узнали, что у них есть укрепленные форты, или хиппа, где они укрываются в минуту опасности.
На берегу нашли немного железистого песка[125], который приносят сюда небольшие ручейки. Очевидно, неподалеку в глубине страны должна быть руда. Но туземцам не известно, как используется железо, они не знают цену ему, предпочитая гвоздю или другому железному орудию любую безделушку. Перед тем как покинуть залив, мы вырезали на одном из деревьев близ источника название корабля и дату, вывесили британский флаг, и я от имени Его Величества вступил в формальное владение этой местностью.
Четверг, 16-е. Свежий ветер от NW до SW, хорошая погода. В час дня, находясь близ группы островов [острова Д’Оссе], лежащих у северного входа в бухту Меркьюри, весь день держались круто к ветру и шли на север, чтобы подойти к материку, крайнюю северо-западную оконечность которого мы видели в полдень. Пришлось идти между вышеупомянутыми островами и другими, лежащими на WtN, в 6–8 лигах от нас. Обсервованная широта 36°33′ S.
Примечание. Я забыл упомянуть, что из мангровых деревьев получают вещество, очень похожее на смолу. Мне говорили, что нечто подобное добывают в Ост– и Вест-Индии. Впервые мы обнаружили небольшие комочки смолы на морском берегу, а затем на коре мангровых, деревьев; так мы определили откуда эта смола взялась[126].
Пятница 17-е. В первой половине суток очень крепкий ветер от SW до WtS, шквалы. Держались ближе к берегу, стремясь отдать якорь. В 6 часов утра шли с подветренной стороны самого северного видимого нам острова, затем легли на другой галс и до 11 часов шли на S. Снова изменили курс и легли на N. В это время северный вход в бухту Меркьюри или мыс Меркьюри был на SOtO, в 3 лигах. Мы находились как раз в 2–3 лигах от земли, на траверзе участка берега, где, казалось, была бухта [бухта Вайкавау]. Сильный порывистый ветер с суши не позволил нам поближе осмотреть ее, и вскоре мы вынуждены были полностью зарифить марсель.
В полдень пеленг мыса Меркьюри был на SO, в 4 лигах, а самый западный видимый выступ земли на NW 60°, в 5 лигах от нас.
На северо-западном берегу бухты Меркьюри есть высокая круглая гора [Маунт-Маунгатаухири, высота 340 м], круто поднимающаяся от берега, ее очень хорошо видно с места, где мы в то время находились.
Суббота, 18-е. В первой половине суток штормовой ветер от SVV до SSVV; утром слабый от S и SO, ближе к полудню слабый переменный. До рассвета держались к ветру под глухо зарифленными марселями. К этому времени приблизились к земле и при ветре от SO поставили паруса, легли на NWtW вдоль берега, на близком расстоянии от него.
В 6 часов миновали небольшую бухту, где, видимо, есть якорная стоянка, защищенная с моря, у входа в бухту расположена высокая скала. Четырьмя милями дальше, к WAW, есть приметный мыс или выступ суши, на траверзе которого мы были около 7 часов. Он лежит на 36°26′ S и в 9 лигах на NW 48° от мыса Меркьюри. От него берег простирается на WtS1/2W, на расстоянии одной лиги, затем на SSO насколько хватает глаз.
Помимо островов, лежащих вдали от нас, мы видели землю. которая шла от SW до AW, но был ли то материк или острова, мы не могли определить. Опасаясь потерять из виду сушу… я вынужден был идти вдоль берега. Следуя в этом направлении, мы обогнули мыс и пошли на юг, но из-за переменного ветра до полудня продвигались очень медленно.
В полдень обсервованная шпрота была 36°29′ S, островок [остров Уейл], лежащий в 4 милях на NW от вышеупомянутого мыса, был на NtO, в 6 1/2 милях от нас. В этот момент находились в 2 милях от берега.
Два больших каноэ подошли к нам, в одном из них было 62 человека. Вскоре туземцы стали бросать в нас камни, я выстрелил из мушкета и пробил одну из лодок, после чего непрошеные гости отступили к берегу.
Воскресенье, 19-е. В час дня подул восточный ветер, который потом перешел на NO; с ним шли вдоль берега на StO и SSO; глубина от 25 до 18 саженей. В 7.30, пройдя с полудня 7–8 лиг и не желая в темноте идти дальше, отдали якорь на глубине 23 саженей. По обе стороны от нас лежала земля. Море, вдаваясь в сушу, образовывало проход, но трудно сказать, был ли это пролив, залив или устье реки. Он лежал на StO, и в этом направлении мы не видели земли.
На рассвете при попутном ветре и на малых парусах направились прямо к проходу, держась восточного берега. Вскоре после того как мы снялись с якоря, три больших каноэ подошли к кораблю. Люди сразу же приняли наше приглашение подняться на борт, так как они уже слышали на берегу, как мы обращаемся с туземцами.
Я преподнес каждому из тех, кто поднялся на борт, по маленькому подарку, и, пробыв с нами около часу, они ушли очень довольные. Пройдя 5 лиг от места, где прошлой ночью мы стояли на якоре, измерили глубину. Она постепенно уменьшалась до 6 саженей, и мне не хотелось идти дальше, ибо ветер дул прямо по проходу, начался прилив. Отдали якорь почти посередине канала, ширина которого здесь 11 миль. Для измерения глубины послал шлюпки к одному и другому берегу.
Понедельник, 20-е. Умеренный ветер от SSO, хорошая погода. В 2 часа дня вернулись шлюпки; оказалось, что глубина нигде не превышала здешнюю больше чем на 3 фута, поэтому решили не идти дальше, а исследовать на лодках вход в залив, который, видимо, далеко вдается в сушу. Полагаю, что нам представится благоприятная возможность немного осмотреть внутренние области страны и то, что там имеется.
На рассвете я, м-р Бенкс, д-р Соландер и Тупиа отправились в путь на катере и баркасе. Обнаружили, что в милях девяти выше стоянки корабля залив переходит в реку. С началом прилива вошли в устье и, не пройдя и трех миль вверх по течению, установили, что вода совершенно пресная. На берегу видели туземцев. Высадились около одного из поселений; жители встретили нас очень радушно. Пробыли здесь недолго и продолжали путь вверх по реке почти до полудня. Обнаружили, что местность почти не меняется и направление течения остается таким же, как в низовье. Не надеясь дойти до истоков реки, высадились на западном берегу, чтобы рассмотреть пышные деревья, которые украшали берега. Место высадки находилось в 12–14 милях от устья, и прилив был здесь столь же сильным, как на Темзе, немного ниже Лондонского моста.
Вторник, 21-е. Не прошли мы и 100 ярдов от места упомянутой выше высадки, как увидели в лесу дерево, толщина которого в 6 футах от земли была 19 футов 8 дюймов. Имея при себе квадрант, я измерил его высоту от основания до вершины, оказалось 89 футов. Суживающееся кверху (правда, незначительно), оно было прямым, как стрела, без ветвей. Полагаю, что ствол мог дать 356 кубических футов древесины. Таких деревьев было много, некоторые были выше измеренного нами. У всех очень толстые стволы[127].
В лесу росли и другие толстоствольные деревья, причем никому из нас они не были известны. Захватили с собой образцы и в 3 часа отправились в путь, чтобы вернуться на корабль в самом начале отлива.
Мы назвали увиденную нами реку Темзой, поскольку она несколько сходна с этой английской рекой. Спускаясь вниз по течению, снова встретились с туземцами из поселения, где мы побывали. Заметив нас, они подъехали на каноэ и стали торговать с нами до тех пор, пока не продали то немногое, чем располагали.
Отлив вынес нас из узкой части реки к месту, которое, если можно так выразиться, было морским плесом; здесь течение и сильный северо-северо-восточный ветер принудили нас отдать дрек, и на корабль мы попали только в 7 часов утра.
Желая сняться с якоря при высокой воде, послал баркас, чтобы поднять стоп-анкер, но из-за сильного ветра нельзя было дойти до томбуя, а усиливающийся шторм заставил нас вскоре еще больше вытравить якорный канат и опустить брамреи.
Среда, 22-е. Ветры от NNW. Утром очень крепкий ветер, туман с дождем; в остальную часть суток крепкий ветер, ясно. В 3 часа дня начался отлив, подняли якоря, шли вниз по реке. В 8 часов снова отдали якорь на глубине 7 саженей, грунт – ил. В 3 часа утра с началом отлива снялись с якоря, продолжали лавировать до тех пор, пока прилив не заставил нас снова стать на якорь.
Отправился на катере к западному берегу, но не встретил там ни туземцев, ни вообще ничего достойного внимания. Когда я покидал корабль, на нем и у борта было очень много туземцев, которые вели торговлю с нашими людьми, приобретая разные безделушки. Вначале они вели себя смирно, но затем один из них стащил из нактоуза песочные часы и был пойман на месте преступления. Хикс, который был вахтенным начальником, приказал отвести похитителя к трапу и наказать дюжиной ударов плетью. Его товарищи, узнав за что он был наказан, не выразили заметного неудовольствия, а затем, когда этот парень сел в каноэ, какой-то старик побил его. Вскоре после этого все туземцы отправились восвояси.
Четверг, 23-е. Днем свежий ветер от NNW, хорошая погода. Между 3 и 4 часами в самом начале отлива снялись с якоря и до 9 часов держались к ветру, затем бросили якорь на глубине 16 саженей у восточного берега. Ночью небольшой ветер, спокойно. В 3 часа утра подняли якорь; почти до полудня дул слабый ветер, переходящий в штиль. В полдень легкий бриз от NNW. В это время мы находились у западного берега; глубина 7 саженей. Широта 36°51′ S.
Пятница, 24-е. Днем очень крепкий ветер, густая облачность, шквалы, гроза. Ветер от NW до SW, юго-западный. Он пронес нас мимо северо-западной оконечности залива, но так как погода была плохая и приближалась темная ночь, а со всех сторон была земля, я полагал более разумным повернуть на другой галс и лечь к ветру у места, где мы бросили якорь на глубине 19 саженей.
В 5 часов утра подняли якорь и под нижними парусами отошли к NW, взяв по два рифа на марселях. Ветер SWtW и WSW, сильный, шквалы с суши не давали нам возможности приблизиться к ней, так что до полудня прошли лишь 12 лиг. При этом мы ни на мгновение не теряли из виду берег. Ближе к побережью мы не подходили, поэтому не в состоянии были определить, материк или острова лежат перед нами.
В полдень обсервованная широта 36°15′20″ S, в это время были не более чем в 2 милях от суши и в 3,5 лигах от очень высокого острова, который лежал на NOtO; глубина 26 саженей. Самый дальний выступ берега, который мы могли видеть, был на NW; к северу, в том же направлении виднелось несколько небольших островков. Точку, на траверзе которой мы находились, я принял за северо-западный мыс в устье реки Темзы (так я называю глубокий залив, в котором мы провели последнюю неделю). Его северо-восточную оконечность мы миновали в прошлую субботу утром, ее я назвал мысом Колвилл в честь достопочтенного лорда Колвилла[128]. Его координаты 36°26′ S и 184°27′ W. Он поднимается прямо из воды на значительную высоту, но особенно приметен благодаря высокой скале, расположенной близ него и различимой на большом расстоянии.
От юго-западной точки мыса река тянется по прямой линии на StO. ширина ее везде не менее 3 лиг до тех пор, пока вы не окажетесь в 14 лигах выше мыса; здесь река суживается и протекает в том же направлении по низменной равнине или, точнее, широкой долине, расположенной параллельно морскому берегу, конца ее мы не видели. Местность на восточном берегу, где река особенно широка, довольно высокая, холмистая, а на. Западном – низкая, покрытая лесами и густой растительностью. Она кажется плодородной, хотя мы заметили мало обработанных полей.
На берегах узкой части реки растут мангровые деревья и кустарник, а выше тянутся огромные леса, состоящие из высоких толстоствольных и пышных деревьев; такие, должно быть, можно встретить и в другой части земного шара. Во многих местах лес подходит вплотную к реке. Там, где его нет, местность болотистая, как и на Темзе в Англии. Мы видели шесты для рыбачьих сетей, вбитые в грунт, и решили, что здесь, должно быть, немало рыбы, но какой, мы не знаем, ибо ее нам не пришлось видеть. Самая большая глубина на реке достигает 26 саженей, вверх по течению она постепенно уменьшалась до 1 1/2–1 сажени. В устье или узкой части реки глубина 3–4 сажени, вдоль берега тянутся здесь песчаные отмели и большие банки. Все же я полагаю, что во время прилива судно с небольшой осадкой может подняться по реке, ибо я высчитал, что уровень воды в это время достигает почти 10 футов, а полная вода бывает и в полнолуние и новолуние около 9 часов.
В 6 лигах от мыса Колвилл у восточного берега лежит несколько островков, по-видимому, они вместе с берегом образуют хорошие бухты. Напротив островков, у западной стороны, расположены другие острова, и очень возможно, что там также есть несколько хороших бухт. Но, даже если таковых здесь нет, в любом месте реки, где глубина вполне достаточна, можно найти якорную стоянку[129], защищенную с моря цепью больших и малых островов, названных мной Барьерными, тянущихся поперек устья с NO на SW на 10 лиг. Южная оконечность их лежит на ДО от мыса Колвилл, в 2–3 лигах от него, северная находится в 4 1/2 лигах на NO от мыса в северо-западной части устья реки, который я назвал мысом Родней[130]; он расположен в 9 лигах от мыса Колвилл на 36°15′ ю.ш. и 184°58′ з.д. Населения на берегах реки, по-видимому, немного, особенно, если принять во внимание размеры страны. По крайней мере за один раз к кораблю подходило не так уж много туземцев, а поскольку сами мы пробыли на берегу недолго, трудно судить об их численности. Все местные жители сильные, хорошо сложенные, подвижные люди, выгодно отличающиеся от тех, кого мы видели раньше. Они раскрашивают тело с головы до пят красной охрой и маслом, с чем мы столкнулись впервые. Их каноэ большие, прочной постройки и украшены резьбой наподобие тех, которые мы уже встречали.
Суббота, 25-е. Днем очень крепкий ветер от SW, шквалы. Продолжали идти вдоль берега на NW. Между ним и островами глубина менялась от 26 до 12 саженей. В 7.30 вечера отдали якорь в заливе на глубине 14 саженей, грунт – песок. Нам повезло: сразу же после того, как стали на якорь, удалось поймать 90–100 лещей, что и побудило нас назвать это место Брим [Лещиный залив]. На севере и юге в 5 лигах друг от друга лежат два мыса. Залив довольно широк, а между 3 и 4 лигами глубок; в него впадает пресная река.
Северный мыс, названный Брим-хед, высок и бросается в глаза благодаря нескольким острым скалам на его вершине; он лежит на 35°46′ ю.ш. и в 17,5 лигах на NW 41° от мыса Колвилл. Этот залив можно распознать по нескольким островкам, которым мы дали имя Хен-энд-Чикенс (Курица с цыплятами). Один из них довольно высок и завершается двумя пиками. Местность между пиками Родней и Брим на протяжении 10 лиг низка и поросла редким лесом; вдоль берега белые песчаные отмели. Местных жителей мы не видели, но ночью заметили огни; вероятно, страна обитаема.
На рассвете покинули залив и отправились вдоль берега к северу при легком ветре от StW и ясной погоде. Вскоре после восхода определили поправку компаса – 12°42′ О. В полдень обсервованная широта была 36°36′ S. Мыс Брим лежал на S, в 10 милях. Несколько островков Пур Найтс (Бедные Рыцари) на NOtN, в 3 лигах, а самая северная видимая земля на NNW. В это время мы были в 2 милях от берега, глубина 26 саженей. Берег довольно низкий, лесистый и, по-видимому, довольно густо заселенный.
Воскресенье, 26-е. Днем легкий ветер от ONO до N; продолжали идти вдоль берега к северу. На расстоянии 4–5 миль увидели селения и обработанные поля. Вечером к нам подошло несколько каноэ, некоторые из туземцев осмелели и поднялись на борт. Двум из них, которых я принял за вождей, преподнес подарки, после чего они покинули корабль, но их товарищи стали вести себя беспокойно. Чтобы избавиться от них, мы дважды или трижды выстрелили из мушкетов и четырехфунтовой пушки, не имея намерения причинить им вред, каковой им и не причинили, разве только что они выбились из сил, когда с большой поспешностью гребли к берегу.
Ночью ветер переменного направления, к утру легкий ветер от S, затем от SO. Продолжали медленно продвигаться к северу. В 6 часов утра несколько каноэ отошли от берега, куда они пристали прошлым вечером; до полудня у корабля побывало много туземцев из разных мест, одни поднялись на борт, а около 170 человек остались в лодках. Они относились к нам терпимо, скорее даже дружески, но мы не смогли склонить их к торговле.
В полдень земля простиралась с StO на NWtW; приметный выступ берега был на W, в 4–5 милях. Обсервованная широта 35°11′ S.
Понедельник, 27-е. Днем слабые восточные ветры, ясная погода. В 3 часа прошли мимо вышеупомянутого мыса, который я назвал мысом Бретт в честь сэра Пирси [см. прим. 5]. Он значительно выше прилегающих частей побережья, и на нем возвышается круглый холм, а к NOtN, почти в миле от мыса, лежит небольшой высокий остров или скала, как бы просверленная насквозь, напоминающая арку моста (это была одна из причин, почему я назвал остров Пирси). Мыс Бретт или по крайней мере часть его туземцы называют Мотугого; широта его 35°10′30″ S; долгота 185°25′ W. С западной стороны мыса Бретт находится большая и довольно глубокая бухта, тянущаяся на SWtW. В ней, видимо, есть несколько больших островов. Мыс, образующий северо-западный выход, я назвал Покок[131]. Он расположен в 3–4 лигах на WtN3/4N от мыса Бретт.
